Текст книги "БЕГЛЕЦ (СИ)"
Автор книги: Nezumikun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
Мурлычу бессвязно, трусь ягодицами об его пах, чувствую его возрастающее возбуждение. Он шумно вздыхает, притискивается ближе, не прерывая ласки. Горячее дыхание ласкает за ухом.
– Мар, ты не спишь? – тихо спрашивает тигр.
– Нет, – так же тихо отвечаю и улыбаюсь.
– Хорошо, – констатирует атлет и начинает еще интенсивнее поглаживать.
Я ощущаю его член, упирающийся мне в бедро. Утро как-никак, у меня почти такая же ситуация.
Теплые губы ласкают шею, влажный язык начинает вылизывать кожу за ухом. Приятно, хорошо. Ёрзаю, трусь всем телом о тело мужчины. Мне так нравится чувствовать спиной все изгибы его мускулистой фигуры.
Жаркая волна опаляет меня, внизу живота пульсирует восставшая плоть. Неторопливые руки оглаживают меня, не упуская ничего, чуть усиливают нажим на бедрах. Ласковая ладонь проходит по животу, поднимается к груди. Постанываю тихо, трусь ягодицами о его член, а Шмель, не отрываясь, ласкает языком мою шею.
Мне уже хочется… очень хочется большего, но лень переворачиваться.
– Шмель…
– Не торопись, котенок, хочу насладиться тобой, – шепчет мой змей искуситель.
Он пропускает одну руку под меня и обнимает за грудь, наши ноги переплетены, я не вижу его лица, лишь рыжие пряди на краю обзора. Вторая рука исчезает с моего бока, и спустя минуту скользкие пальцы проникают между ягодиц, лаская кольцо мышц. Это приятно. Он мог бы войти в меня не подготавливая, я уже привык к немаленькому размеру Шмеля, но он всегда нежен. Сначала ласкает пальцами, заставляя мурчать, потом проникает чуть внутрь и гладит мышцы круговыми движениями.
От одного этого волны удовольствия растекаются по телу, и я начинаю подаваться назад, прося большего.
Но вот пальцы исчезают, заменяясь членом. Я замираю, а Шмель медленно входит, скользкий от смазки, упругий и большой.
Откидываю голову ему на грудь, часто дышу. Меня еще никогда не брали в этой позе: вот так, на боку, сзади. Вся инициатива у моего любовника, мне неудобно двигаться, а он застывает, войдя до половины, и скользит назад. Обжигающая волна пронзает позвоночник, когда его член задевает нужную точку. Я дергаюсь, но меня держат крепко, шепчут успокаивающие слова и снова погружаются в моё тело.
Медленный слаженный ритм неглубоких тягучих толчков окунает в негу. Каждый раз горячая волна окатывает все тело, и я не могу сдержать стонов.
Тигр иногда останавливается, пульсируя внутри, я изгибаюсь, и меня целуют властно, жадно, до цветных кругов перед глазами. А потом снова медленные движения и рыжие пряди на периферии. Пытка удовольствием, но мне совсем не хочется прерывать её. Возбуждение, яркое и острое, хочется кончить, но тогда все завершится, а я этого не желаю. Пусть мой любовник решает.
Движения становятся чуть быстрее, проникновения глубже. Меня возносят почти на пик оргазма, но только почти, потом передышка, и снова… и снова… и снова…
Пот течет по вискам, отчаянно цепляюсь рукой за его бедро, сердце бешено бьется. Горячие губы на шее, медленный прибой качает на волнах наслаждения. Такой полный экстаз, который все никак не перельется через край, все тело заполнено золотыми нитями удовольствия, и я падаю, падаю, но все никак не могу достигнуть дна. Изо рта льются непрерывные стоны, а сильные руки удерживают на грани. Не могу больше! Прошу…
Белая вспышка перед глазами, тело выгибает сладкая судорога.
– Саша… – шепот срывается с губ, и я с улыбкой уплываю в никуда.
Спустя вечность прихожу в себя. Тело бьет мелкая дрожь, которая никак не хочет проходить. Меня обтирают влажным полотенцем. Открываю глаза, рыжий стоит на коленях рядом, стирает капли пота с моей груди, глаза обеспокоенные, на губах чуть виноватая улыбка.
– Прости, сердце моё. Я, кажется, переборщил немного.
Тело тяжелое и неповоротливое, но все же, поднимаю руку и провожу по обеспокоенному лицу.
