Текст книги "Повесть о старом Техасе (СИ)"
Автор книги: Nataniel_A
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
День клонился к вечеру. Сеньорита де Лос-Льянос подъехала к хижине Мориса-мустангера. Фелим О’Нил, его слуга, услышал ржание лошади и в недоумении выглянул наружу, приговаривая:
– Мистер Морис, что это вы так рано пожаловали? Сами же сказали ждать вас ночью… – увидев незваную гостью, ирландец удивленно вытянул круглую упитанную физиономию. – Баллибалах!{?}[Здесь: непереводимое междометное восклицание] Сеньорита, а вы что тут делаете?
– Я приехала встретиться с доном Морисио. Он у себя? – спросила Исидора слугу мистера Джеральда, мысленно досадуя на его малопонятный говор с сильным ирландским акцентом.
– Его нет, вернется не раньше полуночи, а как вернется, так и задерживаться не станет – уезжаем мы с мистером Морисом на благословенную землю святого Патрика.
– Говорите яснее! Дон Морисио уезжает? Куда?
– В Ирландию, сеньорита.
– Пресвятая Дева! – с горечью воскликнула Исидора. – Как хорошо, что я решила повидаться с ним именно сегодня!
– Да вы его не ждите! – Фелим мягко попытался выпроводить мексиканку. – Мистер Морис приедет поздно, будет торопиться… Что ж вам время зря терять, чай, до вашего поместья ехать не ближний свет.
– Я буду ждать его, – решительно заявила Исидора. – Буду ждать хоть всю ночь! Он не уедет, пока не поговорит со мной!
– Святой Патрик! – вздохнул слуга. – Ой, что-то будет, ой, будет…
***
Полная луна медленно плыла по небу, когда Исидора в одиночестве тоскливо сидела у входа в хакале. Она тихонько пела старинную испанскую песню о том, как красавица-цыганка просила у госпожи-Луны счастья с единственным человеком, которого выбрало ее сердце.{?}[Имеется в виду стилизованная под народную балладу песня «Hijo de la Luna», написанная в 1980-х гг., но допустим, что это реально существовавшее в XIX веке фольклорное произведение.] Поблизости послышался топот копыт. Исидора взволнованно вскочила, устремив взгляд во тьму, откуда вот-вот должен был показаться ее возлюбленный – в том, что это он, она ничуть не сомневалась. И действительно, из лесной чащи выбежал Кастро, гнедой Мориса, вот только седок вместо того, чтобы ехать на лошади верхом, был безжизненно перекинут через седло, будто тряпичная кукла.
– Дон Морисио! – девушка в ужасе подбежала к Кастро, вернее, к человеку на его спине – не то живому, не то мертвому.
Полосатое серапе Мориса свесилось вниз и закрывало его голову. Исидора резким движением открыла лицо пострадавшего и вскрикнула:
– Дон Энрике!
– Что случилось?! – выскочил из хакале перепуганный Фелим.
– Помогите мне снять его! – командирским тоном произнесла Исидора, отстегивая ремни, которыми был привязан к седлу молодой Пойндекстер.
– Святой Патрик! Да это же мистер Генри! – потрясенно хлопал глазами ирландец. – Он мертв?! Боже мой, неужели он мертв!
– Помогите же! – строгим окриком она привела паникера в чувство.
Фелим, бормоча под нос неясные восклицания, не без труда подхватил Генри на руки.
– В хижину, несите его в хижину!
О’Нил, кряхтя, внес бесчувственного юношу в низенький дверной проем.
– Укладывайте на постель! – продолжала давать указания Исидора.
Она стащила с раненого серапе, расстегнутую блузу и кем-то уже наложенную наспех повязку, насквозь пропитавшуюся кровью. На груди Генри зияла рана от пули.
– Он еще дышит, – низко склонившись над ним, сообщила девушка. – Скачите в форт, привезите врача!
Фелим растерянно бегал вокруг кровати и хватался за все склянки, что попадались под руку – видимо, ища спирт.
– Быстрее! – вновь прикрикнула на него Исидора. – Стойте! Не садитесь на Кастро – он уже устал, возьмите моего коня! Ради всего святого, торопитесь!
