Текст книги "Бедная Персефона (СИ)"
Автор книги: Mut-Em-Enet
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
41.
Алена
20 декабря
У меня жутко разболелись глаза. Еще одна тетрадка и просто ослепну от иероглифов детского почерка. Фатальная ошибка в голове. Ну сама ж дала сочинение, а теперь самой эту ересь читать. Подперла щёку рукой: дожилась ты, Страхова! Училка-мучилка, и по совместительству классный руководитель 11-Б. 11, Карл! Это я не подумала, а Гера Георгиевна психанула. Да в моем классе почти все выше меня, а девочки еще и фигуристей! И пусть они шумные и противные, но я их люблю! С детьми вовсе не тяжело, тяжело с родителями. В родительском чате могут по 4 часа к ряду обсуждать нужна ли детям зеленая ручка или нет, или выяснять кто и чей учебник забрал.
Дай мне, Зевс всемогущий, терпения!
И еще через 3 дня я лечу в Стокгольм… К моему Ванечке! Вот порхаю по холодному городу, не замечая ничего. Да неужели увидимся?! Глаза в глаза! Нет, я уже не верю! Видеть искаженное изображение одно, а ощущать тепло совсем другое. И даже усталость – не причина не радоваться.
Из динамика тихо звучит джазовая мелодия и я растворяюсь в звуках, тону в океане нот. Нельзя быть такой счастливой заранее.
Ага! Эрнест Хемингуэй «Старик и море». Ровный почерк вывел:
«Старик и море» – это практически сказка о рыбаке и рыбке на новый лад…
И тут мой ум зашел за разум, ну и дети, ну и фантазия.
Потом я заметила, что в тетрадку вложен клочок бумаги. То, что прочла на нём, повергло меня в легкий шок:
Дорогая Алена Михайловна, если Вы нашли эту записку, значит все-таки читаете мое сочинение…
Тю, ну конечно, я всегда и все сочинения читаю, не из тех учителей, которые просто пролистывают, а оценку ставят с потолка.
… я набрался смелости и написал.
Ну и молодец, ой кто это у нас, я посмотрела на обложку тетрадки. Тимофей Амуров! Странно, обычно на моих уроках ведет себя крайне плохо и уже был несколько раз изгнан в коридор. Ну да ладно, читаю дальше.
Мне очень сложно было на такое решится, но я не могу уже молчать. И даже если после этого письма Вы вызовите моих родителей – я не обижусь.
Так, что ж он предварительно извиняется, уже страшно стало.
Когда я впервые увидел Вас...
В голове всплыло: «Я помню чудное мгновенье…». Ален, не отвлекайся!
… я подумал, что Вы – новая ученица!
Этот момент и я хорошо помню, когда Тимофей нагло попросил мой телефон, еще и на ты обратился.
… но когда я понял, что Вы – наша учительница, было уже поздно…
Поздно для чего? Алена, давай читай дальше, а не комментируй мысленно каждое слово.
… я уже успел в Вас влюбиться.
Тадам! Ну вот от Амурова я такого точно не ожидала! Ой!
Вы можете порвать это письмо сейчас и забыть о нём, но, если у меня есть хоть какая-то надежда…
На этом сие сочинение было прервано. Я достала записку и аккуратно отложила в сторону. Ты смотри какой романтик, не лайк под моей фоткой в соцсети поставил, а прямо целое послание соорудил, я удивлена. Сочинение у него среднее, а вот письмо… надо бы присмотреться к нему попристальней и обязательно поговорить без лишних глаз и ушей. Объяснить так, чтобы не обидеть.
Я прекрасно понимаю: сама была влюблена в молодого практиканта, который читал у нас зарубежку. Но только вздыхала, не была настолько смелой, чтоб вот так признаться в своих чувствах. Подобный жест, хоть и мальчишеский, но достоин уважения.
Так, Ален, хватит тебе уже карпеть над тетрадками, а то глаза проглядишь. Еще и Иван уже пожелал мне спокойной ночи и выслал странную гифку с собакой в одеяле. Утром дочитаешь, там уже два сочинения осталось.
