Текст книги "Бедная Персефона (СИ)"
Автор книги: Mut-Em-Enet
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Бедная Персефона
Mut-Em-Enet
1.
Алена
Муза, воспой Ахиллеса, Пелеева сына… Боже, я никогда это не запомню… Гомер! Гомер Симпсон. Алена, второй час ночи, а ты сидишь и пытаешься подтянуть свою античку. Вот все классно, только этот неясный слог и эти замысловатые имена. Выпускной экзамен уже завтра, то есть уже сегодня, а ты тупо все забыла в раз. Напрягись – последний рывок и диплом у тебя в кармане. И не надо будет уже ничего и никому доказывать. А то все – папа-проректор, то тебе можно и в потолок плевать. А вот и нет… Папа-проректор – это клеймо и груз ответственности за результаты. Да еще мама – завкафедрой ботаники, хорошо хоть не поддалась на ее уговоры и не стала поступать на этот чудесный факультет. Хватит с меня ботаники… И так не квартира, а оранжерея. Это маме в радость возиться со своими растениями, а мне они уже порядком надоели, только грязь одна.
И вообще хочется уже наконец от них съехать, вот только куда? Выпущусь и определюсь – даже работы пока нет. Вот не разрешил мне папенька работать и учиться. Тот еще тиран. И куда теперь? К себе на кафедру зарубежной литературы? Нет, увольте. Чувствую, что все дороги ведут снова к Михал Дмитричу Корину, моему отцу и проректору. Не в школу же идти! Я и когда нужно, туда не сильно любила ходить, а уж работать там подавно. Будем решать проблемы по мере их поступления, Аленушка!
Как же хочется спать… Но нельзя! Провалить выпускной экзамен будет не очень умно. 6 лет учебы спустить в унитаз из-за банальной усталости и лени? Итак, античный роман «Эфиопика»…
Глазки закрывай, баю-бай! Алена, надо взбодриться! Дай-ка подумать, что стимулирует лучше всего? Кофе! Наверное, ну только меня он усыпляет. Алкоголь! Щас еще прибухнуть не хватало, а потом все проспать. Физическая активность! Да, мои силы исчерпаны. Секс! Какая замечательная мысль, учитывая, что в квартире я одна. И лиц противоположного пола тут вообще не наблюдается, а на рукоблудие – смотри пункт про физическую активность.
Значит так! Я встаю и наматываю круги по комнате аки зверь на манеже. Ну вспоминай, как там устроено генеалогическое древо древнегреческих богов, кто там кому – кум, сват и брат! Мозг можно поломать и мой уже поломан. Черт!
Все нафиг! Ложусь спать и завтра буду импровизировать! Потанцуем от печки. Авось, антички в билете не будет! Господи, помоги – избавь меня от древнегреческой и древнеримской литературы. Аминь!
Утро. Просыпаюсь в половине восьмого. У! А! О! Экзамен поставили на полдевятого, и это означает, что мне нужно, как гепарду, нестись на другой конец города. Кое-как причесываю свои непослушные, светлые, вьющиеся волосы, одеваю первую попавшуюся футболку и натягиваю джинсы. Господи, что это у меня за надпись на футболке: «Fuck them all!», замечаю уже в лифте. Да уж, облачилась. А потом скажут, что Алена Кόрина – невменяемая мажорка, которой на все плевать. Другие ж девочки, как – с вечера нагладили, подготовили, начистили, а я как – что первое выпало из шкафа, то и надеваю. Имидж – ничто! Время – все!
Пропихиваюсь в метро и мчусь навстречу экзамену.
Возле универа перейти дорогу нереально, движение в центре адское, машина за машиной, и никто ж не пропустит. Набираюсь наглости и выбегаю. В сантиметре от меня с визгом тормозит черная Тойота.
– Идиот! – кричу я набегу, но успеваю заметить мужика, который высунувшись из окна уже кричит мне:
– Дура малая, тебе что жить надоело? Такие, как ты, потом и становятся клиентами морга.