Она уложила Генри повыше, чтобы ему было легче дышать, и осмотрелась по сторонам. В углу стояла кадка с питьевой водой, а у входа были сложены пара тюков с вещами. Исидора бесцеремонно распаковала один тюк и достала оттуда хлопчатобумажную рубашку Мориса, которая тут же превратилась в несколько полосок чистой ткани для перевязки. Промыв рану водой, мексиканка наложила их крест-накрест, как умела, молясь о том, чтобы это принесло хоть какое-то облегчение и пользу пострадавшему.
– Пресвятая Дева! – шептала она, отирая мягкой тканью окровавленное лицо юноши. – Бедный, бедный дон Энрике! Кто мог сделать это с вами?.. Кто желал зла такому беззлобному созданию? Разве что пуля предназначалась другому… Как же это произошло?
Словно в ответ на ее слова, Генри распахнул глаза и остекленевшим взглядом уставился в потолок. Он тяжело дышал и хрипел, силясь что-то сказать.
– Молчите, дон Энрике! Молчите, ради Бога, берегите силы! – Исидора взяла его за руку и гладила по каштановым кудрям, успокаивая. – Скоро приедет врач, все будет хорошо, только не умирайте!
Раненый затих и вновь прикрыл веки.
– Вот так, – ласково то ли по-английски, то ли по-испански – она сама перестала разбирать – сказала девушка, будто мать над колыбелью младенца. – Отдыхайте, все хорошо. Держитесь, милый дон Энрике, нельзя умирать! Вы нужны здесь, вы не можете оставить отца, оставить… сестру. Вы нужны им, только представьте, как они огорчатся, если вы уйдете! О Пресвятая Дева, сохрани ему жизнь!
Исидора тревожно прислушивалась, не скачут ли к хижине лошади, хотя и понимала, что еще прошло слишком мало времени, чтобы успеть к форту и обратно. Здесь и сейчас рядом с умирающим была только она: и врач, и сестра милосердия, и друг, и мать, и священник. Исидора не боялась смерти, но как же не хотелось отдавать в ее когтистые лапы этого юного, чистого, светлого человека! Внезапно Генри стал ей очень близок, будто она единственная, кто может удержать его на этом свете.
Исидоре вспомнились их встречи, его приветливая улыбка и то участие, которое молодой Пойндекстер всегда проявлял по отношению к малознакомой сеньорите. Там, в Каса-дель-Корво, когда мексиканка впервые поняла, что стремительно теряет возлюбленного, кто подошел к ней и спросил, почему она так побледнела? Кто пытался разговорить ее и утешить, когда на душе было невыносимо мрачно? Кто навещал ее чуть ли не каждый день на асьенде ее дяди? Но когда этот добрый юноша вдруг перестал видеться с ней, Исидора даже не заметила этого, словно его никогда и не существовало. Не узнала, все ли у него в порядке, и теперь, похоже, жестоко за это поплатилась.
– Держитесь, милый дон Энрике… – без конца повторяла она над его постелью.
Исидора потеряла счет времени – начинало понемногу светать, а ей то казалось, что миновало от силы полчаса, то чудилось, будто она сидит с Генри больше суток. Снаружи послышались голоса десятка мужчин и лошадиное ржание – Фелим привел из форта целый отряд: военного хирурга-немца и майора с солдатами.
Врач резким шагом вошел в хакале и без промедления начал осматривать раненого, пристроив свой чемодан со всем необходимым на табурете возле кровати.
– Сеньор, он будет жить? – робко спросила Исидора, до дрожи боясь услышать отрицательный ответ.
– Я не Господь Бог, чтобы знать, кто будет жить, а кто нет, – не слишком деликатно ответил доктор. – Я должен сделать операцию, а у меня как назло нет ассистента! Этих так называемых сестер милосердия не сыскать, когда они нужны. Кроме того, у него сильно вывихнуто колено.
– Я хочу помочь! – вызвалась девушка, на что хирург смерил ее оценивающим взглядом.
– Что ж, боюсь, выбор невелик, когда в три часа ночи в форте не находится ни одной сестры милосердия, – согласился он. – Слушайте меня, не суетитесь и не паникуйте.
То, что происходило далее, Исидора в дальнейшем предпочитала не вспоминать. Она действовала четко, ведь от этого зависела жизнь человека. Лишь иногда ей становилось страшно за него, и, когда раненый в полубессознательном состоянии кричал от боли, мексиканка восклицала: «Дева Мария, он так страдает!»
