Текст книги "Алфавит Бейкер-стрит (ЛП)"

Автор книги: mydogwatson

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Ты никогда больше не должен приносить мне такой чай, Джон.

Джон вздохнул.

– Хорошо. Я никогда больше не принесу тебе плохой чай.

Шерлок вернулся к самодовольному выражению.

– Но у меня хотя бы есть печеньки, – сказал он, хватая упаковку.

Джону оставалось радоваться, что он успел съесть одно печенье, поскольку шансы получить ещё одно были довольно хлипкими. Что ж, по крайней мере, у него есть два стаканчика чая.

2

Хотя он не принимал этот факт (или, по меньшей мере, не признавал вслух) довольно долгое время (после многих расследований, упущенных возможностей, а потом “смерти” и возрождения), когда он всё-таки задумался о данном вопросе, Шерлок понял, что может точно указать конкретный момент осознания того, что он влюблён в Джона Уотсона.

Это случилось во время их второго путешествия на поезде – в Эдинбург, чтобы расследовать дело для Майкрофта. На этот раз они ехали первым классом, но этот прогресс не особо радовал Шерлока. Когда он начал рассказывать о мужчине в костюме в полоску, сидевшем через два ряда от них (“Растрата средств, Джон, чтобы оплачивать счета любовницы, у которой весьма дорогостоящие запросы…”), ситуация начала накаляться.

– Замолчи, – прошипел Джон. – Может, чаю?

Шерлок одарил его мрачным взглядом.

– Мы в поезде, Джон. Ты обещал мне – больше никакого чая, продаваемого в поездах.

Джон лишь улыбнулся на это. Он полез в свою дорожную сумку и достал блестящий серебристый термос и две чашки.

– Я взял чай из дома, чтобы избавить тебя от ужасов железнодорожного варева.

Шерлок посмотрел на него, сияя от восхищения, с выражением на лице “Джон почти гений”.

Много позже, когда ему хватило смелости подумать об этом, Шерлок решил, что именно в этот момент он принял тот факт, что (тайно и совершенно безнадёжно) влюблён.

3

Джон понятия не имел, зачем вообще сел на этот проклятый поезд. Ему совершенно не хотелось ехать в Йорк, чтобы увидеться с сестрой и её новой второй половинкой. Он согласился лишь потому, что… он не смог толком вспомнить, почему согласился, разве что только Гарри, которая плакала и заставляла его чувствовать себя виноватым. Насколько он вообще мог хоть что-то чувствовать в эти дни.

Миссис Хадсон решила, что это хорошая идея, конечно же.

– Тебе надо хоть немного проветриться, Джон.

Это прозвучало очень похоже на то, что говорили ему все остальные, до того, как он просто перестал видеться с ними.

“Время двигаться дальше, Джон, ты так не думаешь?”

Слова формулировались более или менее дипломатично, но посыл оставался неизменным.

Джон следил за дождём, бьющим в окно поезда. Он был рад пасмурной погоде, потому что она подходила его настроению.

Он не понимал, почему никто не видел – двигаться некуда. Да он и не хотел. Двигаться дальше – это лишь позволить Шерлоку умереть ещё раз.

Он всё ещё скучал по Шерлоку так же сильно, как и в самый первый день. Просто не становилось лучше.

И вот, он едет на поезде в Йорк.

Услышав, что по проходу грохочет тележка с закусками, Джон решил взять чашку чая. Это было, в общем-то, автоматическое решение, ведь он всё же британец. Тележка подъехала, и он, конечно, взял чашку. Это самая обычная вещь.

Сделав первый глоток чая, он с лёгким удивлением осознал, что по его лицу текут слёзы.

Куда менее удивительным было то, что, доехав до Йоркского вокзала, он лишь проверил расписание, а затем поднялся по лестнице, чтобы перейти пути и сесть на ближайший поезд обратно до Лондона.

4

Древний поезд полз по склону горы, готовый, казалось, в любой момент соскользнуть в каньон внизу. Пять вагонов были битком набиты фермерами, утками, курами, была даже пара свиней. Шум стоял невыносимый, и такая же вонь.

Шерлок Холмс, одетый в оборванные штаны и закутанный в грязную хлопковую куртку, сидел, прижатый в одном из углов. Его волосы были неровно обстрижены и временно покрашены в рыжий цвет. Он оцепенел от усталости, безысходности и чего-то, что он не назвал бы одиночеством.

