Текст книги "БЕГЛЕЦ (СИ)"
Автор книги: Nezumikun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
– Черт! Это два дня минимум!
– Нам нельзя спешить, надо действовать по закону…
– Какого черта ты так спокоен?! – я зло тряхнул друга за плечи, всматриваясь в лицо. Хотел сказать еще что-то, но осекся. В серебристых глазах была решимость, злость и тщательно скрываемое беспокойство за любимого человека.
– Нам нельзя больше ошибаться, Шмель. Я знал, что мать Мара не гнушается любыми методами, добиваясь подчинения внутри своего клана. Но её сын принадлежит мне, хотя ей, по-моему, это до фонаря. Вот скажи, что ты ожидал от Патрисии?
Я задумался, отпустил Сая и отступил на шаг.
– Ожидал скандалов, угроз и давления на Мара, чтобы он вернулся. Ожидал, что она придет к тебе и будет требовать вернуть сына в свой клан, расторгнуть связь. Думал, обойдемся несколькими дуэлями по выяснению силы, а потом она смирится и свалит к себе. Ведь закон был на нашей стороне.
– Судя по её действиям, плевать она хотела на законы! – прорычал Сайдо. – Мы с тобой два идиота! Она приехала сюда за сыном, а прихватила с собой еще и моего любовника! Она нанесла мне оскорбление! Такое смывается только кровью!
– Сайдо, но ведь последняя официальная война была больше двадцати лет назад.
– Да плевать! Я собираю своих альф, едем в Дей, привлекаем старейшину города, через него отправляем ей вызов о войне, если она не вернет моих котов. Если получим от клана «Снежной бури» отказ, предстоит мочилово и раздел власти. Вспомним старые времена, где было единственное правило – кто сильнее, тот и прав!
Голова кругом, мы и вправду стали мягкотелыми от спокойной и мирной жизни. Пора отрывать топор войны! Сердце сжалось от противного чувства беспомощности, мой котенок рядом с этой садисткой, она может с ним сделать что угодно. Утешало немного только то, что там вместе с ним Дик. Только дождись меня, Мар, убью любого, кто будет мешать! В груди непроизвольно рождается рык, сжимаю кулаки, загоняя зверя обратно внутрь. Мы лажанулись, но, слава богам, есть шанс исправить ошибки.
Грей с ребятами подъехал, теперь только заполнить бумажки.
Мар
Я очнулся в железной комнате со звукоизоляцией, лежащий на животе на брошенном на пол матрасе, руки связаны за спиной. Спасибо хоть на этом. Окон не было, тусклая лампочка, прочно вмурованная в потолок, не оставляла иллюзий, где я нахожусь. Напротив – мощная дверь, из-под которой пробивается слабая полоска света из коридора.
Сознание плывет, думать больно. Одно точно – я один, Дика нет рядом. Плохо, плохо, плохо. Меня мутит, взгляд трудно сосредоточить, шум крови в ушах и слабость во всем теле. Моя энергия нестабильна, вьется в хаосе, зверь внутри подавлен и апатичен. Чертовы наркотики. Мне страшно, но не за себя, за друга. Я переживу, что бы со мной ни делали, а вот Дик… гордый, смешливый, сильный блондин, он будет сопротивляться, и его сломают. Сколько прошло времени? Не знаю…
Дверь с лязгом открывается, заходят Тор и Веб с похотливыми улыбками, в одних штанах. Удар под ребра переворачивает меня на бок и заставляет застонать и скрючиться от боли.
– Проснулся, спящая красавица? – склоняется надо мной любитель ножей, татуировки причудливо стелются по его смуглой коже, притягивая взгляд. – Сейчас повеселимся, конфетка. Маман желает тебя видеть.
Меня подхватывают под связанные руки и тащат по полу в другое помещение. Везде холодный металл, приглушенные звуки и холод. Почему так холодно? Кондиционированный воздух пахнет подземельем.
Впереди комната, там мать, её энергия, как всегда, подавляет. Помещение хорошо освещено, Патрисия расхаживает в полупрозрачном халатике и кружевных чулках, на ногах неизменные туфли на шпильках, светлые локоны подняты в затейливую прическу, пухлые красные губы кривятся в предвкушающей улыбке. На полу бежевый ковер с большим ворсом, в центре огромная кровать, застеленная бельем золотых тонов. Удушливый запах желтых роз забивает ноздри.
