Текст книги "Перед бурей (СИ)"

Автор книги: Неперелетная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Конечно, – натянуто улыбнувшись, пытаюсь пристегнуть ремень, но, явно переживая из-за родителей и неизвестности, стоящей передо мной, не могу сделать такую простую вещь.

– Маленький ребенок, – пальцы Тео быстро защелкивают ремень, успевая при этом ненавязчиво касаться моего тела, – потуже? – его голос кажется слегка хриплым, и это вновь настораживает.

– Нет, спасибо, – закрываю глаза, начиная чувствовать легкую тряску.

Мы приземляемся, и, свободно вдохнув воздух Франции, я следую за Тео и его друзьями.

– Подождите меня, – Тео подходит к такси, доставая что-то из нагрудного кармана. Поговорив с водителем, он вручает ему деньги, и через несколько секунд машина уезжает от нас.

– Твой жучок, – сухо произносит парень, когда я бросаю на него недоуменный взгляд, и, открыв передо мной дверцу машины, любезно приглашает внутрь, перед тем, как я в последний раз смотрю на аэропорт Шарль-де-Голля.

Мы останавливаемся в небольшой, но явно недешевой гостинице в Париже, в центре города, и первой проблемой, с которой я столкнулась, оказалась двуспальная кровать, единственная в номере для меня и Тео.

– Я сплю на полу или на диване, – кивнув в сторону небольшого дивана, сказала я, проходя мимо спальни в гостиную.

– Если не нравится номер, я могу попросить люкс, но он освободится лишь завтра, – пожимает плечами парень.

– Я не капризный ребенок, – пробурчав, иду на небольшую кухню, разглядывая пейзаж за окном. Солнце уже светило вовсю, ослепляя и согревая своими лучами.

– Ты хочешь есть?

– Не против, – Тео садится на высокий стул барной стойки, и с любопытством смотрит на меня, – но не думаю, что в холодильнике что-либо есть.

Заглянув внутрь холодильника, осматриваю скудный запас еды, видимо, оставленный предыдущими «хозяевами».

– Как далеко расположен ближайший магазин или рынок? – спрашиваю я, мысленно выгребая содержимое полок и выкидывая это.

– В двух кварталах ближайший рынок, магазин за углом, но мы можем заказать еду в номер, – отвечает парень равнодушно.

Когда я поворачиваюсь к нему, то вижу, как Тео медленно и спокойно расстегивает пуговицы своей рубашки, обнажая торс.

– Я… – я теряюсь, но стараюсь не подавать вида, заметив довольную ухмылку парня, – я хочу приготовить еды сама, – твердо.

Он специально стал раздеваться передо мной!

– Ты хорошо знаешь французский язык? – Тео вешает рубашку на спинку стула, и мне приходится любоваться оголенным телом.

Хотя, слово «приходится» здесь действительно лишнее.

– Средне, – я пожимаю плечами, – учила в школе, наравне с немецким, русским и итальянским. Папа хотел добавить китайский, но я отказалась.

– Русским? – парень усмехается, и я говорю ему «Отвали», после чего Тео поднимает руки в знак своего поражения.

– Я иду на рынок, – надев куртку, я машу парню до того, как он успевает встать и последовать за мной.

Я гуляю вдоль аллей, спрашивая людей и чувствуя, что Тео идет следом за мной, но не догоняет, а лишь наблюдает. От этого становилось не по себе. Купив необходимые продукты, я выхожу из рынка, встречаясь с парнем, стоящим около цветочного ларька.

– Какие цветы ты хочешь? – спрашивает он, усмехаясь.

– Подснежники, – я отвечаю, зная, что Тео не сможет их купить.

– Тогда белые розы, – через минуту, взяв мои пакеты с овощами и фруктами, он вручает небольшой букет из роз.

– Это было необязательно, – я краснею, но принимаю цветы, вдыхая приятный аромат белоснежных лепестков.

Мы молча возвращаемся в отель, и, вспомнив о телефоне, я просматриваю сообщения. Пусто. Вздохнув, поворачиваюсь к Тео, мягко шагающему по ковру в одних джинсах.

Издевается.

– Что ты хочешь? – я достаю плеер и наушники, зная, что музыка сможет отвлечь меня от кого угодно, и сексуальный друг моего брата – не исключение.

