Текст книги "Алфавит Бейкер-стрит (ЛП)"

Автор книги: mydogwatson

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Череп встрепенулся, чтобы наказать его за такую глупость. Далеко не в первый раз Джон ощутил, что череп разделяет с Шерлоком больше чем одну черту характера.

Внезапно комната погрузилась во мрак; весь мир за окном тоже окутался темнотой. К счастью, Джон предвидел такую возможность (в конце концов, он был солдатом) и поэтому сразу же смог зажечь свечу.

Он поднялся и прислонился лбом к стеклу, уставившись во тьму.

– Знаешь, – тихо сказал он, – сейчас самое время для того чуда, о котором я говорил. Помнишь об этом? Было бы очень в духе твоей чёртовой драматичности, если бы ты появился в вихре дождя, и ветра, и молний. Не заботясь о том, чтобы постучать, или что-то подобное. Просто распахнул бы дверь и вошёл. Крикнул бы мне “Джон, у нас есть дело!”, и мы бы ушли. Это было бы такое приключение.

Он чувствовал, как дождь стучит по окну.

Джон поднял одну руку и прижал её к стеклу.

– Прошу, Шерлок, – прошептал он. – Я так устал от темноты.

2

Он находил Москву угнетающим городом даже в самые солнечные дни. А когда сильная буря бушевала в городе, как это происходило сейчас, это было почти невыносимо. Крохотная комнатка отеля пахла капустой и слишком большим количеством предыдущих постояльцев. В другой раз он бы с удовольствием дедуцировал всех этих прошлых жильцов, раскрывая их маленькие грязные тайны. Но сейчас он не хотел этим заниматься. С тех пор, как электричество мигнуло и погасло, всё, что Шерлок мог делать, это сидеть на немного липком широком подоконнике и смотреть на дождь.

Его голова всё ещё пульсировала после того, как пострадала от довольно сильного удара рукоятью какого-то лёгкого русского пистолета днём ранее. Он подтянул ноги к груди, обхватил их руками и опустил подбородок на колени.

Вот так, подумал он, ощущается одиночество.

Это не было чувством, которое давалось ему легко. Но прежде всего, Шерлок считал себя рациональным человеком, и было бы вызовом логике отрицать нечто столь болезненно очевидное. Шерлок Холмс больше не знал, как быть одиноким.

Это была худшая ночь за последние полгода.

Ну, одна из худших. Он вспомнил ночь в Лондоне после того, как видел миссис Хадсон и Джона на своей “могиле”. Он прятался в унылой комнатке недалеко от станции Святого Панкраса, и всё, о чём он мог думать, это взгляд Джона Уотсона, стоящего у надгробия. Он видел, что Джон сломлен. Когда он по-военному развернулся и промаршировал прочь, потребовалось абсолютно всё самообладание Шерлока, чтобы просто остаться стоять там и смотреть, как он уходит. Но он должен был это сделать, и тогда ему пришлось вернуться в ту отвратительную комнату и неделю дожидаться возможности покинуть Лондон.

По крайне мере, в эту ночь он испытывал чувство отдалённости от всех тех событий. Чувство, что ничего из этого не было действительно реальным. Но сейчас, полгода спустя, реальность его жизни была ужасной, и постоянно пульсировала внутри его головы и груди.

Шерлок наблюдал, как грязная вода струится по улицам за окном.

Он так сильно устал, измотан в том смысле, который был совершенно чужд человеку, что мог днями носиться по Лондону, если попадалось стоящее дело. Усталость засела глубоко в его костях, с ней не могли справиться несколько часов неспокойного сна, что ему удавалось урвать в большинство ночей.

Всё было так плохо, что впервые он задумался, что, возможно, вся эта авантюра обречена на провал. Он никогда не сможет победить остатки сети Мориарти, никогда не обеспечит Джону и остальным безопасность, никогда не сможет вернуться на Бейкер-стрит. Никогда больше не увидит Джона.

Никогда не скажет своему другу, как много тот для него значит.

Шерлок яростно запустил руку в волосы и потёр голову, пытаясь удалить все негативные мысли. Если он поверит, что не сможет победить, что никогда не вернётся домой, какой тогда смысл ему продолжать? Почему ему просто не засунуть дуло пистолета в рот и не спустить курок? Или пойти и утопиться в ближайшей реке. Или найти здание повыше…

Он хлопнул ладонью по лбу.

