Текст книги "Gamemaster (СИ)"
Автор книги: Old Skull
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)
Площадь сотрясает совершенно дикий рев. Жители острога, кто еще не успел слинять, словно рожь под порывом урагана, приседают, а кто-то и вовсе валится на землю. Никогда бы не подумал, что человек может издавать такие звуки.
– Олаф, нет!!! – я поворачиваю голову и вижу, как татуированный бородач, что сопровождал рыжебородого, ревет диким медведем и рвется в мою сторону. На нем, словно питтбуль, вцепившись в шею и обняв талию ногами, висит его бритоголовый спутник. Еще два бородатых воина виснут на руках обезумевшего викинга, блокируя его оружие, и пытаются повалить на землю.
– Ты убил Альвара – из-за строя хирдманов выходит массивный, словно бочонок, скандинав в золоченом панцире со выгравированным львом на зерцале. На шее его золотая цепь, в мизинец толщиной, из ножен торчит эфес дорогого меча. Глухой голос, как и взгляд, мрачен до невозможности. Своей фразой он, скорее, констатирует факт, чем обвиняет меня в убийстве.
Я пожимаю плечами, не пытаясь отрицать очевидное, ведь тут стоит целая толпа свидетелей дуэли.
– Тогда ты умрешь! Этот ульфхэднар был одним из моих лучших воинов.
– Если он был так хорош, почему я все еще жив? – усмехаюсь ему в лицо. Мне не страшно. Должно быть, но нет. Чувствую, что все больше слабею. Кровь сочиться из ран все сильнее. Мне плевать, что будет дальше, просто хочется, чтобы все это побыстрей закончилось. Боль накатывает на сознание, словно огромное, мутное цунами.
– По законам хольмганга, я не имею права тебя преследовать. Но я все равно убью тебя. Потому что, Альвар, помимо того, что был добрым воином, был мне еще и добрым другом и соратником. Ты храбр, варяг! Это хорошо. Храброму воину и смерть нипочем.
Он обнажает свой на совесть отполированный клинок с вычурной гардой и заносит его над моей головой. Я совершенно спокойно смотрю на его кромку, сверкающую в свете лучей солнца. Эмоции за эти дикие полчаса выжгли меня изнутри, и чувствую себя, словно стал глыбой льда. Как будто смотрю со стороны на фильм о самом себе.
– Что тут твориться? – хорошо знакомый голос гремит, будто с неба, прерывая полет клинка. Я оборачиваюсь на этот голос и вижу минимум два дружинных крыла в полном боевом облачении, стоящих за спиной сотника и воеводы. Еще не менее полутора крыла в этот момент выбегают с противоположной стороны рыночной площади, отрезая хирд нурманов от пристани. Пятерка застрельщиков недвусмысленно берёт викингов на прицел. Среди них, к своему удивлению, я вижу Стаса. Похвально.
На лице главного скандинава отчетливо читается разочарование и досада. Он нехотя отвечает воеводе:
– Твой дружинник убил моего хирдмана. Я забираю его жизнь взамен.
Голос Игоря, до сего момента спокойный и требовательный, налился сдерживаемой злостью:
– На МОЕЙ земле, ярл, только я и мой князь решают, кому жить, а кому умереть. И этот воин умрет, только если я решу, что он это заслужил. Или ты желаешь оспорить мое право, хёвдинг? – конец фразы наполнен январским холодом.
Предводитель викингов злобно щурится, но не спорит с воеводой. Трудно спорить, когда два десятка твоих бойцов со всех сторон окружает вдвое больше воинов противника.
– Твоя земля – твой закон, воевода. Пусть тинг решит – особого воодушевления в его голосе не слышно.
– Почему волкоголовый напал на моего дружинника? – судя по всему, Игорь начал "следствие на месте". Он задает вопрос всем присутствующим.
Подскочивший Данко, поведал воеводе:
– Он его на Божий Суд вызвал!
– Я спросил, почему он это сделал?
Ответил бритоголовый, что стоял за спиной рыжебородого перед поединком. Татуированного уже спеленали, и тот сейчас катался по земле, силясь разорвать путы и рыча, словно зверь.
– Он силой осквернил своим удом женщину Трюгенссона.
– Это вранье – звонкий голос Ольги разнесся над площадью, и она вышла вперед – Не брал он меня силой. И я не женщина этого мертвого рыжегобородого.
