Текст книги "999999999 маны. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Оро Призывающий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Глава 7

Говард Ротт стоял посреди большого, почти пустого зала и смотрел в мертвое лицо Рэмингтона. Над телом изрядно потрудились гримеры, и сейчас оно выглядело почти живым – синяки под глазами затонированы, нос выправлен, разбитые губы приведены в порядок. Только белая нашлепка бинтов на лбу – там, где было маленькое аккуратное отверстие.

– Говард, – Вульфрик Белецкий глядел на него без каких-либо эмоций. – Не хочу вас торопить, но печати мортусов – временные. Нам пора.

Говард не шевельнулся с места. В шок его повергло вовсе не это тело само по себе. Вовсе не смерть Рэмингтона Вальзак-Ротта стала тем ударом, который он сейчас так болезненно переживал.

Новый удар по клану. Новое свидетельство его слабости. Опять. Не прошло и недели. И снова эти похороны, речи, могилы…

Неужели он так слаб?

– Говард, – повторил Белецкий уже с нажимом. – Нам пора.

– Да, разумеется, – кивнул Говард, отходя на два шага и давая паре телохранителей Вульфрика взяться за края гроба.

– Вы со мной или доберетесь отдельно? – уточнил Белецкий, выходя вслед за ними.

– О… отдельно, – ответил Говард. Ему нужно было еще немного побыть одному. После прошлого раза ему очень не хотелось снова ехать в одной машине с Белецким, и к тому же…

Ему чертовски не хотелось на похороны.

* * *

Не то, чтобы я раньше водил грузовик. Но вот машины – приходилось. Хотя права в итоге и были куплены, свою долю практики в клане я получил. В конце-концов, у меня было не так много развлечений, а Фридрих был всегда рад пустить меня за руль и объяснить, что к чему. Правда, с грузовиком все оказалось несколько посложнее, чем с обычной машиной. Неповоротливый, огромный и довольно медленный – я буквально прикладывал осознанные усилия, чтобы помнить о его истинных объемах и случайно не зацепить какую-нибудь из припаркованных на обочине машин.

Труднее всего было ехать через город. В основном из-за моих опасений нарваться на полицейский патруль, которому захочется проверить что у меня в кузове. Благо, на улице стояла поздняя ночь, и других машин, а значит и потенциальных возможностей для аварии и привлечения полицейского внимания, почти не было. Таким образом мне удалось проехать основную часть пути без особых происшествий. В какой-то момент я даже немного привык к грузовику и полностью сконцентрировался на дороге у меня перед глазами.

Каким-то образом это несколько успокоило меня, впервые за долгое время я смог не думать ни о чем, кроме перемежающихся белых полос на асфальте. Конечно, местами проскакивали свежие воспоминания о пожаре, мортусах и кобровцах или не очень свежие об отце, Говарде или Белецком… но я старался отгонять их прочь. Сейчас мне ни к чему в очередной раз обдумывать что и как произошло, нужно просто действовать.

Поворот. Я в очередной раз выкрутил руль, стараясь не обращать внимания на противное шлёпание тел в кузове. Может из кабины их и не было видно, зато слышно – превосходно. Как какие-то манекены, безжизненные тела бились друг о друга от каждой кочки, с глухим стуком ударялись о стены грузовика на поворотах и в целом вели себя довольно шумно, как для сотни мертвецов. Мертвых пробужденных, хочу отметить.

Плевать.

Злой рассвет, безоблачно. Рассветное солнце слепит глаза. Я в дороге уже три часа, и успешно выехал за черту города. Почему из двух столичных резиденций Белецкого я выбрал именно эту, ту, что находилась не в центре, а в километрах двадцати от города? Две причины.

Первая: здесь будет меньше непричастных людей. Может быть после всего, что произошло, я уже несколько другой человек, чем ранее. Однако превращаться в маньяка, пускающего каждого встречного в расход мне совсем не хотелось.

Вторая: здесь будет больше причастных, клановых. Я понятия не имел, застану ли здесь самого Вульфрика. Надеялся, что да, но даже если и нет… я точно знал, что этот удар станет для него болезненным.

