Текст книги "Перед бурей (СИ)"

Автор книги: Неперелетная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Стой! – громче, чем нужно, заглядываю в потемневшие глаза Мичи, пытаясь найти в них хотя бы немного света.

Он замирает, сглатывая, затем осторожно опускает меня на пол, а я слышу шаги за дверью, тут же быстро надевая футболку Джеймса.

– Я понимаю, горячая кровь, – Майкл входит в комнату, оглядывая нас, – но имейте хотя бы немного уважения, голубки, хорошо?

Я опускаю голову вниз, густо краснея, и, когда Мичи выходит из комнаты, чтобы немного поговорить с другом, прячусь под одеялом в кровати, не имея возможности услышать ни отрывка их разговора.

Когда парень возвращается, выключая свет в комнате и проникая под одеяло, его пальцы осторожно касаются меня снова, крепче обнимая.

– Прости меня, – произносит он тихо, целуя мое ухо, – прошу, Вивиан.

Я не отвечаю, пытаясь притвориться спящей, но это разделение Джеймса на двух людей, агрессивного и доброго, не выходит из моей головы.

***

Майкл, получив утром важный звонок, был вынужден вернуться обратно, и, так и не успев толком поговорить с ним, лишь осторожно обнявшись на прощание, я проводила лучшего друга Мичи грустным взглядом.

– Он хороший, – говорю я, оказавшись в объятиях Джеймса и глядя на улетающий вертолет.

– Я бы не сказал этого, – произносит парень, чуть хмурясь, и я недоуменно поворачиваюсь к нему, – ты ему понравилась, Вивиан.

– И что в этом плохого? – я слабо улыбаюсь.

– А то, – он наклоняется ко мне, обнимая крепче, – что ты только моя.

Сердце бьется с сумасшедшей скоростью, когда парень касается губами шеи, делая влажную дорожку из поцелуев.

– Почему ты держишь меня здесь? – спрашиваю тихо.

– Почему ты сказала, что не уйдешь? – отвечает он вопросом на вопрос, продолжая свои поцелуи.

– Ты ведь понимаешь, что пока твоя нога не заживет… – начинаю я.

– Ни слова о сексе? – спрашивает Джеймс, дразня, а я чувствую, как пунцовеют щеки.

– Ты неисправим, – шепчу, вздохнув.

– Я могу с этим поспорить, – произносит Мичи, улыбаясь шире, а я хмурюсь, глядя на него.

***

Я не верю своим глазам, когда Джеймс спокойно открывает дверь, выпуская меня на свежий воздух.

– Не забывай, что это… – он не успевает продолжить, так как я уже бегу в лес, ступая по траве и дыша полными легкими, и, запрокинув голову, останавливаюсь в нескольких метрах от дома, подставив лицо солнцу.

Он знает, что я не смогу уйти. Не сейчас.

– Просто пикник, – говорю я, улыбнувшись ему и увидев ответную ухмылку.

Джеймс редко улыбается, словно пытается скрыть добрую и светлую часть своей души за маской безразличия и грубости, но я знаю, что это не так.

– Тебе нужно помочь? – я иду ему навстречу, кусая губу и глядя на спортивную сумку в его руке и перекинутый через плечо скрученный спальный мешок, вспоминая о еще не до конца зажившей ноге.

– Гуляй, – отвечает парень, тоже наслаждаясь теплом солнца.

– Куда именно мы идем? – я стараюсь идти рядом, ощущая странные эмоции, находясь около Джеймса.

Часть меня продолжает верить в то, что парень самый настоящий «моральный урод», чудовище, что пытало меня и использовало ради своего удовольствия. Но другая не соглашается с ней, и, поэтому, шагая вровень с ним, я стараюсь контролировать себя. Свои чувства к нему.

– Секрет, – парень наклоняет голову набок, внимательно изучая мое лицо.

– Слишком много тайн, Джеймс, – я качаю головой, но продолжаю идти рядом, чувствуя, что температура вокруг нас мгновенно упала на пару градусов, и солнечные лучи потеряли свою способность согревать.

– Вивиан, – он вздыхает, и я испытывающее смотрю на него, вновь надеясь, что парень поделится своими мыслями, – не сейчас.

Так же холодно и равнодушно, как тогда.