На мать я смотрю лишь мельком, все внимание приковано к обнаженному Дику на золотых простынях. Он привязан за запястья и лодыжки веревками, светлые волосы разметались по подушке. У него во рту кляп, карие глаза мечут молнии.
Меня бросили рядом с кроватью, блондин повернул голову в мою сторону, и я заметил отчаяние в его взгляде. На бледной коже змеились кровоточащие царапины от когтей, он дернулся в своих путах, замычал. Патрисия легонько погладила его по животу, сжала мошонку в ладони, поцокала языком осуждающе и оставила пару царапин на бедре.
– Ай-ай-ай, какие непослушные мальчики мне попались. Я к вам всей душой и открытым сердцем, и вот как вы отвечаете мне на гостеприимство, – издевательски пропела она. Подойдя ко мне и поставив за шкварник на колени, приподняла мой подбородок, притворно ласково провела пальцами по щеке, а потом резко ударила, разбивая губы. – Какой плохой сынок, вздумал сбежать, оставить меня одну-одинешеньку, нехорошо.
Я смачно сплюнул кровь на бежевый ворс ковра и сухо рассмеялся, поднимая голову и смотря в её зеленые глаза. Странно, весь ужас куда-то делся, заменяясь брезгливостью и отвращением. То, что она увидела в моем лице, взбесило её, хлесткие пощечины посыпались на меня одна за другой, из носа пошла кровь. От последней затрещины я снова завалился на бок.
– Значит, тебе весело? – гневно прошипела она, подошла к прикроватной тумбочке, взяла с неё шприц и вколола его содержимое Дику в плечо. Блондин дернулся, замотал головой, натянул путы, сдирая веревками кожу с запястий и лодыжек. – Значит, повеселимся вместе. Афродизиак сильного действия произведет нужный эффект, – мурлыкнула она.
Я видел, как глаза Дика расширились, зрачки заполнили радужку, он часто задышал, кожа покрылась мурашками. Патрисия стала гладить ладонями его обнаженную грудь, задевая соски. Похотливая сука!
Я лежал на боку и наблюдал за её действиями, смотря при этом Дику в глаза, больше я ничего не мог сделать. Тор и Веб ржали, подпирая стену, и наслаждались представлением.
– Зачем ты это делаешь, мама? Отпусти его, – тихо произнес я, смеяться больше не хотелось, наступил ступор, я даже боли не чувствовал в разбитых губах.
– Зачем? – она забралась на кровать, встала на колени, провела ладонями по бедрам бармена, поласкала его плоть и начала неторопливо дрочить. Дик зажмурился крепко, его связанные руки сжались в кулаки. – Мне просто скучно, Лем, и я обиделась на тебя. К тому же этот красавчик мне понравился, хочу его. – Она блядски облизнулась.
Член Дика налился кровью и встал, а она все продолжала тискать его пах, зарываясь в русые волоски в промежности и сжимая яички. Бармен открыл глаза, в них была такая ярость и бешенство… и беспомощность.
Я знаю, как он чувствует себя сейчас, это нужно просто пережить, перетерпеть.
Патрисия скинула халатик, оставаясь обнаженной в одних чулках, и оседлала Дика верхом, введя в себя его плоть, и застонала от удовольствия, замерла и бросила своим собачкам:
– Повеселитесь пока с нашей шлюшкой, разрешаю. – И она начала ритмично скакать, насаживаясь на член, насилуя мужчину, моего собрата по клану.
Я не отводил взгляда от друга, когда похотливые руки её телохранителей срывали с меня одежду, шарили по коже и ставили на колени, упирая лицом в длинный ворс. Мои вялые трепыхания только раззадорили насильников – сопротивляться по-настоящему я не мог: наркотики в крови делали меня слабым, снижали регенерацию, в глазах все так же плавали мутные круги. Дерьмо. Я дернулся от боли, когда Веб вставил мне почти насухую, только плюнув и размазав слюну по анусу. Он начал трахать меня агрессивно, дергая за связанные руки и засаживая по полной. Никого не заботили мои чувства или желание тела, меня просто ебали в зад, приговаривая всякую пошлятину и шлепая по ягодицам.
