Текст книги "Перед бурей (СИ)"

Автор книги: Неперелетная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Ублюдок, – слабо, пытаясь освободить свои запястья, а движения отдаются в запястьях неприятной болью.

– Узел несильный, если захочешь, то сможешь распутаться за пару минут, – шепнув напоследок на ушко, незнакомец выключает в комнате свет, погружая меня в темноту, и выходит из помещения, запирая дверь.

Запах старой и дешевой древесины настолько силен, что чуть ли не заставляет меня задыхаться, прислонившуюся лицом к тонкому матрасу. Сознание пытается расставить все по полочкам, но вместо этого мыслями по-прежнему владеет страх.

Я лежу так минуты две, привыкая к темноте и стараясь усмирить бешеное сердцебиение. Затем осторожно поворачиваюсь набок, начиная растягивать борцовку и пытаясь освободиться от своих пут. Ничего не получается, и, разозлившись и сжав челюсти, тихо рычу, стараясь из последних сил распутать чертов узел.

Он явно издевался надо мной, потому что желание освободиться от этих оков пропадает через несколько минут бесполезных попыток. В комнате нет ничего острого, и, встав, я, открыв плечом деревянную хилую дверь, захожу во второе помещение, оказавшееся старой, но чистой ванной комнатой. Не найдя острых предметов, гляжу на раковину со странным краном. Неуверенно подойдя к ней спиной, начинаю раскручивать вентиль, слыша булькающий звук и чувствуя ржавчину на своих запястьях.

Тем не менее, борцовка намокает, и, закрутив воду обратно, я растягиваю майку, постепенно высвобождая свои запястья. Вытираю майкой руки, оглядываясь. Никаких острых предметов.

Вернувшись в прежнюю комнату, начинаю придумывать план спасения.

Задушить? Слишком слаба.

Сбежать? Не хватит сил.

А сможешь ли ты вообще убить человека, Вивиан Грей, особенно такого сильного, как он?

Или поддашься, сдаваясь?

Кожа вновь покрывается мурашками, когда в голове появляются мысли о том, что этот незнакомец может сделать со мной. Подбежав к стальной двери, бессмысленно стучу по ней, надеясь, что меня кто-нибудь услышит, и пытаясь понять, зачем, кроме плотских утех, я понадобилась парню.

Это связанно с моим отцом. С его прошлым?

От мыслей меня отвлекают посторонние звуки снаружи, чьи-то шаги, и, вздрогнув, я оглядываюсь в поисках укрытия, но понимаю, что это бесполезно, а пальцы сжимают борцовку, готовые к нападению. Ключ медленно поворачивается в двери, и когда та раскрывается, я жду, пока парень зайдет, и тут же пытаюсь набросить самодельную петлю из майки ему на голову. К моему ужасу, незнакомец спокойно убирает мои руки, не давая пройти, и отшвыривает борцовку в дальний угол комнаты.

– Ты заплатишь и за это, – процедив сквозь зубы, он приближается ко мне, включив свет и на пару мгновений ослепив меня.

– Отпусти меня отсюда! – я убегаю в соседнюю комнату, заперев хилую дверь со своей стороны.

– Вивиан, перестань играть в глупые игрушки, – в его голосе появляется насмешка, – я все равно получу тебя, хочешь ты этого или нет. Будь хорошей девочкой.

В поисках своего «оружия», я сглатываю, но, ничего не найдя, лишь отхожу к левой стороне от двери, надеясь, что та выдержит хотя бы пару ударов. Когда дверь срывается с петель, отлетая, я, пытаясь воспользоваться моментом, стараюсь пробежать в проем, но парень ловит меня. Тут же издаю крики, пытаясь защищаться и чувствуя страх от его смеха, проникающего глубоко внутрь.

– В первый раз я буду с тобой нежным, – произносит он с ухмылкой, бросая меня на кровать и вновь нависая надо мной.

Через несколько секунд ситуация, что была пару часов назад, повторилась: я вновь была привязана ремнем к кровати.

– Не прикасайся ко мне, – шипя и из последних сил вырываясь, я даже не осознаю, что тем самым завожу его еще сильнее.

– Ты уже ничего не сможешь сделать, – дьявольски ухмыльнувшись, насильник вновь припадает губами к шее, нежно покусывая ее.