– Все хорошо. Таких сильных ощущений я никогда не испытывал.
– Больно не было? – он осторожно проводит по моим припухлым губам, поглаживает по щеке. С чего такой вопрос, недоумеваю.
– Нет. Почему спрашиваешь?
Шмель ложится рядом, поворачиваюсь к нему лицом.
– Я довел тебя до слез.
Улыбаюсь. Слезы бывают разные. Твоя нежность и ласка проникли сквозь все мои барьеры.
– Глупый, – смотрю в синие встревоженные глаза. – Мне было не больно, мне было хорошо. Я до этого момента не думал, что можно так заниматься любовью. Отдаваясь полностью, доверяя без остатка. Обещай, что мы обязательно повторим.
– Хочешь испытать это снова? – тигр улыбается, прижимается ближе.
– Хочу.
– Обещаю.
Обнимаю его и, уткнувшись носом в грудь, бормочу:
– Я еще посплю немного.
– Конечно, Мар. Я тебя разбужу.
====== Часть 8 ======
Тигр
Мар заснул, а я все не могу. Он преподносит новые сюрпризы, я чувствую внутреннюю боль, грызущую парня изнутри. У меня нет права расспрашивать, но так хочется все знать о нем. Уже два раза будил котенка от кошмаров, просыпается он с лицом, как восковая маска, и глаза совсем мертвые. Я отогреваю его в объятиях и больше ничего не спрашиваю, только злость вскипает в груди. Если я когда-нибудь узнаю, кто его обидел, сверну шею!
Мар
Мне сделали сюрприз на день рождения – сотовый телефон. Недаром Шмель три дня ходил вокруг да около, выпытывая, что бы мне хотелось купить, но чего не могу себе позволить. Хитрец. Подарок вручил с утра, целомудренно поцеловав в щёчку.
Сайдо с Диком приперли торт мне на работу, чем вконец засмущали своим вниманием. Поздравления принимать приятно и весело. Раньше мне дарили золото или дорогие шмотки, но они все не стоят тех кроссовок, что преподнес Дик, (откуда только размер угадал?) и набора для душа, который вручил Сайдо. Теперь буду пахнуть корицей и молоком.
Я задул свечку на торте, загадал желание, оно было у меня одно, и помолился, чтобы сбылось. Хотя на свете чудес не бывает, но мечтать не запретишь.
В телефоне тут же обнаружились имена кучи народа. Первый, конечно, Шмеля, потом все остальные. Теперь рыжий звонит мне в обед и вечером перед тем, как забрать с работы. Иногда – просто так, узнать, как дела. Я набираю его номер только в крайнем случае – боюсь помешать или оказаться навязчивым, но все чаще мне безумно хочется услышать его голос, и я не выдерживаю.
Моя жизнь похожа на сказку, я все время боюсь её окончания. Возможно, судьба балует меня, одаривая счастьем, компенсируя все те ужасы, что я пережил. Не знаю. Я просто наслаждаюсь, ловя каждое мгновение. Пожалуйста, пусть это продолжается подольше!
Начался сезон охоты, мы привели в порядок гостевой домик. Ждем приезжих, что каждый год появляются примерно в это время. Гости приехали в выходной на двух крутых тачках. Четверо мужчин, всем лет за сорок, аура больших денег и успеха летала над ними, подкрепляясь дорогими часами известных марок. Бизнесмены на отдыхе.
Все мужчины тепло поздоровались со Шмелем, вышедшим к ним навстречу. Я наблюдал за ними из окна кухни. Тигр заметил меня, подозвал к себе и познакомил с новоприбывшими. Оказалось, я был прав: приехали солидные люди. Ожидался еще гость, заблудившийся в дороге.
Я провел всех в комнаты, помог затащить вещи, мы мило побеседовали о погоде и еще о куче ничего не значащих вещей. Уже на улице я заметил подъехавшую машину, скорее всего, опоздавший. Я пошел встретить гостя и никак не ожидал увидеть выходящим из машины одного из партнеров по бизнесу моей матери.
Я застыл на мгновенье, сердце перестало биться, а кровь замерзла в жилах. Звуки исчезли. Но опасность резко взвинтила мои нервы до предела, заставив дышать ровно. Он не должен меня узнать! Не должен! Я ведь сильно изменился за три года…
– Добро пожаловать. Я покажу вам вашу комнату, – мой голос даже не дрогнул. Стараюсь не встречаться с мужчиной глазами. – Вы ведь наш опоздавший постоялец?
