Текст книги "Рожденный жить (СИ)"

Автор книги: Ориби Камм Пирр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

–Хорошо, я скажу ему. И да, мы же тогда были вместе. Я тоже видела. Страшный взгляд. Холодный…

–Всё скажи, и не бойся, что убьет! Это меня давно пора было! А про коня я так скажу – помнишь нашего друга с голубой шерсть? Отныне он будет жить здесь! Он не боится меня, а я – его. Пусть мало, но мы с ним хоть как-то знакомы! Приведи его к Алену и поставь того перед фактом!

Девушка долго колебалась. Унять обиженного вампира было довольно не просто. То он орал, то бранился, то проклинал всё то, из-за чего оказался здесь.

–Ты ведь понимаешь, они избавиться от нас хотят? От тебя или меня – не знаю, кто падёт первым!

–Тише… Я давно поняла. Но так ты не поможешь делу. Что толку реветь и кричать, как ребёнок? Пойди и скажи. Я никуда не пойду. Кто я для твоего… – она хотела сказать слово, но не знала, какое лучше подобрать, девушка ещё не поняла, кем являлся этот блондин для Лая, и потому она так и сказала: – Кто я для Алена? Мы должны держаться вместе, да, ты прав… Поклянись, что будешь доверять и ничего не скрывать, поклянись, что перестанешь бояться или избегать меня, можешь не говорить, почему ты это делаешь, я всё уже поняла без слов… Если останешься один, твои страхи могут воплотиться в реальность! Мне тоже страшно. Я так не хочу. И ранней смерти тоже. Мы должны быть вместе, да, ты оказался прав, но я не буду решать за тебя твои проблемы! Иначе я назову тебя беспомощным и буду права, пойди, скорее, излей на него всё то, о чём ты часами говорил мне! Должно быть, теперь тебе стало легче, так наберись сил и скажи это прямо в глаза!

И Лай, некоторое время колеблясь, был вынужден согласится: девушка оказалась права. Он закусил губы и подумал: «Я действительно вёл себя, как ребёнок! Это смешно! Глупо! Как жаль, что Илзе увидела меня таким!..» В дальнейшем он уже представлял, как будет стоять перед демоном, ведя свою гневную речь. И Илзе не обманула – это следовало сделать ему ещё сразу.

***

Настал вечер, и звёзды упали на лес, точно рассыпанные. Между домиков по-прежнему возились люди. Слышался топот коней, тихо похрюкивали свиньи. Опёршись одной рукой на свод колодца, а в другой держа небольшую фляжку, какой-то мужик отчаянно рассказывал о том, что произошло сегодня с утра. Как он пошёл в лес, хотел подстрелить дичь, да не нашёл. Не сов же на ужин жарить?

–Всюду такой туман быль, прямо в глазах молоко! – громко рассказывал он своей супруге, которая сидела совсем неподалёку. Она сидела на гладко обтёсанной скамье, над которой аркой росли какие-то цветы. Их синие головки уже закрылись, но завтра, очевидно, вновь пустятся в цвет. Раскинут свои лепестки и устремятся навстречу свету, подарят свой дивный аромат…

–Да не ори ты! Так и кого ты там видел? – прокряхтела сидящая женщина. Она была очень грузной. Занимала почти всю скамью и то и дело вздыхала. Недавно съела что-то не свежее, и теперь мучилась от болей. По совету заезжего лекаря, просто нуждалась в правильном питании.

–Не поверишь! – вновь всплеснув руками, прокричал мужик. Поправил пояс и выхватил из него нож. Взмахнул им яростно вверх, направив прямо на Луну, так что женщина от страха заохала и даже испугалась.

–Не поверишь! – хлебнув ещё глоток, прошептал он, а слова так и выкатывались изо рта как монеты. Были к месту и не совсем. Видать, пьяному просто хотелось поговорить, – Тварь одну нашёл. Убил. Лежит там, возле речки. Кровушкой истекает. Пойдём утром со мной, я тебе покажу?

–Да кого покажешь мне, ты? Иди, проспись уже!

–Я не могу тебе сказать, любимая! Ты испугаешься.