Кто-то заговорил с ним на языке, который он на самом деле знал, но с трудом сразу понимал. Проще всего было кивнуть, что он и сделал, и через мгновение в его руке оказалась побитая оловянная кружка, которую он обхватил пальцами, благодарный за тепло. Сделал глоток того, что оказалось крепким и очень горьким чаем.

Закрыв глаза, Шерлок позволил ностальгии окатить себя, волна чувств затопила его.

Он принял решение – выйдя из поезда, он больше не будет пить чай. Он будет только кофе до тех пор, пока не сможет выпить чашку правильно приготовленного чая. Правильно приготовленного чая, что он будет пить, сидя в своей квартире на Бейкер-стрит. Чая, который Джон сделает для него.

Опустив оловянную кружку на колени, он постарался не думать ни о чём, кроме человека, которого собирался убить следующим.

5

Это было настолько невероятным, что казалось почти смешным.

“А”: Джон Уотсон никогда не мог даже представить, что однажды будет проводить свой медовый месяц в Восточном Экспрессе. И “Б”: он никогда, конечно же, не мог представить себе, что проводить медовый месяц будет с Шерлоком Холмсом.

(Ну хорошо, если быть предельно честным, в то время как мысль о медовом месяце никогда не являлась частью его фантазий, некоторые из, эм, занятий, которыми занимаются по такому случаю, имели место в его мыслях, задолго до того, как у него появились причины думать, что мечты когда-нибудь станут реальностью.)

Хоть Шерлок и не хотел это так называть, свой медовый месяц они проводили здесь, в чёртовом Восточном Экспрессе. Любезность со стороны Майкрофта Холмса, хотя об этом никогда не упоминалось.

Джон не мог перестать ухмыляться.

– Может, здесь случится убийство, – сказал он, пока они направлялись к вагону-ресторану, чтобы позавтракать.

Он гадал, смогут ли люди, мимо которых они проходили, сказать, насколько сильно вымотаны были они с Шерлоком. Он не мог решить, хочет ли, чтобы все эти пассажиры смогли, взглянув на них, подумать что-то вроде //Боже, эти двое очень много трахаются!// или нет. В целом, он был не против. Также он осознавал, что их следующей мыслью, несомненно, будет //Почему этот совершенно непримечательный коротышка трахается с моделью GQ?//

Он вновь ухмыльнулся.

//Потому что он мой чёртов муж!//

– С чего бы здесь происходить убийству? – спросил Шерлок. Он шёл совсем рядом с Джоном, видимо, пытаясь решить, будет ли уместным взять его за руку.

– Ну, знаешь, “Убийство в Восточном Экспрессе”, – ответил Джон. Устав от неуверенных попыток Шерлока, он просто схватил его руку и переплёл их пальцы.

– Верно, если здесь случится убийство, то разумеется, это будет убийство в Восточном Экспрессе, но…

Они добрались до вагона-ресторана.

– Не бери в голову, – сказал Джон. – Это неважно.

Усевшись, Джон весело сказал стоящему рядом официанту:

– Чай. Много чая.

Шерлок сердито посмотрел на него.

Джон наклонился над столом.

– Думаю, с этим чаем всё будет хорошо, Шерлок. Роскошный поезд, настоящий китайский чай, шеф-повар с хорошим вкусом. Сомневаюсь, что приличный чай находится за пределами их возможностей.

Когда им подали чай, Шерлок осторожно сделал пробный глоток. Спустя секунду кивнул.

– Удовлетворительно, – заявил он.

– Я же говорил.

Шерлок потянулся и легко коснулся мерцающего новенького кольца на пальце Джона.

– Удовлетворительно, – повторил он. – Но всё равно не так хорошо, как чай, который делаешь ты, Джон. Это мой любимый.

– Совершенно верно.

Что ж. Медовый месяц в Восточном Экспрессе. С Шерлоком, чёрт бы его побрал, Холмсом. И удовлетворительной чашечкой утреннего чая.

Его жизнь такая идеальная, что это определённо смешно.

