Текст книги "999999999 маны. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Оро Призывающий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Глава 28

Тело раньше мозга осознало, что меня выбросили из тьмы. Ни скверна, ни Родион не поставили очевидной точки в нашем разговоре и никак не подготовили меня к тому, что сейчас меня выбросит из пространства вне времени (по крайней мере, таковым оно мне казалось). Это застало меня врасплох. Могли бы хоть пальцами щёлкнуть или что-нибудь в этом роде.

Впрочем, перед тем, как вернуться в реальность, глаза застелила черная пелена, и я сощурился. Хоть небо в мертвом городе и было темным, я помнил, что на улице всё же было скорее светло, чем нет. Особенно если сравнивать с… тем местом, где мы общались со скверной. Даже не замечал, насколько трудно было там находиться физически, состояние можно было сравнить с чем-то наподобие полудремы, которая ушла так же резко, как и появилась.

Стоило им выбросить меня, как стало легче дышать, к телу вернулись все чувства… и, ощутив себя практически невесомым, я выдохнул.

Медленно приоткрыв веки, я приготовился к боли от света, однако… я находился внутри некого помещения.

И это помещение совсем не было похоже на улицу, из которой меня выдернули. Здесь было не сильно светлее, чем в том темном пространстве, а в нос ударил затхлый запах пыли, отчего я тут же подавил в себе позыв чихнуть.

Я лежал лицом в холодный каменный пол. И стоило мне шевельнуться, как раненая грудь заныла куда сильнее, чем раньше. Это натолкнуло меня на вопрос о том, сколько времени прошло с момента стычки в городе. Судя по разросшейся боли в районе ребер, должно быть, не меньше пары часов.

Несмотря на то, что в помещении имелись окна, помогало это не сильно. За ними стояла непроглядная тьма, что была лишь на несколько тонов светлее самой комнаты, в которой не было видно ровным счетом ничего.

Каким бы лёгким мне не казалось собственное тело, оно по какой-то причине было довольно слабым. Кое-как перекатившись на спину, я дрожащими, как при ознобе, руками, нащупал позади себя стену и отполз, чтобы опереться. В таком положении было куда проще переварить всю ту кашу, которую на меня вывалили считанные минуты назад.

Конечно, в другой ситуации я бы первым делом попытался понять, где нахожусь, кто меня сюда притащил и, главное, зачем… однако сейчас все эти вопросы казались не более важными, чем выбор между двумя сортами кофе в придорожной кафешке.

Да и ответ – вполне очевиден, если всё увиденное ранее не было сном.

Мне нужно срочно привести всю информацию хотя бы в условный порядок. По большей части для того, чтобы просто не свихнуться здесь и сразу. И если рассказ Родиона, или Мстислава, или кем бы он там ни был на самом деле… отвечал хотя бы на какие-то вопросы, то чего от меня хотела скверна оставалось неясным. Из того, что я понял – она не хочет распространения себя же по всей стране. Логично бы ожидать как раз-таки обратного, но имеем что имеем.

А ещё ей не нравится вся та свора уродцев, которые населяют мертвые города и временами… столицу, когда мне припекает там умереть. Аналогия с больными и несчастными детьми довольно хорошо визуализировала мне мотивацию темной сущности.

Но что-то во всём этом не давало мне покоя. Слишком много людей, кланов, спецслужб и невероятных совпадений замешано в плане Родиона, который явно можно было исполнить куда проще. Ему нужно было, чтобы я прошел через школу жизни? Красивый способ отмахнуться, когда не желаешь говорить правду и хочешь потешить чувство собственной важности какому-нибудь дурачку одновременно.

Благодаря «мудрым тренировкам Родиона» или нет, но спешу разочаровать – я больше не дурачок.

Та же ситуация с УБИ и КОБРом. И если в то, что первые действительно просто расследовали активность кланов, я еще поверить могу, то душевная доброта, с которой республиканцы вытащили меня из огня, одели, отвезли к мортусам и исчезли, больше не отсвечивая на радаре, казалось по меньшей мере странной. Я по-прежнему был убежден в том, что узнать о моем бессмертии они могли только от Родиона, но даже в нашу сюрреалистичную минутку откровений он умолчал об этом. А значит, между нами все еще остается охапка секретов и даром, что теперь она стала поменьше.