–Скажи ты, болван окаянный! Снова выдумал каких-то небылиц! Горе мне с тобой, горе и голодная смерть! Никого ты там не видел, иначе бы точно принёс! – не выдержала хозяйка, – Что я тут сижу ночью? Пойдём-ка в дом что ли, холодает уже… – она задрожала и инстинктивно принялась оглядываться, – Слушай, ты тоже это слышишь?

–Вампира я нашёл… – ответ был тихим и точно специально сказан шёпотом – для пущего страха.

–Кого?

–Вампира, говорю же! Молодой такой, нечего им по нашим лесам ходить! Нашу еду истреблять! Ты ли не знаешь, что они уже всю птицу перебили? Всех зверей переели?

–Да что ты несёшь?!

Она снова задрожала и принялась кутаться в платок, который, по счастливой случайности, лежал как раз неподалёку.

–Утром совсем холодно будет. Матушка Агнесс говорила, что морозы скоро, ты ведь знаешь, она всегда это чувствует. Помнишь, какое небо было сегодня утром? Алое-алое? Так это к зиме суровой. Куда уж ещё суровее, чем у нас? Никакой урожай не будет расти с такими погодами!

–Да что ты бурчишь… – резко оборвал её муж, – Что надо тебе?

–Холодно, говорю. А ты совсем не чувствуешь, стал поленом каменным, ишь ты! Подай мне мою шубу! Тебе тоже холодно?

Но мужик вряд ли мог её понимать, одним глазом он уже спал, другим, как заворожённый, смотрел куда-то в пустоту. Чарка из-под питья давно упала на траву и тихо звякнула. Варево разлилось и впиталось в сыру землю.

–Спишь ли? Допился! Снова! Вот куда ты ходишь, я знаю, в лесу опять устроили посиделки? Нет, ну, я вам устрою, муженьки растакие, всех найду! Всех! – не унималась ворчливая жена, – Я ли тебя потчую плохо, что бы бежишь, как заяц, и тут же закусываешь этой гадостью?! Эй, ты слышишь меня? Ну, не молчи же! – нервный голос едва ли не доходил до писка.

–Тихо…

–Ну, что такое? Ты объяснишь мне, наконец?! – женщина смолкла, а после поглядела в сторону. Её лицо мигом перекосилось от ужаса. Маленькие глазки полезли ко лбу, а кожа побелела и стала, как у нежити. Лопата, прислонённая к стене прогнитого маленького сарая взлетела и зависла в воздухе.

–Чертовщина-то какая!.. – принялась причитать она, видя, как её муж плавно перемещается в сторону колодца. Как его ноги отрываются от земли, и тело начинает парить, а повсюду мелькают какие-то тени…

–Нежить проклятая, это снова ты?! – она схватила прислонённые к стене вилы, сорвалась с места и взмахнула ими. Видение не растаяло. Мужика поднимали неведомые силы, и скоро ноги были почти что над её головой. Раздался какой-то шёпот, такой тихий, едва различимый, но такой холодный, прямо ледяной.

Сперва она не могла различить слов, после стала напрягать слух изо всех сил. Пение сверчков и топот собственных ног мешали ей в этом, но женщина не могла встать столбом и перестать размахивать вилами.

–…Я никого не прощаю… За ошибки надо платить… Я принимаю плату только кровью… – наконец, слова стали чуть более громкими, и их смысл был таким жутким, что обмершее сердце хозяйки так и дрогнуло.

–Что надо тебе? – закричала она, обращаясь в пустоту и ночную темень, – Отпусти его, слышишь! Он хоть и дурак, но муж мне! Кто за него работать и кормить меня будет?! Уж не ты ли, демон проклятый?

На такие слова послышался смех.

–Выйди ты, покажись! Перестань прятаться во мраке!

–Как пожелаешь!.. – ответил ей голос.

Напротив женщины тотчас появилась фигура. На её лице расплылась широкая улыбка.

–Ну, что довольна, жена?

Алые глаза подмигнули ей.

–Да чтоб тебя!

–Погоди, не делай этот шаг! – голос стал громче и прозвучал в голове, как приказ. Бледнокожие руки одним движением стали вскинуты вверх.

–Отпусти его!