Опускаю взгляд, замолкая и глядя под ноги, стараясь отвлечься, любуясь природой. Я на свободе. Живая. Наверное, месяц-два назад это было бы самой желанной мечтой, но теперь, чуть ли не спотыкаясь о камушки, я бы в корне хотела поменять желание.

– Вивиан, – Джеймс зовет меня, но я игнорирую его голос, ощущая неприятное чувство в груди.

Продолжаю идти прямо, но парень хватает мою руку, резко притягивая к себе, и, не выдержав, я падаю в его объятья.

– Я не хочу, чтобы ты была замешана в этом, понимаешь? – я слышу в голосе грусть и незаметную, но присутствующую боль.

– Ты уже ясно дал понять, что это не мое дело, – бросив эти слова и не рискуя смотреть в глаза парня, отворачиваюсь, как упертая, шагая, почти топая, вперед.

– Вив, сейчас направо.

Я теряюсь, но, быстро кивнув, шагаю за Джеймсом, чувствуя неловкое молчание, и, погруженная в свои мысли, не замечаю, как парень останавливается. Хорошо, что инстинкты и чувство самосохранения срабатывают раньше отвлеченного разума, и я останавливаюсь до того, как скатиться вниз по крутому склону к водоему.

– Сейчас следуй только за мной, ясно? – Джеймс напрягся, шагая по узкой тропинке в обход оврага, и, ощутив адреналин, я иду следом за ним, глядя по сторонам.

– Ты можешь сказать, где мы находимся?

– Не в Штатах, – бросает Джеймс, и я останавливаюсь посреди дорожки, недоуменно и озадаченно глядя на парня.

– Как не в Штатах? – замерев, пытаюсь прожечь взглядом его спину, но безуспешно.

– А ты будешь верить каждому моему слову? – спрашивает парень в ответ, продолжая идти вперед.

Я замолкаю, тихо вздохнув и понуро следуя за ним. Сбежать? Он все равно догонит, к тому же, здесь слишком опасный спуск. И, как ни странно, мысли о побеге с каждым днем все меньше и меньше посещают меня.

– Пришли.

Джеймс открывает сумку, доставая из нее вещи, расстилая покрывало, а я любуюсь видом на реку и медленно склоняющееся к горизонту солнце. Здесь тихо, пение птиц едва слышно, а озеро, около которого мы оказались, как зеркальная гладь, едва колеблется под действием ветра.

– Идем? – я поворачиваюсь к Джеймсу, наблюдая, как он снимает футболку, обнажая торс и шрамы на теле, предположения и догадки о которых теперь появились в моей голове.

– Куда? – парень продолжает раздеваться, и, чувствуя смущение, я отворачиваюсь, а затем слышу быстрый бег и всплески воды.

В воду.

– Вив! – я вижу вынырнувшую из-под воды голову в нескольких метрах от берега, достаточно далеко.

Он еще и отлично плавает?

– Я никуда не пойду, – крича, жестикулирую, садясь на берег и наблюдая за парнем, который, пожав плечами, стал плыть ко мне.

– Ты ни разу не плавала в таком чистом озере, пойдем, – кричит Джеймс снова, и я пальцами касаюсь воды.

Теплая и приятная.

– Отвернись! – кричу, согласившись на это безумие.

– Серьезно? – отвечает парень, но слушается, отворачиваясь от меня.

Он в воде и не видит меня. Идеальный побег.

Такого шанса больше не будет, Вивиан.

Но я не слушаю этот внутренний голос, раздеваясь и осторожно ступая в воду.

– Не подсматривай! – вода касается коленей и постепенно доходит до талии.

Я плыву к нему и, пару раз нырнув и освежившись, останавливаюсь в метре от парня, вставая на носочки и едва касаясь мягкой и рыхлой земли.

– Теперь можешь, – тихо сказав, я поворачиваю голову к холму, глядя на него и природу вокруг, а Мичи подплывает ближе.

– Тебе нравится? – он улыбается, и в каплях на его лице отражается солнце.

Я киваю в ответ, а улыбка парня становится еще шире, и, отплыв ближе к берегу, встаю, обнажая плечи и наслаждаясь. Прикрыв глаза и подставив лицо солнцу, едва улыбаюсь, пока половина лица не прячется в тени. Недовольно приоткрыв глаза, вижу Джеймса, который с любопытством смотрит на меня.

