Текст книги "Второй закон термодинамики (СИ)"

Автор книги: Нейромантка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

– И ты жив после этого?

Нисей опять чуть не упал под лавку от хохота, но все же ему удалось взять себя в руки и нормальным голосом ответить.

– Поверь, это странно для японца, но в этом есть свое очарование. Сначала попробуй, а уже потом реши – бояться или нет, хорошо?

Подросток послушно кивнул, одновременно предвкушая и страшась похода в ту самую «баню».

====== 36. Затишье перед бурей ======

Ивая присела на высокий стул у барной стойки. Покачивая ногой и отпивая кофе маленькими глоточками, она наслаждалась тишиной утра. Через полчаса снова загремят кастрюли на кухне, в баре будут протирать стаканы и наводить порядок, потом начнут просыпаться постояльцы и двинутся очередью на завтрак. Все пойдет своим чередом, как идет уже много лет подряд. Однако, что-то изменилось в ней самой – разговор с этим странным юношей оставил на ней некий отпечаток.

Привезли цветы. Ивая встала и пошла принимать документы о доставке. Курьер, молодой парень, улыбнулся и поздоровался. Все было доставлено точно. Попросив занести цветы в подсобку, она последовала за ним. Поблагодарив молодого человека, хозяйка гостиницы начала разворачивать бумагу: предстояло сформировать десять букетов, а ещё ей надо бы отвлечься и подумать, поэтому она решила заняться этим прямо сейчас.

Обрезая каждый стебель и помещая его в вазу, она размышляла о собственной жизни, полной забот о других людях, и даже и не заметила, как машинально проделала всю работу. Еще раз придирчиво осмотрев плод своих трудов, она наконец-таки улыбнулась и начала заполнять вазы водой из лейки. Убрав за собой, Ивая спокойно разнесла цветы по местам и зашла на кухню.

С ней приветливо поздоровались два повара и помощник.

– Рёгу-сан, доброе утро! – поздоровались они хором.

– И вам доброе утро! Чем порадуете на завтрак? – осведомилась она.

– Рис с яйцом, суп мисо, окономияки, да тут много из чего есть выбрать, даже не буду перечислять, – гордо заявил первый повар и махнул рукой на ряд пиалок, источающих потрясающий аромат.

– Восхитительно! – улыбнулась Ивая. – Тогда я возьму, что мне нужно, и не буду отвлекать вас от работы.

Мужчины улыбнулись и немного поклонились.

– Рёгу-сан, вы нас не отвлекаете, мы рады вашему присутствию! – заявили они, лучезарно улыбаясь.

Это было абсолютной правдой. Все обожали Иваю за заботу, четкие и понятные распоряжения и справедливость при решении спорных ситуаций. Зачастую подчиненные не любят начальство и весьма нелестного мнения о его способностях, но не говорят этого в лицо, предпочитая сплетничать за спиной, однако это было не про нее и не про ее коллектив – за многие годы Ивая заслужила замечательную репутацию и бесприкословное уважение со стороны сотрудников.

Поместив на поднос штук десять разнообразных пиалок, зашагала к выходу, чтобы отнести больному завтрак, но Соби в комнате не оказалось.

– Наверное в душе, – решила она и поставила поднос на прикроватную тумбочку.

Сходив за сменой постельного белья, начала перестилать постель. Привычные движения были быстрыми и отточенными. За пару минут справившись с этой задачей, она все же решила открыть окно и проветрить, пока сбегает за обещанным кофе. Утренний воздух начал наполнять комнату. Улыбнувшись красиво застеленной постели и собрав грязное белье, Ивая вышла.

Вернувшись с двумя кружками кофе, она обнаружила Соби сидящим на кровати с полотенцем на голове. Майка и штаны сидели на нем просто отлично, да и без очков он ей нравился больше.

– Доброе утро! – улыбнулась она, помещая кружки кофе на поднос с завтраком.

– И вам доброе утро! – ответной улыбкой поприветствовал её блондин. – Во сколько же вы встаете, чтобы успеть все сделать?

– Ты меня переоцениваешь. Завтрак приготовили на кухне, я его просто принесла, только кофе сделала, – скромно отчиталась хозяйка гостиницы.