–А ты застынь на месте! – светловолосый силуэт прошествовал в сторону колодца, – Ты, значит, вампирами промышляешь? Может, ещё женушке своей шкуру из них сошьешь? А не упрекнут ли потом тебя, убиенного, за то, что шкуры с людей снимаешь? Не сожгут ли на пламенном костре, осмеют ведь и её убьют? Оно тебе надо, а, мужик?

Неумелый охотник отчаянно покачал головой и замычал что-то. Его рот тут же оказался закрыт комками холодной травы.

–Отпусти его, монстр проклятый! – вновь заорала женщина. Стоящий ухмыльнулся.

–А может, ты хочешь, чтобы всё прошло по-тихому? Без костров инквизиции и быстро?

–Отстань от меня, парень, полно уже!

Светловолосый скривился и гневно поглядел на него.

–Будь твоя воля, последние слова приняты! – вскинул глаза к небу и замер, как вкопанный. Замерла и женщина, а после, обретя былую свободу движений, помчалась на него с вилами. Остриё прошло насквозь, в груди засияли дыры. Он чуть слышно засмеялся и повернулся к ней лицом.

–Так, значит, ну, хорошо, – щёлкнул пальцами и мигом растаял, как дым. А над колодцем вспыхнуло синее пламя. Висевший в воздухе мужик полетел прямо в жерло и мигом сгорел, превратившись в кучку пепла.

–Будешь знать, как вампиров трогать! – в последний раз произнёс голос, а после все чудеса отпустили это место. Раздался крик, снова заржали кони. Плач обезумевшей жены смешался с ветром и долетел до соседних домов… Возможно, этой историей она дополнит образ Тёмного, привнесёт в него новые краски.

–Будешь знать, как убивать невинных! Желание смерти не менее грешно, чем деяние. Лай нужен мне! И за него я буду мстить! – задыхаясь от ненависти, прошептал Ален, направляясь в пещерный замок. На вопросы о том, где был, он уклончиво молчал – не к чему знать, и лишь к вечеру, видя озлобленное состояние Лая, он с виноватым лицом зашёл в его комнату и сел на стульчик напротив. Вампир отпрянул, отскочил, точно зверь, для полной картины не хватало только оскала…

–Прости, я был не прав! – первым заговорил Ален, – Я не могу видеть тебя такого! Да, ошибся, но я лишь хотел испытать тебя… Понять, каков ты внутри. Согласен ли ты просидеть вечность с той, кого почти не знаешь и кто тебе совсем безразличен? Или всё же одиночество было лучше?

–Это не правда! – прорезал тишину вампир, Илзе… Она моя подруга! Не говори про неё так! Не говори вообще про неё! Ведь это тебе плевать, на нас! Всех! Согласись, что я говорю правду?

Блондин улыбнулся и встал. Его глаза тихо подмигнули чему-то. Он вышел и больше не тревожил никого своим присутствием. «Или не всё равно?..» – сказал он самому себе и зашагал в пустынном коридоре, попутно свернул в сторону и незаметно подсмотрел за спящей и продрогшей насквозь от холода Илзе. «Эх, знаешь ли ты, ради кого и чего всё это? Сумеешь ли сохранить того, кто мне дорог, или сломаешь ему жизнь, женщина?!»

========== Глава 4. Оттенки чувств ==========

Злом я спасённый,

Свет избегаю,

Вновь удивлённо

На руки смотрю.

Что происходит?

Не понимаю.

Как так выходит,

Что свет я дарю?

Что же спасает

Меня от падений?

Чудо – не знаю,

Странно порой.

Смерти не властный,

Для жизни стремлений

Буду согласен

Зваться: живой.

Что-то уносит

Меня от страданий,

Жизнь точно просит

Остаться ещё.

Кто же такой я,

Точно избранник,

Кровью омою

Больное плечо.

Что же спасает,

Смерть отвергая,

Оберегает

От боли меня?

Ален сказал,

Что судьба вековая

Каменных скал

Поджидает меня…

Дни были однообразными. В них не менялось ничего, и только в глазах Илзе мелькали различные лики. На всех них был изображён он – уставший, обиженный, одинокий. По правде сказать, она представляла его иным – парень сперва был более спокойным, даже бесчувственным. Хотя его сложно охарактеризовать в двух словах. С людьми выходило как-то проще, Лай – слишком переменчивый. Резкий, невоспитанный, робкий, однако в этом есть что-то особо притягательное. В первую очередь такими казались глаза, чрезмерно глубокие и задумчивые. В них так и читалась мудрость, точь-в-точь такая, как у бывалых стариков.

