Текст книги "Эта любовь причиняет боль (ЛП)"

Автор книги: Nikita

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Коул поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, и ухмыляется. Серьезно, этот ненормальный мудак ухмыляется сразу после того, как позволил какому-то парню стать пищей для змей?! Прежде чем я понимаю, что делаю, мои ноги, наконец, решили, что они снова могут работать, и я начинаю бежать.

Я даже не жду, чтобы посмотреть, что произойдет, потому что я убегаю оттуда так быстро, как будто моя задница горит, и это может быть также потому, что то, что только что произошло, было за пределами всего, что мой мозг может понять прямо сейчас. Я уверена, что то, что сделал этот парень, было не так плохо, как то, что Коул думает, что сделала я.

Боже мой, это плохо кончится для меня, я просто знаю это. Я взбегаю по лестнице, по моему лицу текут слезы. Я снова подбегаю к кухонным дверям и начинаю стучать в дверь, пытаясь выбраться.

Я хватаю вазу с кухонного стола и целюсь в дверь, прежде чем швырнуть ее изо всех сил. Ваза разбивается, но стеклянная дверь цела. Почему я думала, что это будет так просто?

– Тск-тск, барашек. Кто-то был непослушным, встал с кровати, когда не должен был…Я слышу, как он говорит прямо позади меня. Я оборачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с ним, все еще в крови.

– Держись… держись от меня подальше, больной ублюдок! Я кричу на него, медленно пробираясь вокруг стола.

– Он это заслужил, а мой ребенок нуждался в еде, – небрежно говорит он, как будто это не имеет большого значения, в то время как я продолжаю медленно пробираться вокруг стола, потому что с каждой секундой схожу с ума все больше и больше. Я тоже стану пищей для змей? Эта мысль заставляет меня отчаянно бежать отсюда.

– Ты больной! И с этими словами я бегу вокруг стола и прямо обратно в фойе, а потом в гостиную, потому что знаю, что не смогу пройти через парадную дверь.

Меня врезает в стену у входа в гостиную, прежде чем я успеваю сделать и два шага, а потом я чувствую, как его рука обвивает мою шею, и он сжимает ее. Давление на сонную артерию вызывает у меня головокружение, и через пятнадцать секунд я теряю сознание, прежде чем полностью потерять сознание.

Глава 18

Эддисон

Ощущение огня в моих венах заставляет мои глаза распахнуться, и из меня вырывается крик. Я поднимаю глаза и вижу Коула, стоящего надо мной и вытаскивающего шприц из моей руки.

– Что, черт возьми, ты сделал? Я хриплю, потому что чувствую тошноту. Какого черта он мне вколол?

Несколько секунд спустя мой разум кажется искаженным, и я чувствую, что у меня галлюцинации, потому что это объясняет, почему я вижу своего отца, стоящего передо мной с ножевыми ранениями по всей груди.

Я кричу, потому что больше не могу сказать, что реально, а что нет. – Да отвали ты от меня! Ты ненастоящий… Я убил тебя! Ты больше не настоящий, черт возьми! Я не знал, что в тот момент Коул думал, что я сознаюсь в убийстве его брата, и в ближайшие дни мне будет нелегко.

Изображение исчезает, и я чувствую, что парю в воздухе. Он вводил мне наркотики? Это должно быть единственное разумное объяснение, почему я сейчас чувствую себя высоко.

– Кто знал, что все, что мне нужно сделать, чтобы получить некоторые ответы, это ввести немного героина в твои вены, – говорит он, хотя у меня такое ощущение, что он говорит не со мной, а просто размышляет про себя.

– Я… какие ответы?

– О, ты не помнишь, как несколько секунд назад признался в убийстве моего брата? – спросил он голосом, полным ненависти. – Ломать тебя будет очень весело.

– Я… я не убивала его. Я едва успеваю за тем, что он говорит, потому что мой разум сейчас в хорошем настроении. Все, что я чувствую, это кайф, и нет места для боли. Я даже не могу вспомнить то, что обычно преследует меня.