Я коснулся ладонью раны в груди и к удивлению обнаружил, что в ней больше не было железного осколка. Не знаю, какому гению полевой медицины пришла идея вытащить его из меня, но окровавленная ладонь, а вместе с ней и верхняя часть одежды, точно ему спасибо не скажет. Радовало только то, что даже в таком виде смертельным ранение не ощущалось. С моим опытом смертей и травм такие вещи начинаешь чувствовать по наитию. Вздохнув, я продолжил пялиться в темноту, собирая этот проклятый паззл, для которого мне забыли выдать добрую половину фрагментов.

Что было перед тем, как со мной заговорила Скверна? На нас должны были напасть посреди мертвого города… затем клановские погибли один за другим прямо у меня на глазах, а Элиза…

Я резко забегал глазами по темной комнате в поисках хоть какого-нибудь намека на её судьбу, но особых плодов это не принесло.

Что с ней? Помню только, что она стояла у меня за спиной, а значит, даже если бы погибла, то я бы этого не увидел. К тому же, я искал её взглядом во время разговора с Родионом и его трансцендентной женушкой. В отличие от тел членов совета, которые оставались на своих местах – где-то между реальностью и измерением Скверны… моей невесты было не видно. Жаль только, я понятия не имею, хороший это знак или нет.

Сидя в темноте, этого всё равно не выяснить, а потому я сцепил зубы и принялся медленно подниматься на ноги. Больно, однако бывало и хуже.

– Даже не заметил, как ты проснулся.

Где-то в темноте раздалось нечто, похожее на хлопок, и комната загорелась зеленым светом. Передо мной стоял Родион, в своем привычном облике. Он как-то неловко улыбался мне, как какой-нибудь троюродный дядя, которого ты не видел последние десять лет и который ни с того, ни с сего решил приехать в гости.

Мне уже приходилось здесь бывать.

И вряд ли бы мне удалось забыть это место. Церковь, в которую меня с поломанными ногами затащил Родион во время моего первого визита в мертвый город, не сильно отличалась от образа из моих воспоминаний. Черт, да мне кажется, на полу все ещё остывала кровь, которой я все здесь измазал в прошлый раз.

Сказать, впрочем, было трудно, так крови здесь хватало и без моего скромного вклада. На полу были распластаны тела клановских, но уже не застывшие в жутких позах, а случайным образом разбросанные по углам. Я так и не понял, что именно их убило, однако раны соответствовали той картине, которую я видел перед разговором со скверной.

Мы с Родионом молча смотрели друг на друга. Из всех вопросов, которые я мог задать, наиболее приоритетным оказался довольно для меня неожиданный:

– Что с Элизой? – я схватился за рану и скривился.

– Не переживай, – старик завел руки за спину, – она в безопасности. Скоро… её сюда приведут.

Я сделал пару шагов навстречу мужчине.

– Хватит ходить вокруг да около. Что происходит?

Старик ухмыльнулся.

– Зачем мне долго говорить о том, что ты и так увидишь собственными глазами через какие-то несколько минут? Я помню о нашем уговоре вести дела открыто, однако, мне кажется, тебе будет любопытнее узнать не о том, что будет, а том… – Родион вдохнул пыльный воздух, – Что было.

Уговор. Как же. Он даже не задумывался о том, чтобы соблюдать его, а теперь говорит так, будто это нечто священное и дорогое его сердцу. Как бы там ни было, даже если я начну давить – Родион всё равно не скажет мне ничего, чего с его точки зрения мне бы не следовало знать. Я посмотрел себе под ноги, прикусил губу и медленно поднял взгляд обратно на старика.

– Как скажешь, – я натянуто улыбнулся и демонстративно оглянулся по сторонам. – Мы, похоже, никуда не спешим.

Долгов кивнул и на секунду замялся, подбирая слова. Даже его взгляд изменился на куда более серьезный и по-своему грустный. Стало немного не по себе.

– Для начали пойми, что я молчал только потому, что узнай ты правду в тот же миг, нам было бы куда труднее работать, – старик хмыкнул, – А с тобой это в принципе далеко не просто.

Я вопрошающе приподнял бровь. Начало обнадеживающее.

