Текст книги "999999999 маны. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Оро Призывающий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Глава 21

С долбанным советом, к слову, тянуть не стали.

Перехватив у меня револьвер, Белецкий довольно ухмыльнулся и коротко кивнул присутствующим.

Я не успел опомниться, как очутился в хвостовом вагоне, который, впрочем, больше напоминал тайный штаб масонской ложи. Окна здесь имелись исключительно ради вида, так как матовое покрытие, нанесенное на них, не оставляло солнечным лучам даже шанса проникнуть внутрь. И, в отличие от купе с… кучкой мертвых проводников, никаких переключателей для того, чтобы сделать стекло вновь прозрачным, видно не было. Если они вообще здесь имелись.

По центру находился продолговатый стол. И если я хотя бы немного понял вкус господина Остриха, то готов зуб дать, что от того, чтобы сделать его зловеще круглым, мужчину останавливали лишь габариты поезда.

Между окнами располагались широкие экраны, что сейчас были выключены, а под ними стояли довольно скромного вида зеленые растения в низких горшках.

Принцип, по которому сильные мира сего рассаживались за стол, мне не был понятен от слова совсем. Кроме двух мест по противоположным краям стола, очевидно, предназначенных для председателя и владельца поезда, все прочие выглядели примерно одинаково – стулья с высокой спинкой, по небольшой бутылке с водой и тонкому блокноту с ручкой на столе, да и всё.

Просто, однако я не придумал, что еще могло бы пригодиться для собрания в таком формате.

Когда главы кланов заняли свои места, кое-что мне сразу показалось странным. Сюда так и не пустили помощников, наследников и прочих заместителей, а я знал, что обычно на совете от каждой стороны присутствовало по три человека. Мне стало любопытно, с чем это связано, однако я посчитал, что сейчас не лучшее время, чтобы удовлетворять свой интерес. Возможно, во время внеочередных собраний допускаются некоторые вольности, связанные с неотложностью события.

Я сел между Белецким и Флейнсом, который после нашего разговора в тамбуре более даже не пытался контактировать со мной. Странный тип. Мне в какой-то мере стало жаль, что я не обратил внимания на лица каждого из клановских, когда выстрелил в Говарда, однако что поделать. В тот момент мои мысли были заняты немного другими вопросами.

Я знал, что убийство дяди не принесет мне никакого удовольствия. Нет, я не «простил его» и не «понял», просто… после того, как я разобрался с Рэмом, легче мне не стало. А над ним я поиздевался во всю катушку. Смерть Говарда была самым выгодным решением из всех возможных и, разумеется, я отдавал отчет в том, что это может отдалить меня от поисков матери сразу на несколько шагов, но иногда нужно пожертвовать чем-то, чтобы не пожертвовать всем. И втаптывание Говарда в пол никак бы не выставило меня в лучшем свете, как перед советом, так и перед самим собой.

Охрана осталась стоять у двери, а все члены совета, словно сговорившись, замолчали, что сильно контрастировало с тем фарсом, что происходил во время этапа беседы. Все ждали последнего, и, пожалуй самого важного участника сегодняшнего собрания.

Господин Гиарр, глава клана Гиарр и по совместительству Председатель всего совета, вошел в помещение через пять минут после того, как все расселись. Мужчина сразу напомнил мне Фридриха. Он был довольно массивным, даже несмотря на весьма солидный возраст, а в глазах читался знакомый военный оскал, как и у бывшего начальника охраны нашего клана. Седые волосы и глубокие морщины по всему лицу сами по себе говорили о том, что мужчине пришлось пережить довольно многое и держался он соответственно.

Председатель не стал долго разглагольствовать и, поздоровавшись со всеми, сел за своё место в дальнем конце стола, бросив на меня лишь короткий заинтересованный взгляд.

Я же чувствовал себя немного не в своей тарелке, по очевидным причинам. Только глядя на деловито сложившего руки на столе председателя, я начал осознавать мысль… что я теперь такой же равноправный член совета, как и все остальные? Эта мысль казалась такой наивной, что стало дурно, однако вне зависимости от того, насколько моё положение в совете было правдивым, вести себя нужно так, словно это непоколебимая истина.