– Был сделан дар сватовства – скандинав злобно посмотрел на Ольгу и сплюнул на землю.
– Это правда? Отвечай! – голос воеводы посуровел.
– Он уже давно сватается ко мне. Я из-за него сюда из Хольмгарда сбежала, но он и тут меня нашел. И вчера снова пришел. Принес мне свои побрякушки и тряпки, хвастался какой он сильный да удачливый воин. Предлагал уехать с ним. Я вновь дала ему от ворот поворот. Ничего я у него не взяла. Клянусь всеми богами!
– Ты слышал, Тригвир?! – Игорь выразительно посмотрел на ярла – Это не его женщина, дар сватовства был отвергнут. Твой воин повинен в драке на земле острога.
Главарь нурманов грязно выругался и дал сигнал забрать труп мертвого викинга.
– Эй, ярл! Не забудь до отплытия твоей лодьи, внести в казну виру, за вину своего хирдмана перед острогом. Серебрянник, если забыл. И еще серебряную гривну – ему! – Игорь кивнул многозначительно в мою сторону. – Иначе, может статься так, что Князь Киевский не захочет нанимать твой хирд в свою дружину!
Ярл Тригвир при этих словах воеводы чуть не лопнул от злости, но смолчал. Лишь глянул злобно на меня, и, развернувшись, пошел за своими воинами, уносившими тело своего соратника с рыночной площади, и связанного, все также продолжавшего рваться из пут.
Но мне в этот момент было не до того. Мне на все было плевать, потому что прямо сейчас руна "Уд" обнулила счетчик. И из всех моих ран струями брызнула кровь. Меня и до этого одолевала слабость, бар здоровья находился в желтой зоне и продолжал понижаться, а тут меня окончательно покинули силы и я рухнул на землю.
Критическое состояние здоровья! Обильная кровопотеря! Необходимо немедленное лечение!
В уши словно натолкали ваты, а зрение стало размытым и нечетким. Глухо, словно я был в воде, до моего слуха долетали голоса обступивших меня людей. Потом меня куда-то тащили. Но узнать, куда, мне не довелось – отключился.
Глава одиннадцатая. Жертвенная кровь.
9.15, 17 апреля, 2047 г. – третьи сутки после дня "Ч". Острог "Аспид-камень". Дом знахаря Возгаря.
Сознание вернулось разом, будто вынырнул из воды. Почему-то было тяжело дышать. И темно, к тому же, как у негра...дома. Ни зги не видно. Может меня того, обнулили? Глаза постепенно привыкли к сумраку, и я понял, что лежу на топчане в темном жилище. Пахло сушеными травами и какой-то химией. Впрочем, не очень остро. Завозился, пытаясь подняться. И чуть не наделал в штаны от страха – на моей груди с шипением подскочила и сиганула в сторону неведомая, шерстистая живность, лежавшая там. Фу, пропасть, это всего лишь кот. А я-то чуть богу душу не отдал. Теперь понятно, почему дышать было тяжело. Эта скотина весит с доброго поросенка. Животина, между тем, уселась на пол и сверкала на меня недовлльно из полусумрака зелеными, фосфоресцирующими глазами. Поднялся с кряхтением и сел на топчане. Прислушался к ощущениям. Вроде бы нигде нет никаких болезненных ощущений. Только вот, тело затекло от неподвижности. Но это нормально, это ничего. Взялся левой рукой за запястье правой, покрутил его из стороны в сторону. Пальцы, вчера бывшие, вроде как, сломанными, сегодня против движений не протестовали. Раны, похоже, тоже затянулись, ибо я их совершенно не чувствовал. Так, легкое недомогание пополам с голодом. Ничего смертельного. Ладно, будем искать дверь, пора определяться с тем, где я нахожусь и что тут делаю.
Я наощупь, натыкаясь на невидимую в сумраке утварь, нащупал дверное кольцо и открыл дверь. Солнечный свет заставил зажмуриться и не позволил рассмотреть место, в котором я находился.
– Очнулся? Присаживайся, потолкуем.
Голос кажется смутно знакомым, но я никак не могу понять, кому именно он принадлежит.