По телу проходит волна страха и возбуждения, и эта странная смесь играет насильнику на руку, чьи губы продолжали оставлять следы поцелуев и укусов на шее и ключицах.

– Прошу, я, – я закрываю глаза, почувствовав, как ловко и быстро его пальцы расстегивают лиф, – тебе не нужна, прошу…

– Вскоре ты сама захочешь этого, – отбросив в сторону лиф, он кладет голову на мою грудь, покрывая поцелуями и ее.

– Никогда, – я еле слышно шепчу, чувствуя себя переполненной эмоциями, а тело слабо, но все же откликается на эти ласки парня, несмотря на страх.

– Ты уже хочешь меня, – он довольно проводит пальцами вдоль живота, спускаясь к бедрам и медленно, но уверенно снимая нижнее белье.

– Умоляю, – произнеся, как последнюю надежду, я, не открывая глаз, отворачиваю голову в сторону, сжимая пальцы в кулаки.

Это просто кошмар, еще один страшный сон, который внезапно ворвался в реальность. Я сейчас сплю в своей комнате, рядом с Лесли, а завтра отправлюсь в другую страну.

Это лишь сон.

Слышится звук расстегивающейся молнии.

– Я постараюсь быть нежнее, – словно обещая, произносит, повторяя свои слова, парень перед тем, как я ощутила жгучую боль внизу живота.

Крик. Жалкий, бесформенный, гортанный крик вырвался из груди и распространился по этой ледяной комнате, заполняя ее, перебивая тихое рычание замершего насильника. На глазах выступили слезы.

– Тише, – его губы вновь коснулись моей груди, – скоро будет легче.

Первое движение отозвалось мерзким и противным скрипом кровати и еще одним моим почти оглушающим криком. Пальцы нервно стали царапать внутреннюю сторону ладони, и тело слегка выгнулось, пытаясь таким образом облегчить эти муки. Еще один крик, и я закусываю губу до крови, стараясь заглушить боль.

Это иллюзия, плод моего воображения, – все попытки успокоения были выброшены из головы с очередным плавным и медленным толчком, сопровождаемым моим стоном.

«Скоро будет легче».

Он не касается моего лица, и его губы останавливаются лишь на уровне шеи, продолжая блуждать по телу, постепенно привыкающему к боли. Я не могу и не хочу открывать глаза.

Я не хочу этого видеть.

Пытаясь сконцентрироваться, чтобы сохранить остаток рассудка, я представляю Тео вместо этого насильника. Возможно, это глупо, но от одной только мысли о происходящем все эмоции внутри заполняют боль и отчаяние. Я умру здесь, изнасилованная и брошенная этим парнем среди кучи другого мусора. Я больше никого не увижу, кроме него, и насильник будет единственным человеком, узнавшим о моей смерти.

Движения парня становятся быстрее, и среди боли проявляется незнакомое ранее чувство, собирающееся в районе живота и импульсами распространяющееся по телу.

Возбуждение. И непонятное, животное желание.

Запястья больно трутся о грубую кожу, напоминая о тех болезненных минутах, что были ранее. Но сейчас все меняется, и, несмотря на отвращение и ненависть к этому человеку, чьи пальцы свободно ласкают мое тело и чья плоть все чаще пронзает меня, я получаю странное удовольствие. Страх усиливает этот эффект, и крики сменяются тихими стонами, сбивающими дыхание. Скрип кровати обретает постоянный ритм, ледяная комната постепенно согревается жаром тел насильника и жертвы, а гортанное рычание парня становится громче.

Я чувствую тепло, разливающееся по телу, и накопившаяся энергия высвобождается в виде плача и протяжного стона.

Тела замирают. Дыхание останавливается. Пальцы перестают царапать раскрасневшиеся ладони, а капля крови укушенной губы медленно стекает по подбородку. Я открываю глаза, и незнакомец в этот момент слизывает эту каплю, дьявольски улыбаясь.

– Тебе понравилось, – произносит он довольно, вставая с меня и застегивая свои джинсы.