– Да, заплутал по окрестностям, – мужчина поморщился, провел рукой по черным коротким волосам с проседью. – Никогда не был в таком захолустье. Я – Юнас, – представился он.
Пришлось пожать руку.
– Мар. Прошу в дом, – подхватив его сумки, направился в здание, кожей ощущая изучающий взгляд холодных серых глаз.
Мужчина не спеша следовал за мной.
– Мы раньше с вами не встречались? – спрашивает заинтересованно.
– Нет, не встречались, – в моем голосе холодная вежливость.
– Мне откуда-то знакомо твоё лицо, – Юнас без церемоний переходит на «ты». – Никогда не был на юге?
– Я с востока.
– Странно. Могу поспорить, я тебя где-то видел, – он не перестает пялиться на меня.
Конечно, видел и даже трахал. Все тот же одеколон с резким запахом муската и миндаля. Я прохожу по коридору и ставлю сумки в одной из комнат.
– Располагайтесь.
Проскальзываю мимо него, рука мужчины задерживает меня за локоть. Омерзение пронзает тело, заставляя вздрогнуть непроизвольно. Черт! Он заметил мою реакцию! Вопросительно смотрю, удивленно приподняв бровь.
– Что-то еще?
– Да, где можно найти хозяина?
– Шмель в гараже.
– Спасибо, Ма-а-ар, – его голос тянет моё имя, а рука, наконец, отпускает.
Я, стараясь не бежать, выхожу на улицу, остервенело потирая руку. Надо вымыть локоть, а еще лучше принять душ! Боги! Юнас. Этот садист-извращенец любит измываться долго и со вкусом. Надо не попадаться больше ему на глаза, может, тогда не вспомнит. Ледяные иглы страха пронзают тело. Почему? Почему сейчас?!
Я влетаю в спальню, сажусь на кровать и закрываю лицо руками. Надо успокоиться, но какое там… Времена затишья кончились.
Шмель
С Маром что-то происходит, он стал нервным, дерганным. Может, на работе проблемы? Хотя вряд ли, Луиза – святая женщина.
Наши гости не доставляют неприятностей, но есть один мужчина, он впервые приехал ко мне, сказал, по совету друга. Зовут Юнас, бизнесмен с юга. Пожимая руку, не мог отделаться от неприятных ощущений. В этом человеке есть что-то нехорошее, то ли прищур водянистых глаз, то ли манера задерживать прикосновения дольше положенного. А еще он расспрашивал о Маре, чем окончательно мне разонравился. Я еле сдержался, чтоб не послать его. Неприятный тип.
Спустя три дня охотники уехали в лес, их не будет несколько дней.
Мар
Временная передышка: гости уехали, я вздохнул свободнее. Пружина во мне натянулась до предела, Шмель беспокоится, а я молчу. Черт! Надо держаться.
Время тянется резиновой нитью. Работа – дом – работа. И напряжение, напряжение вибрирует в воздухе!
Вечер. Через час конец рабочего дня, выхожу из подсобки, выбрасываю мусорные пакеты. Меня толкают в спину, я рефлекторно отскакиваю и шиплю, выпуская когти.
Юнас стоит рядом с нехорошей ухмылкой на губах. Как я его не заметил? Замотался, наверное.
– Я вспомнил тебя, Лем, сладкая шлюшка! – гнусно тянет мужчина, наступая на меня.
Моя душа рассыпалась осколками несбывшихся надежд. Вспомнил все-таки.
– Не понимаю, о чем вы, – тихо говорю, отступая, пока не касаюсь спиной стены.
– Все ты прекрасно понял, Лем, – Юнас подошел вплотную. – Мы так хорошо повеселились тогда, закрепляя выгодную сделку с твоей матерью. Ты все такой же ненасытный красавчик? Хорошо устроился, вон любовничка приобрел. Шмель – просто сказка. Хорошо он тебя трахает? Долго, с оттягом, наверное, он же оборотень. Но я не ревнивый. Давай проведем ночку вместе, вспомним старые времена, если не хочешь, чтоб твой хахаль узнал, какую блядину пустил к себе в постель! – Его рука погладила грудь через футболку, водянистые глаза горели похотью. – Нет? Может, рассказать ему, как сладко ты отсасывал и кричал в моих руках! Шлюшка… сладкий мальчик, давай, тебе же нравилось…
Мерзкий шепот прокрадывается в уши, отталкиваю его, за грудки впечатывая в стену, и рычу, обнажая клыки. Я давно не шлюха, меня никто не имеет права трогать!