– Да, да, а еще принесли мне чистую одежду, поменяли белье, заправили постель и проветрили комнату. Так, совсем ничего вы не сделали, кроме кофе, – улыбнулся Соби, надевая очки и вдыхая аромат, исходящий от пиалок. – Ммммм… как пахнет! Давайте будем уже завтракать. Приятного аппетита!

Сев друг напротив друга по-турецки и поставив столик между ними, они начали есть, посматривая друг на друга.

– У вас отличные повара, – похвалил Соби еду.

– Именно так, в нашей гостинице все по высшему разряду, а некоторым даже кофе в номер приносят, – улыбнулась Ивая.

– Я ценю такую заботу о моей скромной персоне, – признался парень.

Управившись с последней пиалкой, Соби аккуратно выбрался из-за столика и присел на подоконник с кружкой кофе. – Как хорошо, что мне полегчало и я могу пить кофе и курить, благодаря кому-то.

– Нашел чему радоваться, – нахмурилась Ивая, хотя сама же ему принесла новую пачку сигарет, заметив, что он вчера докурил последнюю. – Кстати, у меня вопрос: выздоровеешь и надо идти его искать? Время на выполнение задания ограничено?

Рука Агацумы с сигаретой замерла на полпути ото рта.

– Как вы это вычислили?! – ошарашенно уставился он.

Ивая отхлебнула кофе и посмотрела на него в упор.

– Ну, это же простая логика. Судя по всему, он тоже чувствует, что развязка близко. Из этого вытекает следующий вопрос – что ты будешь делать, когда его найдешь?

– Невероятно! – ошарашенно заявил Соби и аккуратно затушил окурок в пепельнице, которую ему также заботливо принесли. Допив кофе, он переместился обратно и сел напротив. – Вы прям слово в слово озвучили вопрос, который терзает меня последние два дня.

Ивая просто сидела и смотрела на него.

– Во-первых, если я правильно понимаю, ты должен захотеть его найти, а во-вторых – захотеть стать свободным. Но каким образом и какой ценой – вот эти вопросы будут решающими. От твоих ответов зависит способ решения всей проблемы, но я верю, что ты найдешь верный путь. Я верю в тебя, – она протянула руку и погладила его по волосам. – Ты заслуживаешь лучшего, Агацума Соби.

– Воистину, заслуживаю! – согласился Соби, смотря прямо ей в глаза и довольно улыбаясь – он был готов заплатить высокую цену за победу над Сеймеем.

Ивая собрала грязную посуду и побежала по делам, заверив, что чуть позже принесет ещё кофе, а он пусть лежит и набирается сил.

Соби согласно кивнул, забрался в постель с блокнотом и карандашами – во время рисования ему лучше всего размышлялось, и принялся рисовать по памяти Сеймея – может ещё чего-то вспомнится. Через полчаса бросил – ничего хорошего на ум не приходило, а портрет не рисовался, и решил попросить себе какое-то занятие, чтобы отвлечься. Решив, что Ивая точно найдет что ему заняться в таком большом месте, как гостиница, пошел ее искать.

====== 37. Баня ======

И этот момент настал… Рицка убито следовал за напарником, нервно кусая губы. Зная привычку Нисея приуменьшать, он особо не обольщался по поводу загадочного заведения, в котором людей стегают каким-то пучком веток, а потом окатывают ледяной водой…

В памяти всплыла книга про Святую инквизицию, от мучительных пыток которой умерли многие тысячи человек. Однако подросток не мог никак понять, как такой пережиток прошлого мог сохраниться в двадцать первом веке и как всех этих изуверов не пересажали за решетку. Нисей, в свете последнего, вообще выглядел не только мазохистом, но и каким-то извращенцем – так позволять над собой издеваться, только ради того, чтобы помыться!

Перед его глазами стояли страницы книги с описаниями зверств, но он собрал свою волю в кулак и твердил себе, что справится. Как говорится – надежда умирает последней, и если он выживет, то его уже никто и ничто не напугает.

– Ты чего? – вопрос Нисея застал его врасплох.