Я улеглась в кровать. Ныла шея и всё тело словно сковало. Ничего! Это всего три дня. Спасибо Гере Георгиевне, что милостиво отпустила меня раньше в отпуск, если чего, Головастик подстрахует. Я ей пообещала, правда, выставить все оценки и подтянуть все хвосты, коих у меня много.
Сон подкрался незаметно.
И снился мне зеленый весенний луг. Я бреду в одной тонкой длинной сорочке, босая по траве и собираю белые нарциссы. Воздух прохладен и свеж. И я наслаждаюсь кристальной прохладой и мягким живым ковром под моими ступнями.
И слышу меня кто-то окликает. Голос грозный. Я пугаюсь и начинаю бежать, не разбирая пути, цветы выпадают из моих рук, волосы растрепались. И вдруг понимаю, что впереди обрыв и бежать уже некуда. Резко останавливаюсь, поворачиваюсь и вижу его. Моего Аида.
За мной клокочет огненная бездна, передо мной сам повелитель подземного мира. Он склоняет голову набок, в его синих глазах играет озорное пламя. «Убежать хочешь? – улыбается он, – от меня не сбежишь». Он приближается и выбора нет совсем: или ринуться в пропасть, в огонь, или попасть в его цепкие объятья. Я даже пытаюсь кричать. Но звука нет!
И я решаюсь, ступаю вперед прямо к нему. Упираюсь носом в его мощную грудь и замолкаю. Страха уже нет! И прохлада сменяется жаром, когда он касается моей кожи. Изучает мое лицо, проводит ладонью по щеке и берет двумя пальцами меня за подбородок. «Красивая! – шепчет он, – пойдем со мной». И он увлекает меня за собой. Да нет же, просто вскидывает меня на плечо и несет под сень деревьев. Ставит на ноги и притягивает к себе.
Его губы скользят по моему лицу, я чувствую аромат сандала и нотки дыма. От чего голова кружится, а ноги подкашиваются. Он как чувствует мою слабость, и силой сжимает мою талию, не давая провалиться в небытие. А потом бережно, почти не отрывая глаз от моего лица, укладывает на мягкую траву, придерживая голову и сам ложится рядом.
Сейчас я вижу небо, прозрачное, лазурное. Но через мгновение вижу только его глаза и чувствую, как его губы касаются моих. Нежно, до боли. Поцелуй становится всё более горячим и опускается на мою шею, обжигая всё тело. Он гладит мои бедра и задирает сорочку. Да она и так мало что скрывает! Проводит рукой по груди, вызывая волну наслаждения. И подтягивает к себе, оказавшись между моими ногами.
Я в тумане, в бреду, уже даже не понимаю, что происходит. Его налитая плоть скользит в моем горячем лоне, и я слышу только гортанные стоны. Я чувствую его в себе и вытягиваюсь струной под его мощным телом, выгибаюсь на встречу каждому новому толчку, отдаюсь без остатка. Дико, неистово, опустошающе.
Он смотрит в мои глаза, и я уже готова умереть. Но он продолжает свою сладкую пытку, приподымая меня и усаживая на себя сверху. Наши лица так близко, наше дыхание сливается.
Мы соприкасаемся лбами, и я вижу искры в его глазах. Каждое расчётливое движение приближает меня к безумию. Я медленно теряю рассудок от его поцелуев и ласк, я сгораю в его руках. И не адское пламя опаляет мое тело, а мой внутренний огонь, жар из-под кожи.
И когда ритм нашего любовного «танца» становится запредельным, я вжимаюсь в него, целую его плечо и покидаю телесную оболочку, превратившись в легкую дымку, в сизый туман за его спиной. Он совершает последнее движение и присоединяется ко мне, вспыхнув, как новая звезда.
Наши тела сплетены, мы единое целое и, кажется, даже самый опытный хирург не сможет нас разъединить. Он тихо шепчет мне заветное «люблю», а я перехватываю каждый звук и возвращаю обратно в его губы.
Алена! Что это снова было? Пора завязывать читать сочинения перед сном. Потерпи, еще немного и ты будешь с тем, кого любишь так сильно, и сможешь сполна насладиться вашей долгожданной встречей.
