Текст книги "999999999 маны. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Оро Призывающий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Глава 14

Рубан поднес ко рту сигарету и, ощутив резкую боль, тут же уронил её на землю. Он даже не заметил, что еще не докурил предыдущую.

Баркер всегда была пунктуальнее и организованнее, чем он. Мужчина никогда бы не подумал, что это в конечном итоге её и погубит. Возможно, это было иронично, но агент сейчас не смог бы выдавить из себя ухмылку даже если бы очень сильно постарался. Она сорвалась с места, стоило ему сделать один звонок, и через какие-то сорок минут уже была на месте, вкупе с наскоро собранной оперативной группой. Им даже не нужно было заходить внутрь, всего лишь оцепить периметр, вот только… когда он глядел на её еще не успевшее остыть тело, все эти мелочи не имели смысла.

Это не первый раз, когда ему приходится терять коллегу. Не первый раз, когда ему приходится терять близкого. Однако с Баркер… все ощущалось иначе.

Да, они были близки. Столько лет в напарниках, да еще и в этой Богом забытой стране, не могли не оставить свой след на их отношениях. И хотя они никогда не переходили рамки хороших друзей, Рубан привык к девушке сильнее, чем некоторые привыкают к собственным женам. Да и он бы соврал, если бы сказал, что никогда не думал о ней в романтическом плане, завалившись после работы в какой-нибудь бар на окраине.

Правда, какие бы образы он себе не позволял представлять, будучи опьяненным дешевым лагером, все они перечеркивались тем, что мужчина видел перед собой.

Он старался не смотреть на её тело, но получалось так себе – Джулия лежала на боку, поджав под себя колени. Можно было и вовсе решить, что она спит, если бы не узкая рана от лба до подбородка, да размазанная по симпатичному лицу кровь.

Мужчина даже не был зол, он просто молча разглядывал мертвую напарницу, не совсем веря в то, что она действительно погибла, пока на заднем фоне суетились десятки бойцов и криминалистов, исследующих каждый миллиметр места схватки в поисках улик. Обычно коллеги бы дергали его каждые две минуты, чтобы оповестить об очередной находке, но сейчас… они, словно сговорившись, оставили его наедине с мыслями.

Конечно, ему никогда не нравился тот факт, что по долгу службы приходится быть напрямую задействованным в львиной доле процессов, касающихся расследования, однако сейчас бы ему совсем не помешало занять мозги работой, сколь бессмысленной она бы не была.

Рубан выдохнул.

Да что они могли вообще обнаружить около входа в больницу? Десятки расстрелянных гильз, помарки на стенах да полтора десятка мертвых ребят. Было кристально ясно, что ответы практически на все вопросы, которые могли возникнуть при виде этого месива, лежали в лаборатории Белецкого на шестом этаже.

В прошлый раз им с Баркер так и не удалось туда проникнуть – при первом же звонке Вульфрик лично примчался сюда с целой свитой своих отморозков и сделал все возможное, чтобы не допустить их внутрь.

Чем дольше агент об этом думал, тем более странным ему казалось происходящее. Если Белецкий так сильно пекся об этом месте всего какую-то неделю назад, то почему сейчас здесь пусто? Малочисленная охрана была перебита, главный вход и его окрестности превращены в решето, УБИ, даже если считать только тех, кто приехал уже после отряда Баркер – битый час переворачивают каждый подозрительный камень под клиникой… и все же от самого хозяина заведения до сих пор ни слуху ни духу?

Вариантов, к сожалению, остается немного. Либо Вульфрик по какой-то неведомой причине действительно не знает о том, что творится на его собственности у него же под носом… либо всё, что могло представлять для главы клана опасность, было вывезено отсюда как только он узнал, что УБИ в курсе о лаборатории. И Рубан еще не замечал в этом мире летающих единорогов и кисельных рек, чтобы всерьез допустить вероятность варианта номер один.

