Текст книги "БЕГЛЕЦ (СИ)"
Автор книги: Nezumikun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Еще две недели пролетели незаметно, Мар совсем освоился; мы каждое воскресенье наведываемся в «Альфу». Парень, кажется, сдружился с Диком. Не думал, что меня это заденет, но какое-то непонятное чувство гложет, когда я смотрю на их общение. Если бы не знал, что наш бармен любовник Сайдо, подумал бы, что блондинчик клинья подбивает.
В последний наш визит в клубе произошла стычка верлеопардов и вергиен, молодежь устроила склоку, и гиены были биты. Давно у нас не было конфликтов, весна, однако, гормоны у детишек играют. Кроме того, стычка произошла накануне полнолуния. Город вымер на сутки, я переждал, как обычно, в подвале, Мар провел это время с верлеопардами, в подвале клуба “Альфа”.
Ловлю себя на том, что стал спешить домой, так приятно готовить ужин или возвращаться, зная, что тебя ждут. Уже десять лет не испытывал такого, с тех пор как погибла Тайше, моя жена. Я ведь и переехал в этот городок сразу после её смерти, разрезая старую жизнь на две половинки: до и после. Воспоминания о любимой впервые за долгое время не вызвали острой боли, только грусть. Время и вправду лечит.
Подъезжая к дому, глушу мотор и ору:
– Я дома! И голодный, как тысяча носорогов!
Захожу на кухню, Мар с ложкой в одной руке и поваренной книгой в другой, склонился над сковородкой, в которой что-то шкварчит, распространяя дивный аромат.
– Добрый вечер, Шмель, – выдает зеленоглазое чудо. Он всегда вежлив, еще ни разу не слышал от него грубость.
– Добрый, скоро будет готово?
– Еще пять минут.
– Тогда я в душ.
Освежившись и переодевшись в застиранные домашние шмотки, протопал обратно на кухню, где меня уже ждала полная тарелка съестного. Едим в молчании, уютно-то как. Облизываю губы и отставляю пустую тарелку.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
Мар встаёт и собирает грязную посуду, но неожиданно одна тарелка соскальзывает и падает на пол, разбиваясь вдребезги. Наклоняюсь собрать осколки:
– Я подниму.
– Да я сам могу… – Мар тоже присел.
Наши пальцы сталкиваются над осколками, поднимаю глаза и тону в зеленых озерах. Почему я раньше не замечал, какие у него красивые глаза и длинные пушистые ресницы? Бледная кожа расцвела румянцем, красный язычок нервным движением облизал губы. Меня окатила волна жара от этой картины, к счастью, на моей смуглой коже смущение не так заметно. Неожиданно остро я осознал, что жестко попал. Капец тебе, котеночек, только кому из нас? А может сразу обоим?
Ожидающий
Прошло уже три дня с того дурацкого происшествия над разбитой тарелкой. Вроде все как обычно, но Шмель теперь старается не быть ко мне слишком близко. Почему? Я чем-то обидел его? Ловлю на себе его частые взгляды. Собственная реакция тогда смутила и обескуражила, не думал, что могу возбудиться от одного прикосновения.
На улице пошел дождь. Черт! Как раз конец рабочего дня, зонта с собой, естественно, нет. Пофиг, оборотни не простужаются. Выключаю свет, закрываю кафе, ставлю на сигнализацию. Выскакиваю под прохладные капли. Весна уже в разгаре, но дожди еще холодные.
Быстрым шагом иду по улице, надо скорее домой. Домой. Я только недавно понял, что раньше дома у меня никогда не было, было место, где я спал и все. Волосы намокли, прохладные капли стекают по шее, одежда безнадежно промокла, хоть выжимай.
Сворачиваю за угол и сталкиваюсь с компанией золотой молодежи. Все подвыпившие, один с девахой на шее. Запах гиен бьет в нос.
– Опаньки! Да это один из котят Сайдо, – тянет самый наглый, в кожаных штанах и жилетке на голое тело.
– Симпатичненький, – хихикает девица.
Вся толпа из шести человек обступает меня. Какого хрена им в дождь не сидится под крышей?
– Пропустите, – стараюсь говорить ровно, но сердце уже гонит кровь быстрее.
– Чего ты там шепчешь, доходяга? – Самый рослый, в военных ботинках и штанах цвета хаки, мускулистую грудь обтягивает черная майка.