Мамаша скакала и стонала на Дике, извиваясь, она вытащила у него изо рта кляп, чем он воспользовался тут же, пытаясь сомкнуть зубы на её руке, но промахнулся.
– Что, тебя уже никто не хочет без допинга, похотливая сука?! – зарычал Дик и схлопотал пощечину, при этом успел цапнуть зубами её ладонь.
– Замолкни, тварь! Ты всего лишь игрушка для моего удовольствия! – Патрисия ускорила темп, облизала пострадавшую руку и рассмеялась, когда блондин задергался под ней.
Бармен шипел и матерился как заправский сапожник, но все это только забавляло мамашу.
Тор дернул меня за волосы, поднимая с ковра, и ткнул себе в пах к полувозбужденному члену.
– Оближи, детка, сделай мне приятное… шлюшка, – его хриплый голос сработал как спусковой механизм для моей ярости. Все это мы уже проходили. Веб кончил за моей спиной и отвалился. Перед глазами заплясали красные круги, я открыл рот, вобрал член в рот, и когда тот стал толкаться мне в горло, я сомкнул зубы со всей силы и мотнул головой.
Дикий вопль оглушил всех, сладкая кровь залила мне лицо, Тор, дико крича, упал на пол, держась за пах, а я выплюнул кусок плоти и оскалился. Веб подскочил сбоку и начал избивать меня ногами, но мне плевать, я свернулся клубком, стараясь прикрыть лицо. Причитания второго насильника слились с криками Дика в одну какофонию.
– Он откусил мне хрен!!! Сука! Тварь! Убью!!!
– Не трогайте Мара, ублюдки!!! ПИДАРЫ!
Мне сломали ребра, в ключице что-то хрустнуло, и распороли спину когтями. Нога Веба в ботинке впечаталась мне в живот, я блеванул напоследок, меня вырубили окончательно под крики Тора, катающегося по полу. Ненавижу! Темнота накрыла вязким пленом. Шмель…
====== Часть 11 окончание ======
Шмель
Сайдо собрал своих лучших оборотней – тридцать бойцов альф, среди которых были и женщины. Гордость клана, самые сильные, опытные и выносливые. Два дня промелькнули как в тумане. Мы выяснили, где резиденция Патрисии, и послали запрос к старейшине города Дей. Им оказался Сиджи, глава клана волков «Ночные тени». Мы с ним еще никогда не пересекались.
Предполагаемое родство Патрисии с королевской семьёй верлеопардов ничем не подтверждается, несомненно, она чистокровный и старый оборотень, но большей информации мы не смогли узнать.
Официальные формальности соблюдены, разрешение на присутствие в городе получено, волки будут наблюдателями законности и посредниками на переговорах.
С нами напросился доктор Мидо, оборотень-орел, у меня было нехорошее предчувствие, что его профессиональные услуги нам очень пригодятся.
Наконец, мы собрали все необходимые вещи в рюкзаки и загрузились в вагон скоростного поезда, который доставит нас прямо по назначению. Второй день подошел к концу. Я сидел у окна и смотрел на быстро мелькающий ночной пейзаж. Мидо сладко сопел на сиденье рядом, его вырубило пятнадцать минут назад, а я все пялюсь в ночную пустоту и думаю, думаю, думаю о Маре.
Тревога терзает сердце, а беспомощность просто убивает. За эти два дня Сайдо выкурил больше сигарет, чем за предыдущий месяц, а я… я не могу спать. Знаю, что надо, но не могу. Мар, только дождись меня и выживи, котенок. Исправить можно все, кроме смерти.
Мар
Пробуждение было болезненным и неприятным. Болело все, казалось, даже волосы на голове ломит – это отходняк от наркоты. Я пошевелился, руки больше не стянуты за спиной, я лежу на животе, к боку прижимается теплое тело. Дик. Я тихо застонал.
– Мар? Пришел в себя? – блондин осторожно перевернул меня на бок. Его карие глаза запали и потускнели, шевелюра спуталась, разбитые губы сжаты в тонкую линию. – Я зализал раны на твоей спине, кровь остановилась. Извини, с ребрами ничего поделать не могу, даже повязку наложить не из чего, – хрипло произнес он.