– Нам пора повеселиться, – говорит он, но я слишком увлекся своим солнечным светом, чтобы обращать на него внимание. Пока все, что я понимаю, это боль, пронзающая мое тело.

Он заставляет меня лечь на деревянный стол, слегка приподнятый над землей под углом сорок пять градусов. Он привязал мои руки и лодыжки к каждому концу стойки. Я оглядываю комнату и вижу, что мы больше не в спальне. Хм? Когда мы сюда попали?

Он подходит ко мне сбоку и дергает за рычаг, и я чувствую мгновенную боль во всем теле, когда концы, к которым он привязал мою руку, растягиваются. Все мое тело растягивается, а затем он останавливается на секунду.

– Зачем ты убила моего брата? Ты призналась в этом… так почему? Кайф, который я чувствовала раньше, теперь ушел, не оставив после себя ничего, кроме боли и агонии.

– Я его не убивала, – пытаюсь сказать я ему, но он даже не обращает на меня внимания, потому что снова поворачивается и снова дергает за рычаг. Из меня вырываются крики, пока я умоляю его остановиться.

– Ты должна заплатить за то, что сделала! Он такой спокойный, для него это как бы повседневная вещь, но я думаю, основываясь на том, что я видела ранее, он, вероятно, делает подобные вещи каждый день.

В этот момент боль стала невыносимой, и из-за растяжения моего тела я чувствую, как разрываются швы от огнестрельного ранения. Я смотрю на свой живот, и я права, кровь просачивается сквозь ткань рубашки, которая на мне.

Я понятия не имею, как долго он это держит, но в конце концов боль становится невыносимой для моего тела, и я теряю сознание.

Я бегу, потому что мне нужно выбраться отсюда. Это небезопасно. Мне так больно, и я знаю, что в конце концов ему надоест играть со мной, и он убьет меня.

Я не могу этого допустить, потому что я прожила так долго, и было бы трагедией умереть от рук этого монстра.

Образ в моем сознании меняется на парня в стеклянном ящике со змеей, обвивающей его тело и выжимающей из него жизнь.

Затем он открывает рот, готовый проглотить его, и я так сильно кричу, потому что это такое ужасное зрелище.

Я просыпаюсь и понимаю, что кричала вслух, потому что у меня болит горло. С того дня в той комнате мне снятся кошмары обо всех этих змеях, особенно о той, которая была настолько голодна, что, вероятно, проглотила этого человека целиком. Несмотря на то, что я не задержалась, чтобы увидеть, как это происходит на самом деле, мой разум вызывал в воображении образы для меня. Дрожь пробегает по моему телу, просто думая об этом.

Прошла неделя с тех пор, как Коул выстрелил мне в спину. К счастью, пуля прошла насквозь, так что осколков внутри меня не осталось. С моей удачей, я уверена, что если бы внутри меня остались хоть какие-то фрагменты, я бы, наверное, сразу умерла или что-то в этом роде.

Неудивительно, что из передней части моего живота выступила кровь. Прошла неделя, и хотя это заживает, все еще болит что-то ужасное.

С той ночи, когда у меня чуть не вырвали кости из суставов, он дал мне немного времени для заживления. Пришлось снова зашивать пулевое ранение, и это было больно, потому что оно уже начало заживать.

Отсутствие возможности много двигаться в течение прошлой недели помешало моим планам побега. Хотя сегодня не очень больно, так что, возможно, я попробую еще раз.

Я не знаю, где мы и как далеко мы от ближайшего города. Рядом на многие мили никого не может быть, или где-то поблизости может быть город.

Мне просто нужно найти выход отсюда, а потом решить, что делать после. Я вздыхаю. Когда все снова стало так сложно? Ах да, когда я очнулась рядом с мертвым телом Никко на том складе…

У меня было так много мучительных мыслей за неделю. Каждый раз, когда я закрываю глаза, это Никко в гробу или змеи не дают мне спать по ночам. Я схожу с ума, потому что он вводил наркотики в мой организм еще три раза с момента первой дозы. Если это продолжится, в конце концов, я буду зависеть от наркотиков, а это нехорошо.

