Текст книги "999999999 жизни (СИ)"

Автор книги: Оро Призывающий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Глава 4

Как оно часто бывает, любой план, который состоит более из чем двух факторов, может обломиться об непредвиденную мелочь. В данном случае – о мою собственную тупость. Такая, казалось бы, незначительная мелочь, как отсутствие интернета создала целую кипу проблем. Ну и как мне теперь отсюда выбираться?

Я ещё раз оглядел разбитую машину и пустую дорогу. Владелец фуры, к моему счастью, не проявил гражданского долга и уехал – хоть на том спасибо. Но это не значит, что дорога вечно будет оставаться такой же пустынной. А последнее, что мне сейчас нужно, это быть задержанным до выяснения обстоятельств.

Интернет снова не работал. Шикарно. Мобила Усатого – запаролена. И даже распознавание лица не сработает – его морда превратилась в то, что меньше всего напоминало лицо вообще.

Что ж, пока на место аварии не приехали полицейские, я, затянув халат потуже и закинув в карман пистолет, решил двинуть в путь. Без понятия, куда меня вез Усатый – но мне явно в обратную сторону, в город.

Попробовать автостопом? Раньше мне не доводилось этого делать, путешествовать с чернокровием такое себе удовольствие, однако я знал, что такой способ передвижения был довольно популярен среди тех, кто готов компенсировать нехватку денег острыми впечатлениями. Что же, выбирать не приходится.

Надеюсь, найдется такой авантюрист, который решит подобрать парня в испачканном халате.

Моя кровь не водица, оставляет мазутные пятна. Я даже рад этому – для людей они должны выглядеть не так жутко, как красные.

Меня и самого не грела мысль, что придётся вновь садится в машину неизвестно к кому. Водитель точно меня запомнит. Но… пешком не лучше: долго, на глазах у людей и плохо зная город.

По крайней мере, у меня есть адрес. Улица Объединения, 397-а. И я намерен выяснить, что там находится.

Выбравшись из кювета, я на ходу проверил своё плечо. Не болит. Только всё чёрное от крови. Кожа цела. Да и вообще – я давно не чувствовал себя таким… бодрым и полным энергии.

Что же, если я собираюсь невесть сколько идти пешком – это мне пригодится.

...за временем я не следил, но, кажется, прошло около получаса. Ночную трассу нельзя было назвать оживленной – за всё это время мимо меня проехало десятка полтора машин. Половина из них сразу проносилась мимо, и ещё половина притормаживала… а затем уезжала прочь. Я не мог их винить: наверное, я и правда выглядел стрёмно, особенно на безлюдной ночной дороге.

Что же, развлечь себя я мог только складыванием пазла, который оставил сам себе же.

Один плюс один.

За прошедшую неделю я успел открыть в себе новую способность, и если верить видео, то не одну. Усатый знал о ней, и судя по всему был как-то замешан в том, что я с помощью этой способности делал.

Два плюс два.

Делал я нечто плохое. По крайней мне самому это не нравилось, возможно это даже несколько пошатнуло мой рассудок, учитывая видео под номером два. И мало того, что мы с Усатым занимались какой-то грязью, так еще и перешли дорогу неким “ублюдкам”, что сейчас по всей видимости охотятся за мной.

Три плюс три.

Я знал, что потеряю память и подготовился к этому, оставил себе подсказки и наснимал видео, чтобы было проще разобраться что к чему. Пока что они оставались единственным доступным мне источником информации.

Надеюсь, в последующих видео будет о том, с чего все это дерьмо началось.

От размышлений оторвал окативший меня издалека свет фар, двигавшихся навстречу. Что-то знакомое… особенно фигура с развевающимися руками, торчащая из люка сверху.

И только когда машина приблизилась достаточно близко, чтобы можно было услышать знакомый бит вместе с женскими воплями: “Ууу-у-у! Как круто!”, до меня дошло, кто это.

Я тут же опустил руку. Нет, спасибо, лучше пешком.

Но – как будто по закону подлости – в этот момент машина стала понемногу снижать скорость. Пассажирка из люка залезла вниз – в салон. Ну, конечно же.