Я замираю, и поворачиваюсь, становлюсь прямо перед машиной. За Тойотой выстраивается очередь. Подхожу вплотную к водительской двери.
– Что ты сказал?!
Из окна на меня смотрит мужик в темных очках, на его лице – ожидание.
– Что слышала, у тебя прям сегодня счастливый день…
– Ехали бы Вы, дядя, по своим делам…
Четырёхглазый изучает меня:
– Ты пробку-то не устраивай, брысь с проезжей части, а то на экзамен свой опоздаешь.
– Придурок, – кидаю и под аккомпанемент дружного гудения и перебегаю наконец-то дорогу.
Откуда ж он узнал, что у меня экзамен. Мерзкий тип.
Галопом заскакиваю в открытую дверь аудитории и плюхаюсь рядом со своим одногруппником Никитой Мошкиным.
– Матильды еще нет?
– Та еще не приходила, Корина, ты готова сдавать или как обычно?
– Ты бы Мошкин за собой следил, а то перегаром вон за километр несет…
– Не зуди, это мы праздновали день рождения лошади Буденного!
– Так он на всем табуне скакал что ли? А то у вас эти празднования в общаге через день…
– Ну не все ж такие мажористые… У тебя что на футболке написано? Тебя щас Матильда сожрет!
– Что ты мне предлагаешь сделать? Вывернуть ее наизнанку или газеткой вон прикрыть.
– Снять к чертовой матери…
– Снять я не смогу, наверное, – понимаю, что бюстика на мне и нет. И даже если бы и был.
– А чего, пойдешь вон голой грудью на экзаменатора, как "Свобода на баррикадах"!
– Не умничай, ты вообще готов?
Замечаю, что Мошкин вытянул фляжку и собирается отпить.
– Стоп, ты что бухнуть хочешь?
– А че? Артикуляция улучшится. Сосуды расширятся и блеск опять же в глазах появится…
– И амбре…
– Коньяк – благородный напиток… Скажу, что я, как Хемингуэй, для вдохновения.
Отхлебывает. И я еще с ним сижу. Трясущаяся рука роняет фляжку прямо на мои колени. Жидкость с ароматом средства для снятия лака и спиртяги разливается на мои джинсы. Вот отлично-то!
В этот момент нас своим присутствием и почтила Матильда Юрьевна. И это не кликуха, а реальное имя – Матильда Юрьевна Овербах. Гроза всех студентов нашего факультета, профессор и автор многочисленных монографий по истории литературы, дама неопределенного возраста.
– Добрый день, дамы и господа, или смертники, как бы я предпочла Вас назвать, но руководство университета будет категорически против. Чего сидим, тянем билеты и готовимся, вы ж не первокурсники какие.
Мои мокрые джинсы так воняют, что аж глаза слезятся, но я в общей толпе, а нас сдающих гос по зарубежке 10 человек, пытаюсь казаться незаметной.
– Корина, – Матильда поднимает на меня глаза, – что это у Вас за внешний вид? Вы в луже валялись? А что это за запах? Так, потрудитесь выйти и привести себя в порядок, и потом будете тянуть билет – то есть возьмете тот, что останется.
Хе-хе! Вот тебе, Аленка, и сдала… Пытаюсь в туалете просушиться и избавиться от неприятного запаха, но, по-моему, становится только хуже. Ладно, все равно день не задался!
Возвращаюсь и забираю последний билет. Такс, что мы имеем, Гюнтер Грасс, литература классицизма, и… твою ж на лево. «Миф про Персефону в парадигме мироощущения древних греков». Кто писал этот бред? Какая Персефона?
Матильда методично отправляет всех на пересдачу. Приходит черед Мошкина, вот паразитище.
И она ему ставит четверку прямо в зачетку. А потом пересматривает свои записи и ведомости, забирает эту саму зачетную книжку у Никиты, перечеркивает оценку и пишет «неуд». Немая сцена! Она сегодня в ударе.