Я смотрю в серые водянистые глаза и сдерживаю рык.
– Опусти глазки, кошечка, а не то придется поучить тебя манерам! – нагло скалится еще один.
– Ты мне не альфа, чтоб я глаза опускал, – тихо говорю я и расставляю ноги поудобнее. Ребята хотят подраться, а я оказался не в том месте не в то время.
– Я вобью тебе в глотку эти слова! – орет скалящийся придурок и кидается на меня.
Уклоняюсь, страх подстегивает инстинкты, когти вырастают сами собой, клыкам тесно во рту. Наши движения сливаются в серые мазки, я успеваю ранить когтями двоих, прежде чем спину обжигает. Падаю на асфальт, меня пинают. Сплевываю кровь. Вскакиваю и бью в челюсть ближайшего противника, он отлетает в стену дома, сыплется штукатурка. Еще одного припечатываю об фонарный столб, опора выгибается от удара. Бедро горит огнем, мне, кажется, кусок мяса выдрали. И вдруг все кончается, мотаю головой и оглядываюсь.
В двух шагах стоит Шмель, он раскидал гиен, как собачонок. Парни валяются кто где.
– Совсем охренели, мать вашу, вшестером на одного!!! Отцы еще узнают о вашем поведении! А теперь все марш домой! – синеглазка в бешенстве, у него тигриные когти и оскал, клыки явно больше моих. Как он вовремя!
Тигр легко подхватывает меня на руки, нога болит зверски, горячая кровь течет по спине. Обнимаю его за шею, так удобнее нести. Он кладет мою тушку на заднее сиденье машины и начинает раздевать.
– Ты чего? – шиплю я, мне больно, и голова кружится.
– Тебе надо перекинуться, Мар, раны серьезные. – У него дикие обеспокоенные глаза, он уже разорвал на мне футболку. Горячие ладони прошлись по коже.
– Я сам… – пытаюсь оттолкнуть его руки.
– Какое сам! – рычит он. – Тебя чуть на ленточки не порвали!
Его рык бьет по ушам, зажмуриваюсь и, прикрывая уши ладонями, откидываюсь на сидение и даю разорвать на себе штаны. Шмель стягивает с меня лохмотья, нависает и гладит по голове. Открываю глаза и осознаю, что обнажен, но он смотрит с такой болью в глазах, как будто это его только что разодрали в кровь, а не меня.
– Мар, перекинься, а я одеяло сейчас достану из багажника, – ласково говорит он, как с больным ребенком. И исчезает из поля зрения.
Я киваю и превращаюсь в зверя, боль утихает, лежу так недолго. Потом снова в человека, сворачиваюсь клубком. В голове полный бардак. Я заляпал Шмелю сиденья кровью. На меня набрасывают мягкое одеяло, Шмель укутывает моё тело в кокон.
– С ума сошел, я и так тебе весь салон кровью залил! Теперь и одеяло заляпаю, – у меня голос предательски дрожит. Со мной никогда… никто так нежно… не обращался…
Этот атлет хренов, вдруг пододвигает меня, садится и перетаскивает к себе на колени, обнимает. Так и сидим в машине на заднем сидении с открытыми дверями; дождь идет. У рыжего бугая мокрые волосы, утыкаюсь ему в шею, вздрагивает, но не отстраняется, вцепляется в меня еще сильнее. Втягиваю его запах, хвоя и полынь, моё бедное сердце никак не хочет успокаиваться.
Тигр поворачивает ко мне голову, встречаемся глазами, в синих омутах плещется что-то мне непонятное, сердце замирает в груди, а мужчина тянется для поцелуя. У него горячие и очень нежные губы. Проводит языком по моим, просит разрешения. Я открываюсь и впускаю настойчивый язык. Нежность, нежность, нежность с привкусом мяты. Меня никто… никогда… так не целовал. Робко отвечаю и ловлю его вздох, наши языки сплетаются, догоняя друг друга. Сердце бешено колотится, но не от страха, а от новизны ощущений. Так сладко!
Сам не замечая, обнимаю Шмеля за шею, я согрелся от одного лишь поцелуя. Кто бы мог подумать, что такой сильный мужчина может быть таким нежным. Он отрывается от меня, в его глазах светятся звезды, шальная улыбка на губах.
– Поехали домой, Мар, – почти мурлычет рыжий.
– Поехали, – шепотом соглашаюсь с ним.