Он не был уверен в том, что сейчас хоть сколько-нибудь уместно использовать это слово, однако радовало только то, что история курсантов, которых он опрашивал несколькими часами ранее, скорее всего, не была полным бредом. Мало кто был способен разобраться с агентами УБИ так быстро, но то, что ему рассказывали о Рэджинальде Гримме, сходилось с произошедшим. И если просто предположить, что остальные части истории – про отца Марка и старика – тоже были правдивы… все ниточки так или иначе тянулись к делу Белецкого.

Рубан несколько секунд рассматривал догорающую сигарету у него в руке, после чего скривился и щелчком отправил её в сторону. Похоже, пора прекращать ходить вокруг да около с этим ублюдком. Убийство даже одного агента было очень серьезным прецедентом, который Империя не могла оставить без внимания, а когда речь идет о пятнадцати, то и подавно. Мужчина твердо решил, что сделает все возможное, чтобы над головой Вульфрика Белецкого разверзся небольшой ад.

Сигарета упала на землю одновременно с тихим скрежетом тормозов белого автомобиля, остановившегося в паре десятков метров от Рубана. Водитель открыл свою дверь и тут же поспешил к задней. Он учтиво нажал на ручку и подал руку даме в длинном бежевом платье, она взяла её и аккуратно шагнула на улицу, где оглянулась по сторонам. На водителя женщина более не смотрела.

Вслед за ней вышел длинноволосый мужчина. Он выглядел несколько старше, чем она, был одет в строгий деловой костюм пурпурного цвета и, кажется, был чем-то весьма раздосадован, так как его брови были нахмурены настолько, что, казалось любой, кто сейчас осмелится с ним заговорить, уйдет домой с парой синяков под глазами.

Рубан заметил их не сразу, а лишь когда один из его подчиненных остановил их на границе места преступления. Глаза агента широко распахнулись. Даже в таком опустошенном состоянии ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы подскочить к молодому бойцу, который не понимал, что любое лишнее слово сейчас могло значить для него потерю карьеры, если не жизни.

– Извините, но здесь произошло преступление, и я не могу пропустить вас к… – уже со стороны было заметно, что парень не в курсе, кто сейчас находится перед ним.

– Потише, дружище, – агент положил руку ему на плечо и улыбнулся. – Всё в порядке.

Услышав это, на лицах парочки появилось холодное одобрение. Боец же непонятливо уставился на старшего и, пожав плечами, отправился к остальным сослуживцам.

– Понабирают всякую темноту по деревням, – Рубан продолжал улыбаться. – Приношу извинения, господа Шрауты.

– Агент Рубан, – без лишних церемоний произнес мужчина с черными, как смола, волосами. Было заметно, что он не в настроении выслушивать оправдания УБИшника.

УБИшник кивнул.

– Здравствуйте, Грант. Давно не виделись, – следом он повернулся к спутнице Гранта Шраута. – Варвара, – агент кивнул.

Сказать, что он недолюбливал всю аристократическую мразоту, было всё равно, что ничего не сказать. И если с большей частью знатных шишек он бы никогда не позволил себе юлить и откланиваться, то Шрауты… даже для него были слишком большой рыбой.

Второй по значимости клан Империи, но де-факто самый сильный из всех, глава их клана и родоначальник был учеником самого Императора. И самое странное, что он до сих пор оставался жив. Они чтили традиции и выполняли функцию регулятора общества, да что там – почти закона. Само их имя было нарицательным, а потому они делали все возможное, чтобы не опорочить и не очернить его недостойными. Это Рубану доходчиво объяснили, когда он несколько лет назад впервые познакомился с Грантом, забирая его дочь в академию.

Тина была до жути похожа на родителей, от отца – вороные волосы, от матери – ярко-голубые глаза и черты лица… казалось, что даже их генетика безупречна. Впрочем, это не спасло девочку от вынужденного изгнания в ряды УБИ. Но в этом плане ей даже повезло, так как обычно попавшие в немилость к Шраутам заканчивали свою судьбу куда более трагическим образом.