– Все в порядке, – нервно сглотнув, пролепетал Рицка.

Нисей внимательно на него посмотрел, хмыкнул и продолжил путь.

Дойдя до маленького, отдельно стоявшего домика, Рицка остановился и передернул плечами. Все инстинкты ему кричали делать ноги, но он, вдохнув полной грудью морозный воздух, храбро переступил порог с закрытыми глазами и задержал дыхание. Захлопнувшаяся за ним дверь больно ударила по пятой точке и подтолкнула вперед, заставив приоткрыть глаза. Он увидел стол, пару лавок и самовар с разными вкусностями.

«Сначала издеваются, а потом откармливают. Как скот на убой!» – мелькнула мысль.

Настороженно осмотрев помещение и не найдя там ни виселицы, ни дыбы, Рицка немного успокоился, но все же был начеку. Нисей уже разделся догола и смотрел на него непонимающе. Подросток, увидев наготу Бойца, вспыхнул и отвернулся.

– А трусы снимать обязательно? – промямлил он.

– Конечно. Ты же не девчонка, не так ли? – насмешливо ответил ему Нисей. – Ну раз ты стесняешься, я пойду первым, а ты подходи.

Хлопнула дверь в соседнее помещение и Рицка смог нормально вздохнуть. Нисей так непринужденно себя ведет, даже несмотря на то, что знает о предстоящих мучениях. Медленно снимая с себя одежду, подросток не мог унять дрожи в коленях. Да, он не девчонка, но все же у него не хватает духа с улыбкой на лице идти на собственную казнь!

Аккуратно сложив свою одежду в стопочку и уже в который раз расправив складки, Рицка понял, что больше тянуть не получится. Глубоко вздохнув еще раз, он потянул на себя дверь и перешагнул порог другой комнаты…

Первое, что ему бросилось в глаза, была скамейка, на которой лежал на животе Нисей, которого его отец, совершенно голый, но почему-то в платке, наотмашь хлестал пучком палок с листиками. Как ни странно, но на лице Бойца явственно читалось выражение блаженства.

«Долгие годы истязаний сделали свое грязное дело» – подумал Рицка и попытался слиться со стеной.

– А вот и ты! – радостно воскликнул главный садист, все еще продолжая избивать собственного сына. – Приляг пока, погрейся, я, как закончу, разберусь с тобой!

Рицка едва подавил рвущийся наружу крик ужаса – все-таки слишком все было хорошо в этой семейке! Все добрые, все заботливые, и вот, только он доверился им, а он изо всех сил старался верить и доверять… Вот и открылось их страшное лицо, и не убежать теперь, и не спрятаться!

На ватных, подгибающихся ногах он подошел, и рухнул на лавку. Раскаленный душный воздух, чмокающие звуки, когда палки соприкасались со спиной Нисея, вызывали приступы тошноты. Повсюду мерещилась кровь и страдания. Рицка уже думал, что сойдет с ума от всего, что с ним приключилось за последние несколько минут, как его накрыла спасительная тьма…

– Рицка! – доносился откуда-то издалека такой знакомый голос. Заболели сначала одна щека, а потом боль обожгла и вторую. Этот дискомфорт отрезвлял и будил желание подняться и дать сдачи.

«Сейчас я покажу этим садо-мазо, что значит разъяренная Жертва!!!» – решил Рицка и открыл глаза…

Он лежал на лавке в первом помещении, а Нисей сидел рядом и внимательно смотрел на него. В горле запершило и Рицка закашлялся, чтобы избавиться о саднящего чувства.

– Пей! – протянул ему Нисей чашку с остывшим чаем.

Вся злость улетучилась от ноток волнения в голосе Бойца. Зубы ударились о край чашки, пока подросток пил чай.

– А теперь объясни мне, что ты там себе напридумывал! Ты потерял сознание прямо в парилке и явно не от перегрева! – настоятельно мысленно потребовал Нисей.