Он оставляет меня на заднем сиденье, закутанного в одеяло, заводит машину, мы едем домой.
Предвкушающий
Я не понял, как мы доехали до дома, всю дорогу улыбался, как идиот, и смотрел в зеркало на Мара. Парень сидел, нахохлившись, кутаясь в одеяло. Когда я увидел его, окровавленного, дерущимся с гиенами, у меня в мозгах что-то щелкнуло. Я понял, что убью любого, кто посмеет причинить ему вред. Разве можно грубо с ним обращаться? У него очень нежная кожа, мягкие губы. Тонкие хрупкие запястья, такие маленькие руки по сравнению с моими. Я вообще по сравнению с ним двухметровая горилла.
Наконец, доехали. Глушу двигатель, вытаскиваю Мара из машины, для меня он не тяжелее перышка, вхожу в дом и направляюсь в спальню, в мою. Ловлю на себе испуганный взгляд. Он что думает, я сейчас наброшусь и изнасилую его? Кладу свою ношу на кровать.
– Ванна там, сейчас найду пижаму, – я целую его в подбородок и иду шариться в шкафу.
Ничего подходящего не находится, выбираю длинную хлопковую рубашку, ему она чуть ли не до колен должна быть. Захожу в ванну, душевая кабина плотно закрыта, просматривается силуэт парня. Одеяло на полу, поднимаю и запихиваю в стиральную машину.
– Мар, я не нашел пижаму, здесь рубашка, надевай её пока.
– А почему ты не отнес меня в гостевой домик? Все мои вещи там, – мой котенок в недоумении.
– Я не хочу, чтобы ты сбежал, а мне надо поговорить.
Пауза, а потом ворчливое:
– Да куда я от тебя денусь.
Сердце сладко ёкает. Я выхожу и сажусь ждать на кровати. Что мне сказать ему? Мар, меня к тебе тянет как магнитом? Все время думаю о тебе? Я влюбился после десяти лет одинокой жизни? Глупо всё.
Он выходит и облокачивается на косяк двери, рубашка до середины бедра, рукава он подвернул. Мокрые короткие волосы и растерянный взгляд с еле скрытым испугом.
– Подойди ко мне, пожалуйста, – говорю как можно спокойней и ласковей.
Он, крадучись, медленно оказывается на расстоянии вытянутой руки, я не даю ему шанса, резко ловлю, притягиваю и вжимаюсь лицом в живот. Он делает попытку вырваться, всхлипывает и замирает.
– Послушай меня, Мар, ты мне очень нравишься, – я тщательно подбираю слова, – останься со мной, прошу. Я не притронусь к тебе, даже целовать без разрешения не буду. Просто останься в моей постели, будем спать. Проснемся вместе, позавтракаем как обычно. Я не хочу, чтобы ты меня боялся.
Котенок грустно вздыхает.
– Я не боюсь…
– Боишься, твой страх почти осязаем, – шепчу ему в пупок.
– Ладно… боюсь немного. Ты… сильный. – Пауза. – Можешь сделать все, что захочешь… и я не смогу помешать.
Боги Всемогущие, кто же тебя так обидел и напугал? Убил бы эту сволочь! Поднимаю глаза, стоит и смотрит на меня.
– Я никогда не причиню тебе вреда. Никогда не сделаю то, что тебе не понравится. В любой момент просто скажи “нет”, и я остановлюсь. – В его глазах недоверие мешается с безумным желанием поверить.
Он зажмуривается, кладет руки мне на плечи, потом резко открывает глаза и кивает. Я улыбаюсь.
– Хорошо, тогда я в душ, а ты забирайся в постель.
Я моюсь долго, стоя под обжигающими струями, потом вытираю волосы и выхожу в одном полотенце на бедрах. Мар свернулся клубочком на краю кровати, тихонько сбрасываю свою тряпочку и забираюсь с другой стороны. Кровать большая, места обоим хватит.
– Спокойной ночи, – шепчу, не надеясь на ответ.
Сначала тишина, а потом мимолетный выдох:
– Спокойной…
Никто из нас так и не вспомнил об ужине.