– Давай, страдалец, не жмурься, лучше садись, пока не упал – а вот этот скрипучий голос я узнал сразу. И его хозяин сейчас будет отвечать за свои поступки. Я, наконец, проморгался слезящимися на солнце глазами, и цапнул рукой за грудки стоящего передо мной Возгаря, и поднял его над землей.
– Ничего объяснить мне не хочешь, плесень болотная? – я зол на Знахаря, ведь если бы не его проклятый "Уд", вчера ничего бы не случилось. Правда, без этой руны я наверняка склеил бы ласты, но первопричина важнее.
– Спокойно, воин. Сейчас все тебе объясним. – На мою руку опускается мощная, узловая ладонь. Повинуясь ей, я отпускаю хрипящего Возгаря.
Тот плюхается наземь и начинает нарочито-плаксиво причитать.
– Вот так вот не спишь всю ночь, на ноги раненого ставишь. А тебе, вместо благодарности – в грызло.
– Да не скули ты, перхатый, сам виноват, надо было думать, головой, прежде чем руной своей его благословлять! – я смотрю на смеющегося человека в сером балахоне. И с удивлением понимаю, что это не кто иной, как Панамарь. Собственной персоной.
– Ну, здравствуй, спаситель. Уже оклемался? Здоровый ты, я после такого еще долго бы валялся.
– Да не прибедняйся, сам, считай, с того света выбрался – Волхв оказался именно таким, каким я себе его представлял еще с той, памятной встречи с ним в ипостаси лича в пещере Вольчей Пади. Поджарый, не смотря на солидный возраст, сила явно не покинула его. Высокий лоб, орлиный нос и ясный, волевой взгляд серых глаз. Длинная борода заплетена в косу, волосы также собраны в косицу на затылке.
– Да нет, Олег. Там где я был, Ирием и не пахнет. Ты садись, давай, в ногах правды нет! – и, подавая пример, первым опустился на чурбак, стоявший рядом. Я последовал его примеру.
– В общем, так – Знахарь откашлялся – ты прости мне мою оплошность, Щитник. Никак уж я думы не думал, что тебя эвон как вывернет. Мое упущение. Но сделано это было не просто так, потому как носишь ты с собой великое зло. И зло это притягивает к себе все дурное, что вокруг нас творится. По капле, по чуть-чуть, но постоянно. И для тебя это рано или поздно закончилось весьма плохо – видя мой непонимающий взгляд, Знахарь посмотрел на Панамаря, будто ища у него поддержки. Тот принял эстафету.
– Ты носишь с собой части проклятых доспехов. Мне Тихон рассказал, об обстоятельствах сего твоего приобретения, ведомо мне и то, какое деяние ты сотворил. Но! Даже тот факт, что младшие духи очистили от явной скверны эти клятые артефакты, сути своей они не поменяли. Поэтому они потихоньку скопили все вредные и отрицательные эманации, что их, и тебя, окружают. Злоба, зависть, ненависть, жадность, похоть. И до добра тебя это бы не довело наверняка. Сам-то не заметил за собой за последние пару дней ничего необычного?
Я крепко задумался. И немедленно пришел к выводу, что Волхв прав! С того самого похода в астрал, я непрерывно ощущаю, как во мне накапливается злоба и глухое раздражение. Я стал очень остро реагировать на все события, происходящие со мной. Я всегда был фаталистом и одинаково ровно встречал и плохое, и хорошее. Но события последних дней основательно выбили меня из зоны комфорта. Я все списывал на отсутствие информации и необычность ситуации, в которой очутился. И до поры просто не обращал внимания на эту черную злобу раздражение, что всеми силами пытался задавить в себе. А вчерашний бой стал финалом, кульминацией этого процесса. Давненько мне так еще не сносило крышу. Я ведь специально спровоцировал того скандинава на бой, хотя, при желании, мог бы уклониться. Или, хотя бы, сгладить конфликт. Но я выбрал смертельный поединок. И отправил ульфхеднара к праотцам.
– Вижу, сам уже уяснил! – Панамарь был доволен, что не пришлось со мной долго объясняться на эту щекотливую тему – Потому, узрев вчера на тебе темный покров, Возгарь решил дать ему разрядку, чтобы выплеснуть тьму из твоей души.