Я, конечно, попытался стать незаметной ветошью, насколько это возможно посреди трассы, но этого, видимо, было недостаточно. Машина пересекла две сплошные и развернулась на полосу, вдоль которой я медленно плелся обратно в город.

Ну всё. И ведь не предвидится больше никакого усатого хмыря, который мог бы спасти от этой беды.

– Эй! – окликнули меня из машины, – Сколько за час, красавчик?

Началось.

– Иди своей дорогой, сталкер, – я махнул рукой и попытался обойти машину.

– Да ладно! – та из двух девчонок, что была за рулём, высунулась почти по пояс. – Шутка же! Подвезти?

– Не нужно, – стоило мне выйти вперёд, как машина взревела и снова оказалась впереди меня. Вот чёрт.

– Не-не-не, мы подвезем, – настаивала девушка-водитель. – До столицы пешком долго!

Так себе компания, но… До меня дошло. Моё лицо. Ещё тогда, на заправке, эта девица враз переменилась в лице и заулыбалась, когда я поднял голову(хоть я, не зная о том, что больше не уродлив, и не мог этого вообразить) и не особо участвовала в “остроумных репризах”, которые устроила её подруга. Сейчас та, кстати, молчала в трубочку.

Какие же девушки переменчивые. Путь от ненависти до милости выглядит как один большой черный джип.

Плевать. Довезут – и ладно.

– Окей,– я остановился. – До улицы Объединения довезёте? 397-а.

Может быть, им будет не по пути и они отстанут от меня? Тоже хороший вариант.

– На пустыри, что ли? – брови девицы слегка поднялись. – Или что там ещё?

Я неопределённо пожал плечами. Хочет везти – пусть везёт, не хочет везти – пусть не везёт. Меня устроит любой вариант.

– Ладно, залезай, – она щёлкнула кнопкой, отпирая двери заднего сидения. Чёрт с вами… подобрав полы халата – особенно ту, которую оттягивал пистолет – я забрался на сидение. С визгом развернувшись, машина понеслась в сторону города; из открытого люка наверху несло предутренней свежестью и росой.

– А всё-таки, что там? – не унималась девчонка. —Вроде бы ничего, куда…

– Дела, – коротко ответил я.

– Какие дела ночью на пустырях? – о, а это снова включилась её дохрена остроумная подруга. – В халате! Чувак, ты себя в зеркало видел? И где твой дружок на машине?

Честно говоря, удивлен, что они только сейчас об этом заговорили. Да, спасибо, я уже оценил зрелище.

– Он уехал. А я решил прогуляться. – ответил я без особого энтузиазма, часть про халат же оставалась непонятной даже мне самому, так что я решил о нем не упоминать.

Впрочем, это и не понадобилось. Девушки очень быстро потеряли интерес к обстоятельствам моего блуждания по трассе и просто перешли на пьяный треп. Примерно минут десять-пятнадцать меня атаковали разными вопросами, от “где купил халат” до “а что пьешь”. Девицы – на этот раз обе – задавали всё подряд, что приходило им в голову, просто ради самого разговора, а я коротко отбрехивался, мечтая о том, чтобы это поскорее закончилось.

– Слушай, – наконец, с недовольным видом осведомилась та, что была более пьяная. – А ты случайно не… этот?

– Этот? – уточнил я.

Увы, узнать точно какое именно нехорошее слово она завуалировала за коротким “этот”, не вышло – в этот момент у её подруги зазвонил телефон, огласив салон популярной девичьей мелодией.

Обе девушки резко замолчали; более трезвая вытащила трубку, пока её подруга спешно вырубала музыку, которая аккомпанементом к нашему “блиц-опросу” грохотала всю дорогу.

– Алло? – это был уже совсем другой голос. Серьёзные интонации, без намёка на юмор и даже, кажется, лёгкий испуг.

В ответ ей донёсся громкий и волевой мужской бас. Я не мог расслышать всё чётко, но вот слова “живо домой” услышал очень хорошо.

– Да… да, конечно, сейчас, – заверила она своего собеседника. – Мы уже едем.

Положив трубку, она виновато поглядела на меня.

– Слушай, на Объединения не получится… так вышло. Он же нас мониторит по GPS, поедем не туда…

Фраза осталась незаконченной, но суть была понятна и так. Отец – или папик, что в данном случае не очень важно – будет недоволен их поведением.