Гиарр поднял правую руку вверх, тем самым давая начало совету.

– Полагаю, всем известно, что этот внеочередной совет был созван по просьбе клана Ротт, – начал председатель, глядя на всех одновременно и ни на кого конкретно. – Однако, в связи с перестановками в верхушке клана, первое слово попросил взять на себя представитель клана Белецких – Вульфрик Белецкий.

Мужчина кивнул Вульфрику, и тот встал со своего места.

– Благодарю, господин Председатель, – он тут же отвел взгляд от Гиарра. – Так как не все из присутствующих сейчас понимают в чем суть дела… – очевидно, это было направлено по большей части на меня, – я кратко обрисую ситуацию.

Даже на этом моменте по лицам присутствующих можно было понять, кто более приближен к Белецкому и в курсе деталей происходящего, а кто не был столь посвящен в его дела.

Платов, Манн и еще парочка клановских сухо глянули на Вульфрика, явно зная, что он сейчас скажет, в то время как Острих и Флейнс подвинулись поближе к столу, надеясь получить ответы на вопросы, которые их интересовали. Мне же просто было любопытно услышать, как он обернет задуманный кровожадный маразм в красивые-нейтральные слова.

Хотя вид, впрочем, я тоже нацепил заинтересованный.

– Насколько мне известно, господа, – Вульфрик прочистил горло. – слепых среди вас нет. А значит, все вы прекрасно видите, куда скатывается эта страна и знаете, к чему все это приведет. В схватке сильных больше прочих страдает слабый, и как бы мне не хотелось этого признавать… слаб сейчас именно Альянс Пяти. Империя с Республикой могут сколько душе угодно талдычить о том, что война никому не выгодна и я был бы рад в это поверить, однако правда в том, что наша страна сейчас не более, чем забор между двумя бешеными псами. И с каждым днем этот забор норовит упасть все сильнее.

Почти все члены совета понимающе закивали, и лишь на губах Флейнса я заметил легкую ухмылку.

– А значит, нам нужно укрепиться. Перестать быть слабыми. И мы шли к этому как могли ещё с конца страшной войны. Однако, пора посмотреть правде в глаза – мы не можем соперничать со сверхдержавами привычными методами. Там, где мы делаем шаг вперед, остальные стороны прыгают на десять. Подход нужно менять. И… – Вульфрик втянул воздух, – последние события лишь доказывают то, что сделать это нужно как можно быстрее.

Я пытался не выдавать никаких эмоций во время речи Белецкого, однако когда он поднял руку и указал на меня, брови все же поползли вверх.

– Это Марк Ротт. Сын всем вам хорошо известного Алекса Ротта, до недавних пор считавшийся погибшим вместе с отцом. Вряд ли кому-то из вас стоит объяснять, что именно произошло в тот злополучный день, когда погиб мой лучший друг. Впрочем, с предателем Марк разобрался лично, на ваших глазах. Не раскрою большого секрета, когда скажу, что Ротты созвали этот совет при моем давлении. Знаю, – он ткнул указательные пальцы в стол и слегка навалился на него, оглядывая присутствующих, – что это не совсем по правилам. Но начинать такую важную беседу, как сегодняшняя, со лжи… было бы с моей стороны неправильно.

Вот только ты уже успел соврать пару раз, честная душа.

– Увы, другого выбора у меня не было. Предыдущий совет закончился плачевно. Из-за того, что вы отринули моё предложение? мы потеряли драгоценное время… – лицо Вульфрика скривилось в презрении, то ли к членам совета, то ли к ситуации в целом. – … а имперские крысы только этого и ждали.

По какой-то причине после этой фразы Белецкий уставился исключительно на меня.

– Вчера по моей собственности нанесли два тяжелых и возмутительных по своей наглости удара. Первый – на загородную резиденцию. Не знаю чего именно хотели добиться враги… если убить ни в чем не виноватых, хороших ребят, то у них это получилось. Второй же, спустя жалкие часы после первого, был нанесен по лаборатории в клинике, куда ранее уже пытались сунуть свой длинный нос УБИ.