– Только недооценил я силу вещей трижды проклятого Князя – Возгарь сокрушенно покачал головой – Никак не думал я, что дойдет до смертоубийства. Думал – отыграешься ты под Удом на какой-нито девке посадской. Ей никакого убытка, польза одна – понести от такого воина, как ты, им, почитай, за честь. А ты с нурманом сцепился насмерть. И тьмы твоей хватило, чтоб волю Белого Волка сломить и волкоголового к его Одину отправить. Хорошо, что хоть сам жив остался, и еще больших дел не натворил. Мог бы и невинные души погубить не за грош. Словом, то хорошо, что хорошо кончается.
– Так, погодите-ка! Что еще за темный покров?! – я наморщил лоб, пытаясь осмыслить услышанное.
Парочка переглянулась, явно пытаясь выяснить, кому из двоих давать мне объяснения. В этот момент раздался голос человека из-за моей спины, в котором я благополучно опознал Тихона. Тот все это время стоял там молча и слушал, о чем мы говорим.
– Ты с этими княжьими доспехами для нечисти, словно золотник на дороге для бедняков. Тьма, что есть в любом человек, да и вокруг нас, на тебя летит, что пчелы на мед. Или, вернее, как мухи на дерьмо. И за два дня насобирал ты не мало. Она как невидимый дымовой шлейф за тобой везде и всюду тянется. И этот шлейф словно приманка для любой погани, коей в нашем мире с избытком. Если все оставить как есть, тьма эта твой разум и душу опоганит очень быстро. Ей ведь только лазейку дай – и все, нет человека. А с помощью руны во вчерашнем бою ты все это выплеснул наружу. Ну, и мы вчера, пока ты в бессознательности пребывал, остатки доделали. Теперь дело за малым – с самими доспехами разобраться, чтобы подобного не повторялось более. Так что, вынимай доспехи, будем обряд изгнания проводить.
– Что, прямо сейчас? – я как-то еще не пришел в себя после вываленной на меня информации.
– Доставай, не бойся. Закончим – глазом моргнуть не успеешь! – Возгарь, до этого несколько хмурый, сейчас повеселел. Видимо, он ожидал с моей стороны серьезных санкций за свою вчерашнюю выходку с руной. Но моя голова, после прокачки Волхва была занята другими мыслями, поэтому я просто махнул на свои планы по мести Знахарю рукой. В конце концов, все случившееся к лучшему. Наверное.
Панамарь, подавая мне пример, подошел к ромбовидному столу, стоявшему в центре двора. Рядом к колышку, вбитому в землю, был привязан молодой ягненок.
– Тебе тоже придется поучаствовать, потому как, у нас не хватает четвертого элемента. Держи – Панамарь протянул мне короткий, заляпанный засохшей кровью, кривой нож. Я на автомате взял его в руку, не понимая, чего именно от меня хотят – Чего встал, помогай.
Он отвязал ягненка, и, вскинув его на плечо, отошел в сторону. Туда, где на круглой поляне кругом стояли деревянные идолища, с грубыми, рублеными лицами, выпяченные губы которых были также выпачканы заскорузлой, облупившейся темной кровью. Зрелище языческого капища так себе, на троечку, но моего мнения никто не спрашивал. Панамарь подошел к идолу, в котором явно угадывалась женская фигура, и свалил на землю несчастное животное, придавив его коленом. Ягненок жалобно заблеял.
– Как горло взрежешь, произнеси "Тебе дарую, Мокошь!" Понял? Потом сердце вырежешь, из него выдави кровь, да губы идолу смажь. Запомнил? Смотри не перепутай, а то богиня дар не примет.
Я слушал его, и только тут до меня дошло, что этот волхв задумал. Я сейчас буду участвовать в самом настоящем языческом жертвоприношении! Эта догадка настолько поразила меня, что я, даже не нашелся, что сказать. Участвовать в кровавом ритуале не было особого желания, но меня о моем желании, опять же, никто не спросил.
– А по-другому никак жертву не принести? – мое не задавленное чувство брезгливости избалованного цивилизацией человека, сопротивлялось окружающей действительности. Я никогда не страдал излишней жалостливостью, но тут что-то накатило.
– Можно, от чего же нельзя-то?! Вином, например, или молоком. Можно хлебом и водой. Или златом-серебром. Но ритуал, который мы сейчас проводить будем, только на крови делается. Так что режь, не тяни!