Мы оба обнажены, лежим в уже знакомой камере на матрасе. Я схватил Дика за руку, подтянул к себе, заставляя наклониться, и зашептал на ухо:
– Дик, тебе надо бежать. Скоро действие препаратов пройдет, и нам вколят новую дозу. – Бармен возмущенно вспыхнул глазами и хотел что-то возразить, но я закрыл ему рот рукой. – Не спорь, меня слишком сильно избили, наркотики мешают регенерации и перевоплощению. Я знаю, где мы, это подвал здания корпорации «Парацельс». Справа по коридору выход в подсобные помещения, а дальше – улица. Ты не столь сильно пострадал, я перелью в тебя оставшиеся силы, этого хватит для драки и оборота. Главное – выбраться из здания, дальше действуй по обстоятельствам.
– Я тебя не брошу! – зашипел он.
Вот дурак!
– Сейчас не время играть в благородство! Тебе надо выбраться, позвать на помощь. Если тебя не будет рядом, мать потеряет метод воздействия на меня! Дик, включай мозги. Сейчас я – самое слабое звено.
Мы помолчали. Ребра отдавались тянущей болью, в горле пересохло. Лампа давала лишь тусклый серый свет, из-за чего наша кожа выглядела, словно у трупов.
– Хорошо, – решается бармен, гладит меня ласково по волосам, в карих глазах вина и отчаяние. – Только больно будет.
– Ничего, Дик, переживу. Давай.
Я откидываю голову, открывая доступ к шее, Дик осторожно перехватывает меня, прижимая к себе, горячее дыхание на коже. Стискиваю зубы, когда клыки входят в мою вену, направляю свою силу, что мечется в хаосе, в Дика, питаю его зверя, отдаю все без остатка. Он лакает мою кровь, забирая энергию. Этого должно хватить. Когда блондин опускает меня на матрас, его кошачьи глаза светятся, язык облизывает длинные клыки.
Лязг двери заставляет меня сжаться, а Дика подскочить к стене и прижаться. Входят Веб и Тор с медицинским пистолетом.
– Пора принимать лекарство, котята, – тянет Веб, ухмыляясь. – А где второй?
Дик молниеносно бросается на Тора, полосуя тому горло. Оборотень вскрикивает, отшатываясь и держась за рану. Я вцепляюсь в Веба, опрокидывая того на себя, мы боремся, катаясь по полу, я краем глаза вижу, как бармен выскакивает за дверь. Удивленный выкрик из коридора, звук борьбы, Тор кидается следом за блондином в погоню. Веб отрывает меня от себя и швыряет в стену, громко матерясь, я сползаю на пол, под сердце вонзается дротик с лекарством. Прежде чем отключиться, чувствую слабый всплеск силы, это Дик обернулся в зверя. Удачи, дружище.
Шмель
Мы прибыли в Дей рано утром, расположились в гостинице. Нас встречали мрачные волки во главе со старейшиной. Сиджи был высоким молодым мужчиной с короткими пепельными волосами, темной кожей и вишневыми глазами. Альбинос. Большая редкость среди нас. Хищные черты лица и кривая ухмылка придавали ему злого обаяния, сила клубилась вокруг жгутами. Сзади него маячили волки, напряженно изучая нас. Воздух почти потрескивал от напряжения.
Сайдо удержался от демонстрации своих возможностей, говорил вежливо, проявляя почтение. Его коты следовали его примеру. Мы гости, приехавшие искать справедливости, стычки нам ни к чему.
Сиджи оказался владельцем гостиницы и любезно предложил нам свое гостеприимство. Хотел, видимо, держать нас под присмотром. Ребята расположились по двое в номерах, мы с Сайдо вместе.
Не успели кинуть вещи, как Сайдо сорвался с места.
– Ты куда? – кричу вдогонку, выбегая за ним из номера.
– Я Дика почувствовал! Ему хреново, и он рядом! – индеец сбежал по лестнице вниз, минуя холл в стиле «техно», и проскользнул на улицу. Равнодушные глазки камер следили за нашими метаниями. Охрана не препятствовала, но волки выглядели встревоженными.