– Ты думал, что твоя месть закончена. Рональд погиб на кладбище, с Рэмом ты разобрался сам, как и с Говардом, чье тело еще не успело остыть, однако… – старик цокнул языком, – Истинный виновник того, что произошло с твоим кланом, до сих остается безнаказанным.

Я сглотнул ком в горле. Какого хера?

– За всем стоял Вульфрик. Твой отец ему мешал, и поэтому он решил разобраться с этой проблемой так же, как и с Локком. Грубо и наверняка. Безграничная власть, до которой ему оставался последний шаг, давно вскружила ему голову и заставила забыть о дружбе, принципах и чести.

– Но… – я попытался переварить услышанное, однако старик не обратил на это никакого внимания и продолжил:

– Не переживай. Я обещал тебе помочь осуществить месть. И я сдержу это слово, – он указал рукой в сторону алтаря, к которому вела лестница. – Нам стоит пройтись.

Белецкий… устроил переворот? Не знаю, как выглядело моё лицо со стороны, думаю, больше озадаченно, нежели шокированно.

Старик чуть ли не под руку потащил меня за собой. Я не стал сопротивляться.

Вверху всё тоже не сильно изменилось. Тот же саркофаг, в почти вертикальном положении, та же сорванная с него крышка, лежащая рядом, и все тот же иссушенный труп с длинными, светлыми волосами и дыркой во лбу. Добавился в эту картину всего один, но немаловажный фактор, а именно – Вульфрик Белецкий, скованный какой-то печатью у подножья саркофага.

Мне тогда не показалось – глаза мужчины действительно вытекли, и сейчас он лишь нелепо вертел головой, не издавая ни звука.

– Теперь, – Родион довольно почесал подбородок, – он твой.

Я несколько растерянно посмотрел на отца Элизы. Я пытался себя убедить в том, что я должен возненавидеть его здесь и сразу, однако все мои попытки казались разве что натужными. Неестественными.

– Это правда? – я глубоко вдохнул, глядя на его ослепшее лицо. – Ты правда настолько отбитый ублюдок, Вульфрик?

Старик вновь зацокал языком.

– Я не думаю, что господин Белецкий в силах тебе ответить, – каждое его слово сочилось презрением. – Ему вырвал язык Мстислав Долгов.

То ли из-за боли, то ли под воздействием печати… но Вульфрик словно находился в трансе и даже не повернулся в нашу сторону.

– Просто подумай, Марк. Подумай, сколько бед он причинил тебе и всем, кого ты любил. Отец, клан, ребята из трущоб, твой друг Максим. У тебя ничего не осталось. И всё из-за этого подонка, – Родион буквально выплевывал слова, – И это не закончится, если оставить его живым. Эта мерзкая собака сумеет нагадить, даже будучи слепой и немой. Уж поверь.

Я нахмурился, замерев на месте. В голову лезли картинки, в основном связанные с болью, физической и моральной, через которую мне пришлось пройти. Дыхание участилось.

– На этом твоя месть закончится, Марк, – старик все не умолкал. – А месть – дело чести, может, ты и не Долгов, но ничем не хуже, а мы никогда не прощаем тех, кто сделал нам зло. Никогда.

От происходящего у меня начинала болеть голова, а вот рана в груди – наоборот, теперь заботила меня не сильнее царапины.

Я сжал кулаки.

Белецкий. Хорошо. Нужно покончить с этим быстрее.

– Марк! – я резко дернулся от неожиданности, так и не сделав шаг навстречу к Вульфрику. Это был голос Элизы, – Ч-что здесь происходит, к-какого… – не нужно было видеть девушку, чтобы понять степень её истерики.

Я повернулся к Родиону и непонимающе уставился ему прямо в глаза. Тот лишь поднял вверх ладонь.

– Мне показалось, что ей стоит увидеть кончину отца своими глазами, чтобы потом не мучаться, гадая, как это произошло, – старик покачал головой из стороны в сторону, – Так ей будет проще принять произошедшее.

Он говорил об этом, как о тяжелом, но правильном поступке. С моей же колокольни такое решение выглядело просто… донельзя мудацким.

Со стороны лестницы раздались быстрые шаги Элизы и, чуть погодя, гораздо более спокойные – жены Родиона.

– Отец? – её взгляд метался между нами тремя, – Д-дедушка? Что вы творите?