6

Они решили побаловать себя путешествием первым классом, поскольку повод был довольно важный. Джон был не совсем уверен, как именно себя вести. Шерлок был тих (ну, тише, чем обычно) и серьёзен всю последнюю неделю, когда они заканчивали паковать все вещи на Бейкер-стрит, готовя их к перевозке в Сассекс. Они продали дом, и новым владельцам не терпелось начать капитальный ремонт. Всего один раз за эти дни он видел улыбку Шерлока, и это случилось, когда тот бережно снимал истрепавшийся листок с Правилами Счастливого Брака со стены в кухне, где тот провисел так много лет.

– Они нам всё ещё нужны? – спросил Джон, увидев, как его муж бережно кладёт листок в коробку.

Шерлок лишь пожал плечами.

– Не хотелось бы напоследок всё испортить, верно?

Сейчас они с Шерлоком ехали на поезде, который вёз их в Сассекс, прочь от Лондона и их жизни, которую они там вели так много лет.

Шерлок вытянул ноги во всю длину и стал смотреть в окно.

Джон притворился, что увлечён книгой (не то, чтобы он полагал, будто сможет обдурить мужа), а сам по большей части изучал Шерлока. Время оставило свой след, безусловно. Когда-то тёмные кудри сейчас в основном серебристые, хоть и по-прежнему густые и непослушные. Больше морщин около его бесподобных глаз, а также рта, из которого, как и раньше, вылетают и мудрость, и сарказм с молниеносной скоростью. Со всем этим Шерлок всё ещё оставался поразительным человеком, который выделялся в любой толпе.

Даже сейчас, после почти тридцати лет брака Джон, бывало, поражался тому, что этот безумный гений, человек, могущий заполучить кого угодно в мире, выбрал и полюбил обыкновенного Джона Уотсона.

Он заметил, что Шерлок наблюдает за ним в отражении в окне, и они обменялись быстрыми улыбками. Джон достал из своей сумки весьма потрёпанный термос и две чашки.

– Чаю?

Шерлок переменил своё положение на сидении, чтобы взглянуть на Джона.

– Конечно.

Джон налил чай, и они пили его в тишине некоторое время.

– Спасибо, – наконец сказал Шерлок.

– Не за что.

– Я говорил не про чай, Джон.

– Оу?

– Я благодарю тебя за жизнь, которая у нас была.

Джон ответил не сразу, выравнивая голос.

– Она ещё не закончена, – сказал он с укором.

– Одна её часть – да.

– Я жду с нетерпением следующую часть.

– Как и я.

У них были планы. Пчёлы, разумеется. Джон хотел дописать рассказы обо всех остальных их расследованиях. Сильнее всего они ждали возможности проводить больше времени вместе, без давления работы и Лондона. Но, как думал Джон, Шерлок должен ощущать перемену более остро.

– Ты?.. – Он хотел спросить “Ты грустишь?”, но не договорил, поскольку знал, как Шерлок бы отреагировал.

Шерлок выпил ещё чаю. Затем взглянул Джону в глаза.

– Я доволен, – мягко сказал он.

Ничего не ответив, Джон открутил крышку термоса и наполнил чашки ещё раз.

Комментарий к История 21-я. “Ч – о Чае и поездах”

Иллюстрации:

https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2017/08/a1b14070fdff001794d389b5191833b6.jpg

https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2017/08/2847b53b98a0f0f45c747c6b62ada942.jpg

https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2017/08/7f93cc202164ecc5452c7629a88d976e.jpg

========== История 22-я. “Ш – Шерлок следует за Джоном” ==========

Шерлок не следует за мной повсюду.

– Доктор Джон Х. Уотсон

1

Моё решение последовать за Джоном было совершенно логичным, разумеется. После событий в бассейне, которые, возможно (наверняка), были частично вызваны моей беспечностью, было бы неправильно позволить моему блоггеру бродить по городу без защиты.

Особенно, если он не сказал мне, куда собирается.

– Мне надо съездить по делам, – всё, что он сказал, несколько беззаботно, на мой взгляд.

– По каким делам? – вежливо поинтересовался я.

Будет весьма некстати, если что-нибудь случится с Джоном, именно поэтому я спросил. Приемлемые соседи не продаются по пятаку за пучок.

– О, ничего особо интересного.