Он помнил историю о делегации из Азиатского Конгломерата, которая приехала в Империю для налаживания дипломатических контактов. Сначала все шло хорошо – Император тепло принял их у себя, делегация ознакамливалась с культурой и технологическими достижениями Империи, веселилась и пировала чуть ли не каждый день, обласканная главой государства. Миссия во всех планах проходила более чем успешно.

До того момента, когда одному из дипломатов не показалось, что раз к ним с почтением относится верховный лидер этой страны, то мнение его подчиненных совершенно не важно. Дипломату показалось, что он может относится к какому-то случайному чахлому старику на императорском балу как к обслуге. Показалось, что он даже может пригрозить ему жалобой к императору, если тот откажется помочь им в продлении дипломатической миссии и не согласится предоставить им жилье и покрыть все расходы, как для особо уважаемых гостей.

И даже когда дипломату сказали, что это совсем не случайный старик, а глава рода Шраутов и с ним нужно вести себя аккуратнее, он не понял, какое ему может быть дело до того, кто он там такой.

История умалчивает, сколько времени у него было на то, чтобы пожалеть о своем решении, однако домой Азиатская делегация в составе из пятнадцати человек вернулась в двух коробках. В одну были аккуратно сложены их головы, а во вторую – измельченные тела. Говорят, старик лично расписался на обеих коробках, чтобы даже в Конгломерате знали, что значит имя Шраутов.

И таких рассказов о них ходило слишком большое количество, чтобы все они оказались ложью. Поэтому Рубан знал, что, стоя перед этими людьми, лучше засунуть свои принципы и гордость куда подальше.

– Ты должен знать, почему мы здесь, – с легким высокомерием произнесла Варвара Шраут.

Единственный вариант, который приходил Рубану в голову, был очевидно связан с их дочерью. Но с того момента, как она пропала не прошло и суток, а, насколько ему было известно, Баркер еще не доложила начальству об этом небольшом моменте, в надежде, что за ночь и последующий день им удастся отыскать девушку собственными силами… Если только Шраутам кто-то не слил информацию, что было маловероятно, они не могли прознать о случившемся.

– Каждая крыса, которая зовет себя журналистом, без устали трубит об этом уже несколько дней, конечно же, он знает, – Грант раздраженно выдохнул.

А вот с этим была проблема.

– Последнее время… – Рубан подумал о Баркер, лежавшей в каких-то паре десятков метров от них, – было загружено. Не следил за новостями.

Парочка посмотрела на него так, словно тот сказал какую-то несуразицу.

– Наш сын болен, – начал Грант. – И он не излечится.

Рубан удивленно покачал головой. Насколько серьезным должен быть недуг, чтобы рота врачей и целителей дома Шраутов не смогла с ним справиться?

– Приношу соболезнова…

– Прекрати, – Варвара поправила волосы. – От тебя нам нужна только Валентина. Скажи, где мы можем её найти, и хватит на этом.

Ком подкатился к горлу агента практически моментально. Что бы он сейчас не ответил, это означало для него большие проблемы, а после смерти напарницы он был совсем не в состоянии придумывать что-то и сглаживать углы.

Поэтому он просто решил рассказать ей обо всем, как есть.

Они молча слушали рассказ о случившемся в телестудии. Когда Рубан дошел до того места, где Тина исчезла без следа, лица пары скривились. Агент не знал, как расценивать эту реакцию.

– Это странно, – нарушил тишину Грант. – Думаю, дочь бы упомянула о своей пропаже, когда позвонила нам несколько часов назад.

– Позвонила? – в этот раз настал черед удивляться уже для Рубана.

Значит, с Тиной все в порядке? Но почему тогда они пришли в её поисках к нему? И почему она не оповестила его об этом? Похоже, эти вопросы зависли у него прямо на лице, потому что он тут же получил на них ответ.

– Насколько мне известно, в Управление Безопасности Империи не берут глухих, – вклинилась госпожа Шраут. – Дочь отказалась видеться с нами, взамен попросила кое-кого найти. Но мы решили не бегать у неё на побегушках и пришли прямо к вам, – женщина покачала головой, – Нам точно известно, что она жива.

– Из-за звонка?