Я быстро спускаюсь в метро, чтобы уже хотя бы не так сильно опоздать. Столько людей и суеты, и каждый думает о своем и тоже спешит. Прибегаю в гимназию ровно за 5 минут до урока. Хух, и совсем не опоздала. Быстро вешаю пальто, хватаю журнал 11-Б и направляюсь в класс. По дороге перекидываюсь парой слов с Гомер-Эвклидовым:
– Ростислав, Вы сегодня такой нарядный, у Вас праздник?
– В некотором роде да, Алёнушка, иду на вечернюю встречу-читание стихов Аполлинера.
– У нас в городе даже такое есть? Не знала. Вы такой молодец, что постоянно духовно обогащаетесь.
– Но я иду не один, – хвастается он.
Да неужели же с девушкой? Я сама не верю своим мыслям.
– Моя спутница поэтесса с ником «Химера», очень перспективное молодое дарование и симпатичная барышня.
– Ой, я Вас поздравляю, но потолкуем уже на обеде, мы же пообедаем вместе, Ростислав?
– С превеликим удовольствием, Алена, заскочите за мной в комнату для учителей, у меня сегодня всего 3 урока.
Я вхожу в класс:
– Добрый день! Дорогие мои!
И начинаю рассказывать про Франца Кафку и его новеллу «Превращение», а сама ищу глазами Амурова, надо будет после урока поговорить о его записке. Но, увы, не вижу его. Отсутствовал Тимофей, впрочем, не долго. Румяный с мороза он ворвался в класс с 15-минутным опозданием.
– Доброе утро, можно? – он виновато уставился на меня.
– Заходите, раз пришли, Тимофей.
Он шумно присел за парту и начал вытаскивать свои вещи из рюкзака. Я же продолжила свой рассказ, записывая важные вещи на доске.
Когда прозвенел звонок, я встала и подошла к парте Амурова:
– Тимофей, не могли бы Вы задержаться немного.
Парень видно понял в чём дело, и густо покраснел, но задержался, пока все спешно покидали класс.
– Вы прочли? – уставился он на меня.
– Ну, конечно, и думаю, что Вы – большой молодец, – я улыбнулась.
В его глазах сверкнула надежда.
– Но, – продолжила я, – Тимофей, я уважаю Ваши чувства. Но Вы же сами понимаете, что я Вам совсем не подхожу. К тому же Вы сейчас очарованы мной, а в силу Вашего возраста скоро встретите свою настоящую любовь, я даже в этом уверенна.
– Но я… – парень потупил глаза, – и в правду в Вас влюбился, это не шутка.
– Я понимаю, мне очень понравилось Ваше письмо, написано очень хорошо…
– Но Вы не дадите мне надежды? – его глаза наполнились печалью.
– Тимофей, – я взяла его за руку, – Вы еще обязательно встретите ту, которой захотите написать не одно письмо, и посвятить не одну строчку.
– Но я уже встретил, – он сжал мою руку.
– Не упорствуйте, вот увидите, после каникул Вы вернетесь с новой влюблённостью. Я, как сильный экстрасенс, – пыталась я превратить все в шутку, – прямо вижу рядом с вами красивую высокую брюнетку.
– Вы издеваетесь?
– Нисколечко. Программирую Вас на хорошие изменения.
– Вот Вы смеетесь надо мной, а я… Я подумал, что возможно…
– Для Вас Тимофей всё возможно, но без меня.
– Вы вызовите моих родителей?
– Зачем? Мы с Вами, по-моему, всё сами решили.
– Это из-за Вашего мужа?
– Практически всё из-за моего мужа, – попыталась я шутить снова.
– И Вы не сердитесь на меня за это письмо?
– Ну что Вы, мне даже было приятно.
– Спасибо Вам, – и парень меня обнял, так просто, по-ребячески.
Я не оттолкнула его, но когда он меня отпустил сказала:
– Ступайте, Тимофей, Вам еще нужно подготовиться к следующему уроку.
И когда парень скрылся за дверью, я наконец выдохнула. Тяжело-то как!