====== Часть 2 ======
Запутавшийся
Уже неделю мы спим со Шмелем. Нет, не так. Я сплю со Шмелем в одной кровати! Просто спим. Он купил нам обоим пижамы. Я перенес часть вещей в его комнату. И ничего не происходит. Он больше меня не целовал. Теперь он будит меня сладким шепотом на ухо, обдавая дыханием шею. Мы завтракаем все тем же утренним кофе. Тигр подвозит меня до работы. Мне спокойно, и я, кажется, привыкаю видеть его по утрам. Иногда, просыпаясь раньше, смотрю на спокойное красивое лицо. Во сне черты лица расслабляются, сглаживая возраст, так ему не дашь больше двадцати пяти; непослушные рыжие пряди, рассыпанные по подушке. Так хочется очертить пальцем брови, погладить по щеке, ощутить мягкость губ…
А еще он стал встречать меня с работы. Мы вместе вечером заезжаем в магазин за продуктами. Никогда не думал, что ходить с корзиной по рядам так приятно.
Луиза довольна моей работой, я воспользовался этим фактом и выклянчил еще один выходной в неделю. Ура! Теперь у меня больше свободного времени. Шмель предложил использовать следующие выходные с пользой – съездить в лес к озеру. Я согласился, но предложил взять с собой Сайдо и Дика. В данный момент мы сидим у главы оборотней в кабинете.
– Сайдо, поехали с нами, – Шмель уже десять минут уговаривает друга, – развеешься, отдохнешь, а то ты скоро не в пантеру, а в летучую мышь превратишься в своем кабинете.
– Так уж и летучую? – индеец хмурится и смотрит на меня.– Это была твоя идея?
Я пожимаю плечами. Отпираться бесполезно.
– Отдых никому еще не был во вред, к тому же по вашим красным глазам и темным кругам видно, что в отпуске вы не были давно. Мы и Дика с собой возьмем, он уж точно не откажется, – использовал я самый весомый аргумент.
– Он, вообще, работает в эти дни, – задумчиво тянет брюнет, но по глазам я понимаю, он хочет проверить, много ли я знаю об их личной жизни.
– Наверняка вы сможете устроить ему отгулы.
Мы помолчали.
– Ладно, я согласен, – сдался Сайдо, – Мар, сообщи хорошую новость Дику.
– Будет сделано, – я шуточно отдаю честь и выбегаю из кабинета.
Дик нашелся около бара, гремя стаканами; его светлые волосы сегодня были забраны в хвост.
– Привет, брат.
– Привет, Мар, – блондин приветливо улыбнулся. – Какими судьбами?
– Я с хорошей новостью. В эти выходные мы едем на озеро, Сайдо согласился составить нам компанию, и ты тоже с нами.
Глаза Дика заблестели.
– Тебе удалось уговорить его на отдых? Да я уже три месяца твержу ему об этом, и все впустую! Дай, я тебя расцелую, спаситель моей сексуальной жизни! – и прежде чем я успел мявкнуть, меня сжали в железных дружеских объятиях.
– Полегче, Дик. – От него пахло лимоном и корицей; не спеша разжимаю его руки. – И причем тут твоя сексуальная жизнь?
– Ну… он все время уставший, не уделяет мне внимания, а я – натура ранимая и впечатлительная…
– Ты?
– А что, не заметно? – бармен сделал страдальческое лицо и захлопал ресницами.
Я тихо рассмеялся этому позерству.
– К тому же в лесу ты тоже сможешь провести время с пользой, например, поохотиться в звериной шкуре. – Дик серьезно смотрел на меня. – Если хочешь, конечно, а я помогу.
Я смутился, как сказать ему, что никогда не участвовал в охоте, не загонял жертву, не разрывал горло добыче?
– Эм… Дик, я никогда не охотился и не знаю, как это, – выдаю правду, и будь что будет.
Смотрю на свои кроссовки, а тишина затягивается, мягкие пальцы берут меня за подбородок, поднимая голову. Блондин всматривается в моё лицо, на губах ни тени насмешки.
– Никогда? – переспрашивает.
– Никогда.
Он вздохнул и ткнулся своим лбом в мой.
– Я тебя всему научу, обещаю. И откуда ты такой на мою голову?
– Спасибо, – шепчу я и отступаю на шаг, разрывая контакт.
Советующийся
В пятницу вечером мы поехали на двух машинах: я с Маром и Сайдо с Диком. Погода стояла великолепная: теплая, солнечная. Ночи уже перестали быть холодными. До места добирались часа два по бездорожью. Деревья уже оделись молодой листвой; после дождей трава росла прямо на глазах. Озеро встретило нас тихой зеркальной гладью. Вот за что люблю это место – тишина, покой, птички поют – романтика.