Рицка лишь стучал зубами, кашлял, давясь чаем и не мог прийти в себя и внятно объяснить, что случилось. Боец, в одной простыне, вышел покурить на мороз, дабы потянуть время и привести мысли в порядок. Холод моментально заставил сжаться тело и прочистил мозги. Все тепло, которое приятными волнами разбегалось по телу после бани с веником, исчезло, заставляя делать затяжки все быстрее и быстрее. Вконец продрогнув, Нисей вошел в предбанник, и посмотрел на Рицку. Тот сидел, с головой закутавшись в простыню, и смотрел в одну точку.

– Эй! – позвал его Нисей. – А, ну, возвращайся из ступора!

– Я в порядке, – неубедительно заявил Рицка.

– Ладно, ты в порядке. Все же поделись, что такого ужасного в русской бане, что у тебя такой обморок приключился?

– Ничего страшного, просто плохо стало, – ответил подросток, еще больше запахиваясь в простыню.

– Рицка, я ведь могу и мысли прочитать, – напомнил Нисей. – Не хочу этого делать, так как считаю, что ты сам можешь мне все объяснить, поэтому попытайся.

Рицка посмотрел на него глазами полными страха и заявил.

– Я понимаю, что ты будешь смеяться, но я не могу заставить себя валяться голым на скамейке в душной комнате, чтобы твой отец избивал меня этими палками, и я еще чувствовал при этом удовольствие!!!

Боец даже не засмеялся. С очень серьезным выражением лица он присел рядом с нервничающим подростком и налил ему еще одну кружку чая.

– Ты знаешь, я понял. Это моя вина, прости. Давай я просто нормально расскажу, что такое русская баня?

Рицка поднял на него удивленные глаза и кивнул.

– Это старый русский обычай – раз в неделю растапливать баню и идти не только мыться, как ты мог подумать, но еще и закаляться, получать сеанс массажа и прогревания. Горячий воздух в бане не только прогревает все дыхательные пути, но еще и открывает поры кожи, таким образом тело абсолютно дышит в бане. Пучок веток с листиками называют «веник» – им не бьют, а скорее похлопывают, что стимулирует разные точки в теле – это расслабляет и дарит ощущение легкости. В бане не надо сидеть пока тебе плохо станет, наоборот – стало слишком жарко – вышел, выпил чаю или же на улицу, и зашел обратно. Смена температур закаляет тело и повышает иммунитет. Одним словом, баня это очень полезная вещь.

– Почему тогда вы все голые? У нас на горячих источниках принято обертывать тело в полотенце.

– Ну не знаю, я никогда об этом не задумывался, но наверное потому, что русские проще относятся к наготе.

Подросток отставил пустую чашку.

– Ну теперь мне однозначно понятнее эта процедура. Но почему у твоего отца на голове платок?

– Так он стоит, а горячий воздух собирается вверху – надо покрыть голову во избежание перегрева.

Рицка повторно кивнул и начал о чем-то размышлять. Нисею даже не нужно было умение читать мысли, чтобы почувствовать, что напряжение спало. Конечно, было странно объяснять то, чем ты занимался много лет и даже особо не задумывался – почему у отца платок на голове или почему именно веники используются при водных процедурах.

Все же есть прелесть в смешении культур – на многие вещи начинаешь смотреть по-другому и становится понятной логика предков, ведь не из воздуха же они взяли все эти вещи. Ему хотелось еще поваляться на теплой лавке и расслабиться, но надо было брать в расчет состояние напарника – даже при всей детальности информации, он может не захотеть продолжить так называемую «экзекуцию» снова. Нисей посмотрел на подростка, сидящего рядом, уже готовый переодеваться.

– Ну, что, домой?

– Нет, пойдем попаримся. Я хочу сам прочувствовать кайф от русской бани, – улыбнулся ему Рицка и подмигнул. – Пусть это немного странно и смущает, но я же собрался выходить из зоны комфорта и узнавать новое, не так ли?

====== 38. Уборка ======

Соби всегда любил убираться, считая этот процесс, в какой-то мере, родственным рисованию. На холсте, под взмахами кисти, появляются узоры, цветы, бабочки – все, что ты хотел выразить, а вот при уборке в результате твоих действий исчезает пыль, грязь, воздух становится свежее, становится свободнее дышать и как бы расширяется пространство вокруг.