Наконец врач в окровавленном переднике стер пот со лба и устало опустился на грубо сколоченную деревянную табуретку. Майор, услышав, что операция окончена, без стука вошел в хижину.
– Доктор Нойманн, какие сведения? – поинтересовался он.
– А сведения, майор, более чем интересные, – хирург взял в руки извлеченную из груди раненого пулю, обернутую в бинт. – Во-первых, ваш Пойндекстер родился в рубашке. Полдюйма вправо, и мы уже имели бы дело с трупом. А во-вторых, его несостоявшийся убийца – крайне непредусмотрительный человек. Ну кто же стреляет в людей мечеными пулями?
С этими словами он протянул майору главную улику, на которой были изящно выгравированы две буквы: «К.К.»
– Вне сомнения, это инициалы, – заключил комендант форта. – Кто-нибудь догадывается, кому они принадлежат? – обратился он к отряду.
Военные переглядывались в смятении, пока лейтенант Генкок не высказался:
– Доктор прав: нет более непредусмотрительного человека, чем хозяин оружия, из которого был сделан выстрел. Разумеется, если мы не имеем дело с хищением или подменой. Помнится, капитан Кассий Колхаун во время Мексиканской войны хвастался перед сослуживцами на весь гарнизон, что в его револьвере меченые пули, и он всегда может узнать подстреленную им дичь.
– Боже праведный, вот так дела! – раздались восклицания.
– Тише! – осадил врач расшумевшихся солдат. – Больному не нужен этот гомон, идите переговариваться на лесную опушку.
– Мы сейчас же организуем его перевозку в лазарет форта, – сказал майор.
– Об этом не может быть и речи. Больной потерял по меньшей мере пинту{?}[Американская пинта равна примерно 0,47 л.] крови, ему только что сделана операция, а еще он проехал бог знает сколько миль вниз головой. Нет-нет, еще одного путешествия он не переживет.
– В таком случае, вы остаетесь здесь под охраной караульных, а мы отправляемся в Каса-дель-Корво. Сеньорита, – майор обратился к Исидоре, которая все еще не отходила ни на шаг от постели раненого, – прежде чем мы покинем Аламо, я обязан задать вам несколько вопросов.
– Задавайте, сеньор, я готова отвечать. Только постарайтесь выражаться проще.
– Эти вопросы, к-хм, конфиденциальны. Секретны. Прошу вас, выйдите ненадолго.
Исидора нехотя поднялась на ноги и вышла вслед за комендантом, у порога еще раз обернувшись в сторону бледного, измученного Генри, словно боялась, что без нее он не справится с болью и пяти минут.
– Во-первых, сеньорита, как случилось то, что вы оказались в ночной час за десяток миль от дома?
– Вам обязательно нужно знать? – нахмурилась мексиканка.
– Идет следствие. Важны все детали.
– Хорошо. Я хотела поговорить с доном Морисио, который живет здесь.
– Морис Джеральд? Вы не застали его дома?
– Нет. Его слуга сказал мне, что они собираются уезжать в Ирландию.
– Сколько часов вы находились здесь, пока он отсутствовал?
– Я не знаю… – растерялась Исидора. – Я приехала сюда в шесть часов пополудни и никуда не уходила.
– Когда вы увидели лошадь с раненым человеком?
– Думаю, это было уже далеко за полночь.
– Это правда, что на пострадавшем была чужая верхняя одежда, а самого его привез сюда конь Мориса Джеральда?
– Да, это так, – ответила Исидора, и вдруг ее ум поразила страшная, но такая очевидная мысль. – А дон Морисио?! Где он? Он до сих пор не вернулся домой!
– Это нам предстоит выяснить.
– Прошу вас, сеньор, поторопитесь с его поисками! – взмолилась мексиканка. – Он, должно быть, пострадал не меньше дона Энрике!
– Мы непременно его найдем – отряд Спенглера уже отправился по следам его лошади. Последний вопрос, сеньорита. Вам известно что-нибудь о возможной ссоре мистера Пойндекстера и его двоюродного брата? А о его ссоре с мистером Джеральдом?
– Нет, нет… – еле слышно говорила Исидора, превозмогая ужасную тревогу за возлюбленного. – Дон Энрике слишком добр.