Быстро натаскали дров для костра, разожгли огонь. Дик с Маром поставили палатки:
блондин руководил, брюнет выполнял все с военной точностью. Мы с Сайдо занялись ужином: ничего мудреного – похлебка с картошкой и фрикадельками. Картошку доверили чистить мне, видите ли, у меня быстрее всех получается. Просто никому не хотелось возиться с неприятной обязанностью. Ели мы уже в темноте, Дик тихо переговаривался с Маром, сидевшим напротив меня, между нами было метров пять, прислушавшись, я понял, что они обсуждают завтрашнюю охоту. Судя по всему, бармену хотелось добыть косулю, а его собеседнику хватило бы и зайца. Я усмехнулся, представив, как два леопарда загоняют одного большеухого. Да им потом добыча только на один укус будет, даже аппетит не раззадорят!
– Подслушиваешь? – Сайдо сел рядом на бревно и начал вылизывать свою чашку длинным языком.
– Я не виноват, что у меня очень острый слух,– ответил шепотом.
– У нас тут у всех острый слух, – друг ответил так же тихо и отставил тарелку, подложил полено в костер. – Не беспокойся о своем котенке, Дик ему ничего не сделает. Такое впечатление, что у Мара вообще друзей не было, а мой парень умеет быть заботливым. К тому же он старше, опытнее, и мальчишка это чувствует.
– Сам не боишься за своего любовника?
– Нет, я ему полностью доверяю. Между ними только дружба, это сразу видно, все движения без сексуального подтекста. А вот что между тобой и Маром, я бы хотел знать.
Я сделал удивленные глаза.
– А что между нами не так?
Сайдо вперил в меня свои рентгеновские очи.
– Ты его хочешь, Шмель.
Я покраснел, как мальчишка.
– Хочу.
– Так в чем проблема? Между вами уже искры проскальзывают.
– Проблем много. И одна из них в том, что он меня боится.
Друг нахмурился, сложил руки на груди.
– Конкретно тебя или близости?
– Думаю, второе. Сай, его кто-то очень сильно обидел и запугал. Он иногда замирает от одного громкого голоса, просто леденеет весь, и глаза становятся стеклянными. Я тебе не говорил, но мы теперь спим в одной постели.
– И?
– Ничего, между нами был только поцелуй. Я бужу его по утрам, мы завтракаем вместе, общаемся. Но мои случайные прикосновения его нервируют, я вижу, как он напрягается, и сразу отступаю… Не могу я так… когда в глазах у него проступает страх… – Я устало провел рукой по волосам.
Леопард долго молчал, а потом выдал:
– Попробуй не прикасаться, а просто целовать, не обнимай, не ограничивай свободу. Вообще руки сцепляй за спиной, для верности, чтоб соблазна не было.
– Я уже на все готов и обязательно воспользуюсь твоим советом.
Отдыхающий
Мы проболтали с Диком до глубокой ночи, я расспрашивал его об охоте, он отвечал на все мои глупые вопросы. Я – типичный городской житель, не имею понятия о некоторых вещах. Оборотень, выросший в городских джунглях, это даже смешно… Спать мы легли уже в темноте, костер догорал. Спальные мешки были очень удобными, я спал в пижамных штанах. Шмель лежал так близко, что я ощущал тепло его тела.
Просыпался медленно, выныривая из сладких сновидений, давно мне так хорошо не было. Приоткрыв глаза, увидел Шмеля: мужчина спал на боку лицом ко мне, растрепанные рыжие пряди падали на лицо, полумрак палатки совершенно не мешал рассматривать его.
Подавшись порыву, я протянул руку и убрал волосы с его лица. Невесомо погладил лоб, жажда прикосновений проснулась во мне, не давая одуматься. Обрисовал пальцем бровь, они у него темнее, чем волосы, ресницы чуть дрогнули, но дыхание не изменилось. Прямой нос, скулы; кожа на щеках чуть шершавая от начинающей пробиваться щетины. Губы… губы притягивают мой взгляд. Провожу по ним подушечками, я помню, какие они мягкие и нежные. Неожиданно Шмель ловит мои пальцы, чуть втягивая в рот. Замирая, задерживаю дыхание, не отнимаю руку, синие глаза открываются, смотрят прямо мне в душу. Тигр вытягивает свою руку и берет меня за запястье, и продолжает целовать его, не отрывает взгляда от меня, губы касаются ладони, прикасаются к коже.