Он обернулся, чтобы взглянуть на меня, непонятное веселье мелькнуло в его глазах. (Обычно мне нравится конкретика, но иногда его глаза карие, иногда синие, так что в данном случае трудно определить. Не то чтобы Джон был случаем, который нужно расследовать.)

– А что? Ты хотел пойти со мной?

Такой нелепый вопрос едва ли заслуживает ответа. Шерлок Холмс не занимается подобной ерундой. Однако, казалось невежливым просто проигнорировать приглашение (даже если я подозревал, что оно было сделано в шутку), поэтому я презрительно фыркнул.

Джон лишь усмехнулся. Он часто находил меня забавным, но совсем не так, как все остальные – Шерлок-это-фильм-ужасов. Это словно у нас есть своя шутка.

– Ладно, тогда увидимся позже.

Стояла тёплая погода, и мне не нужны были пальто и шарф. Схватив бейсболку, которая предназначалась как раз для подобных целей, я дождался, пока закроется входная дверь, и затем направился к лестнице.

Джон, похоже, не спешил, поскольку всё ещё оставался в поле зрения. Весьма удачно (ну, удача тут была ни причём, разумеется), что я выработал навыки наблюдения за движущимся объектом. Это интересная история. Однажды вечером в пабе я проводил время, выжидая, пока объявится шантажист, и разговаривал с одним актёром. Он поведал о том, как использовать ваш разум, чтобы изменить визуальное восприятие вас другими людьми. При необходимости я могу выглядеть совершенно обыкновенно. Особенно, если у меня есть прячущая волосы кепка и скрывающие взгляд тёмные очки.

Так что Джон и я собирались съездить по делам. В некотором роде.

Видимо, прогулка в парке была первым “делом”. Дополненная мороженым (клубничным с шоколадной крошкой), купленным в фургончике. (Я прошёл мимо. Джону, кажется, очень понравилось.)

Следующая остановка: “Marks and Spencer”*. Ничего удивительного для любого, кто видел гардероб Джона. Он купил ещё одну клетчатую рубашку. Понятия не имею, зачем. И, видимо, не бывает слишком много свитеров. На самом деле, мне в общем-то понравился цвет этого свитера, приятный оттенок синего, подходящий к его глазам. Что, конечно, абсолютно не относится к делу.

Оттуда он направился в “Waterstones”* и купил одну из тех дурацких историй об убийствах, которые ему нравится читать, обычно по воскресеньям после обеда, за чашкой чая. Я всегда ненавидел это воскресное время; это самый скучный период за всю неделю. Если не было расследования, мне оставалось сидеть на кухне, уставившись на стёклышко в микроскопе и наблюдая, как мой сосед пьёт чай и читает Агату Как-её-там. Я могу по выражению его лица уловить точный момент, когда он догадывается, кто виновен.

Странно, он некоторое время изучал отдел магазина с научными книгами, хотя я никогда не видел, чтобы он читал что-то более научное, чем медицинские журналы. Мне пришло в голову, что он размышлял о покупке подарка для меня, если вдруг появится повод для этого. С чего бы вдруг такой повод мог появиться? Тем не менее, было почти приятно представить, что это именно так. Само собой, тогда я буду обязан купить подарок ему в ответ, ведь так? Возможно, мне следует начать думать об этом прямо сейчас, чтобы быть готовым.

Мы двинулись дальше.

В банке Джон обсудил дела с кассиром и вышел, хмурясь по поводу баланса своего счёта. Джон беспокоится о деньгах. Однажды, совсем скоро, я смогу рассказать ему о моём трастовом фонде. В конечном счёте Майкрофт вынужден будет вернуть мне доступ к нему, и нам не придётся больше никогда думать о деньгах.

Хотя я предвижу, что у Джона с этим будут сложности.

Следующей была короткая остановка в “Boots”*, где он купил крем для бритья, шампунь (привычная марка, я был рад этому, поскольку запах у него довольно приятный), и упаковку презервативов. Это означало, что у него будет свидание.

Это меня раздражает, потому что означает, что он будет недоступен, если понадобится. Вместо того, чтобы просто прокричать в его сторону “Джон, дело!”, я буду вынужден писать сообщение, что может оказаться неудобным. Я надеюсь, он как следует обдумает этот вопрос.

Он направился в сторону дома, зайдя по пути в “Теско”. Мой телефон пикнул, показывая входящее сообщение.