Родион мягко улыбнулся и повернулся к внучке.

– Извини, что тебе приходится на это смотреть, однако по-другому поступить будет нельзя.

Она быстро закачала головой и попыталась активировать какой-то навык, однако узоры на руках даже не успели толком прорисоваться, как тут же угасли.

– На тебе печать, Лиза, – он шагнул к ней. – Сила не работает. И ты ничего не сможешь поделать с тем, что произойдет. Просто попытайся понять.

Лицо девушки побледнело. Она замерла на месте. Однако это продлилось не дольше пары секунд. Враз выражение её лица стало настолько злым, насколько позволяла человеческая мимика.

– Ты совсем е*анулся? Хватит нести чушь, п-просто отпусти нас всех! – она попятилась назад, скорее от безысходности, чем ради побега.

Элиза не заметила, как уткнулась в жену Родиона, что молча стояла позади и наблюдала за происходящим.

– Да кто… что… – девушка резко развернулась и встретилась взглядом с пустыми глазами старушки, что не давала ей пройти вниз, – Останови его!

– Нет. – спокойной ответила женщина.

В серых глазах Элизы блеснула слеза. Она резко развернулась и посмотрела на последнего человека в этой комнате. На меня.

– Марк, мать твою… что они хотят сделать… – девушка принялась всхлипывать, – останови это, хватит этого всего… Марк…

Родион злобно нахмурился, но тут же поспешил убрать эту гримасу с лица и потянулся себе за пояс.

Под испуганным взглядом Элизы он достал нож и протянул его мне.

– Так нужно, Марк, – заметив, что я впал в ступор, пытаясь обработать происходящее, он сам вложил мне оружие в руку. – Эта мразь испортит жизнь всем. И тебе, и твоей невесте. Покончи с ним, и мы начнем ритуал.

Я покачал головой, не отрывая взгляда от покрасневшего лица Элизы. Она искренне не понимала, что происходит, и теперь смотрела только на меня, в надежде, что я смогу что-то исправить.

Мне лишь захотелось прекратить всё это поскорее.

– Что за ритуал? – вопрос от меня прозвучал неестественно сухо.

– То, о чем мы уже говорили. Он поможет прекратить распространение скверны, – старик раздраженно вздохнул. – Быстрее, Марк, не нужно затягивать происходящее.

От криков дочери мужчина начал приходить в чувство. Стоило Родиону договорить фразу, как Вульфрик жутко замычал, заставляя Элизу плакать еще сильнее.

Старик закатил глаза и быстро подошел к нему. По комнате разнесся звонкий звук пощечины с печатью.

Белецкий снова впал в транс.

Я глубоко вдохнул. Хорошо, Марк.

Подхожу к Вульфрику.

Этот человек – виноват во всем дерьме, которое с тобой происходило.

Хватаю нож крепче.

Он заслужил смерти.

Старик смотрит на происходящее, практически не скрывая удовольствия.

Он убил твоих друзей.

Он…

– М-марк… прошу… не надо!

Он заставил тебя смотреть…

– Останови… прекрати… Марк….

Как твоего отца убивают у тебя на глазах?

В голове что-то щелкнуло. За последние несколько минут мне навалили столько бреда, что было трудно даже начать его расхлебывать. Наверное, на этот эффект, вкупе с перемещением меня в реальность Скверны, и надеялся Родион. Чтобы я сбился с толку и не мог смотреть на вещи трезво.

Белецкий устроил убийство моего отца? Эта чушь разваливается, стоит хотя бы немного о ней подумать. Во всем своем рассказе Родион умышленно обошел ту часть, где меня пытались убить в больнице. Если бы Белецкому так было это нужно с самого начала, то он бы не прекратил попытки меня устранить и позднее.

Затем – взрыв на кладбище… договоры с Говардом и Рэмом… Всё это не вяжется.

В телестудии Вульфрик понятия не имел, что прикончил именно меня… ведь, судя по осколкам маски, в которых я проснулся, голову мне разнесли разрывной пулей. Такой, какие любит делать Родион.

Также Родион обошел стороной еще одну занятную деталь в своем рассказе. Мой отец. Он погиб ровно так же, как сейчас должен погибнуть Вульфрик – слепой и на глазах у собственного ребенка. Только этому он еще и язык вырвал, чтобы я не услышал чего лишнего.