Он был не аккуратен, но на то имелись веские причины. Постоянные ранения руки сделали конечность слабой и малоподвижной. Казалось, и сам Лай старался намеренно её прятать, навязывая на себя длинные и фигуристые шарфы. От этого он казался каким-то смешным, особенно, когда пытался сам что-то сделать и у него не получалось. Она, видя такие деяния, тотчас шла помочь. Не потому, что ей было приятно делать за кого-то какую-то работу и не совсем из жалости, просто Илзе привыкла помогать отцу и с тех пор выработала в характере такую незаменимую черту.

Привыкла она и к долгим разговорам, сидя на мохнатой лужайке под светом вечерних звёзд. Они болтали обо всём, смеялись, шутили, однако не чувствовали друг в друге уверенности и просто хотели узнать в собеседнике что-то новое. А его было так много! Жизни совершенно разные. Почти никакого сходства. Каждый разговор, как новая планета. Новая тема – новый уголок. И как заманчиво узнать что-то новое и необычное! Понять истинные мотивы слов и стремлений.

Однажды они бежали по полю. Золото разливалось за горизонт и колыхалось, как море, а ещё солнце огромным шаром венчало эту красоту… Она шла первой, длинные юбки постоянно цеплялись за колосья, колючки оставались на ткани и рвали её, оставляя небольшие полосы. Ноги в мягких башмачках проваливались в рыхлую мокроватую землю. И вдруг она запела. Лёгкая романтичная песнь полилась над полем и зазвенела в хрустальном воздухе.

–Что ты делаешь? – неожиданно сказал он, немного удивившись.

–Как что? Пою.

Странное выражение лица Лая заставило её смолкнуть и оборвать последние ноты.

–Ты разве никогда не слышал песен?

Он покачал головой и, улыбаясь, выпустил из себя одно слово:

–Впервые! Но это так здорово… Я бы тоже попробовал, но я не знаю слов, ни одного. А этих я не понимаю. Кажется, германское наречие? Я прав?

Илзе была приятно удивлена.

–Ему научила меня бабушка. Да, этот язык знают не все… Но, вижу, у нас снова нашлось что-то общее. Так что, научить тебя словам? Идём, напишу! – и, мчась под крыльями влажного ветра, она уже представляла, как будет снова петь.

Так проходили дни, так исчезало одиночество. Тишина заполнялась смехом, а гулкое эхо – сотней невероятных звуков. Они отражались от стен и петляли в длинных коридорах, вибрировали и наполнялись какой-то особым ощущением, отчего начинало казаться, что воздух становится теплее, и это вовсе не пещера, а роскошный мрачный дворец. Да, она прекрасно скрашивала его одиночество. Точила ту крепость, что годами загоняла его в далекий тёмный угол, и заставляла расцветать прямо на глазах изумлённого Алена. Просто одним присутствием. Тихим и ласковым словом.

Дни стали проходить весело и незаметно. Лай ловил себя на мысли, что больше не испытывал потребности в затворничестве и смело шагал на встречу своей подруге. Отчего-то теперь он знал, что может ей довериться и в случае тревоги рассказать всё, как есть, а может, это было лишь его мечтой? После десяти лет «молчания» очень хотелось убедить себя, что тот этап жизнь уже навсегда закончен. Резко он стал меняться в лучшую сторону – становиться более открытым и жизнерадостным, хотя зачастую эти чувства казались со стороны наигранными – они были ему непривычны и получались нелепо и неуместно, как у ребёнка, только вступающего в жизнь, однако они были, и сложно назвать причину, отчего стал меняться Лай. Она, точно взгляд, однажды подаренный Илзе, точно искра первой любви, любви, коей называют любовью с первого взгляда, выжигала изнутри его боль, заставляла стать другим человеком.

Так в один из прекрасных дней они встретили посреди леса козу, и с тех пор могли пить по утрам горячее молоко. Уж что-что, а это было ему тоже в новинку! Рассказы о Митисе, о жизни и быте людей, любых привычных всем мелочам казались ему необычайными и очень далёкими. Вампиру так хотелось увидеть всё самому и пережить на собственной шкуре! Но прошлое не отпускало его и вновь заставляло бояться, забившись в дальний уголок пещеры и молча созерцая пространство.