Если, конечно, я не облажаюсь и сделаю всё правильно.

Дорога была пустой; лишь редкие машины проносились мимо меня. Конечно: потому это место и выбрано под клановую резиденцию Белецких. Здесь не ездят посторонние. В какой-то момент меня меня пронесся кортеж из десяти машин – кажется, клановые – но, по счастью, они не обратили на меня внимания.

Был среди них и сам Вульфрик? Или только его люди? Менять план уже поздно, машина долго не выдержит.

Мое лицо скривилось; доносившийся сзади скрежет ногтей о металл, что был слышен даже несмотря на ревущий мотор, действовал на нервы. Я закатил глаза и громко постучал о заднюю стенку кабины. Это вряд ли бы как-то помогло, однако на душе стало легче.

Я проехал перекресток. Впереди уже вовсю виднелись крыши домов, в прошлом какой-то деревеньки, что к нынешнему времени разрослась в элитный коттеджный поселок за чертой города. Все, это последняя остановка перед резиденцией; дальше – никого лишнего.

Газ в пол. На въезде, конечно же, стоит охрана, но она не успеет ничего сделать. Вон и въезд, впереди. Готов ли я?..

Готов.

Я миновал охранный периметр без остановки, сбив шлагбаум красного цвета, за что грузовик с двух сторон наградили градом пуль по колесам. Ага, удачи.

Днище фуры и металл покрышек заскрежетали по асфальту, разбрызгивая искры. Машина набрала достаточно инерции, чтоб продолжить «скользить» еще не одну сотню метров, прямо до пункта назначения.

Я выкрутил руль, и кабину занесло вбок, но прицеп продолжил движение вперед, пока, наконец, не перевернулся.

Удар. Мы завалились на бок.

Как же хорошо, что я пристегнулся. Всегда пристегивайтесь, дети.

Скрежет, вой.

На двери – только замок, которому удара легко хватило, чтобы слететь. Ни печатей мортусов, ни какой-то еще сдерживающей магии. Двери прицепа распахиваются от столкновения с землей, выпуская тех, кто был заперт внутри.

Я уже начал было забыть об адской головной боли, но вот и она, как в старую добрую… неделю назад. По виску стекает кровь. Осколки от разбитого лобового стекла вошли мне в грудь и, кажется, шею.

Растегиваю ремни безопасности. Выбиваю ногой дверь. Когда я очнусь, то должен быть снаружи – потому что мне совсем не улыбается снова выкарабкиваться из-под горящих обломков, пусть даже это будет всего лишь грузовик, а не целая башня. Игнорируя боль, подтягиваюсь на руках – и тут же шальная пуля влетает мне в грудь. Падаю на землю.

Вижу, как ревущая тварь несется на солдат. Нет, рано. Она ещё слаба. Мне нужно встать.

Встаю… плечо прожигает пуля. За ней еще одна – в грудь. Я знал, что меня застрелят на месте – хотя и прихватил для страховки пистолет у КОБРовцев.

Откидываюсь назад. Голубое небо. Мир меркнет.

* * *

Говард не хотел присутствовать на этом мероприятии. Рэм… никогда не был для него особо важен. Слишком много амбиций. Слишком много несдержанности. Качества, позволительные для главы клана и совершенно лишние для молодого остолопа. По мнению Говарда, Рэмингтон получил ровно то, на что всегда нарывался – и хотя ни малейшей радости от его смерти и от нового удара по репутации клана он не испытывал, но и парня он тоже не жалел.

Но, разумеется, прибыть на похороны придётся. Статус, ожидания других членов клана…

В последнее время это превратилось в плохую привычку – ходить на похороны. Но, во всяком случае, на этот раз – он надеялся – обойдётся без того «сюрприза», что и в прошлый.

Визг тормозов и внезапные выстрелы во дворе оторвали главу клана Ротт от размышлений. Резко вскочив на ноги, Говард в три секунды оказался и окна и выглянул вниз. Какого?..

На территорию резиденции, снеся с мясом металлические ворота, въехала огромная фура, разминувшаяся с Белецким всего на каких-то пять минут. Сейчас она лежала на боку, и из окна хорошо было видно, как из кузова выбираются… они.