– Омлет, – парень пожимает плечами, – я пойду в душ, – он разворачивается, а я принимаюсь за работу, включая что-то подвижное и слегка пританцовывая в такт песне, зная, что меня никто не увидит.

На этот раз попались Black Eyed Peas, и, подпевая о сумасшествии, я готовлю омлет, разрезая при этом на дольки яблоки и груши. На смену Fergie пришла Beyonce, и не менее веселая и зажигательная мелодия заставила меня, танцуя, нести тарелку в сторону спальни. Омлет готов, и, выложив его на две тарелки, беру одну из них, собираясь поставить на прикроватную тумбу в спальне.

Прикрыв глаза и слегка покачивая бедрами, танцую и, во время громкого припева врезаюсь во что-то. Распахнув глаза от недоумения, вижу Тео, а омлет, частично опрокинувшийся из-за удара о торс, печально и медленно сползает по сырому, в капельках воды, телу. Кажется, я влипла.

– Упс, – пытаюсь состроить невинное личико, чувствуя гнев парня, а громкая музыка, все еще звенящая в моих ушах, добавляет данной ситуации комизма.

Но, чую, еще немного, и я буду ползать по полу точно так же, как это делал омлет на груди Тео. Мы замираем, глядя друг другу в глаза: я с виной и робостью, а парень со злостью и раздражением. Он осторожно поднимает руку и тянется ко мне, и я боюсь, что за этим последует удар, поэтому прикрываю глаза, вздрогнув. Но вместо этого парень касается моего уха, снимая наушник, затем второй, а после спокойно достает плеер из кармана джинсов, выключая музыку, в то время как я, не смея пошевелиться, глупо держу тарелку в руках.

– Это, – сглатываю, – будет моей порцией. Твоя на кухне. Прости за, – я оглядываю тело, – за то, что тебе снова придется вернуться в душ.

– Ты, – он выхватил тарелку из моих рук и поставил ее на небольшой комод, – пойдешь со мной, – резко взяв меня на руки и испачкав в омлете, Тео идет в ванную, довольно улыбаясь моим крикам и попыткам остановить его.

– Тео, отпусти меня! – я вырываюсь и ударяю его по лицу, от чего парень недовольно морщится, – Поставь меня, живо!

– В душе, мисс Грей! – Тео поставил меня в душевую кабинку и включил холодную воду, отчего мне пришлось закричать снова.

– Она ледяная! – я стала вырываться на свободу, но парень закрыл проход собой.

Если его полотенце намокнет, оно спадет. А я не хочу этого видеть. Я выключила воду, недовольно глядя на парня и чувствуя себя сырым котом, недовольно шипящим промокшим до костей котом.

– Черт, Тео, – в моем голосе прозвучала обида, и улыбка парня мгновенно погасла, – отвали, – оттолкнув его, я вышла из ванной, взяв халат, и отправилась в спальню.

У меня даже нет запасной одежды!

Мысленно проклиная свою глупость и Тео, я сняла все, включая сырое белье, и облачилась в мягкий халат отеля.

– В каком номере находятся Элизабет и Чарльз? – я, шипя, приблизилась к ванной, постучав и услышав шум воды.

– 315, напротив нас, – сухо ответил парень, и, выйдя в таком виде в холл, я прошла через весь этаж, стучась в номер друзей Тео.

Прошло полминуты, а затем дверь открыл запыхавшийся Чарльз, и я поняла, что пришла к ним слегка, хм, не вовремя.

– О, Вив, – он недоуменно посмотрел на меня, сырую и одетую лишь в халат, босиком прошагавшую через холл и оставившую следы на полу, – тебе что-то нужно?

– Можно войти? – я кусаю губу.

– Конечно. Лиз, к тебе! – крикнул парень, закрыв за мной дверь, и через несколько секунд появилась Элизабет, рыжие волосы которой подчеркивали румянец на щеках.

– Мне нужна одежда, – сказала я тихо, – джинсы, футболка, все, что угодно, – неуверенно.

– Белье? – не стесняясь Чарльза, спросила девушка, а я покраснела.

– Нет, белье не надо.

– Тогда я отдам тебе платье из прошлой коллекции Dior, оно все равно мне не нравилось, – улыбнулась девушка, протягивая голубое и легкое, словно кружевное, платье, а я почувствовала себя недостойной такого подарка.