Ведь… Долговы никогда не прощают того, кто сделал им зло, да?

Мой отец напару с Вульфриком уничтожил весь твой сраный клан, а ты решил его практически не упоминать? А может, твоя месть над ним уже свершилась? В тот самый день, когда отца распилили на куски?

Даже если это не так… а это так – ты знал, что должно произойти с папой и со мной после совета. Мог помочь в любой момент, но вместо этого отправил в самое пекло. Только чтобы через несколько часов узнать с помощью своих мортусов, в каком поезде повезут моё тело, достать меня оттуда и начать активно пудрить мне мозги, пока я уязвим.

Когда он достал меня из гроба, то не был ни капельки удивлен тому, как быстро я восстановился из расчленного состояния. Конечно, старик знал всё о моем бессмертии еще в мертвом городе и бла-бла-бла… однако этот дотошный сукин сын все проверяет. А как можно проверить, не бессмертный ли кто-либо? Убить его. Например в больнице.

Белецкий не нравился мне как человек. И я ничуть не удивлюсь, если всё, что мне рассказывал Родион касательно его плана – правда. Вот только история старика про «ему снесло крышу за шаг до своей цели» совсем ему не подходила. Вульфрик был собранным и смотрел на вещи холодным взглядом до самого конца.

Скорее эта фраза относилась к самому Родиону. Как тогда, когда он сломал мне ноги, осознав, что я не хочу с ним никуда идти.

Старик, кстати, переменился в лице, когда заметил мою заминку. Меня уже начинает тошнить от его всезнающей физиономии.

Под истошный крик Элизы я занес нож над Вульфриком.

И резким движением вправо вбил его в грудь Родиона.

– Ты совсем меня за идиота держишь?

Я посмотрел Долгову прямо в глаза.

Он резко сглотнул подкатившую к горлу кровь и мягко улыбнулся.

– Да нет, – старик пошатнулся и оперевшись о моё плечо начал шептать прямо на ухо, – просто хотел убедиться в том, что это не так наверняка.

Старик мельком глянул в сторону Элизы и продолжил шептать:

– Можешь сказать спасибо, за то, что я подарил тебе такого союзника, как она. Уж поверь этому старику. Мало на кого можно так положиться, как на преданную жену.

Я ошарашенно уставился на Родиона и попытался оттолкнуть его от себя, он не поддавался.

– А т-теперь… – ему было трудно говорить сквозь боль, – пора начинать проклятый ритуал.

Последним, что я заметил, было резкое движение его рук… А затем – хруст моей шеи.

* * *

Прим. Автора. Доверьтесь автору. Автор ни о чем не забыл.

Глава 29

Я открыл глаза в пустом поезде. Тьма затянула вид за окном настолько, что было невозможно понять, движемся мы вообще или нет. Я глянул на свои испачканные чем-то красным руки и осмотрелся по сторонам. Спокойствие. Словно всё хорошо. Глупо улыбнувшись, прислонился лбом к стеклу, вглядываясь в темноту…

И тут же пришел в себя.

Что за? Я быстро оглянулся по сторонам.

Я помнил этот сон. Обрывками, но помнил. Иногда его фрагменты оставались со мной даже после пробуждения, иногда я не запоминал совсем ничего, однако сейчас… я полностью осознавал себя в нем. Это даже нельзя было назвать осознанным сновидением, больше это напоминало… мой разговор со скверной и Родионом?

Сон раз за разом менялся в мелких деталях, отражая моё внутреннее состояние… по крайней мере, так мне казалось. Я еще раз посмотрел на свои окровавленные руки, и они на глазах приняли свой привычный вид. Сомнений в том, что происходящее вокруг было всего лишь игрой моего разума, становилось все больше.

– А помните, когда ты придумал ту схему с сетевой продажей чая для похудения? – где-то в конце вагона раздался смутно знакомый голос, за которым последовал смех сразу целой группы людей.

Я привстал с места и заметил несколько голов, торчащих за сиденьями около дальнего тамбура. Что же, похоже, здесь не так уж и пусто, как показалось вначале. Помимо голосов и постукивающих неизвестно обо что колес поезда, вокруг не было ни единого лишнего звука. В отличие от предыдущих раз, когда я оказывался в этом месте, мелодия телефона меня никуда не звала, а потому придётся находить себе развлечение самому. Я шагнул в сторону группы смеющихся мужчин.