Боевой опыт Говарда был не ахти каким большим. И всё-таки, как пробужденный и клановый, он не мог не узнать их… Оскверненных. Характерная походка, звуки, доносящиеся до него в те секунды, когда их не перекрывали выстрелы ошалевшей охраны…

Тела падали и поднимались снова. Конечно, убить оскверненного не так-то просто. А охрана, разумеется, не была готова… к этому.

Черт. Отпрянув от окна, Говард вылетел из опустевшего помещения, едва не натолкнувшись по пути на стол, где недавно стоял гроб, и оглядел коридор. Здесь, ничего не понимая и так же оглядываясь, бегали клановые, прислуга, охранники и все, кто остался тут после отъезда Белецкого.

– Эй! – Говард, ухитрившись, схватил за грудки пробегавшего мимо лакея. – Что происходит? Кто напал?

Суть можно было ухватить быстро. Оскверненные – опасные существа, но они неразумны, и сами приехать на той фуре не могли. Логотип мортусов! На грузовике был их логотип, но это же не значит…

– Простите, господин! – кажется, вырывающийся слуга больше переживал за свою собственную жизнь, чем за всё прочее. – Я понятия не имею, и…

А потом – вспышка боли. Короткая, трехсекундная, но она пронзила мозг Говарда настолько стремительно, что он со вскриком выпустил слугу – и тот тут же кинулся прочь.

Что такое? Неужели и правда мортусы? Гиарры… после всего, что случилось, Говард уже ни в чем не был уверен. Сколько еще заговоров плетется против него, против Белецкого… против всех?

Впрочем, сейчас было не время думать о политике. Нужно было выбираться отсюда. Если ударить хотели по Белецкому, то едва ли планировали захватить с собой и его, а значит, никто не будет преследовать его. Нужно добраться до своих, туда, где есть хоть какие-то гарантии.

Подбежав уже к другому окну, Говард убедился, что это мёртвый номер. Внизу творился настоящий ад; оскверненные атаковали охранников, не чувствуя боли. Кроме того, охранников атаковали и сами охранники. Говард заметил две или три фигуры, которые выделялись даже в этой мешанине – один из руки, другие два просто неестественно вывернуты…

Почему мертвецы пробуждаются так быстро? А не наплевать ли. Главное, убраться отсюда, пока волна не дошла до второго этажа.

Задний выход? Он должен тут быть. Может, наверх? Нет, это не основная резиденция, здесь нет вертолетной площадки…

Из этого окна не было видно вход. А ведь мертвецы, похоже, стекаются именно к ней. А может, идти туда, куда бегут местные? Но нет, все многочисленные обитатели резиденции Белецких носились вразнобой и явно тоже не имели представления, куда деваться и что предпринять.

Подлетев к другому окну – тому, из которого был лучше виден вход в здание – Говард еще раз убедился, что внизу всё плохо, плохо по-настоящему. Вся лучшая часть охраны Белецкого сейчас была с ним, как и все лучшие бойцы их клана – на пути к этим чертовым похоронам. А эти, похоже, отлично вытренированные против живых людей, сейчас спасовали против мертвецов. Почему он не поехал вместе с Вульфриком? Почему задержался?

Кто организовал эту атаку? Вопрос важный, потому что от ответа на него зависит и то, что они будут делать дальше. Вряд ли они планируют просто превратить это место в поле боя и уйти. Возможно, под шумок они хотят забрать что-то важное, возможно…

Мысли Говарда замерли на полуслове, когда он увидел фигуру, быстро идущую к зданию. Нет. Быть того не может. Быть не может, ты мертв.

Марк Ротт. Он был одет в какую-то футболку с джинсами, он был виден лишь издалека, но Говард достаточно времени провел со своим племянничком, чтобы узнать его даже отсюда.

Марк. Это не можешь быть ты. Ты мертв, и твое тело похоронено на…

Взрыв. Похороны. Смерть Рэма. То, что все это – звенья одной цепи, стало доходить до Говарда быстро, но все-таки сложиться в цельную картинку не успело: Марк зашёл по ступенькам в здание резиденции, а еще через две секунды новая вспышка боли уронила Говарда на колени.