Услышав это, Грант ухмыльнулся.

– Не только. Шрауты чувствуют друг друга, – мужчина цокнул языком, – Мера предосторожности. И если ты понятия не имеешь, где она, то тогда поможешь нам с поисками нужного ей человека.

Даже при всем вышесказанном о том, насколько влиятелен дом Шраутов, Рубан не мог оторваться от дела Белецкого, когда его напарницу еще даже не успели похоронить. Мужчина гневно выдохнул и посмотрел на Гранта.

– Я не лучший человек для этой работы прямо сейчас, у меня только что убили напарницу и…

– Это не просьба, Антон, – Варвара едва заметно улыбнулась. – С этой минуты ты помогаешь нам найти Марка Ротта.

Рубану показалось, что он ослышался.

– Марк Ротт – мертв, – он глянул через плечо, туда, где не обнаруживший лучшего занятия для себя молодой боец накрывал труп Баркер какой-то тканью. – А мертвые, к сожалению, не оживают.

«В том виде, каком хотелось бы,» – добавил он уже про себя, вспомнив рассказ курсантов про Рэджинальда Гримма и его отца.

Улыбка Варвары становилась всё шире.

– Валентина утверждала обратное, – глаза женщины блеснули, – упомянула кое-что интересное про… – она поджала губы. – Бессмертие.

Услышав это, агент закрыл глаза подавляя желание послать этих холеных самодуров куда подальше. Однако вовремя сдержался и даже не потому что вспомнил о том, кто перед ним стоит. Если бы ему сказали о том, что Бессмертен кто угодно другой – хоть глава клана Шраутов, он бы закатил глаза, а затем хорошенько наорал бы на сказочника, что решил шутить с ним на эту тему.

Однако. Марк, чтоб его, Ротт вылезал сухим из воды в таком количестве ситуаций, что предположение о том, что он банально не может умереть казалось даже… не столь безумным?

– Пройдем, агент Рубан, – Грант указал рукой на белое авто, заметив секундное иступление на лице агента. – Кажется, нам нужно поговорить.

Глава 15

Заднее сиденье машины Родиона пропиталось кровью Говарда настолько, что ни одна химчистка бы не взялась за работу, но даже несмотря на это, мужчина держался неплохо. Если отмести в сторону побледневшее лицо и затуманенный взгляд, он все еще был с нами и адекватно воспринимал реальность, даже умудряясь односложно отвечать на вопросы.

Старика, правда, его состояние не то чтобы сильно волновало. Он пару раз глянул на нас с Говардом через зеркало заднего вида и продолжил крутить руль, удовлетворенный тем, что дядя еще дышит. Не могу сказать, что я как-то особенно переживал за здоровье истекающего кровью мужчины, но хотелось, чтобы он выжил хотя бы для того, чтобы все мои блуждания по клинике с ним под руку не оказались напрасными. Говард был тяжелым как собака.

Ну и, разумеется, ему еще предстояло убедительно объяснить, почему мы не нашли мать там, где она должна была бы находиться. Впрочем, я не думал, что он соврал осознанно. Человек может совершенствовать искусство лжи бесконечно долго, однако над мелкими движениями мышц лица, глаз и жестами тела никто не подвластен, по крайнем мере, в долгосрочной перспективе. И начиная с разрушенного особняка Белецкого, весь вид Говарда говорил о том, что он действительно верит в то, что говорит.

Их драка с Рэджи была несколько сумбурной. Я не особо представлял, на что он рассчитывал, если взять во внимание то, как быстро Гримм раскидал их с Родионом по комнате еще в первый раз. Что-то подсказывало, что, помимо чувства вины, которое он испытал при виде восставшего из мертвых отца, его ярость также спровоцировала отсутствие матери. Других причин, которые могли бы перевесить нехитрую логику «если этот парень сильнее двух пробужденных, значит, он точно сильнее одного» я найти не мог.

Хотя, кажется, он и сам жалел об идиотским решении, которое стоило ему здоровой руки. Это я вычислил благодаря болезненным стонам, раздающихся у меня под боком по три раза в минуту.