Мне приятно, очень. Мужчина приподнимается на локте и тянется ко мне, а я тянусь навстречу. Поцелуй пьянит, заставляя кровь кипеть, я уже отдаюсь ему полностью. Его язык сводит меня с ума нежностью и лаской. Мы отрываемся друг от друга со сбитым дыханием и горящими глазами.
– Доброе утро, – шепчу я.
– Доброе утро, – рыжий улыбается. – Встаём?
– Встаём.
Следующий день прошел плодотворно. У Дика было великолепное настроение, я понял почему, рассмотрев засосы на шее.
Охотиться меня научили. После обеда мы скинули одежду, превратились в зверей и пошли разыскивать добычу. Инстинкты сработали автоматически: что заложено природой – не вытравить ленивой городской жизнью. Запахи указывали направление, листва под лапами помогала скрывать свое присутствие, глаза подмечали малейшее движение. Мы с Диком напали на след через час после начала поисков. Нам попалось молодое сильное животное, Дик погнал его на меня, а я выбрал момент, прыгнул и вцепился в горло. Непередаваемые ощущения. Клыки вошли в горло жертве, кровь полилась в глотку, затухающее сопротивление добычи доводило почти до экстаза. Когда косуля последний раз дернулась и затихла, я перестал рвать ей шею и, не удержавшись, начал кататься по траве от переполняющих меня ощущений. Дик сидел рядом. Солнце блестело на его коричневой шкуре с красивыми черными розетками, он водил хвостом и смотрел так снисходительно.
Жрать добычу мы не стали, я сбегал и привел Шмеля, он закинул тушу на плечо, потащил к лагерю. Не то, чтобы оборотни не едят сырое мясо, да сколько угодно, но если есть возможность его пожарить, то мы её не упустим. Все-таки мы люди, превращающиеся в животных, а не наоборот. На обратном пути я спугнул зайца, долго гонялся за ним, упарился до невозможности, юркая сволочь никак не давалась в зубы.
====== Часть 3 ======
Нетерпеливый
Вторую ночь мы спали как младенцы, наевшись жаренного на костре мяса косули. Дик и Сайдо предпочитали есть недожаренным, с кровью. Мы же с Маром недовольно сморщились и дождались, пока наша порция не покроется хрустящей корочкой.
Давно я не выбирался на природу и сейчас, сидя у костра, упивался чистым воздухом и запахами леса. Свежим ветром, скользящим по лицу, чувством свободы. Мар утомился за день, прислонился рядом, облокотившись плечом. Теплый, умиротворенный, трогательный…
Черт! Я просто в наглую любуюсь им. Бледная кожа, казалось, светилась, длинный изящный изгиб шеи, аккуратный подбородок, чуть приоткрытые влажные губы, точеные крылья носа, тень ресниц на щеках. Короткие волосы не скрывают ушей. Вот так бы и припал губами возле мочки, лизнул бархатистую кожу, где пульсирует жилка, отмеряя биение сердца. Вдохнул дыхание из приоткрытых губ… Так-так-так. Жар, прошедший по моему телу, неоднозначно сосредоточился внизу живота, вызывая вязкое томление. Доигрался ты, Шмель, нечего думать о таких вещах, тем более когда предмет обожания так близко.
Я закрыл глаза, пару раз глубоко вздохнул, усмиряя рев крови, и засунул свои инстинкты обладания куда подальше. Пора баиньки.
Мар был со мной солидарен. Забравшись в темноту палатки, мы быстро разделись и погрузились в спокойный сон.
Пробуждение принесло массу приятных ощущений, мой котенок был совсем рядом, спал на боку спиной ко мне, открыв доступ к такой желанной шее. Еще окончательно не проснувшись и не до конца понимая, что творю, я приподнялся и стал целовать Мара в шею, невесомо, пробуя губами кожу на вкус. Парень тихо дышал во сне, и моя смелость перешла в стадию ненасытности. Легкие прикосновения переместились на лопатки, вызвав недовольное фырканье и перемещение на спину. Я улыбнулся – это было то, что нужно. Прикоснулся к ключице, неторопливо целуя и стягивая ткань спальника ниже. Только губами и языком, не прикасаясь руками. Вот нежный сосок, облизал, обдав горячим дыханием, заставляя тело подо мной вздрогнуть от удовольствия. То же самое проделать со вторым, никаких укусов – только ласка. Дорожка поцелуев к пупку, облизать живот, чуть приспустить пижамные штаны, вжаться щекой в пах, ощутив, что тело Мара ответило на ласки.