– Ты обнажена? – спрашивает он с кривой усмешкой, и я поднимаю бровь, – я взял тебе купальник и положил на покрывало.

Мгновенно мое лицо вспыхивает, как спичка, и покрывается румянцем, а парень встает вплотную, осторожно и неуверенно касаясь моей талии. Так нежно.

Замерев, слежу за его пальцами сквозь полупрозрачную воду, не смея двигаться и неуверенно поднимая глаза на его лицо. Наши взгляды пересекаются, но я не вижу в его глазах той похоти, страсти. Он спокоен, осторожно водя пальцами вдоль моей талии, и это действие сбивает меня с толку.

– Джеймс? – я неуверенно касаюсь его плеча, чуть сжимая его, и в этот момент губы парня находят мои, нежно и трепетно целуя.

Сердце, как и все внутри, замирает, и я боюсь сделать что-либо не так и разрушить этот момент, теряясь в своих непонятных и сложных чувствах к Мичи. Он, напоследок мягко укусив нижнюю губу, отрывается от моего лица все с той же полуулыбкой.

Я сглатываю, когда пальцы Мичи скользят выше по спине, проводя по изгибам позвоночника и лаская кожу нежными прикосновениями. Это настолько непривычно и трепетно, что, тихо выдохнув его имя и потянувшись к парню, я прикрываю глаза, продолжая наслаждаться прикосновениями и поцелуями, постепенно разжигая горячее и страстное пламя.

Джеймс хватает меня за бедра, не прекращая поцелуя, и идет к берегу, а я ощущаю странное желание внутри, не сравнимое с тем, что появлялось во время каждого прихода парня. Все то, что было ранее, мгновенно показалось какой-то глупостью, ошибкой, и та животная страсть, которой нас обоих влекло друг другу, уступала новому чувству, так осторожно, как роза, раскрывавшемуся и расцветавшему внутри.

Я ощущаю, как спина касается чего-то мягкого и слегка прилипающего к влажному телу. Джеймс нависает надо мной, осторожно отрываясь от губ и глядя на лицо, а капли воды стекают по его торсу вниз, капая на ткань и оставляя на ней влажные следы.

– Я… – он неуверенно начинает, заглядывая в мои глаза, но останавливается на полуслове, вновь прикасаясь к моим губам.

Его пальцы скользят вдоль груди вниз, заставляя влажную и прохладную из-за летнего ветерка кожу покрыться мурашками. Тихий стон заглушается поцелуем, а парень шумно выдыхает, покрывая поцелуями не только губы, но и шею, ключицы, медленно спускаясь ниже и ниже. Поцеловав зону пупка и низ живота, парень садится на колени, осторожно и мягко подтягивая мое тело к себе за талию.

Ощущение полноты сопровождается тяжелым, томным стоном, и желание мгновенно увеличивается. Я цепляюсь в его запястья, предплечья, царапая их и стараясь не разрушать зрительный контакт, из-под опущенных ресниц глядя на Джеймса, его лицо, запоминая каждый мускул на его теле, каждую каплю, стекающую вниз по торсу, с новым толчком.

Он нежен, осторожно и плавно двигаясь, не отрывая глаз от моего лица.

Все вокруг теряет краски, бледнея, расплывается и растворяется, утрачивая свой смысл.

Все, кроме нас.

Комментарий к Глава 21. Нежности.

Прошу прощения за долгое отсутствие, но, честно говоря, возникли проблемы с вдохновением.

Надеюсь, глава получилась насыщенная и складная *второй отрывок был написан гораздо раньше*

А порыв страсти в начале – под действием волшебной девушки из Латвии: Aminata Savadogo – Love Injected

ВАЖНО: https://vk.com/night_gusts?w=wall-73416564_733

========== Глава 22. Стокгольмский синдром ==========

Комментарий к Глава 22. Стокгольмский синдром

Ребятки!

Мне кажется, или фэндомовцы оттенков, которые ждут бурю, умерли? :(

Очень-очень-очень хочу увидеть ваши отзывы, они помогают мне писать сие творение дальше)

Надеюсь, под давлением других произведений и сессии, стиль не изменился)

ВАЖНО: https://vk.com/wall-73416564_733

И ЕЩЕ ВАЖНЕЙ: https://vk.com/night_gusts?w=wall-73416564_815

Я не знаю, откуда внутри появилась эта чертова окрыленность, создающая ощущение бабочек в животе, которые, наполняя меня изнутри, заставляют светиться, как рождественскую елку.