Я молчу, и удовольствие вновь сменяется страхом, а проступающая боль внизу живота напоминает об этом. Слезы стекают по щекам, падая на матрас. Он освобождает мои руки, и я осторожно потираю красные запястья, не в силах оторвать взгляда от маньяка. Разве жертвы насильников достигают высшей точки наслаждения перед своей смертью?

– В соседней комнате ванная, как ты уже поняла, – парень садится на кровать, указательным пальцем проводя линию от низа живота к моей груди, – простыня в комоде. Это, – он берет мое белье, а я чувствую себя слишком слабой, чтобы сопротивляться, – я заберу. Как и испорченную борцовку, за которую ты ответишь лишением еды на один день.

Парень встает, одарив меня еще одним взглядом, полным желания и похоти и, не удосужившись ответа, направляется к стальной двери, доставая из кармана джинсов ключ.

– Ты убьешь меня? – я тихо шепчу, вжимаясь в кровать и ощущая себя разбитой, мысли путаются и смешиваются, и тихий плач едва контролируем.

Незнакомец останавливается, повернувшись ко мне, и лишь поднятая бровь выдает его удивление.

– Нет, Вивиан, я не убью тебя.

Открыв дверь и выключив свет, он выходит из комнаты, запирая меня в ней, и я даю волю слезам, ощущая душевную боль, которая гораздо сильнее, чем физическая.

Я не понимаю, что я делаю здесь, как оказалась в этом заброшенном богом месте.

Но одно я знаю точно: этот человек не отпустит меня, и он будет продолжать издеваться надо мной, пока не достигнет желаемого.

Комментарий к Глава 11. Первый день.

Вот так внезапно быстро появилась новая часть.

Честно говоря, я очень сильно волнуюсь, так как не могу предсказать вашу реакцию. Прошу, отпишитесь, если несложно)

Со следующей главой будут задержки, скорее всего :(

========== Глава 12. Очередные сутки. ==========

Холод.

Дикий, лютый, он не дает мне уснуть, несмотря на то, что комната погружена в кромешную темноту.

Когда наконец-то холодная вода из крана пробилась сквозь ржавчину, я умыла лицо, невзирая на холод. Принимать ледяную ванну я не решилась. Затем, найдя в полуразвалившемся комоде простыню, укрылась ей, стараясь забыть о боли, заглянув в шкаф, нашла лишь мятую подушку, но даже это в один момент показалось мне небывалой роскошью. В одном из ящичков комода оказались две не открытых бутылки с водой и, отпив ее, я почувствовала себя немного лучше. Воду надо экономить.

Вновь оказавшись на кровати, я смотрела в черный потолок, не различая ничего, кроме мрака и холода, окутавших тело. Он придет сюда снова… за мной.

Сглотнув, пытаюсь подавить слезы, свернувшись калачиком и стараясь согреться, но ничего не получается, лишь неприятная боль внизу живота, напоминающая о моем унижении, об этом страшном кошмаре, продолжала мучить вопросами, на которые у меня не было ответа.

Едва уснув, я просыпаюсь от резкого звука.

Его шагов.

Тело мгновенно реагирует на это, и я тут же стремлюсь в самый дальний угол комнаты, обхватив ноги руками и продолжая верить, что это лишь мое воображение. Но движение около этих замерших стен очень сильно ощущается, словно импульсы от шагов передаются полу.

– Держи, – вместо приветствия, включив приглушенный свет и временно ослепив, парень кидает в мою сторону большую по размеру футболку, стоя в дверях, – не голодна?

На его лице появляется улыбка, словно он издевался надо мной.

Ублюдок.

– Мне холодно, – прошептав, я, на несколько секунд распахнувшись, быстро надеваю футболку, чувствуя мужской запах.

Это футболка моего насильника, ставшая на теле похожей на платье. Я не понимаю, что делаю, когда тело пронзает холод, а черный ком одежды летит в сторону парня, который, я уверена, специально не отбивает его. Почти все мои силы ушли на бросок, вызванный отвращением к вещи насильника.

– Ты ответишь и за это, Вив, – шипя, он поднимает футболку, пару секунд назад врезавшуюся в его тело, с пола, и затем быстрым шагом подходит ко мне, садясь напротив, – хочешь, чтобы я тебя жестко отымел за этот проступок?