Он уже неоднократно убеждался, что такое простое действие не только улучшает условия быта, но и незримо наводит порядок в сумбуре мыслей, как бы раскладывая все по полочкам, пока ты моешь, вытираешь и отскабливаешь. Уборка не требовала высокой степени концентрации, потому он параллельно предавался размышлениям о недавнем прошлом и строил планы на ближайшее будущее.

Ивая-сан очень спокойно отнеслась к информации о Семи Лунах, и это немного тревожило. Она – женщина не глупая, но с такого рода организациями нельзя быть беспечным, а то расплата может оказаться слишком ужасной, в прямом смысле этого слова. К тому же его удивляло, что эта женщина, появившаяся в его жизни всего несколько дней назад, стала значить для него так много. Он даже себе боялся признаться, как рад тому факту, что кто-то просто беспокоится за него и хочет оказать поддержку – на протяжении жизни его только использовали и предавали, поэтому такое отношение казалось чуть ли не чудом.

Одержимость Сеймеем снова вернулась, но теперь уже по-другому: он более не испытывал той прежней всепоглощающей жажды, зато в своих кошмарах наблюдал ее как бы со стороны. Поначалу Соби это испугало – он уже было решил, что все вернется к прежнему сценарию прошлого, но нет – в снах появлялись именно те моменты, которые он не помнил, а в остальном времени он был самим собой.

Поэтому он предположил, что, скорее всего, таким образом восстанавливается его память – обратно возвращаются истинные воспоминания, которые были чертовски болезненными, заставляли переживать нечеловеческие издевательства над ним снова и снова, заставляли просыпаться в холодном поту и задыхаться от пережитой боли, а потом плакать и жалеть себя, но, тем не менее, это было лучше, чем вообще ничего не помнить или жить в созданных иллюзиях кого-то другого.

Зато присутствие хозяйки гостиницы действовало на него как успокоительное – не хотелось ни волноваться, ни бежать куда-то, ни просто задыхаться под тяжестью неизбежных обстоятельств. Хотелось всего лишь сидеть рядом, просто наблюдая, как она задумчиво, чуть наклонив голову вбок, расставляет мисочки на столике или наклоняется за кружкой, чтобы сделать глоток кофе. Ужасно хотелось постоянно быть рядом, как будто от этого зависела его жизнь.

Звук разбившейся вазы подействовал на Соби отрезвляюще. Разливающаяся по полу лужица воды и белые розы, лежащие среди осколков стекла, смотрелись достаточно эффектно и он невольно залюбовался игрой света на гранях осколков и констрастом с белизной роз, но спохватился, что надо же быстрее убрать, чтобы не расстраивать хозяйку гостиницы. Уже наклонившись, чтобы собрать разбросанные цветы, пришлось схватиться за подоконник, чтобы не упасть – перед глазами все поплыло.

«Дежа-вю» – успел подумать Соби, перед тем как во рту мгновенно пересохло, а тело скрутило в приступе кашля.

Ко всему прочему добавилась адская головная боль, как будто содержимое черепной коробки взбалтывали миксером. Держась за голову, Соби попытался вздохнуть. Ощущение, что легкие работают только на выдох, почти парализовало. Страх заставлял судорожно втягивать в себя воздух и надеяться, что этого мизерного количества хватит, чтобы совсем не задохнуться.

Неизвестно чем бы это все закончилось, если бы не Ивая-сан, заботливо заглянувшая проверить, как идут дела у ее подопечного – только поднялся после тяжелой болезни и сразу изъявил желание помочь чем сможет, хотя бы и с уборкой номеров. Она быстро присела рядом и положила свои руки на его.

– Дыши, Соби, дыши! – приказала она.

Соби пару раз надрывно вздохнул, с силой проталкивая кислород в легкие и почувствовал, что душащий спазм отпускает – дышать становиться легче и приступ кашля начинает сходить на нет. Осторожно хватая ртом воздух, он измученно повалился на пол: тело мелко содрогалось от пережитого напряжения, а горло саднило.