Он проверил, чтобы убедиться, что я все еще жива, но я знаю, что это не потому, что ему не все равно. Нет, он просто хочет насладиться моими страданиями. Однако иногда, когда он думает, что я не смотрю, мне кажется, что я вижу маленькие искры влечения между нами, но к тому времени, когда я моргаю, оно исчезает.

Мы оба страдаем от этого странного напряжения, хоть и ненавидим друг друга. Я понятия не имею, что с этим делать, потому что если бы у меня был шанс убить его, я бы им воспользовалась. Потому что пока он жив, я никогда не буду свободна.

Стук в дверь выводит меня из моих мыслей, и Эбигейл, одна из его домработниц, просовывает голову в мою комнату.

– Мистер. Манчини просит вас отправиться в столовую на ужин сегодня вечером, он, ммм… он сказал, что дал вам достаточно времени для отдыха и что вы не дойдете до предела, если он не подтолкнет вас к этому… – она говорит мне, и ее щеки покраснели, я предполагаю, что она не хотела повторять ничего из этого.

– Скажи ему, что я в порядке и что я продолжу есть в своей комнате, как делала это всю последнюю неделю.

– Эм, я не думаю, что у тебя есть выбор…

– Просто убирайся нахер! Я кричу на нее, и она выходит из комнаты так же быстро, как и вошла. Я не хочу быть заносчивой стервой для кого-либо в его доме, потому что они просто выполняют приказы, и кто знает, угрожает ли он им. Мне неловко из-за того, что я накричала на нее, но есть с ним не входит в мой список дел.

Я чертовски зла, потому что уже неделю заперт в этой комнате, и мне некуда сбежать. Да, это ступенька выше подвала, но это все равно тюрьма.

Дверь в эту комнату всегда заперта снаружи, а на окнах металлические решетки, так что оттуда не выбраться.

В ванной нет даже оружия, которое я могла бы использовать, если кто-то войдет в эту комнату, чтобы выбраться отсюда. Я схожу с ума, и чем дольше я здесь, тем больше мне кажется, что я выхожу из-под контроля.

Вкупе с фактом моих бессонных ночей я готова снова взорваться и совершить массовое убийство.

Через несколько минут Фрэнкс входит в мою комнату без стука, и у него, как обычно, жесткое выражение лица. Я чувствую, что если бы у него было разрешение вывести меня на свидание, он бы сделал это, не колеблясь.

С тех пор, как я увидела его несколько недель назад, он не давал мне ничего, кроме мерзких убийственных взглядов всякий раз, когда мы пересекались.

Думаю, если бы вы подумали, что кто-то убил вашего друга, вы бы тоже разозлились. По крайней мере, теперь я знаю, что моя теория о том, что он телохранитель, была верной, когда я узнал, что он работает на Коула и на самом деле был телохранителем Никко.

Интересно, где, черт возьми, они были в ночь на вечеринку в честь Хэллоуина, если они должны были его охранять? Мне все еще не хватает чего-то, чего я еще не могу понять, и это сводит меня с ума.

– Поднимай свою убийственную задницу и пошли! Коул не будет ждать тебя вечно. Если ему придется подняться сюда ради тебя, то он, скорее всего, забудет о твоих травмах и сделает с тобой что-нибудь еще более безумное.

– Можешь перестать обзывать, придурок? Я уже говорила тебе, я никого не убивала!

– Видеодоказательство не лжет! А теперь пошли!

Это то, что он сказал неделю назад, хотя Коул ничего не упомянул о видео, он сказал только, что у него есть доказательства. У них якобы есть видео со мной и Никко на складе. Я не помню, чтобы видела там кого-то еще или даже видел камеру, хотя я не смотрела, и я сходила с ума, так что даже если бы они были, я бы этого не заметила.

Я вырываюсь из своих мыслей, когда Фрэнк стаскивает меня с кровати, и я с глухим стуком приземляюсь на пол, прежде чем он рывком поднимает меня и тащит за собой вниз по лестнице в столовую, потому что мы никак не можем удержать Его . Высочество ждет.

Он оставляет меня перед входом в столовую, прежде чем уйти, и я остаюсь стоять там, не зная, что делать дальше.