Тем временем, мы ехали куда-то на запад города, где я еще не был. Спустя часа пол езды многочисленные высотки и штаб-квартиры крупных столичных корпораций в центре скрылись за горизонтом, уступая место более приземленным пейзажам. Сначала нас окружали какие-то ухоженные парки и зеленые зоны с небольшими озерками вдоль трассы, затем к ним прибавились внушительных размеров коттеджи то тут, то там, а потом мы и вовсе выехали за черту столицы и попали в что-то наподобие поселка для богатых, который есть рядом с каждым большим городом. Узкие извилистые улицы были заставлены виллами, парковки возле которых пестрели дорогими автомобилями, а на каждом третьем повороте, что вел куда-то вдаль, стоял шлагбаум с постом охраны. Неудивительно, больше всего богатые не любят, когда посторонние смотрят на их золотые горы без разрешения.

Что мы здесь забыли, учитывая странную любовь Родиона к военному минимализму со спальными мешками вместо кроватей, понять я не мог. Правда, болезненные всхлипы Говарда помогали долго не задумываться над этим. В какой-то момент они участились, и я словил себя на том, что пытаюсь отследить скорость машины, чтобы понять, начинаем мы останавливаться или нет.

Так прошли следующие пять минут. В какой-то момент мы нырнули в неприметный переулок и остановились перед ничем не выделяющемся на общем фоне двухэтажном домом.

Старик заглушил мотор, выбрался из машины, и я последовал его примеру, подхватив дядю под плечо. Родион подошел к дому, настежь распахнул широкие ворота и помог мне дотащить израненное тело Говарда во двор.

Все же я был не прав. Этот особняк кое-чем отличался от прочих. Он выглядел так, словно последние лет десять им вообще никто не занимался. Широкий бассейн в центре двора, разделенный на две области – более и менее глубокую – был иссушен и по колено завален пожухлыми осенними листьями. Зона с газоном, на котором стояла беседка человек на десять, тоже была неухоженной и чем-то напоминала выеденные лишаем волосы, а на окнах самого дома даже со стороны улицы было налеплено столько пыли, что рассмотреть что-либо внутри представлялось затруднительным.

– А ты не из любителей отдохнуть на даче, да? – спросил я у Родиона, разглядывая битую крышу на небольшом гостевом домике в другом конце двора.

– Бывшая резиденция Долговых. Одна из немногих, о которых не прознал совет, – Родион пробежался глазами по территории. – Уж извини, было не до ремонтов.

– С-стойте… – вдруг едва слышно прохрипел Говард. – Отдышаться, – его хватало только на короткие предложения.

Мы с Родионом переглянулись и усадили мужчину на лавку, что стояла рядом с высоким порогом. Дела с его раной были плохи – рука сильно опухла и истекала густой кровью черного цвета. Он схватился за плечо и, откинув голову назад, начал медленно дышать. Это дало мне немного времени на разговор со стариком.

Он выглядел несколько иначе, чем обычно. Родион по-прежнему держался спокойно и уверенно, однако всё те же мелкие жесты и мимика выдавали, что его что-то сильно беспокоит. Несмотря на все старания, ему словно было тяжело стоять на месте.

– Хорошо, – начал я, повернувшись к Долгову. – И что теперь?

Он сжал зубы и посмотрел на меня в ответ.

– Позавчера на этот вопрос было ответить куда легче, Марк, – его тон звучал укоризненно. – Но после того цирка, который ты устроил в… – старик на секунду запнулся, как будто перечисляя что-то у себя в голове, – да везде, где успел побывать, шестерёнки начали крутиться куда быстрее, чем раньше.

За каждым действием по пятам следует последствие, так? Я понимал, почему Родион недоволен. Все мои колебания в пространстве наверняка перемешали ему много карт. А если я что-то и знаю о Родионе, так это то, что он не самый большой поклонник энтропии. Учитывая его свойство просчитывать все шаги наперед, по-другому быть не могло. Сейчас же… расстановка сил и позиций в клановской среде была куда ближе к хаосу, чем к порядку.