Впрочем, скорее их следовало назвать парнями. Может быть, всего на пару-тройку лет старше меня. Пять пар глаз удивленно приподнялись на меня, когда я подошел к ним и неловко прочистил горло. Тот, что сидел ближе всех, худощавый парень с небольшими усами и впалыми глазами, резко перестал смеяться.

– Ты не должен быть здесь, Марк, – он посмотрел на меня взглядом гробовщика.

Остальные мужчины тут же сменили гримасы на такие же, до жути серьезные.

Я покачал головой, не понимая что к чему, однако стоило мне сильнее всмотреться в лица пассажиров, как пришло озарение.

Худощавый парень с усами – вылитый Флейнс, только лет на тридцать младше. Рядом с ним сидит добродушного вида полноватый паренек, в котором я бы никогда не признал Остриха, если бы даже сейчас он не крутил в руках затертую монетку. Платов, Гродский и даже Манн. Это были они, только изрядно помолодевшие.

Я хмыкнул.

Странно, сейчас они совсем не производили впечатление серьезных, влиятельных людей. Скорее просто походили на молодых ребят, наслаждающихся жизнью. Вот только они сразу меня узнали. А значит, прекрасно помнят, что сегодня произошло.

– Да, Марк, – низким голосом, однако без присущей ему в старости хрипотцы, начал Платов. – Беги отсюда. И поскорее.

Он также уставился на меня с холодом в глазах. Честно признаться, я несколько замялся. Во-первых, кого-кого, а эту пятерку я здесь увидеть не ожидал. Раньше все, с кем мне доводилось общаться… в этом поезде, были в той или иной степени дороги мне. Эти же господа, скажем так, далеки от этого определения. Во-вторых, их реакция… просто-напросто сбила меня с толку. Уходить обратно теперь будет глупо, а на разговор они, похоже, были не настроены.

В этот момент Гродский встал со своего места, и нацепив презрительную мину, осмотрел меня с ног до головы.

– Марк, – мужчина приподнял голову. – Ты должен знать кое-что важное.

Я растерянно посмотрел на него.

– Мы… – он специально затянул паузу. Остальные клановские тоже медленно встали со своих мест и нахмурились. – Мы прикалываемся.

Вагон взорвался хохотом и мужчины попадали назад, Флейнс жестом указал мне на свободное место напротив и с улыбкой пригласил сесть.

Уморительно. Я вздохнул и сел на обитую кожей скамью. Они еще около минуты со смехом обсасывали то, каким смешным было моё лицо и как легко меня подловили, прежде, чем я смог вставить свои пять копеек.

– Что вы вообще здесь все делаете? – я нацепил глупую улыбку.

Острих хмыкнул и пожал плечами.

– Вспоминаем молодость. Что нам еще остаётся.

Я удивленно приподнял бровь.

– А есть что вспомнить?

В этот раз хмыкнул уже Платов.

– Разумеется. Мы ведь с детства друг друга знаем. Это в конце… стали чужими людьми.

Ничего удивительного. Пожалуй, довольно трудно оставаться друзьями, когда ваши деловые интересы пересекаются по три раза на дню.

– Да ладно, Глеб, – Манн уставился в землю, – Это естественный ход вещей. В детстве просто весело.

Я сам не заметил, как все пятеро вдруг стали еще моложе… лет эдак на десять. Это произошло так внезапно, словно передо мной вовсе и не было никаких двадцатилетних парней, а я всё время общался с детьми.

– Когда ты молодой, становится интереснее. Все же, – продолжал высоким голосом Манн, которому теперь и правда на вид было не больше двенадцати, – вы помните, что между нами тогда тоже было не только хорошее.

Острих противно рассмеялся.

– Это точно, – пухлый мальчик уставился на Флейнса. – В детстве ты не пытался кинуть меня на деньги через день.

Тот в ответ лишь виновато пожал плечами. Манн не обратил на них внимания и продолжил.

– А потом наступает время стареть. И вслед за этим – уступать дорогу молодым.

Прямо как в прошлый раз, мужчины снова изменили свой облик. Уже на тот, что был мне привычен. Все грустновато посмотрели на меня.