//Зашёл в магазин за молоком. Что-нибудь ещё купить?//

Он всегда спрашивает, хотя это и излишне, потому что я не трачу время на нечто столь обыденное, как покупка продуктов. Но Джон спрашивает.

//Шоколадное печенье.//

Я наблюдаю, как он читает мой ответ, улыбается и качает головой.

Он добавляет в корзину печенье, которое мне нравится, и ещё некоторые готовые блюда (мусака, паста, карри).

К счастью, на этот раз не возникло никакого разногласия с автоматом на кассе.

Выбрав подходящий маршрут (включающий одну крышу), я быстро добрался домой, поэтому, когда Джон вошёл в дверь, как обычно жалуясь на тяжёлые сумки, я уже сидел в своём кресле.

– Я вернулся, – объявил он безо всякой на то необходимости. Сердито посмотрел на меня. – Ты вообще двигался с тех пор, как я ушёл?

Я едва удостоил его взглядом.

– Не знаю. А когда ты ушёл?

2

Многие люди (большинство) полагают, что я невежественен в плане подобающего поведения, связанного с человеческим взаимодействием. Они ошибаются (разумеется). Я прекрасно понимаю его концепцию.

Мне просто наплевать.

Тем не менее, возможно, я испытываю лёгкий укол вины, когда следую за Джоном на его свидания.

Но, правда, у этого человека нет вообще никакого здравого смысла, когда дело доходит до свиданий. Эта последняя женщина, очевидно, совсем не подходит ему. Он разве не заметил алчного выражения в её глазах, когда она смотрела на него? Она может даже оказаться опасной.

Например, я недавно прочёл о деле в Болгарии, там речь шла о женщине, которую прозвали Чёрной Вдовой. По меньшей мере семеро мужчин, с которыми она встречалась, были убиты. Отравлены этой женщиной, которая, если судить по фотографии, имела очень алчный взгляд. Одной из её жертв даже был доктор! Я готов поставить на то, что если бы кто-то (его сосед, если таковой был) стал критиковать эту женщину, он бы тоже описал её как “весьма милую особу”.

Поэтому для моего соседа/блоггера/друга (неважно, что он говорит, я не буду использовать слово “коллега”) пойти куда-то вместе с Роуз, или Лили, или каким бы нелепым именем она себя ни называла, – это неприемлемая угроза.

Всё это объясняет, почему я сижу в тёмном углу этого бистро, прячась за пышной (и вызывающе фальшивой) зеленью, прислушиваюсь к разговору Джона и его девушки (чьё имя оказалось Сьюзан) на самые скучные в мире темы. Погода (серьёзно, Джон?), политика, фильмы. Я делал всё, чтобы не уснуть. Должно быть, Джону так же скучно, я знаю. Но он будет упорствовать. В конце концов, у него презерватив в бумажнике.

Наконец, Сьюзан упомянула блог.

Я почти мог ощутить, как Джон выпрямляется. Он очень гордится этим смешным блогом.

– О, я не знал, что ты его читала.

Ещё одна мысль пришла в голову. Была ли эта Чёрная Вдова настолько самоуверенной, чтобы думать, будто сможет отравить соседа/блоггера/друга Шерлока Холмса и остаться безнаказанной? О, это было бы очень честолюбиво с её стороны. Эта женщина действительно думала, что если причинит вред Джону Уотсону, то доживёт до зала суда?

Эта идиотка хихикнула.

– Это ведь всё неправда, да? Всё то, о чем ты пишешь?

– Это правда. Каждое слово.

Она думала, что Джон лжец? Надо признать, Джон имеет склонность немного романтизировать, но никогда не лжёт. Он честный человек.

Её впечатлили наши приключения? Ха.

– Но это же безумие. Этот так называемый детектив, должно быть, ненормальный.

Ненормальный? Это было почти смешно, услышать подобное от женщины, которая, вне всякого сомнения, просто выжидала подходящей возможности отравить ещё одного мужчину.

Я мог представить улыбку Джона; она наверняка немного натянутая, как будто ему безразлично, когда люди предполагали, что я сумасшедший. Возможно, потому что это говорило кое-что и о нём самом, раз уж он дружит с фриком. Но я не думаю, что это так. Он просто не такой.