Перед глазами мелькали обрывки каких-то ситуаций прошлого: хлыст, разбитое стекло, бетонные стены, лицо блондина в прямоугольных очках, женщина, гладящая его по щеке и извиняющаяся непонятно за что, нож с блестящей рукояткой, обрывок бинта, провода и какие-то машины.

Камера без окон и дверей, и боль… непрекращающаяся боль, которая сминала все – любую гордость, принципы, идеи, мысли, крушащая разум и тело, вызывающая желание броситься на своего мучителя в последней попытке разорвать ему горло, и неважно, что ты этого не увидишь… Но так и не сдвинуться с места, потому что не можешь причинить ему страдания…

Он может, а тебе – нельзя.

– НЕ-ЕТ!!! – в нечеловеческом крике зашелся Соби. Новое воспоминание заставило его снова трястись от страха и царапать пол, обдирая пальцы.

– Тшшш, успокойся, Соби, все будет хорошо, – слышал он такой же испуганный голос Иваи, как будто издалека. Потом её руки поместили его голову на что-то теплое и погладили по волосам.

Не хотелось двигаться, как будто все жизненные силы его покинули. Хотелось просто замереть и почти не дышать, чтобы теплые руки не пропали, как это было много лет назад.

«Мама», – еле слышно прошептал Соби, ощущая, как хозяйка гостиницы стирает ему слезы с лица.

– Встать можешь?

Соби открыл глаза, кивнул и, с трудом, поднялся. Ивая помогла дойти ему до кровати и осторожно уложила на кровать, шепча, что ему надо полежать, сейчас она за водой сбегает. Через минуту она помогла ему выпить воды и поинтересовалась о его самочувствии. Соби собрался сначала извиниться, ведь ему было неловко из-за произошедшего, но Ивая мило его заткнула, поправила подушки под головой, накрыла одеялом и не допускающим возражения тоном сообщила:

– Так, эта комната не занята постояльцами, лежи пока тут, приходи в себя, а потом пойдем пообедаем. Рановато ты поднялся, надо еще денек-другой полежать!

Соби послушно закрыл глаза, подслушивая как Ивая тихо наводит порядок в комнате и сам не понял, как провалился в сон.

…Темно. Тело саднит и трясет. Слезы капают на скрещенные руки и смешиваются с кровью. Ею, как липкой скорлупой, покрыто все. Кричать нельзя, приходится только скулить сквозь плотно сжатые зубы. Хочется пить, но просить тоже нельзя. В ушах до сих пор слышится свист хлыста и боль вслед за этим. Так поэтично – кожа рассекает кожу. Самое страшное во всем этом даже не боль, страшнее всего – невозможность пошевелиться и прекратить этот кошмар.

«Контролируй боль!» – этот приказ как насмешка, когда приходится из последних сил стоять на подгибающихся ногах, еле сдерживаясь, чтобы не закричать во весь голос, но последнее строго настрого запрещено. Даже обморок не является решением проблемы, он просто затягивает время, ведь сенсей обязательно продлит свое нехитрое упражнение, как бы инстинкты сохранения не вопили и не пытались сохранить организму подобие жизнеспособности.

Неизвестно, сколько это уже продолжается и когда конец – течение времени искривляется в бесконечную временную петлю, внося рассогласованность в восприятия и биологические ритмы. Когда придет полная апатия и равнодушие, когда станет наплевать на все, лишь бы только умереть – именно тогда все прекратится, все, что от тебя осталось, вывезут на каталке и еще непонятно сколько будут потом зашивать, заклеивать пластырями и поливать антисептиком – и все без какой-либо анестезии – это тоже пунктик блондина в очках. Иногда Нагиса будет гладить его по лицу и беззвучно плакать, глядя на растерзанное тело, но не посмеет и слова сказать в утешение…

Соби подскочил на кровати с бухающим сердцем в груди. Не долго думая, он зашел в ванную и задрал майку. Все увиденное в кошмаре подтвердилось – на торсе были видны старые побелевшие шрамы, причудливо пересекавших один другой, образуя своего рода узор. Отметины были тонкими и длинными, кое-где их пересекали маленькие перпендикулярные линии от наложенных когда-то швов. Проведя дрожащими пальцами по самым длинным, Соби закусил губу, чтобы не расплакаться – он до этого их совсем не замечал, а, оказывается, у него эти шрамы уже давным-давно.