//Нет, перестань так думать. Ты обязан добиться успеха, ты обязан завершить это и вернуться домой. Ты обязан сидеть снова в кресле на 221Б и пить чай с Джоном, и играть на скрипке, и делать ещё много всего.//

Так много всего.

Внезапный раскат грома прокатился по городу подобно рёву какого-нибудь древнего божества. Может, это был знак.

Шерлок поднял руку и прижал её к стеклу.

– Не забывай меня, Джон, – прошептал он. – Я вернусь домой.

Он просидел так очень долго, пока буря не утихла.

Комментарий к История 4-я. “Г – о Громе небесном (В течение тёмной и грозной ночи)”

Иллюстрация – http://www.picshare.ru/uploads/171010/3JczFmfcgW.jpg

========== История 5-я. “Д – о Дне поминовения” ==========

Рыдания в моём сердце

Подобны дождю, падающему на город.

– Пол Верлейн

Майкрофт появился в квартире через два дня, и миссис Хадсон впустила его. Джон сидел на диване, три нетронутые чашки чая выстроились перед ним на столе. Он ничего не сказал, когда Майкрофт сначала попытался сесть в кресло Шерлока, затем, вероятно, прочитав что-то по лицу Джона, плавно переместился в другое.

– Джон, я хочу сказать…

– Замолчите. Не говорите, что вам жаль. Не говорите, что вы не хотели, чтобы это произошло. Не говорите, что вы понимаете, что я чувствую. Если вы скажете хоть что-то из этого, я буду вынужден убить вас, пока вы сидите. Я был солдатом. Я мог бы сделать это пятью различными способами, прежде чем вы успеете позвать своих лакеев.

– Не сомневаюсь. Я не скажу ничего из этого.

– Также, не стесняйтесь убраться нахрен.

– Есть кое-что, Джон.

– Что?

Майкрофт смотрел на кончик своего зонтика, которым крутил, уперев в пол. Он перевёл дыхание.

– Идёт подготовка к похоронам. Я хотел спросить, скажете ли вы поминальную речь по…

– Не произносите его имени, – резко перебил его Джон. – Никогда. Вы не заслуживаете этого права.

– Вы скажете речь? Вы были его… другом. И я не случайно использовал здесь единственное число.

Джон лишь проворчал, что Майкрофт может катиться к чёрту.

Он ушёл.

Следующим был Лестрейд, у которого даже не хватило мужества показаться лично, он просто позвонил. Джон не собирался отвечать на звонок, но на долю секунды он забыл и подумал, что это, возможно, Шерлок звонит, чтобы позвать его на место преступления. Хотя он бы написал смс, конечно, а не позвонил. Джон решил, что он, наверное, думал не так ясно, как должен был.

Лестрейд сказал, что он не сможет сказать речь на службе по очевидным причинам.

– Да, – сказал Джон. – Потому что вы предали его.

Лестрейду нечего было возразить.

– Кто, если не ты? – спросил он.

Джон сказал ему отвалить.

Миссис Хадсон принесла ему ещё чая и, на этот раз, сэндвич. Она поставила еду на стол перед ним и, поскольку она знала, даже не взглянула на шерлоково кресло. Вместо этого она присела на край кресла Джона.

– Пожалуйста, Джон, выпей чай. Съешь сэндвич, – она попыталась убедить его.

Он не мог есть, потому что на вкус всё было как пепел. Наконец он поднял чай и сделал один маленький глоток.

Шерлоку всегда больше всего нравился чай, который делал ему Джон, хотя он никогда не понимал, чем же он лучше того чая, что делали все остальные. Проглоченный чай в его желудке стал кислым.

– Джон, – сказала миссис Хадсон мягко. – Ты хочешь, чтобы весь мир думал, будто не было никого, кому бы Шерлок был достаточно дорог, чтобы говорить о нём на его похоронах? – Её голос прервался, но она решительно продолжила: – Должна ли его смерть быть такой же одинокой, какой была его жизнь? До встречи с тобой?

Джон даже не пытался сдержать слёз; в конце концов, это была миссис Хадсон.

– Скажите этому ублюдочному брату, что я сделаю это, – резко сказал он.