– Премного благодарен, сеньорита, – майор слегка поклонился. – Нам осталось допросить слугу.
Фелим за все это время не проронил ни слова, не считая бессвязного бормотания, где он поминал всех ирландских святых, поминутно прикладываясь к бутылке с мононгахильским виски. Когда комендант растолкал его, он был уже мертвецки пьян.
Ближе к рассвету отряд покинул Аламо, а Исидора осталась в хижине Мориса в компании врача, постоянно следившего за состоянием Генри, пары караульных и уснувшего в углу Фелима. Ее веки смыкались от усталости, но душа была не на месте: за заботами о Генри она ни разу не вспомнила о том, что Морис может быть в опасности!
– Пресвятая Дева, хоть бы он был жив! – тихо говорила она по-испански. – Не следует ли мне самой поехать искать его? Кажется, дону Энрике стало лучше… Хвала Небесам, его жизнь больше вне опасности! Я лишь отдохну полчаса, а после пересеку всю прерию вдоль и поперек, но найду дона Морисио! Дева Мария, дай мне сил все вынести!.. – устало прошептала Исидора и погрузилась в тяжелый, будто сковывающий ее железными цепями сон.
========== Глава VI ==========
За завтраком на асьенде Каса-дель-Корво царило тягостное молчание. Луиза, вся бледная, с тенями, залегшими под глазами, была похожа на неподвижную мраморную статую. Кассий вопреки давней привычке даже не взглянул на кузину – он беспокойно постукивал подушечками пальцев по столешнице и все время посматривал в окно, будто ждал неприятных вестей. Место Генри за столом пустовало.
– Мальчика непременно нужно показать врачу – мне не нравится, что он завел себе обычай спать до обеда, – обеспокоенно проговорил Вудли, выпивая чашку чая со свежими оладьями.
– Масса Вудли… – Плутон, стоявший позади стола, весь сжался от страха.
– Ну, что такое, Плутон?
– Массы Генри нет в его комнате. Постель разобрана, смята, а в ней никого. И вороного в конюшне тоже нет.
– Как это? – поразился Пойндекстер. – Не может быть, чтобы он сорвался куда-то посреди ночи, никого не предупредив! Что же происходит с Генри, в конце концов?
Луиза побледнела еще больше, а Кассий едва приметно вздрогнул и крепче сжал в руке столовый прибор.
– Масса Вудли, масса Вудли! – прибежала в столовую запыхавшаяся чернокожая служанка Флоринда. – Там у ворот солдаты, все на лошадях, спрашивают вас!
– Боже милостивый! – Вудли схватился за сердце и побежал во двор, по пути с грохотом уронив стул, на котором сидел.
Луиза поднялась из-за стола и медленно последовала за отцом, каждое мгновение боясь упасть в обморок от страшного предчувствия – неужели с Генри что-то случилось на пустынной ночной дороге?.. Она избегала смотреть в глаза Кассию, идущему рядом с ней, впрочем, тот и сам почти не обращал на нее внимания.
Отряд из форта Индж въехал во внутренний двор асьенды и ждал ее хозяев.
– Майор! – плантатор спешно спустился по ступеням крыльца. – У вас есть вести о Генри? Мальчик пропал!
– Именно о мистере Генри Пойндекстере мы и приехали сообщить вам. И не только за этим, – невозмутимо ответил майор.
– Господи! – из груди Вудли вырвался сдавленный крик. – Скажите, что с ним не случилось ничего серьезного, умоляю! Должно быть, он угодил в какую-то переделку и попал под арест?..
– Успокойтесь, мистер Пойндекстер. Ваш сын жив, но он тяжело ранен.
– Как?! – хором воскликнули Луиза и Кассий Колхаун, показавшиеся на крыльце.
– Капитан Колхаун, – майор прищурился, – вам наверняка известно об этом деле больше нашего.
– Не понимаю вашего намека, – Кассий оскорбленно приосанился.
– Из раны мистера Пойндекстера извлекли пулю с вашими инициалами, потрудитесь объяснить, как она туда попала?
Вудли обмяк и повалился на землю.
– Отец! – вскрикнула Луиза и бросилась к нему, перед этим метнув на кузена взгляд, поражающий сильнее пули.
– Господа офицеры, – Кассий поднял руки и растерянно озирался по сторонам, – произошло какое-то чудовищное недоразумение!