– Все в порядке? – задала вопрос хозяйка гостиницы, заглядывая в ванную.

Соби поспешно одернул майку, чтобы не пришлось объяснять то, что еще сам не до конца переварил. Ивая скорее всего заметила, но допытываться не стала, понимая, что он и сам расскажет, когда будет готов.

– Все хорошо. Как ваша работа? Надеюсь, я не создал дополнительные проблемы?

Ивая помотала головой и ответила:

– Все в порядке. Обед будет скоро готов. Приводи себя в порядок, и комнату заодно, и спускайся на кухню, хватит уже в номере прятаться. Все равно ведь тебя в постели не удержишь…

– Сию минуту! – Соби улыбнулся и пригладил волосы. – Минут через пять буду.

Он умылся и криво улыбнулся своему отражению.

«Сенсей, я начинаю вспоминать. Интересно, что еще вы стерли из моей памяти, чтобы я и дальше был вашей послушной игрушкой?» – одними губами спросил он свое отражение в зеркале и увидел, как после этих слов изменился его собственный взгляд.

«Вы с Сеймеем поплатитесь за все».

====== 39. Домино ======

Рицка сидел за столом, пил брусничный чай и всеми клеточками тела впитывал окружающую его атмосферу: как уютно потрескивают дрова в печке, как негромко гремит посуда, когда Хисана-сан что-то убирает после ужина, как неспешно переговариваются Нисей со своим отцом.

Он чувствовал себя героем, совершившим подвиг в своей маленькой вселенной – смог довериться, переступить порог парилки и выйти из зоны комфорта за чем-то новым и неизведанным. Непривычный опыт для такого интроверта как он, ни разу не посещавшего общественную баню даже в Японии. Поначалу было стыдно и неуютно, как будто содрали привычную кожу, но он продолжил стоять в клубах пара, стараясь пропустить ощущения через себя…

И в какой-то момент лопнула тонкая нить, соединявшая его с прошлым «я» – нелюдимым, замкнутым, одиноким, страшившимся сделать лишний шаг из своей раковины. Рицка всем нутром ощутил, что находится здесь и сейчас, ощущает горячий воздух и влажность парилки, запах трав и присутствие Шина и Нисея – это следующий шаг к новому Рицке. К Рицке, который готов меняться, узнавать что-то новое, готов избавляться от старых и, зачастую, усложняющих ему жизнь привычек и мыслей. Он присел на лавку, вдохнул поглубже и решил принять этот новый опыт, перестать зажиматься и оправдываться.

«Не попробуешь – не узнаешь» – так вроде сказал когда-то Нисей.

Подсмотрев за Бойцом, он растянулся во весь свой небольшой рост на лавке и, почувствовав под собой слегка обжигающее кожу дерево, задохнулся от обилия новых восприятий. Тут ему на спину положили веник. От теплых листьев и веточек, вместе со стекающей водой, исходила энергия, старая как мир – сама природа отдавала свое тому, кто хотел ее принять.

Это подобие букета мягко подняли и начали осторожно похлопывать им по спине, перемещаясь ниже. Рицка зажмурился от удовольствия – Инквизицией здесь и не пахло, скорее массажем, прав был Нисей. Он чувствовал как жар русской бани растапливает вечные льды, казалось навеки сковавшие его сердце и душу – о нем заботятся, к нему прислушиваются, его интересы учитываются, с ним делятся новым и радуются его маленьким победам. Никто бы ничего не сказал, если бы он отказался от бани, все воспринималось как должное – объяснений и аргументов вообще не требовалось.

– Балдеешь? – прошелестел шепот в сознании.

– Очень. Прямо-таки по полной программе, – мысленно признался он.

– Тогда переворачивайся, – мягко приказал Нисей.

Рицка зажмурился, перевернулся и покраснел.

– Эй, ты можешь смотреть мне в глаза, если тебе неудобно, – предложил голос.