Повинуясь приказу Панамаря, я механически, как сомнамбула, подошел к идолу и склонился к жертвенному агнцу. Панамарь задрал голову лежащему животному, подставив горло того под нож. Острая сталь чиркнула по нему легко, даже не почувствовав сопротивления. Кровь брызнула фонтаном, агонизирующий ягненок дернулся, от страха выпучив карие глаза. Панамарь поднес под струю крови непонятно откуда взявшуюся деревянную тарелку, собирая алую жидкость.
– Дарую тебе, Мокошь! Прими жертву, богиня! – не узнавая своего голоса, я почувствовал участником какого-то жутковатого фильма.
– Сердце! – голос Волхва был требователен и сух.
Я, опять же сомнамбулически, воткнул лезвие под лопатку, и сделал продольный разрез, распоров мясо между ребер. Сунув руку в разрез и отодвинув легкое, сжал рукой некрупное сердечко несчастного животного, еще не испустившего дух и дернувшееся в ответ. Самым неприятным было то, что сердце еще сокращалось, гоня кровь по уже вскрытой кровеносной системе, и выталкивая кровь из разрезанных сосудов. Внутренне содрогнувшись, я поднес кривое лезвие к аорте и крупным сосудам, удерживавшим орган внутри, и коротким движением их перерезал. Вынув теплое и еще не потерявшее жизнь сердце, я сдавил его пальцами, выдавив из него остатки кровяной жидкости на ладонь. Смочив в кровавой лужице пальцы, осторожно смазал губы идолища.
Богиня Мокошь приняла вашу жертву!
На ближайшие сутки Вы получаете благословение богини Земли и Новой Жизни. Скорость прироста опыта увеличена на 50%. Игнорируется 5% любого урона. Скорость восстановления здоровья и манны снижена на 100%, скорость перемещения снижена на 10%.
Вы усвоили основы Идолопоклонничества.
Получено пассивное умение «Жертвоприношение».
Раз в сутки вы можете принести жертву одному из богов и получить его благословение.
По окончанию процесса инициации,
вы сможете выбрать одного из богов пантеона себе в покровители и стать его адептом.
Благосклонность богов к жертвам, принесенных руками своих последователей значительно выше.
Пробежавшись по тексту сообщения глазами, я даже забыл о своих чистоплюйских переживаниях, по невинно убиенному ягненку. А подумать было над чем. Бонус, полученный за жертвоприношение, был довольно неоднозначным. И по поводу выбора бога в покровители, тоже не все понятно. Одно стало ясно, как божий день. Мне нужен срочный ликбез по древнеславянским языческим богам.
Пока я размышлял, Панамарь, окунул палец в кровь и провел вертикальную черту по своему лицу от верху лба до подбородка, разделив его на две половины. Потом проделав то же самое со мной, он забрал из моих рук сердце, взял чашку с кровью и вернулся к столу.
Возгарь и Тихон, повторили процедуру и рьяно взялись за дело. Уже буквально через пару минут вся поверхность стола была исписана кровавой рунической вязью, центральная часть была свободна от них, но ограничивалась кольцом из рун. Со стороны каждого угла также был свободный участок. Два волхва и знахарь заняли каждый свое место по углам, после чего Панамарь вылил из миски немного жертвенной крови в четыре выемки на алтаре так, что они соединились с рунописью. И недвусмысленно намекнул мне, что тоже бы было неплохо занять уготованное мне место. Я вытер руки ветошью руки и присоединился к мутноватому действу. Выбора-то все равно не было.
– Мы бы не стали тебя просить (ничего себе "просить", считай в приказном порядке), но привлекать со стороны никого не хотелось, да и не надо никому знать, что мы тут делаем. А у нас не хватало только носителя Элемента Земли. Я – Огонь, Тихон – Воздух, у Возгаря Вода. Так что, ты нам в самый раз пришелся. Можно было бы Демьяна позвать, да уж ладно, своими силами обойдемся.
– А что делать-то нужно?
– Ладонь протяни – я последовал просьбе Волхва и протянул ладонь тыльной стороной вверх. Тот вновь окунул палец емкость с кровью и начертил на моей коже символ, сильно похожий на букву "И" из кириллицы, но с более удлиненными вертикальными черточками. В таком виде она больше напоминала молнию.
Вам предлагают изучить руну «Сила» Принять Да/Нет?