Я выбежал за Сайдо с парой ребят, мы неслись по улице, пугая народ, лавируя в людском потоке, пока не свернули у ресторана с броским названием «Пурпурный единорог» в узкий лаз заднего двора. В захламленном закутке, рядом с тошнотворными зелеными мусорными баками, Сайдо остановился, оглядываясь. В нос ударил запах мочи и нечистот, мы замерли, прислушиваясь. Облезлый кот с недовольным шипением прошмыгнул у нас под ногами, держа в зубах трепыхающуюся крысу. Под лестницей, в ворохе газет, раздалось шебуршание, и индеец скользнул туда, разгреб мусор, извлекая на свет грязного леопарда. Зверь безвольно лежал с закрытыми глазами.
– Дик, – осторожно позвал индеец и погладил измученное животное. Зверь открыл карие глаза, чуть пошевелился и лизнул Сайдо руку. Тот без труда взял его на руки, прижимая к себе.
– Что с ним? – я сочувственно оглядывал Дика.
– Не уверен, но дестабилизация энергий на лицо, – Сай со своей ношей пошел обратно, мы за ним. – Он измучен и истощен. Надо показать его доку.
– Мара по-прежнему не чувствуешь?
– Нет, прости друг, – сереброглазый сочувственно глянул на меня и прижал Дика плотнее к себе.
Мы вернулись, под подозрительные взгляды охраны прошествовали к себе в номер, уложили Дика на ковер и позвали Мидо. Док прибежал моментально, растолкав всех нас, опустился рядом со зверем на колени, осмотрел шерстистого пациента и стал копаться у себя в медицинском чемоданчике.
– Он накачан какой-то гадостью, – брезгливо констатировал он. – На всякий случай я взял пробы крови. Превратиться в человека сам он не может. Сайдо, сможешь стабилизировать потоки звериной энергии?
– Не проблема. Ты ему поможешь? – индеец сидел на коленях возле леопарда, продолжая поглаживать того по голове.
– Помогу, но надо перекинуть его в человека. Потом введу лекарство, и будет как новый.
– Что тут у вас? – с порога спросил Сиджи, входя в комнату с двумя своими головорезами.
– Болен член моего клана. Дик, тот самый, которого похитили с Маром. Ему вкололи неизвестный препарат, из-за этого дисбаланс энергии, невозможность контролировать обратное превращение.
Общее состояние тоже плохое, – доложил индеец сухим тоном, гневно сверкая глазами. – Мы взяли кровь для анализа, чтобы подтвердить применение запрещенных препаратов.
Сиджи уселся на диван, в своем дорогом костюме и ботинках из последней коллекции он смотрелся в этом интерьере как нельзя лучше, не то, что мы, все в потертых джинсах, футболках и кроссовках. По его вишневым глазам нельзя было прочесть ни одну эмоцию.
– Передайте образцы крови моим ребятам, я позабочусь о независимой экспертизе. Я хочу присутствовать при превращении вашего кота и дальнейшем допросе.
– Только если его состояние будет стабильным, – проговорил Мидо непреклонным тоном. – В первую очередь меня волнует здоровье пациента, все остальное вторично.
– Конечно, док, я же не изверг какой, – хмыкнул глава волков, блеснув клыками.
– Хорошо. Сайдо, превращай Дика в человека, сделай это как можно быстрее, – доктор зарядил красные ампулы в мед пистолет.
Глава леопардов позволил вылиться своей силе наружу, его ребята охнули, чуть отступили, даже меня накрыла волна жара, и противно ёкнуло сердце, хоть я и не принадлежу к клану. Сиджи поморщился на своем диване, его телохи вцепились в кобуры с оружием. Энергия Сайдо обдала нас приливной волной, индеец провел рукой по телу Дика, словно смывая его зверя. Превращение было столь стремительным и незаметным глазу: один миг – и на ковре лежит обнаженный блондин. Мидо вколол лекарство, вызвав болезненный стон. Дик свернулся клубком, но Сай не дал ему отключиться, начал тормошить и звать по имени.
Я стянул покрывало с кровати и накрыл им дрожащего бармена. Индеец замотал своего любовника по самую шею и все тряс того, пока Дик не стал грязно ругаться, кроя всех матом, и в его глазах не появилось осмысленное выражение.
– Сай, где мы? – хрипло спросил блондин, мертвой хваткой вцепившись в индейца.
– В безопасности, я почувствовал тебя и пошел по следу, нашли тебя в каком-то замызганном тупике. Ты помнишь, что с тобой было?
– Еще б мне забыть… – прошипел он зло.
