Текст книги "Невеста сицилийской мафии (СИ)"
Автор книги: Новая_Таша
Соавторы: Melina Fors
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)
– Вы в этом уверены? – Дженк со злорадным удовлетворением увидел удивление, проскочившее на лице господина Вентуро, – как же так? Всемогущий и всезнающий крестный отец не в курсе, что его собственный сын умер не по случайности, а от чужих рук?
Бруно медленно поднялся с места и уставился на Дженка, его ледяной взгляд словно резал ножом.
– О чем вы?
– Вот об этом.
Дженк достал телефон и включил видео, сделанное Анжеликой в доме мужа, то самое, на котором Джакомо Манкузо обсуждал с Карло подробности убийства Альфредо Вентуро. Пока длилась запись, Дженк наблюдал за Бруно. Тот слегка побледнел и черты лица заострились, скулы проступили и он отдаленно стал похож на Дарио в моменты сильной ярости. Лицо Бруно застыло словно маска и только глаза наполнились такой жгучей ненавистью, от которой у Дженка на голове зашевелились волосы.
– Откуда у тебя эта запись? – скрипучим голосом произнес Бруно, – впрочем, я знаю откуда. Анжелика, жена Манкузо, которую трахал мой племянник.
Дженк смотрел на него молча, прикидывая в голове, что может произойти дальше и что делать, если Бруно начнет настаивать на отъезде Дамлы и Джонотана на Сицилию. Бруно задумчиво отвернулся в сторону окна, было понятно, что он обдумывает только что увиденное и по глубокой складке, залегшей между его бровями становилось ясно, что участников записанного разговора не ждет ничего хорошего.
– Вы победили, молодой человек, – внезапно обернулся он к Дженку, – признаю, я не знал этого, но это мое дело и я разберусь с ним. А что касается беременной жены и сына Дарио, пусть они останутся здесь… Пока что.
Мужчина развернулся и на прямых ногах пошел в сторону выхода из кабинета, уже поравнявшись с дверями, обернулся.
– Вы сумели вызвать мое одобрение и доверие, Дженк Карачай. Не зря вы лучший друг Дарио. Чао.
Как только за ним закрылась дверь, Дженк выдохнул с облегчением и с размаху упал обратно в кресло, с которого он было поднялся, и уронил голову на скрещенные на столе руки. В висках застучало, и от сильной боли проскочила судорога по лицу. Дженк обхватил голову руками и что есть мочи стиснул, будто пытаясь унять пульсирующие разряды, прожигающие черепную коробку насквозь. Некоторое время он сидел, не в силах пошевелиться, потом осторожно одной рукой полез в ящик стола и начал там шарить, пытаясь нащупать флакон с таблетками. Вспомнив, что спрятал его подальше от Джемре, слегка застонал.
Через несколько минут за дверью послышались быстрые шаги с постукиванием каблучков, и Дженк постарался принять самый невозмутимый вид, какой только смог в такой ситуации, чтобы объясниться с сестрой и женой.
***
Анжелика проснулась от того, что входная дверь ее номера в отеле громко хлопнула. Приподнявшись на локте, она испуганно замерла. В гостиной послышались нарочито-громкие уверенные шаги, от которых у женщины бешено заколотилось сердце в груди. «Неужели Манкузо нашел меня? Чего он хочет?» – мысли метались в голове, и Анжелика никак не могла взять себя в руки. Она осторожно встала с постели и крадучись вышла из спальни, даже не накинув халат. Ступая босыми ногами, в одной ночной сорочке, она тихо проскользнула в гостиную.
В предрассветной дымке женщина увидела у окна мужской силуэт, с перепугу не узнав его, и лишь только тогда, когда мужчина обернулся, из груди ее вырвался тяжелый вздох облегчения. Схватившись за горло, она хрипло воскликнула:
– Дженк! Мадонна миа, зачем так пугаешь меня?
– Я уже собрался идти за тобой в спальню! Хотя негоже заходить в спальню к чужой жене… – жестко проговорил Дженк.
– Что ты здесь делаешь? Зачем ты пришел? Что-то случилось? – Анжелика заволновалась, понимая, что Дженк не пришел бы просто так без предупреждения, да еще в такую рань.