Попутно глава Роттов отметил, что еще несколько человек из числа панически снующих вокруг упали вместе с ним, а другие, как ни в чем не бывало, подолжили свою беготню. А еще – что звуки с первого этажа стали громче. Кажется, битва дошла дотуда.

Что происходит? Почему тот, чью смерть он видел лично, жив и здоров, и знает ли об этом Белецкий?

Думать обо всем этом времени не было. Да, может, это и не Марк? Когда тот скрылся из виду, Говард снова засомневался. Очень похож?.. Да ещё и издалека. Должно быть, да, не он.

А вот Оскверненные вот-вот будут здесь, а все его варианты побега оказались невозможными. Нужно было хотя бы вооружиться: кем-кем, а трусом Говард не был, и собирался встретить врага во всеоружии. Он все-таки глава клана, а не какой-то охранник…

Нет, нет, нет. В драке ему долго не протянуть. Он, конечно, глава клана, и мечник, как и его покойный братец, но против толпы гребаных зомби это мало чем поможет. Унесет с собой десяток-два, а что потом? Нет, главное – выжить.

«Думай, Говард, думай!..» – он двинулся выше, на третий этаж. Если монстры вот-вот будут здесь, нужно оказаться там, докуда они не дойдут. Может, чердак? Но на лестнице сновало полно народу, впавших в ту же панику, что и он сам, и он отмёл эту мысль.

«Представь, что ты Белецкий. Мог ли ты сделать резиденцию с одним входом, без пути к отступлению? Разумеется, нет. Такой хитрый и изворотливый сукин сын, как Вульфрик, наверняка придумал бы себе десять вариантов отхода».

Оказавшись там, откуда шум битвы снова был слышен меньше, Говард остановился. Убегать, не зная, куда он убегает, глупо. Нужно обдумать все. Без паники. Без паники.

«Итак, я Белецкий. Я сижу в своем кабинете, и тут враги… что я делаю? Выхожу из кабинета… стоп, а если враги стерегут под дверью? А если у меня всего пара секунд?»

Щёлкнув пальцами, Ротт развернулся и, перепрыгивая через две ступеньки, помчался обратно на второй этаж – в кабинет Вульфрика Белецкого.

Наверное, пробудь он главой клана чуть подольше – и сам бы догадался о таком. Алекс вот наверняка догадался бы. Сказывалась его неопытность, но… да! Путь к спасению всегда должен быть у Белецкого под рукой.

«Если ничего не найду в кабинете, нужно будет подняться на третий и попробовать спальню», – подумал Говард. Следующей мыслью было – «Если успею».

Шум ударов и выстрелов, хриплое рычание оскверненных – все это было уже близко. Слишком близко. И кабинет пуст. Раньше Говард видел его только как посетитель, и то всего пару раз. Доспехи в углу, фотографии и какие-то документы в рамках на стене, письменный стол… На столе – ничего, ни бумаг, ни клановой печати. Только канцелярские принадлежности и проводной телефон.

Тайник. Вульфрик, Вульфрик, где ты мог сделать тайник? Говард осознавал, что сделает с ним Белецкий за бесцеремонный обыск собственного кабинета, но… это все же лучше, чем то, что с ним сделают зомби.

Рыцарь? Подвигав забрало и руки доспехов, Говард метнулся к следующей цели: к гербу Белецких на стене. Ощупать каждую деталь, каждую выпуклость…

Может, письменный стол? Под столешницей, там, где кнопка вызова охраны… но нет, там не было никакой кнопки. Трубка телефона?.. Стул? А может, он вообще спятил, и нет тут никакого тайника? Нет-нет, Белецкий не стал бы уповать на удачу, он бы предусмотрел… нужно просто быть Белецким, думать как Белецкий…

Фотографии. Вот. Представители разных кланов, какие-то ещё люди… на этой Белецкий был на фоне больницы, принадлежащей их клану. Поморгав пару секунд, Говард рванул фото на себя – и увидел кнопку. Не на стене, на фоторамке. Сбоку. Неужели?..