Майор велел солдатам провести обыск дома и в особенности комнаты Колхауна.
– Послушайте, – суетливо оправдывался капитан Колхаун, – но это же просто глупо! Какие мотивы могли быть у меня, чтобы выстрелить в собственного двоюродного брата?! Все знают, что Генри и мухи не обидит!
– Кассий… – прохрипел пришедший в себя Вудли Пойндекстер.
– Дядя Вудли! – тот опустился перед ним на колени. – Это неправда, недоразумение, я клянусь, что никогда не причинил бы Генри вреда!
– Это предстоит выяснить следствию, – осадил его майор. – А пока вы должны поехать с нами в форт до того, как все обстоятельства станут ясны.
– Это возмутительно! Возмутительно! – негодовал Кассий. – Какие у вас доказательства моей вины? Меченая пуля? Из револьвера мог выстрелить кто угодно! Когда следствие докажет мою невиновность, я не спущу вам с рук этого оскорбления, майор!
– Успокойтесь, капитан! – прикрикнул на него лейтенант Генкок. – Ваша истерика не делает вам чести.
– Видит Бог! – Колхаун принял патетичную позу и положил правую руку на сердце. – Видит Бог, я не хотел рассказывать этого при всех, не хотел покрывать свою семью позором, но боюсь, что иного выхода нет!
– О чем вы говорите? – уточнил майор.
– Все, все должны узнать правду! – продолжал бушевать отставной капитан. – Вы не там ищете преступника! Истинный преступник – тот, кто вчера ночью пробрался на асьенду, чтобы встретиться с моей кузиной, Луизой!
– Ты не в себе, Кассий, – ледяным тоном произнесла Луиза, выпрямившись в полный рост.
– Неужели даже в такой ситуации ты станешь выгораживать своего ненаглядного мустангера?! – прошипел в ответ Кассий.
– Что все это значит, Луиза?.. – спросил побледневший отец семейства.
– Вы расскажете свою версию событий в форте, – прервал разыгравшуюся драматическую сцену майор, – а пока я вынужден арестовать вас, капитан Кассий Колхаун, по подозрению в покушении на убийство мистера Генри Пойндекстера.
– Какой ужас! – прошептал Вудли, закрыл лицо руками и разрыдался.
– Хорошо! – Кассий перешел на визг. – Арестовывайте меня, но знайте: я не виноват! Вчера около полуночи Генри вломился ко мне в спальню и попросил револьвер взаймы. Он был взбешен. Когда я спросил, что случилось, он ответил, что застал Луизу в саду в объятьях Мориса-мустангера и хочет разделаться с ним. Вскоре после этого Генри уехал, так и не вернув мне оружие. Я пытался отговорить его ехать в ночь, но это было бесполезно.
– Луиза… – потрясенно посмотрел на девушку отец. – То, что говорит Кассий, это правда?
– Мисс Пойндекстер?.. – пытливо взглянул на нее майор.
– Морис-мустангер был здесь вчера ночью, – Луиза словно бы превратилась в исполненное молчаливого достоинства каменное изваяние. – Генри действительно был зол и целился в него из револьвера. Но все совсем не так, как вы могли подумать. У мистера Джеральда не было дурных намерений. Мой брат ехал не убивать его, а мириться с ним.
– Вы видите, майор? – с нескрываемым торжеством воскликнул Колхаун.
– Луиза, Луиза, что ты наделала… – тихо шептал Вудли, обхватив голову руками.
К Каса-дель-Корво на взмыленной лошади примчался офицер из поискового отряда.
– Господин майор! Появились новые сведения, – запыхавшимся голосом сообщил он. – Морис Джеральд найден раненым в лесной чаще у дороги, его доставляют в лазарет.
– Боже мой! – воскликнула Луиза.
– Там же обнаружен шестизарядный револьвер Кольта, из которого преступник совершил выстрел. В нем не хватает одного патрона.
– Что ж… – растерянно произнес майор. – Показания мисс Пойндекстер не позволяют мне арестовать капитана Колхауна за недостаточностью улик.
– Кто ответит за оскорбление, несправедливо нанесенное мне?! – раздувался от гордости Кассий.
– Не горячитесь, капитан Колхаун. Вы больше не подозреваемый, но вы все еще остаетесь одним из главных свидетелей, так что не пытайтесь покинуть Техас или сделать какую-нибудь глупость.