После 4 урока я направилась в учительскую, чтобы сопроводить Ростислава на обед. Головастик увлечено читал что-то в телефоне:
– Вы посмотрите, Алёнушка, что пишут! Нашел очень интересного автора. Ник тоже ничего "Афродита", стильно. А истории у нее, хоть женские романы не приемлю, прямо зачитался. Отлично пишет и эмоции такие живые, и описания сочные, эротику правда пропускаю, это для меня чересчур.
У меня прям смешок вырвался. Афродита? Серьезно? Написала-таки… Надо прочесть на досуге. Вот в самолете и почитаю.
– Ростик, – я позволила себе фривольность сократить его имя, – а пойдемте-ка есть! Я очень голодна, еще укушу кого-нибудь.
– Ой, Алёнушка, да Вы – страшная женщина, меня только не кусайте, сейчас быстренько поправим ситуацию.
Еще один день пролетел. И сегодня он был совсем неплохим. Но осталось еще 2! Я очень быстро добралась до дома, но тут меня ждал не самый приятный сюрприз в виде, вставшего на моем пути, Матвея Кузнецова.
– Слушай, ты – маньяк? Да когда ж ты от меня отстанешь, – я начала злиться.
– Ты такая красивая, когда злишься, – приблизился он.
– Я больше так не играю и вызываю полицию.
– Ален, послушай, поехали со мной, не упирайся!
Я закатила глаза:
– Да тебе лечится нужно! Еще раз повторяю, я замужем! Даже если бы не была, все равно с тобой бы никуда не поехала. Я тебя не люблю и уходи!
– Ты такая жестокая, – он наступал, – давай поговорим нормально.
– Не хочу ни разговаривать, ни видеть тебя, – пятилась я.
И тут увидела машину Аполлонова, которая заезжала во двор. И вот уже Лёня шел в мою сторону.
Я со всей силы кинулась ему на шею:
– Ванечка, дорогой, как хорошо, что ты приехал!
И пусть меня простит Страхов, буквально впечаталась в губы Леонида. От чего Юлька, которая сидела в его машине моментально оттуда выпрыгнула. Я ей подмигнула, не отпуская ошарашенного Аполлонова. А когда отпустила, он испугано прошептал:
– Ты Алена, что-то попутала, ты в своем уме?
Я прошептала в ответ:
– Лёня, подыграй мне, речь идет о жизни и смерти.
Юля села обратно в машину. Вот умница же!
Я взяла Аполлонова под руку и повела к опешившему от театра Матвею:
– Знакомься, Кузнецов, это мой муж – Иван Васильевич Страхов!
– Ты ж сказала, он заграницей?! – не понял Кузнецов.
– А он вот сегодня и вернулся! – не унималась я, – познакомься, Ванечка, а это мой знакомый Матвей Кузнецов.
Матвей протянул руку, но спасибо Леониду, он своей руки не подал.
– Вы что-то хотели, товарищ? – Лёня прямо вжился в роль Страхова, – или мы с моей супругой можем наконец пойти домой?
– Ну раз с супругой, то можете, – проговорил Кузнецов сквозь зубы и обратился ко мне, – до новых встреч, Алена, счастливо оставаться!
Его лицо было недовольным. Но он пошел к своей машине, а мы так и остались стоять.
– Что это, Михаловна? Ты тут совсем без Страхова двинулась?
К нам направилась Юля.
– Алена, что это за представление на публику?
– Мне нужно было отделаться от бывшего, который наседал, и спасибо, Лёнечка, ты очень помог, прости, Юлечка, что нагло использовала твоего молодого человека. Надеюсь подействует.
– Мы, собственно, чего приехали. Тебе Страхов передал подарочек!
– А чего не прямо мне послал и ничего не сказал?
– Наверное, хотел тебе, неблагодарной, сделать сюрприз!
И Лёня вручил мне небольшую коробочку. Я с интересом на нее посмотрела. Но пока открывать не стала. Сделаю это уже дома.
– Вы зайдёте? – спросила я друзей.
– Нет, – Юля ответила первой, – мы идем сейчас на спектакль «Ифигения в Таврде» и уже опаздываем.