– Мне понравилась первая часть пикника, – шепчет Мичи тихо, вольно кусая ушко и заставляя покраснеть.

– Все из-за того, что я не увидела купальник, – отвечаю, бормоча, и шагаю вверх по склону, чуть ли не топая и напоминая таким образом маленькое дитя.

Хотя, если вдуматься, я и была ребенком.

Казалось, узнав часть скрываемой правды, я должна была испытать облегчение, но камень внутри, прочно засевший в груди и тянувший вниз, к самому обрыву, продолжать сдавливать легкие, мешая свободно дышать.

Я стала больше оглядываться по сторонам, и теперь не чувствовала безопасности нигде, даже в собственной спальне за работой на холсте. Это уже больше походило на паранойю.

– Знаешь, тебе нужна разрядка, – произнес внезапно Джеймс, ложась рядом со мной в кровати.

Теперь я всегда спала около него, чувствуя какое-то тепло, хотя бы на некоторое время прогоняющее тьму внутри меня.

– Разрядка? – спрашиваю, шумно выдохнув, когда пальцы Мичи скользнули по моей талии выше допустимого, и на автомате ударяю их, слыша в ответ почти детское испуганное «Ой».

– Ты слишком напряженная сейчас, – шепчет он снова, касаясь влажными губами шеи и заставляя почувствовать прохладу.

– У меня многое не выходит из головы, – отвечаю, уставившись в потолок и желая видеть вместо него звезды.

– Например, то, что ты спишь с серийным убийцей? – Мичи хмурится, и его пальцы невольно сжимают меня сильнее.

Закусив губу, задерживаю дыхание, понимая, что сейчас этот разговор не приведет ни к чему хорошему.

– И это тоже, – отворачиваюсь от парня, ложась на бок и ощущая, что его пронзительный взгляд прожигает мою спину.

Молчание становится напряженней, и мне кажется, что в комнате медленно и уверенно становится холоднее, и чернота, хранящаяся внутри нас, освобождается, представляясь в виде сгущающихся теней на стенах. Один и тот же вопрос, на который Джеймс не собирается отвечать, сопровождает меня почти постоянно.

– Спокойной ночи, – шепчет парень, явно подпортив себе настроение, но все же вновь оставляя поцелуй на шее.

Я ничего не отвечаю, уставившись в стенку и лишь сильнее погружаясь в свои мысли. Экзамены. Семья. Университет. Как ты собираешься добиться контакта со всем этим, если привязана к Мичи настолько сильно, что не можешь покинуть его дом?

Невольно вспоминаются слова Майкла о киллере-одиночке, и уверенность в том, что, «притеревшись» к человеку, он избавится от объекта привязанности лишь одним известным ему путем, лишь перерастает в боязнь и панику.

Понимая, что мне не спится, несильно ворочаюсь, стараясь скрыть эти мурашки, вызванные страхом смерти, и, не выдержав, осторожно привстаю, оглядываясь на парня. Тот либо притворяется спящим, что наиболее вероятно, либо действительно погружен в сновидения, поэтому, встав, тихо и едва слышно шагаю к незапертой двери, осторожно спускаясь по ступенькам и оказываясь на кухне.

Включая свет и морщась, прикрывая глаза, открываю холодильник, доставая лимон и кубик льда. Отрезав две дольки, кладу их в стаканчик и заливаю все это водой, глядя на прозрачный стакан и погружаясь в воспоминания.

– Ана, Тедди никогда не был таким сильным привередой, как Вив, – произносит Кристиан Грей, тяжело вздыхая.

– Да, потому что с ним ты всегда гуляешь больше! – надув губки, я, 6-летняя обиженная девочка, ухожу от отца в сторону дороги, совершенно не зная, куда идти, но желая оказаться как можно дальше от отца.

– Милая, мальчики, – мама подхватывает меня на руки прежде, чем я собиралась пересечь дорогу, – больше общаются друг с другом, – она старается успокоить меня и заставить повернуться к отцу.

Я изо всех сил качаю головой.

Я даже не помню, в чем тогда было дело, и чего именно я добивалась от отца, кроме его признания, внимания и заботы.