Само собой да, какие вопросы?! Лезу в навыки, так, вот, в разделе небоевых умений.
Руна «Сила» – призыв к богине Мокоши. Это рунический символ первого круга. На время призыва, руна дает эффект прироста характеристики силы, а также повышает устойчивость к некоторым негативным эффектам. Время призыва и его эффективность зависит от параметра Разум. Может быть использовано для комбинации рунических слов. Возможности использования: на себя, на других, на предметы. Так же может быть использовано для создания «спящих» рун. Создание бдящих рун невозможно (ограничения класса персонажа). Дополнительные ограничения: на текущем уровне активация любой руны возможна раз в сутки (откат 24 часа с момента призыва руны или рунического слова).
– Теперь положи первую часть доспехов на стол, приложи ладонь к алтарю и призови руну на алтарь – Мне продемонстрировали, как именно нужно это сделать. Я вынул из инвентаря наручень Гролла и положил его в центр стола, в ограниченную вязью окружность. Словно почуяв кровь, кроваво-красные разводы и точно такие же глаза паука на наручне вновь засияли. Точно так же, как они сияли, когда были надеты на руку своего кошмарного носителя. Я активировал пиктограмму руны. То же проделали все остальные участники. Раздался низкий гул, алтарь завибрировал. И тут кровь, что находилась в выемках на алтаре, будто взбесилась. Крупные капли, скользя по рисунку рун, собирались в жгуты и приподнимались над поверхностью алтаря, подобно маленьким, кроваво-красным змейкам. Кровь словно ожила и набросилась на предмет. А наручень стало корежить, он окутался черным туманом, с ужасным скрежетом меняя форму. Если мне не показалось, паук на наручне истерично запищал, перебирая стальными лапами. Через несколько секунд их вовсе не стало видно под кроваво-черным клубком, а потом, внезапно, все улеглось. Туман исчез, кровь тоже успокоилась. Наручень испарился, а в центре алтаря осталась черная, как ночь, клякса, с вкраплениями красного. Панамарь поднес к ней небольшой прозрачный кристалл, и эта лужица по капельке, против законов гравитации, оторвалась от поверхности и была им поглощена. Как только последняя капля проникла в камень, тот изменил свою окраску, из полностью прозрачного став темно-бордовым и все прекратилось. Процесс остановился и напряжение спало. Я почувствовал, как мою ладонь, что находилась на алтаре, покалывает, словно иголками.
– Первый готов! – Панамарь обтер пот со лба – продолжаем!
Он взял бурдюк с водой и окотил ею алтарь, смывая кровь. Чародеи, действуя все так же молниеносно, обновили рунопись на алтаре, наполнили полости новой порцией крови. Я достал из инвентаря черную перчатку с головой змеи и опять занял свое место. Активированная на алтарь руна, продолжала действовать еще на ближайшие двадцать минут, так что я просто встал на свое место и приложил конечность к поверхности алтаря вновь. Процедура повторилась, с той лишь разницей, что в этот раз я точно услышал, как зашипела змеиная голова на перчатке, перед тем как предмет исчез в дымке кроваво-черного тумана.
– А это тяжелее, чем мне казалось раньше! – Возгарь тяжело дышал, словно только что пробежал солидный кросс. Его впалая грудь под хитоном так и ходила ходуном.
– Да обленился ты просто, из своего темного угла носа не показываешь – Тихон с насмешкой посмотрел на своего напарника – Правильно тебя Олег плесенью назвал. Точно дед заплесневевший!
Панамарь хохотнул, совершенно игнорируя возмущенное бормотание Знахаря. После чего уже серьезно ответил Тихону:
– Давненько мы все вместе просто не собирались, вот в чем суть. Я и сам уже успел забыть, как тяжко нашим делом заниматься.
После второго подхода мы сделали перерыв на восстановление манны и жизни – у лично меня бар просел практически наполовину. Хотя рестом называть это язык не повернется, знахарь раздал все по бутыльку с малым эликсиром восстановления, похожим по вкусу на персиковый сироп, выпив который мы в течение пары минут полностью восстановили показатели.