– Случилось то, что своими феерическими выступлениями ты привела в мой дом дона Бруно Вентуро, – обманчиво-спокойно сказал Дженк, еле сдерживая бушующую внутри него ярость.
Анжелика знала Дженка слишком давно, чтобы не осознавать в каком тихом бешенстве он сейчас находится. Добрый, щедрый, всегда готовый прийти на выручку любому, кто в этом нуждался, мужчина, будучи раненым или зажатым в угол менялся в нем на дикого зверя, способного пустить в ход клыки и когти, защищая свое. Дженк умел быть жестким и безжалостным в такие моменты. Бросив на нее лишь косой взгляд, он снова отвернулся, но даже по его позе Анжелика поняла, какую огромную ошибку совершила.
– Дженк… – как можно мягче сказала она, подходя вплотную к мужчине и положив руку ему плечо, – не знаю, что сказать… Дон Бруно следил за твоей семьей? Он что-то подозревал?
Дженк резко дернул плечом, скинув с себя женскую руку и окатил презрительным взглядом, от которого все внутри Анжелики перевернулось.
– А ты как думала? Люди Вентуро были везде! Я подозревал это.
Развернувшись, Дженк наступал на нее, сверля гневным взглядом и заставляя отступать шаг за шагом.
– Ты подвергла опасности Джо и мою семью! Никак не можешь успокоиться, Анж? Несмотря на твою выходку тогда, в Нью-Йорке, Дар продолжал помогать тебе. Хотя так и не простил…
– Не я виновата в том, что произошло с матерью Джо! Как там ее звали? Все время забываю ее имя… – голос Анжелики задрожал, но она продолжала слабые попытки держать оборону, – в том, что Дар остался с младенцем на руках, нет моей вины!
– Я не за этим приехал, Анж! – перебил ее Дженк, махнув перед ее лицом пальцем, – с этого дня не жди помощи от меня. ТЫ раскрыла тайну Джо, подвергнув малыша большой опасности. ТЫ нарушила покой моей семьи и привела на порог моего дома дона Бруно. Ты лучше меня знаешь, что это значит, кто такой крестный отец и на что он способен.
– Прости, Дженк, прости меня… – по щекам Анжелики покатились крупные слезы. – Не оставляй меня сейчас, Манкузо найдет и убьет меня…
– Уезжай, Анж, – немного смягчился Дженк, – уезжай в Америку.
– Но я боюсь…
– Манкузо не будет тебя сейчас искать, у него слишком много проблем. Он разорен, от его репутации в деловом и в криминальном мире остались лохмотья, никто не хочет иметь с ним дело.
От внезапной догадки Анжелика округлила глаза.
– Это ты стоял за всем этим?
Дженк кивнул в ответ, ядовито усмехнувшись.
– Дар продумал свой план до мелочей. Мне осталось лишь запустить машину, которая уничтожит Джакомо Манкузо. Честно говоря, я даже разочарован. Он так легко сдался! Я надеялся, что он будет лучше сопротивляться, – развернувшись, он направился к двери.
– Как ты договорился с крестным отцом? – крикнула вдогонку Анжелика.
– О, годы дружбы с Даром многому меня научили. Думаю, ты скоро станешь вдовой. Безутешная вдова разорившегося сицилийского миллионера – это так трагично! Уезжай из Стамбула, Анж. Уезжай из Турции. Будь как можно дальше от моей семьи.
Дверь за Дженком закрылась, и растерянная Анжелика осталась одна. Опустившись на диванчик и поджав под себя ноги, она пыталась собрать разлетающиеся мысли в кучу.
– Надо успокоиться, – твердила она себе. – Дженк добрый, он, конечно, взбешен сейчас, но успокоится и передумает… Наверное…
***
Джакомо Манкузо рассеянно смотрел в окно своего кабинета на сад, некогда такой ухоженный и аккуратный, а теперь выглядевший совсем заброшенным. Как быстро он пришел в запустение, зарос высокими сорняками, за которыми не видно было даже необычайной красоты роз на клумбах, вызывавших восхищение окружающих и гордость старой хозяйки дома – его первой жены, матери Мими.