– Но ради всего святого, скажите, где Генри?! – вскричал Вудли Пойндекстер, не находивший себе места из-за тревоги за сына.
– Он находится в хижине Мориса Джеральда на Аламо. Мы не стали перевозить его из-за тяжелого состояния, но возле него дежурит врач из форта. Кроме того, за ним хорошо ухаживают.
– Кто? – одновременно спросили отец и дочь.
– Одна сеньорита, племянница вашего соседа, – поведал майор. – Вы должны благодарить ее за спасение Генри – если бы не ее своевременные действия, ему вряд ли удалось бы выжить.
– Майор, я так счастлив слышать это! – с радостными слезами на глазах сказал Вудли. – Но я хочу видеть своего мальчика, как туда добраться?
В тот миг, когда Луиза услышала о племяннице дона Сильвио в хижине у Мориса, ей показалось, что это не Генри ранен из револьвера, а она. Неужели все слова любви, все клятвы в верности были ложью? Недаром прекрасная креолка сравнила мустангера с Люцифером в их первую встречу – он коварен настолько же, насколько обворожителен. О, как цинично с его стороны было просить ее руки, когда дома его поджидала мексиканская красотка! Скольких наивных барышень он еще обманул?..
– Вас проводят туда, а мне пора возвращаться в форт. Генкок, съездите с мистером Пойндекстером на Аламо.
– Да, господин майор, – ответил лейтенант.
– Я немедленно отправляюсь в дорогу, – суетливо засобирался Вудли. – Плутон, седлай моего коня!
– Я с вами, дядя, – вызвался Кассий, все еще изображающий оскорбленную невинность.
– Я тоже поеду! – твердо заявила Луиза.
– Нет! – строго отрезал отец. – Ты наказана. Мы поговорим по моем возвращении.
– Но это бесчеловечно – не дать мне увидеться с раненым братом! – возмутилась девушка.
– Если бы не твоя вопиющая, преступная глупость, с братом все было бы хорошо, – судя по всему, плантатор крепко осерчал на своенравную дочь. – Оставайся дома, Луиза.
Множество копыт застучали по дороге, поднимая в воздух густое облако пыли. Луиза долго смотрела вслед удаляющейся кавалькаде и жалела лишь о том, что Генри в порыве гнева не застрелил ее саму. Уж лучше быть мертвой и ничего не чувствовать, чем страдать так, как она сейчас страдает.
***
Исидора пробудилась от тяжелого сна и увидела, что старый немец собирается покинуть хижину мустангера, оставив раненого без своего попечения.
– Сеньор, куда вы уезжаете? – растерянно обратилась она к доктору. – Как же дон Энрике будет без вас?!
– В форт доставили еще одно раненого, – сухо сообщил тот, – думается, я ему сейчас нужнее, чем вашему дону Энрике.
– Еще одного?.. – с замиранием сердца переспросила мексиканка. – Вы знаете, кто это?
– Знаю, еще один участник вчерашней переделки, – врач захлопнул чемодан и закрыл на заклепку. – Хозяин хижины, где мы с вами находимся.
– Пресвятая Дева! – воскликнула Исидора. – Я хочу поехать с вами!
Доктор Нойманн с недоумением посмотрел на нее.
– Ему стало лучше, – указал он на лежащего возле стены Генри, – но не до такой же степени, чтобы оставлять его совсем без присмотра!
– Разумеется, – устыдилась Исидора, – я не оставлю дона Энрике одного.
– Скоро здесь должен быть кто-то из его родственников, тогда и поедете со спокойной совестью куда захотите. А вот, кажется, и они, – заключил доктор, выглянув за дверь, где со стороны лесной тропы уже был слышен стук копыт приближающихся лошадей. – До свидания, сеньорита, вы мне очень помогли. Буду рад видеть вас в лазарете в качестве сестры милосердия, а то в форте, знаете ли, всегда недостает людей. Техас, глушь.
– Спасибо вам, доктор! – от всей души поблагодарила его Исидора. – Спасибо за дона Энрике! Скачите же, скачите скорее, спасайте дона Морисио! Благослови вас Бог!