Нажав её, глава Роттов услышал скрежет…

…а затем знакомый голос.

– Привет, дядя.

* * *

По пути к цели я умер дважды. В первый раз меня застрелили охранники – еще не успевшие намертво завязнуть в схватке с оскверненными телами, во второй раз – убил один из зомби, выпущенных мной же.

Вообще, если честно, обходить их не так уж и сложно, если знаешь, как – и если рядом есть кто-то еще. Просто будь не самой близкой целью – и тогда зомби кинется не на тебя, даже если увидит. Именно благодаря этому принципу, я легко добрался до входа, ну а там… там мне было просто негде обойти мертвеца: дверной проход есть дверной проход.

Зато внутри было не так уж и сложно. Кругом бегали люди, и, кажется, они не очень умели сопротивляться. Хм, почему? И это хваленые солдаты Белецкого?

Я вспомнил кортеж, проехавший мимо меня. Ох… кажется, те, кто был моей целью, куда-то умчались. Осталась только не умеющая за себя постоять массовка. Ну, что делать – мероприятие уже в разгаре, и я его не сверну.

Зато можно заглянуть на второй этаж, в кабинет Белецкого. Опыт наследника говорил мне, что кабинет главы располагается где угодно, только не на первом и не на последнем этаже. Тут их три, так что…

На меня не обращали внимания. Какой уж тут Марк Ротт, когда вокруг столько зомби? И даже когда я подергал дверь запертого кабинета, никто не остановился и не спросил, что я тут делаю.

Закрыто. Но, может…

Размахнувшись, я ломанулся в дверь плечом. Удар! Нет, ничего – но все же дверь жалобно хрустнуло. Отлично. Теперь я знаю, что это не магическая печать – просто деревянная дверь.

Еще удар. Еще. И – с четвертого раза дверь, наконец, поддалась, и я оказался внутри.

Доспехи в углу. Телефон для связи со слугами. Стол. Словом, обычный кабинет главы клана – я в таком играл в детстве.

Пусто, разумеется. Белецкого тут нет… а жаль. Подойдя к столу, я попытался открыть ящик – там наверняка найдется много всего интересного. И в ту же секунду на дверце вспыхнула ярко-алая печать. А вот это просто грубой силой не откроешь.

Белецкого нет, его бумаги для меня недосягаемы. Так я что – зря сюда пришел? Разочарованно побарабанив пальцами по столешнице, я отошел к стене, рассмотреть фотографии.

Одно место на них показалось мне знакомым. Вульфрик на фоне… больницы. Да, той, где меня держали – и откуда я героически сбежал. Я взял фотографию в руки… И вдруг услышал шум. Одна из стен отъезжала вбок. А?

Быстрый осмотр фотографии показал очевидное: я случайно задел кнопку, открывающую тайник.

– Везет, – заметил я самому себе. – С первого раза, наудачу – и найти тайник.

Аккуратно приладив фотографию обратно на стену, я шагнул внутрь. Что я теряю? Очевидно, что Белецкий не здесь, но… я хотя бы могу посмотреть, что же он тут прячет от всего мира. Может, это просто запасной выход наружу или вроде того. А может, что-то интересное.

…не успел я притворить за собой тайную дверь – как по ту ее сторону послышались быстрые, взволнованные шаги. Белецкий? Я замер. Только что я искал встречи с ним, а теперь не знал, что делать.

Впрочем, продлилось это недолго. Минуты полторы – и потайная дверь снова отъехала в сторону.

– Привет, дядя, – я с любопытствовом смотрел на Говарда. А он что тут делает?

Не Вульфрик, конечно. Но тоже неплохой подарок от судьбы.

Глава 8

Я успел заметить, как рука дяди загорается ярко-желтым цветом в самый последний момент. Впрочем, этого было достаточно для того, чтобы я успел увернуться. Нырнув под руку Говарда, я почувствовал, как на мой затылок осыпались мелкие кусочки проломившейся от удара стены. Я так быстро, как только мог, ударил его в область печени.