– Шмель? – Тихий голос заставил меня поднять глаза. Полусонные изумруды смотрели с изумлением.
– Мар, позволь мне… пожалуйста, – я потерся щекой о бедро и поцеловал в черные завитки в низу живота, руками осторожно стаскивая штаны ниже, обнажая пах. Меня не остановили. Языком лизнул восставшую плоть и услышал приглушенный стон. Оттянул нежную кожу, высвобождая головку, и вобрал член до основания. Я облизывал и посасывал, скользя по стволу, даря негу и наслаждение, стараясь языком доставить максимальное удовольствие. Ладони Мара, прикоснулись к моим плечам, погладили, перемещаясь на затылок, вцепились в волосы, перебирая и дергая за пряди. Он тихо стонал и уже не сдерживаясь, подавался мне навстречу. Да, котенок. Глубже, быстрее, сильнее, пока удовольствие не выплеснется через край. Языком по шелковой головке, губами по набухшим венам, чуть придерживаю бедра, не давая сорваться с ритма. Меня чувствительно потянули за волосы и простонали:
– Шме-е-ель… не могу больше…
Я сомкнул губы плотнее, прошелся по всей длине плоти, помогая себе рукой. Рваный вздох и разрядка сотрясает дрожью тело моего парня. Вкус семени во рту, глотаю все. Какой ты вкусный, котенок мой. Выпускаю из плена своих губ, плотоядно облизываюсь, возвращаю штаны на законное место, а сам плавным движением ложусь рядом на бок и смотрю в раскрасневшееся от удовольствия лицо с прикрытыми глазами.
– Мар, – шепчу и провожу пальцами по щеке, – тебе хоть понравилось?
Глаза Мара сверкнули из-под ресниц. Поймав мою руку своей, он трется об неё, словно довольный кот. Затем целует ладонь и запястье.
– Понравилось, – улыбается искренне, все мои сомнения улетучиваются.
– Можно тебя поцеловать?
– Можно, – отвечает и тянется ко мне сам.
Я не ожидал, что он ответит так страстно, сплетая языки и покусывая губы. Опрокинул меня на спину и навис сверху, его рука гладит грудь, пальцы задевают сосок и спускаются к животу, ловко пританцовывают к паху и ныряют под резинку. Я охнул, прерывая поцелуй.
– Мар, тебе вовсе не обязательно…
– Обязательно, – твердо прерывает он и обхватывает меня пальцами, – удовольствие должно быть обоюдным.
Кладу руку ему на затылок, впиваюсь в губы в молчаливом согласии, мне хватает пары минут его настойчивых движений и страстных поцелуев, чтобы достигнуть пика удовольствия. Мар ловит губами финальный стон, а затем неторопливыми движениями втирает сперму в мою кожу. «Блаженство. Каждое утро бы так встречать», – последнюю фразу я сказанул вслух. Он смеётся. Лежим рядом и не торопимся вставать.
Ошарашенный
Весь оставшийся отдых я летал в облаках с улыбкой блаженного на устах. Шмель все время рядом, наши взгляды, встречающиеся над кружкой чая или украдкой перехваченные во время сбора дров, зажигали, казалось, само пространство между нами. Сайдо и Дик косились, но помалкивали, бармен начал подшучивать, но индеец так на него посмотрел, что все подколки были благополучно забыты.
Оставаясь наедине, мы целовались, безумно долго, до звездочек перед глазами, пока губы не начинали болеть, и сердце не выскакивало из груди. Потом долго стояли, прижимаясь, и переводили дыхание. Я заметил, что мой тигр старается не обнимать меня, не ограничивать свободу. В благодарность, я сам прикасался к нему, гладил шею, забирался пальцами в волосы. Его терпкий запах будоражил кровь, пробуждая немыслимые фантазии в моем не слишком здоровом воображении.
С озера мы уехали уже вечером, я сидел рядом со Шмелем на переднем сидении и болтал ни о чем, ловя на себе его искрящиеся взгляды. Уже дома, поужинав и приняв душ, мы забрались в постель и впервые уснули в обнимку. Я не боялся больше ничего: прошлое осталось позади, будущего не знает никто из нас, а моё настоящее засыпало рядом со мной на кровати.