Паренёк открыл глаза и упёрся взглядом в зелёные напротив. Веник продолжил похлопывать его спереди, погружая тело в приятную расслабленность, пока он смотрел в глаза своему Бойцу и вел мысленный диалог.

– А в снег сегодня прыгать будем? – немного с опаской решил поинтересоваться он.

– Не хочешь, не будем прыгать, делов-то. Надо всё делать под настроение. Ты уже молодец – пришел попариться, несмотря на то, что у тебя совсем недавно такого желания вовсе не было. Дай себе время. Не обязательно бросаться в омут с головой.

– А можно я полежу с закрытыми глазами, пока ты тут меня похлопываешь этим…э… букетом, не… «веником»? – он смущённо улыбнулся.

– Конечно.

Рицка закрыл глаза. Непередаваемо. Как будто ты лежишь на спине в морской воде и смотришь в бескрайнее голубое небо. Хотелось кричать от счастья, потому что он почувствовал, что наконец-то живет.

– Спасибо, что привез меня сюда – это самый лучший момент в жизни, – откровенно признался он Нисею.

– А то. И не расслабляйся, это не последний лучший момент в твоей жизни, я тебе отвечаю, – в голосе слышалось предвкушение и добрая усмешка. – Только не засни тут, а то без ужина останешься. А мама готовит вкусно, знаешь же…

Рот непроизвольно наполнился слюной, и Рицка открыл глаза.

– Нет! Я не могу пропустить ужин, там столько всего вкусного! – испугался он и порывисто сел на лавке.

Улыбнувшись, Нисей подал ему мочалку и душистое мыло.

– Значит, тогда в темпе вальса моемся и бежим смотреть, что маман там наготовила!

На ужин он ел тот потрясающий грибной суп, который специально для него приберегли. От такого отношения предательски щипало в глазах и хотелось разреветься как маленькому. Нисей незаметно взял его руку под столом и сжал в знак поддержки, как бы напоминая, что он рядом и всё хорошо.

В него не влезло второе, но от чая отказаться просто было нельзя – теплый, терпкий, с кислинкой, как будто стоишь на поляне, которую заливает солнце и жмуришься от удовольствия. Хисана-сан подвинула ему пирожки, оставшиеся с завтрака, и его радости вообще не было предела.

Внезапно, переполнявшие его переживания, чувства и эмоции нашли наконец свой выход и он понял, что плачет. Все перемешалось, перепуталось, переплелось в один сложный и ужасно перепутанный ком: радость от того, что вокруг искренние любовь и забота; зависть, что у него нет таких потрясающих родителей, нет такой заботливой и ласковой мамы, такого классного брата как Нисей. Он, в принципе, получается теперь круглая сирота и ему не на кого положиться. Ко всему ещё примешалась обида на родителей, которые его бросили и абсолютное одиночество, которое медленно убивает в тебе тебя…

Он даже не заметил, как Хисана-сан села рядом и обняла его. Он просто уткнулся в мягкую ткань ее домашнего платья и заплакал. Мать Нисея одной рукой начала гладить его по голове, приятно задевая ушки и тихонечко баюкать. Рицка старался не орать в голос, насколько ему было больно все эти годы – брошенный, отверженный, использованный…

Когда он почувствовал, что истерика спала, то поднял голову и посмотрел ей в лицо. Она ласково вытерла ему слезы и улыбнулась.

– Теперь все хорошо. Ты не один. У тебя есть Нисей и мы. Приезжай, когда хочешь, ты нам как родной теперь, – сказала просто Хисана.

Рицка несмело улыбнулся.

– Спасибо вам. Мне ещё никто не говорил таких слов. Спасибо! – и шмыгнул носом.

И получил в ответ неизменный носовой платок и теплую улыбку. В комнату вернулись Нисей и Шин-сан, отсутствие которых он даже и не заметил: видимо тактично вышли, чтобы не видеть его слез. Какие же они все замечательные!

– Давайте в домино поиграем? – предложил с улыбкой отец Нисея.

Рицка потупился.

– А я не умею.

– Ничего, ничего. Садись со мной, я тебе помогать буду, мы живо их сделаем! – заверил его Шин и мягко придвинул подростка к себе.