– Знаешь, давай договоримся так, – произносит серьезно Кристиан Грей уже позже, оказавшись в отеле, – когда мы захотим поговорить друг с другом, у нас будет свой собственный код, – с легкой улыбкой.

– Шифр? – спрашиваю я, уже успев остыть.

– Да. Например, жесты, – папа показывает какие-то жесты на пальцах.

– Может, твой стакан со льдом? – я, ничего не понимая, выдаю это, глядя на рюмку виски, сжимаемую отцом.

Он смеется.

– Хорошо, но в твоем будет вода, – отвечает он, осторожно дотрагиваясь до моей щеки, – по руках, Вивиан Роуз Грей?

– И лимоны! – я нагло хватаю рюмку отца, заглядывая вниз, – Две штучки!

– Договорились, – улыбается отец, осторожно возвращая виски обратно.

Воспоминание больно кольнуло в груди, заставляя помрачнеть. Уверенность в том, что отец ищет меня, добавляла к боли странный стыд и страх. Переживание за мать, не находящую себе место, лишь добавило к валуну внутри еще один камень, и, сжав губы в тонкую линию, я стараюсь контролировать этот всплеск чувств.

Пальцы сжали стакан сильнее, и, поднеся его к губам, чувствую дрожь в руке, невольно замирая и отпуская бокал, который успешно падает вниз, разбиваясь на осколки.

– Черт! – ругнувшись, оглядываю кухню, боясь разбудить Мичи и открывая ящики в поиске какой-либо тряпки, но вместо этого натыкаясь на ножи, и, приоткрыв последний шкафчик, вижу пару-тройку пистолетов с дополнительными обоймами.

Выдохнув, разглядываю их, ощущая странное и едва понятное желание поднести один из них к своему виску. Самоубийство уже не являлось самоцелью, более того, я не видела в нем смысла. Но что-то непонятное тянуло меня к оружию.

– Вив? – Джеймс, оказавшись совсем резко слишком рядом, заставляет меня среагировать слишком быстро, выхватив пистолет и направив его на грудь парня.

Он мгновенно меняется в лице, и если в прошлый раз Мичи был быстрее ножа, то теперь с пулей соревноваться было сложнее.

– Вив, – парень поднимает свои руки вверх, – все хорошо, слышишь?

Я не свожу с него пистолета, а слова парня почти утопают во внутреннем диалоге, который, заставляя меня бороться с самой собой, не дает определенного ответа на запросы об оружии.

– Я разбила стакан, – произношу, едва заметно качая головой.

– Ты поранилась? – спрашивает он тут же, не сводя с меня взгляда, и я оглядываю оголенный торс, который при свете лампы кухни выглядит лишь более рельефным.

– Нет, – тихо.

– Может, тогда ты дашь мне убрать осколки и уберешь пистолет? – произносит Джеймс, осторожно делая шаг вперед.

Я теряюсь, а мои противоборствующие стороны замолкают, воцарившись на него в абсолютной тишине.

– Да, – отвечаю замедленно, ощущая тепло его пальцев, медленно отнимающих пистолет, как тогда отец забирал у меня свою рюмку.

Мичи оглядывает мое лицо, изучая его, а затем касается подбородка, сжимая его указательным и большим пальцами. Тянет вверх, заставляя глядеть прямо в глаза, не имея права спрятать свой взгляд.

– Что случилось? – произносит он медленно и размеренно, но строго и холодно, словно следователь опрашивает подозреваемого.

– Я разбила стакан, – шепчу.

– Почему он упал? – парень спрашивает настойчивее.

– Я вспомнила отца, – отвечаю, тихо выдохнув.

Джеймс хмурится, и, отпустив подбородок, встает, отходя от меня.

– Иди спать, Вивиан, – говоря, вынуждает меня встать.

– А ты? – спрашиваю, остановившись у лестницы.

– Я буду чуть позже.

Закрываю глаза, оказавшись в кровати, и даю волю своим слезам, не понимая, по чему и по кому я плачу. Это не похоже на обычную истерику, не сопровождается всхлипами и разрывом бумаги, метанием вещей из стороны в сторону.

Мне хочется уснуть. И больше не просыпаться.

***

Я чувствую, как пальцы ног почти сводит от холода, и, опустив взгляд, вижу мох, покрытый снегом. Оглядываясь, чувствую, словно попала в мрачную версию Нарнии: не смотря на снег, лес был таким, словно находился в тумане уже несколько сотен лет, и солнце не могло пробиться сквозь белую пелену.