Тело мгновенно покрывается мурашками страха, и, сглотнув, я лишь сильнее жмусь к стене, будто веря, что смогу пройти сквозь нее. Его пальцы тянутся к моему лицу, осторожно касаясь скул, а я со страхом наблюдаю за этим, боясь пошевелиться, но в то же время ощущая нарастающую внутри злость. Затем, словно ненавязчиво, они спускаются к шее, осторожно снимая с плеча простыню, обнажая дрожащее тело.

– Ты хочешь этого? – его голос такой же грубый и властный, и в нем появляется вожделение.

Пальцы насильника осторожно касаются груди, слегка лаская ее под мой тяжелый вздох, а затем скользят ниже, останавливаясь, словно нерешительно, у низа живота.

– Зачем я тебе? – едва прошептав, боязно прикрываю тело руками и простыней, вновь почувствовав холод, – что настолько жестокое сделал мой отец?

Парень замирает, сощурив взгляд и изучая мое лицо.

– Сейчас это неважно, – бросает он, немного резко схватив меня за плечо и прижав ладонью к стене.

Я вскрикиваю, выставляя вперед руки, которые незнакомец спокойно выламывает, обнажая меня и тем самым лишая последней одежды, слабо, но согревающей тело. Его взгляд скользит вдоль плеч и ключиц, груди, опускаясь вниз и вновь поднимаясь к моему лицу.

Парень едва заметно облизывает губу, и от этого становится лишь страшнее.

– Сладкая Вив, – шепчет он, ухмыляясь, а затем страстно целует шею, болезненно покусывая.

От его слов, так напоминающих Тео, бросает в дрожь, и это воспоминание словно оживляет.

– Не трогай меня! – я сопротивляюсь, чувствуя усталость, но бросая ей вызов, тратя последние остатки энергии на эту борьбу.

Он не слышит, погруженный в свои собственные желания, парень, взяв меня за бедра, несет к кровати, слегка согревая своим дыханием и жаром тела. Я хочу, чтобы это был страшный сон, вырываясь и извиваясь в его руках.

– Не прикасайся ко мне! – шипя, сумев освободить свою руку, ударяю насильника по щеке, испытывая страх и ненависть к нему.

Маньяк усмехается, будто я лишь сильнее разожгла его интерес, и, схватив запястье, целует мои пальцы, пару секунд назад прикасавшиеся к его лицу.

Я теряюсь. Вся моя ненависть, страх, ужас и боль внезапно исчезают, оставляя обнаженной, лишенной чувств и эмоций, словно из меня, как из сосуда, вылили все содержимое, осушив.

– Ты растеряна, – улыбается он, довольный своей выходкой, и затем покусывает один из пальцев, услышав мой вскрик.

Я не понимаю, чего насильник хочет, какую игру он ведет, и присутствует ли в ней смысл. И, словно сбившись с курса, я застываю, не зная, что мне делать.

– Не, – я, дернув рукой, отодвигаюсь от него к изголовью кровати, – трогай, – прищурив взгляд и толкнув маньяка ногой.

Он с интересом поднимает бровь, словно я какой-то подопытный кролик, не желающий слушаться, и изучает меня с любопытством, без того страшного животного блеска в глазах.

– Как скажешь, – парень криво улыбается, вставая, – еще один день голодовки тебя устроит?

– Пошел к черту, – словно выплюнув эти слова, сжимаю челюсти, скрестив руки.

За мгновение он преодолевает расстояние между нами, сжав пальцами бедро до боли.

– Не смей, – его шепот грозен, и я поеживаюсь от страха, – со мной, – прямо около уха, – так говорить, – насильник резко встает, выключая свет, и через пару секунд слышится хлопок двери, запираемой на ключ.

***

– Мама? – я вижу ее силуэт издалека, и, чувствуя свободу, бегу к ней, крича.

Она не слышит, и, несмотря на то, что расстояние между нами сокращается, я не могу ее догнать.

Я не могу заставить ее повернуться.

Ускорившись, я вновь зову ее, испытывая не прежнюю радость, а странное волнение, беспокойство, пробегая вдоль пустынных и темных улиц маленького городка. Я хватаю ее за руку, со всей силы тяну на себя, пытаясь увидеть лицо Аны, но та, переборов меня, идет дальше, и я плетусь следом, пытаясь удержаться за ледяное предплечье, но вновь теряя.