Немец приподнял на прощание шляпу-котелок и покинул хижину. Исидора подошла к постели раненого и присела у ее края. Генри будто бы спал, но сон его был тревожным – густые волосы разметались по подушке, веки слегка подрагивали, запекшиеся бледные губы что-то тихонько шептали. Девушка взяла глиняную чарку с водой и аккуратно приподняла его голову, чтобы напоить. Генри закашлялся, морщась от боли.
– Генри! – громко воскликнул с порога Вудли. Он бросился к кровати, представлявшей собой козлы, обтянутые лошадиной шкурой, и припал к груди сына, заливаясь слезами. – Генри, бедный мой мальчик! Какой негодяй мог обойтись с тобой так жестоко?
Исидора посмотрела на Кассия, притулившегося у входа, испепеляющим взглядом черных глаз. Немыслимо – выстрелить в кузена, а потом прийти проведать его, как ни в чем не бывало! И почему только майор его не арестовал?..
– Как ты нас напугал! – Пойндекстер гладил бесчувственного больного по голове, точно маленького ребенка. – Ничего, сынок, все будет хорошо, врач сказал, что ты встанешь на ноги… Сеньорита! – его взгляд обратился к Исидоре. – Само Провидение послало вас! У меня не хватит слов, чтобы выразить безмерную отеческую благодарность! Вы спасли не только Генри, вы спасли меня, всю нашу семью! Представить только, если бы мы его потеряли…
– Сеньор, я лишь сделала то, что должна была, – улыбнулась мексиканка. – Любая бы на моем месте поступила так.
– Нет-нет, гораздо более того! Не всякая сестра может сделать столько для своего брата, сколько вы сделали для моего бедного Генри, – в последней фразе плантатора Исидоре послышались странные нотки, будто он затаил обиду на свою дочь. – Но, послушайте, вам нужно отдохнуть. Вы дежурили у постели больного всю ночь, езжайте домой к дяде. Я могу и сам посидеть с сыном.
– Как пожелаете, сеньор, – растерянно пожала плечами Исидора и взглянула на раненого.
Ее сердце точно раскололось напополам: одна его часть рвалась к Морису, мечтала увидеть его, расцеловать его болезненное лицо, подарить ему всю любовь и заботу, другая хотела остаться возле Генри, вытирать испарину с его лба и держать за руку, когда ему больно.
– Я согласен с дядей, сеньорита, – подал ехидный голос Колхаун. – Все же мы его семья, мы и должны о нем заботиться.
Исидора, не удостоив его ответом, прошествовала мимо отставного капитана к лошадиному стойлу, где ее ждал сытый и отдохнувший вороной. Девушка медлила взбираться в седло – интересно, почему? Еще четверть часа назад она была готова бросить все и мчаться к мустангеру, что же произошло?
– Донья Исидора, подождите! – прервал ее размышления Вудли, спешно выбежавший из хакале. – Простите меня ради всего святого, но не могли бы вы задержаться еще ненадолго?
– Что-то с доном Энрике? – встревожилась Исидора.
– Он зовет вас, – смущенно сообщил плантатор. – Похоже, у него бред, и сомневаюсь, что он вполне сознает то, что его окружает, но…
Исидора мигом оставила коня и вернулась в хижину. Она подбежала к постели больного и склонилась над ним.
– Исидора… Исидора? – беспокойно шептал Генри с закрытыми глазами. – Где она? Исидора…
– Я здесь, дон Энрике, – она положила руку на его горячий лоб. – Ему всегда помогает, когда я так делаю.
Вудли с удивлением посмотрел на Кассия, но тот лишь неопределенно пожал плечами. Если бы дядя хорошо знал своего племянника, то понял бы, что в его голове созрел какой-то изощренный план.
– Мне совсем не трудно остаться с доном Энрике, – с плохо скрываемым воодушевлением проговорила Исидора. – Я собиралась в скором времени к отцу, ехать отсюда мне гораздо ближе, чем с нижней Леоны.
– Но… Право, мне неудобно пользоваться вашей добротой, – растерялся Вудли. – К тому же вы девушка, одна посреди леса…
– Разве одна? – возразил Кассий. – А как же караульные? Да и тот джентльмен, – указал он на все еще похрапывающего в углу Фелима, – рано или поздно придет в себя. Если хотите, дядя, мы можем послать сюда кого-то из служанок, чтобы помогали ухаживать за кузеном. Вы только посмотрите, как умело обращается с ним донья Исидора! Вы ведь хотите, чтобы он поправился, не так ли?