– Ты собираешься ужинать здесь? – говорит его голос, исходящий прямо позади меня, и я слышу пронзительный писк, а он просто хихикает.

Боже, этот человек должен прийти с предупредительным звоночком или чем-то в этом роде. Для такого большого парня он действительно знает, как подкрасться к кому-то, как какой-нибудь ниндзя или что-то в этом роде.

– Меня позвал на обед король-тиран, так что я здесь. Я не могу сдержать сарказм в голосе, когда иду от него в столовую.

– Рад, что ты поняла, кто правитель этого места, – говорит он с ухмылкой в ​​голосе.

Все в этом месте наполнено таким богатством, и не в том смысле, что я богаче тебя, а в более классическом и красивом смысле. Художнику по интерьерам этого места требуется повышение.

Он следует за мной в столовую и занимает свое место во главе стола, а я подхожу к самому дальнему от него месту, но у него его нет, потому что он указывает на место рядом с собой.

– Подвинь места, – говорит он мне, в то время как я просто продолжаю сидеть там с, надеюсь, безразличным выражением лица. Я устала от таких мужчин, которые думают, что могут контролировать меня и владеть мной. Я не позволю этому дерьму повториться, так что он может отсосать!

– Если мне придется передвигать тебя самому, это будет неприятно, – рычит он, и, черт возьми, почему его дурацкий голос должен быть таким сексуальным и властным? Даже в его рычании есть что-то сексуальное. Я виню своего отца в том, что теперь меня привлекают монстры.

Позже я буду удивляться, почему я игнорировала его угрозы и продолжала нажимать на его кнопки, но сейчас мне все равно, потому что нажимать на него вроде как приятно. Это похоже на битву воли между нами, или просто какая-то чертовски странная предварительная игра, которая может или не может в конечном итоге привести к сексу на почве ненависти. Можно только надеяться…

Что, черт возьми, с тобой не так, Эддисон? Женщины всего мира, вероятно, осудят тебя прямо сейчас.

Я не могу провести здесь остаток своей жизни, потому что он, вероятно, убьет меня, как только я ему надоем. Арх! Несправедливость моей жизни! Знаешь что, вселенная, и тебя на хуй!

Я слышу, как его стул отодвигают, и это заставляет меня действовать, я вскакиваю со своего места и бегу прямо из столовой. Я понятия не имею, куда иду, но лучше быть где угодно, чем быть рядом с ним прямо сейчас.

Я слышу, как он приближается ко мне сзади, черт возьми, он быстрый! Я добралась до входной двери, и хотя я знаю, что она заперта, я все равно пытаюсь ее открыть. Фу! Я кружусь так быстро, что удивляюсь, как не ударила себя хлыстом, когда он встал передо мной. Я хватаю вазу рядом со мной и держу ее перед собой, готовясь к атаке.

– Как я уже говорил, ты сможешь выбраться отсюда только в том случае, если я позволю.

Я поднимаю вазу, намереваясь ударить его по голове, но он намного быстрее, потому что выбивает ее из моих рук и хватает меня за горло, прежде чем врезаться спиной в дверь. Моя голова ударяется о дверь, и, черт возьми, это больно. Мое зрение на секунду расплывается, и мне кажется, что я вижу звезды.

– Похоже, сейчас ты чувствуешь себя лучше. Кажется, у тебя больше нет болей в теле, так что, думаю, скоро мы сможем продолжить наше небольшое игровое время, – ухмыляется он.

– Отстань от меня, псих! Я кричу на него, но он даже не слушает. Я пытаюсь вцепиться ему в руки, но это не действует на него. Он просто снова тащит меня за шею в столовую.

На этот раз он усаживает меня на сиденье рядом с собой, прежде чем снова сесть. Через минуту его повар выносит нашу еду.

– Даже еду сам себе не может добыть, чертовски избалованный богатый засранец, – бормочу я себе под нос. Можете ли вы ненавидеть кого-то, одновременно желая прыгнуть на его кости?

– Что это было? Если есть что-то, что тебе нужно выговорить, делай это без бормотания, не все понимают язык глупых людей.