– Крысы! Настоящие крысы, бегущие с тонущего корабля! – глаза мужчины блеснули ненавистью и он в сердцах стукнул кулаком по столу. – Рано решили меня похоронить! Пока я жив, пока моя дочь со мной, ничего еще не кончено! Джакомо Манкузо и не такие времена переживал! И оставался на плаву! Разбежались при первых же неудачах!
Действительно, от еще недавно многолюдного обслуживающего персонала большого особняка в центре Сиракуз, принадлежащего уважаемой семье Манкузо, почти никого не осталось. Компания объявила себя банкротом, банки, будто сговорившись, стали требовать немедленной выплаты всех долгов и самое главное, его партнеры по теневому бизнесу, приносившему основной доход, как один отвернулись от него. Таких случайностей не бывает. Но дон Джакомо не мог понять одного – кто за этим стоит? Это не мог быть Бруно, его методы Манкузо прекрасно знал. Крестный отец не стал бы тратить время на то, чтобы разорить, его просто нашли бы с дыркой в голове. Марко Гравиано с его дьявольски изобретательным умом давно мертв. А его сын? Что с ним случилось? Достоверно известно, что его убил Массимо на мосту близ Турина, хотя тело так и не нашли.
При воспоминании о Дарио дон Джакомо нахмурился. Пригрел змею на своей груди! Но ведь он сын Серены.
– Я не хотел твоей смерти, Серена! – произнес он вслух. – Не думал, что ты поедешь в ту проклятую деловую поездку вместе с Гравиано! Если бы я только знал! Ловушка, подстроенная для твоего мужа сработала на тебе! И я никогда не прощу себя за это! Если бы тогда погиб Марко, а не ты! Ты могла бы стать моей женой, а твой сын – моим сыном! Его смерти я тоже не хотел! Не я отдал приказ этому придурку Массимо стрелять в Дарио. Я сам убью его, когда найду!
Мужчина закрыл лицо руками.
– Тебе не придется этого делать, Джакомо, – прозвучал в тишине знакомый голос.
От неожиданности Манкузо вздрогнул. Предаваясь невеселым мыслям, он даже не заметил, как на пороге кабинета оказался Бруно Вентуро.
– Значит, смерть моей сестры тоже на тебе. Как и смерть ее мужа. – Бруно говорил спокойно и ни один мускул не шевелился на его безэмоциональном лице, похожем сейчас больше на маску.
– Ты все слышал? Но в смерти Дарио я не виноват! Массимо…
– Это уже не имеет никакого значения. Включи телевизор.
Бруно прошел и уселся в кресло посередине комнаты, расслабленно откинувшись на спинку. Джакомо внезапно прошиб холодный пот.
– Пресвятая Мадонна! Что там может быть? – почти беззвучно пошевелил он губами, им овладело ужасное предчувствие.
– И позови свою собаку Карло, его это тоже касается.
Дрожащей рукой Джакомо нажал кнопку под столом. Карло, один из немногих верных ему людей, оставался еще с ним.
Едва экран большого телевизора, висевшего на стене, загорелся, как дон Джакомо услышал спокойный голос диктора, монотонно читавшего главные новости:
– Час назад Камилла Манкузо, дочь известного сицилийского бизнесмена, была найдена мертвой в своей квартире в Турине вместе со своим любовником Массимо Гранди. Полиция предполагает, что причиной смерти обоих молодых людей стала передозировка наркотиков…
– Ты! – Карло, появившийся на пороге потайной комнаты, попытался вытащить из-за пояса пистолет, но в ту же секунду грохнул выстрел и он упал замертво.
Бруно опустив руку, в которой блеснул револьвер, улыбнулся:
– Не смог отказать себе в удовольствии пришить этого шакала лично.
– Моя дочь не была наркоманкой…
Манкузо сделался белее, чем снег в январе.
– Ты считал, что можешь безнаказанно убить сына крестного отца и это сойдет тебе с рук? – Бруно усмехнулся, хищно приоткрыв крупные зубы. – Ты плохо следил за дочерью, не знал даже, что она прячет того самого Массимо, которого ты разыскивал, в своей квартире. Как ты можешь быть уверен, что она не употребляла наркотики? Знаешь ли, современная молодежь живет, как хочет и не считается с мнением старших, не то, что мы раньше. За молодыми сейчас не уследишь…
Бруно приподнялся с кресла и сделал несколько шагов по направлению к Джакомо. Не торопясь, вытащил из кармана брюк белоснежный носовой платок и, протерев пистолет, положил его прямо перед Манкузо на стол. Тот оторвал пустой взгляд от экрана телевизора и уставился на оружие. Подняв глаза на крестного отца, Манкузо прочитал на совершенно безучастном лице Бруно Вентуро свой приговор.