– Спасибо, я, я верну его тебе после того, как мы пройдемся по магазинам, – ответив, я искренне улыбнулась, получив ухмылку в ответ.

– Оставь себе. У нас, кажется, одинаковый размер, – она оглядела меня сквозь халат, и, став красной, как рак, я вспомнила, что кроме халата на мне ничего нет.

– Спасибо. Тогда, через час? Или, – я осторожно посмотрела на Чарльза, – два?

Парень хитро ухмыльнулся.

– Через час, – ответила Элизабет, – иначе мы опоздаем в парикмахерскую.

Парикмахерскую?

– Хорошо, – поблагодарив еще раз, я вернулась обратно, заметив, что сырая одежда убрана, а вместо нее на кровати лежит коробка, перевязанная бантом.

– Что это? – спросила я, взяв достаточно легкую коробку и отправившись с ней на кухню, – И где моя одежда?

– Забрала горничная. В коробке белье, не думаю, что ты захочешь идти в сыром, – ответил Тео равнодушно, проглотив кусочек омлета.

– Откуда ты знаешь мой размер? – я тихо прошептала, смущаясь.

Кажется, эти три дня в Париже будут не такими простыми, как казалось.

– На глаз определил в душе.

– А почему так быстро доставлено?

– Я заплатил большие деньги, – ответил Тео, скосив глаза в сторону.

– Врешь, – я села напротив, ожидая правды.

– Мне сказал твой брат, а белье я заказал из самолета, в то время, как ты спала. Я хотел облить тебя водой уже тогда. Довольна? – добавил он раздраженно, заставив меня вздрогнуть.

– Извращенец, – тихо прошептав, ухожу из кухни с этой чертовой коробкой, но перед этим успеваю услышать едкое «Не меньший, чем твой брат».

Надеясь, что мне показалось, иду в душ. После, вернувшись в спальню, открываю коробку. Черное, без кружева и прочих бантиков.

Усмехнувшись, ощущаю непонятную вину за свое поведение, а, примерив, вижу, что сидит на мне идеально. Высушив волосы феном, заплетаю их в французскую косу, а затем надеваю платье. Я редко ношу платья, но это оказалось приятным для кожи и нежным. Надо будет поблагодарить Элизабет снова.

Выйдя из спальни, в которой все это время Тео, проявив вежливость, не появлялся, я останавливаюсь, пересекаясь с ним взглядом. Черное белье едва видно через полупрозрачную синюю ткань.

– Вив, – парень тихо выдыхает, словно возвращаясь в реальность, – уверен, твой отец заблокировал карточки, поэтому… – он протягивает мне чек на несколько тысяч долларов, – отдай это Элизабет.

– У меня есть своя карта, – тихо говорю я, зная, что на ней нет такой неприлично большой суммы.

– Просто возьми и не спорь со мной. Иначе ты действительно останешься в душе, – на его лице вновь заиграла улыбка, а я, побелев, схватила чек, тут же направляясь к выходу из номера.

***

Через несколько часов «страданий» Элизабет добилась своего, и теперь в моем гардеробе было несколько платьев, рубашек и джинсов, новая обувь, аксессуары и прочее. Чуть позже мы отправились в парикмахерскую, потом на макияж, и все это казалось мне бессмысленным сумасшествием той самой светской жизни, которой я избегала, не слушаясь отца и не посещая различные мероприятия, предпочитая вечер с книжкой или мольбертом.

А что я делаю теперь? Наряжаюсь, как кукла, под восторженный лепет Элизабет. Какое благое дело.

– Ты выглядишь прелестно, – тихо произнес Тео, помогая мне надеть пальто, – и сколько очарования прятало семейство Греев, скрывая тебя от публики?

– Меня никто не прятал. Я не люблю шум, – я пожимаю плечами, взяв блэкберри и проверяя почту.

Снова пусто. Вздохнув, выхожу на улицу и, слегка опираясь о Тео, придерживаясь за его локоть, медленно иду на каблуках, прогуливаясь с ним вдоль аллей и любуясь огнями вечернего Парижа. Правда, прогулка оказалась весьма короткой, так как за углом нас ждала машина.

– Ты не можешь ходить на шпильках, – словно вердикт, сказала Элизабет, осмотрев меня и мою, казалось бы, медвежью походку.

Да, я носила лишь балетки и кроссовки.

– Но не все так безнадежно, – улыбнувшись и заметив мое огорчение, девушка стала учить красивой походке.