Пока что он не сказал ничего конкретного. Однако кое-что по его взгляду на меня я понял. Нет, это не был угрожающий оскал по типу «Я всё знаю», скорее… он сверялся с моей реакцией. Что выглядело весьма логично, если подумать. Предполагать, что перепуганный восемнадцатилетний пацан, коим я был в его глазах, достаточно бессмертный и отбитый, чтобы нападать на владения «САМОГО Вульфрика Белецкого» он точно бы не стал. Но вот в то, что я каким-то образом мог быть с ними связан… учитывая моё чудесное, как у кролика из шляпы, появление на поезде, поверить было не сложно.

Видимо, по моей реакции он хотел понять, какой именно момент рассказа заставит меня отвести глаза в сторону. Благо, всё происходящее вокруг меня было до того странным, что отключиться от реальности и сделать лицо профессионального игрока в покер оказалось довольно легко.

Не получив от меня хоть какой-нибудь реакции, Белецкий поднял глаза вверх, обращаясь уже ко всему совету.

– Я помню, как разделился совет на прошлом собрании. Возможно, моя ошибка была в том, что я не смог донести все плюсы своего предложения. Сейчас же, – Вульфрик убрал руки со стола и вежливо улыбнулся, – я постараюсь это исправить. Все вы не понаслышке знакомы с магической силой. Она течет в каждом из вас, и все вы в совершенстве ею овладели.

Не думал, что Белецкий способен на лизоблюдство.

– Но мало кто сталкивался со скверной… – Вульфрик прикусил губу, – в её чистом виде. Сила, оставшаяся без сосуда, оскверняется. Известный факт. Но у меня есть все основания полагать, что обратный процесс также возможен. И мы с Алексом Роттом много лет были заняты поисками способа это осуществить. Сделать так, чтобы скверна служила не смерти, но жизни.

Я быстро посмотрел по сторонам. Было сложно сказать, чего было больше на лицах – скепсиса или удивления.

– Понимаете, скверна, как энергия… ведет себя довольно странно. Своенравно даже, я бы сказал. Она не похожа ни на какую другую стихию. Метод её распространения, свойства, особенности… кто-то достаточно безумный мог бы даже сказать, что она живая, – Белецкий закачал головой. – Но не переживайте, я все еще в своем уме, а потому подойду к вопросу менее эзотерически. Мы с Алексом нашли способ… контролировать нрав этой энергии. Не какой-нибудь бредовый ритуал, чтобы умилостивить силу, а, если позволите, набор технических команд, что могут помочь подчинить скверну себе, словно она была бы компьютерной программой.

В этот момент справа от меня фыркнул Флейнс.

– Вульфрик, при всем уважении. – Альберт склонил голову немного набок. – Даже если предположить, что ты сейчас не издеваешься над нами. Каким образом скверна поможет нашей стране? Непробужденные мрут от неё как мухи, если ты забыл.

Белецкий выслушал главу клана Флейнс с плохо скрываемым недовольством, но в ответ лишь кивнул.

– Не издеваюсь, Альберт. Когда план будет приведен в готовность, наши силы начнут питаться скверной. Наши, и тех, кому мы это позволим. Рядом с источниками скверны мы станем практически непобедимы, а вот прочие пробужденные – наоборот, ослаблены ею. Лучшие бойцы Империи и Республики превратятся в пушечное мясо стоит им только ступить на нашу землю. Что уже говорить об обычных, непробужденных солдатах.

Я бы тоже сказал, что это полный бред, однако… время, которое уходит у меня на то, чтобы воскреситься, в мертвом городе заметно меньше, чем вдали от источника скверны. Даже странно, что этот факт все время ускользал от моего внимания. Однако что-то мне подсказывало, что простой защитой страны все это не ограничится. Да и в целом то, что описал Вульфрик, несколько походило на то, что уже происходит… только внутри меня.