Видимость пропадает на метре над головой, и все, что я могу видеть, так это небольшой участок дороги впереди и раскидистые ветви елей, которые тоже были покрыты снегом.

Делаю шаг, надеясь согреться, найдя какое-то убежище, но, спустя несколько минут бесплодных блужданий по лесу, постепенно сковывающих мое тело, я ощущаю бессмысленность этого.

Услышав скрип сзади, резко поворачиваюсь от испуга, но не могу разглядеть что-то вдалеке. Устремившись туда, чувствую, как этот противный и чем-то знакомый звук наполняет голову, заставляя ощущать адреналин и странную боль.

И, замерев, я разглядываю неподвижную кровать, которая становится источником этого неизвестного скрипа. Дыхание становится тяжелее, а бесплотные образы меня и Джеймса начинают разгораться на ней, и мои крики, едва перебиваемые этой разваливающейся кроватью из мрачного подвала, звенят в ушах сильнее колокола. Я чувствую, как пружины почти вонзаются в мою спину, ощущаю боль внизу живота и сильный, невыносимый жар.

Кровать, на которой Мичи насиловал меня.

Я резко распахиваю глаза, видя парня, склонившегося надо мной в испуге.

– Вивиан? – его брови ползут вверх, а скрип кровати все еще прокручивается в голове, как виниловая пластина на старом граммофоне, зависая и заедаясь, а момент повторяется снова и снова.

Я кусаю губу, думая, что боль поможет мне отвлечься и окончательно вернуться к реальности.

– Тебе нужна разрядка, – он едва заметно качает головой, и я неуверенно киваю.

– Научи меня, – шепчу, питая, кроме теплых чувств, тот самый страх, который пробуждается лишь в некоторые моменты.

– Тогда вставай, – говорит он серьезно, оказываясь на полу и протягивая мне ладонь, на костяшках которой я вижу уже почерневшую кровь.

***

Возможно, чтобы придать легенде о нашем с Джеймсом знакомстве, мы действительно отправились на пробежку по лесу, и, в отличие от ровной местности, она оказалась немного труднее, чем мне того хотелось. Из-за месяца пребывания в заточении дыхание стало подводить быстрее.

– Устала? – спросил Мичи, которому, черт, даже обычная спортивная футболка была к лицу.

Увидев мой кивок и сняв наушник, парень резко схватил меня, продолжая бежать дальше, как ни в чем не бывало.

– Поставь меня на место! – я стала брыкаться, на что Джеймс тут же поставил меня.

– Если можешь сопротивляться, – произнес от жестко, словно был моим персональным тренером, – значит, силы есть. Побежали.

И, повернувшись, он стал бежать дальше, вынуждая меня следовать за ним, противясь и развивая силу воли. Солнце приятно ласкает лицо уже почт полуденными лучами, и красивый лес, со свежим воздухом помогает мне бежать дальше.

Спустя полчаса мы возвратились обратно, почти соревнуясь в том, кто первым примет душ. В итоге, не поделив это место, мне пришлось вновь краснеть, отворачиваясь от оголенного Мичи и желая поскорее выйти из тесноватой кабинки.

– Я думал, ты не выдержишь, – произносит он довольно, подавая мне мочалку.

– По-твоему, я совсем слабая? – спрашиваю, вздыхая, а горячая вода почти лишает меня необходимого прохладного воздуха.

– Немного, – отвечает он, за что получает локтем по ребрам.

«Если бы я оказалась слабой, меня уже здесь не было», – появляется мысль в голове, заставляющая недовольно скривить лицо, словно я только что сама расковыряла себе старую и не залеченную рану.

– Дальше что? – спрашиваю, тут же укрываясь полотенцем.

– Стрельба, – произносит он, – ты неправильно держала пистолет, хотя я действительно на пару секунд испугался, Вив.

Я слабо улыбаюсь, а мысли внезапно возвращаются к отцу. Все еще не простив ему старые обиды, я по-прежнему не желала видеть Кристиана Грея, и странная жизнь у Мичи исполняла эту мою прихоть. Но связь с отцом мне была необходима, и, не замечая этого, я уже скучала по своей семье.