– И что теперь? – я оглянулся назад, к тамбуру. – Вы уйдете? – все, с кем я здесь общался, в какой-то момент просто сходили с этого поезда в пустоту.

Флейнс приподнял бровь. Словно я сказал какую-то глупость.

– Еще чего. Мы еще слишком многое не вспомнили, – он улыбнулся. – Да и за молодыми нужно присматривать.

– А вот тебе, – произнес молчавший до этого Гродский, – пора бы прогуляться. Чего слушать старческий бубнеж.

Больше этот совет походил на прикрытую просьбу. Перечить я не стал и, поднявшись со своего места, зашагал дальше по вагону.

Присматривать? И что это значит? Я пытался уловить логику, по которой люди появлялись в этом месте, однако кроме того, что их тела были рядом со мной в тот момент, когда я умирал, ничего в голову не приходило.

Пока я шел по проходу, всё больше убеждался в том, что никакой это не сон. Сны заставляют тебя думать, что происходящее имеет какой-то смысл, когда на деле же это не совсем так… но то место, по которому я сейчас шёл, не казалось логичным, оно таким и было. В своем роде. Время, пространство… ничто из этого фундаментально не ломалось за моё присутствие здесь.

Тогда что это такое, если не сон?

Хорошо. Меня восстанавливает энергия скверны. Это понятно. Однако ей для этого нужно какое-то время. Но может ли быть так, что ей нужно восстановить не только моё физическое тело, но и сознание тоже? И тогда этот поезд, как последний въевшийся образ перед первой смертью, был создан скверной в качестве безопасного резервуара для моего… сознания, личности, души, можно назвать как угодно. Она запирает меня сюда на время лечения. Этим объясняется и его схожесть с тем пространством, куда меня вытащили с улицы мертвого города. Возможно, это и есть то самое пространство.

Странно только, почему раньше я видел и слышал всю эту чертовщину с телефонами и…

Стоило мне только об этом подумать, как я вновь услышал телефонный звонок. Я даже не вслушивался в мелодию, а просто помчался в купе проводника, уверенный, что, как и во всех предыдущих случаях, телефон лежит там.

И каково же было моё удивление, когда я увидел, что телефон, лежавший на столе, не звонит. Но мелодия звонка продолжала гудеть, причем очень близко, и я быстро оглянулся. Стерильно убранная комната, столик у окна, кровать – да и всё… второй мобильный здесь не спрятать при всем желании.

Я недоумевающе нахмурился и хотел было уже выйти из комнаты, когда услышал щелчок двери. Быстро оглянулся назад, но дверь оставалась открытой ровно в том же положении, в котором я её и оставил.

– Да какого… – я запнулся на полуслове.

До меня дошло, откуда доносился звук. Да. Комната была этой. Но только вот находилась она в отражении на окне. А в купе, по ту сторону, вошел парень – я.

Было странно видеть себя со стороны, но по какой-то причине я не мог отвести взгляда.

Я… то есть… Марк за окном недовольно посмотрел на звонящий телефон и начал гневно тыкать пальцем в экран мобильного. Благо, я помнил этот сон. Помнил, как же сильно разозлился, увидев, что Элиза, которая сейчас ему звонит, может достать меня и здесь. От этого меня бросило в смех.

Наконец-то сбросив звонок, парень уселся на кровать и погрузился лицом в свои руки.

Я схватил телефон со стола и сделал шаг вперед, даже не пытаясь спрятать издевательскую ухмылку.

Тогда-то он меня и заметил. Должен признать, что члены совета были правы, когда меня застают врасплох, лицо у меня и правда уморительное. Тоскливо было только от одного. Я знаю, что сейчас должен сделать, но как сильно не постараюсь, это ничего не изменит. Мой путь не поменяется ни на йоту.

Марк за окном с ужасом наблюдал за тем, как я выбираю на телефоне контакт Элизы, нажимаю на кнопку вызова и подношу его к уху, заставляя его повторить те же движения.

– Марк! Проснись, Марк! Чтоб тебя! – девушка во все горло закричала из моей трубки. Я удивленно оторвал телефон от головы и посмотрел уже на своё настоящее отражение. Окровавленное лицо, исписанное какими-то печатями.

Следовало принять этот проклятый звонок гораздо раньше.