Прирожденная грациозность, доставшаяся в наследство от отца, как и серые, пронзительные глаза Кристиана Грея, помогла мне одолеть лабутены не более чем за два часа. Глядя на афиши и яркие рекламы, я увидела своего отца и замерла, не веря своим глазам. Холодная и фальшивая, но кажущаяся искренней улыбка, которой он одаривал большинство фотографов, недолюбливая их, пробиралась в мою душу, заставляя чувствовать холод, скользящий по коже.

Даже с «обоев» Кристиан Грей преследовал меня.

– Там будут фотографы? – спрашиваю я тихо.

– Разумеется.

– Мы сможем пройти мимо них? – с глупой, но слабой надеждой.

– Вив, я не прощу себе, если скрою от людей твою красоту, – вместо Тео отвечает Чарльз, и Элизабет, наигранно обидевшись, надувает губки, – а ты, моя дорогая, мелькаешь на дорожке не в первый раз, – он примирительно целует девушку в щеку.

Я удивленно смотрю на них, теряясь, и, повернувшись к окну, слышу чьи-то восторженные крики. Затем замечаю толпу, вспышки, звезд, идущих по ковровой дорожке.

Этого ли ты хотела, Вивиан Роуз Грей, покидая родительское гнездо?

Комментарий к Глава 3. Свобода.

Следующая глава будет после 24-ого января.

Надеюсь, вам нравится)

========== Глава 4. Вызов. ==========

Машина останавливается, дождавшись своей очереди, прямо около ковровой дорожки.

– Ты готова? – тихо спрашивает Тео.

– К чему? – отвечая вопросом на вопрос, я слабо улыбаюсь.

Первыми выходят Чарльз и Элизабет, а фотографы ловят момент, чтобы сфотографировать великолепную девушку с идеальной фигурой, которую подчеркивало красное платье в пол, а вырез вдоль бедра лишь соблазняющее приоткрывался при дуновении ветра.

Тео подает мне руку. Я встаю и на мгновение ослепляю от множества вспышек и камер, которых так настойчиво избегал отец. Применяю его улыбку как оружие, и некоторые фотографы теряются.

Конечно. Меня никто никогда не видел.

Я усмехаюсь, ощущая страх и волнение, образующие странную смесь, и мне на помощь приходит Тео.

– Дамы и господа, – он по-актерски важничает, приобнимая меня и шагая со мной по дорожке, а после останавливается около большого количества фотографов, – позвольте представить вам юную и очаровательную Вивиан Грей, дочь всемирно известного Кристиана Грея!

На мгновение воцаряется тишина. Конечно, все знают человека, уже несколько лет входившего в первую десятку Forbes. И спустя секунды вспышки лишь усиливаются, люди шепчутся между собой.

– Пойдем отсюда, – я стараюсь сохранить улыбку и самообладание, и не знаю, что у меня получается лучше.

– Сегодня вечером от тебя не отстанут, – говорит Тео слишком довольно, и я вновь жалею о своем согласии на это безумство.

– Разве тебе нравится это? Вспышки, крики, слава и популярность? – тихо шепчу я, проходя в большой зал, в центре которого был подиум.

– Вив, сейчас несколько сотен, нет, тысяч девушек хотят оказаться на твоем месте, – отвечает Тео, поправляя прядь за ушко, – ты даже представить не можешь, насколько на самом деле желанна всеми, – его губы осторожно, словно случайно, касаются моей шеи, и, сглотнув, я ощущаю легкую прохладу от влажных поцелуев.

– Мне не нужна известность, – шепчу, – я здесь ради Элизабет, – я осторожно отталкиваю его и прохожу вперед, стараясь затеряться среди знаменитостей.

Я узнаю многие лица, и, если ранее эти люди, прославившиеся в кинематографе, политики и бизнесмены, модельеры и «фрики» смотрели бы на меня свысока, то теперь слух о Вивиан Грей, казалось, прошелся по всему залу. Кто-то оглядывался, кто-то махал мне или улыбался, и это желание познакомиться со мной, поговорить, обусловленное выгодой и именем моего отца, настолько раздражало, что я с трудом пыталась улыбаться в ответ, кивать или же смеяться, чувствуя себя чужой на этом маскараде.