Разумеется, этого было бы недостаточно для того, чтобы остановить пробужденного, особенно такого, что секунду назад увидел самого натурального призрака, однако сам факт того, что мужчина промазал, а я – ответил, не на шутку сбил Говарда с толку.

Он замешкался, но именно этого я и добивался. Заметив, что вход в потайное убежище начал закрываться сам по себе, я схватил дядю за плечи и резким движением повалил нас обоих на пол, ближе к центру комнаты.

Удар.

Удар.

Удар.

Мой кулак глухо ударялся ему об лицо, однако Говард словно не обращал на это никакого внимания, а лишь удивленно рассматривал меня в те короткие секунды, когда я отводил от него руку.

Я его могу понять, в конце концов, из всех возможных вариантов развития событий тот, где распиленный на куски племянник возвращается к тебе через несколько дней с грузовиком, полным мертвецов, вряд ли можно назвать вероятным. Однако кое-что меня смутило буквально сразу. В его глазах, помимо очевидного удивления, было нечто еще… отдаленно напоминающее радость.

На десятом ударе злость во мне вскипела настолько, что руки снова почернели. Я знал, что с проклятиями мне ничего не стоит превратить его голову в лепешку… однако, в этот момент всё и закончилось. Увидев черные узоры, медленно покрывающие моё тело, Говард широко открыл глаза, быстро перехватил руку и дернув плечом отправил меня в полет через всю комнату.

Словно осознал, что я абсолютно серьезно хочу его убить.

Боль растеклась по спине так же быстро, как и грохот по комнате. Я приземлился на небольшой столик, что стоял около одной из стен и своим весом проломил его к чертям.

Говард принялся вставать с места, в то время как я гадал о том, не сломал ли себе чего. Благо, судя по тому, как послушно моё тело принялось выбираться из деревянных обломков стола, на которых я сейчас располагался, кости не пострадали.

Я быстро глянул на дядю и к своему удивлению обнаружил, что тот просто… стоял. И смотрел на меня с задумчивым лицом, совершенно не предпринимая никаких попыток к атаке. Я сцепил зубы, после чего глубоко вздохнул.

Честно говоря, я не ожидал его здесь увидеть. Мне представлялось, что моя схватка с дядей будет происходить в несколько иных, более удобных для меня, обстоятельствах, а не в какой-то тесной каморке за кабинетом Белецкого и поэтому, увидев его, я несколько растерялся. Конечно, Говард напал на меня первый, но промедли он лишнюю секунду, и уже мой кулак бы несся ему прямо в челюсть.

Теперь же, когда я понял, что он словно и не пытается активно защититься от меня, мой пыл несколько поугас.

Как бы мне не хотелось отомстить ему за предательство, пытки и убийство отца… из трупа не вытащишь информацию. А учитывая, что дверь наружу закрылась автоматически, то выход из комнаты либо спрятан где-то внутри, либо его нет и вовсе. Так что непонятно, как долго придется здесь проторчать… а сидеть несколько часов в компании мертвеца занятие довольно утомительное.

Это не значит, что мне не хотелось увидеть, как любимый дядя корчится в агонии, просто, в отличии от Рэма, я уверен, что ему было что мне сказать.

Не знаю, сколько времени мы просто молча смотрели друг на друга, внимательно отслеживая малейшие движения, полностью готовые к тому, чтобы снова столкнуться в драке, но за эти напряженные минуты я кое-что заметил. Последний раз мы виделись с Говардом во время той экзекуции в отеле, а с того момента прошло не так уж и много времени. Вот только изменился дядюшка кардинально.

Глаза его были уставшими, кожа бледной, а губы чуть ли не синими… сначала я предположил, что это просто следы недосыпа, однако никакой недосып не способен сделать взгляд настолько тяжелым и пустым. Чем бы Говард не занимался прошедшую неделю, это выжало из него все нервы и соки.

Я хмыкнул.

Поделом.

– Марк, – он заговорил первым, как можно аккуратнее подбирая слова, – не думал, что снова увижу тебя.

– Не думал, что ты полный ублюдок, – я встал во весь рост и отряхнулся, не отводя от него взгляда. – Хотя всегда догадывался.