Бруно молча развернулся и направился к двери.
– Не боишься поворачиваться ко мне спиной, падрито?
– Леопард не питается падалью и не боится стервятников, – не поворачивая головы обронил Бруно, прежде чем за ним закрылась дверь. Выйдя из комнаты, он остановился и прислушался. Через несколько минут тишину прорезал звонкий выстрел. Крестный отец усмехнулся и вышел из особняка к охране, получившей приказ не входить в дом ни под каким видом. Это было личное дело Вентуро и никто не смел в него вмешиваться.
Бруно сел в машину и в последний раз окинул взглядом старинный особняк в стиле барокко.
С семьей Манкузо было покончено.
***
Яркий солнечный весенний день и вокруг благоухают цветущие растения, кружа голову сладкими цветочными ароматами и радуя глаз разноцветьем цветов. Но больше всех привлекает внимание большое раскидистое дерево магнолии, сплошь усыпанное розовыми бутонами. Пьянящий запах магнолий не спутать ни с каким другим. Под деревом стоит девушка с распущенными каштановыми волосами, притягивает один из цветов к носу и вдыхает его аромат, срывает цветок и вплетает его в волосы. Так хочется подойти поближе и заглянуть ей в лицо, скрытое за струящимися на ветру локонами. Но, чем ближе подходишь, тем больше она удаляется.
Не уходи! Нет! Остановись!
Девушка оборачивается, но не останавливается. И вдруг вся картинка перед глазами начинает быстро уменьшаться. Девушка, дерево магнолии, цветы – все стремительно уносится куда-то вдаль, будто падаешь в бездну. Хочется кричать, остановить падение, позвать… Как ее имя?
– Мехмет, сынок! Проснись!
Мужчина открывает глаза и резко садится в постели. Рубаха на нем и черные растрепанные волосы все сырые от холодного пота, струйкой стекающего по лбу и вискам. Растерянно озираясь по сторонам, он останавливает взгляд на старике, присевшем на кровать.
– Опять? Все то же? – Кадир участливо смотрит на молодого человека, – ты опять кричал и метался во сне.
Мехмет проводит дрожащей рукой по лицу, стирая пот.
– Да, – хрипло говорит он, – я вижу ее каждую ночь, но не могу ни увидеть лица, ни вспомнить имя, чтобы позвать. И я снова падаю… Мне кажется, если бы я смог вспомнить как ее зовут, то вспомнил бы и остальное.
Парень откинулся обратно на подушку и закрыл глаза, пытаясь успокоиться и унять дыхание.
– Сколько так будет продолжаться? – некоторое время спустя проговорил Мехмет, снова пристально глянув на Кадира, – ты говорил, что память вернется… Но когда? Эта безвестность мучает меня. Я не могу вспомнить ни свое имя, ни кто я, ни своих родных. Кто эта женщина? Наверное, я любил ее, раз вижу каждую ночь. Тогда почему не могу вспомнить? – стукнул он сжатым кулаком по постели, – лучше бы я умер! Зачем ты спас меня?
– Не горячись! Память вернется рано или поздно. И не гневи Аллаха, только он знает зачем дал тебе второй шанс. Если бы я случайно не проезжал мимо того моста близ Турина и вовремя не вытащил тебя из воды, ты точно уже был бы мертв. Но всемогущий бог ничего не делает просто так и не посылает бесполезных случайных встреч. Все случайности в нашей жизни не случайны. Твои дела на этой земле значит еще не закончены.
– Прости меня, отец! Ты прав. – Мехмет сел и распахнув рубашку посмотрел на свежие, едва затянувшиеся рубцы от пулевых ранений на груди. Кадир покосился на него и вытащив из кармана пачку сигарет, закурил.