Она поднялась, подошла, чтобы погладить его по руке.

– Ты такой хороший мальчик.

Через мгновение она ушла, и он остался один.

К лучшему, что он начал привыкать к этому. Снова.

Джон потёр лицо, а затем уселся за свой компьютер, стараясь игнорировать призрака с бледным лицом и тёмными кудрями, склонившегося над его плечом, чтобы увидеть то, что он собрался печатать.

//Я уже писал поминальные речи раньше. Парочка из них была для моих очень хороших друзей, что ушли слишком рано. Одна – для моего дяди, которого я очень любил. Но ни одну из них не было так трудно писать, как эту. Допуская, что я могу хотя бы написать речь, не говоря уже о том, чтобы произнести её.

Мне вообще не следовало бы заниматься этим. Шерлок не должен быть мёртв. Ему не нужно было прыгать с того здания.

Но он прыгнул.

Я не знаю, почему он считал, что у него не было другого выбора. Это не так. Я мог бы помочь, не имеет значения, какова была проблема. Мы бы разобрались вместе, как всегда.

Но – и это больно признавать – Шерлок не знал, что я всегда был рядом с ним. Я думал, он знал.

Каким-то образом я подвёл его, и цена этого живёт внутри меня, заполняет меня так полно, что нет места для чего-либо ещё. Если честно, не думаю, что когда-нибудь будет. И это… нормально.

Наверное, никто из вас не сможет этого понять. Но это чистая правда. Я даже не хочу, чтобы когда-нибудь появилось что-либо ещё. Я не заслуживаю этого.

Шерлок был моим другом, и этих слов совершенно недостаточно.

Он не был мошенником. Он был чёртовым гением. Но что более важно, он был моим другом, и я любил его.

Я знаю, о чём вы все думаете. Что если бы Шерлок был здесь сейчас, он бы посмеялся надо мной за то, что я стою тут и говорю о сантиментах. Чувствах.

И вы были бы отчасти правы. Здесь, сейчас, Шерлок бы ухмыльнулся и отчитал меня.

Но, видите ли, я знаю его лучше, чем кто-либо из вас.

Если бы мы ушли отсюда и направились в нашу квартиру на Бейкер-стрит, он бы не стал насмехаться надо мной за мои чувства. Я бы сделал чаю и заставил его съесть тост. Мы бы уселись за этот проклятый стол, заставленный разными экспериментами, что он проводил. И мы бы говорили.

Он бы рассказал мне всё, что надедуцировал о каждом из вас. Я был бы восхищён. Тогда он снова сказал бы мне о том коттедже в Сассексе, где он однажды будет разводить пчёл, и мы бы оба знали, без нужды это обговаривать, что мы будем там вместе. Может, это звучит безумно для вас всех, но это единственная реальность, что имеет смысл для меня.

Это всё не имеет смысла. У нас должно было быть это место, это будущее, вместе.

Теперь этого не случится. И это огорчает меня. Это меня удручает.//

Джон даже не перечитывал написанное, просто отправил на печать. Эти слова обнажили бы его перед множеством людей, но ему было всё равно.

И в итоге, это не имело значения, потому что когда он встал возле впечатляющего дубового гроба, под взглядами гораздо большего числа людей, чем он ожидал, Джон обнаружил, что не может сказать этих слов.

Несколько долгих мгновений он просто стоял там, смотрел на лица людей.

– Шерлок был моим другом, – наконец произнёс он чуть ли не шёпотом. – И я всегда буду верить в него. Я скучаю по нему… Я скучаю по нему.

Он поднял руки и на миг положил их на гроб.

– Прощай, Шерлок.

Затем он распрямил плечи и чётким шагом вышел из помещения. Он не остановился, пока не преодолел весь путь до Бейкер-стрит.

Комментарий к История 5-я. “Д – о Дне поминовения”

Иллюстрация – http://www.picshare.ru/uploads/170507/3Sk76Get1e.jpg

========== История 6-я. “Е – Есть что-то и забавное порой (Хотя и не ко времени, бывает)” ==========

Я развлекался где только мог.

– Редьярд Киплинг

1

Первый раз, когда все это заметили, случился на месте двойного убийства. На первый взгляд дело показалось Лестрейду интересным, поэтому он написал сообщение Шерлоку. Уже не впервые инспектор сильно переоценил степень интересности какого-либо дела.