– Я не дура, эгоистичный ты засранец! И знаешь, что? Ты можешь трахаться до конца, потому что мой IQ, вероятно, значительно выше твоего. Единственное, что у тебя есть, это твои дурацкие деньги… Если бы кто-то забрал все твои деньги, все, что у тебя было бы, это хорошо… Ты…

– Аууу, ты пытаешься задеть мои чувства? Потому что если да, то это не сработает, потому что у меня их нет. Ты забрала последнюю часть моего сердца, в которой были хоть какие-то чувства, когда ты хладнокровно убила моего брата.

Его слова заставляют меня вздрогнуть, и я даже не могу сейчас ему ответить, потому что он может быть прав. Может быть, я убила Никко и заслужила все, что он сделал и, вероятно, сделает со мной.

Прекрати это немедленно, Эддисон! Ты не заслуживаешь ничего из этого!

Увидев, что он лишил меня дара речи, он смотрит на меня с весельем в глазах. О, отлично, я забавляю этого психа.

Я упоминал, что болтовня была моим защитным механизмом? Потому что я продолжаю свою тираду. – … а я тебе говорю, приятель, там особо и смотреть не на что!

Я бросаю на него, как я надеюсь, равнодушный взгляд, скользя глазами вверх и вниз по верхней части его тела, одетого в костюм. Я лгу, потому что он, наверное, самый горячий парень, которого я когда-либо видела, и каждый раз, когда я смотрю на него, мне кажется, что мои яичники хотят выпрыгнуть из моего тела и просто зацепиться за него.

Я определенно не собираюсь впускать его в этот факт, потому что никому больше не нужно гладить его супер-размер, слишком большой для его головного эго. Вероятно, у него каждый день есть выбор из женщин, и я не могу объяснить, почему мое предательское тело завидует этому факту.

Я просто спишу это на тот факт, что у него не было секса, не было изнасилованного секса, как… никогда.

Он просто смотрит на меня невозмутимо после моих слов, потому что с его уверенностью он уже знает, какой он красивый. Черт, просто глядя на него, мне хочется ударить его по лицу. У него пробивное лицо.

– Поскольку мы обсуждаем внешность, ты, вероятно, могла бы набрать несколько фунтов, потому что это выглядит так, как будто твой скелет борется за то, чтобы выбраться из твоего тела», – говорит он разговорчиво. Я задыхаюсь. О нет, он не просто…

– Ну, может, если бы ты не держал меня в своей гребаной темнице, то я была бы в полном порядке, придурок! – кричу я, и мой голос становится громче вместе с гневом. Как будто это моя вина, что я голодала.

Он просто отмахивается от меня и ест свою еду. Он режет свой стейк с такой точностью… У меня такое чувство, что он знает, как пользоваться ножом, чтобы резать вещи очень хорошо. Но опять же, я тоже. Я смотрю на свою тарелку и вижу, что у меня есть то же самое, и у меня также есть мой нож.

Он не знает о моем прошлом, потому что зачем ему давать мне нож? Это, наверное, самый глупый поступок, который он когда-либо делал, но мне это идет на пользу.

Мой желудок выбирает этот момент, чтобы громко заурчать, а щеки покраснели от смущения. Ублюдок, может мое тело не предаст меня хотя бы на 5 секунд? Шиш. Я голодна, но адреналин, циркулирующий в моем теле от того, что я собираюсь сделать, вызывает у меня тошноту, поэтому я не могу сосредоточиться на еде. Я должна делать это осторожно, когда он не обращает на меня внимания.

Похоже, он не закончил со своими оскорбительными комментариями, потому что он просто продолжает: —Ты также мог бы использовать больше сисек, и немного макияжа не повредит. Ты выглядишь на пятьдесят. Но разве тебе не двадцать два? О, этот парень! Он думает, что он такой чертовски веселый.

Я хватаю нож в руке и жду, пока его внимание вернется к еде, и как только я вижу, что он больше не обращает на меня внимания, я крепче сжимаю нож в ладонях, прежде чем броситься через стол на ему.