–Что толку сидеть здесь и лишь мечтать о лучшем мире, когда он, огромный и яркий, находится всего в паре шагов от нас? Ты не мог выйти из-под присмотра демонов, но, возможно, ты так лишь думал? Пробовал ли хоть раз сбежать или молча принял судьбу? О, если бы мы могли уйти вместе, я бы показала тебе мой дом, небольшую веранду и розовые пионы, которые обычно расцветали там каждую осень… – а он, слушая такие слова, уже воображал себе действо, видел его, как живое, в ярких цветах и с большим количеством деталей. Подбирал слова и выискивал красивые образы, думал о том, как однажды, через много лет, мог бы рассказать ей об этом походе стихами… Думал и то, что Илзе бы их точно оценила, в этом Лай убедился после того случайного разговора о травах. Девушка была неравнодушна к латинскому языку и всегда улыбалась, слыша его чёткие и знакомые слова. Наверное потому, что так она вспоминала детство, дом и родных, хотя она мало говорила о себе, и Лаю казалось, что это несло в себе какую-то скрытую тайну, чего-то она недоговаривала…

Он перестал бояться Илзе и сам наведывался к ней в гости. Приходил и просто сидел рядом, даже когда был занят чем-то, но не мог пересилить себя и вернуться. Приходил вечером, без стука и предупреждения, просто врывался к ней и глупо по-детски улыбался. Вероятно, вампир понял, что теперь его мир обрёл то самое, чего не хватало уже много лет, и больше ему ничего не было нужно!

Серовато-серые лучи продирались сквозь щели и дыры в стене. Их дарила Луна, и серебристые искры так и витали в воздухе. Порой через щели было видно небо – чёрный горизонт, сплошь усыпанный большими огнями звёзд.

Было тихо. Звуки медленно просачивались внутрь вместе со светом. Зал утопал в безмолвии, силуэты чёрных сталактитов отражались замысловатыми тенями. Здесь было тепло, но обычный человек с этим бы явно поспорил. Он не смог бы стоять здесь, на неровном полу, и уж подавно жить, учиться и любить это место. А он смог – у него просто не было другого пути.

Вампир заморгал. Ночное зрение с наступлением темноты давало ему возможность быть тихим и неуловимым, радостно бегать по помещениям и не бояться ярких лучей. К слову, Лай не боялся их, просто что-то необъяснимое, навеянное родителями, не могло оставить его и заставить пересмотреть всё. Он вырос и больше не был тем щуплым пугливым мальчишкой, который бежал со всех ног от смерти, а после долго не мог поверить в своё спасение. Он вырос и теперь едва ли напоминал того, каким был прежде.

Волосы стали темнее и вытянулись, он возмужал, и в глазах читалась особая мудрость. Хотя, сказать, что он был не так мудр прежде, было бы абсурдно, – Ален и Аморон заставляли его учиться в течение долгих лет, корпеть над древними фолиантами и даже учить мёртвые языки, к коим он питал довольно радушные чувства.

Лай сделал несколько шагов и остановился. Прилёг на небольшую кровать – каменный выступ, который был на удивление гладким и плоским, застеленный мягкими пушистыми тёплыми шкурами, и снова попытался углядеть во тьме звёзды. И вдруг шорох. Тихие шаги, знакомые колебания воздуха. Он узнал их.

–Ты!

Девушка робко заглянула за поворот.

–Ну, чего ты стоишь? Проходи! – Лай всегда говорил прямо и с ноткой настойчивости – привычка, которую привили ему демоны, отразилась в его характере, но была скорее привычкой, нежели наставлением.

–Извини, я, наверное, позже зайду…

–Не стоит! Садись!

Невысокая фигурка тихо ступила во мрак. Она замирала каждый раз, когда лунные дорожки плавно садились на пушистые волосы. Замирала и смущённо улыбалась, щурилась оттого, что ничего не могла разглядеть, – Илзе часто выказывала такие эмоции.