С момента их прибытия на место преступления Шерлок считал, что это простое бытовое убийство. Стрелком, очевидно, был первый муж женщины. Уныло. Скучно.

– Да ради бога, Лестрейд, ты что, совсем не умеешь распознавать подобные вещи?

Шерлок беспокойно рыскал по комнате, полыхая гневом из-за того, что его вызвали ради чего-то столь незначительного. Джон, засунув обе руки в карманы брюк, просто следовал в кильватере своего соседа. Затем детектив остановился так резко, что Джон врезался прямо в него, почти свалив их обоих на пол. Шерлок вернул себе равновесие, а затем и Джон, ухватив его за руку.

– Уф, прости, – извинился Джон. Затем он лишь усугубил ситуацию, автоматически потянувшись погладить спину шерлокова пальто, завершив движение в районе ягодиц.

//Понятия не имею, зачем я это сделал.//

Это было не очень хорошо, не совсем то, как следует себя вести мужчине со своим соседом.

Шерлок посмотрел на него через плечо, подняв бровь.

И по какой-то причине, которую он никогда не поймёт, он вдруг захихикал.

Два тела лежали меньше чем в метре от них, комната была битком набита офицерами и экспертами-криминалистами, и всё было довольно трагично (хотя и скучно), но Джон Уотсон хихикал, причём не особенно и тихо. На него бросали взгляды, полные негодования или отвращения.

А затем стало только хуже.

Шерлок начал тихо смеяться, пытаясь делать это незаметно.

Это длилось секунд тридцать, пока Лестрейд громко не предложил им покинуть место преступления. Сейчас же, как можно скорее.

В кэбе, направляющемся обратно на Бейкер-стрит, не было (ну, разве что немного) хихиканья или ржания. Они просто ухмылялись друг другу.

– Парни, вам сегодня весело? – спросил дружелюбный кэбби.

– О, да, – ответил Джон. – Спасибо, что спросили.

Шерлок лишь продолжал ухмыляться.

2

Любой человек согласился бы, что вид полного, одетого в смокинг мужчины, подвешенного за шею в центре пустого банкетного зала отеля, это не совсем обычная причина для веселья.

Безусловно, Джон (несмотря на его несколько подмоченную репутацию в этом плане) никогда не намеревался реагировать неподобающим образом, пока Шерлок не приблизился и не прошептал ему:

– То, что здесь случилось, очевидно.

– О, – прошептал Джон в ответ, – уже раскрыл дело?

Он сам не знал, почему они шептали.

– Разумеется.

Но Шерлок, казалось, не был склонен делиться ответами с Лестрейдом или остальными в помещении, поскольку он просто наклонил голову и продолжил влажно шептать Джону в ухо:

– Если бы я выбрал камербанд (1) этого оттенка абрикосового цвета, я бы тоже повесился.

И Джона пробило на хихиканье. Через мгновение он смог заговорить, но сделал только хуже:

– Чёрт, я бы помог.

Шерлок казался беспомощным в этих обстоятельствах, но всё ещё пытался сдержать смех, который превратился то ли во всхлип, то ли во всхрап. Это лишь заставило Джона захихикать громче.

Лестрейд появился перед ними с лицом, подобным грозовой туче.

Шерлок схватил Джона за руку, и они направились к выходу.

– Очевидно, это дело рук пассии жены, – кинул он через плечо.

– Не думаю, что у тебя есть его имя, – раздражённо сказал Лестрейд.

– Её имя, – поправил Шерлок. – Без понятия. Я оставлю это для мозгов Скотланд Ярда.

Когда они выметались оттуда, Джон, к несчастью, всё ещё хихикал.

3

Ну, по крайней мере, они выждали приличный период времени. Шерлок “вернулся из мёртвых” три месяца назад. За это время, с учётом всего остального, о чём нужно было позаботиться, в публичной и частной сфере, дуэт побывал всего лишь на двух местах преступления, ни одно из которых не было особо интересным.

Первым была кража в престижном ювелирном магазине в Вест Энде, абсолютно очевидно совершённая бесхарактерным племянником владельца, чтобы расплатиться с карточными долгами.