Иду к ней, как на казнь. Голова опущена, плечи сгорбленны. Прям чувствую – не сдам. И когда она два моих первых вопроса воспринимает на ура, начинаю нести абсолютную чушь, про эту бедную Персефону, про злого Аида и т.д.
– Вы считаете, госпожа Корина, что Персефона своего мужа ненавидела?
– Это ж иногда бывает!
– Мы говорим сейчас не о жизни, а о литературе… А то что образ этой пары связывают со страстной любовью, Вам ничего не говорит? Вы сейчас рассуждали как обыватель, а не литературовед. Но памятуя Ваши былые заслуги и ответы на семинарах, я поставлю Вам четыре. Но обещайте мне, что прочтете и проанализируете миф об Аиде и Персефоне и вникните в суть. Авось, когда в жизни и такая мелочёвка пригодится.
Матильда мне подмигнула. Я сдала! Впереди только защита и полная неизвестность. И темень, как в обители того самого Аида.
Vivienne Mort – Персефона (для настроения)
2.
Иван
Ненавижу солнечный свет. Мне бы под землей жить, чтобы не мучиться так каждое утро. И виной тому бешеная чувствительность к яркому свету. Даже мусор не вынесу без темных очков. Фотофобия, блин.
Сколько же проспал? Не могу адаптироваться к реальности. Перед этим двое суток тяжёлых вскрытий. Быть патологоанатомом не выбор – предназначение! Развею сомнения не всегда ж мы режем мертвых, не путать с судмедэкспертами. А также делаем, например, биопсии… Удивлены?
А помните шутку:
– Папа, я хочу быть патологоанатомом!
– Ой, только через мой труп!
Им еще смешно, святая простота! Внутренности человека – это сказочный лабиринт и я, как Минотавр, знаю, где выход! Но никому не скажу.
Они говорят, да ты больной, а я говорю – настоящий бог смерти! Не слишком ли самоуверенно?
Имею право! Кому-то все дается легко, но не мне, да я землю рыл, чтоб быть там, где есть. Лечить живых – одно, а понимать почему человек умер – это ли не загадка? Терапевт всё знает, но ничего не умеет, хирург все умеет, но ничего не знает. А патологоанатом – все знает и умеет, но попадают к нему слишком уже поздно.
И я такой, я – Иван Страхов, спасибо хоть не Грозный. Но тоже б подошло идеально.
Улыбаюсь себе, поглаживая короткую черную бороду, нет я не дед старый, но борода – это, наверное, мечта, одни маски надевают, а я закрылся бородой. Благо растет. И пусть завкафедры ругается, мол, сбрей нафиг ее. Нет, пока это часть меня, и так хорошо. Глаза подкачали, синие, не карие или черные. Генетическое уродство. Все мы несовершенны.
Делаю над собой усилие встаю с постели, с такой же черной, как и моя душа. Гомерический смех на фоне. 50 отжиманий – и я в порядке! Тело – храм! Никакого алкоголя и сигарет! И никаких баб в моей постели! Это ж всего лишь низменная потребность, грязь под ногтями. Каждая из них, даже самая благочестивая, бредит вечной любовью. И каждая проститутка мечтает стать порядочной женщиной, и наоборот. Ну их всех к монахам! Только силы тратить…
Сегодня еду на важную встречу, что скажут, впрочем, да мне плевать! Мои исследования в плане онкологии дают плоды, и все равно, что скажет эта кучка иностранных недоучей.
Слабоумие и отвага!
Одеваюсь во все черное! Ну нравится мне этот цвет! Я сам себе кажусь более уверенным. Очки бы не забыть! А то свет этот…
Ну и моя черная Тойота везет меня, куда надо. Это еще что? Вообще дура мелкая съехала, прям под колеса. Хорошо, успел затормозить. Наша клиентка, по ходу… ты cмотри, еще и огрызается. А само ж пугало огородное: волосы светлые и вьющееся. Никогда не любил блондинок. Недоразумение еще и пробку учинило. Дядя? Да какой я тебе, притырочная, дядя? Нет мозгов, не лезь на дорогу. Ну явно ж студентка и явно ж на экзамен. На футболке красуется красноречивый слоган – ха-ха. Хамская надпись, сиськи нечего себе. Сойдут. Успокоилась припадочная и пошла себе, Боже избави от такого счастья.