Следующие полчаса мы слушали его с большим вниманием, особенно Сиджи. Я бледнел и стискивал зубы, потом не выдержал, подошел к бару и налил себе водки. Хотелось бежать спасать Мара сию минуту, но кто меня пустит. Надо успокоиться, надо… но в глазах темнеет от злости. Дик не вдается в подробности, но упоминание изнасилования чуть не снесло мне крышу. Стакан в руке хрустнул, рассыпаясь осколками. Я вытащил стекло из ладони и приложился к бутылке прямо из горла. Мысли о кровавой мести застилали разум, надо только Мара вытащить из рук от этой психопатки, а там – сочтемся.
Сиджи обещал договориться о встрече с Патрисией на завтра, иначе мы просто объявим войну и пойдем штурмом на её резиденцию. Еще сутки гребаного ожидания… еще сутки Мар наедине с садисткой-мамашей. Я сам свихнусь за эти сутки, и никакой алкоголь не поможет.
====== Часть 12 ОСТОРОЖНО НАСИЛИЕ, ПЫТКИ !!! ЛЮДЯМ С НЕЖНОЙ ПСИХИКОЙ НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ!!! ======
Мар
За побег Дика с меня сняли шкуру плеткой с серебряным вплетением. Мамаша была в ярости. Я стоял, прикованный к столбу, накачанный наркотой, и почти ничего не соображал. Она со всей дури полосовала мне спину, кровь стекала по ягодицам и ногам, собираясь в бордовые лужицы на полу. Регенерация тела почти не работала, но и не давала сдохнуть от потери крови или отключиться. Когда я терял сознание, Патрисия вливала в меня немного силы, позволяя крови останавливаться, а сознанию проясняться, потом начиналось все сначала.
Я почти не кричал, только хрипел, боль была сильная, но наркотики сослужили и хорошую службу: тело было, словно не моё, вялое и чужое. Все плыло перед глазами, запах крови и пота забивал ноздри, смешиваясь с тошнотворным ароматом желтых роз.
Патрисия, запыхавшись, отбросила окровавленное орудие пытки, утерла руки белоснежным платочком, превратив его в красную тряпку, и подплыла ко мне вплотную, схватила за волосы.
Сквозь красный туман боли я видел её злобный оскал.
– Твой дружок ускользнул, но от тебя я так просто не откажусь. Я не привыкла отпускать полезных мне людей. Но можешь радоваться, – она оттянула мою голову за волосы и зашептала на ухо. – Пришел официальный запрос от вожака твоего клана. Этот выскочка требует вернуть тебя обратно и угрожает войной! Угрожает! Мне! Мне поставили ультиматум из-за бляди и давалки! – она зло расхохоталась и слизнула кровь с моих губ. – Вероятно, всем очень понравилось, как ты трахаешься, раз они так вцепились в тебя, малыш.
Её мурчание с нотками недовольства и угрозы отдалось в моем позвоночнике болью. Она отпустила меня, провела рукой по спине, вливая силу и энергию, подлечивая раны. Я застонал, забился, но позволил напитать себя. Умирать уж очень не хотелось.
– Твоим соклановцам придется очень постараться, чтобы забрать тебя. Мне не нужна война и склоки на пустом месте. Ты отказался от меня и сейчас расплачиваешься за своеволие. Выдержишь все до конца, что я приготовила, и сможешь уйти к своим друзьям. Обещаю, больше преследовать не буду.
Она подозвала ближе своего личного палача, двухметрового детину в маске, в кожаных штанах. Указала на меня пальчиком.
– Займись им, Герри, – мурлыкнула мама, ласково погладив громилу по лицу. – Я потом проверю качество твоей работы. – И вышла из камеры.
Герри отстегнул меня от столба, закинул на плечо, как мешок с картошкой, и понес в неизвестном направлении. Я висел выжатой тряпкой, сил ни на что не было, голова гудела, тошнота подкатывала к горлу, глаза закрывались от неимоверной усталости, даже спине было уже не так больно, как раньше. Впереди меня ждало что-то ужасное, липкий страх скручивал внутренности в тугой узел, но ни убежать, ни вырваться я не мог. Беспомощность, как она меня достала.