– После того, как мы закончим процесс овладения скверной… первой целью станет защита столицы. И это будет первым шагом к независимости, – Вульфрик сложил руки на груди. – Настоящей независимости, а не кукольной и шаткой, как сейчас. Мы станем силой, во всех смыслах. А дальше… продолжим обеспечивать защиту наших земель пока, не упремся в границы Империи с Республикой. И тогда, – мужчина на мгновение оскалился, – их десять шагов в развитии, станут для нас не более заметны, чем сто муравьиных.

Хорошо. Этот псих не хочет избежать войны. Он хочет начать её. Но только убедившись, что наша армия дойдет до столиц Империи и Республики по тропинке, мощенной оскверненным кирпичом. Причем без единой царапины.

– Что же до непробужденных… в первое время придется пойти на определенные жертвы.

Забавно, что он уделил этому небольшому моменту всего лишь пару слов. Еще более забавно то, что никого, кроме меня, похоже, это особенно не смутило. Лишь Острих перестал крутить между пальцами золотую монетку.

– Что-то я не вижу, каким образом мы будем извлекать прибыль из кучки руин. Пусть и независимых, – владелец поезда с противным звуком облизнул губы. – К тому же, где гарантии, что, предоставив ресурсы, мы не останемся с носом, пока ты, Вульфрик, будешь повелевать себе всей этой силой?

Белецкий покачал головой из стороны в сторону и слегка усмехнулся.

– Возможно, сначала будет трудно, однако мы не допустим никаких руин. Люди приспособятся. Территории альянса не превратятся в пустошь, здесь просто будет царить несколько… другой уклад. Во главе которого будем стоять мы, безоговорочно, – Вульфрик посмотрел на весь вечер хранящего молчание председателя. – Что же по поводу ваших беспокойств о гарантиях… всё решено. Я не буду стоять во главе. Самая важная часть доверена председателю Гиарру. Уже.

На этой фразе по Совету пробежала волна немого недоумения. Платов первый осмелился её нарушить.

– Уже? – мужчина громко посмеялся, видимо, понадеявшись, что от этого его голос не будет звучать так нервно. Это не помогло. – Так скажи, к чему в таком случае весь этот сыр-бор? Я думал, мы сначала должны принять решение, и только потом начнутся действи…

Его перебил Флейнс.

– В прошлый раз ты говорил только о части города, Вульфрик. Но не прошло и месяца, как ты уже хочешь осквернить всю страну? Да и к тому же… речь шла всего лишь о пробуждении бойцов, а не о создании армии на батарейках из скверны, мать её. – Альберт, сощурившись, глянул Белецкому прямо в глаза. – Немного разные вещи, ты не находишь?

– Разные, – согласился Вульфрик. – Однако послужат одной цели. К тому же, нам по-прежнему ничего не помешает создать бойцов.

Флейнс выдохнул и с задумчивым видом откинулся на спинку стула.

Теперь голос подал Гродский, впрочем, звучал он далеко не так резво, как когда зазывал Элизу стать певицей. Он обращался прямо к председателю.

– Господин Гиарр. Вульфрик говорит правду? Вы уже начали процесс?

Председатель ответил ему без промедления.

– Да. Его аргументы были достаточно убедительны. Впрочем, к активной фазе мы еще не перешли. Подготовительный этап.

Так. Аргументы – это прекрасно. Однако я ни за что не поверю, что хотя бы один из этих ряженых политиканов сделал что-то исключительно из мыслей о народе и стране. Включая председателя. Как и не поверю в то, что Вульфрик действительно отдаст всю власть над своим же драгоценным планом в чужие руки. А когда тебе начинает казаться, что в правительстве делают что-то невероятно глупое и при этом прикрываются любовью к отечеству, то всё просто. Ищи взятку.

Скорее всего, Вульфрик предложил Председателю нечто такое, от чего тот просто не смог отказаться. А мне казалось, что Родион ушлый тип.

После ответа председателя в комнате снова повисла тишина. Тишина, которой Вульфрик, практически не стесняясь, наслаждался. Впрочем, он же её и нарушил.