Она заходит в чей-то дом, быстро поднимаясь по ступенькам, и я пытаюсь догнать маму, едва успевая за ней. Открывает комнату, и, когда я вхожу внутрь, дверь, прежде распахнутая настежь, резко закрывается и растворяется в стене, словно ее никогда не было. Вместо нее я вижу небольшой настенный светильник, блекло светящийся в полумраке и едва оставляющий блики на серых обоях.

Нервно сглотнув, поворачиваюсь, видя черную кровать, различные плетки, скамью и крест.

Я в той самой чертовой комнате.

– Мама? – произношу я с опаской, осторожно подходя к ней, неподвижно стоящей посреди этого страшного места ко мне спиной.

Ее запястья связаны вместе сзади какой-то черной атласной лентой, лишь волосы кажутся немного светлее, чем обычно. Она не откликается.

– Мама? – повторив вопрос, я аккуратно касаюсь ее плеча, но та не шевелится, замерев, словно статуя.

Медленно иду вперед, вставая перед ней, и встречаюсь взглядом со своей копией, покорно стоящей и глядящей на меня с презрением в глазах.

Я резко просыпаюсь, боясь этой темноты и словно слыша свой собственный крик.

Кошмары.

Встаю, чувствуя холод, и иду на ощупь к комоду, выдвигая ящик и доставая бутылку с водой, надеясь, что с глотком освежающей жидкости мне станет легче. И, ощущая тот неприятный запах старого матраса, я вновь погружаюсь в сон.

***

– Уходи, – не поднимая на него глаз, я лежу на этой дряхлой кровати, каждый день (если это, конечно, день) скрипящей от движений незнакомца, придавливающего меня к ней и, словно издеваясь, заставляющего издавать койку слишком громкие звуки.

Если в первый раз он дал мне «поблажку», то теперь пользовался обессилевшим телом ради своего же удовольствия, и жгучая ненависть к этому человеку угасала из-за более сильной усталости. Я потеряла счет времени, и лишь с приходом насильника понимаю, что наступает следующие сутки. Из-за кошмаров, ставших посещать меня гораздо чаще, я не могу уснуть, и, в те редкие моменты, когда изнеможение одерживает верх, прикрываю глаза, избавляясь от мыслей и чувствуя, что совсем скоро меня настигнет еще один страшный сон.

Он ухмыляется, и этот злобный смех отдает холодом, заставляя меня поежиться от страха.

– Ты сама прекрасно знаешь, что я никуда не уйду, – спокойно говорит он, закрывая за собой дверь и подходя к кровати.

Едва укрываясь и согреваясь какой-то простыней, облачившись в нее, я жмусь в дальний угол, стараясь обезопасить себя от насильника. Я хочу думать, что он приходит сюда, словно чувствует зависимость от меня, от моего тела и от желания обладать им.

По крайней мере, это лучше, чем осознание того, что когда-нибудь обещание оставить меня в живых не будет сдержано.

Парень рывком взбирается на кровать, резким движением преодолевая расстояние между нами, как хищник, и проводя пальцами по моим коленкам, не отрывая взгляда от лица. Все внутри сжалось от страха, когда он, словно нарочно, от коленки скользит к внутренней стороне бедра, мягко прикасаясь к коже. Глупые прелюдии перед тем, как вновь унизить меня, использовать и оставить в этой ледяной комнате медленно замерзать.

Я не могу сопротивляться, взволнованно следя за перемещением пальцев по своему телу. Согреваясь им, оживая и выплескивая остатки своей энергии, после, покинутая, я не могу восстановить силы. Я не уверена, что выдержу это снова.

– Ты понимаешь, что я могу умереть от холода? – я тихо шепчу, не сводя глаз с его лица и стараясь придать голосу уверенность.

– Я тебя согрею, – парень хмурится, чуть злясь и скалясь, и раздвигает мои ноги, после проводя кончиками пальцев вдоль стоп.

Мои руки не привязаны, но я не могу снова, как тогда, броситься на насильника, продолжая борьбу за свою свободу. В этой игре правила пишет он.

– А голод? – сглотнув.

– Ты сама выбрала наказание, – так же, сохраняя спокойствие, произносит маньяк, хищно взглянув на меня.