– Давай мы высадим тебя у дома и вызовем такси! – предложила девица за рулём, посерьёзневшая и сосредоточенно ведущая машину. Я поднял бровь; ничего такого я не думал, просто решил, что придётся дальше пешком… но если так – то даже лучше.

– Давай, – кивнул я. – Хороший вариант.

Больше за всю дорогу никто из нас не произнёс ни слова. Десять минут машина ехала в полной тишине – ни музыки, ни разговоров – а затем вырулила к частному особняку, окружённому немаленькой территорией. Ворота то ли были открыты, то ли я, задумавшись, проглядел момент, когда они открылись – но сад выглядел очень дорого.

Ночная подсветка теплыми тонами падала на идеально подстриженный газон, клумбы с разнообразными цветами и многочисленные беседки, к которым по всей территории всей этой зеленой прелести вели аккуратно вымощенные тропинки. Причудливые фигуры животных, выстриженных из живой изгороди, скрывали за собой большой трёхэтажный дом – не менее красивый, чем сад.

Наверное, в иное время мне было бы интересно здесь прогуляться, но сейчас не до того. У самого дома я увидел машину и несколько людей рядом с ней. В чёрном. С автоматами в руках. Охрана?

Один из них – единственный, кто не выглядел телохранителем – шагнул вперёд. Даже несмотря на то, что сам по себе мужчина был несколько полноват, дорогой костюм был идеально подогнан под его размер. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о том, что он чем-то сильно раздосадован.

Стоило ему сделать шаг, как охрана тут же послушно направилась за ним; девицы тоже спешно выскочили из джипа навстречу хозяину особняка.

Чёрт. Вот в этот бы момент мне и исчезнуть – желательно, максимально незаметно. Но что-то мне подсказывало, что сделать это не получится, даже если этот тип отвлечётся на девиц, мимо такого количества охраны мне точно не пройти.

– Какого х*я?! – рявкнул тип, нависая над той из девиц, что была потрезвее. – Я когда велел вам быть дома?

Я тихо открыл дверцу и ступил наружу. И уже через секунду голова “большого босса” повернулась ко мне. Ой.

– И что за бомжа вы подобрали?!

Я ещё не успел сообразить, как буду объяснять ему своё присутствие здесь, как вдруг лицо важного типа поменялось. На нём мелькнуло узнавание, удивление… и что-то ещё.

– Иван! – выдохнул он уже совершенно другим голосом. – Извините, Бога ради. Я не признал вас. Темнота, я не хотел…

Так, вспоминай, вспоминай: на заправке они называли его имя. Дмитрий… Петрович?

– Ничего, Дмитрий Петрович, – я покачал головой. – Это случайность. И я уже ухожу, простите, что побеспокоил.

– В таком виде? – из улыбки Дмитрия Петровича – значит, всё-таки не перепутал – разве что сахар не тёк. – Я понимаю, у вас дела, но всё-таки стоило бы зайти и переодеться.

Я прикрыл глаза на долю секунды. Второй раз на ту же удочку? Но с другой стороны, он прав. Как далеко я уйду в окровавленном халате?

– Мне бы не хотелось причинять вам какие-то неудобства, – попытался я соскочить в последний раз, но Дмитрий Петрович тут же поднял руки.

– Что вы, какие неудобства! Это же сущая мелочь, даже говорить смешно!

Даже охрана, кажется, опустила автоматы пониже, чтобы не выглядеть так угрожающе. Или мне уже чудится?

Девицы – обе – изумлённо таращились на меня. Кажется, они и не подозревали о моём знакомстве с их папиком. Как и я, девочки, как и я…

– Давайте в дом! – приглашающим жестом махнул рукой тот. – У нас с вами разные размеры, но можно посмотреть в комнате охраны, если вас устроит…

А если нет – заказать из магазина? Прямо из Империи, из швейного дома Шраутов. Казалось, ещё немного – и Дмитрий Петрович, только что рычащий на своих девчонок за слишком долгую гулянку, опустится на колени и начнёт вылизывать пол передо мной.