– Заткни свой поганый рот, – шиплю прямо в ненавистное лицо, в водянистых глазах мелькнул страх. – Забыл с кем разговариваешь?! Я размажу тебя по стене в секунду, если не заткнешься! Не лезь ко мне и к Шмелю! Я предупредил!
– Смелый стал, да?.. А как стонал в цепях и скулил от плетки… – он развязно облизывается, а меня кривит от гадливости.
– Сейчас я на свободе, и мне ничего не мешает свернуть твою шею, урод!
– А мамочка знает, где её любимая игрушка? Я ведь могу и расска…
Я сдавливаю его шею рукой, заставляя умолкнуть. Скотина! Поднимаю вверх за шею, его ноги дергаются, рот широко открывается в попытке глотнуть воздуха. Желание убить ублюдка такое незамутненное, острое… Но разум вовремя включается, разжимаю хватку. Мужик плюхается на задницу, хватаясь за горло.
Он все равно свяжется с матерью, но на убийство я не пойду, хотя стоило.
– Советую убраться из города, пока я не подал жалобу о сексуальном домогательстве. Тут тебе не большой город, половина населения – оборотни, а мы защищаем друг друга, – холодно цежу сквозь зубы.
– Ты пожалеешь… шлюха… блядь затраханная… – Юнас растирает горло.
Я бью его в челюсть, еле сдерживая звериную силу, и ухожу в подсобку.
Скоро Шмель заедет, надо успокоиться. Как мне в глаза ему смотреть? Что делать дальше? Мне страшно до тошноты, но идти на сделку я ни с кем не буду!
Я ведь дал ему слово… Не могу все ему рассказать! Не могу… не могу…
Надо было уезжать дальше, прятаться лучше! Но тогда я не встретил бы тигра. Что толку в пустых метаниях, меня нашло прошлое, угрожая разрушить будущее.
Шмель
Я замотался на лесопилке в последние дни. Сейчас еду к Мару, чтоб встретить с работы, и чуть опаздываю. Звоню предупредить, у него усталый и какой-то больной голос.
Котенок ждал меня на улице, запрокинув лицо к солнцу и закрыв глаза, стоял, вытянувшись гибкой ивой. Ветер трепал его отросшие волосы, у меня неприятно заныло сердце. Что-то случилось…
– Мар, привет, котенок, – я распахиваю перед ним переднюю дверь, он гибко скользнул на сиденье.
– Привет, Шмель, – мимолетная улыбка и поцелуй в губы, как пьянящий глоток родниковой воды.
Ты не обманешь меня, губы улыбаются, но тело выдает напряжение.
– Все хорошо?
– Да, а что?
– Ты какой-то напряженный, Мар.
– Устал просто, – зеленоглазый откидывается на спинку кресла и вздыхает. – Много работы.
Я веду машину, посматривая на котенка. Он врет или не договаривает. Черт, как же сложно с ним, спокойно, только спокойно.
Мар вдруг наклоняется ко мне и целует в шею, его рука вцепляется в футболку на моей груди, сжимая ткань. Я чуть не врезался в столб.
– Ты чего? – удивленно спрашиваю, вцепляясь в баранку.
– Хочу прикоснуться к тебе, вот и все, – Мар ловко задирает одежду, гладит живот прохладной ладонью.
Стая мурашек бегут по позвоночнику, а его рука ползет выше, лаская грудь. Котенок прижимается ко мне ближе, жарко дышит в ухо и гладит кожу прохладными пальцами.
– До дома не дотерпишь? – я улыбаюсь, лавирую по дороге.
– Нет, – выдыхает он, а пальцами убегает вниз, расстегивает пуговицу штанов, молния ширинки вжикает, ладонь ныряет под ткань, сжимая мой член.
Я охаю, вцепляюсь в бедный руль до хруста.
– Сумасшедший…– И глаз не отвести от дороги.
Рука Мара умело возбуждает меня, лаская. Вся кровь приливает к низу, восставший член пульсирует, горячая волна омывает тело. Его ладонь обхватывает ствол и двигается – дрочит. Я сжимаю губы, концентрируясь, как бы не перепутать газ с тормозом, а до дома еще пара поворотов. Черт! Его рука остановилась, большой палец погладил головку, размазывая выступившую смазку, и я застонал еле слышно.
– Прекрати…
– Ни за что, – котенок гибко наклоняется и прикасается губами к члену, облизывая.