Я обняла обоих и пошла к себе.
Дома первым делом открыла коробочку – там был кулон в виде нарцисса на цепочке и записка «Моей Персефоне!».
Я быстро открыла ноут и начала писать:
Алена: Ванечка, спасибо тебе за подарок, но лучше бы отдал его мне лично при встрече!
Иван: Тебе не понравилось?
Алена: Очень красивый, но лучше бы из твоих рук.
Иван: Из моих рук ты получишь другие подарки, это только начало.
Алена: Ты с ума сошел, не надо…
Иван: Не останавливай меня, всё равно не сможешь.
Алена: Всего два денька, и мы будем вместе…
Иван: Два длинных скучных дня без тебя.
Алена: Два коротеньких денёчка, любимый!
42.
Иван
23 декабря
В голове крутится: «Вот наконец настал тот час…». У меня настоящая эйфория: в башке – музыка, в сердце – радость, тело предвкушает желанную близость, а мозг отказывается работать.
– Иван, что с тобой? – удивленный Тот заглянул мне в лицо, – ты весь день что-то напеваешь себе под нос и глупая улыбка – совсем на тебя не похоже. О, понял, – мужчина ударил себя по лбу, – сегодня?
Я только кивнул.
– Она приезжает на все праздники?
– Она приезжает на 3 дня, к сожалению! Просто потом нет обратных билетов из-за Нового года.
Три счастливых дня было у меня… Иван, ты весь ретро-репертуар вспомнишь?
– Так чего ж ты копаешься! Едь встречай свою жену. А то смотрю, все равно от тебя толку мало.
– Спасибо, дружище, – потрепал Тота по черным волосам. И вышел в коридор.
– Куда собрался? – на встречу выплыла Фрейя, – да еще и так быстро, еще и шести нет!
– Я конечно прошу прощения, но тебе-то какое дело?
– Думаешь раз Ингвара с Донером нет на месте, можешь творить, что хочешь?
– Слушай, Фрейя, не порть настроение, можешь на меня пожаловаться!
– Разве что за сексуальные домогательства, – фыркнула она.
– Больно нужно, – я кинул на нее презрительный взгляд.
– Каменный ты что ли, – она не унималась, – я вокруг тебя 4 месяца круги нарезаю, а тебе – все нипочём. Или не стоѝт?
– На тебя и не встанет, так что не старайся. Чего ты вообще ко мне прицепилась, тебе мужиков мало? Да и опаздываю я уже, не до твоих глупостей.
– Ой, какой ты занятой, – она смотрела зло, – достал уже!
– Да что ж я тебе такого сделал? Попустись наконец, вон лучше Тота окучивай, он как раз свободен, молод и бесшабашен.
– Спасибо и без тебя разберусь, кого мне, как ты говоришь, «окучивать».
Я подошел вплотную:
– Фрейя, успокойся наконец на мой счет, ничего не будет. Ты красивая девушка, и умная к тому же. Но я люблю свою жену.
– Я уже это поняла, – она вздохнула, – повезло ей. Даже хотелось бы посмотреть, что там за жена такая, что ты так проникся.
– Познакомишься на рождественской вечеринке завтра.
Она вопросительно уставилась. Но я не стал ничего объяснять. С какой стати? И так уже слишком много ей внимания с ее гормональными заскоками.
Чуть не опоздал, но на мое счастье-несчастье, рейс задерживался на полчаса. И у меня было достаточно времени, чтобы собраться с мыслями. Сердце билось в груди раненой канарейкой, пульс 100, 200, 300, 400, 500 ударов в секунду. По спине побежал холодок от предвкушения встречи с моим любимым чудом! И когда гнусавый голос объявил, что долгожданный самолет сел, меня просто окатило волной радости.
Я увидел, как Алена вышла из автоматических дверей, пытливо вглядываясь в лица встречающих. Я чуть рассудок не потерял. Кинулся к ней, оторвал от пола и начал, как сумасшедший, целовать родное лицо. И только через минуту ощутил соленый вкус на своих губах. Она плачет! Навзрыд! Опустил ее на пол и прижал к груди так сильно, как только мог.