Все чувства, так сильно бушевавшие во мне, за последние несколько часов переросли в апатию. И даже мысли о том, что умереть гораздо проще и легче, заполняют голову все чаще.

– Я могу упасть в обморок, – предупреждаю я, осторожно прижимаясь спиной к изголовью кровати и чувствуя жгучий холод, – тебе нравится трахать девушек в коматозном состоянии? Увлекаешься некрофилией?

Я бросаю эти слова с ненавистью, пытаясь таким образом сделать вызов, но уже предчувствуя свое поражение. Я почти мертва, находясь здесь, и это подведенное к грани состояние сводит с ума.

Боль обжигает щеку быстрее, чем я осознаю, что он ударил меня по ней. Неприятно.

Тихо стону, опуская взгляд. Сил на слезы, на сопротивление, на борьбу или же на смирение не осталось, и пощечина добивает меня.

– Уходи! Ты просто чудовище! – крикнув, словно это мои последние слова, я касаюсь ледяными пальцами горячей щеки, отворачиваясь от насильника, едва замечая его повисшую в воздухе руку.

Все вокруг погружается в тишину, но я по-прежнему едва ощутимо чувствую его дыхание и пронизывающий взгляд. Сил на второй крик не осталось.

Я чувствую слабость во всем теле и хочу закрыть глаза, думая, что смогу уснуть в его присутствии. Исходя из печального опыта в виде пощечины, можно сделать вывод о том, что он не станет меня трогать, если увидит, что мне слишком плохо. Искоса смотрю на него, но парень погружен в свои размышления, хмурясь и будто задумываясь о своем поступке.

Я не знаю, что чувствую к нему: страх, ненависть или отвращение. Эмоций и чувств почти не осталось, и они были поглощены этим парнем, жадно впитывавшим остатки жизни из тела.

Я утыкаюсь головой в колени, пытаясь согреться своим дыханием. Какая-то простыня не спасет от холода этого помещения, а организм уже потратил всю свою энергию, чтобы продолжить отдавать тепло.

Смотрю на руку, усеянную небольшим количеством царапин, каждая из которых обозначает очередной день в обществе насильника. Он все предусмотрел, лишив меня любых острых предметов, кроме собственных ногтей. Насчитываю четыре, глядя на бледную руку и вены, которые видно сквозь полупрозрачную кожу.

Четыре дня без еды, не включая то время, что я могла находиться здесь без сознания.

Как ни странно, я только сейчас задумываюсь о семье и друзьях, искренне надеясь, что они уже заподозрили неладное и ищут меня. Но, как показывает статистика, большинству семей возвращаются лишь найденные трупы. И все же, что такого сделал ему Кристиан Грей?

– Вставай, – голос незнакомца, отдающий сталью, возвращает меня в реальность.

В то место, куда я ни за что и никогда не хотела бы вернуться. Я издаю смешок, больше похожий на хрип, силясь произнести что-то еще.

– Ты серьезно? – я выдавливаю из себя слабую улыбку, но, будь у меня немного больше сил, она переросла бы в истерику.

Парень не выдерживает, схватив за руку и резко поставив на пол. Мои ноги, словно ватные, дрожат, и я испуганно смотрю на себя, боясь упасть.

– Ты можешь идти? – кажется, он произносит это заботливей, но я узнаю сарказм.

Ублюдок.

Я знаю, что могу это сделать, но, доказав ему свою «функциональность», я лишь приближусь еще на один шаг к обрыву.

Осторожно поднимаю ногу над землей, сцепив дрожащие пальцы в кулаки, но тут же, словно не умея держать равновесие, падаю вниз, вовремя схваченная насильником.

Резкое движение отдается сильной болью в голове, и перед глазами пляшут черные пятна.

– Мы уезжаем отсюда, – произносит незнакомец перед тем, как эти пятна сливаются в одно большое, погружая меня во мрак.

Комментарий к Глава 12. Очередные сутки.

Довольно быстрое по сравнению с обещанием написание главы, но она вышла не такой объемной, как хотелось бы.

Итак, какое у вас отношение к этому странному незнакомцу? О чем вы думаете?)