И снова маги восстановили руны, наполнили емкости начинающей густеть на воздухе кровью, и заняли свои места. Я вынул последнюю часть – наплечник, и все началось сначала. Опять мелко вибрирующий алтарь и кровавые "змейки". Но в тот момент, когда струи крови набросились на наплечник, произошло нечто, чего прежде не происходило. Туман, появившийся и скрывший под собой наплечник, в этот раз не смешался с атакующей его жертвенной кровью, а отбил все ее нападки. Клубящееся облачко непроглядной тьмы, явно обладающее своей волей, расшвыряло их, как медведь расшвыривает свору насевших на него охотничьих собак, и попыталось скрыться. Но волхвы и знахарь свое дело знали, и руны на алтаре, вспучившись красным, образовали в центре купол из красноватой дымки. Туман несколько раз ударился в него в разных местах, но был отброшен назад. Внутри него зажглись два красных глаза и оно заговорило хорошо знакомым мне замогильным голосом:
– Опять ты, смертный! – в этот раз у него не было той ужасающей силы, которая выворачивала мои внутренности парализующим страхом, в прошлую нашу встречу, когда я вытащил Забаву из нижнего мира. Но звучал он все равно до омерзения неприятно. Сейчас он выражал крайнюю степень изумления и раздражения – Но КАК?!!
– Не все и не всегда идет так, как ты того хочешь, Гролл Трижды Поклятый! – Панамарь не выказывал ни малейшего страха или неуверенности перед этим исчадием, один вид которого, даже такого крошечного размера заставлял шевелиться волосы у меня на затылке – и я заставлю тебя расплатиться за то, что ты со мной сделал!
– Не смей называть моего имени своим поганым ртом, букашка! – в голосе Князя смерти, а это был, вне всякого сомнения, именно он или какая-то его часть, проскочили шипящие, презрительные нотки – Иначе я вырву твой язык и заставлю тебя же его сожрать.
– Наступит время, погань, и мы придем, чтобы оторвать твои оставшиеся обрубки, а тело предать жертвенному пламени. Придем за тобой, твоими треклятыми братьями и твоим хозяином. Жди и бойся, потому что час этот все ближе! Крада!!
При этих словах, Панамарь сотворил еще одну руну в своей правой руке, которая сжимала окровавленное жертвенное сердце, и рывком проткнул кулаком барьер, удерживающий внутри порождение Князя Смерти, вместе с ним самим. Существо издало громкий, режущий уши визг, и конвульсивно съежившись, в один миг было поглощено сердцем ягненка. Руна в руке Знахаря вспыхнула красным и погасла. После этого все закончилось.
Панамарь некоторое время стоял в той же позе, сжимая сердце в кулаке и тяжело дыша. Вену на его лбу вздулись, пот катил градом со лба, мышцы руки были напряжены до предела, а сам он покраснел от напряжения. Потом он разжал ладонь. На ней вместо сердца лежал предмет, похожий на грецкий орех – такой же морщинистый и круглый. С одним небольшим отличием.
– Черное! – пораженно ахнул Возгарь.
– Черное, как ночь! – удовлетворенно подтвердил Панамарь и протянул его Знахарю – Держи!
Тот вцепился в этот антрацитно-черный "орешек" так, словно тот был такого же размера бриллиантом и, сорвавшись с места, вприпрыжку рванул к своему жилищу. Сам же волхв опустился в изнеможении к основанию деревянного алтаря, который от переизбытка полученной энергии, дымился. Все руны, начерченные на нем кровью, почернели и облупились.
– Мне кажется, это теперь твое! – Тихон кивнул мне на то, что осталось лежать на алтаре. А лежал там все тот же наплечник, только его внешний вид несколько изменился после извлечения сущности Гролла. Он стал не черным, как прежде, а пепельно-серого цвета. Вместо барельефа черепа, на пластине наплечника теперь скалилась морда какого-то упыря, с обнаженными, длинными клыками. Цвет глаз, правда, сохранился. Все те же два маленьких, красных карбункула.
– А почему мне? – я, естественно, никогда не отказывался от халявы, но причины такой щедрости выяснить, предварительно, не помешает.
– А потому что, во-первых никто из нас четверых, кроме тебя, тяжелых доспехов не носит, а во-вторых, это же ты Гроллу руку оттяпал, верно? Значит и добыча тебе принадлежит.
– Да бери, не сомневайся – голос снизу подал Панамарь – Проклятые доспехи при извлечении, как правило, разрушаются, но не всегда. Так что, считай – повезло, бонусом разжился. Давненько мы очищенные доспехи нижнего мира не получали в свои руки.