Второе было едва ли интереснее, будучи всего лишь топорным поджогом в не менее престижной арт-галерее, стены которой были увешаны картинами на самом деле не Монэ, Пикассо или Поллака, или любых других имён, украшавших некоторые полотна.

Но на третий раз им, казалось, повезло.

Это было весьма ужасное убийство. Ужасное в приятно изысканном смысле, и Шерлок был в восторге.

Джон просто стоял позади и смотрел. И, по правде, он не думал так уж много о трупе, потому что убийство было довольно обыденным делом, не так ли?

Гораздо интереснее Джону Уотсону было то, что они с великим детективом (неохотно, по крайней мере, что касалось его) выбрались из одной постели, чтобы посетить место убийства. Они делили эту постель уже два месяца, и, если честно, Джон продолжал частенько изумляться, просыпаясь с кипой тёмных кудрей, покоящихся на его груди.

Все наблюдали, как Шерлок выступает со своим обычным балетом на месте преступления, хотя они, наверное, ценили его по разным причинам. Или, по меньшей мере, лучше бы так и было, подумал Джон мрачно, чувствуя укол чего-то, что ужасно напоминало собственничество.

Вдруг Шерлок в своей обычной властной манере жестом подозвал его.

– Что думаешь, Джон?

Доктор склонился над распотрошённым телом для внимательного осмотра.

– Глаза были удалены после смерти, – сказал он через пару мгновений. Затем скривился. – Другая, ах, другая штука до, я бы сказал.

– Да, в точности мои мысли. – Шерлок взглянул на него: – Спасибо.

Джон отступил назад, Лестрейд подошёл ближе.

– Мы ещё не идентифицировали его.

– Его имя Джозеф Уилборн, – произнёс Шерлок скучающим голосом. – Драгдилер и распространитель порнографии.

– И как ты это узнал?

Все были отлично осведомлены, откуда Шерлок мог знать некоторых из столичных поставщиков запрещённых веществ, но никто никогда не говорил этого вслух.

Кто-то (Донован, как определил Джон) фыркнул. Джон скрестил руки на груди и уставился на неё.

Но Шерлок просто пожал плечами.

– Никто не будет оплакивать его кончину, думаю. Крайне неприятный тип.

– Рыбак рыбака, – пробормотала Донован.

На этот раз Джон сделал шаг в её сторону.

Потом он ощутил руку на задней стороне шеи и губы у своего уха.

– Хороший трах улучшит её настроение, полагаю, – прошептал Шерлок. – Это отлично работает на мне, как я недавно обнаружил.

И Джон Уотсон громко рассмеялся на месте преступления.

Некоторые впоследствии клялись, что Шерлок Холмс хихикал, но никто им не поверил.

Комментарий к История 6-я. “Е – Есть что-то и забавное порой (Хотя и не ко времени, бывает)”

(1) – широкий пояс для талии, который часто носят со смокингом.

Иллюстрация к главе – http://www.picshare.ru/uploads/170507/qA1LYDj1gn.jpg

========== История 7-я. “Ж – Жизнь иногда трагична и жестока” ==========

Всё, что дано, однажды может быть забрано назад.

Мы должны научиться никогда ничего не ожидать.

И когда это случится, это будет не более чем дар, данный взаймы.

– Джон МакГаэрн

Десятая годовщина свадьбы – то событие, к которому надо подходить со всей возможной серьёзностью, и Шерлок Холмс, настоявший, чтобы все приготовления к празднованию целиком оставили на него, именно так и поступил. Вообще-то, он считал, что это может стать прекрасной возможностью возместить своему партнёру все случаи за прожитые годы, когда Шерлок не вполне соответствовал высочайшим стандартам поведения.

(Стоит заметить, что в данном случае он думал не о самых серьёзных своих проступках, таких как подмешивание Джону в кофе сомнительных препаратов, или ложь, которая привела к жилету со взрывчаткой, или самое худшее – прыжок с крыши и то, что Джон месяцами считал его мёртвым. Нет, прощение за эти вещи было давно выпрошено и получено. Что он хотел сейчас возместить, так это бесчисленные повседневные обиды. Он никогда не покупает молоко. Оставляет Джона сидеть одного у Анджело, поскольку забыл о планах на ужин. Бесцеремонность и ненамеренные жестокие слова, которые иногда вылетают из его рта. Список можно продолжать, и, думая об этом, он поражался тому, что десятая годовщина вообще состоялась.)