– Ну, – я нахмурился. – Дам небольшой совет на будущее. Если хочешь, чтобы кто-то следовал твоему плану, то лучше тебе его в этот самый план сначала посвятить, ага?

Старик хмыкнул.

– А это бы помогло? – он покачал головой. – В любом случае, на сегодня нам нужно просто залечь на дно и ждать. Вульфрик наверняка поднял весь город на дыбы.

Я ухмыльнулся. Если за одно утро у тебя взрывают особняк и громят лабораторию… то можно с уверенностью считать, что стоило вставать с другой ноги.

– Надеюсь, мы будем ждать чего-то конкретного? – я скривился и добавил вполголоса. – Потому что, извини, но ты не самый веселый собеседник с которым можно скоротать время.

– Если я все правильно понимаю, а я всё правильно понимаю – дюжина мертвых УБИшников у входа в клинику должна была не на шутку встревожить его. Еще пара дюжин, что приехала вслед за ними – должна была заставить шевелиться. Он начнет действовать, просто дай время.

Боковым зрением я заметил, что Говард опустил голову и вяло протянул нам свою здоровую руку. Мы вновь подхватили его и, преодолев порог, ввалились через входную дверь. К моему удивлению она была не заперта.

Мы оказались в просторной, но практически пустой комнате. Окромя длинного стола и дивана в дальнем углу, здесь практически ничего не было. Стоит ли говорить, что поверхность мебели от пыли приобрела серый оттенок, а по углам с комфортом разместились пауки, добротно обтянувшие потолок паутиной.

Мне сразу здесь не понравилось.

Старик указал на двойную дверь в противоположной стороне комнаты, и мы продолжили волочить повисшего на нас Говарда по полу.

Когда мы были в паре метров от нужной нам комнаты, Родион вновь хмыкнул себе под нос. Я окинул его вопрошающим взглядом.

– Не переживай, тебе не придется все время слушать старческий бубнеж, Марк.

Я понял, что он имел в виду, только когда дверь открылась. За ней находилось нечто наподобие гостиной. И в этой гостиной я увидел двух девушек. Одна из них лежала на диване, закинув ноги в тяжелых черных ботинках на верхнюю его часть, а вторая же молча смотрела в грязное окно, обняв себя руками.

Не могу сказать, что я не думал о том, куда они делись после того, что произошло в телестудии. Но информации о них у меня практически не было, так что после всех размышлений я пришел к двум очень простым выводам:

С Тиной всё было сложно. С Сарой всё было грустно.

Сотня пробужденных из клуба, судя по всему, была мертвой еще до того, как я очнулся в морге. А так быстро убедиться в том, что меня убили, Рубан и Баркер могли только с помощью Тины. Я чувствовал некоторую обиду за это, однако, с другой стороны всё же понимал, что мне разнесли голову в щепки прямо у неё на глазах. Она не знала, что для меня это не такая большая проблема, как можно было бы предположить, а потому её действия логичны. Но все же осадок оставался.

Сара же… её брат доверился мне и в тот же вечер получил пулю промеж глаз. Пулю, которая самым пошлым образом разрушила те надежды, которые я смог вселить в них касательно будущего. И самое тошное в этой ситуации то, что вот он я, стою абсолютно живой и здоровый, пока обгоревшее до неузнаваемости тело Макса лежит в пластиковом пакете хорошо если в каком-нибудь морге, а не у этих ублюдков мортусов.

Я не мог подобрать слова. И был совсем не уверен в том, что подходящие слова вообще существуют.

Ворох мыслей, ворвавшихся в мой котелок при виде девушек, немного отодвинул на задний план главный вопрос, которым следовало бы заняться в первую очередь.

Какого черта они здесь забыли? У Родиона?

– Какого? – прошептал я про себя и взглянул на старика, тот лишь слегка улыбнулся.

Девушки посмотрели на дверь через секунду после того, как мы ввалились в неё с телом Говарда. Кажется, они были удивлены не меньше моего.