Все детство дядя для меня был чем-то непонятным. Он не сильно любил общаться со мной, помню, что даже в раннем возрасте у меня зачастую возникало стойкое чувство, что я его по меньшей мере раздражаю. Можно было бы списать на то, что он просто не любил детей, однако даже когда я вырос, ситуация никак не изменилась. Он просто здоровался со мной и уходил, не говоря ни слова. С отцом у дяди тоже отношения складывались весьма натянутые, кажется, я никогда не видел, чтобы они говорили о чем-то, кроме клановых вопросов.

Говарда в моей жизни было очень мало и, похоже, он делал всё, что так оно и оставалось, я же в свою очередь тоже довольно быстро стал недолюбливать его. Но в остальном мне до него почти не было никакого дела… до какой-то жалкой недели назад.

Я хмыкнул.

Мы стояли в небольшом помещении, как следует осмотреть которое мне выпала возможность только сейчас. Выглядело убежище довольно по-спартански – четыре серые стены, двухъярусная кровать, вмонтированная в одну из них, шкаф с, надо полагать, провизией и небольшой столик с ноутбуком, который я разломал при падении. Похоже, Белецкий больше относился к этому месту как к небольшому перевалочному пункту, в котором он останется на пару суток, не больше. Честно говоря, мне и самому трудно представить месяцами скрывающегося в темноте узкой комнате Вульфрика. Возможно, прозвучит наивно, но это будто совсем не его стиль.

Разумеется, в комнате мог находиться какой-нибудь потайной выход наружу, но из-за расположения убежища на втором этаже мне это казалось маловероятным. Хотя уверен, что Говард бежал сюда именно за этим.

– Я не жду, – дядя нахмурился, – Что ты решишь утолить моё любопытство ответами.

Одного его голоса было достаточно для того, чтобы я снова сжал дрожащие от злобы кулаки.

– Ты убил своего собственного брата. Ты пытал его сына у него на глазах. Ты, – с каждым словом мой тон повышался все сильнее, – меня в кусок мяса превратил и бросил в е*анный гроб! – я развел руками прожигая его взглядом, – Думаешь, я хочу утолять твоё сраное любопытство, Говард?!

Я сделал один шаг навстречу.

– Правильный ответ, сука, «нет», Говард, – в предплечьях отозвалось знакомое колющее ощущение, всегда возникающее при активировании проклятия.

Лицо Говарда едва заметно скривилось. Было заметно, что ему неприятно вспоминать о произошедшем, вероятно, даже стыдно сейчас стоять передо мной. Возможно, он даже сильно пожалел о том, что сделал и если бы мог повернуть время вспять, то никогда бы так не поступил…

Как жаль. Сейчас расплачусь.

Мужчина приподнял голову и посмотрел на меня исподлобья.

– Рэм… – он снова по какой-то причине не мог отвести взгляд от черных узоров, украшавших мои руки, – Это ты его так?

– Что, неважно выглядит, да? – я улыбнулся. – Это я специально.

Я не понимал, что происходит. Казалось, будто Говард своими расспросами оттягивает время непонятно для чего, а весь диалог, как бы это не было иронично, действительно походил на неловкий разговор между родственниками, которые давно не общаются друг с другом. Вот только была небольшая загвоздка…

Каждый его взгляд, каждое его слово, каждый его вздох заставлял меня буквально замереть на месте от всего того презрения и ненависти, что я испытывал к этой сволочи. Да, в последнее время у меня много чего происходило в жизни, мертвые города, убийства, клубы, пожары… возможно, мои чувства по поводу предательства несколько замылились и отошли на второй план, чтобы позволить мне нормально справляться со всем, что навалилось, но они никогда не исчезали. И сейчас я делал все возможное, чтобы не давать им волю.

Услышав мой ответ про Рэма, Говард закивал.

– Это многое объясняет. Удивительно, что Белецкий еще не в курсе.

Я хотел в очередной раз огрызнуться, однако в последний момент остановился. Белецкий не знает? Но я был уверен, что Элиза ему рассказала о произошедшем, да и нападение на студию, как мне казалось, произошло в том числе из-за меня, но если Белецкий не знает…

Мои размышления перебил Говард, громко прочистивший горло. Он смотрел прямо на меня с таким видом, словно наконец-то собрал мысли воедино.