– Без проблем, – отозвался я. – Меня устроит всё, что угодно, если оно мне пойдёт и будет хоть немного лучше этого халата.

Костюм мне и правда нашёлся среди одежды для охранников – такой же чёрный, с белой парадной рубашкой и галстуком, с лаковыми ботинками… Как раз для мероприятия в отеле “Прайд”, или для высших сливок он будет выглядеть слишком лакейским? Ну, я не разбирался в высокой моде. Костюм был чистым, целым, по размеру мне – вот и достаточно пока что.

Выйдя из раздевалки охраны, я ещё раз поблагодарил Дмитрия Петровича – вполне искренне – и собрался валить, но тот снова растёкся в приторной улыбке.

– Погодите, Иван! Я просто не могу отпустить вас так.

– В каком смысле? – я поднял бровь.

– Я уже приказал накрыть на стол. Хотя бы поешьте. Никаких расспросов с моей стороны, ваши дела – это ваши дела, но…

Ох… кажется, мышеловка снова захлопывается.

– Спасибо за гостеприимство, – кивнул я. – С удовольствием.

Вот только нет.

Четыре плюс четыре.

Дмитрий Петрович вел себя излишне навязчиво. Уж не знаю, что нас связывало в прошлом, однако, учитывая обстоятельства, всё моё нутро кричало, что за его широкой улыбкой и вежливыми обращениями скрывается нечто большее. В любом случае, тратить своё время на ужин я не собирался, так как изначально не особо понятно сколько у меня этого времени осталось.

Согласился же я, просто для того, чтобы этот подхалим перестал донимать меня своими расспросами и немного растерял бдительность.

– Только зайду в уборную для начала, если вы не против? – я улыбнулся.

– Что вы,не против,конечно! – развел руками мужчина, – Справа по коридору!

Узнав у одного из охранников пароль от сети, я толкнул дверь в туалет, прошел внутрь и защелкнул за собой замок.

Никогда не понимал тягу к гигантизму у богатых людей, однако даже уборная в этом доме выглядела внушительно. Сначала взгляд зацепился за тот факт, что все помещение, казалось, было отделано мрамором, затем за огромное во всю стену зеркало, но что действительно меня обрадовало – так это большое окно с непрозрачными стеклами в противоположном конце комнаты.

Я ухмыльнулся и быстро достал телефон из кармана брюк.

Судя по карте, до нужного мне адреса оставалось всего ничего, несколько километров. Легко смогу преодолеть их пешком. Я включил воду в раковине, чтобы выиграть себе немного времени в случае чего, и потянул оконную ручку на себя.

Удобно.

***

– Да, – Дмитрий Петрович сжимал телефон так крепко, что казалось еще немного и тот треснет, – Этот ублюдок сбежал. Нет. Усатый не брал трубку. Но не переживайте. Мои люди уже на хвосте, я, – мужчина довольно ухмыльнулся, – узнал адрес.

В трубке раздались гудки, символизирующие о том, что абонент на другом конце провода сбросил звонок. Ну разумеется.

Впрочем, всё не так и плохо. Кто бы мог подумать, что эти тупые суки могут оказаться хоть в чем-то полезны.

Дмитрий Петрович окинул взглядом двух полуголых девушек связанных по рукам и ногам на кровати. На их телах виднелось множество шрамов, старых и свежих, а косметика потекла от слез до такой степени, что больше напоминала какое-то несуразное месиво.

Мужчина глубоко вдохнул воздух. Ему всегда нравился этот вид.

– Ну что, начнем отрабатывать машину?

Дмитрий Петрович самодовольно улыбнулся и потянулся к ремню на своем поясе.

Эта ночь обещает быть долгой.

Глава 5

Ну, вот я и на месте.

Я сверился с телефоном. Интернет работал исправно – по пути сюда я подключился к точке вай-фая возле круглосуточного кафе и оплатил два дня связи отложенным платежом. Всё так, карта не тормозит и не подгруживает – это именно то место.

Я всё ещё был на окраине города. Признак мегаполиса – можно ехать несколько часов и всё равно остаться на окраине. Девицы были правы, называя это место пустырями. Нет, здесь стояли здания, но – пустые, заброшенные. То ли стройки, то ли просто обветшавшее жильё под снос, дожидающееся, пока у правительства дойдут руки сравнять его с землёй.