– Мне не хотелось говорить с вами в таком ключе, однако выбора здесь немного, – он поднял ладонь вверх. – И поверьте, я говорю это без малейшего намека на угрозу, однако… вы можете присоединиться и взобраться на вершину из вершин, или остаться с носом, когда голосование пройдет в мою пользу. Благодарю, – Вульфрик наконец-то сел на место.

Похоже, таким образом он намекнул не на то, что у него есть всецелая поддержка совета, а на то, что эта поддержка для него не столь важна, раз с ним Председатель.

В любом случае, оживленного спора не получилось. Да никакого спора не получилось.

– Члены Совета, – встал уже Гиарр. – Похоже, пора начать голосование и принять решение. Клан Гиарр – За.

За ним вновь поднялся Белецкий.

– Клан Белецких – За.

Следующим неуверенно оперся рукой об стол и встал над столом Филипп Манн.

– К-клан Манн – За.

За ним решился Гродский.

– Гродские – За.

В этот момент до меня дошло, что я тоже должен буду проголосовать. К горлу подкатил ком.

– Клан Платовых – За., – рявкнул бородатый Глеб Платов.

– Допустим. Острихи, – монетка выскочила из пальцев толстяка и звонко ударилась о стол, – За.

Я нервно глянул на Альберта Флейнса, что дерганно покручивал кончик усов. Он заметил мой взгляд и цокнул языком.

– К черту. Клан Флейнс – За, – мужчина словно специально отвернулся от меня после того, как проголосовал.

Сердце забилось сильнее. Все семеро мужчин смотрели на меня.

Я вдохнул.

Медленно поднялся над столом.

И сглотнул успевший натереть мне горло ком.

– Клан Ротт… – секунды тянулись как часы. – Клан Ротт…

Над потолком спасительно захрипела система голосовой связи.

– Уважаемые гости нашего поезда. Прошу прощения за столь бесцеремонное беспокойство. К вам обращается новый машинист. К сожалению, вынужден сообщить, что в силу непреодолимых обстоятельств маршрут сегодняшней поездки придется немного изменить. Следующая остановка – Мёртвый Город. Приятного путешествия!

Голос Родиона утих, оставляя меня наедине с главами сильнейших кланов, что сейчас, впрочем, лишь стояли, широко вытаращив друг на друга глаза.

Глава 22

Немая тишина, вызванная внезапным вторжением старого голоса Родиона, не продержалась и минуты.

Казалось бы, серьезные дяди с властью и влиянием должны были с достоинством отреагировать на новость о мертвом городе. Но, вопреки ожиданиям… в зале собраний для совета начался самый настоящий переполох. Кто-то принялся доставать оружие и активировать боевые навыки, кто-то вглядываться в лица соседей, пытаясь понять, кто мог осмелиться на такую западню, а кое-кто, вроде Манна и Гродского, и вовсе подскочил со своих мест с квадратными глазами.

Эти двое и начали разводить некое подобие паники:

– К-как это понимать? – выбросил вперед руку Филипп Манн, чей лоб моментально вспотел. – Какой, к чертям собачьим, мертвый город?

Гродский медленно перевел взгляд с Филиппа на Белецкого и заговорил, сглотнув ком в горле.

– Вульфрик, что происходит?

Я лишь сел обратно на своё место и принялся смотреть на реакцию клановских, изо всех сил стараясь изобразить удивление. Разумеется, старый хрыч не упоминал ни о каком мертвом городе, однако таких новостей уже было недостаточно, чтобы я катался от удивления по полу с широко открытым ртом. Скорее, мне просто стало любопытно, что именно мы забыли в мертвом городе. Всё же, если Родион искал укромное место для расправы над советом, то на такие крайности можно было бы и не идти.

Что же касательно реакций, за которыми я следил… то конкретно выделялись они только у двух людей. Белецкий был заметно раздражен, однако, казалось, что не столько вторжением Родиона, сколько балаганом, который развели члены Совета, а Гиарр – лишь молча сцепил руки вместе. Впрочем, не потому, что ему не было что сказать. Я буквально видел как шевелятся шестеренки в голове мужчины.