Меня нашли и вытащат, а я дождусь. Шмель не сдастся, вызволит меня, да и Сайдо не бросит. Надежда, теплящаяся в душе, придавала сил и желания бороться. Я не хочу умирать, а значит, выберусь, выживу и вернусь к Шмелю. Мне так много еще нужно сделать в жизни, столько успеть. Все не может закончиться здесь, в этих подземельях.
Меня швырнули на жесткое деревянное кресло, грубо сколоченное из необработанных досок – в кожу впились занозы. Герри сноровисто пристегнул мои руки ремнями к подлокотникам, ноги – к ножкам. Шею обхватил ремень, фиксирующий голову на спинке неудобной мебели. Меня повело, разум соскользнул в беспамятство, жесткая пощечина вернула в реальность.
– Не спать! – рыкнул громила и придвинул к себе из тени столик на колесиках, на котором поблескивали длинные и узкие ножи.
Я не смог отвести взгляд от остро заточенных лезвий длиной тридцать сантиметров и шириной в два пальца. Ужас волной прокатился по телу, вышибая холодный пот. Я выдержу. Должен. Я дождусь тебя, Шмель. Ты ведь обещал найти меня.
Герри любовно погладил ножи пальцами, взял в руку один, наклонился надо мной.
– Если не хочешь доставить себе боли больше, чем необходимо, не дергайся. Я мастер своего дела, повреждения будут минимальными. Госпожа Патрисия всегда довольна моей работой. – Сквозь маску на меня смотрели глаза цвета темного шоколада. В низком голосе не было ни злости, ни предвкушения – простая констатация факта. Человек выполнял обыденную работу, ничего больше. Скучно.
Я стиснул зубы, а мой палач примерился и вогнал лезвие одним движением мне в грудь, пропоров тело насквозь вместе с деревянным креслом. Крик замер в горле, руки сжали подлокотники до хруста, но я не издал ни звука. Не дождетесь. Второе лезвие вошло чуть ниже и правее, я прокусил уже и без того истерзанную нижнюю губу насквозь. Третье вошло в живот, обдав внутренности огнем, и я дернулся, за что и получил увесистую оплеуху.
– Я же сказал, не дергаться!
Я зажмурился, не в силах смотреть на блестящий металл, горячие дорожки слез потекли по щекам, смешиваясь с кровью от разбитых губ и капая с подбородка. Хриплое дыхание вырывалось из моих легких. Четвертый удар ножа пришелся ниже пупка. Пятый и шестой пробили бедра, седьмой и восьмой – руки в предплечьях. Я ощущал весь холодный металл в моем теле, он не жегся огнем – значит, без серебра, простая сталь. Я открыл глаза, тяжело дыша, крови около лезвий, торчащих из моего тела, было немного, лишь небольшие ручейки. Если не дергаться, боль была почти терпимой.
Лязгнула дверь за спиной, открываясь. Знакомый перестук каблуков по железному полу – Патрисия в строгом деловом костюме серого цвета, остановилась в двух шагах от меня. Обошла по кругу, мило улыбнулась Герри, потрепала того за волосы, мне почудился румянец на его щеках.
– Превосходно! Ты, как всегда, оправдал мои ожидания! Мило смотришься, Лем, – а это уже мне. – У меня на завтра назначена встреча с главой твоего клана. Поболтаем за чашкой чая, обсудим детали твоей передачи.
Она нагнулась надо мной, притворно ласково стерла слезы большими пальцами с моих щек.
– Чего-то не хватает для композиции святого мученика, – протянула она. – А! Знаю!
Размахнулась, молниеносно отрастив когти, и ударила меня по глазам. Боль прошила от затылка до пят, заставляя дернуться, как будто в глаза мне плеснули расплавленного свинца, и все стало кроваво-красным, а затем и черным. Она лишила меня зрения. Пока я хватал воздух раскрытым ртом, пытаясь вдохнуть, плотная ткань легла мне на лицо, впитывая кровь. Повязка.
– Вот теперь все идеально, Лем. – Энергия матери поползла по моему телу, насыщая, заставляя раны закрыться и не кровоточить.
– Мама… в тебе нет жалости даже к собственному сыну… – прохрипел я. – За что ты так… со мной?