– Кажется, вы прячетесь от своего молодого человека, мисс Грей, – сказал незнакомый парень, протягивая мне бокал шампанского и улыбаясь.

Старше меня предположительно года на три-четыре, с безупречной фигурой, как и подобает звездам. Но я не видела его лицо ранее.

– Прошу прощения, вы, видимо ошиблись, – я постаралась пройти мимо него.

– Этот бокал от вашего отца, мисс, – ответил он, и я замерла, повернувшись к незнакомцу снова.

– Кто вы? – я оглядываюсь, боясь увидеть фигуру Кристиана Грея.

– К сожалению, сейчас мистер Грей не может встретиться с вами, но он передает свои поздравления с первым выходом в свет, – словно читая мои мысли, парень протягивает бокал шампанского, а затем исчезает в толпе.

Папа? Здесь?

– Все в порядке? Тео ищет тебя, – меня находит Чарльз и внимательно изучает растерянное лицо, – показ сейчас начнется.

Я киваю, поставив бокал на небольшой столик, а затем иду следом за парнем, изредка оглядываясь и посматривая по сторонам. Я усаживаюсь на стул во втором ряду между Тео и Чарльзом и чувствую вибрацию в клатче. Звонок? Сообщение?

Пальцы дрожат, когда, пока «ведущий» рассказывает о новой коллекции, я достаю блэкберри. Новое сообщение.

От него.

Кому: Вивьен Грей

Тема: Первый выход в свет

От кого: Папа

Милая Вив, какую непростительную ошибку ты совершила, оказавшись перед десятками камер. Чего ты добиваешься? Так мне легче найти тебя, моя непослушная дочь.

Ты надела чудесное серое платье, думаю, я должен поблагодарить Элизабет за находку. Хотя, думаю, оно слишком многое рассказывает о его прекрасной обладательнице.

Скоро увидимся.

И тогда ты сильно пожалеешь.

Заботливый и гордый за свою дочь отец

Я чувствую угрозу, исходящую из сообщения, словно легкий холод, проникающий сквозь кожу внутрь. Кристиан Грей знает Элизабет?

– Сегодня, – продолжает ведущий, и я начинаю его слушать, пытаясь отвлечься от мрака, окутывающего мое сознание, – у нас особый вечер. В зале так много молодых дам, что модельер решил изменить программу. Сегодня некоторые платья из коллекции будут представлять прекрасные гостьи! Попрошу встать и пройти за подиум, – ведущий поднимает список имен, а я нервно сглатываю, недоуменно глядя на ребят.

Кажется, большинство гостей в недоумении и растерянности. Мужчина начинает перечислять имена, вскоре звучит «Элизабет Стоун». Я улыбаюсь девушке, а она встает и, помахав гостям, с улыбкой следует к выходу. Список имен постепенно заканчивается, и я облегченно выдыхаю, радуясь, что моя личность не привлечет большего внимания. Но я окрылила себя надеждой слишком рано.

– И завершающей моделью показа будет Вивиан Роуз Грей, – завершает ведущий, и несколько пар глаз смотрят на меня.

– Иди, – шепчет Тео, приободряя, но в этот момент я лишь хочу ударить его, развернуться и уйти из этого кошмара наяву, уехать домой и забыться перед холстом.

Неужели… отец оберегал меня от этого?

«Чего ты добиваешься? Так мне легче найти тебя…»

Тогда отыщи меня, Кристиан Грей, а не посылай своих людей за своей дочерью. Ты думаешь, что я не справлюсь? Это вызов, дорогой папа.

Я встаю, стараясь сохранять спокойствие и легкую улыбку, а затем плавно, стараясь не упасть или поскользнуться от волнения, иду в сторону «кулис». Вокруг творится самый настоящий хаос: одетые модели выстраиваются в ряд, и помощники лишь поправляют их прически. Я вижу, что показ открывает наша рыжая бестия, и улыбаюсь, пока передо мной не появляется невысокий мужчина в очках и с линейкой-метром. Да, я видела его на фотографиях в холле. Это его показ.

– Мисс Грей, позвольте, – он осторожно и быстро, едва касаясь меня, измеряет параметры, а затем довольно улыбается, – хотите быть завершающей моделью? Только один выход, одно платье и никакой суматохи.

Я киваю, согласная с его предложением.

– Я плохо хожу на каблуках, – говорю я, пока мужчина ведет меня к дальнему столику с макияжем и прическами.