Кажется, его единственного волновал правильный вопрос.

Не «кто?», а «зачем?».

Шум закончился так же резко, как и поднялся.

Белецкий ударил кулаком о стол и, выдержав небольшую паузу, во время которой все взгляды устремились на него, начал говорить с плохо скрываемым отвращением.

– Успокойтесь! Вы главы могущественных кланов или свора институток, ради всего святого?!

Не услышав ответа на этот, риторический, в общем-то, вопрос, Вульфрик поправил галстук и продолжил.

– Это несерьезно, господа. Возможно, мне следовало бы извиниться за такие слова, однако сейчас я наблюдаю перед собой сильнейших пробужденных, которые подняли балаган, как какие-то первокурсницы перед экзаменом, из-за угрозы какого-то старика, – Вульфрик потер покрасневший от удара кулак. – Спешу заверить, вы паникуете преждевременно. Что бы кто не говорил по голосовой связи, сейчас происходит совещание совета. И я намерен его закончить, – Белецкий глянул на меня, – мы остановились на клане Ротт, если мне не изменяет память. Марк, прошу.

Да чтоб тебя.

Конечно, я понимал, что мой голос уже ничего не изменит, однако мне не нравился даже сам факт того, что мне приходится голосовать. Просто сам прецедент означал бы, что я стал частью этой системы. Согласился играть по их правилам. Довольно странно бороться против того, в чем замешан сам… пусть даже и частично.

Но раз просто встать и уйти я не могу, то остается лишь выбрать.

Да или нет.

Если предположить, что Белецкий не кинет меня, стоит только выйти из вагона… от этого выбора может зависеть очень многое.

Итак, самое очевидное – «Нет». Красиво, смело… и бестолково. Возможно, с другим разбросом голосов эта опция и выглядела бы несколько притягательнее, однако сейчас вариант отказа не послужит ничем, кроме ментальной оплеухи для Вульфрика. Да, возможно это немного заденет Белецкого, но вместе с тем сразу же и вскроет все мои карты. Ему не придется долго думать насчёт того, кто из совета пытается сломать его планы. Он и сейчас наверняка подозревает меня в том, что произошло в особняке и лаборатории, так что ни к чему подкармливать его уверенность ещё больше.

Что же до «Да»… Из минусов только моральная сторона вопроса. Пожалуй, вполне выгодно будет втесаться к остальным клановским, тем самым хотя бы немного усыпив бдительность Белецкого. К тому же… что там говорил Родион про запасные планы? В том случае, если план старика провалится и на мою голову при этом каким-то чудом не полетят шишки, я стану частью системы Белецкого и смогу вести борьбе против него изнутри. Остается лишь пойти на небольшую сделку со своей совестью… по поводу наличия которой у меня в последнее время начали возникать сомнения.

Я глубоко вдохнул. Ни к чему затягивать происходящее.

– Клан Ротт…

– Да погоди ты, – быстро проговорил Флейнс, бросив на меня мимолетный взгляд. – Нет, Вульфрик. Ты можешь строить из себя невозмутимую скалу спокойствия сколько угодно, однако ни мне, ни остальным, похоже, этого недостаточно. Твой тесть захватил поезд, а это уже…

Вульфрик даже не успел ответить, за него с этой задачей справился Платов.

– Тесть? Что… – пробормотал мужчина, глупо уставившись на Флейнса.

Альберт лишь хмыкнул.

– Вот кто-кто, а ты должен был узнать голос Долгова одним из первых, Глеб.

При упоминании фамилии Родиона Платов откинулся на кресле со слегка побледневшим лицом.

– Я же сказал, что волноваться не о чем. Да, это Долгов. Да, кое-что пошло не по плану – форс-мажоры происходят всегда. Но это не означает, что я не держу ситуацию в своих руках, – Белецкий начал говорить, обращаясь к испуганному Платову, но затем перевел взгляд на всех остальных. – Сейчас главное – сохранять спокойствие и закончить совет.

С противоположного конца стола раздался нервный смех. В этот раз ход совета принялся нарушать Гас Острих.