– Я не хотел, чтобы ты или твой отец пострадали. Но всё вышло так, как вышло. Мне очень хочется это сделать, однако я даже извиниться перед тобой не могу. Прошу лишь выслушать.

Я промолчал.

– Каждый из нас троих пошел на убийство Алекса по личным причинам. Да, может, этому придурку Рэму и хотелось просто денег, власти и славы… но мы с Рональдом были мотивированы кое-чем другим.

Мне почему-то страшно захотелось закачать головой, чтобы он перестал нести этот бред. Даже если моя смерть должна была спасти весь долбанный мир, мне будет недостаточно и этой причины, чтобы я проникся к этой сволочи хотя бы капелькой сострадания.

– Когда ты был совсем мелким, твой отец совершил огромную глупость. За которую должен был рано или поздно расплатиться. Точно так же, как ты не сможешь меня простить за то, что сделал я – точно так же не мог его простить я, – Говард виновато нахмурился, – Не знал, как мне объяснить тебе это более наглядно.

– И что такого мог сделать отец, что заслуживало рассчленения твоего собственного племянника? – я вдыхал и выдыхал в быстром и совершенно неровном темпе.

– Можешь узнать сам, если согласишься пойти со мной. Раз ты жив, а Белецкий об этом ни слухом ни духом, значит… сейчас всё проще некуда.

Сначала я подумал что мне послышалось.

– Ты… – я издевательски ухмыльнулся, – меня совсем за идиота держишь, Говард? Ты оставил меня без семьи, без клана… без ничего, и теперь надеешься, что я послу…

– Твоя мать жива, Марк. Я пытал Алекса просто затем, чтобы узнать где она. Он мог прекратить пытку в любой момент. Твою в том числе. Но решил не делать этого. Просто затем, чтобы я не оказался прав. Просто затем, чтобы она… – лицо Говарда начинало краснеть. – Алекс был подонком, Марк.

Больше всего на свете мне хотелось втоптать Говарда в землю. Но если мама жива…

– Нам нужно забрать её у Белецкого. Потом убивай меня сколько влезет.

Мамы не стало незадолго до моего десятого дня рождения. И о её смерти мне толком не было ничего известно. Отец на все расспросы отвечал односложно, остальные в клане тоже молчали. Когда я подрос, то попытался найти хотя бы какую-нибудь официальную информацию по ней, и откопав в интернете какую-то древнюю статью о расстреле автомобиля Леноры Ротт, сложил два и два и больше к этой теме старался не обращаться. Мать бывала грубой и нервной, часто злилась и совершенно не переносила почти всю свою родню. Почему-то в груди защемило.

– Вот так просто, да? – я хмыкнул.

Говард посмотрел себе под ноги и тяжело вздохнул, после чего медленно поднял голову.

– Твои руки, – мужчина указал пальцем мне на запястья, – знаешь, когда Ленора злилась, они у неё становились такими же. Еще с самого детства меня всегда это бросало дрожь. Как и твоего отца с Рональдом… правда, они бы никогда в этом не признались.

Дядя сжал кулаки.

– У судьбы отвратительное чувство юмора. Помнишь ты это или нет, но твоя мать была невероятно красива. Ей не успело исполнится и шестнадцати, когда я стал замечать, что на неё засматриваются даже взрослые мужчины. Правда… нас это не волновало.

– Вас? – мои брови поползли вверх.

– Я знал её, сколько себя помню. Еще до того, как Вальзаки слились с Роттами, мы были влюблены друг в друга, Марк. Лучшее время моей жизни, – Говард грустно улыбнулся, – А я наивно полагал, что оно не закончится. Да, я часто не мог поверить, что мне так повезло с ней, что она выбрала именно меня, пусть это всё и было довольно по-детски, но все же, это было так. Я хорошо общался с Алексом, клановые раздоры осталось далеко позади, а наш отец, твой дед даже не думал об агрессивной клановой экспансии, так как видел, к чему это приводит. Было мирно, и всех это устраивало.