Но и это ещё не всё. То здание, которое я искал, вообще не было зданием в полном смысле этого слова. Чёрные обгоревшие стены, сквозные дыры, грозящие рухнуть перегородки. Пепелище.

Вокруг был разбросан неубранный мусор, куски стен и выпавшие оконные рамы, что наталкивало на мысль о том, что пожар поглотил дом совсем недавно. Во всем остальном же...

Пусто. Тихо. И один дьявол знает, что я найду там внутри. Я шагнул через порог; чёрная пепельная пыль, всколыхнувшись, осела на украденные у Усатого ботинки – и у меня пискнул телефон.

Снова видео. Большая цифра «3» на заставке.

Сделав звук потише – на всякий случай, предосторожность в моём положении не помешает – я включил его.

– И снова здравствуй, Иван. – в кадре опять моё лицо, но в этот раз я нахожусь не на мосту, а в каком-то темном помещении, одетый в черную толстовку, – вот и первая остановка в нашем занимательном маршруте. Да, ты понял всё правильно.Тебе в это сгоревшее, – прошлый втянул воздух через рот, – заведение. Смотри не испачкайся. – я улыбнулся.

Один плюс один.

Я основательно подошел к подготовке этих видео. Разные места, локации… интересно сколько у меня на это ушло? День? Два? В какой момент я понял, что не смогу справиться без того, чтобы стереть себе память?

– Приглашаю тебя на небольшую прогулку. С маршрутом разберешься сам, просто смотри дальше. – прошлый я кивнул глядя прямо в камеру. – Оно того стоит.

Я нахмурился и осмотрелся по сторонам, стараясь не дышать носом, чтобы не вдохнуть сажу. Так себе антураж для экскурсии.

Плевать. Смотрим дальше.

Моё лицо сменяется записями с камер видеонаблюдения. Три человека в костюмах спокойно проходят через обшарпанный холл какого-то здания и спускаются по лестнице. Конец. Лиц не видно, все фигуры повёрнуты ко мне спиной – я только подметил, что один из них лыс, как коленка, вот и все приметы.

Сначала я не понял как именно мне должна помочь эта троица, но перемотав отрывок во второй раз, я осознал очевидное: смотреть нужно было не на людей, а на помещение. Разумеется, это была та самая комната, где я сейчас находился. После пожара помещение выглядело неузнаваемым, отчего и возникла заминка.

Ещё не дойдя до лестницы – та была завалена горелыми досками, и если бы не видео, я бы мог потратить два часа и не найти её – я задумался об одной странности.

Каким образом реализован процесс отправки видео? Каким-то образом подвязан под моё местоположение? Сразу же вижу несколько проблем, связанных с таким подходом… что если я окажусь в нужном месте раньше положенного времени? Что если телефон попадет в чужие руки? Странно это всё, но понятно одно – я не мог это не предусмотреть.

На пару секунд замерев, я двинулся дальше, вниз по лестнице.

Каменные ступеньки почти не пострадали от огня, только были завалены всяким мусором. Ну, по крайней мере, мне не грозило никуда провалиться.

Спуск был необычайно долгим; не три-четыре пролёта, как в многоэтажке, а так, будто я спускался в знаменитое столичное метро, самое глубокое в мире. Где-то на середине пути я увидел в свете мобильника дверь – толстую, стальную. Если бы она была заперта – вряд ли бы мне удалось её взломать, но сейчас она была наполовину распахнута.

Наконец, добравшись до самого низа, я шагнул вперёд.

И тут же раздался очередной щелчок оповещения на телефон.

Удивившись тому, что на такой глубине ловит сеть, я нажал на кнопку проигрывания. Видео, само собой, под номером «4», было уже короче.

Холл. Если не знать, где это, можно принять его за холл какого-нибудь маленького, но жутко дорогого отеля. Роскошные диванчики. Цветы в кадках. Стойка администратора – которого, впрочем, не видно.

Не отрывая взгляда от видео, я пошёл вперёд. Да, вот она, эта самая стойка. От мягких диванчиков не осталось ничего, кроме превратившегося в уголь каркаса, который и стоял-то ещё лишь потому, что к нему никто не прикасался. Треснувшие от жара кадки содержали в себе лишь пепел, перемешанный с землей.