– О, малыш, все просто, теперь я могу тебе рассказать, раз уж ты покинул меня. – Длинная пауза. – Ты не был желанным ребенком. Твой отец заставил меня забеременеть, я вообще не люблю детей, а от твоего отца хотела их меньше всего. Дело в том, что все многомиллионное наследство перешло бы ко мне, если бы не ты, законный сын Ириса. Я все эти годы была твоим опекуном и распоряжалась деньгами от твоего имени. Но сейчас, когда ты вступил в другой клан и добровольно решил отказаться от семейных уз, ты развязал мне руки. По завещанию ты мог получить наследство, только вступив в клан «Снежной бури». Поначалу я хотела привязать тебя к клану и держать под контролем, но все обернулось даже лучше. Теперь ты – никто и не имеешь право ни на что.
– Зачем же ты держала меня при себе?
– До совершеннолетия ты был мне нужен, а потом… потом ты мог пронюхать, что обладаешь большим состоянием и потребовать денег. Нужно было сломать тебя, унизить и растоптать, чтобы ты не смел возражать мне!
– Тебе ПОЧТИ удалось.
– Не льсти себе, забыл, как выполнял все мои приказы? Ты – тряпка, Лем, а теперь никому не нужная тряпка, об тебя вытерли ноги и выбросили.
– Но зачем… вся эта жестокость… из-за денег?
Она весело расхохоталась.
– Мне просто нравится ломать и добиваться подчинения. Я ненавидела твоего отца, самодовольного чистокровного ублюдка. Он был красив, умен, но очень самонадеян. Думал, весь мир всегда будет у его ног, но вышло совсем по-другому. Я – альфа и самка! Вынуждена была подчиняться мужчине! Ни о какой любви в нашем браке речи никогда не шло, но он даже не уважал меня! Относился ко мне, как к красивой мебели, за что и поплатился. Ненавижу его до сих пор, а ты так похож на него, просто копия.
Меня посещает чудовищная догадка.
– Ты приложила руку к его исчезновению?!
– Догадливый котеночек, но подробности тебе ни к чему. Наслаждайся ночью, Лем, завтра тебя увидит твой любовник и, возможно, заберет с собой…. Если ты еще будешь нужен ему, ТАКОЙ!
Дверь хлопнула, оставляя меня в боли и темноте. Шмель, вытащи меня отсюда! Я схожу с ума, столько всего и сразу. И глаза болят, ноют и жгут. И сил слишком мало для излечения, но слишком много для затягивания ран. Плоть сомкнется на лезвиях, их придется выдирать с мясом. И глаза, глаза… если не перекинусь в ближайшие сутки останусь слепым или калекой… Пиздец!
– БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТА, СТЕРВОЗНАЯ СУКА!!! – заорал я в темноту. Будь проклята… ты умрешь в одиночестве… мама, так и будет. Я чувствую.
Впереди долгая ночь полная дум и сомнений. Я выдержу. Я воскрешу в памяти все моменты нашей нежности с тигром: наши долгие ночи, бытовые мелочи, готовку на кухне. Все поцелуи, которыми ты осыпал меня, моя любовь, все слова, что шептал мне в темноте с горящими от страсти глазами. Я вспомню твое тело под своими руками до мельчайших черточек, впадин и изгибов. Мягкие упрямые губы, твой терпкий запах, прикосновение волос. Упругость мышц под кожей, сильные руки на моём теле, твой вкус на моих губах и громкие, бесстыжие стоны нашей страсти. Шепот слов в темноте и водопад нежности и ласк, что ты изливал на меня, стремясь довести до сладкого безумия и неги. Тебе всегда так важно доставить мне удовольствие, заласкать до потери пульса и выпить меня до капли. Ты такой сильный и большой, для других – жесткий и непреклонный, но такой нежный и ласковый со мной. Мой тигр, мой Шмель, Александр, Сашенька. Я видел в твоих синих глазах свое отражение и понимал, что могу смириться со своим прошлым, если и ты смиришься с ним. И ты не подкачал, не бросил, не стал жалеть и насмехаться, а просто принял такого, как есть. Люблю тебя. Теперь только бы успеть сказать тебе это… Я… успею. Должен.
====== Часть 13 ЖЕСТОКОСТЬ!!! ======
Шмель
Самая долгая бессонная ночь в моей жизни. Я просто сидел в темноте в нашей с Сайдо комнате, пил спиртное, которое было не способно заглушить невыносимость ожидания. Пялясь в одну точку, я не замечал ничего вокруг.