Мать моя женщина! Я сейчас врежусь куда-нибудь. С трудом сворачиваю на обочину дороги, останавливая машину, а его губы вбирают меня до половины, язык ласкает чувствительную уздечку.
– Ма-а-а-а-аррррр! – я отпускаю руль, откидываю голову на спинку, пальцами зарываясь в черные волосы. Поглаживаю затылок.
Котенок вылизывает меня, сжимает губами, заставляет рвано стонать и вздыхать нетерпеливо. Что ж ты творишь, малыш? Котенок… ласковый мой… Чудо моё. Вбирает мой член очень глубоко, помогает себе рукой, а я уже кусаю губы, радуясь на темные стекла в машине и пустынную улицу, где остановился. Не могу, хочу его! Страсть кипит раскаленной лавой в венах, и я совсем не ласково, за волосы, отрываю Мара от себя и впиваюсь во влажный рот поцелуем. Сладкий мой. Чувствую свой вкус на податливых губах, дерзкий язык отвечает мне яростно. Какой ты страстный котенок, не могу насытиться тобой.
Тяну Мара на себя, опуская кресло горизонтально. Мы оба сошли с ума, но остановиться нет сил. Тяжело дышим и целуемся взахлеб, я расстегиваю на нем джинсы, стягиваю с бедер к коленям ненавистную ткань. У парня офигительный стояк. Мну ладонями ягодицы. Он сидит на мне, целует так яростно, как в последний раз. Успокаивающе глажу ладонями по спине.
– Тише, тише, сердце моё… я никуда не сбегу, – шепчу между поцелуями.
Мар отстраняется, проводит языком по губам, в зеленых глазах пожар.
– Хочу тебя, – хрипло говорит и направляет мой истекающий смазкой и влажный от слюны член в себя. Ме-е-е-е-е-едле-е-е-енно! Задерживаю дыхание, смотрю в зеленые омуты. Мар принимает меня до конца и зажмуривается. Мы тяжело дышим, усмиряя страсть, привыкая. Я делаю первое движение бедрами, стон вырывается непроизвольно.
– Котенок… двигайся… – прошу, потому что нет сил терпеть. Член, зажатый упругими стенками мышц, пульсирует.
Он опирается руками о мою грудь и движется тягуче, плавно. Удовольствие огнем растекается по жилам, и я вскидываюсь навстречу. Вот так – стремясь друг к другу, до конца, до бесстыдных шлепков разгоряченной плоти, погружаюсь в Мара по самые яйца, рычу от невозможности проникнуть глубже, доставить еще больше наслаждения.
Не отрываясь, смотрю на его лицо, как он часто облизывает губы, щурит зеленные глаза, тихо стонет и не прерывает движений. Руками сжимаю его ягодицы до синяков, ласкаю пальцами бедра. Так мало голой кожи, лишь задранные футболки, да приспущенные штаны.
Мой котенок на грани: движения ускоряются, сбиваются с ритма, он тихо скулит. Я беру его член в ладонь и дрочу жестко, быстро. Он всхлипывает, насаживается на мой член глубоко, до конца, протяжно воет, закрыв глаза, и кончает. Его сперма белесыми цветами страсти расплескивается по моему животу, рука липкая. Я еще пару раз проникаю в содрогающееся тело и, рыкнув, кончаю в Мара.
– Сердце моё… – парень распластался сверху, тяжело дыша, уткнувшись носом мне в грудь.
Сиденье под нами жалобно скрипнуло, я счастливо улыбаюсь, перебирая волосы котенка руками. Какой же ты… ласковый, нежный, мой.
– Надо добираться домой, – говорю, рассматривая потолок машины.
– Угу, – согласно мычит Мар.
Так неохота шевелиться, но надо. Мы разлепляемся, приводим в порядок одежду, попутно вытираясь одноразовыми салфетками. Постоянно улыбаемся, встречаясь взглядами, запах секса в машине такой стойкий и терпкий, кажется, он впитался даже в обшивку кресел. Теперь я спокойно ездить не смогу! Буду вспоминать, что мы тут творили!
Мар, кажется, повеселел, или он меня ловко от чего-то отвлек? В любом случае, напряжение его отпустило.
Мы доехали до дома, котенок ушел готовить ужин. Я навестил наших постояльцев и выяснил, что один внезапно съехал по неотложным делам. Юнас, тот неприятный тип, я вздохнул с облегчением.