Волхв с кряхтением поднялся, отряхнул свой балахон руками и принялся обливать алтарь водой, счищая с него ветошью бурые разводы.
– А что вообще сейчас произошло? Я, если честно, и половины не понял.
– Если кратко, доспехи проклятых, это вроде как не совсем доспехи. Каждый Высший в свою бронь и оружие, с помощью, как правило, грязного и кровавого ритуала помещает часть своей сущности, связывает их с собой, что ли. Таким образом, его амуниция приобретает небывалую силу. Так что, мы сейчас, считай, Гроллу второй раз руку оторвали. – Волхв довольно осклабился – У этих тварей даже своего рода соревнование есть, кто больше живых разумных принесет в жертву своим доспехам или оружию, чтобы совершить свой треклятый обряд магии крови. Поэтому их броня и оружие, не прошедшие очищение, для смертных жутко опасны. Сущность, извлеченная из этих железок, обладает невероятной силой. Силой, которую мы заставляем работать на себя. А извлекается она с помощью ритуала крови, правда теперь уже не человеческой, а животной, силой четырех элементов и четырёх особых стабилизирующих рун.
– Кто это – "мы"?!
– Братство. Тихон, ты ему разве не рассказывал?
– Недосуг все как-то было – буркнул в ответ Тихон – С ним ведь как не встреча, то вторжение высшего немертвого в верхние миры, то наставника своего в виде нечисти с того света спасаешь.
– И то верно – Панамарь устало усмехнулся – Все мы – я, мой ученик Тихон и Возгарь, состоим в Братстве. Братство во Тьму Смотрящих.
– И что же это за братство такое?
– Мы боремся с порождениями нижнего мира, нарушающими договор между мирами и вторгающихся сюда за жизнями смертных. Хоть договор между мирами и уже тысячу лет существует, погани он не указ, и нарушают она его при каждом удобном случае. Это ведь все равно, что волка в отару запустить и запретить ему их рвать да пожирать. Вот и лезут они сюда время от времени. А мы их отлавливаем. Хорошо хоть Чернобог и его ближники договор тот не нарушают и остаются на своих ветвях оси миров. Так бы нам тут совсем кисло стало. Мы итак последние годы сдали очень сильно. Погани год от года все больше, и лезут они из каждой дыры. Раньше по любой дороге можно было без страха путешествовать, ежели лихих людишек не боишься. А сейчас? Сейчас в любой захудалой бочажине тебя гарша, упырь или выть сцапают, стоит только ночью у костра задремать, а иные твари и при свете дня конного да збройного укокошить могут. Теперь во многих местах, где раньше остроги да крепости людские стояли, теперь на версты, кроме лесного зверья да тварей разных, и не встретишь никого. Поэтому мы, за столько-то времени, к поганым тварям уже, вроде как притерпелись. Но тут, паря, совсем другой расклад. Потому как, Высшие Темные, да Нечистые, это уже серьезно. Это значит, что они организованно начали через барьер миров к нам ползти. А еще это значит, что того и гляди начнется крупное вторжение. И тогда все – и те твари, что сейчас по разным темным углам нашего миры таятся, и те, с той стороны Дажь, разом у нас под стенками окажутся. И люди этого вторжения могут и не пережить. Я уже десять лет Старейшинам Братства твержу, что нам нужна свежая кровь, что воинство Смотрящих ослабело духом и плотью, и не справится с Волнами, как у дедов это случалось. Но старые пеньки глухи к моим мольбам, паникуешь ты, говорят, Панамарь много. И на княжью дружину кивают, мол, вот воинство, под руками. А что нам княжьи войска-то? Верно, воев у князя и впрямь много. Да только воины те для войны с людьми обучены. А погань да нечисть это тебе не люди. У войска княжьего задача другая совсем. От набега печенегов да от хозар оборонится, да свои племена в узде удержать. Те же древляне, либо кривичи, им ведь только чуток петлю на горле ослабь, да дай воздуха вздохнуть, враз по лесам своим зашевелятся. Нет, само собой, ежели погань прижмет всерьез, так и княжья дружина против тварей встанет, куда ж они денутся. Только думается мне, что такое ежели произойдет, поздно будет княжьему войску клинки на нечисть точить.
