Текст книги "Законы Беззакония (СИ)"

Автор книги: Оратор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Вот именно! Именно поэтому меня до чертиков пугают подобные происшествия в непосредственной близости от моего дома!

– Понимаю, Артём, наверно боязно за матушку, – произнёс Вениамин, натянув мерзкую ухмылку.

– Конечно! – кивнул я. – Как приятно, что вы меня понимаете. Ведь вы наверняка тоже беспокоитесь за доченьку. Тем более она у вас девушка, не обделённая красотой. Всякий сброд, несомненно, так и поджидает её в тёмных закоулках.

Мерзкая ухмылка пропала с лица подполковника, на секунду сменилась гневной гримасой, однако затем стремительно пришла в норму. Ха! Даже забавно, неужели он думал, что я приду к нему, не обладая никакой подготовкой.

– Ясное дело, волнуюсь, отцовское сердце иначе не может.

– Это хорошо, что не может, тем более, я слышал, тут у нас в городе затаился страшный преступник, находящийся в бегах: рэкет, поджог, убийства, избиения, – как подумаю, так сразу озноб по всему телу! – изрёк я, закинув удочку.

– Ужас! – воскликнул подполковник. – А вам, уважаемый гражданин, случайно не известно его месторасположение? – Клюнул.

– Ух, знаете, ужасно хочу вам помочь, да только голова так болит, воспоминания как-то размылись.

– Какая пакость! Голова это, Артём, серьёзно? Однако мне известен эффективный метод лечения данного недуга, мы с вами прокатимся до полицейского отделения, и поговорим по душам, а там уже вспомним о статье 316 УК РИ…

– Не сомневаюсь, что данный метод лечения подводит вас редко, однако, знаете, может, если не пытаться меня преждевременно тормошить, я могу вспомнить о чём-то более значительном.

– Даже так! – произнёс Вениамин, в его глазах сверкнул счастливый огонёк. – В таком случае, Артём, думаю, я могу дать вам время справиться с данным недугом без экстремальных методов лечения и также удовлетворить вашу просьбу, хотя с некоторым нюансом.

– И каким именно нюансом?

– Цена, а именно миллион рублей, невозможна, ведь если муниципалитет и признает землю невостребованной, он никак не сможет установить столь смешную цену в качестве первоначальной для проведения торгов, ведь там не только земля, а ещё и полноценный склад!

– Вениамин Сергеевич! Да какой же это склад? Нарушена герметичность здания, с крышей беда, а противопожарных мер вообще никаких! Мне почему-то кажется, что муниципалитет признает это здание негодным, не побоюсь этого слова, опасным в эксплуатировании, и следующему хозяину придётся снести его за свой счёт!

– Хм, возможно, Артём, в ваших рассуждениях и есть капля истины, не могу не признать, что вы крайне разумны для своего возраста, однако принимать решение предстоит не нам, а оценщикам.

– Верно, однако, знаете, тут произошло чудо! У меня внезапно прояснилась память! Вот, если бы вы могли, скажем, по-дружески побеседовать с оценщиками, передать мои тезисы…

– Это что вы предлагаете… Мне, стражу правопорядка, давить на независимых экспертов!?

– Давить? Ни в коем случае, побеседовать, знаете, по-товарищески.

– А, ну если побеседовать, может, и могу, однако не соизволите ли вы для начала поделиться, какого такого беглеца вы видели? Знаете ли, доблестной полиции пригодится эта информация. Скажем, расследование начать, слежку установить.

– Конечно, как не поделиться, – Никита Смирнов Михайлович, известен вам такой разбойник?

Мой вопрос подполковник проигнорировал, достал телефон, вбил имя и бросил на меня взгляд, мол, неплохо, но для текущего его положения мелковато.

– Вениамин Сергеевич, у меня есть рыбка и покрупнее, но её вести нужно.

– Предположим, есть, но что будет, если ваша рыбка сорвётся?

– Тогда уже я стану вашей добычей.

– Что ж, смело! У вас месяц. С оценщиками побеседуют, на торгах никого, кроме вас, не появится, гарантирую.

– Как великодушно с вашей стороны!

Затем мы попрощались, и я вышел из безлюдного переулка. Дойдя до "Нивы", я попросил у Афанасия влажные салфетки и спирт: нужно было очистить руку от скверны.

Глава 13

Роман Дмитриевич

Воскресное утро. Кладбище. В воздухе витал сырой запах, оставшийся после вчерашнего дождя. Взгляд скользил от одной могилы к другой, задерживаясь на высеченных годах жизни. Кому-то судьба подарила восемьдесят лет, кому-то – шестьдесят. Но на двух надгробиях цифры были кратки и безжалостны: 1992–2014 и 1994–2014. Они говорили о слишком раннем уходе. Это были сын Романа, Олег, и его невеста, Катенька.