Еда разбрызгивается повсюду, и я вонзаю свой нож ему в ногу, и, прежде чем я успеваю сообразить, что происходит дальше, он прижимает меня лицом к столу. Он встает со стула и отодвигает его до упора. Он двигает меня так, что я сейчас перед ним, но все еще прижата к столу.

– Тск-тск, ты так хорошо справлялась, но теперь я должен преподать тебе небольшой урок… дерзкие сучки всегда заводят меня как камень, – прошептал он мне на ухо последнюю часть, и я мгновенно напрягся. Он трется своей твердостью о мою задницу, и сейчас он тверд как скала.

– Пришло время мне по-настоящему развлечься с тобой, прежде чем я вернусь к тому, чтобы сломать тебя, – говорит он и стягивает мои леггинсы вниз, пока не обнажает перед ним мою задницу.

Он проводит руками по моей заднице, прежде чем нанести по ней сильный шлепок, от которого я вскрикиваю. Затем он перемещает руку ниже, прежде чем грубо засунуть два пальца в мою киску. Он толкает их внутрь и наружу, а я кричу изо всех сил, чтобы он отпустил меня, пытаясь уйти от него. Это бесполезно, потому что он намного сильнее меня и сильнее прижимает мое лицо к столу.

Его пальцы, проникающие внутрь меня, становятся грубее с каждой секундой, и я кричу сильнее, пытаясь увернуться от него. В следующую секунду я слышу Я чувствую головку его члена в моем входе, прежде чем он погружает его в меня одним длинным и грубым толчком. Я кричу от того, какой он чертовски большой и как он максимально растягивает мою киску. Он толкает меня бедрами, и во мне что-то странное…

Ебена мать! Это пирсинг?

– Бля, твоя киска такая тугая! он так громко стонет от удовольствия. Он испытывает все удовольствие, в то время как я чувствую себя опустошенной, как раньше, когда мой отец трахал меня. Одна только мысль о моем отце заставляет меня потерять его.

Ебать!! Нет нет Нет Нет!!! У меня не было секса ни с кем со времен моего отца, и вдруг образы, как он трахает меня, просто вот так, прокручиваются в моей голове, как будто на слайд-шоу. Это меня бесит, и я изо всех сил пытаюсь уйти от него.

Слезы текут по моему лицу, потому что мой разум думает, что это мой отец из-за того, как грубо Коул трахает меня. Он даже не обращает внимания на то, что со мной происходит. Его толчки наказывают, и он трахает меня не ради удовольствия, а в наказание за мое неповиновение ранее.

От его грубой силы никуда не деться, но вдруг, после особенно сильного толчка в меня, я не знаю, откуда берется сила, но я отталкиваю его от себя. Я хватаю нож и поворачиваюсь лицом к нему. Нож передо мной был моей единственной защитой от него.

Я сейчас в сумасшедшем городе и не могу себя успокоить. – Ты чертов псих! Ты всегда так насилуешь людей?! Я кричу, хотя слезы все еще текут по моему лицу. Воспоминания об отце все еще свежи в моей памяти.

– Я выгляжу так, будто мне не похуй? Я беру все, что, черт возьми, хочу, когда, черт возьми, хочу. Кроме того, эта киска, прикрепленная к убийственной пизде прямо передо мной, чертовски тугая…

Его слова… он не может быть сейчас серьезным, блядь, не так ли? В любом случае, мне все равно, потому что все, что я вижу, это красное, и я снова бросаюсь на него. На этот раз он подготовился ко мне и хватает меня за горло, сжимая прежде, чем я успеваю подобраться к нему достаточно близко, чтобы причинить какой-то вред.

Я вижу еще один шприц в его руке и снова пытаюсь вырваться, но он легко одолевает меня, и на этот раз он вонзает иглу мне в шею, прежде чем выпустить содержимое в мое тело.

Он поворачивает меня так, что я оказываюсь к нему спиной, прежде чем согнуть меня и врезаться в меня так сильно, что я испускаю мучительный крик. Если раньше я думала, что его толчки были жесткими, то это ничто по сравнению с тем, насколько жесток он сейчас. Его рука, все еще сжимающая мое горло, сжимается до тех пор, пока я не вижу перед глазами белые точки. Когда я думаю, что вот-вот потеряю сознание, он наконец отпускает мою шею.