–Иди… – голос Лая был настойчив и смел, собственно, как и он сам,– Быстрее! – вампир не любил непослушание и уже начинал скалиться, -Ты что опять боишься меня? – в глубоких прозрачных глазах читался омут различных чувств. В них то вспыхивали звёзды, то играл бурный водный поток, то зияла тьма, чёрная и всепоглощающая, такая притягательная и красивая.

Девушка покачала головой и начала что-то бормотать.

–Садись,– едва заметный кивок головы напоминал приглашение, от которого нельзя было отказаться. Сам Лай сидел на краю своего каменного ложа, поджав колени и обхватив руками обтрёпанную шёлковую поверхность.

–Нет! – руки резко подхватили край бахромчатой ткани и протянули их прочь,– Не сюда,– он соскочил вниз и встал напротив неё – не любил всяческих нежностей и считал это для себя недопустимым. Высокий и стройный, он был немногим выше её и как всегда такой смущённой и испуганной,– Ты же видишь, здесь есть стулья,– и он указал рукой в темноту.

Тотчас же из камня выехало несколько сталактитов, они образовали собою некий крест, а после с другой стороны показался ещё один выступ. Затем ещё и ещё, они стали вытягиваться из-под пола и сливаться с другими, а после застыли, снова став каменными.

–Вот это да! – прошептала она и тут же принялась касаться поверхности пальцами.

–Нравится?

Она закивала.

–Не пойму, как вы так можете? Это просто магия какая-то…

Вампир лишь ухмыльнулся, а после опустился в образовавшееся кресло. Другое располагалось напротив – сидящие смотрели друг другу прямо в глаза.

–Я хотел с тобой поговорить,– голос Лая был чрезвычайно серьёзен и холоден, – это касается тебя!

Девушка снова вздрогнула.

–Что-то случилось?

–Едва ли.

–Чего стоит опасаться нам?

–Скорее тебе! – перебил её говорящий,– И не скорее, а точно, я уверен в этом! После того случая с медведем… Я не хочу, чтобы такое повторилось!

Губы вошедшей задрожали.

–Ты расскажешь мне?

Кивок соединился с улыбкой.

–В наши времена опасность ходит так близко. Может быть, на каждом шагу! В своей жизни я многого повидал. Ты должна… – голос стих, а взгляд вновь заметался по сторонам.

Луна вышла из-за тучи, и серебристый свет упал на лица сидящих. Он отразился в их глазах сотнями блестящих искр и мягким шёлком упал на белые щёки. Другой луч заплясал над столом, стал играть тенями и увивать руки белоснежным оттенком. Кожа казалась синей, длинные ногти, точно маленькие халцедоновые камушки.

–Я хотел сказать, вот, – он нагнулся и вытащил из-под кровати нож.

Девушка опешила.

–Бери! – длинные пальцы коснулись холодной стали и протянули её вперёд,– Ну, же!

Илзе сидела, как вкопанная. Лунный свет играл её выражениями, бегая по волосам и заставляя их становиться то серыми, то совершенно чёрными. В движениях читался страх. Тишина усиливала его во сто крат.

–Зачем?– прозвучал испуганный голос.

–Не спрашивай… – его рука ухватила её за локоть и разжала кулак,– Забирай и носи с собой.

–Но я…

–Не говори ничего! Считай, что подарок. Не бойся! Это всего лишь нож!

–Как ты можешь такое говорить?

Его внезапное недовольство отразилось незаметным оскалом. Пальцы ухватились за рукоять, клинок вонзился в камень, и в столе тотчас появилась щели.

–Так сделаешь ты, если придется! Будь осторожна Илзе…

И девушке пришлось подчиниться.

***

Если бы ветер мог танцевать музыку, это бы непременно сейчас произошло! Он бы взвил, заметался и принялся срывать с красивых цветов росу. Она бы звенела, падая о листы и сливаясь с шумом воды, а та кружилась маленькими струйками и выскакивала на поверхность…

Таким увидел мир он в это мгновение. Растерянный, немного испуганный, но точно знающий, чего он хочет. Лай не был из тех, кто с легкостью течет по реке жизни, и если он чего-то решит, обстоятельствам придется не просто, и в итоге они уступят юноше. Ему удалось подчинить их и сейчас, когда она, такая же изумлённая и хрупкая, увитая кружевными порывами воздуха, стояла на берегу и ждала его возвращения.