Спускаясь вместе с парнем вниз, я невольно вздрагиваю, боясь увидеть тот самый подвал, но в этом месте нет старой разваливающейся кровати и железных дверей. Все, что мне остается, так это тихо присвистнуть, разглядывая оружие, лежащее на полках, в светлом и просторном помещении.

– Добро пожаловать в логово злодея, – произносит Джеймс с улыбкой, но я вижу в его глазах грусть.

Как он может оставаться психически устойчивым, убив много людей? Забрав их жизни и продолжая делать это дальше?

Ответ всплывает на поверхность в качестве неконтролируемых срывов, и уже прошедшая боль внизу от того вечера, когда Мичи напился и насиловал меня, вновь неприятно кольнула, заставляя поморщиться.

«Тебе нужна разрядка», – вторит этой мысли голос парня, и, сглотнув, я боюсь представить, как может отдыхать Джеймс после тяжелой миссии киллера.

– У тебя было много девушек? – внезапно спрашиваю, встав около него и наблюдая, как он проверяет пистолет.

– Ревнуешь? – отвечает Мичи, с громким щелчком вставляя обойму и заставляя меня нахмуриться.

– Я серьезно, – говорю уже менее уверенным голосом.

– Я тоже, – произносит он беспристрастно.

Затем протягивает мне оружие, подводя к линии напротив мишени. Берет мои пальцы, вкладывая в них холодный ствол и заставляя вытянуть руки. Около меня стоит небольшая будка с наушниками, но мы не идем к ней.

– Твои пальцы слишком сильно дрожат, ты можешь промахнуться, – произносит парень суховато и строго, – постарайся расслабиться. И выплеснуть все то, что накопилось внутри, на мишени.

Именно это ты делал, убивая людей, Джеймс Мейсон?

Вдыхая полной грудью, стреляю один раз.

– Неплохо, – ответ сопровождается поцелуем на шее.

– Не отвлекай меня, – шепчу, прицеливаясь и делая еще выстрел.

И вновь, стреляя еще пару-тройку раз и попадая все ближе к центру мишени.

– Ты знаешь, что ты слишком сексуально выглядишь сейчас? – произносит Джеймс слабо, с хрипотцой, и осторожно обхватывает меня сзади, заставляя почувствовать его растущее возбуждение.

Страх мгновенно увеличивается, и, когда парень толкает к будке, я ощущаю новую волну адреналина, широко раскрывая глаза и стараясь контролировать ситуацию.

– Джеймс, я не хочу, – шепчу, а парень выхватывает пистолет из моих рук, откладывая его в сторону.

– Хочешь, – возбужденно произнеся, парень толкает меня сильнее, на этот раз к стене, и я чуть ли не припечатываюсь в нее лицом.

– Нет, – говорю громче, а голос становится тоньше и неуверенней.

Это его неконтролируемый срыв. Неуравновешенное и нестабильное сексуальное желание с применением насилия и агрессии.

Он сильно давит на мою спину, заставляя, опираясь ладонями о стену, наклониться вниз, и от этого я испытываю еще большее унижение. Пальцы парня резко и грубо скользят по телу, хватая волосы и наматывая их на кулак. Тянет за них голову вверх, и я слабо вскрикиваю, понимая, что очередная боль неизбежна и не зная, что мне при этом сделать.

– Именно так ты насиловал своих бывших? – спрашиваю, едва сдержав слезы, громко, почти крича.

Он останавливается, словно мои слова задели парня. Мгновенно убирает пальцы с моей поясницы и из волос, и, пользуясь временным замешательством, я отталкиваю его, чувствуя самую странную из всех борьбу за свою жизнь.

Неудивительно, что парень не сдвинулся с места, но, растерявшись, он не успевает схватить меня снова. Зато я хватаю пистолет, вновь нацеливая его на парня.

– Ты чудовище, – шепчу я, а страх пробуждает, заставляя все инстинкты обостриться до предела.

Мичи молчит, хмуро глядя на меня, и я давлю свои слезы, вспоминая все, что связано с парнем и понимая, что плохих моментов было гораздо больше, чем хороших.

– Ты понимаешь, что хотел сейчас сделать? – спрашиваю, утерев пальцами скатывающуюся слезу и держась на безопасном расстоянии от него.

Он ничего не отвечает, словно давая мне высказать все свои эмоции.