*будет приятно услышать ваше мнение*

Вот со следующей главой мутки, честное слово. Не могу сказать точно, “что”, “где”, и “когда”(

========== Глава 13. Тепло. ==========

Впервые за долгое время я чувствую тепло и наивно, не веря в происходящее, тянусь к его источнику, продолжая находиться в полусонном состоянии. Я ощущаю мягкую ткань, которое накрыто тело, но пальцы согревает нечто другое, более твердое и, тем не менее, горячее.

Лениво открыв правый глаз, пытаясь вспомнить самые последние события, вижу перед собой улыбающееся лицо, и взгляд сосредотачивается лишь на улыбке, пока все остальное вокруг плывет.

– Ни разу не видел, как ты спишь, – он странно, непривычно нежно шепчет, и только после этого я понимаю, как сильно ошибалась.

Это не Тео.

Ледяные пальцы грелись о торс парня, что похитил и использовал меня.

Как только появляется осознание происходящего, резко отталкиваюсь теми же пальцами от тела парня, пытаясь как можно быстрее встать, совершив еще одну глупую попытку побега, но все перед глазами снова плывет, отдаваясь в голове дикой болью. Хватаюсь за голову, стараясь сдержать крик и закрыв глаза. Медленно считаю до пяти, надеясь, что эти муки прекратятся.

Это всего лишь сон, Вивиан. Просто страшный сон.

Когда становится полегче, поднимаю голову, но натыкаюсь на обеспокоенный взгляд насильника.

Я вновь допустила ошибку.

– Вив? – он зовет меня, словно проверяя мое самочувствие, и от этого мне становится больнее.

Хищник заботится о своей жертве.

Хмыкнув, улыбаюсь этой безумной мысли, которая постепенно переходит в маниакальную идею и захватывает разум, заставляя смеяться громче, перерождаясь в истерику.

Нет. Остановись, Вив. Он не увидит моих слез.

– Почему ты не убьешь меня? – спрашиваю я, чувствуя неимоверную сухость в горле и с трудом выговаривая слова, – Зачем ты обо мне заботишься? Или пытаешься сделать вид, что ты не чудовище?

Парень замирает, и на лице не остается ни капли от прежней улыбки, а от глаз веет странным холодом.

– Чудовище, – медленно повторяя за мной, он, будто задумываясь, хмурится, а затем встает с кровати, но перед этим его взгляд останавливается на моей руке, изучая царапины, – я обработаю их чуть позже.

– Зачем?! – я вновь срываюсь на крик, пытаясь встать, но голова кружится, и равновесие успешно дает сбой, заставляя меня вновь упасть на кровать, – Что ты пытаешься доказать? Чего ты ждешь? Почему, – я тяжело вздыхаю, – почему я все еще жива?

– Потому что ты моя новая игрушка, – он пожимает плечами, но произносит это совершенно не искренне, отмахиваясь и стараясь скрыть правду, – одевайся, – через пару секунд в мою сторону летит большая футболка.

– Разве тебе больше не нравится мое тело? – стараюсь разозлить, быстро хватая футболку и дрожащими пальцами надевая ее, прикрывая обнаженное тело.

Парень ухмыляется, и эта усмешка не сулит мне ничего хорошо.

– Ты слишком слаба, а я, как ты вчера изволила заметить, не люблю трахать девушек в коматозном состоянии, – бросает насильник, продолжая рассматривать меня.

Только после этого я начинаю изучать место: большая комната с обоями светло-зеленого спокойного цвета, шкаф, дверь, комод, кровать, лампа, зеркало, окно, стол и стул, а также настенный телевизор. Ничего лишнего, но что-то мне подсказывает, что часами ранее здесь было больше вещей, просто их скрыли от моих глаз.

– Это твоя комната? – спрашиваю, неуверенно поднимая взгляд на парня.

Он переоделся, скрыв свой торс за просторной черной футболкой, создающей контраст со светлыми короткими волосами.

– Да, – парень подходит ко мне, и я нервно жмусь к стене, чувствуя сквозь ткань футболки пронизывающий холод, – я не причиню тебе боли, Вив.

Хорошая попытка.

– Не трогай меня, – шипя, изучаю его черты лица, возвращая своему взгляду враждебность, но маньяку на это плевать.