Очевидно, Джон был святым. Временами довольно угрюмым, но всё же святым.

Ввиду всего вышеперечисленного, Шерлок потратил несколько недель на планирование, зайдя так далеко, что даже попросил помощи у брата, ведь он хотел устроить идеальную вечеринку. Объяснить Майкрофту, почему выбрано именно это конкретное место, было непросто, но в итоге тот рассмеялся и сказал лишь:

– Мне следовало бы знать.

Оставался один день до годовщины, и Шерлок разбирался с последними деталями, когда его телефон зазвонил. Он мельком взглянул на знакомый номер и ответил со вздохом:

– Лестрейд, я же просил тебя не звонить…

– Шерлок, – перебил его инспектор, и в его голосе было что-то, заставившее Шерлока тут же замолчать. – Шерлок, мне жаль, но…

– Что случилось с Джоном? – спросил Шерлок, надеясь, что говорит спокойнее, чем чувствует себя внутри, где всё вдруг скрутилось в тугой узел.

Лестрейд сделал глубокий вдох.

– Он шёл на ланч, переходил дорогу перед клиникой, и машина… Тормоза отказали, никто не виноват… – его голос затих.

Шерлок откинулся назад на стуле. Закрыл глаза. Вспомнил, как Джон сказал “пока” всего несколько часов назад. Как он пытался тайком заглянуть в заметки Шерлока, касающиеся планирования. Шерлок хлопнул его по руке, Джон рассмеялся и поспешил к двери.

Голос Лестрейда вернул его назад в реальность.

– Я уже подъехал. Отвезу тебя в больницу.

Не раздумывая, Шерлок поднялся, надел пальто, направился к лестнице. Затем остановился.

– Джон мёртв? – спросил он.

Слышно было, как Лестрейд охнул.

– Боже, нет, я разве не сказал? Прости, Шерлок. В тяжёлом состоянии, не знаю подробностей, но он жив.

– Спасибо, – он вновь двинулся к двери.

Шерлок подумал, что бы он сделал в случае иного ответа. Первая пришедшая в голову мысль была о выдвижном ящике стола, где лежал пистолет Джона.

Скользнув в полицейскую машину, он молча пристегнул ремень безопасности.

Лестрейд включил сирену и мигалку, а потом сосредоточился исключительно на ведении машины.

Лицо Шерлока оставалось невозмутимым, хотя он осознавал, что прижимает руки к животу, словно пытаясь сдержать мучительную боль, или ужасную правду.

В его голове промелькнула совершенно дурацкая мысль. Если это произошло, когда Джон собирался на обед, значит, он остался голодным. Джон ненавидел пропускать приёмы пищи, это делало его раздражительным.

Раз уж на то пошло, во всём виновата эта треклятая клиника. Если бы Джон там не торчал, тратя время на лечение насморка, простуды и других незначительных проблем абсолютно незначительных людей, этого бы никогда не случилось. Никто из этих людей не имел значения.

(Ему пришло в голову, уже не в первый раз, что в течение всех прожитых вместе лет Джон, наверное, думал, что Шерлок эмоционально вовлечён сильнее, чем это было на самом деле. Шерлока это устраивало, потому что он всегда хотел, чтобы Джон думал о нём только лучшее.)

Несмотря на мигалку и сирену, а также откровенно ужасающую манеру вождения Лестрейда, это было самое долгое путешествие Шерлока, кроме, возможно, того, которое вернуло его из ссылки к жизни в Лондоне. И к Джону.

Он так зациклился на мысли о пропущенном Джоном ланче, что застрял у торгового автомата, пытаясь выбрать между шоколадным печеньем и чипсами для Джона. Лестрейд смотрел на него в замешательстве. В итоге, Шерлок купил и то, и другое, неся их в одной руке, следуя за инспектором к стойке регистрации отделения реанимации.

– Доктор Джон Уотсон, – объявил Шерлок громко.

Регистратор не проявила ни малейшего интереса.

– Простите? – сказала она.

Шерлок вытянулся во весь свой впечатляющий рост и приготовился к битве. Лестрейд отодвинул его и вышел вперёд, сверкнув значком.