Подойдя к этим могилам, мужчина опустился на корточки и положил два букета гвоздик на мокрую землю.

– Много воды с тех пор утекло, – произнёс басистый голос, приближаясь к нему. Запах сырости сменился ароматом породистого филиппинского табака, который вивился клубами в воздухе. На плечо Романа опустилась крепкая рука, покрытая мозолями.

– Здравствуй, Борис, – ответил он, быстро распознав, кого не легкая жизнь ему принесла.

– И тебе не хворать, Рома, – произнёс Борис, также опускаясь на корточки. Колени его скрипнули под тяжестью лет, а тело устало завалилось на трость. Цветы, осторожно вложенные в центр могилы, легли соцветиями к крестам, что возвышались над каменными плитами. Тишина, тяжелая и безмолвная, вновь окутала кладбище, нарушаемая лишь редким карканьем ворон, словно эхо ушедших душ.

– Как думаешь, этот Артём сдюжит? – решился Борис наконец прервать тишину.

– Смотря кого, – ответил Роман, задумчиво глядя вдаль. – Тимофея, может быть…

– А его и нужно! Знаешь, Ромка, временами я просыпаюсь по ночам, когда, совсем не в моготу, и представляю, как душу эту паскуду становится легче.

– Это хорошо, что становится. Мне не помогает…

– Оно и видно, – произнёс Борис, останавливая взгляд на круговых мешках под глазами, тревоживших его.

– Как Мишка? – вопрошал Роман, желая сменить тему.

– О, этот лучше всех! Жрёт за четверых, ты бы видел, как вымахал! Он плуг пахать может за место лошади! Да только…

– Что да только?

– Тоже Тимофея паскуду удавить хочет.

– Но это и ясно; было бы странно, если бы Мишка за сестру не хотел отомстить.

– Ясно, то ясно, но он к этому Артёму в бригаду вписаться хочет, думает так быстрее до Тимофея доберётся.

– Может, и доберётся. Я тут пробил за этот "74 округ", у них там толковый разведчик есть.

– Толковый? Это хорошо, хотя сам знаешь, если бы эту проблему можно было решить так просто… Два года назад я обращался ко всем служивым, кого знал; они, как только узнавали, кто отец этого Тимофея, сразу соскакивали.

– А служивых ты знал немало, так ведь, товарищ старший прапорщик? – насмешливо вопрошал Роман.

– Не называй меня так! – произнёс Борис, еле сдерживаясь, чтобы не стукнуть его палкой. – Я уж как десять лет в отставке, а к этой армии… Даже не так, с этими трусами не хочу иметь ничего общего!

– Зря ты так, не все же трусы.

– Фф… Тяжело выдохнул Борис. – И то верно, вспылил. А затем, выждав паузу, вопрошал: Кстати, Ромка, ты ведь не просто так на этого Казимира батрачишь?

– Не просто так, за зарплату, – ответил Роман.

– Ишь какой шутник, я серьёзно. Ты ведь, в отличие от меня, человек грамотный, образованный; такого управленца любая компания с руками и ногами оторвёт! Так чего на этого нелюдя работаешь?

– И как грамотный управленец, Боря, я тебе так скажу: начни наконец бухгалтерский учёт вести.

– Да нахер он сдался! На жизнь зарабатываю и на том спасибо. Ладно, понял! Не хочешь – не говори, но будь другом, ответь на один вопрос: этот Вадим Григорьевич сейчас в Российской империи? – задал вопрос Борис, отложив трубку и пристально всматриваясь в уставшие глаза Романа.

– Нет, он сейчас в штатах ошивается, толкает американцам оружие.

– Фух, отлегло, значит, Тимофея изрубить – фигня де…

– Не спеши с выводами, Боря, – хмыкнул он, прервав несостоявшегося свата. – Тимофей сейчас в оборот попал, к серьёзному человеку; думаю, тот не даст просто так погубить паскуду, пока Тимофей остаётся ему нужным.

– Что за человек такой серьёзный?

– Пробиваю, Боря, пробиваю.

*****

Утро выдалось не самым радужным, ведь целиком и полностью было проведено в генеральной уборке складского помещения. Отмывать засохшие следы крови оказалось задачей не из лёгких; вероятно, стоило заняться этим вчера. Но что поделать – вчера были дела и поважнее, а теперь приходится отдуваться. Закончив с кровью и влажной уборкой, мы, покрытые грязью и потом, вышли на улицу перекурить. Циферблат на часах Антона показывал 8:30. Игорь, достав полную пачку, угостил всех привычным «Беломорканалом».