– Ну, что же ты, Алёнушка, не плачь, все же хорошо, я тут!
Она толкнула меня кулаком в грудь и сквозь всхлипы прошептала:
– Дурак ты такой, ты зачем уехал так надолго, я уже не могу…
– Дурак, конечно, дурак, – я зарылся лицом в ее волосы и поцеловал в макушку. В горле стоял ком.
– Извини, извини, не сдержалась, – она подняла на меня заплаканные глаза и погладила меня по щеке, – я не должна была тебя обзывать и обвинять…
– Это пустое, говори, что хочешь, хоть алфавит рассказывай, мне так приятно слышать твой голос не по телефону или мессенджеру, а тут, вживую.
Я не мог оторвать взгляд от ее лица. А когда вдохнул карамельный запах ее кожи и вовсе пропал. Глазам не верил, она тут передо мной спустя 4 месяца нашей разлуки. Из плоти и крови. И моя!
Наши губы встретились, и мы не могли оторваться, я боялся, что только отпущу ее, мое сердце остановится. Мы были воздухом друг друга. Все же, чтобы не пугать сдержанную шведскую публику, нам пришлось отстраниться.
– Я безумно тебя люблю, – взглянул в ее голубые глаза, – и эти три дня не отпущу ни на секунду.
– Я тоже очень тебя люблю, но мне даже в туалет без тебя сходить нельзя будет?
– Нет, ну я – не изверг какой и не такой уж и извращенец – ухмыльнулся я.
– Тю, а вот я тебя полюбила за чувство юмора и твою изощренную фантазию, а говоришь не извращенец. Это же идеальное сочетание! – ее улыбка стала хитрой.
Я быстро перехватил у нее огромный (она ж на 3 дня приехала!) чемодан, обняв за плечи повел к такси.
Пока ехали, я ни на секунду не выпускал обе ее руки. А потом не сдержался, и уткнулся носом в ей шею. Ее аромат действовал на меня, как сильнейший афродизиак. Я отпустил наконец руки Алены и обнял за талию, притянув к себе. Я чувствовал, как напряглось ее тело в моих объятьях. Я сделаю все, чтобы оно снова стало податливым. Если не сойду сейчас с ума от желания взять ее прямо тут и сейчас. Иван, ты же не маньяк? Нет, если касается моей жены – маньяк, а насколько сексуальный, это вот у Алены и надо спросить.
В безумном напряжении мы доехали до моего нового дома. Алена, войдя, только успела проговорить:
– У тебя тут чистенько, как в палате…
И я тут же подхватил ее и понес к дивану, попутно стягивая и разбрасывая ее одежду:
– Не будем терять времени, Страхова, – и сам стал быстро раздеваться.
– Хоть в душ пусти! – взмолилась Алена.
– Все потом! – я просто набросился на любимую женщину, как голодный волк. Сейчас было не до прелюдий. Тело желало ее больше еды или сна, а сердце заходилось от ее запаха, от ее стонов. Я целовал нежную кожу и не понимал на каком я свете. Вошел, правда, медленно, просто побоялся причинить боль из-за нахлынувшей страсти. Но дальше послал свою сдержанность к чертям собачим, ощущая запредельное желание обладать любимой женщиной. И когда она подо мной выгнулась дугой, приподымая меня, не замечая веса, я понял, что все слишком быстро. Мы кончили уж слишком стремительно. От безудержной жажды и долгого воздержания, от того, что не совладали со своими чувствами.
Я поцеловал Алену в висок:
– Прости, что все так быстро. Мы еще наверстаем упущенное и насладимся друг другом, как привыкли. А сейчас короткая передышка и продолжим? Ты есть хочешь? – еле отдышался.
– Уже один мой голод я немного утолила, но не полностью, только самую малость. Продолжим обязательно! – она попыталась улыбнуться, – Иван, мне надо в душ!
– Хочешь я сам тебя помою?
– Мне самой будет сейчас трудно! Еле на ногах стою, поэтому не откажусь, – она прикусила губу.