Звука не было. Зато в какой-то момент на видео появились два амбала. Лиц снова не разглядеть, в глаза бросались разве что костюмы, которые трещали под напором мускулов. Их что, специально шьют на размер меньше, чтобы подчеркнуть мощь телохранителя? Для хозяев-то всегда подогнано до миллиметра, какой бы комплекции они ни были.

Телохранители двигались быстро, сосредоточенно... неся через холл что-то большое, завёрнутое в чёрный полиэтилен.

Труп? Эту версию я быстро откинул, как только увидел, что «труп» извивается и пытается вырваться.

Само собой, сделать это ему не удалось. Зато на видео было прекрасно видно, в какую именно из нескольких дверей вошли амбалы с пленником.

Нам туда.

Всё это приобретало оттенок игры, какого-то безумного квеста в реальности. Только вот вместо организатора – я сам. А в конце вряд ли выдадут подарочный сертификат со скидкой.

Да, если бы не “маршрут”, по которому меня вели амбалы на записи – пришлось бы блуждать здесь очень долго – десятки дверей по обе стороны коридора были совершенно одинаковыми. Зато из видео я узнал две вещи: какого цвета тут раньше был ковёр и куда именно зашли амбалы с шевелящимся и, возможно, орущим телом.

Так вот, ковёр здесь был красным.

Шаг к двери. Комната была пустой – но сильно обгорелой. Очень сильно; внизу вообще пожар, кажется, прошёлся сильнее, чем сверху. Видимо, он шёл отсюда, а уже потом вырвался наверх.

Задаться вопросом, какой же силы должен быть пожар, чтобы он смог преодолеть такой подъём, я не успел – один за другим, прозвучали сразу три сигнала новых сообщений.

В этот раз они были обозначены как 4.1, 4.2 и 4.3.

Медленно оглядев комнату, я отметил осколки стекла – судя по остаткам выгоревшей амальгамы, когда-то это было зеркало – и какой-то мебели на полу. А затем нажал на видео под номером «4.1».

– Да, извини за нумерацию, больше так не буду. Но, – прошлый я начертил в воздухе квадрат указательными пальцами, – скоро сам поймешь, что все эти видео – часть одной, слегка е*анутой картины, дружище. Оригинал очень долгий и утомительный, автор затянул с некоторыми моментами… так что я постарался и сделал тебе весёлую нарезку. Наслаждайся. – я улыбнулся и опустил голову, однако затем резко поднял её, словно что-то вспомнив, – И да… убери от экрана беременных женщин и детей, если что.

Я сглотнул ком в горле и нажал на запись 4.2.

На этот раз съёмка велась не с камеры наблюдения. Пустая комната – стены, одна из них зеркальная – снималась спереди, и в кадре был только один объект. Человек, привязанный к стулу. Мешок на голове.

– Ну, приступим, – раздался голос – а спустя пару секунд в кадре появился тот, кого я меньше всего ожидал тут увидеть.

Паша Сербский. При виде этого типа мои глаза округлились, но задать самому себе мысленные риторические вопросы без ответа я не успел.

– Итак, – Паша был наигранно весел. Что-то в его выражении лица роднило его со мной – тем мной с видео номер «2», который салютовал беспалой рукой. – Сегодня у нас... особый гость. Человек, который не захотел сидеть тихо, когда ему сказали делать это. Человек, который решил, что нет разницы, как именно умирать.

Наверное, я знал, кто окажется под мешком, ещё тогда, когда увидел пакет, вносимый амбалами. Паша спокойно, даже как-то весело подошёл к пленнику на стуле и сдёрнул мешок.

Я не вопил. Я мычал сквозь связанный рот, и это несказанно веселило стоящего рядом ублюдка.

– Нет, – он опёрся о моё плечо, как о столик, и развернулся наполовину ко мне, наполовину в камеру. – Нет, ты не прав. Тебя предупредили сколько раз? Трижды, кажется. Так?

Снова повернувшись к камере, Паша начал загибать пальцы.