– Ну и дрянь, – произнёс я, начав плеваться в разные стороны.

– Оно-то и верно, зато дрянь своя, родная, – с теплотой в голосе отозвался Владимир, а затем спросил: – Артём, через сколько этот Миша должен приехать?

– Через полчаса. Приёмка выдастся непростой: там несколько тонн шлакоблоков с кирпичами и досками, – выдал Афанасий.

– А мне кажется, быстро раскидаем, всё-таки нас здесь семеро, плюс Миша подсобит, – решил вступить в беседу и я.

– Посмотрим, – произнёс Афанасий, разведя руками, мол, "жизнь покажет". Оно-то и верно.

По итогу раскидали действительно шустро, уже к 9:30. Тут сложилось несколько факторов: Миша приехал на отцовской "Волге" на десять минут раньше оговоренного, общий позитивный настрой и хорошая физическая подготовка собравшихся.

– Крепок, – произнёс Володя, положив руки на плечи Михаилу.

– Не то слово! – вступил Афанасий. – Работает как трактор!

– Да чего уж там крепкий, – смущённо отмахнулся Михаил. – Всю жизнь что-то таскаю, вот и привык. Кстати, мужики, батя просил деньги передать, – перешёл он к главному.

– Сколько? – вопрошал я исключительно из чистого любопытства.

– Пятьсот тысяч рублей, – мгновенно ответил Михаил.

Удивительно. Сумма значительно превышала реальную рыночную стоимость, а значит, Николай Борисович по какой-то причине решил оказать нам финансовую поддержку. Отказываться мы не привыкли – деньги понадобятся хотя бы для того, чтобы выкупить тот же склад. Однако в будущем, полагаю, стоит всё же поинтересоваться, с чего такая щедрость.

– Добро платит, – произнёс Афанасий, присвистнув.

– А чего уж скупиться, – отмахнулся Михаил и медленным шагом добрался до "Волги", залез в бардачок и вытащил конверт, плотно забитый купюрами.

– Передай отцу, что если ему что-то понадобится, то мы в любое время суток придём к нему на выручку, – вступил в диалог уже я.

– Несомненно, передам! Вот только знаете, у меня к вам есть один вопрос…

– Не мнись, спрашивай, – махнул Антон.

– Вы придёте по душу Тимофея? – выдохнул он, отбросив прежнюю робость так решительно, что та и вовсе показалась напускной. Взгляд парня вспыхнул яростью, словно угли, раздуваемые ветром. Мы же, напротив, все разом напряглись, ибо уже понимали, кто есть Тимофей. А после вчерашней разведки Юры знали ещё и то, что он близко дружит с Андреем Петровичем, тем самым, что натравил на нас головорезов. Такое прощать мы не намеревались.

– Предположим, а тебе-то что с этого? – буркнул Антон.

– Если вы хотите его убить, то я хочу к вам присоединиться!

– Присоединиться? Если твоё желание крепко, то мы тебя примем. Видно, что ты парень не из робких, только вот к нам нельзя сначала присоединиться, провернуть какое-то дело вместе, а потом куда-то свинтить, – произнёс я, уставившись ему в глаза.

– Я и не собирался! – выпалил Михаил, ни секунды не сомневаясь. – Я хочу стать одним из вас!

– Один из нас в полудохлом состоянии сейчас валяется в постели, уверен, что готов к такому, пацан? – вопрошал Владимир.

– Готов! – громогласно заявил Миша, вытянувшись в струнку.

– Готов не готов – это всё слова, делом доказать нужно, – изрёк Антон, уставившись на меня.

– Антон верно говорит, пройти испытание нужно для начала, – подхватил я.

– Какое?

– Продержись со мной минуту, – бросил я, скидывая верхнюю одежду.

– Эм, не хочу тебя обижать, но я на три года старше, да и тяжелее, – произнёс Михаил.

Все разом заржали, ведь видели вживую, как смело я сражаюсь, однако ни разу я не демонстрировал чистых навыков рукопашного боя, где мы были с оружием, где я проявлял хитрость и расторопность.

Но то было в прошлом. Теперь же, плюс-минус, я привёл своё тело в форму, а значит, оно готово выдержать демонстрацию истинных навыков.

– Ладно, понял, когда? – вопрошал Михаил, осознав, что сгородил фигню.