В душе мы действительно мылись, смеялись, брызгались водой. Я прошёлся мочалкой по каждому любимому изгибу, готовя прекрасное тело к новым плотским утехам. После я укутал Алёнушку в пушистое полотенце, вторым она вытерла волосы.
– Ты чего так похудела? Я же про голод не просто так спросил.
– Ты кстати тоже не похож на человека, который днями плюшками балуется. Ну задница у тебя все равно зачетная, – она подкрепила свои слова действием и сжала мою ягодицу.
– Алена, не заводи меня снова, а то так и будешь голодной, – я погладил ее руку и снял с моего зада.
– Мне приятна твоя забота и внимание, – она указала на кулон на своей шее, – я надела его, а ты даже ничего не сказал.
– Ой, Алёнушка, прости, но было явно не до кулона, лучше бы обручальное кольцо надела.
Она запрокинула голову:
– Да ёлки ж без палки, Вань, оставила его на тумбочке…
– Вот так ты относишься к символу верности? – я специально посмотрел как можно строже.
Лучшая защита – нападение и Алена парировала:
– Что-то я на твоем пальце тоже кольца не вижу.
– Я его берегу для особых случаев.
– Может я свое тоже берегу, – пыталась идти ва-банк.
– Вижу я, как, что на тумбочке бросила, а сама расхаживаешь без обручалки – даешь надежду другим мужикам.
– Иван, ты думаешь, если бы кто-то сильно хотел познакомиться, его бы кольцо смутило? Да если человек настойчивый и влюбленный его 33 обручалки, развешенные по всему телу, и даже на ушах, не остановят.
– Твои рассуждения и осведомленность начинают меня пугать. К тебе что кто-то приставал? И в глаза мне смотри! – попытался придать своему тону уверенности.
– Скорее это я к людям приставала, – она пыталась прикрыться шутливой маской.
– Надеюсь к Головастику? Тогда моей душе спокойно.
– Ну что ты, Гомер-Эвклидов – из касты неприкасаемых, он ведет насыщенную светскую жизнь и даже тату себе сделал с цитатой из «Илиады».
– Он же с детства иголок боялся!
– Ну у него новая пассия, что я говорю, не новая, а первая, наверное. Поэтесса и гражданская активистка, вот она его и «портит». Счастливый такой!
– Молодец Ростик, но только ты, жена моя любимая, на вопрос не ответила, не приставал ли кто-то к тебе, пока меня нет? – я попутно полез в холодильник доставая уже приготовленные блюда: маринованную сельдь, фрикадельки, запеченный лосось и еще много всего, – я не знал, чего захочет Алена, поэтому заказал все возможное, чтобы не беспокоится о хлебе насущном.
Она подскочила к столу и принялась нюхать сельдь:
– Говорили, что она должна вонять?
– Солнышко, это обычная рыба, которую шведы едят почти каждый день, я не рискнул тебе предложить сюрстрёмминг[1]. Там запах такой – просто кони мрут.
– Боже, шведы что коней селедкой замаривают?
– Я фигурально. Может ты выпить хочешь?
Алена посмотрела на меня удивленно:
– Ты же вроде не пьешь? Или тут с горя начал?
– Грешен, но не пью, только немного и по поводу. Твой приезд – разве не повод? Твоего любимого белого вина к рыбке?
– Ты просто форменный змей искуситель, Страхов!
– Я просто хочу, чтобы ты расслабилась…
– А потом напоить меня и соблазнить?
– Это я могу и без алкоголя, – подошел ближе и протянул Алене бокал вина, – чего ты не ешь? Тебя покормить, как маленького ребенка?
– А что? Это весьма эротично…
Я подцепил вилкой кусочек красной рыбы и осторожно поднес к губам любимой. Она ловко стянула еду и даже облизнулась.
– Что это за микро-порции, я еще хочу! – потребовала она и схватила хлебец.
Я снова проделал ту же процедуру, но кусок взял побольше. И она снова быстро его проглотила. И так было несколько раз.
– Ух, какая ты голодная и ненасытная! – меня просто окатило жаром.
Алена медленно вытерла губы салфеткой и проговорила:
– А теперь я займусь тобой.