Наркотик в моем организме работает, пока он продолжает кончать, и через несколько секунд я хочу умереть, потому что чувствую, как по моим ногам течет влага, и потому что я просто не могу сделать перерыв, он тоже это замечает. Мне сейчас трудно контролировать свое тело и его реакцию на то, что со мной происходит.

– О, тебе это нравится, не так ли, сука! Я чувствую, как ты наливаешь сливки в мой член, – стонет он мне в ухо, прежде чем укусить меня за шею и сильно пососать это место, протягивая руку через меня, чтобы схватить что-то со стола.

Это кусок стейка… кто, черт возьми, ест во время секса? То, что он делает дальше, шокирует меня, потому что какого черта? Помимо того, что он сумасшедший психопат, он также увлекается каким-то причудливым дерьмом.

Он берет кусок стейка и трется им о мою киску, затем о нашу влажную мокроту, прежде чем поднести его к моим губам.

– Открой рот, – говорит он мне, и я отрицательно качаю головой, потому что что это за дерьмо? Он хватает меня за щеки и сжимает так сильно, что у меня нет выбора, кроме как открыть рот. Он запихивает кусок стейка мне в рот и прикрывает его рукой.

– Каковы наши вкусы? – спрашивает он хриплым голосом, который звучит так сексуально, пока снова не открывает рот. – Лучше съешь все, иначе я сам засуну тебе это в глотку! На самом деле, у меня есть место получше, чтобы запихнуть его. Я жую, потому что сейчас нет другого выбора. Я имею в виду, что это не плохо на вкус, но это определенно в списке странных вещей, которые могут произойти.

Он вытаскивает из меня свой член, а затем наклоняется, чтобы взять еще один кусок стейка, который он подносит ко входу в мою киску и проталкивает его полностью внутрь меня. Он перемещает его внутри, собирая все мои соки, прежде чем вытащить его и запихнуть мне в рот.

У меня нет другого выбора, кроме как снова жевать и глотать, а затем, когда я заканчиваю с этим, он снова толкает меня лицом на стол, удерживая меня одной рукой, а другую руку он подносит к губам моей киски. Он вводит два пальца, прежде чем добавить еще. Какого черта он делает?

– Посмотрим, насколько туже может стать эта киска, – говорит он, прежде чем в конце концов вводит туда весь свой кулак. Блять! Это так больно. Он слегка двигает кулаком, и я вскрикиваю. Эйфорическое чувство нахождения под кайфом вместе с удовольствием от того, как он двигает кулаком внутри меня, слишком сильно для моих чувств, и мне кажется, что это перегружает мою систему.

Он должен заметить, что происходит, потому что вытаскивает из меня кулак и снова засовывает в меня свой член, яростно толкаясь с удвоенной энергией. У этого парня какие-то странные извращения… Я все еще согнулась, гадая, что, черт возьми, только что произошло.

Несколько минут спустя, после нескольких толчков, он кончает в меня, и его оргазм вызывает мой собственный, и через несколько секунд я кончаю на его член.

– Ты такая грязная гребаная шлюха. Тебе это понравилось, не так ли? Каково было кончать на мой член? – спрашивает он, вырываясь из меня и отталкивая меня.

Чувство оргазма и воздействие наркотиков затуманили мой разум мыслями, но я осознаю, как я только что кончила от того, что он трахнул меня, и мне так стыдно за свое поведение. Слезы текут по моему лицу сейчас, потому что я не могу справиться со всеми эмоциями, бурлящими во мне. Он поправляет свою одежду, а затем хватает меня за куртку спереди.

– Это за то, что ты ударила меня ножом в ногу, а завтра ты увидишь воочию, что я делаю с людьми, которые меня бесят, – говорит он прямо перед тем, как удар попадает мне прямо в лицо, вырубая меня.