– Шерлок замечательный, – произнёс Джон. – На самом деле, он гений.

Я не смог удержаться и немного выпрямился.

Она продолжала смеяться.

– Части тела в холодильнике? Беготня по крышам? Втягивание тебя в опасность, когда ему захочется?

Я начинал всерьёз её ненавидеть. Какое ей дело до того, что мы с Джоном делаем? Она явно пытается оттолкнуть его от меня.

Что ж, это не сработает.

Ведь не сработает?

Голос Джона прозвучал слегка напряжённо. Может быть, он всё ещё надеялся уложить эту дамочку, но несмотря на это, он не мог оставить клевету без ответа.

– Шерлок никуда меня не втягивает.

Удивительно, но даже эта идиотка, кажется, заметила, что выбранный путь не принесёт ей желаемого, так что она сдала назад.

– О, хорошо, – сказала она с явно фальшивым весельем. – Полагаю, можно немного поразвлечься, пока ты не решишь остепениться и зажить нормальной жизнью.

Сама мысль о Джоне, зажившем “нормальной” жизнью, заставила меня чувствовать себя определённо отвратительно.

Если она похожа на ту женщину из Болгарии, то попытки отравления не последует до тех пор, пока они не переспят. Отсюда и имя – Чёрная Вдова.

Было совершенно ясно, что мне нужно делать.

Покинув бистро, я остановился на тротуаре и достал телефон, чтобы отправить сообщение Лестрейду.

//Нужно дело. Какое угодно.//

Ответ пришёл быстро.

//Прости. Ничего, кроме скучного бытового убийства.//

//Мёртвое тело? Отлично. Где?//

Лестрейд начало было снова возражать, но затем просто прислал адрес в Баттерси – он уже учёный.

Незамедлительно я отправил другое сообщение, теперь Джону.

//Ты нужен. Убийство. Может быть опасно. Придёшь?//

Последовала пауза, пока он, очевидно, пытался объяснить всё женщине. Когда пришёл ответ, я уже был в кэбе.

//Приеду как можно скорее. Будь осторожен!//

//Разумеется.//

//Ты только что разрушил ещё одно свидание.//

//Пожалуйста.//

Я расслабился на сидении такси и улыбнулся.

3

Не впервые я последовал за Джоном на кладбище. На этот раз он был один. Казалось, он не замечал лёгкого дождика, или грязи, что налипла на ботинки. Не заметил он и фигуры, стоящей среди деревьев недалеко от могилы. Да и с чего бы? Худой человек в потрёпанных грязных джинсах и куртке из комиссионки, с коротко остриженными рыжими волосами ничего не значил для Джона.

Или для кого-то ещё.

Не впервые я прихожу сюда, но это последний раз, когда я могу быть здесь, с Джоном. Вечером я покину Лондон, покину Англию.

Покину Бейкер-стрит и моего единственного друга.

Было неясно, смогу ли я когда-нибудь снова увидеть свою квартиру или Джона.

Боль, что я ощущал, могла бы успешно прикончить меня раньше, чем враги.

Джон положил руку на надробный камень. Он говорил что-то, но я не слышал слов.

Мне не стоило следовать сюда за ним сегодня.

На этот раз он не выполнил военный разворот и не промаршировал прочь. Вместо этого он похромал назад, к ожидавшему его такси.

Следовать за Джоном всегда имело своей целью обеспечить его безопасность. Безопасность от тех, кто хотел причинить ему вред. От тех, кто привёл бы его, так ненавязчиво, к нормальной жизни, которую, я знал, он бы возненавидел. Единственным, от кого я не смог его обезопасить, являлся Шерлок Холмс. Разрушение Джона Уотсона было делом моих рук. Может, я и не фрик, но, вероятно, я – монстр.

Мне хотелось бежать за ним вслед, сказать ему, что я жив, что я хотел пуститься в эту кошмарную авантюру вместе в ним, что если нас обоих ждала бы погибель, мы должны были встретить её вместе.

Я хотел сказать ему так много.

Больше всего я хотел последовать за ним.

Но вместо этого я только смотрел, как он уходит. Снова.

Хоть сколько-то проще не стало.

4

Это было далеко не удовлетворительно.

Однако это было хоть что-то, и это что-то значило всё для человека на грани полного опустошения. Каковым я, определённо, был.