– Не проблема. У вас платье в пол, можно пройтись босиком, если моя обувь покажется неудобной, – он подмигивает мне, и я недоуменно смотрю на мужчину.

Хаос, беспорядок, ужас, крики и волнение вокруг, – все настолько нравится ему, что модельер испытывает настоящее наслаждение от грядущего показа?

– Ты не против, что мы слегка изменим твой макияж и прическу? – спрашивает другой мужчина, по видимости, визажист, – Для тебя Бен, красавица.

– Вив, – я улыбаюсь, соглашаясь и на это, а девушка, сидящая рядом со мной, недовольно смотрит на меня, выпячивая губки.

– Я должна была надеть это платье, – я чую в ее голосе ненависть и отвращение и закрываю глаза.

– Милая, поговори с Марком, но, думаю, все и так решено, – отвечает визажист, добавляя больше теней на веки.

Девушка недовольно топает ногой, а затем встает.

– Кажется, я отняла у нее работу, – тихо шепчу я, но Бен воспринимает мое волнение лишь за шутку.

– У этой куколки есть еще два наряда, – он расплетает мою французскую косу, которую я лишь усовершенствовала в парикмахерской, и уже девушка включается в работу, создавая на моей голове подобие гнезда.

Но, посмотрев на окончательный результат прически, я вижу лишь красивое переплетение волос, а казавшийся огромным объем выглядит вполне умеренным. Мне показывают платье, и я замираю, не в силах оторваться от него. Передо мной живое ночное небо, отдающее синевой на востоке и чернеющее на западе, с миллиардами звезд и созвездий, ставших маленькими и едва заметными стразами в шелковой и нежной ткани. Кажется, я никогда не хотела надеть ни одно платье так сильно, как это.

Оно не чувствуется, словно становится частью моего тела. Черт, в известности отца есть такой небольшой плюс.

– Вивиан! – я слышу писк Элизабет и ощущаю себя неловко, – Это твое платье!

– К сожалению, нет, – я усмехаюсь, а затем встаю на каблуки, которые, впрочем, оказались не такими уж и большими и удобными.

Надеюсь, я выдержу несколько десятков метров.

– Вивиан Грей, на выход, – говорит кто-то из помощников, и я бегу к подиуму, лишь ощущая нежность прикосновений шелка к своей коже.

Я иду в ритм спокойной музыке, стараясь улыбаться людям и слыша овации. Замечаю Тео, жадно следящего за каждым моим шагом, и пытаюсь сдержать смех. И, дойдя до конца дорожки, я вижу, как он, опираясь о стену спиной, пожирает меня глазами.

Кристиан Грей.

Он молчит, изучая мое тело, платье, а затем… начинает хлопать, и на его лице мелькает улыбка. Я стою на месте, окончательно растерявшись, а поступок отца выбивает меня из колеи.

Я должна идти.

Вызов брошен, и Кристиан Грей повержен собственной дочерью. Развернувшись, тем же неспешным шагом, улыбаясь, следую обратно, и через пару минут выхожу вместе с модельером, которому достаются самые громкие аплодисменты. Я ищу силуэт отца, но не нахожу его в толпе.

Он исчез.

***

– Ты была великолепна! – Чарльз произносит Элизабет, нежно целуя ее, а я смотрю за парочкой с улыбкой, чувствуя прикосновение к своей талии.

Ощущаю, как пальцы скользят по позвоночнику вверх, ненавязчиво и осторожно, а затем слышу знакомый голос.

– То платье было сшито для тебя, – Тео шепчет мне на ушко, а я смущенно краснею.

– Убери, пожалуйста, от меня свои руки, – с усмешкой, я вижу фотографа.

Тот, заметив нас, стоящих так близко друг к другу, успевает сделать пару кадров.

– Я могу заплатить ему, чтобы фотографии не распространились, – холодно произносит Тео, немного отойдя от меня и внимательно следя за парнем с фотоаппаратом.

Еще несколько мгновений я могу спокойно любоваться скулами и подбородком парня, мрачно смотрящего вдаль.

– Не стоит, – произнеся, я улыбаюсь, а Тео от неожиданности поднимает бровь, – мне все равно, что обо мне думают.

– Или, – он игриво касается пальцем кончика моего носа, – что думают о нас.

– Еще слово о нас, мистер Эванс, и я буду вынуждена применить особые методы, – стараясь скопировать интонацию парня, я смеюсь.