– Посмотри на меня. Ты не помнишь кто ты, а я прекрасно помню, но иногда мне кажется, что лучше бы я забыл. Пока я носился за мечтой спасти мир, я потерял своих родителей, меня не было рядом, когда они умерли, потерял девушку, которую любил, она не стала дожидаться меня, а вышла замуж. Я так и не смог завести семью, детей, живу бобылем, как одинокий волк. Бегая за призрачной мечтой, растерял всех, кто меня когда-то любил.
– Не говори так! Ты самый великодушный человек на земле. Не зря жители деревеньки, где ты жил, уважали тебя. Лечил всех, кто обращался совершенно бесплатно!
– Да уж… – протянул Кадир, – простые люди уважали, а главный врач местной больницы – ненавидел. Я лишал его заработка. Вот и сдал меня властям при первом удобном случае. Нельзя лечить людей без лицензии. А ее меня лишили после тюрьмы. Хорошо хоть, познакомился там кое с кем. Хоть и бандиты, но хорошие люди, не дали мне пропасть. Помогали как могли, но и я в долгу не оставался – штопал раненых без уведомлений в местные органы.
Кадир скрипуче рассмеялся, будто ворона закаркала.
– Покрывали и помогали друг другу, можно сказать. И документы оформили быстро, когда пришлось ноги уносить.
Мехмет тоже закурил, глубоко втянув в себя сигаретный дым. Немного помолчав, спросил:
– Ты не жалеешь, что пришлось уехать из Италии?
– Нет! Наоборот, я рад, что наконец вернулся в родные пенаты. Родная земля, знаешь ли… Родная речь, родные лица. Здесь даже солнце родное.
– Ты думаешь, что я тоже турок? – Мехмет вопросительно посмотрел на Кадира.
Тот не спешил отвечать. Докурив сигарету и затушив бычок, обернулся:
– Не знаю… Может да, а может нет… Но, когда ты метался в бреду после ранения, ты все время что-то кричал на турецком.
Комментарий к Глава 32
Обложка к главе https://vk.com/wall-203262439_3848
========== Глава 33 ==========
В поле, далеко за домами деревни, Мурат и Кадир затеяли свою старую юношескую забаву – стрельбу по банкам из охотничьего ружья. Будучи юными парнями во времена молодости, они тренировались и без конца спорили, кто лучше стреляет. Мурат тогда собирался поступать в полицейскую академию, а Кадир – в медицинский. Кадир никогда не одобрял стрельбу и, тем более войну, собираясь лечить людей и спасать раненых, но считал, что необходимо быть готовым ко всему, так как бредил мечтой стать военным врачом. Когда-то его отец вернулся со службы в армии после сильного ранения и много рассказывал своему сыну, маленькому Кадиру, об ужасах на поле боя. С тех пор мальчик и загорелся идеей спасти как можно больше человек.
Мехмет расположился неподалеку под деревом, спрятавшись от палящего по-летнему солнца в прохладной тени. Улегшись прямо на траву и пожевывая стебелек, он лениво наблюдал за соревнованиями старых друзей.
– Ты не сможешь меня опередить! – кипятился Мурат-бей, – не зря же я столько лет прослужил в полиции, прежде чем вышел в отставку.
– Посмотрим, посмотрим… – прищурился Кадир, старательно целясь в банку, поставленную на пенек.
Выстрел, и банка отлетела в сторону.
– Ага! – обрадовался Кадир, сверкая озорным взглядом и улыбаясь в бороду. – Я тоже не лыком шит! Участвовал в боевых действиях! Куда меня жизнь только не заносила.
– Кадир, – Мурат понизил голос и бросил косой взгляд на Мехмета, – хотел тебя спросить все…
– Ну, спрашивай, раз хотел.
– Сколько лет твоему сыну? Кажется, взрослый парень-то… То есть… Ну, вроде не было сына-то у тебя, когда ты уезжал…
Кадир внимательно посмотрел на Мурата и, отведя глаза в сторону, проговорил:
– Мехмет не родной мне сын… Это долгая история… Расскажу как-нибудь.
Мехмет почувствовав, что говорят о нем, лениво поднялся с земли и подошел к мужчинам.
– Я вот спрашивал у отца твоего, ты-то стрелять умеешь? Не хочешь попробовать?
– Можно… – Мехмет взял в руки ружье и заглянул в прицел.
Судя по уверенности, с которой он обращался с ружьем, держать оружие в руках ему приходилось не раз. Достав из кармана монетку, Мехмет подкинул ее в воздухе, вскинул ружье и, не целясь, выстрелил, проследив взглядом, куда она упала. На глазах у изумленного Мурата и неодобрительно качавшего головой Кадира поднял монету с ровной дыркой точно в середине и положил ее на ладонь. Отдав ружье Мурат-бею, развернулся в сторону деревни.
Вернувшись домой, Кадир ворчливо сказал Мехмету:
– Сынок, зря ты показываешь свои умения… Мурат и так уже начал задавать вопросы о тебе. Хоть он и друг мне, но не думаю, что ему стоит знать твою историю. Тем более, что и сами мы не знаем о тебе ничего. В одном только я уверен, что подстрелили тебя в мафиозных разборках, а значит, праведную жизнь ты раньше не вел. Поэтому я и постарался увезти тебя подальше с места происшествия и в полицию не стал сообщать.
– Ты прав, отец! Честно говоря, я и сам не ожидал от себя… Действовал машинально. Руки помнят. И это подтверждает твои слова.
Оба погрузились в задумчивое молчание, из которого их вывел зазвонивший у Кадира телефон. Кадир глянул на номер и, сведя лохматые брови к переносице, ответил на звонок:
– Слушаю тебя, брат.
Молча выслушав то, что ему говорили в трубку, он согласно кивнул и сказал:
– Твое слово – закон для меня. Выезжаю немедленно.
– Куда выезжаешь? – Мехмет вопросительно смотрел на отца, когда тот повесил трубку.
– В Стамбул.
– Зачем?
– Есть раненый, которому нельзя обращаться в больницу.
– Я думал, что когда мы переехали, ты оставил в прошлом свой промысел… Разве и здесь будешь заниматься тем же?
– Надеюсь, не постоянно. Но попросил человек, которому я не могу отказать, поэтому нужно ехать немедленно. Самолет уже ждет в аэропорту…
– Я поеду с тобой.
Кадир затряс лохматой головой и замахал руками:
– Не стоит… Лучше оставайся здесь…
– А что мне сидеть в этой глуши? Хоть на Стамбул посмотрю. Если я турок, то может вспомню что, да и тебя оставлять одного не хочу, мало ли что…
– Ладно, возможно, ты прав, – немного обдумав, согласился старик. – Побываешь в Стамбуле, может узнаешь знакомые места…
***
– Синьора! Как хорошо, что вы позвонили, – сообщил бодрый мужской голос в трубке, – мы не знали, как с вами связаться!
– Я в путешествии и только сейчас узнала о смерти своего мужа из новостей, – Анжелика скосила глаза на открытый перед ней ноутбук, сидя на стуле и небрежно покачивая ножкой, – к сожалению, у меня нет возможности прибыть в Италию немедленно… Похороны уже состоялись?
– Да, синьор Манкузо и его дочь Камилла были захоронены в семейном склепе… В связи с вашим отсутствием и так как других родственников у синьора не было, этим пришлось заниматься властям Сиракуз.
– Мадонна миа! Значит, я в любом случае опоздала, чтобы проститься с супругом, – женщина демонстративно вздохнула и громко хлюпнула носом, словно плачет.
– К сожалению… Примите мои искренние соболезнования. Но вам в любом случае необходимо вернуться как можно быстрее по вопросу наследства… – молодой человек на другом конце невидимой связи слегка замялся, – правда, синьор Манкузо совершенно разорился незадолго до смерти… И его наследство – это долги перед банками и партнерами.
– Как? Совсем ничего не осталось от состояния? Разве такое возможно?
– Сожалею, синьора, но дон Джакомо уже несколько лет заключал невыгодные сделки, а последние привели его состояние в такой минус, что и дом в Сиракузах, и земли пойдут с молотка, если вы не приедете и не оплатите банку…
Анжелика со злостью провела пальцем по экрану телефона и с размаху кинув его на стол, откинулась на спинку стула.
– Проклятье! Что я теперь буду делать? У меня нет денег!
Вскочив с места, она быстрыми шагами начала мерить комнату от одного угла к другому. Взлохматив волосы, остановилась напротив зеркала.
– Не могу так больше! Мне надоело быть неудачницей! Будьте вы все прокляты и сгорите в аду! Дар только и делал, что манипулировал мной, как хотел, а в итоге женился на другой! Грязная свинья Манкузо сдох, оставив мне расхлебывать свои долги, а единственный человек, который может помочь, отвернулся от меня из-за того, что бросила правду ему в лицо! – глаза метали молнии, лицо женщины исказилось от досады, и слезы бессильного гнева заструились по щекам.
– Надо нажать на Дженка, иначе ты окажешься в дерьме по уши! – сказала она своему отражению в зеркале, размазывая по лицу слезы пополам с косметикой.
Всхлипнув, Анжелика медленно направилась в ванную и открыла ящичек над раковиной. Взяв флакон с таблетками, задумчиво перекладывала из одной руки в другую. Она довольно долго стояла, тупо глядя на флакон, затем открыла его и начала глотать таблетки. Сначала одну, вторую, третью, запивая водой из-под крана, а потом насыпав на ладонь все остальные, опрокинула их себе в рот и застыла, отрешенно глядя в никуда.
Дженк проводил совещание в зале заседаний холдинга, слушая речь представительницы новой партнерской компании из Анкары. Шатенка с яркой, но не вызывающей внешностью и очень живыми голубыми глазами увлеченно рассказывала о возможностях взаимодействия компаний, дополняя свои слова жестикуляцией. Дженк смотрел на нее с еле заметной улыбкой, притаившейся в уголке губ, думая о том, что дела идут в гору и скоро понадобится еще одно офисное здание.
На столе зазвонил телефон, последнее время Дженк перестал его выключать даже перед деловыми встречами и совещаниями, учитывая обстановку дома. Глянув на экран, он слегка нахмурился. Уже протянув руку, чтобы сбросить звонок, передумал в последний момент, решив все же ответить.
– Я на совещании, перезвоню позже…
– Можешь не утруждаться… Я просто хотела сказать «прощай», – голос Анжелики едва слышится в трубке.
У Дженка подспудно возникло неприятное предчувствие. Резко вскочив со своего места, он без всяких объяснений поспешно покинул зал заседаний, сопровождаемый удивленными взглядами присутствующих.
– Что за дела? Ты уезжаешь? – продолжил разговор по телефону Дженк, заскакивая в лифт.
– Прости меня за все… Я больше никогда не побеспокою ни тебя, ни твою семью…
– Эй! Ты что там надумала? – спустившись на первый этаж, он уже почти бегом направился к выходу из здания. – Не дури! Слышишь меня? Ты в отеле?
В ответ в телефоне пошли короткие гудки.
– Черт возьми! – выругался Дженк, заводя машину, – этого мне еще не хватало!
***
Расхаживая по длинному коридору больницы, куда скорая доставила Анжелику, Дженк ругался про себя на все лады, не стесняясь в выражениях. Он весь кипел от злости. Мало того, что эта итальянка доставляла одни хлопоты, еще и собралась свести счеты с жизнью, наглотавшись таблеток. Дженку пришлось промыть ей желудок, пока он ожидал медиков, чтобы лекарства меньше всосались в кровь. «Что она хотела показать своей нелепой выходкой? Вряд ли в ее планы действительно входило умереть, иначе она не стала бы мне звонить,» – думал Дженк об Анжелике. Волей-неволей в голове всплыло воспоминание, когда ему пришлось оттаскивать Дара, чтобы тот не придушил ее в порыве дикой ярости. Никогда в жизни ни до, ни после, он не видел своего обычно хладнокровного и рассудительного друга в таком бешенстве. Дарио был вне себя от злости и не подоспей Дженк вовремя, ситуация закончилась бы очень скверно.
Дверь смотровой открылась, и оттуда вышел доктор.
– Как она? – хрипло спросил Дженк.
– Жить будет, не волнуйтесь, но ей необходимо другое лечение… Вы понимаете, о чем я?
– Понимаю, – Дженк многозначительно глянул в сторону двери.
– Мы переведем пациентку в палату и сегодня она останется под наблюдением, но выписывать домой ее не стоит торопиться. Не имею понятия, кем она вам приходится, господин Карачай, но лучше связаться с родственниками девушки, чтобы решить вопрос о госпитализации в специализированную клинику. Я могу посоветовать прекрасный частный психиатрический центр.
– У Анжелики нет родственников, – выдавил из себя Дженк, помрачнев еще больше, – я возьму на себя все расходы по лечению. Можете сказать мне, что вы думаете о ее состоянии?
– Хорошо, раз так, как пожелаете. Госпожа чуть не покончила с собой, это говорит о нестабильном моральном состоянии, хотя то, что она оповестила вас о своих планах, наводит на мысли о том, что возможно, она просто хотела добиться своих целей, манипулируя вами или еще кем-то.
– Я знаю, – опустил глаза Джек, – я очень давно ее знаю, еще с юности, она всегда добивалась своих целей любой ценой.
– Но тем не менее, госпоже Анжелике нужно пройти психиатрическое обследование и, возможно, получить лечение или реабилитацию. Психиатр нашей больницы побеседует с ней, как только она придет в себя.
– Спасибо, доктор.
Оставшись один, Дженк раздумывал над словами врача, когда в кармане завозился телефон, поставленный на беззвучный.
– Дженк, где ты? – в трубке прозвучал встревоженный голос Джемре. – Секретарша сказала, что ты выскочил из зала заседания, как ужаленный! Что опять случилось?
Дженк усмехнулся, несмотря на напряжение, ему показалось забавным такое пристальное наблюдение жены за его действиями. Хотя понять ее беспокойство было несложно. Он уже сам начал пугаться любых мало-мальских происшествий, сразу подозревая худшее.
– Ты наняла Зейнеп своим тайным агентом, миссис Смит?
– Не смешно! Я переживаю за тебя. Так где ты?
– В больнице, – Дженку показалось, что он увидел сквозь трубку, как Джемре побледнела при слове «больница», и поспешил ее успокоить, прибавив:
– Со мной все в порядке. Это Анжелика наглоталась таблеток. Пришлось отправить ее в Центральную клинику… Мне нужно задержаться здесь немного, поговорить с врачом.
– Я сейчас приеду к тебе.
– В этом нет необходимости… – сказал Дженк, но тут же передумал, – хотя ладно, жена, приезжай. Хочется увидеть твое любимое лицо как можно быстрее, чтобы немного успокоиться, а то я просто на взводе.
Войдя в просторный холл центральной Стамбульской больницы, Джемре осмотрелась и двинулась к небольшому кафе на первом этаже, где они с Дженком договорились встретиться. Едва она расположилась за столиком в центре зала, как ее взгляд упал на высокого черноволосого мужчину в белом халате возле кофемашины, в котором сразу узнала доктора Турана. Джемре попыталась отвернуться, желая избежать встречи, но было уже поздно. Барыш заметил ее и, радостно улыбаясь, шел прямо к ней.
– О, Аллах-Аллах! Джемре! Я как раз только что думал о тебе, очень хотел узнать, как твои дела? – вместо приветствия обратился он к ней.
Джемре замешкалась в растерянности. На днях она сама пыталась найти возможность поговорить с Барышем о состоянии мужа, но сейчас зная, что Дженк может появиться в любую секунду, чувствовала себя неуютно.
– Привет. Хорошо, что мы встретились, – смущенно отвела она глаза в сторону, – я пыталась поговорить с тобой, но все время что-то мешало…
– Рад, что ты решила обратиться ко мне. Помогу, чем только смогу. Ты хотела что-то рассказать?
– Да, мне нужна твоя консультация как врача и еще больше совет друга.
Барыш понимающе кивнул и опустился на стул напротив Джемре.
– У меня как раз перерыв, хотел выпить кофе. Можем поговорить сейчас. Ты ко мне приехала?
– Нет, у меня другое дело… Может быть, в другой раз… – Джемре поерзала на стуле, кинув напряженный взгляд в сторону входа, – но поговорить мне действительно очень нужно.
Возникло неловкое молчание, во время которого Барыш рассматривал женщину. Про себя он отметил, что Джемре похорошела с их последней встречи – на лице играл легкий румянец и вновь появился тот особый блеск в шоколадных глазах, которым он всегда так восхищался.
– Понимаешь, ситуация сложная… Это очень личное…
Ее губы слегка задрожали и она в волнении стиснула чашку кофе в руках. Барыш успокаивающе погладил ее по руке.