Тина тут же поднялась на диване и посмотрела на Родиона со смесью злости и испуга.

– Ты… то что я сказала родителям? Правда? – я видел, как она буквально бледнеет на глазах.

Этот вскрик меня заинтересовал, но я даже не посмотрел в сторону УБИшницы. Ведь… взгляд, которым меня прожигала Сара, давил почти что физически. При этом в её глазах не было ни зла, ни ненависти. Просто еще не успевшая иступиться боль.

Я сглотнул ком в горле и покрепче схватил Говарда, которого мы с Родионом потащили на кресло рядом с диваном. Тина поджала ноги под себя и завороженно смотрела на меня, ничего не говоря.

– Кажется, – я посмотрел на позеленевшего дядю, которого покидали последние силы, и обратился к Родиону, – чая с лимоном ему будет недостаточно.

Тот лишь махнул рукой и быстрым шагом вышел из комнаты. Я проводил его, пожав плечами, и пару секунд молча смотрел на стену, прежде чем развернуться к Тине.

– О чем старик тебя просил? – я говорил быстро, не зная, сколько времени у нас есть до того, как Родион вернется.

Тину же в данный момент такие тонкости не беспокоили.

– Тебе прострелили голову, – девушка глупо заморгала.

– Да-да, – я закатил глаза. – Что от тебя было нужно Родиону?

Сначала мне показалось, что она не расслышала вопрос. Однако затем девушка быстро покачала головой и взяла себя в руки.

– Он нашел нас во время пожара… в студии. Сначала я подумала, что он с Белецким. Ударила. Он оказался сильнее. Проснулась уже здесь. Хотела сбежать, но… Долгов сказал, что родители приезжают в столицу. Даже… не предупредили, – Тина нахмурилась, словно что-то вспоминая. – Я сразу поняла, что из-за брата… это всё равно, что меня бы уволили из УБИ. Старик был рад. Сказал дождаться звонка. Сказать им, что не собираюсь показываться им, пока не увижу тебя.

– И почему это должно их волновать? – я примерно представлял, что из себя представляет клан Шраутов, и понимал, что бегать по хотелкам нелюбимой дочери будет явно не в стиле таких людей.

– Я… тоже так сказала. Тогда он попросил добавить, что ты Уроборос… и впитал в себя Скверну и… не можешь умереть. Какой-то… бред. Но мне было плевать, как именно врать родителям. И… – голос девушки стал тише. – к тому же я не могла оставить…

Родион сдал меня имперцам. Я закрыл глаза. И в чем его интерес?

– Знала, что тебя не интересует ничего, кроме собственной шкуры, – сзади раздался холодный голос Сары.

Сердце ёкнуло. Молодец, Марк. Со стороны все выглядело именно так.

Я повернулся к сестре Макса и просто виновато уставился на неё. Хотелось провалиться под землю и умереть одновременно – ощущение не лучшее, особенно учитывая, что ни того, ни другого я сделать не мог.

– Бессмертный, да? – лицо Сары дергалось как при спазме. – Жаль, что Макс ни**я не бессмертный! Жаль, что сотня ребят, с которыми я выросла на одних улицах ни**я не были бессмертными! Ты убил их всех, – девушка ткнула указательным пальцем в мою сторону и с каждым словом повышала тон. – Каждая мать, оставшаяся без сына или дочери… каждая сестра, оставшаяся без брата… каждый человек из трущоб, который потерял вчера любимого… Все, кто шел за тобой, думая, что ты рискуешь так же, как и остальные… Они все на твоей совести!

Только вот я даже толком не успел никого повести за собой.

Она пыталась сдерживать слезы, но бесполезно. Я же просто не двигался, продолжая глядеть ей прямо в глаза.

– Но ты стоишь здесь и докапываешься до Тины, отпускаешь шуточки… как будто… – к этому моменту Сара уже вовсю рыдала, одновременно с этим начиная истерично посмеиваться, – ты… ты вообще человек?