Прошло три дня с наших выкрутасов в машине. Все тихо и мирно, но меня не отпускает тянущее ощущение на задворках души, что-то важное упущено.
У меня внеплановый выходной, сижу, расслабляюсь. Мар позвонил, велел отдыхать и не забирать с работы – сам дойдет. Я приготовил поесть, ничего, к счастью, не подгорело, и уселся ждать.
Звонок в дверь вызывает недоумение: для Мара слишком рано, а гостей я не жду. Открываю дверь, там почтальон.
– Вечер добрый, здесь проживает А. Еларин? – скучающим тоном бубнит невзрачный субъект в синей униформе.
– Да, это я.
– Для вас посылка.
Мне вручили плотный конверт.
– Распишитесь здесь, здесь и здесь. Всего доброго.
И почтальон исчезает, вырвав из моей руки ручку. Странно, я не получал писем и посылок очень давно, да и не от кого, если честно. Внимательно читаю адрес – никакой ошибки, конверт мне.
Задумчиво возвращаюсь в комнату, на ходу разрывая плотную бумагу. На ладонь выпадает диск, обычный, ничем не примечательный, без надписи. Повертев в руках, засовываю в плеер и беру пульт. На диске один видеофайл. Жму кнопку воспроизведения.
Я сначала не понял, на что смотрю. Мозг отказывался работать как надо. На экране человек с длинными волосами, сплетенными в черную косу до пояса, стоял на коленях и отсасывал волосатому мужику, в котором я признал Юнаса.
Он вдалбливался в рот связанного кожаными ремнями парня, держа того за волосы. Грубо, жестко, до основания. Лица длинноволосого мне не было видно, но вся поза говорила о напряжении. Связанные в запястьях руки сжаты в кулаки, я вижу влажную от пота спину, хвост косы мечется в такт движениям, оглаживая ягодицы. Ноги широко расставлены – распорка под коленями. Молочно-белая кожа в красных бороздах и полосах. Меня посещает мерзкое ощущение, как будто застали за подглядыванием в замочную скважину. Вот Юнас кончает связанному в рот и за волосы поворачивает голову к камере, в профиль. У меня все холодеет внутри, и сердце пропускает удар, кровь отливает от лица, и я пошатываюсь, но остаюсь на ногах, вцепившись в спинку дивана.
На меня смотрит Мар с совершенно пустыми глазами, белые потеки спермы ползут по его подбородку. Я сейчас блевану, мне плохо, но не могу пошевелиться.
Этот урод, Юнас, разворачивает свою жертву боком за шею, Мар стоит неподвижно на коленях, мужчина скрывается из обзора камеры и появляется с плеткой-семихвосткой. Он размахивается и полосует уже и так пострадавшую кожу, разрывая её красными ранами. Мара выгибает дугой, он резко поднимает лицо, и я вижу закушенную до крови в муке губу. Снова взмах орудия пытки – и новые раны на спине и ягодицах. Кровь сочится струйками по бедрам, и раны не спешат затягиваться. Должно быть, шнуры в плетке с нитями серебра.
Я застываю в ступоре, не могу отвести глаз. Видео без звука, или это я забыл его включить? При следующем ударе Мар размыкает губы в крике. Юнас подходит к нему сзади, встает на колени и входит своим торчащим членом сразу на полную, до конца. У меня темнеет в глазах. А эта тварь на экране, держит Мара одной рукой за связанные запястья, а другой за волосы и трахает, слизывая кровь с израненной спины. Боже! Меня точно вывернет… Окровавленные губы, что-то шепчут, кривясь в усмешке.
Я вижу, как трепещут ноздри котенка, как плотно сжаты его губы, как он морщится от боли. А темно-зеленые глаза мертвы, в них пустота, обреченность. Он словно кукла без души.
Я не могу смотреть на это. Ледяными пальцами нажимаю «стоп». Картинка застывает.
Боги! Боль разрывает сердце. Как? Почему? Зачем? Тысяча вопросов… Гнев опаляет душу. Зачем он это делает? Почему подчиняется? Кто его заставил?
Резкий звук бьющегося стекла заставляет обернуться к двери.
Мар белее мела, стоит на пороге, выронив пакет из рук. На лице ужас. Наши взгляды встречаются, он рукой зажимает себе рот, душа крик.
– Мар… – шепчу я.
Он метнулся на выход размазанной тенью.
– Мар! Стой! – Я следом. Одна мысль в голове: «Догнать! Остановить! Удержать!»