–Лай, ты с ума сошёл! Что ты творишь?

Парень был в очень странном настроении. Ещё никогда прежде радость не струилась из него и не била в окружающих своим мощным искрящимся фонтаном.

–Ты сегодня сам не свой!

–Я просто хочу быть счастливым!– донёсся до неё приглушённый ответ.

–Ну да, конечно, а мне потом лечи тебя, да? А ну живо вылезай оттуда! – голос недовольной Илзе был далёк от той безумной радости, кою испытывал он, – И расскажи мне всё по порядку…

Сотня хрустальных брызг упала на серую землю. Сухие листья, которые уже собрались умирать, вздрогнули, вновь наполнившись силой и влагой. Гладь озёрной поверхности подёрнулась, и оттуда, наконец, показалась небольшая фигура.

–Что тебе там понадобилось?

Улыбка вампира говорила о многом и одновременно пугала девушку. Одна рука поправляла волосы, выжимала из них воду, среди которой тут и там попадались зеленые кусочки тины и какой-то мусор. А другая была зажата за спиной, парень изворачивался, смеялся и прятался, а она так и норовила заглянуть на то, что было временно скрыто.

–Я лишь думал показать тебе кое-что… – прошептал, немного обидевшись, отряхнув одежду и поправив съехавший на бок кинжал.

–Показал? Теперь иди домой и сиди там, пока не высохнешь!

–Но Илзе…

–Думай хоть иногда головой! Твоё ребячество пугает меня!

–А что я сделал?

Она глубоко вздохнула и присела на соседний пенёк.

–Тебе рассказать?

Кивок сопроводился смехом.

–Что ж, изволь слушать. Ты разбудил меня в такое раннее утро, спорю, ещё петухи не кричали; привёл неизвестно куда, оставил одну на полянке, а сам с головой ушёл под воду. Может, ты покончить с собой хочешь, да без свидетелей страшно? Ну, что мне думать о тебе, Лай?

Голубые глаза немного померкли и похолодели.

–Ты правду ничего не поняла…

–А что должна? У нас что свидание? Место такое жуткое! Вот сам взгляни, сколько лет этим деревьям? Они такие сухие, что скрипят даже если на них рукой махнуть!..

–А может и так… Как хочешь, так и говори, – он перехватил её дрожащие руки и одним движением притянул к себе, – Только закрой глаза и не открывай их, хорошо?

Она поморщилась и неодобрительно зафыркала.

–Право ребёнок! Когда ты станешь понимать, что это всё – смешно.

–Никогда… – прошептал он в самое ухо и прикрыл глаза девушки своей мокрой холодной рукой, – Я боюсь, что ты подсмотришь…

–Ну, перестань!

–Как прикажешь…

Лай сделал ещё одно движение, отчего расстояние между ними увеличилось, а то, что он держал зажатым в руке, оказалось напротив лица.

–Смотри!

Огромная красная лилия заставила тут же почувствовать сильный солёный запах. Её темные листья были спущены вниз и округлы, а лепестки такие яркие, точно кровь. Кажется, вот-вот стекут большими каплями и превратятся в одну размазанную кляксу, а после станут, как снег…

–Ах… Мог бы сказать, что хочешь это сделать, – тихо вырвалось у неё, нотки были уже совсем другими, голос сладким и немного смущённым, – а не так, взял, сорвался и головой об воду…

–Так вышло, не вини… Просто они не цветут днём.

–Да я разве что говорю… – фразы стали оборванными, дыхания точно не хватало.

–Теперь можем и назад пойти, – довольно проговорил Лай, а после вздрогнул, – всё-таки осень, вода тут холодная… – покрылся мелкой дрожью и точно посерел. А после вновь бежал от нахлынувших чувств, спотыкаясь и говоря обо всём на свете. Ах как же быстро он поборол свою суть! Как быстро и стремительно стал преображаться!

А она шла молча, лишь изредка кивала или произносила пару слов. Ей было странно поведение своего друга и она хотела разобраться во всём сама, утонув в омуте размышлений. А алый цветок плавно покачивался в её руке, крепко зажатый пальцами. Изредка на землю ещё падали мокрые капельки, бабочки шаловливо кружились вокруг яркой головки и пили оттуда нектар. Она только и успевала прогонять их, целыми стаями вьющимися вокруг хрупкого силуэта.