Глава 19

Эддисон

Пробирающий до костей крик будит меня, и мое тело трясется, как будто меня только что ударило током. Я дезориентирована, поэтому мне нужна минута, чтобы сориентироваться. Я пытаюсь пошевелиться и тут замечаю, что я привязана к стулу внутри чего-то похожего на склад. Большой! Другой…

Мой разум затуманен, и мне требуется минута, чтобы вспомнить, что произошло и почему я так себя чувствую. Я закрываю глаза и выдыхаю, потому что это, вероятно, единственное, что меня сейчас успокоит.

В моей голове всплывают воспоминания о том, как Коул вводил наркотики в мой организм. Я не могу забыть чувство кайфа и то, как мне было хорошо, когда он трахал меня. Как только эта мысль пришла мне в голову, мне захотелось ударить себя по лицу.

Как, черт возьми, он заставил меня кончить, когда насиловал меня? Я так противна себе прямо сейчас. Теперь, когда действие наркотиков закончилось, мне нужно больше. Дерьмо! Это нехорошо… Я становлюсь зависимой от этого, и это не то, чего я хочу. Моя кожа чувствует, что она так сильно чешется, что мне хочется почесать ее, но я не могу пошевелить ни одним мускулом со связанными руками.

У меня болит лицо из-за удара, который нанес мне этот ублюдок. Ох, если бы я могла ударить его окровавленной мордой! Почему я всегда страдаю?

Стон, наполненный болью в комнате, вырывает меня из моих мыслей, и я поднимаю голову, чтобы посмотреть, что издавало этот звук, когда мои глаза встречаются с женщиной.

Она привязана к столу примерно в двух футах от меня, там парень свисает с потолка за ноги, а еще один лежит на столе с обнаженной грудью и маленькой стеклянной коробкой на животе. Он кричит в воздух, брыкаясь всем телом, чтобы сбросить коробку с живота, и я на мгновение понимаю, что внутри коробки что-то движется и что происходит. О, Боже… это крысы?!

Ого Ого Ого!!! Крысы съедают его заживо прямо сейчас! Хотела бы я заткнуть уши, чтобы заглушить полные боли крики, которые он испускает, но с моими руками, привязанными к стулу, я ничего не могу сделать, кроме как слушать их крики. В этот момент в комнату входит Коул с широкой улыбкой на лице.

– О, хорошо, ты проснулась! Я не хотел, чтобы ты пропустила это! Мне не терпелось разобраться с этими крысами. Я сглатываю, потому что этому парню серьезно трахнули голову. Он имеет в виду людей или настоящих крыс?

Он подходит к женщине, привязанной к столу первой, и берет странную железную штуку с изогнутыми и острыми концами.

– Вот это вспарыватель груди, и мне не терпится использовать его на тебе. Итак, Нора, кто сообщил федералам, что мой груз находится в доках?

– Да пошел ты! Я ничего тебе не скажу! она кричит на него.

– Отлично. Готовься. У меня есть способы заставить людей говорить, – говорит он, хватая вспарыватель груди.

Он кладет его на ее обнаженную кожу прямо над ее грудью, а затем надавливает на него, убедившись, что он пронзает ее кожу, прежде чем потянуть вниз. Это приводит к тому, что ее кожа рвется, когда он тянет, и кровь мгновенно хлещет из ее ран. Ее крики такие громкие и пугающие, именно такие преследуют вас, и у меня такое чувство, что какое-то время я буду слышать их в своих кошмарах.

Я больше не могу смотреть на них, поэтому отворачиваюсь и смотрю себе под ноги, но он не хочет этого, потому что приказывает одному из своих людей встать позади меня и снова повернуть мою голову в его сторону.

Коул смотрит на меня. – Это случается с людьми, которые меня бесят или портят то, что мне небезразлично. Я сглатываю, потому что, по его мнению, я совершила немыслимое, и это только вопрос времени, когда наступит моя очередь.

Все это просто игра разума, в которую он играет, чтобы дать мне понять, на что он способен, и я не буду врать, я чертовски боюсь этого человека. Он холодный и гораздо более безжалостный и смертоносный, чем когда-либо был мой отец.