На улице успеваю заметить его бегущий со всех ног силуэт. На лужайке из машины выходят Сайдо и Дик.
– Шмель!!! – кричит Сай с тревогой, Дик оглядывается вслед исчезающему Мару.
– Потом!!! – Я, как ошалелый, припускаю за котенком.
Не уйдешь. По запаху найду! Из-под земли достану! Как бы быстро ты не бегал, от себя не спрячешься. Я не дам тебе скрываться вечно!
====== Часть 9 ======
Мар
Я бегу вперед, к лесу, бегу изо всех сил, не хочу, чтобы меня догнали. Вот первые деревья, но я не останавливаюсь. Ветер в лицо, ветки хлещут куда попало. За что? За что? Откуда эта мерзость у Шмеля?!
Ну почему так?.. Я только хочу быть счастливым, все люди к этому стремятся… А я? Чем я хуже? Все у меня через… все не так! Как же больно! Он увидел меня ТАКИМ! И страшно, до ужаса страшно, до ломоты в зубах! И хочется выть! Выть протяжно и громко и орать о несправедливости небес: «За что? За что вы так со мной?! Эй, вы там, наверху! Почему?.. Разве я не достаточно страдал… видимо, нет…
Душа рвется на части, и я задыхаюсь, но не останавливаюсь. Трава пружинит под ногами, не знаю, сколько я бегу, время остановилось для меня, и ничего нет вокруг, кроме боли в груди и комка в горле. Ветки хлещут нещадно. Я упал, зацепившись за корень дерева, растянулся плашмя. Лежу, тяжело дыша, меня трясет. Поднимаюсь на четвереньки и подползаю к упавшему стволу, сажусь на землю, подтянув ноги к груди. Я выбился из сил, все тело ноет, как после драки, руки трясутся, по щекам бежит соленая влага, попадая в рот. Что мне делать?! Что делать теперь? Что сказать? Как объяснить?..
Все кончено…
Телефон звенит в кармане джинсов, заставляя вздрогнуть и оцепенеть.
Играет знакомая мелодия – это Шмель. Я достаю аппарат и тупо пялюсь на него, не отвечая. Сил нет, и страшно. Боюсь ответить. Звонок замолкает, а потом всё повторяется снова и снова, и снова… Я не смею ответить, сбросить вызов не смею. Музыка разносится по лесу, я словно примерз к месту. Слезы больше не текут, дышу со всхлипами, накатывает отчаяние, черное и безысходное. Надо что-то делать. Встать. Куда-то пойти… Вернуться? Страшно, но надо, надо… А хочется совсем другого… Свернуться калачиком, спрятаться от всего мира, и чтобы боль в душе ушла и не рвалась наружу. Но в жизни все сложнее. Я справлюсь. Должен. Выживу в очередной раз. Встаю.
Шмель
Я бежал за ним неотступно, выслеживая. Потерял в лесу, но набрал номер его телефона и ринулся на звук. Не даю времени ни себе, ни ему, просто хватаю Мара сзади и держу очень крепко.
Он всхлипывает, отбивается яростно и дико. Я поворачиваю его к себе лицом и прижимаю к груди, не давая вырваться. Он рычит, рвется раненым зверьком, полосуя мою грудь когтями, а я только сжимаю его крепче, до хруста, до боли. Не отпущу! Что хочет пусть делает! Не пущу.
– Не отпущу никуда! – кричу я. – Не скроешься от меня! Мар! Котенок… Сердце моё! Люблю тебя! Люблю! Не бойся. Только не бойся! Не буду обвинять ни в чем, не буду упрекать… Успокойся, нежный мой, ласковый…
Он замирает в моих тисках, тяжело дыша, устав от борьбы. Я хочу посмотреть на него, но котенок закрывает лицо руками. Дрожит.
Поглаживаю по сгорбленным в горе плечам, рукам, ерошу волосы на затылке. Ну, что ты, очнись.
– Ну же, посмотри на меня… – прошу ласково, а у самого комок в горле. Что же с тобой сделали, любовь моя? Отвожу его руки от лица, целую заплаканные щеки, дрожащие губы. Он словно не живой. Боится, не верит.
Я заставлю поверить. Обнимаю и проникаю языком в глубину рта, ловлю ускользающий язык и пью Мара, словно нектар. Согреваю теплом своего тела и чувствую, как котенок оттаивает, отвечает боязливо, а я зарываюсь рукой ему в волосы и нежу губы в страстной ласке. Поцелуй горячий и неистовый, как хорошо, что его страх отступает, он оживает под моими руками, губами.