Сегодня было особенно много бабочек. Они касались рук и кружили перед самым лицом, случайно или специально желая удариться о волосы. А ведь они были тут всегда, бабочки, жуки, птицы – природа точно специально хотела сделать мгновение ярче, проносясь своею красотой перед её спокойными тихими и большими глазами. Запомнить, раскрасить и оставить на долгие годы.

–Эй, посмотри на меня! – прошептали красные глаза, после чего снова стали прежними.

Лай недовольно уставился на стоявшего перед входом в замок Алена.

–Ты поджидал нас?

–К чему? Я просто рад, что вы вернулись! – и голос казался таким добрым. Не было в нём и оттенка былой иронии или смеха. Слова шли от самой души и были невероятно светлыми, простыми, хрустальными, и их было так приятно слышать! Вот только эта правда была немного грустной, чем-то таинственным веяло от этого взгляда, тем, чего мы ещё не знали и, возможно, не должны были знать.

–Что это с ним? – удивлённо прошептала Илзе, переступая порог, – Он так пристально посмотрел на нас… Особенно на меня…

–Да брось ты, Ален всегда на всех глазеет!

–И на цветок! Его нельзя не заметить! Такой кровавый, прямо специально созданный для вампира!

–Ну, что ты ворчишь? Ты ли не рада такому сюрпризу? Спасибо даже не сказала…

Она молча кивнула головой.

–Да, я, поверь, не была готова к такому!..

Не была она готова и к ещё одной неожиданности. Как только вышла во двор, увидела голубоватого коня. «Снова он!» – подумала Илзе, стараясь не попасться на глаза странного зверя, но тот, точно специально, повернул голову и пошёл за нею вслед. Не фыркал и не гоготал, шёл спокойно и ровно, след в след.

–И кто ты только такой? – прошептала она, остановившись.

Остановился и конь. Опустил свою голову вниз и чуть не коснулся девушки рогом. А после появился Лай, весело крича и махая рукой, он мигом оседлал животное и уже через несколько мгновений стоял напротив Аморона.

–Ну, как? Научился я ездить? – вампир широко улыбнулся и таким же быстрым движением спрыгнул вниз, – Или нет?

Старик как-то недовольно поглядел в их сторону и точно отпрянул.

–Я сделал что-то не так?

Брови выгнулись дугой. Маленькие чёрные глазки заметались из стороны в сторону.

–Хорош! Только откуда взялась эта зверюга? – нервно указал он рукой на коня. Не понравился коню и старик. Он вздыбился и резко ударил копытами о землю. Лазурная шерсть взвилась в воздух, грива на мгновение подёрнулась судорогой, стала такою, как море. Лая это немного напрягло и испугало. Он даже подумал, что это уже второй конь, который не признаёт его, боится или отвергает чего-то.

–Просто нашёл, какая разница?

Аморон пробубнил что-то невнятное и поскорее поспешил скрыться. Переступил через небольшое ограждение и, ухмыляясь, засеменил прочь.

–Что-то ему не понравилось… – негромко сказала Илзе, появившаяся из-за самой спины.

–Всё-таки это не простой конь. Сама посуди…

Та же реакция повторилась и с Аленом. Блондин старался казаться очень весёлым и всячески расхваливал коня, восхищался его небесным окрасом и говорил, что никогда прежде не встречал таких. А после подошёл, наверное, для того, чтобы погладить, и упал. Это конь опрокинул его одним движением, заржал и нервно заметался из стороны в сторону.

Ален попытался успокоить его, подойти с другой стороны, взглянуть прямо в глаза, но животное было упрямым и наотрез отказывалось находиться рядом, а после взяло и, натянув покрученную верёвку, чуть не перервало её и не убежало.

–Что ты творишь? Зачем ты пугаешь его?! – закричал Лай, подбегая к ограждению и успокаивая своего друга.

–А чем думал ты, оседлав такого монстра? Он же убьёт одним движением!

–А вот и не тронет! Илзе видела, он хороший конь! – и от этих слов рогатый тотчас присмирел.

–Странный он…

–Лишь тем, что не слушает тебя? Спорю, он просто боится! Много людей сразу – это же стресс, подумай!

Но Ален стоял на своём: