Текст книги "Эта любовь причиняет боль (ЛП)"

Автор книги: Nikita

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

– Это был первый раз, когда ты меня поцеловал, – шепчу я, когда из меня текут новые слезы.

– Я больше никогда не причиню тебе боль и позабочусь о том, чтобы тебе стало лучше, даже если мне придется сделать это, пока ты брыкаешься и кричишь, потому что теперь ты моя, – говорит он, снимая с нас обоих одежду. Он снова поднимает меня на руки и ведет в ванную. Он садится со мной, оседлав его колени.

Как только мое тело касается воды, я теряю ее и снова начинаю изо всех сил пытаться уйти от него из-за воспоминаний о том, что была здесь с ним раньше. – Я не хочу быть здесь! Я кричу, пока слезы текут по моему лицу. Он просто крепче обхватывает руками за талию и притягивает мое тело ближе к своему. Моя голова опускается ему на грудь, и я всхлипываю. – Я обещаю, я окажу тебе необходимую помощь, чтобы все это осталось позади, – говорит он, целуя меня в лоб. Я плакала все время, пока он заставлял меня сидеть с ним в ванне, пока он мыл мое тело. Все, о чем я продолжала думать, – это о том, как сильно он причинил мне боль, когда мы были здесь в последний раз. Я плачу до тех пор, пока усталость не овладевает мной, и я теряю сознание в его объятиях.

Глава 31

Эддисон

Я задыхаюсь, когда просыпаюсь. Все темно. Почему я в темноте? О, Боже мой, это ужасно пахнет. Включается свет и тут же рядом со мной труп. Крики вырываются из меня, пока я рыдаю.

Сцена меняется, и я чувствую, как змеи скользят по моему телу. Я пытаюсь избавиться от них, но их становится все больше. Я чувствую укус, и из меня вырываются крики.

Мой крик вырывает меня из сна, и Коул тоже просыпается. Он хватает меня и заключает в свои объятия, пока я рыдаю: —Исправь это, я больше не могу.

– Исправить что?

– Исцели меня… Я слишком разбита и устала, я просто хочу однажды проснуться и не волноваться обо всех вещах, которые причиняют мне боль. Я просто хочу умереть, мне надоело жить в боли. Боль, которую я чувствую прямо сейчас, слишком сильна, и она душит меня, мешая дышать.

Он обнимает меня еще крепче. – Шшш… это был просто кошмар.

– Нет, это был не просто кошмар! Это все, что ты сделал со мной! Я кричу ему: —Я не могу убежать от воспоминаний, которые преследуют меня… Ты знаешь, каково это – жить так? Конечно, нет, потому что ты такой бессердечный ублюдок, тебя ничего не беспокоит!

– Я обещаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы исправить все, что я причинил. Я поставлю перед собой задачу убедиться, что отныне ты не чувствуешь ничего, кроме любви.

– Ты не можешь это исправить! Между нами слишком много дерьма! Все, кто когда-либо был в моей жизни, причинили мне боль! И ты ничем не отличаешься, так как ты можешь сидеть здесь и говорить мне, что я не буду чувствовать ничего, кроме любви? Где была чертова любовь, когда я умоляла тебя перестать причинять мне боль?!

– Я сожалею обо всем, через что ты прошла до меня и со мной, и мне жаль, что я насмехался над тобой из-за секса с твоим отцом и из-за твоего ребенка. Его слова заставляют меня замереть, потому что откуда, черт возьми, он что-то знает?

– Ты… ты знаешь о моем прошлом?

– Да, и мне так жаль, что тебе пришлось пережить все это, детка, но теперь ты моя, так что все это больше не имеет значения.

– Неважно, мне больше нечего тебе дать. Я гребаная оболочка, половина меня больше не существует, а другая половина – это то, чем, по твоим словам, я буду, гребаной кокаиновой шлюхой! Посмотри, как ты нашел меня, под кайфом в самой заднице… как кто-то будет любить меня, если я больше не знаю, как нужно любить себя? Слезы продолжают течь по моему лицу, и я позволяю ему видеть разрушение, которое он причинил, и все эмоции, бушующие в моей ноющей душе.

– Я не та Эддисон, которую ты впервые встретил. Она где-то потерялась, и я не знаю, где искать и как найти ее снова. Я даже не знаю, хочу ли я найти ее, потому что она никогда не была целой с самого начала. Так что, пожалуйста, просто отпусти меня, – всхлипываю я ему.

– Я не могу.

– Почему из-за твоего эго?

– Нет, потому что я чертовски люблю тебя! Не заблуждайся, я позабочусь о том, чтобы тебе стало лучше, но я никогда, блядь, не позволю вам уйти отсюда снова!

– Ты не знаешь, что такое, черт возьми, любовь! Ты просто еще один монстр, как они! Кто, черт возьми, запирает любимого человека в гробу с мертвым телом? Или бросает их в яму с разлагающимися частями тела, наполненную змеями? Бьет их, пока их сердце не остановится? Теперь я все еще в плену, потому что ты не отпускаешь меня! Как, черт возьми, ты можешь говорить, что любишь меня, но не отпускаешь? Я никогда не освобожусь от монстров! Я кричу.

– Тогда покажи мне, покажи мне, как любить тебя так, как ты заслуживаешь любви.

– Вот в чем дело. Я больше не заслуживаю любви, я слишком испорчена для таких эмоций…

– Извини, – говорит он, как будто так все будет хорошо.

– Ха! Ему жаль, – говорю я, и смех у меня вырывается. – И это должно заставить меня легко простить тебя? Я спрашиваю.

– Нет, но это начало!

Я встаю с кровати, мне нужно побыть вдали от него несколько минут. Он делает движение, чтобы встать, но я жестом прошу его оставаться на месте. – Мне не нужно, чтобы ты смотрел, как я писаю! – говорю я, ворвавшись в ванную.

Когда я захожу туда, я открываю аптечки и вижу, что у него там снотворное. Я хочу чувствовать что-нибудь, что угодно, и у меня сейчас абстинентный синдром. Я беру пригоршню и выпиваю их все, прежде чем скатиться на пол, прижавшись спиной к шкафу, и просто смотрю на стену перед собой.

Как моя жизнь стала такой? Мое зрение плывет, и я устаю. От всего этого плача мне кажется, что он душит меня, и я начинаю кашлять. Я кашляю кровью на пол, и по моему подбородку течет еще кровь.

Коул заходит в ванную и бросается ко мне. – Черт возьми, Эддисон, что ты сделала?

– Я просто хочу чувствовать что-то кроме боли, которая все время поглощает меня, поэтому я собираюсь заглушить ее на какое-то время… Я хочу жить без воспоминаний, которые терзают меня каждый раз, когда я закрываю глаза. Ты не знаешь, что такое страдание, потому что не ты страдал каждый божий день своей жизни!

Он сует пальцы мне в горло, и меня тут же рвет. Все таблетки возвращаются целыми, и от их вида я чувствую себя таким чертовски разбитым, что мне приходится отвести взгляд. Это то, к чему пришла моя жизнь, пичкая таблетки и вводя наркотики в мое тело.

Он очищает меня, прежде чем взять меня на руки и вернуть нас в свою постель, крепко обнимая меня, пока я тихо всхлипываю, пока в конце концов не засыпаю.

Когда я просыпаюсь на следующее утро, я пытаюсь пошевелиться, но обнаруживаю, что не могу. Я поднимаю голову и вижу, что мои руки и лодыжки связаны шелковой тканью. Я тут же дергаюсь и тяну руки, но не могу их разжать.

– Ты чертов ублюдок! Я кричу изо всех сил: —Я думала, ты сказал, что больше не хочешь причинять мне боль!

– Я не знаю, но мне нужно очистить тебя от всех наркотиков, которые ты употребляла, если я хочу начать с твоего выздоровления, – говорит он, входя в комнату.

Я борюсь и кричу на него, умоляя снять меня с этих ограничений, но он этого не делает. Все, что он продолжает говорить, это то, что это для моего же блага, и в конце концов со мной все будет в порядке. Я борюсь до тех пор, пока усталость не потянет меня под воду, а он все это время просто сидит рядом с моей кроватью.

Я вздрагиваю от ощущения боли, наполняющей мой желудок. Открываю глаза и вижу перед собой отца. У него в руке металлический предмет, и он смотрит на меня, ухмыляясь. Он берет то, что держит в руке, и грубо засовывает в мою киску, полностью внутрь меня. Я кричу так громко, но он все еще подталкивает меня, зловеще смеясь. Я чувствую прилив крови между ног так же, как и судороги, так что из моих глаз начинают течь сильные слезы.

Я просыпаюсь от толчка, мое тело покрыто потом. Коул шикает на меня, говоря, что сейчас мы переживаем самое худшее. Мое тело чувствует беспокойство, и мне нужно что-то, чтобы избавиться от всего, что я чувствую. Мне нужно почувствовать кайф, к которому я так привыкла, но умолять его о помощи не получается.

– Пожалуйста, просто дайте мне что-нибудь, чтобы я чувствовала себя хорошо.

– Нет, это только первый этап, и я позабочусь о том, чтобы ты прошла через все это. Я не позволю тебе убить себя этим дерьмом!

– Разве ты не этого хотел? Разве не поэтому ты с самого начала давал мне наркотики, чтобы я подсела, а потом умерла от передозировки?! – кричу я.

– Это было то, что я изначально планировал, но что я должен был делать? Я думал, ты убила моего брата!

– Я говорила тебе, что не знала, когда знала, кто ты такой, но ты не поверил!

– Мне жаль, что я причинил тебе боль, но я не буду извиняться за то, что я сделал, чтобы отомстить за смерть моего брата. Мне просто жаль, что они застали тебя под перекрестным огнем.

После этого я провела несколько дней привязанной к этой кровати и освободилась только тогда, когда он вымыл меня. Когда самое сильное желание ушло, он, наконец, развязал меня. Уже на следующий день он нанял терапевта в свой особняк, и я отправилась на путь дальнейшего выздоровления.

Как бы мы ни старались, я не знаю, что это было, но мне все равно не становилось лучше. Я была капризной и огрызалась на него по любому поводу.

После особенно неприятного боя он сделал то, что я никогда не считала возможным. Он дал мне способ выплеснуть гнев, хотя я не была уверена, сработает это или нет.

– Хочешь, я сделаю тебе лучше? Давай пошли!

Он вытаскивает меня из постели и ведет нас вниз, в свой подвал. Когда я вижу, куда мы идем, я мгновенно напрягаюсь и пытаюсь повернуть назад, но он хватает меня за руку и говорит довериться ему.

Мы заходим в одну из его пыточных комнат, и он поворачивается ко мне. – Вылей свою злость на мне, детка. Я в игре, потому что это может быть единственный способ достучаться до тебя и единственный способ показать тебе, как мне жаль. Свяжи меня и возьми на меня всю свою боль и страдания, используй любой инструмент, какой захочешь.

Должно быть, это шутка, но потом я смотрю на него и вижу, что он серьезен. Тогда я понимаю, почему, черт возьми, нет, это может быть единственный способ причинить ему боль и дать ему попробовать его собственное лекарство. Я не была полностью уверена, поможет это или нет, но я хотела, чтобы ему было немного больно, может быть, не так сильно, как он причинил мне боль, но, по крайней мере, это будет хоть что-то.

Я готова попробовать все, что поможет мне двигаться дальше. Я привязываю его к столбу, к которому он когда-то привязывал меня, а затем хожу, глядя на него.

– Мне разрешено делать все, что я хочу, и твои люди не будут мешать нам?

– Да.

– Тогда мне будет так весело, – говорю я, подходя к столу и беря один из его ножей. Я подхожу к нему и начинаю вырезать букву ''Э''.

Как только я вижу кровь, капающую из раны, слезы начинают течь по моему лицу. – Ты хоть представляешь, каково это – смотреть на слова «убийца», вырезанные на твоей коже каждый божий день твоей жизни? Сейчас он покрыт татуировкой бабочки, но я все еще вижу ее каждый раз, когда снимаю одежду. Это напоминает мне обо всем, чем я никогда не хотела быть, но должна была…

– Мне жаль детка. Если бы я мог забрать его обратно, я бы это сделал.

– Нет, ты бы не стал, потому что ты просто такой… ты поддерживаешь каждое дерьмо, которое ты когда-либо делал.

Я продолжаю работать, и теперь мои руки в крови; Я смотрю на него сбоку, проверяя свою работу. Я навсегда вырезал имя «ЭДДИСОН» на его коже.

Затем я хватаю один из его хлыстов, и как только хлыст ударяет его по спине, я как будто одержима. Я вымещаю всю свою злость и боль на нем. Я даже не осознаю, что делаю. Все, что я знаю, это то, что я продолжаю хлестать его кнутом, а когда этого недостаточно, я бью его по телу руками.

Я бью, бью и бью, пока мои руки не окровавятся, и я не вымотаюсь. Я хватаю нож и вонзаю его ему в живот. Когда я вытаскиваю его, готовый снова нанести ему удар, не знаю, что меня останавливает, но я внезапно замираю. Это заставляет меня прийти в себя, и я вижу Коула, стоящего там, из раны на животе которого течет кровь.

– Зачем ты заставил меня это сделать?! Я кричу на него, не чувствуя в душе ничего, кроме боли. – Я больше не хочу причинять людям боль… Почему ты позволил мне это сделать? Если ты любишь меня, почему ты позволяешь мне делать что-то, что не приносит мне ничего, кроме боли?»

– Это должно помочь тебе изгнать своих демонов, причинив боль всем, кто причинил тебе боль, используя меня как объект своей ярости.

Я смотрю на него и вижу, что испортила его симпатичное мальчишеское лицо всеми своими ударами, а его спину содрали плетью, которую я ему наносила. Слезы текут по моему лицу, потому что я не хочу быть такой, как они, кем-то, кто причиняет людям боль, хотя мне пришлось причинить боль нескольким, чтобы выжить. Обижать людей – это не я…

Я больше не хочу никому причинять боль, и я не хочу страдать. Я просто хочу быть счастливой. Я смотрю вниз и понимаю, что нож все еще в моей руке.

– Ты бы позволил мне убить тебя прямо сейчас, если бы я сама не вырвался из этого? – спрашиваю я, судорожно вздохнув.

– Если ты этого хотела, то да. Я сказал тебе, что исправлю то, что все сломали, и я позабочусь о том, чтобы ты никогда не чувствовала боль своего прошлого все время. Даже если я исправлю тебя, ты никогда не сможешь забыть все воспоминания, но я буду рядом с тобой, чтобы помочь.

Я снова смотрю на него. – Я… мне так жаль, – говорю я ему, прежде чем выбежать из комнаты. Когда я возвращаюсь в нашу комнату, я теряю его. Я разрываю всю комнату на части, ломая то, что могла сломать, и разбрасывая вещи повсюду, позволяя ярости и боли поглотить меня целиком.

Я задолбалась! Так чертовски устала! Я чуть не убила его снова! Не то чтобы он этого не заслуживал, но я больше не могу представить жизнь в мире без него. Он пытался помочь мне вылечить, но я не думаю, что это возможно.

Вы когда-нибудь просто сидели и задавались вопросом, как вы дошли до этого момента в своей жизни? Вы когда-нибудь задумывались, что вы сделали не так, что все вокруг вас развалилось? Вы когда-нибудь задумывались, почему жизнь скорее разорвет вас на части, чем будет смотреть, как вы растете? Такие мысли посещают меня большую часть дня, и так утомительно думать о том, что я сделал, чтобы оказаться здесь.

Слезы снова текут по моему лицу, когда я заканчиваю разносить комнату на части, и я точно знаю, что мне нужно делать. Я должна покончить со всем этим, потому что всю оставшуюся жизнь я буду страдать.

Я больше не могу терпеть эту боль. Мне больно снова быть с ним в этом доме. Я не могу избавиться от всех воспоминаний, которые преследуют меня, каждый день это битва, пытаясь пробиться сквозь боль, через которую он заставил меня пройти.

Я наполняю ванну водой, а затем сажусь в нее со слезами, все еще текущими по моему лицу.

– Аа! – кричу я, беру бритву и разрезаю себе правое запястье, прежде чем перейти к левому. Я зачарованно наблюдаю, как кровь стекает по обоим запястьям и падает в воду, превращая ее в кровавую лужу. Все это время из меня вырываются душераздирающие рыдания.

Через некоторое время я почувствовала усталость, и мои глаза медленно закрывались, когда ужасный грохот заставил мои глаза снова распахнуться. В ванную врывается Коул с выражением ужаса на лице, его тело все еще покрыто кровью из-за всего, что я только что с ним сделала.

– Эддисон!! Бля, детка! Зачем тебе это?!

Следующее, что я помню, меня вытаскивают из ванны, и Коул сидит на полу со мной между его ног, и он держит меня на руках.

Я рыдаю у него на груди, потому что это слишком. – Я тебя ненавижу! То, что ты заставил меня сделать с тобой, не облегчило боль! Ты так сильно меня обидел, и теперь я так разбита, что не знаю, как поправиться, – всхлипываю я.

– Ш-ш-ш, детка. Мне очень жаль. Я обещаю, я сделаю это лучше. Мы как-нибудь переживем это! Ты моя, и я чертовски люблю тебя, детка! Я едва слышу, как он кричит своим охранникам, чтобы они быстрее привели сюда доктора.

– Я так устала, я просто пойду спать…

– Нет, детка, не ложись спать. Я тебя люблю. Давай, просто побудь еще несколько минут. Помощь в пути.

– Нет, ты меня не любишь. Я всего лишь шлюха, не заслуживающая любви, помнишь?

– Я не это имел в виду, детка, мне так жаль. Ты – все чистое в моей жизни, и мне жаль, что я не увидел этого раньше. Ты мой свет, и ты мне нужна. Я так сожалею о каждом обидном слове, которое я когда-либо сказал тебе, детка, но мне нужно, чтобы ты не заснула.

– Уже слишком поздно, – говорю я ему. Незадолго до того, как я испускаю последний вздох и все вокруг становится черным, я шепчу слова, которые мечтала сказать всю свою жизнь: —Я наконец-то свободна…

Эпилог

Коул

Пять лет спустя

Снова Хэллоуин, и я смотрю на надгробие перед собой, как делал это каждый год в течение последних пяти лет. Я прихожу не только на Хэллоуин, а так часто, как могу, чтобы просто посидеть и поговорить. Последние пять лет были катанием на американских горках эмоций и исцелением с таким количеством взлетов, но вдвое большим количеством падений, чем я ожидал.

Неважно, насколько трудными были вещи, я справился с этим, потому что я должен был быть сильным, чтобы все шло своим чередом.

Но я должен был ожидать этого из-за всего, что произошло за год до этого. Когда я привел Эддисон домой, я был полон решимости спасти ее и сделать все правильно для нее и для нас. Когда я снова увидел ее впервые через шесть месяцев после того, как она застрелила меня, я почувствовал, как мое сердце сжалось из-за того, с чем я столкнулся, когда снова увидел ее.

Она пристрастилась к наркотикам, чтобы справиться, но даже за ее кайфом я видел всю боль, которую она пыталась скрыть от мира, но она также пыталась скрыть все от себя, не имея дело со всем, что она держала в себе.

Я наблюдал за ней два дня, прежде чем решил, что с меня хватит, и вломился к ней в квартиру. У нее не было способа справиться с тем, через что она проходила, и она разрушала себя наркотиками.

Она разваливалась прямо у меня на глазах, и в большей степени это была моя вина. Я никогда не испытывал угрызений совести ни за что, что когда-либо делал в своей жизни, но когда я увидел, как она разваливается на куски, у меня это закружилось.

Я хотел бы вернуть себе некоторые вещи, которые я сказал и сделал ей, но я не могу, и это единственное, с чем мне пришлось смириться. После того, как я позволил ей выместить все на себе, и она выбежала оттуда, я быстро позволил своим людям освободить меня от ограничений. Не спрашивайте меня, как я узнал, но по выражению ее лица я понял, что она собирается сделать что-то радикальное.

Я никогда не смогу выкинуть из головы сцену, в которую я попал. Это то, что навсегда укоренилось в моем сознании. Кровь из запястий она перерезала, потому что всего было слишком много для нее.

Я никогда не смогу описать, как чертовски напуган и беспомощен я чувствовал себя в тот момент. В этот момент я поклялся, что сделаю все возможное, чтобы любить ее, даже если она выживет.

Когда ее сердце остановилось, я почувствовал, что мой мир вот-вот рухнет. Я не хотел больше жить в этом мире без нее; она была моей новой причиной для дыхания, и я просто не мог представить, что не буду с ней. Я никогда раньше не молился, но в тот день я молился, чтобы ее сердце не остановилось навсегда.

Я снова смотрю на надгробие, и слезы текут по моему лицу. – Мне жаль, что меня не было рядом, чтобы спасти тебя, но я знаю, что сейчас ты простишь меня за то, что я спас ее. Прощай, брат, до новых встреч…»

Я ухожу от могилы моего брата, чувствуя, как тяжелая тяжесть сдавливает мою грудь, как это всегда бывает, когда я навещаю его.

Единственное, что облегчает боль, это быть рядом с моей женой, и мне пора вернуться к ней.

Эддисон

Я выхожу через открытые французские двери и спускаюсь по лестнице на дорожку, ведущую прямо к пляжу. Я выдохнула и села, позволяя пальцам ног зарыться в песок.

Здесь так спокойно, и иногда я выхожу сюда просто посмотреть, как волны разбиваются о берег, вдыхая прохладный морской бриз. Просто наблюдая за волнами, я погружаюсь в глубокое чувство спокойствия.

Я вздыхаю. Последние пять лет были вихрем, но они также принесли мне счастье, о котором я никогда не думала, что испытаю. После того эпического срыва Коул был рядом, чтобы помочь мне снова собраться вместе.

Я не скажу, что это был легкий путь доверять ему после всего, что он сделал, и всего, через что он заставил меня пройти, но каким-то образом он был со мной, когда мне приходилось разговаривать с психологами и решать свои проблемы. Он стал моей опорой, когда я не могла действовать самостоятельно.

Некоторые из тех проблем, которые мне пришлось преодолеть, были с ним и с тем, как он сыграл огромную роль в том, что довело меня до крайности из-за всех травм, которые я перенесла за всю свою жизнь.

Я провела свои дни в психиатрической больнице после того, как несколько раз пыталась покончить с собой. Я не могла снова оказаться в этом доме, в том самом доме, который причинял мне неизмеримую боль.

После того, как я сначала сломалась в своей квартире, когда он нашел меня, а затем привел меня обратно в свой дом, воспоминания продолжались до тех пор, пока я не могла больше этого выносить, и я чуть не убила себя в последний раз.

После некоторого времени терапии мы, наконец, поняли, что причиной моих срывов был его особняк. Там слишком много всего произошло, и я не смогу вылечиться, если продолжу там оставаться. Нам нужно было сменить обстановку.

Это был день, когда он купил этот особняк на пляже, чтобы мы могли жить в нем. Поскольку мой терапевт был одним из его сотрудников, мы переехали мгновенно, и доктор тоже переехал с нами, чтобы я могла продолжить лечение.

Хотя в некоторые дни мне уже лучше, я все еще вижу воспоминания, связанные либо с чем-то, что сделали мои родители, либо с тем, что сделал он. Эти дни никогда не бывают легкими, и я ухожу в себя. Это те дни, когда он сильно любит меня и следит за тем, чтобы я боролась еще упорнее.

Может быть, я никогда полностью не поправлюсь, но я борюсь каждый день, потому что теперь у меня есть то, ради чего стоит жить и бороться.

Сегодня еще один грустный день, потому что это Хэллоуин, и каждый раз, когда я думаю о сегодняшнем дне, мне больно больше всего на свете. Слезы текут по моему лицу, когда я думаю о Никко и о том, что сегодня был день, когда он потерял свою жизнь так много лет назад.

Я все еще рыдаю, когда чувствую, как сзади меня обвивают сильные руки. Он тянет меня между своими ногами и кладет мою голову себе на грудь, крепко сжимая меня, и целует меня в лоб.

– Ты справляешься, детка, с каждым днем ​​ты становишься сильнее, и я горжусь тобой, – шепчет он мне на ухо.