– Может, прогуляемся? – улыбаясь, говорит Тео, и я киваю.

Мне необходим свежий воздух, чтобы обдумать и осмыслить все, что произошло в ближайшие два часа. И я не собиралась оставаться на вечеринке, предоставив это удовольствие Чарльзу и Элизабет.

– Пиджак? – Эванс снимает свой пиджак, накидывая мне на плечи.

– Спасибо, – шепчу я в ответ, и мы молча шагаем два квартала.

– У меня есть идея, – говорит парень, усаживая меня в такси и называя адрес водителю.

– Эйфелева башня? – я улыбаюсь, доставая блэкберри.

Пусто.

– Нет, нечто чуть менее популярное, – Тео смеется, но, заметив мой взгляд, мрачнеет, – Что-то случилось? Я видел, как ты замерла в конце подиума, глядя куда-то, – парень осторожно касается моих пальцев, но я убираю руку.

– Я видела отца, – я шепчу, глядя в окно и выдыхая вместе со своим ответом, – и… он похлопал мне.

– Похлопал? – я слышу удивление.

– Да.

– Может, он рад, что твой первый выход в свет оказался таким блестящим? – улыбается парень.

Я не говорила, что не была на светских мероприятиях.

– Откуда ты… – я не успеваю договаривать.

– Да брось. Ты, – он заминается, – слишком, тихая, что ли, для этого. Скромная и застенчивая, а тем более не разговорчивая. Сравни себя и Элизабет.

Согласна, Элизабет вся светится, когда начинает говорить о каких-либо концертах, событиях, и я стараюсь поддержать беседу, скрывая свое безразличие.

– Приехали, – Тео отвлекает меня от мыслей, и, вставая, протягивает свою ладонь.

Я смотрю вперед, улыбаясь.

Музей д’Орсе.

Тео Эванс знает, что я питаю слабость к импрессионистам. И, к моему большому сожалению, к нему.

– Музей уже закрыт, слишком поздно, – я не могу понять, почему парень продолжает вести меня к нему.

– Для нас открыт, – усмехается Тео, и я вижу в его глазах искру, которая, уверена, при желании перерастет в озорной огонек.

Это значит, что ближайшее время не сулит мне ничего хорошего. Нас встретил охранник, спокойно пропустив внутрь, и я в изумлении смотрела на мужчину, который с легким равнодушием пропускал нас внутрь, включая свет и освещая полукруглые своды музея.

– Но ценные экспонаты убирают по ночам, опасаясь грабителей, – я нахмурилась, продолжая идти за Тео, свободно говорящим с охранником об отведенном нам времени.

– И в этом плане сегодня мы с тобой стали исключением из правил, – усмехнувшись, парень продолжил путь, сильнее сжимая мои пальцы, и через несколько метров остановился, заворожено глядя на картину, которую явно искал.

Винсент Ван Гог. Звездная ночь над Роной, датированная 1888 годом.

– «Включая небольшой эскиз на холсте – вкратце: звёздное небо, разрисованное ночью; и, разумеется, газовые рожки фонарей. Небо – аквамариновое, вода – ярко-синяя, земля – розовато-лиловая. Город – синий и фиолетовый. Сам газ светится жёлтым, а его отражение – ярко-золотое, плавно переходящее в зелёно-бронзовый. На аквамариновом поле неба Большая медведица сверкает зелёным и розовым, чья бледная скромность служит контрастом для грубого золота фонарей. И две разноцветные фигуры влюблённых на переднем плане», – почти шепча мне на ухо, Тео произносил слова из письма Ван Гога, выгравированные на табличке рядом с полотном.

– Не «Звездная ночь», – я усмехнулась, – но картина правда прекрасна, – отвечаю я, положив голову на плечо парня, а волосы после «пыток» слегка выбивались из прически, спадая локонами на его рубашку.

– Мы тоже две разноцветные фигуры на переднем плане, – чуть слышно сказал Тео, осторожно глядя на меня.

Он убрал слово «влюбленные» специально? Я заглядываю в глаза парня, пытаясь понять его мысли, его желания или тайный смысл фразы. Или нет?

– Мы, – я сглотнула, – просто силуэты? – тихо.

– Это уже вам выбирать, мисс Грей, – голос Тео стал бархатным, как будто легкая хрипотца делала тональность гораздо ниже.