Картинка была нечёткой и плохо освещённой, на ней едва угадывалась лондонская улица. Учитывая, где я нахожусь, где-то среди холмов Афганистана, пытаясь не попасться всем участникам этой бесконечной войны, до которой мне вообще не было дела (за исключением того, что она заставляла меня думать о Джоне), эта картинка была почти чудом. Вероятно, присутствие всех этих солдат являлось причиной того, что я мог получить тут сигнал, так что эта война послужила хоть какой-то цели.

У меня заняло несколько недель, чтобы взломать систему управления лондонскими уличными камерами наблюдения, с небольшой тайной помощью кодов, украденных у Майкрофта. Я откинулся назад к каменной стене, которая окружала двор того, что когда-то было жилищем, но теперь превратилось в руины. О, ну, с этим я был очень хорошо знаком. Но это всё неважно, потому что я сидел и смотрел, как Джон Уотсон идёт по мостовой города в тысячах миль от меня.

Я выкуривал одну сигарету за другой, следя за продвижением Джона от магазина на углу обратно на 221Б по Бейкер-стрит. Домой. Мне было интересно, трудно ли ему жить среди воспоминаний. Смог бы ли я? Или, возможно, лишь окружавшие его кусочки прошлого и поддерживали его. Не похоже, что дела шли очень хорошо. Даже на картинке отвратительного качества я мог увидеть, что Джон похудел, и хромает. Волосы отросли слишком сильно.

Джон остановился на тротуаре перед зданием и уставился прямо в камеру наблюдения.

Я подался вперёд, словно если я буду на 15,24 сантиметра ближе, это заставит меня меньше скучать по нему, и впился взглядом в изображение. Два пальца его свободной руки указали на камеру, и даже на столь некачественной картинке я смог прочесть по губам.

“Отвали, Майкрофт”, – сказал Джон.

Впервые за очень долгое время я рассмеялся.

//О, Джон. Джон.//

Изображение мигнуло и рассыпалось.

Тем не менее, я долго ещё смотрел в чёрный экран.

5

Я никогда не забуду выражения лица Джона, когда он оставил меня.

Как бы я ни старался стереть эту картину, она осталась навсегда на моём жёстком диске, как если бы была нацарапана острым ножом. Всего лишь месяц назад я попросил его руки, и он согласился. Дата ещё не была назначена, мы пока наслаждались новизной ощущений от помолвки.

А теперь никакой даты может и не быть, потому что Джон оставил меня.

Это даже не был спор. Мы спорили постоянно, о важных вещах и, особенно, о вещах, которые вовсе не имели никакого значения. Уж лучше бы мы поспорили.

Это была целиком моя вина, и когда я признаю это, то слышу “конечно”. Весь мир всегда знал, что именно я всё разрушаю. Я сам всегда знал это.

Когда я вернулся домой после своего… отсутствия, и Джон простил мне то, что я сделал, он попросил в ответ лишь об одном.

//Никогда не оставляй меня позади.//

И я пообещал.

Я солгал.

То, что я, опять же, лишь пытался обеспечить его безопасность, не имело значения.

Когда я вошёл в квартиру после тридцати шести часов отсутствия, всё ещё одетый в окровавленную рубашку, Джон сидел в своём кресле. Лестрейд позвонил, пока мне накладывали швы, так что моего появления ждали.

Добрый доктор умел орать на всю Англию, но, что удивительно, в этот раз не было никаких криков. Я пошёл сменить рубашку. Когда я вернулся в гостиную, он не сдвинулся с места. Он взглянул на меня, и на его лице не было ни следа злости. Только разочарование. Я бы предпочёл ярость. Я знаю, как быть с яростью. Разочарование же каким-то странным образом ранило.

Сделав глубокий вдох, я начал:

– Джон.

Он поднял руку, останавливая меня.

– Не надо. Это никак не объяснить или извинить. Ты снова сделал всё по-своему и ушёл. За маньяком-убийцей. Звучит знакомо, да?

Это можно объяснить.

– Он охотился за тобой, Джон. Риск был…

Джон поднялся, и никогда раньше он не был так похож на солдата, как в этот момент. Промаршировав к двери, он взял куртку.

– Тебе нужно пройтись? – тихо спросил я.

Он покачал головой.