– Это не твой поезд, Вульфрик. Ты не представляешь, во что он мне обошелся, и если я его потеряю… – мужчина приподнял вверх кулак с зажатой в нем монеткой.

Белецкий кивнул.

– То я полностью тебе компенсирую его, Гас, только сядь на место.

С такими людьми, как Острих, ситуация забавная. Это правда, что они понимают только язык денег. Зато понимают его отлично. А поэтому, когда Белецкий пообещал обезопасить его кошелек, Гас Острих вернулся на своё место с заметным облегчением на лице.

А значит, больше ничего не мешало тому, чтобы голосование наконец-то продолжилось.

Когда отец Элизы в очередной раз указал на меня рукой и гневно окинул взглядом всех членов совета, давая им понять, что лучше бы в этот раз мне наконец-таки удалось договорить… в мою голову пришла одна светлая идея.

Все эти важные господа с набитыми кошельками и сворой охраны за стеной точно так же боятся проблем, как и обычные люди. Еще какие-то несколько минут назад мне казалось, что я на этом собрании чужой, неестественный элемент, как бездомный в картинной галерее, однако на поверку… Возможно, на всех этих людях сказывался возраст, возможно, сахарные замки, которые они воздвигли вокруг себя, но они размякли. Почему-то их детский перепуг меня сильно позабавил. Кто-то вроде Манна хотел убежать куда подальше от проблем и сходил с ума от того, что сейчас это сделать просто невозможно, кто-то, как Острих, переживал за сохранность своих дорогих, но всё равно игрушек. Вульфрик же настолько упивался тем, как у него все хорошо схвачено, что напиши он «Я лучше вас» на бумажке и поставь перед собой – всё равно бы его высокомерие не так сильно бросалось в глаза, как во время любой из сегодняшних речей.

Всё это не вызывало ничего, кроме смеха.

Родион хочет попасть в мертвый город? Да ради Бога. В этот момент я решил, что мне стоит ему помочь. Ведь если ваша компания проигрывает в сравнении с выжившим из ума стариком, то у меня плохие новости – играть за вас я не стану.

Впрочем, это не означало, что я стану творить какие-то глупости.

Я постарался не ухмыльнуться.

Просто поговорю.

– Уважаемый совет, – я встал со своего места и улыбнулся, – ваши аргументы, – я повернулся к Белецкому, – особенно отца моей невесты, были столь убедительны, что долго раздумывать над ответом не приходится.

На этих словах Белецкий едва заметно улыбнулся.

– Однако, – я кивнул, – прежде, чем я скажу «Да», хотелось бы кое-что уточнить у господина Белецкого, – я прочистил горло. – Я знаю, что вы наверняка видели меня на камерах в своей лаборатории и знаете, что я там был сегодня утром. Так почему я сижу здесь?

Глаза Вульфрика резко распахнулись.

– А еще вот такой момент… – я почесал подбородок, – Могли бы и сказать, что моя мама всё это время была жива и томится где-то у вас в закромах… надеюсь, что после совета вы мне черкнете адресок. Давно не виделись.

Вульфрик продолжал молча смотреть на меня удивленным взглядом, пока среди членов совета начали то тут, то там возникать перешептывания.

– А, ну да… и еще у меня есть вопрос касательно, – я изобразил пальцами кавычки, – «атаки УБИ на вас»… вам не кажется, что довольно странно вырезать телевизионную студию главного оппозиционера, сжигать там людей заживо… а потом жаловаться, что на вас обратили внимание? Ну, я просто молод и неопытен, очевидно… – я пожал плечами, – видимо, ничего не смыслю в том, как тихо вести дела.

– Марк, – грубо рявкнул Вульфрик.

– Не перебивайте, пожалуйста, – я вежливо улыбнулся. – Мы ведь на совете, здесь у всех равные права, – следующие слова я сказал, глядя на запуганных угрозами Белецкого членов совета. – Никто никого не заставляет ничего делать, верно, господа?

Сразу несколько физиономий болезненно скривились.