– Ты хотел изнасиловать меня, – тихо произношу, а все бабочки внутри, словно под отравляющим газом, одна за другой, падает вниз, умирая мучительной смертью.

– Ты хотел причинить мне боль, не так ли, Джеймс? – сдавленно, – Все твои срывы, это моменты, когда ты испытываешь наслаждение от того, что другой человек страдает?

Он делает шаг назад, вставая прямо под лампу, словно мишень.

– Убей меня, Вивиан, – шепчет он, и я слышу в его словах раскаяние, но оно смешивается с непонятной мне болью.

– Разве тебе не хватает жестокости на своей работе? – шепчу, а все впереди покрывается слабой пеленой от слез.

– Я не буду пытаться избежать пули, – произносит он серьезно, а мои пальцы лишь сильнее дрожат, сжимая пистолет, направленный на его грудь.

Убить его.

Найти ключи от машины и покинуть это место, либо попробовать позвонить Майклу и рассказать все с самого начала. Вернуться в школу, если друг Джеймса поймет меня и сможет отпустить, либо оставаться под его опекой, пока все не уляжется. Вновь повидать Тео, простив его, наконец-то воссоединиться с семьей. Увидеть старых друзей, сдать экзамены и поступить в университет.

И ради всего этого нужно лишь спустить курок.

Одно движение может мгновенно изменить твою жизнь, Вивиан, но разве ты не станешь такой же, как Мичи?

– Стреляй! – почти крича, говорит парень, словно ему не терпится расстаться с жизнью.

– Я не могу так легко убивать людей, как ты! – кричу в ответ, а слезы становятся лишь сильнее, – Я… – я оседаю на пол, но продолжаю держать пистолет наготове, – я не могу.

Джеймс стоит на месте, наклонив голову набок и разглядывая меня, словно я оказалась слишком слабой, чтобы изменить все в лучшую сторону. Будто мне действительно было хорошо находиться в этом хаосе, что окружал со всех сторон.

– Ты настолько слабая, что не можешь сделать одно движение пальцем? – произносит он, словно хочет спровоцировать меня, но такие уловки не действуют.

– Это другое, – выдыхаю, опираясь спиной о прохладную стену и действительно ощущая разрядку.

– Тогда что это, Вив? – спрашивает Мичи, продолжая стоять на месте.

Ответить одним словом из шести букв, начинающимся на «л»? Слабо улыбаюсь, но скорее болезненно, чем от радости.

– Стокгольмский синдром, – отвечаю едва слышно, пересекаясь взглядом с Джеймсом, пытаясь всмотреться в его лицо.

Он не сводит с меня глаз, словно только сейчас до него доходит то, что, мне кажется, стало очевидным уже слишком давно.

– Нет, ты не… – парень теряется, и его ответ вызывает лишь новый приступ боли.

– Я люблю тебя, Джеймс, – шепчу едва слышно, опуская пистолет на пол и, прижав колени к себе, утыкаюсь в них головой, раздавая едва слышные всхлипы.

========== Глава 23. Вопросы ==========

Я продолжаю глупо реветь, сжавшись и дрожа, как осиновый листок, про себя подмечая, что приступы такой слезной истерики в последнее время участились. Ногти пальцев почти впиваются в икры, чтобы уменьшить эту боль, засевшую внутри и медленно копившуюся, нараставшую, словно снежный ком.

От признания легче не стало, а молчание со стороны Мичи уже не напрягало меня, так как результат своих собственных действий и этой подвальной сцены я не видела. Исход предрешен не был, но сейчас мне было все равно на происходящее вокруг.

Чужое прикосновение к голове заставляет вздрогнуть снова.

– Вив, ты не можешь, – шепчет он, а затем резко прижимает меня к себе, что, обхватив его, почти тону в объятиях своего бывшего насильника, чувствуя себя маленькой девочкой, провалившись в темноту и не имея возможности выбраться из нее.

– Еще как могу, – отвечаю, утыкаясь головой в его грудь и продолжая плакать, а легкие поглаживания спины немного, но все же успокаивают.

– Ты понимаешь, кого ты любишь? – спрашивает Джеймс тихо, заставляя меня остановить слезы и поднять на него красные глаза.

– Чудовище, – шепчу тихо, на что парень серьезно кивает, не сводя с моего лица изучающего взгляда.