– Прости, Шерлок. Я так больше не могу. – Он встретил мой взгляд, и именно в ту секунду выражение его лица навсегда врезалось мне в сознание. В сердце. – Прощай.

А потом он ушёл.

Джон оставил меня.

Я простоял несколько долгих мгновений, просто уставшившись в дверной проём, желая, чтобы он появился вновь. Однако дверь внизу закрылась, и он ушёл.

И я последовал за ним, потому что я не знаю, как не следовать за Джоном Уотсоном.

Я даже не пытался скрываться. Я просто шёл следом за ним, как брошенный пёс следует за хозяином, который пытался оставить его где-то в глухом лесу. Возможно, я надеялся, что Джон просто достанет пистолет, обернётся и положит конец моим страданиям. Это было бы проявлением доброты.

Мы грустно слонялись по Лондону три часа и двадцать семь минут, игнорируя друг друга. Наконец Джон остановился на мосту через канал около зоопарка. Он опёрся на перила и стал смотреть на воду внизу. Спустя две минуты и десять секунд, не оглядываясь по сторонам, он поднял руку и поманил меня.

В тот же момент я оказался рядом с ним.

– Хотелось бы, чтобы я смог оставить тебя, – произнёс он хрипло.

– Знаю, – это всё, что я смог сказать. Я мог бы добавить, что это лучше для него, ему безопаснее без меня. Но я не отважился.

– Но я не могу. Я никогда не оставлю тебя.

Я продолжал молчать, потому что не заслуживал говорить.

В конце концов он развернулся и посмотрел на меня.

– Ты разбил мне сердце, Шерлок.

От этих слов мои ноги подогнулись, и я устоял только потому, что вцепился в ограждение моста. Сейчас мне нужно что-то сказать, и это должна быть чистая правда.

– Я буду жить с этим до конца своих дней.

– Хорошо, – ответил он.

Я потянулся к нему, кончиками пальцев разглаживая его морщины.

– Больше никогда.

Джон вздохнул.

Взяв его лицо в ладони, я повторил:

– Больше никогда.

– Я тебе верю, – кивнул он.

Отпустив его, я рискнул слабо улыбнуться.

– Миллионы людей не поверили бы.

Он тоже слегка улыбнулся.

– Они не любят тебя. – Он заглянул в мои глаза. – Они не знают, что ты не можешь жить без меня.

– Чушь, – фыркнул я. – Любой, кто знает меня, прекрасно это понимает. Вероятно, это знают даже люди, которые проходят мимо меня на улице.

Спустя мгновение Джон кивнул.

– Подожди секундочку, – сказал я.

– Что?..

Я погладил его по руке и пошёл к припаркованному у выхода с моста фургончику с мороженым.

Он наблюдал, как я возвращаюсь, держа мороженое, клубничное с шоколадной крошкой.

– Твоё любимое.

– Откуда ты знаешь?

Я просто улыбнулся ему.

6

Я следовал за Джоном в ЗАГС в день нашей свадьбы.

Комментарий к История 22-я. “Ш – Шерлок следует за Джоном”

* “Marks and Spencer”, “Waterstones” и “Boots” – это популярные в Британии сети магазинов, по продаже соответственно одежды, книг и парфюмерии/косметики.

Иллюстрации:

https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2017/08/60a99df57322413feb3674b5cafd2fb8.jpg

https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2017/08/d4a51065e4b9b9260cf851e15eb54d05.jpg

https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2017/08/2705859ce1e9a6767812e78093bf391d.jpg

========== История 23-я. “Щ – Щедрость дружеских встреч” ==========

Я не верю ни во что, кроме себя.

Но затем ты открываешь дверь. Ты открываешь дверь.

Теперь я начинаю верить во что-то ещё.

– Ингрид Майклсон

Когда он вернулся домой, чуть позже запланированного, квартира была тёмной и тихой. Он надолго задержался в офисе у Лестрейда. Никто ещё не был готов позволить Шерлоку объявиться на месте преступления, так что он был вынужден сидеть с Лестрейдом и разбираться со старыми нераскрытыми делами. (И, серьёзно, неужели это слишком – ожидать, что хоть кто-нибудь из Ярда заметит улики, маячащие прямо перед их пустыми глазами? Видимо, да, поскольку ему приходилось объяснять всё дважды.)