– Жертва автомобильной аварии. Джон Уотсон.

Женщина склонилась к экрану компьютера, но прежде чем она смогла им что-то сказать, раздался голос:

– Мистер Холмс?

Шерлок развернулся. Стоящий рядом человек казался смутно знакомым.

– Вы работаете в клинике.

– Да. Пол Хейс. Я приехал на скорой с Джоном.

– Где он?

– Пока что оценивается его состояние. Пойдёмте.

Они проследовали за ним по бесконечно длинным коридорам.

– Как он? – наконец спросил Шерлок.

Хейс ответил не сразу.

– Не очень хорошо.

– Мне нужно увидеть его.

– Врачи…

– Он должен знать, что я здесь, – быстро сказал Шерлок, когда они остановились у закрытой двери.

Лестрейд прикоснулся к руке Шерлока.

– Думаешь, Джон не знает, что ты здесь?

Шерлок лишь потряс головой, расстроенный, что никто не может его понять.

– Я принёс ему ланч, – объяснил он Хейсу, показывая чипсы и печенье. – Джону нужно регулярно есть, иначе его настроение портится.

Хейс перевёл взгляд на Лестрейда, который лишь пожал плечами.

– Минутку, – сказал он и вошёл внутрь, закрыв за собой дверь.

Шерлок нахмурился.

– По закону я имею право увидеть его.

– Я знаю, – ответил Лестрейд. – Но ты ведь хочешь, чтобы врачи делали то, что должны, верно?

Шерлок рассеянно кивнул.

Прошло несколько минут, прежде чем дверь вновь открылась. Хейс вышел и отступил в сторону.

– Мистер Холмс, вы можете войти. Но ненадолго, хорошо?

Получив разрешение войти, он странным образом не хотел делать этого. Однако, он глубоко вздохнул и вошёл. В комнате было много людей в белых халатах, медсестёр у разных пикающих аппаратов. Делая один медленный шаг за другим, он приблизился к кровати. Весь воздух словно покинул его тело, и ноги стали подгибаться, когда он увидел израненное тело Джона. Его одежда была срезана и лежала на полу окровавленной грудой. Шерлок знал, что ему стоит составить перечень видимых повреждений, но всё, на что он был способен – это смотреть на разодранную плоть и опухшее лицо своего мужа.

– О, Джон, – прошептал он отрывисто. – Что же с тобой случилось?

Он приподнял руку, чтобы коснуться его, но там было слишком много трубок и прочего. Все, что он смог сделать – провести по ладони Джона подушечками пальцев.

– Не умирай, – его слова повисли в воздухе над кроватью. – Пожалуйста.

Кто-то взял его за руку и вывел из помещения. Он заметил Майкрофта, стоящего рядом с Лестрейдом, но прошёл мимо них к стулу в углу и практически рухнул на него. Подтянув ноги, прижал их к груди.

Несколько долгих минут стояла гробовая тишина.

– Майкрофт, – не поднимая головы, приглушённо сказал Шерлок.

– Да, Шерлок? – В голосе Майрофта не было ни следа его обычной язвительности.

– Отмени все запланированные на завтра мероприятия.

– Я уже отложил их, до дальнейших указаний, – тихо ответил Майкрофт.

– Спасибо. – Он так и не выпустил из руки упаковки из торгового автомата, хотя и чипсы, и печенье уже наверняка превратились в крошки, судя по тому напряжению, с которым их сжимали пальцы Шерлока. – Надеюсь, мне скажут, когда он очнётся.

– Уверен, что скажут.

*

Казалось, прошло очень много времени, прежде чем с ними вышли поговорить. Новое лицо, незнакомый доктор, которую никто из них не знал.

– Здесь есть члены семьи? – спросила она, посмотрев на троих мужчин по очереди.

Шерлок выбрался из стула и поднялся, приняв величественную позу.

– Джон – мой муж, – сказал он.

– Ясно. Что ж, боюсь, новости не самые лучшие. Мистер Уотсон не приходил в сознание с момента аварии. Мы ещё пока не знаем полной картины повреждений его мозга. Сначала пришлось разбираться с внутренним кровотечением.

Шерлок поднял руку, чтобы остановить её.

– Доктор, – сказал он. – Речь идет о докторе Уотсоне.