– Сейчас! – рявкнул я. – Антон, засеки время!

Услышав это, он без промедления вытащил телефон, установил таймер на минуту и дал отмашку к началу. Все заинтересованно на нас уставились. Михаил решил не медлить и не уходить в глухую защиту, а наоборот, быстрыми уверенными движениями сократил дистанцию и нанёс правый апперкот, неплохой, но размашистый. Я же сделал шаг назад, дабы избежать удара, и нанёс длинный хук, как его ещё называют "русский", удар пришёлся в челюсть, получился сильным, но немного смазанным. Развивать свой успех я решил сразу же, накинув ещё левый прямой и правый нижний, оба удара пришлись в блок, а Михаил ушёл выверенным шагом влево, после чего бросился уже мне в ноги, видно, решил, что в борьбе имеет больше шансов за счёт превосходства в весе. Расчёт был железным, но реальность оказалась иной: на его пути встало моё колено. Звук удара словно выстрел, разнёсся вокруг. Михаил рухнул на землю, но взгляд его не потух. Тяжело шатаясь, он поднялся.

–Достаточно... буркнул я, махнув рукой.

–Как достаточно, я ведь не продержался минуту! Недоумевал парень.

–А я и не это проверял! Отозвался я, сверкнув лукавой улыбкой. Ты встал после жесткого удара, перед всеми нами доказал что имеешь твёрдый дух, а значит и к нам в товарищи сгодишься. Добавил я, под одобрительные взгляды мужиков.

–Ура. Едва слышно произнёс он и натянул глупую улыбку, смотрелась она на устах окраплённых кровью даже немного иронично, однако затем он вновь рухнул на земь.

–Нашатырь у кого есть? Обращался я к мужикам.

–Найдём! Ответили все хором.

*****

– Как ты? – вопрошал я, отворив замок, ведущий в квартиру Глеба.

– Жить буду, – отозвался Андрей, лежащий на диване. – Дядь, сигареты есть? Обратился он к Владимиру, но прежде демонстративно порыскал по карманам.

– Какие ещё сигареты, ты вчера чуть кони не двинул, тебе, по-хорошему, недельки две бы не курить, – отвечал Владимир, вошедший вместе со мной.

– Ага, ещё и месяц ссаться под себя, – недовольно буркнул Андрей, закатив глаза.

Что было… Эм, довольно необычно, ведь раньше он опасался сказать одно кривое слово дядьке, а теперь так хохмит, верно Василий, умолчал, что ему ещё и по голове не хило прилетело. Владимир тоже такой расклад не сразу осознал, и завис секунд на пять, над чем-то размышляя, а затем, в привычной манере, завёл руку над племянником для педагогической затрещины, не сильной, скорее показательной. Руку Андрей отбил и уставился на Владимира дикими глазами.

– Андрюха, не зверей, расслабься! – произнёс я, бросив полупустую пачку сигарет.

Поймав которую, он, нисколько не смущаясь, сразу достал табачное изделие, приоткрыл тумбочку и, нащупав зажигалку, принялся судорожно курить, его руку немного потряхивало, но он старался это скрыть, пепел скидывал в пустую бутылку.

– Глеб тебе за произошедшее расклад дал? Задал я вопрос, присев на кровать сбоку от парня.

– Дал, говорит, какой-то Пётр Андреевич на нас отбитых уголовников натравил. Только зачем ему это, так и не объяснил, – произнёс Андрей, пожав плечами.

– Значит, я объясню, Пётр Андреевич якшается с Тимофеем, который ржаных держал, видно, пацан его попросил подсобить по-дружески.

– Да я этому Тимофею так подсоблю, что он под себя ходить всю жизнь будет, – процедил Андрей сквозь зубы.

– Верю, всё же ты в одиночку аж двоим бой дал, – произнёс я, желая похвалить его за смелость.

– Бой? – произнёс Андрей, округлив глаза. – Да эти скотины забили меня, как лоха!

– Их было двое! – парировал Владимир, наконец отвиснув после недавнего жеста племянника.

– Ну и что? Был бы там Антон, они бы пожалели, что родились! – произнёс он, ударив по близлежащей тумбочке, после чего судорожно схватился за живот, что не мудрено с такими выкрутасами, я бы даже не удивился, если бы у него прямо сейчас швы разошлись.

Заметив его нездоровое поведение, я одёрнул Володю за рукав и поволок за собой, сначала в коридор, а затем и на кухню, через несколько минут в наших руках блестели кружки, наполненные ароматным чаем с чабрецом.

– Рассказывай, – серьёзно произнёс я, устремив на Владимира пристальный взгляд своих карих глаз.