– Так вот, касательно телестудии… кто-нибудь очень глупый мог бы предположить, что вы это сделали специально, чтобы как раз-таки навлечь внимание и создать себе повод для созыва внеочередного совета, – я поднял палец вверх, – Который, кстати, Ротты не созывали.

– Хочешь сказать, я сам взорвал свой особняк, малец? – Вульфрик дышал всё тяжелее.

– И снова перебиваете, – я отмахнулся, – Да нет, конечно. Это, думаю, и вас сильно удивило. Но даже в таком печальном прошествии есть свои плюсы – наверняка же решили, что Говард двинул кони. Он несколько не вписывался в вашу картину, зуб даю. Водили его за нос с помощью моей мамы, но даже правды насчет места, где её держат, не сказали. Но… нет человека – нет проблемы, верно?

Я старался сдерживать смех.

– Ну, а что до вашей мести за моего отца на кладбище… я, конечно, признателен, – чтобы не засмеяться, пришлось уставиться вниз на стол, покачивая головой. – Однако… когда в следующий раз будете за кого-нибудь мстить, постарайтесь не делать настоящих виновников своими партнерами. Иначе всё выглядит так, будто это не вендетта, а просто удар по рядовому составу для ослабления клана, который потом будет легко подмять под себя.

К этой части моей речи клановские уже во всю обсуждали мои слова, искоса поглядывая на Вульфрика.

– Извини, но… ты упомянул лабораторию, – задумчиво произнес со стороны Флейнс. – Получается, ты напал на Вульфрика?

Я хмыкнул.

– Нет, что вы. Это сделал мой отец вместе со сквернорожденным. Я просто попал не в то время и не в то место.

Вульфрик, что вцепился обеими руками в стол, посмотрел на меня как на умалишенного.

– Отец? Сквернорожденный? Что ты несешь?

– Сам удивился, – я пожал плечами и улыбнулся. – Но, как бы там ни было, я должен проголосовать, кажется? Ну, тоже не совсем понятно зачем, учитывая, что вы с Председателем явно договорились на куда более выгодных, чем у прочих, условиях, – я покосился в сторону вагона, где застрелил Говарда. – А так как последний человек, который был вашим партнером, ещё не успел до конца остыть… то гарантии равного распределения ресурсов и власти особого доверия не вызывают, но ладно. Так и быть.

Я ухмыльнулся.

– Клан Ротт голосует «За».

К этому моменту Белецкий уже был пунцовым.

Вся эта тирада нужна была не для того, чтобы разозлить Вульфрика. Хотя не могу сказать, что делал это не без удовольствия. Просто мысль о том, что мой голос ничего не решает, плавно подвела меня к другому умозаключению.

Весь этот совет ничего не решает.

Наверняка Родион не просто так решил поехать в мертвый город. А тот факт, что Белецкого это совсем не испугало, намекал лишь на то, что, возможно, ему и самому туда было нужно. Весь мой треп мало того, что выиграл время для Родиона, так ещё и заложил семя сомнения в головах у клановских. Вульфрик это знает. И, возможно, у него не хватит терпения ждать, пока семя перерастет в решительные действия, направленные против него.

– Все проголосовали, – сухо заключил Председатель. – Совет окончен.

Особой радости по этому поводу на лицах членов совета не наблюдалось. Каждый из них был занят мыслями о том, что теперь делать и как обезопасить себя. Если кто-то и хотел потребовать от Вульфрика ответов на поставленные мной вопросы, они оставили это желание при себе. Я тоже настаивать не стал. В конце концов, особого толку слушать очередную порцию нелепой лжи не было.

Сам Белецкий повел себя странно.

– Благодарю за ваше время, господа, – он повернулся ко мне, – Не знаю, что вы себе там придумали, молодой человек, однако советую смотреть на жизнь не через призму героев и злодеев. Тогда, может быть, и поняли бы, какой вздор несете. Как, несомненно, понимают все остальные здесь, – он кивнул и направился к выходу из вагона, напоследок одарив меня взглядом, что мог значить только одно – совет почаще теперь оглядываться по сторонам.