Мне?

– Может, – я вновь смотрю на картину, чувствуя смущение, – ты решишь за меня?

Тео ухмыльнулся, а его пальцы осторожно заскользили по моей спине, вызывая приятные мурашки от прикосновений.

– С удовольствием, – ответив, парень повернул меня к себе, жадно и, в то же время, с мучительной медленностью целуя мои губы.

Я издаю тихий вздох, не сопротивляясь и не пытаясь остановить его; разум перестал бороться с чувствами и теперь повторял поступки сердца, полностью соглашаясь с ним. Все вокруг перестало существовать на несколько мгновений, полностью растворившись в океане эмоций, бушующем во мне, я лишь ощущала тот самый недостаток воздуха, словно задыхаясь в пучине своих чувств.

Тео отстранился, улыбаясь мне и не скрывая своей победы. И моего поражения. Теперь я полностью в его власти.

– Я хочу еще, – произносит Тео охрипшим голосом, а его почерневшие глаза, казалось, заглядывают в душу, управляя мной, мыслями и телом.

И на этот раз парень прижимает меня к себе еще крепче, покрывая влажными поцелуями шею, ключицы, подбородок, губы, а мои пальцы цепляются за его рубашку, сжимают ее, словно пытаясь доказать, что это все не плод моего воображения.

Мы одни. В музее. Целуемся на фоне одной из самых известных картин Ван Гога.

Я отстранилась первой, чувствуя слегка опухшие губы от долгих, прерываемых легкими вздохами, поцелуев.

– Может, посмотрим еще картины Ван Гога? Моне? – я, немного запыхавшись и покраснев, тихо говорю имена импрессионистов, чьи картины находятся здесь, – Ренуара? Писсарро? Дега?

Тео ухмыляется, словно я сказала очередную глупость, а затем берет меня за руку, вновь притягивая к себе.

– Ты слишком сексуально шепчешь, – его дьявольская ухмылка действует гипнотизирующее.

Надо взять себя в руки, мисс Грей.

Я улыбаюсь в ответ.

– Тео, – также тихо говорю я, наблюдая, как парень вздрагивает от моего голоса, от произношения имени.

– Черт, Вивиан, так нельзя, – он постепенно остывает, – иначе я не смогу себя контролировать, – Тео Эванс улыбается более миролюбиво, и я успокаиваюсь.

Мы смотрим картины, а искра, вспыхнувшая между нами, продолжает преследовать меня, заставляя время от времени кусать припухшую губу, вновь проверяя происходящее на правдивость. Вскоре мы выходим из музея, насладившись картинами и легкими объятиями, переплетением пальцев рук и косыми взглядами.

Это странно и непривычно.

Войдя в номер, я ощущаю усталость, а вспомнив об отце, понимаю, что хочу забыться. Забыть весь этот странный день, исключая лишь… Я украдкой смотрю на Тео, который вновь спокойно снимает рубашку, повернувшись ко мне спиной. Пожалуй, мне следует выпить.

– Здесь ведь есть алкоголь? – как бы невзначай.

– Ты собираешься выпить? – Тео надевает футболку и хмуро смотрит на меня.

– Думаю, мне нужна разрядка, – говорю я устало, – перелет, покупки, чертов показ… – немного наигранно зеваю, а затем потягиваюсь.

Парень наклоняет голову набок, с любопытством глядя в мои глаза.

– Ты так устала, что, уверен, отключишься после первой рюмки, – Тео усмехается.

Тоже верно. И, к сожалению, мне нечего ему возразить, поэтому я ухожу в гостиную, на ходу снимая серебряное платье и вспоминая сообщение от своего отца.

– Я знаю, какая тебе нужна разряд… – парень не договаривает, а я чувствую его взгляд, прожигающий мою обнаженную спину.

– Уйди, – шепчу, не двигаясь с места.

Но шаги становятся лишь громче.

– Тео, уйди, – я сглатываю, стараясь побороть страх.

Прохладные пальцы касаются поясницы и скользят вдоль позвоночника вверх, оставляя за собой след из мурашек.

– Пожалуйста, – еле слышно, дрожь становится все сильнее и сильнее.

– Неужели ты не хочешь этого? – его губы осторожно и мягко кусают мочку уха, плавно скользя к плечам, лопаткам, а нос утыкается в шею.