– Чего рассказывать? – вопрошал он, наивно удивляясь.

– Что за помешательство такое напало на Андрея?

– Долгая история, – продолжал отнекиваться Володя.

– Ну так я никуда и не тороплюсь, вещай, или же ты мне не доверяешь!? – вопрошал я, нахмурившись.

Если честно, в обычных условиях я бы предпочёл не лезть человеку в душу, но Андрей – член "74 округа", а значит, если, как встанет на ноги, начнёт творить херню, скажем, лезть под пули и ножи, отдуваться за него нам.

– Как ты думаешь, Артём, почему в свои сорок с лишним лет, приближаясь к пятидесяти, я всё же воевал под началом старшины Глеба, хотя с юности служу в армии?

– Без понятия, может, образования не имел, поэтому выше сержанта дослужиться не мог, – озвучил я версию, в которую даже сам не верил.

– А вот и нет, пусть среднее специальное, но образование у меня все же было, дело в другом… Мы с братом, то есть с отцом Андрея, вместе служили в одной части, – начал он шёпотом. – Я был старшим лейтенантом, а он сержантом, поскольку в армию попал недавно, да и в армию он пошёл лишь потому, что с работы на гражданке попёрли. В общем, не ожидал Захар, что война начнётся, а делать что, соскочить нельзя, вот он и поехал, ну как поехал, полетел, – поправил сам себя Владимир.

– Не шибко важно, давай к сути.

– Дезертировал, да ещё и с оружием, да ещё и парней двух за собой повёл. Представляешь, война в самом разгаре, а заместитель командира взвода убегает, растворяясь невесть где!

– Представляю, наверное, штаб был в ярости.

– Не то слово! – воскликнул Володя, до этого говоривший шепотом.

– Нашли?

– Нашли, состряпали по-быстрому военно-полевой суд, и пустили в газеты новости о ходе дела…

Жёстко! Читать и слышать везде про дезертирство отца, про то, какой он трус и предатель, должно быть, вызывало мерзопакостные чувства у несчастного Андрюхи.

– А к тебе то это как относится?

– Как, как… – тяжело вздохнул Владимир. – Был у меня недруг один среди офицерского состава, Генерал-майор, как услышал о брате, повлиял на кого-то в штабе, быстренько состряпали ещё один суд, по результатам которого было признано, что брата я подговорил… И письма нашлись у них электронные, и свидетели.

– Разжаловали?

– Разжаловали до рядового и в семьдесят второй полк отправили. Видно, надеялись, что я там и сдохну, шиш им!

– А как ты так этого генерала разозлил?

– Обыкновенно, крал он паксуда со склада, и пихал оружие в соседний Нигер, я прознал, доложил…

– А доклад под сукно, верно?

– Верно.

– А какое наказание суд принял относительно твоего брата?

– Тюремное заключение, десять лет…

– Это многое объясняет, но почему парень тогда до этого вел себя тихо, а в тот день и на амбразуру попёр, и с Антоном сцепился?

– Я расскажу, только пообещай никому не рассказывать, а то племянник разозлится, – произнёс Володя, вновь перейдя на шёпот.

Странно? То есть про брата-дезертира он мне рассказал без утайки, а тут нечто ещё более конфиденциальное. Ладно, послушаем.

– Обещаю. Честно зарёкся я.

– Андрею одна девочка в университете нравится, Варенька. Он с ней ещё в школе в параллельных классах учился, ещё с тех пор нравится. Он ей в пятницу признался.

– Отказала? – также тихо, соблюдая атмосферу таинственности, вопрошал я. Что ж, никогда не думал, что буду шептаться о делах любовных с Владимиром, да что поделать, чего не сделаешь ради дела.

– Не просто отказала, обозвала нищебродом и…

– И трусом, верно?

– Да, – едва слышно буркнул Владимир. – Эта история про его отца по всей школе гуляла.

Тяжелая ситуация. Мысленно заключил я. Андрей угнетаемый клеймом отца, старался не отсвечивать, однако бывшая любовь филигранно прошлась по психологической травме, и парень слетел с катушек, теперь отчайно пытаясь доказать себе и миру что чего-то стоит. Понимаю, ведь помню как вчера сицилийские трущобы, время когда я мог голодать неделями, время когда люди показывали на меня пальцем с возгласом "sporco randagio". Mama mia! Холод окутал моё тело, а в сознании сделалось тоскливо. Теперь то всё понято, раз Андрей хочет этого, дам ему шанс. Сделаю с ним тоже самое что сделал со мной старик Del Piero.