Следующие дни буквально вытянули из нас все силы. Я жутко уставал на работе, бегая по всему кафе и разрываясь между сотнями дел. Шмель тоже был занят: проверка на лесопилке заставляла подтягивать все дела в безумной спешке. Силы оставались только на ужин и сон.
Безумная круговерть недели отпустила нас только в четверг. На носу нарисовалось очередное полнолуние, и поход в клуб был как нельзя кстати.
Мы завалились со Шмелем в полутемное помещение, погрузившись в негромкую музыку, желая развеяться. Мне не хотелось ни о чем думать, только расслабиться.
Поздоровавшись с Диком и заказав напитки, мы сели за дальний столик.
– Выглядишь уставшим, Мар. Трудная неделя? – Шмель отпивает из своего стакана, расслабленно откинувшись на спинку кожаного кресла.
– Не труднее, чем у тебя, наверное. – Позволяю себе улыбку, мы сидим рядом, соприкасаясь ногами, невыносимо хочется прижаться ближе.
В клубе много народу, музыка не мешает разговаривать, гибкие тела извиваются на танцплощадке, в воздухе пахнет сигаретами и сексом. Весна вступила в свои права, оборотни уже не пытаются сдерживать свою энергию. Многие в клубе ищут сексуального партнера на ночь. Охрана заведения увеличена втрое, Сайдо знает, на что способна молодежь весной, когда гормоны ударяют в голову.
На меня тоже это действует. Энергия, выплеснутая другими оборотнями, бьет упругими жгутами по всей моей сущности. Если бы не мой контроль, давно начал бы грязно приставать к Шмелю, но раз он держится, значит – и я смогу.
– Чувствуешь, Мар? – синеглазка подмигнул весело.
– Что именно? – я решил для верности уточнить.
– Сегодня в клубе нет людей, только оборотни.
– Это связанно с полнолунием?
– Да. Полная луна через три дня. А еще весна, многие здесь сбрасывают сексуальное напряжение.
Это точно, вон, например, та парочка в углу, они целуются так жадно, пытаясь проглотить, и трутся телами, даром, что еще в одежде, но кажется, им это не мешает получать удовольствие. Или вон те два парня, выходящие из туалета, забравшиеся руками под одежду друг друга и похотливо облизывающие губы. Никаких сомнений, чем они там занимались.
Меня бросает в жар, я пододвигаюсь ближе к рыжему и вздрагиваю, когда его рука ложится мне на бедро.
– Ты тоже пришел сюда сбросить напряжение? – прошептал я, встретившись с горящими синими глазами.
Шмель оскалился и медленно приблизил свое лицо к моему, чуть втянул воздух трепещущими ноздрями.
– Я бы не прочь, но только с тобой, – мурлыкнул атлет, заставив краснеть меня еще больше. – Ты так вкусно пахнешь, Мар, но тебе не стоит меня опасаться, я полностью себя контролирую.
А вот я, кажется, нет. В груди поднималось томление, хотелось прижаться к тигру всем телом, потереться и облизать эти красивые губы.
– Я тебе доверяю, Шмель, – медленно выдыхаю слова.
– Вот и славно, – он отстранился, и меня посетило разочарование от увеличенного расстояния между нами. – Мар, ты контролируешь себя во время полнолуния?
– Полностью. Перекидываюсь в зверя и пережидаю ночь.
– А жажда крови посещает?
– Немного. Но если перед превращением хорошо поесть, никаких проблем. А ты?
– Да как у всех, перекидываюсь, могу поохотиться, но для этого лучше уходить подальше от населенных пунктов. Сплю до утра и порядок.
– Хотелось бы мне увидеть твоего зверя, – мечтательно скольжу взглядом по его фигуре, – ты должен быть красивым, рыжий в черную полоску.
– Увидишь, обязательно.
Мы так и сидим: болтаем о пустяках, пьем напитки, пожирая друг друга глазами. Вечер в самом разгаре, усталость отступила под натиском летающих в воздухе флюидов. Я не выдерживаю первым, придвигаюсь ближе, провожу легонько пальцами по шее Шмеля. Он осекается на полуслове, замирает, следит за мной полуприкрытыми глазами, языком облизав губы. И… тянется ко мне для поцелуя.