– Первый раз в больнице. Я хотел по-хорошему. Я пытался по-хорошему! Ты не захотел, и я предупредил снова. Потом ты явился ко мне, и я предупредил тебя в третий раз. Хочешь сказать, я не давал тебе шанса?

В третий раз. Нужно это запомнить и выяснить, при каких обстоятельствах был этот… третий раз.

Я сам – ещё в оспинах и язвах, никакого намёка на гладкое и красивое лицо, какое было у меня сейчас – явно не воспринимаю доводы, логичны они или нет. Я вырываюсь и смотрю на Пашу с выражением настоящего ужаса. А тому уже надоел мой сдавленный вой.

– Заткнись, – приказывает он и впечатывает свой кулак прямо мне в живот. Я-реальный едва не ощутил это чувство, глядя на экран мобильника; а ведь Паша – пробуждённый с повышенной силой, это я запомнил ещё в больничном парке.

– Мог бы двинуть тебе в рожу, – заключает он, – но, знаешь, как-то неохота пачкаться о твои нарывы. По счастью, у меня здесь есть достаточно инструментов для того, чтобы не трогать твоё лицо голыми руками.

Спокойными шагами он движется в сторону камеры, а затем исчезает за ней. Единственное, что остаётся в кадре – это я. Моё лицо. Рот связан, но глаза открыты. Замолчавший после удара, я гляжу в кадр – а точнее, за него – со всё больше нарастающим ужасом, и, наконец, принимаюсь снова мычать.

«Нужно было молчать», – проносится у меня в голове. Но... чёрт, если бы я вновь попал в эту ситуацию – смог бы я молчать?

Паша возвращается, так же спокойно, как и уходил. В руках у него – небольшой нож с тонким, блестящим лезвием, чуть искривлённым на конце. Моё мычание становится интенсивнее, а затем...

На моменте, когда лезвие вонзается мне в глаз, я инстинктивно зажмурился. Мычание, исходящее с экрана, стало диким, но верёвки не позволяют мне дёргаться слишком сильно.

– Знаешь, в чём секрет? – Паша говорит вовсе не со мной; он просто беседует сам с собой, потому что ему это нравится. – Если надавить чуть сильнее и немного изогнуть, лезвие заденет мозг. Одно резкое движение вперёд – и ты мёртв.

Свободное рукой придерживая мою голову – видимо, чтобы я не дёрнул ей вперёд, на лезвие – второй он вынимает нож. Глазница полностью чёрная, из неё льётся кровь, а я извиваюсь от боли.

– Но это неинтересно, – я не вижу лица говнюка, но ясно осознаю, что в этот момент он улыбается. – Ты должен оценить мой подарок. Страшно, наверное, умирать?

Он не торопится нанести следующий удар, поигрывая ножиком, измазанным в чёрном.

– Мой подарок – это избавление от страха смерти. Раньше ты её боялся. Теперь ты будешь её ждать.

Нож движется ко второму глазу, я инстинктивно отшатываюсь – и я на экране, и я настоящий – но клинок останавливается.

– Нет, это мы, пожалуй, ещё оставим, – задумчиво произносит Паша. – Пригодится. Зато есть ещё...

Я украдкой бросаю взгляд на хронометраж видео. Прошло меньше половины. А ведь все происходящее еще и обрезано… Сколько длились мои мучения?

***

Кадры перемежались, обрывались на полуслове и перескакивали дальше, до следующего “интересного” момента, и в какой-то момент я уже имел бы все шансы не узнать себя, если бы не знал заранее, кого и что я увижу на нём. Лицо изрезано. Челюсть чудовищно обезображена – никогда не задумывался о том, как меняется рот, если вырвать половину зубов (а точнее, вырезать вместе с кусками дёсен). По волосам опознать себя тоже не получится – скальп содран и валяется где-то на полу. Единственное живое место на лице – это глаз; левый глаз, обращённый прямо в камеру.

В начале, он не смотрел сюда. Смотрел в пол, на Пашу, по сторонам, куда-то ещё – но не в камеру. Сейчас же я уставился прямо в камеру – будто зная, что сам наблюдаю за собой через экран мобильника.

Стоя у стены, я смотрю на то, как неделю назад на этом самом месте со мной делали... наверное, самое жуткое, что я когда-либо видел. Некоторые отдельные виды пыток – я даже не подозревал, что они существуют. А вот Паша знал и практиковал.