От этой фразы у меня моментально разыгралась фантазия и все прямо приподнялось.
– И что бы тебе сейчас хотелось?
– Десерт! – глаза заблестели.
– Бери все, что хочешь! – ухмыльнулся я.
– Сегодня на сладкое – ты!
Она обвила мою шею и сбросила полотенце, и уже через секунду провела своим горячим языком по моим губам и жадно поцеловала, вроде и правда хотела съесть.
Ее поцелуи стали опускаться всё ниже, пока она не коснулась ручкой моего члена, плотно его обхватила и сделал несколько движений вверх-вниз. А потом провела языком по набухшей головке. Лаская рукой мою мошонку, она медленно начала посасывать, направляя член вглубь горла и снова возвращая все на исходную позицию.
Мне захотелось закрыть глаза, но от сильного напряжения, я не смог этого сделать. Она продолжала свои движения внизу и мне было сейчас уж слишком хорошо, чтобы думать вообще. Но, я на секунду поймал себя на мысли, что и сам хочу подарить Алене незабываемые ощущения.
– Алёнушка, а давай переместимся на кровать!
– Тебе не нравится? – она подняла на меня испуганные глаза.
– Очень нравится, вот там и продолжим.
Мы быстро добрались до спальни:
– Иди сюда! – я уложил Алену на себя, задом к моему лицу, так что ее лицо оказалось на уровне моего члена, – а теперь продолжай, ровно с того места, на котором остановилась.
А сам прошелся пальцами по ее влажным складочкам и даже погрузил один палец в нее. А потом поддался своей слабости, вдохнул ее божественны аромат, и не удержался. Мой язык уже ласкал ее клитор, и я всё быстрее прокладывал свой путь в ее влажном и горячем лоне. Она же продолжала ласкать мой член, и я был уже готов кончить, как она выпустила его из своих рук и простонала:
– Иван, я хочу тебя чувствовать внутри!
Я быстро сориентировался и уже был сзади, насаживая ее и лаская упругую грудь одной рукой. В экстазе она выгибалась, и сама двигалась мне на встречу. Я потянулся к ее губам и немного приподнял ее, притягивая к себе плотнее, обхватив талию одной рукой. Наши губы слились и я грубо сжал ее грудь, которая сейчас была мне более доступной. От резкого подъема вверх, из уст Алены вырвался всхлип, она еще немного подалась мне навстречу. Давящая пульсация внутри ее лона и протяжный стон довели меня до исступления.
– Это фантастика, ааааааааааа! – и я просто взорвался.
Алена рухнула на белые простыни, перевернувшись на спину:
– Я и забыла, как мне с тобой хорошо, – она убрала со лба налипшие волосы.
– А будет еще лучше! – я провел пальцем в ложбинке груди.
– Еще один заход, Страхов? Видно, что ты изголодался по женской ласке?
– Я же не зверь, хотя… – я заглянул в любимые глаза, – с тобой я превращаюсь в жаждущее чудовище, но сейчас дам тебе немного отдохнуть.
– Люблю тебя, и очень скучала, – она прижалась ко мне всем телом.
– А я тебе не люблю!
Она вглянула немного напряженно.
– Я от тебе схожу с ума, уже сошел, обожаю и готов до самой смерти дарить тебе наслаждение и окружать заботой. Обожаю! – и поцеловал ее шею.
– Я уже успела испугаться… – она немного расслабилась.
– Не бойся, ты плотно засела вот тут, – я указал на свое сердце, – и чтобы тебя достать, придется его вырезать.
– А что мы завтра планируем? – она отошла от темы.
– Завтра с утра пойдем гулять по городу: все достопримечательности, музеи, кафешки – в твоем распоряжении, а вечером – рождественская вечеринка с нашей командой.
– День обещает быть насыщенным…
– А еще вся ночь впереди, любимая, – подмигнул я, – но только если расскажешь, приставал ли к тебе кто-то в мое отсутствие, а то нас все время что-то отвлекает от этого разговора.
[1] шведский национальный продукт, представляющий собой консервированную квашеную сельдь с очень специфическим запахом