Вместо рук, которые причиняли мне боль, его руки теперь те, которые я называю домом. Он полностью изменил все для нас, и я не уверена, что смогла бы это сделать, если бы он не сражался рядом со мной.

Когда ко мне подкрадываются плохие дни, они ужасны, и именно он обычно проводит время, помогая мне избавиться от мыслей, желая вытянуть меня из под воды.

– Ты в порядке, детка?

– Да, – сказал я ему. – Теперь, когда ты здесь, все идеально.

В этот момент я слышу хихиканье, доносящееся с пляжа, поворачиваю голову и вижу Джулию, идущую к нам. Первое, что я сделала, когда мне стало лучше, это попросила Коула найти ее, и он это сделал, с тех пор она с нами. Она также является одной из причин, по которой у меня все хорошо, потому что она все еще заботится обо мне, как всегда.

Мои мысли блуждают к Мии. Я ничего о ней не слышала, потому что она пропала без вести. Я просто надеюсь, что с ней все в порядке, и я скоро ее увижу. Я должна попросить Коула помочь мне найти ее…

Еще одним из его даров мне было убийство каждого человека, который когда-либо поднимал на меня руку и оставался в живых, потому что я не могла убить их сама. В этом ему помогала Офелия. И я должна сказать, что она выросла на мне сейчас. Она остается с нами время от времени, когда не убегает от своей семьи. Я так близка к тому, чтобы вытянуть из нее эту историю.

– Мамочка, мамочка! Посмотри, что я построил! Я слышу это прямо позади нас и поворачиваюсь в его объятиях, чтобы взглянуть на своего трехлетнего сына, который смотрит на меня с зубастой ухмылкой, и мое сердце мгновенно тает. – Песчаная коса, – сообщает он мне.

Слеза скатывается по моему лицу, потому что я не могу поверить, что что-то настолько чистое принадлежит мне, и я просто молюсь, чтобы защищать его всю его жизнь. Я никогда не хочу, чтобы он знал, что значит страдать. Он моя главная причина получить всю возможную помощь, чтобы убедиться, что я не сорвусь, потому что его объятия – это такой бальзам для моей души, и он того стоит.

Коул вытирает мои слезы и нежно целует меня в лоб. – Я люблю тебя, Эдди.

Нам потребовалось много времени, прежде чем мы добрались сюда, но я говорю ему то, что знаю в своем сердце, теперь это правда. – Я тоже тебя люблю. У меня для тебя сюрприз.

– Мммм, это ты голая на спине позже, пока я занимаюсь с тобой сладкой любовью?

Я просто закатываю глаза, глядя на его однонаправленный ум. – Я беременна.

Он смотрит на меня с чистой радостью на лице, крепче притягивает меня к себе и страстно целует, в то время как его руки крепче обнимают меня. – Это потрясающие новости, детка, но это не значит, что я все еще не могу трахнуть твою узкую киску сегодня вечером, когда этот маленький чертенок заснет, – говорит мой муж, всегда обаятельный…

Никко подбегает к нам, чтобы обнять. – Мама, я тоже хочу обниматься. Папа, уходи, моя очередь! Мы оба рассмеялись. Мой сын очень привязан к маме. Я не могу сдержать улыбку, которая расползается по моему лицу при виде моего маленького человечка. Он выглядит как клон своего папы, они настолько похожи, что иногда даже страшно.

– Ну, подожди минутку, ты, маленький негодяй, она моя! – говорит Коул, переворачивая его вверх ногами, и издает несколько милых визгов и хихиканья.

– Нееет, мамочка моя! – говорит он, продолжая смеяться.

Никко Маттео Манчини, названный в честь своего дяди, с которым он никогда не увидится. Я просто надеюсь, что где бы ни был Никколо, он присматривает за своим племянником.

Он протягивает мне свои маленькие пухлые руки, чтобы взять его, и как только он оказывается в них, я обнимаю его, крепко сжимаю, прежде чем крепко поцеловать в его пухлые щечки.

Наконец-то жизнь не причиняет боль все время, и у меня есть собственная маленькая семья, которая вот-вот разрастется, чтобы удерживать меня в настоящем, а не в прошлом…

Конец

Перевод сделан tg: Libro amore