– Прошу прощения. – Она казалась искренней. – Полагаю, придётся удалить селезёнку. Есть несколько переломов. Но в данный момент нас больше всего беспокоит кровотечение и повреждения головы. Сейчас его везут в операционную.

Каталку выкатили в коридор, и Шерлок шагнул вперёд. Он склонился над неподвижным телом и поцеловал волосы Джона.

– Я буду ждать, – произнёс он.

Потом вернулся к стулу и снова скрючился на нём. Майкрофт с Лестрейдом присели на диван неподалёку.

*

– Ты же знаешь, Джон, что я не люблю просто сидеть и ждать, пока что-нибудь произойдет. Так что я был бы очень признателен, если бы ты проснулся.

Эти слова Шерлок уже говорил много раз за прошедшие три дня, но ответа всё равно не было. Аппаратура продолжала пикать и жужжать, и Джон по-прежнему оставался совершенно неподвижен.

– За несколькими моими экспериментами необходимо присмотреть, если, конечно, миссис Хадсон ещё от них не избавилась. Я всё забываю попросить её, когда мы говорим по телефону. Она бы пришла сюда, но ты же знаешь, её беспокоит бедро. Возможно, нам стоит нанять кого-нибудь ей в помощь. Она ведь не молодеет.

Шерлок поднялся из кресла и подошёл к кровати.

– По словам здешних так называемых экспертов, отёк твоего мозга заметно уменьшился. Всё хорошо, учитывая обстоятельства, так что нет никаких причин не просыпаться. Причём сделай это прямо сейчас, будь добр!

Он взял кубик льда из стакана и аккуратно провёл им по губам Джона.

– Майкрофт здесь был. И Лестрейд. Молли заходила. Она сказала, с ребёнком всё хорошо. Никогда не запоминал имена младенцев.

Когда кубик льда закончился, он погладил волосы Джона.

– Джон, я был бы очень рад, если бы ты просто пришёл в себя. Чем дольше ты остаёшься в таком состоянии, тем мрачнее перспективы. Разумеется, ты – доктор, и знаешь об этом. Лестрейд привёз мой компьютер, и я провёл несколько соответствующих исследований, результаты большинства которых далеки от… утешительных.

Он поправил одеяло на груди Джона.

– Веришь или нет, но моя собственная компания начинает меня немного раздражать.

Почти рассеянно он проверил оксигенацию и пульс.

– Похоже, я больше не знаю, как справляться одному. Как ты можешь догадаться, это нервирует меня. Не могу сказать, что удивлен. Когда я был далеко от тебя, в моей чёртовой ссылке, я не особо успешно справлялся. Ты никогда не спрашивал, и я никогда не рассказывал, но, когда я был один, вернулся к некоторым плохим привычкам. О, ты знаешь о курении. Но не о наркотиках. Это случилось лишь несколько раз, но мне было слишком стыдно признаться тебе. Я бы не вынес, если бы стал думать обо мне хуже.

Он сделал паузу, поправляя подушку.

– Ты бы всё равно не стал, я знаю. Думать обо мне хуже.

Шерлок пододвинул кресло ещё ближе к кровати, сел и опустил голову на матрац рядом с Джоном.

– Джон, – прошептал он, – пожалуйста, проснись.

Шерлок был так измотан, что заснул, хоть и не собирался этого делать.

*

Спустя какое-то время он начал медленно просыпаться из-за до боли знакомого ощущения пальцев, касающихся его волос. Это казалось частью сна, так что лишь спустя несколько мгновений он поднял голову. Рука Джона упала на матрац.

– Джон? – прошептал Шерлок.

Ответом было лишь едва заметное подёргивание на лице Джона, но это было лучшее из того, что произошло с начала этого кошмара.

Должно быть, на посту заметили изменения в показателях, потому что открылась дверь, и медсестра вошла в палату. Шерлок подумал, что её вроде бы звали Бэлла. Или Дэлла. Или ещё как-то.

– Он пошевелился, – сказал Шерлок с благоговением. – Он пошевелился.

Она начала суетиться вокруг, проверяя то, регулируя это. Наконец, она улыбнулась Шерлоку.

– Он просыпается.

– Ну, не слишком быстро, – ответил Шерлок. – Сколько времени прошло. – Большим пальцем он поглаживал Джона по щеке.