Схватив за талию, он перекидывает меня через плечо, спокойно продолжая идти, несмотря на мои возражения и попытки отбиваться и защищаться, стучать руками по спине и дергать ногами.

Все, что я вижу: пол коридора, сменяемый ступеньками. Пытаюсь сосчитать их количество, но голова совершенно отказывается думать, словно я забыла порядок цифр.

Парень опускает меня на прохладный пол, и я тут же оглядываюсь, по-прежнему чувствуя крепкие объятия, из которых никогда не выбраться.

– Это… – я теряюсь, изучая светлое помещение, которое могла назвать красивым, не будь здесь при таком стечении обстоятельств.

– Кухня, – отвечает он низким голосом, – что именно ты хочешь есть?

Я распахиваю глаза, от удивления потеряв дар речи. Этот парень издевается надо мной?

– Ты серьезно? – все, что я могу выговорить.

– Да. Вивиан, какие, по-твоему, испытывает чувства мужчина, когда «имеет» бревно?

Я окончательно теряюсь.

Новая игрушка. Его новая игрушка. Это не забота, и в его поступке нет ни капли намека на нее. Это часть тех факторов, от которых зависит его удовольствие.

– Я лучше умру с голода, чем буду твоей игрушкой, – с ненавистью.

Он лишь усмехается.

– Ты, – его голос звучит около моего уха, – уже моя, Вив, и тебе придется лишь смириться с этим.

Продолжаю стоять, скрестив руки и понимая, что любое мое поведение, которое покажется ему неудовлетворительным, не сойдет мне с рук.

– Думаю, мясо по-французски тебя устроит? – спрашивает он, отходя к плите и на несколько мгновений не глядя на меня.

Беги.

Хочу развернуться, но тут чувствую очередную боль во всем теле. Этот человек предусмотрел все, отключив свою человечность и оставив меня голодать несколько дней.

– Но не стоит есть сразу много, – он, словно заботливо, поворачивается ко мне и ставит тарелку с кусочком хлеба на стол, – садись, – немного жестче.

Осторожно делаю шаг, вновь увидев пятна перед своими глазами, и мягко опускаюсь на стул, сглотнув.

– А как же стакан воды? – стараясь не выглядеть слишком отчаянно, беру хлеб дрожащими пальцами.

Медленно подношу ко рту, продолжая смотреть на насильника, наблюдающего за мной. Осторожно кусаю, думая про себя, что, будучи голодным, человек сразу же набросится на еду. Я держу себя в руках, зля парня, медленно глотая и повторяя эту глупую процедуру под внимательным взглядом похитителя снова и снова.

– Молодец, – он ставит передо мной стакан, – я рад, что ты выспалась.

– Да неужели? – стараюсь сдержать сарказм, отпив воды.

Разглядываю деревянные дверки кухонных шкафчиков, замечая, что вся кухонная мебель сделана из красного дерева.

– Ты живешь здесь один? – нахмурившись, продолжаю изучать кухню.

Парень, нарезающий овощи, пожимает плечами.

– Мне комфортно, – словно озадаченный моим вопросом, он продолжает орудовать ножом с такой точностью и быстротой, что невольно по моей спине пробегают мурашки.

– Может, расскажешь о себе? – нахмурившись и выпив всю воду из стакана, я замечаю, как похититель останавливается, убрав нож и поместив овощи на сковороду.

– Например? – повернувшись ко мне передом, он криво улыбается.

– Имя.

– Нет, – тут же помрачнев, насильник возвращается к готовке.

– Почему? – я недоуменно смотрю на его широкую спину, вспоминая шрамы на теле парня.

– Это неважно. Ты же умная, Вивиан, и, думаю, мое тело может сказать тебе больше, чем я.

– Тебя били? – спрашиваю машинально, кусая губу и пытаясь понять, как мой отец может быть причастен к этому парню.

– Что? Вив… – он резко поворачивается ко мне, скорее, разозленный, чем растерянный, – не неси чушь.

Я замолкаю, чувствуя, что, если продолжу этот странный разговор, причиню себе вред. Откинувшись на спинку стула, поворачиваю голову, осматривая небольшой коридор.

– Ты не сможешь сбежать, – заметив мои движения, парень улыбается, – слишком слаба для этого.