Я уже давно задаюсь одним вопросом. Ну, допустим, зачем это делает Паша – спрашивать не приходится. Одного вида на его довольную и слегка (слегка ли?) безумную морду достаточно, чтобы понять, что ему это доставляет несказанное удовольствие.

Но зачем Паше было записывать всё это на видео? Улика против себя самого, но для чего? Не показывать же мне, в самом-то деле. Я всё и так видел своим глазами... глазом, и даже принимал в этом непосредственное участие.

Два плюс два.

Скорее всего, мне удалось добраться до его личной коллекции. Вполне вероятно, что Паша занимался такими вещами не раз… и если мне удалось достать это видео, то наверняка есть и другие. Вот только почему всё это до сих пор не опубликовано?

Покачав головой, я вернулся к просмотру. Само собой мне не хотелось и дальше наблюдать за своей пыткой, однако что-то подсказывало, что я в прошлом решил показать себе эти видео не только затем, чтобы у меня появилась парочка-другая психологических травм.

На видео же я молчал. Молчать я стал примерно с того же самого момента, как и смотреть в камеру. Только тихое, хриплое сопение. Изо рта стекают капли чёрной крови. Во время одной из склеек меня вырвало после очередного удара в окровавленный живот – Паша едва успел отскочить.

– Тихо стало, – замечает он. – Знаешь, даже скучно. Посиди тут минутку, я сейчас вернусь.

Я сижу и монотонно смотрю в камеру. Хриплое дыхание. Я давно уже отвязан – ему понадобились мои руки, чтобы превратить их в кровавые чёрные обрубки – но едва ли смог бы встать, даже если бы захотел. Сижу. Смотрю в камеру. Дышу.

Это жуткое зрелище продолжается минуты две-три, а затем Паша возвращается. За время отсутствия он успел вытереть с рук кровь. В руках – CD-проигрыватель и коробочка с диском.

– Если стало скучно, нет ничего лучше хорошей музыки, – он улыбается доброй, дружеской улыбкой, даже какой-то заботливой. – Я решил, тебе понравится. Может, снова развеселишься, включишься в процесс.

Дисковод открывается. Диск ставится на место. Паша нажимает кнопку – и...

“На фундаменте жизни воздвигни свои монументы!

Подчини своей воле стремительный водоворот!

Будет трудно, но стоит ли жить без подобных моментов?

Ведь ты – пробуждённый!

Ты сможешь, ты сдюжишь –

Вперёд!” – несётся из динамиков. Песня Лики, самая мотивирующая, мать её, песня десятилетия.

Я на видео продолжаю смотреть в камеру. За музыкой не слышно хриплого дыхания, но я знаю, что оно есть.

***

– Мда уж. Я уже извинялся? Не помню, – прошлый я улыбнулся, – но попридержи коней, ковбой. Если сейчас твоё сердце загорелось праведным гневом, а кулаки грозно сжались для осуществления страшной мести… придется тебя обломать, – я развел руками на видео, – Я уже. По крайней мере, частично. Дотла эту конторку тоже спалили мы с тобой. Не понравилось обслуживание, – прошлый я зацокал языком и прикусил нижнюю губу. – Все несколько сложнее простой мести. К сожалению.

После того, как третье видео подошло к концу, я ещё долго стоял на месте, осознавая увиденное и борясь с дурнотой. Да, я с первого видео сказал правильно – такое дерьмо лучше есть маленькими ложечками, порционно. И, пожалуй, на сегодня я уже объелся его.

Впрочем, всего, случившегося со мной, это не объясняло, и хотя я не ждал, что разгадка придёт вот так сразу, быстро, стоило бы, наверное, осмотреть и остальные комнаты. И видео могут прийти, и в самих комнатах может что-то найтись. Лучше проверить сейчас – чем потом спускаться сюда ещё раз; теперь это обгоревшее место казалось мне пугающим до мурашек. Я еле удерживался от желания поминутно оглядываться, а тишина, недавно бывшая успокаивающей, теперь стала гнетущей и давящей не хуже зрелища собственной кожи, сдираемой заживо.