Казалось, что все моё горло сейчас представляло собой один огромный ком, который я не мог сглотнуть полностью как сильно не старался. Если подумать, что, выслушав эту тираду, я знал, что ответить в свою защиту… то лучше подумать еще раз.

Каждая её фраза звучала для меня как стальной гвоздь, который могильщик выверенной рукой забивал в гроб – попадала прямо в цель и не оставляла никаких иллюзий по поводу происходящего.

То, что я спустя минуту молчания сказал ей в ответ, звучало жалко, неуверенно и даже глупо. Я сказал ей:

– А?

Девушка часто захлопала глазами, глядя сквозь меня, и сжала кулаки.

– Да пошел ты на**й, Марк.

Она быстро зашагала к двери, через которую вышел Родион, не забыв по пути толкнуть меня плечом так сильно, что это развернуло мой корпус на пол-оборота.

– Она разозлилась, – тихо произнесла Тина, глядя на то, как спина Сары исчезает в дверном проеме.

Я медленно повернул голову к УБИшнице и многозначительно посмотрел на неё широко открытыми глазами.

В этот момент справа от меня скрипнул паркет.

– Вижу, поздороваться уже успели, – Родион выбрал самое неподходящее из возможных время, чтобы завалиться в комнату с издевательской ухмылкой.

В руках старик держал небольшую бутылочку темно-зеленого цвета без каких-либо обозначений. Он посмотрел назад, видимо, на удаляющуюся Сару, и, пожав плечами, направился к креслу, где развалился Говард. Честно говоря, я совсем забыл, что он вообще находился в этой комнате… это было несложно сделать, учитывая, что дядя отключился и лежал, не издавая ни единого звука.

Я нахмурился, гадая не отдал ли он концы, когда мимо меня пронесся затылок старика.

– Что это? – я смотрел на то, как Родион заливает в глотку Говарда содержимое склянки с по-прежнему приподнятой бровью.

– В его ране скверна. Топор-то сделан из твоей руки.

– Ноги, скорее.

– А разница? – старик на секунду повернулся ко мне лицом.

Резонно.

– Эта штука, – он схватился за челюсть Говарда и приоткрыл его рот пошире, – должна помочь. Временно.

Я хмыкнул. Если бы мы знали о жидкости, способной бороться со скверной раз и навсегда, то весь процесс захоронения пробужденных, пожалуй бы, не представлял из себя такую мороку, как сейчас.

– А дальше? – ответ я, впрочем, уже знал.

– А дальше… – старик провел большим пальцем по горлу. – Дядюшке конец. От этой дряни не выздоравливают.

Я на секунду замолк. Чуть было не спросил: «точно ли не выздоравливают?», но следом осознал, что меня это, собственно, не особо интересует.

– И на сколько его хватит?

– Тебе будет достаточно, – Родион подмигнул мне и закрыл лекарство коричневой пробкой. – Скоро придет в сознание, вроде бы он здоровый бык.

Я медленно покивал и оглянулся по сторонам, впервые как следует рассмотрев помещение, в котором мы находились. Гостиная, в отличии от большой комнаты, была даже прибрана. Пусть на скорую руку и довольно небрежно, но все же с потолков хотя бы не свисала паутина, а через окна все же просматривался заросший кустами сад. Однако самым интересным было даже не это.

– Как так вышло, что об этом доме до сих пор никто не узнал? – я подошел к стене увешанной фотографиями в рамках.

Родион, что в этот момент хлопал ладонью по многочисленным карманам на своих штанах, очевидно, пытаясь что-то отыскать, поднял голову и посмотрел на меня.

– Потому что дом не числился как собственность клана. Он был…

Я протер рукой одну из рамок. За серым слоем пыли скрывалось выцветшее фото, на котором было запечатлено четверо людей. Жилистый мужчина лет сорока обнимал симпатичную женщину, что была ниже его на голову. По бокам от них тоже стояли двое. Эти были детьми, девочка-подросток, которая чем-то отдаленно напоминала обоих родителей, и маленький мальчик с такой короткой стрижкой, что казалось будто он был совсем лысым.