– Хорошо, хорошо… – пробормотал Пойндекстер. – Если сама донья Исидора не против.
– О нет, я не против! – с жаром подтвердила мексиканка.
Исидора вдруг испытала странное облегчение после мук непростого выбора, словно за нее кто-то бросил жребий и определил, за кем из раненых ей надлежит ухаживать. «Я нужна дону Энрике, ведь о доне Морисио позаботятся в лазарете», – думала она. «Это не значит, что я отказываюсь от него, вовсе нет, я обязательно навещу его… позже». Исидора положила свою теплую ладонь в руку Генри и почувствовала, как тот крепко сжал ее пальцами.
========== Глава VII ==========
У ворот Каса-дель-Корво появился крепко сложенный рослый старик в зеленой куртке и сапогах из крокодильей кожи с полной корзиной подстреленной дичи. Это был известный в Техасе и за его пределами охотник Зебулон Стумп, с давних времен знакомый с семейством Пойндекстер. К десяти утра он по обыкновению принес кухарке свежих куропаток и индюшек, однако удивительная тишина, царившая на асьенде, и полупустая конюшня сильно его удивили.
– Эй, есть кто живой? – громко крикнул Зебулон.
С заднего двора прибежал перепуганный Плутон.
– А-а-а, это вы, масса Стумп! А у нас беда случилась, ой, какая беда! – запричитал он.
– Беда, говоришь? А где хозяева?
– Массы Вудли нет, и массы Генри тоже, – тараторил негр. – Тут недавно отряд был из форту, приезжали, говорят, масса Генри ваш ранен…
– Да можешь ты выражаться яснее, пустая твоя голова? – рассердился Зебулон. – Ранен? Где? Как?
– Плутон ничего не знает!
– Мистер Стумп! – перегнувшись через парапет асотеи, окликнула старого охотника Луиза. – Как хорошо, что вы пришли! Мне очень нужна ваша помощь!
– Мисс Луиза! – Зебулон почтительно снял потрепанную войлочную шляпу. – Старый Зеб Стумп всегда к вашим услугам, но скажите ради всего святого, что случилось?
– Ах, мистер Стумп! Я и сама бы хотела знать, но теперь уже ничего не исправить: мой брат Генри тяжело ранен и лежит в хижине Мориса-мустангера!
– Иосафат! – воскликнул он. – Молодой мистер Генри совсем не похож на задиру из салуна, кто мог его ранить?
– Это неважно, дорогой мистер Стумп, – спустилась Луиза с асотеи. – Я очень хочу видеть Генри! Отец с Кассием уехали на Аламо, не взяв меня с собой. Умоляю вас, покажите мне дорогу туда!
– Мисс, старому охотнику это совсем не трудно, но не будет ли сердиться ваш отец?
– О нет, нет! Плутон, седлай мою крапчатую! – требовательно произнесла Луиза.
– Мисса, ваш батюшка не велел…
– Плутон, я сама с ним поговорю после и все ему объясню! Седлай же, я немедленно еду к Генри вместе с мистером Стумпом!
Не более чем полчаса спустя крапчатая Луизы везла свою хозяйку по зеленой прерии к заветной хижине, находившейся в двадцати милях от асьенды. Дорогу мисс Пойндекстер указывал Зебулон Стумп на своей старой кляче. Охотник умел читать не только следы птиц и животных в степи, но и людские сердца. Одного взгляда на лицо молодой креолки ему было достаточно, чтобы понять, что ее душу терзает далеко не только тревога за брата.
Луизе казалось, что за прошедшие ночь и утро она прожила десяток жизней. Разве может одно сердце вынести столько скорби за раз? Она то хотела поехать в лазарет, чтобы гордо посмотреть в глаза предавшему ее мустангеру, то мечтала похоронить свое горе за толстыми каменными стенами монастыря в родной Луизиане. Но появление старого Зеба подсказало девушке лучшее решение: она поедет в хакале Мориса и не только навестит раненого брата, но и раз и навсегда поставит на место вульгарную мексиканскую девицу. При воспоминании об Исидоре Луиза погнала кобылу и понеслась впереди Зебулона, который теперь наблюдал развевающийся на ветру алый шлейф ее амазонки.