Отрываюсь от него, смотрю в подернутые грустью зеленые озера на бледном, измученном лице.
– Тебя заставляли? – мне нужно это спросить, жизненно необходимо.
– Да, – тихий выдох.
– Сколько это продолжалось?
Мар не отводит глаз.
– Почти шесть лет…
Я в ярости сжимаю зубы. Хочу убить всех, кто к этому причастен. В голове складываются пазлы в картинку, и до меня доходит, что Мар старше, чем по паспорту.
– Сколько тебе лет, Мар?
– Двадцать четыре через два месяца.
Обнимаю, слушаю, как быстро бьется его сердце.
– Все хорошо, Мар, тебе не надо никуда убегать. Я с тобой. Всегда буду. Слышишь? Пока я тебе нужен, я буду рядом!
Мы стоим еще так немного, успокаиваясь, а потом бредем домой. Я не отпускаю его от себя, прижимаю ближе. Он так хрупок сейчас, одно неверное движение – и можно сломать, искалечить и без того раненую душу. Молчим всю обратную дорогу. Этот солнечный летний вечер останется в моей памяти надолго. Я осознал свои чувства к Мару только сейчас, когда все чуть не рухнуло в бездну. Люблю его, и это не изменить, пока один из нас живет на свете.
Машина друзей, припаркованная возле дома, никуда не исчезла. Заходим в приоткрытую дверь жилища, в коридор, и по серебристым и карим глазам, глянувшим на нас из гостиной, понимаю, что они знают про запись. Конечно, я же остановил изображение, да так и оставил, а они потом в дом зашли.
На столике открытая бутылка водки и рюмки, пахнет спиртным.
Я сажусь на мягкий диван, Мара притягиваю на колени. Сайдо разлил алкоголь, одну рюмку сую в руки котенку.
– Пей, тебе сейчас это нужно.
Он морщит нос, принюхиваясь, но пьет залпом. Закашливается. Я забираю пустую рюмку, сам выпиваю свою и ставлю на стол. Мар прижался к моей груди, проводит руками по изодранной футболке, задевая уже поджившие рубцы нежными пальцами.
– Прости, я не хотел, – тихо шепчут его губы.
– Все хорошо, зажило ведь уже. Мар, ты должен рассказать нам, пожалуйста.
Он вздыхает тяжко, прикрывает глаза. Друзья сидят на одном кресле напротив нас: Сай нормально, а Блондин примостился на подлокотнике, и оба даже дышать боятся, чтобы не спугнуть. Воздух, кажется, сгустился вокруг, выдавая общее напряжение.
– Меня зовут Лемар Рейли, моя мать – Патрисия Рейли, глава клана «Снежной бури». Это один из самых многочисленный кланов на юге. Я всю жизнь провел в городе Дей, огромном мегаполисе. Я не помню своего отца, говорят, мать его ненавидела, и я склонен верить. Знаю только его имя: Ирис, и, судя по разговорам, я очень сильно на него похож. Мать не занималась мной, отдав на воспитание нянькам и учителям, которые менялись каждые три года, чтобы не возникло привязанности. Вся моя жизнь была расписана по минутам. Я не ходил в школу, все обучение проходило на дому. Я – чистокровный оборотень, и мне скоро исполнится двадцать четыре года. – Сай дернулся при этих словах. – До восемнадцати лет Патрисия мало мной интересовалась. Я присутствовал на официальных мероприятиях, улыбался в камеру, когда надо, и все. Но когда стал совершеннолетним, моя жизнь кардинально изменилась. Мать решила, что я должен приносить пользу.
Мар замолчал, передохнул немного, устало проведя ладонью по лбу, и продолжил:
– Она хотела, чтобы я принес клятву крови. Я отказался. Тогда меня заставили подчиниться иным способом… не хочу говорить, каким. Я слабее матери, и она пользовалась этим напропалую.
Сайдо не сводил с Мара настороженных серебристых глаз. Он что-то решал для себя сейчас, взвешивал, просчитывал.
– Что она заставляла тебя делать? – верлеопард, как всегда, попал в точку.
Котенок вздохнул.
– Принуждала спать со всеми, с кем прикажет. В основном с компаньонами по бизнесу: и с женщинами, и с мужчинами. Я был шлюхой, раздвигающей ноги, – в его голосе проступила ядовитая горечь и боль.