Нет, ну вы не подумайте, я не грубый, я – конкретный. Не собираюсь ни под кого прогибаться. Говорят чушь – я говорю, что это чушь, говорят по делу – признаю.
Бляха ж муха, из-за этой дуры я опоздаю.
– Иван Васильевич, тут уже наши шведские партнёры. Ну где ж Вы ходите?
– Яков Михайлович, ну Вы ж знаете, какие нынче пробки!
– Все-все идёмте, а то без Вас сейчас Леонид нарасскажет.
Проходим в кабинет завкафедры анатомической патологии. Сидят, обложившись бумажками, а мой помощник Леонид вещает:
– Мы акцентируем внимание на необходимости повышения уровня компетенций в сфере иммуногистохимических исследований, что позволит создать современную базу для оказания своевременной и высокоэффективной помощи онкологическим больным…
Так, у переводчика прям дым из ушей от такой тирады.
– Добрый день, – выдаю на чистейшем английском, – я смотрю, мой коллега уже немного ввел Вас в курс дела, спасибо Леонид, дальше я сам.
И я рассказываю об исследовании, а главное показываю результаты, выводя фото и графики на экран.
– Ох, Иван, ты их и закружил, грант на исследование уже у нас, а ты даже можешь рассчитывать на стажировку в Швеции.
– Яков Михайлович, я бы не спешил с выводами, пусть еще почитают, посмотрят, ну и пригласим их на демонстрацию, если нужно.
– Всё ты, Страхов, извини за каламбур, перестраховываешься…
– Так, это всё лирика, Вы мне скажите, когда у нас на кафедре будет секретарь? А то как Апполинарию Фёдоровну спровадили на пенсию, уровень бумажек достиг критического. Да и надоело бегать самому. Очень отрывает от работы.
– Ваня, я хочу выбрать наилучшую кандидатуру, собеседования, отбор, сам понимаешь, дело нешуточное…
– Ну Вы лапшу-то мне на уши не развешивайте, главное, чтобы это был человек, живой, с руками и ногами и хоть немного шевелил мозгами… Уже можно студента даже. А то завалит меня бумажная куча, да так, что не найдете.
– Не-а, Ванечка, тебя беречь нужно, ты у нас кадр ценный.
И выслушав откровенную лесть, иду к себе в обитель смерти – в морг. Тут я себя чувствую намного увереннее. Холодно, темно и очень тихо.
– Иван Васильевич, – меня нагоняет Леонид, – там нам для исследований новых жмуров привезли, Вас заинтересует.
– Ну Лёнечка, это уже что-то, сейчас и насладимся внутренней красотой наших новых "товарищей".
Обожгло воспоминание, помню мне лет 10 где-то, гуляли с пацанами возле речки и вдруг я заметил нечто в кустах. Подошел ближе и увидел труп. Женский и совсем раздетый. Пацаны испугались и убежали, а я стоял, как вкопанный, и смотрел, наслаждаясь красотой увиденного.
Хух, в пору становиться кровавым маньяком… Но я выбрал другой путь.
И пора избавляться от стереотипов, что мы – патологоанатомы работаем не только с трупами. Живые люди тоже попадаются. Но куда реже.
Осматриваюсь, да жмуров привезли ну таких себе, средней паршивости и не первой свежести. А вот это уже интересно… Рыжеволосая барышня со следами насильственной смерти. Где ж они такое чудо взяли, и менты даже не заинтересовались или опять решили нас использовать?
– Иван Васильевич, тут к Вам студенты пришли посмотреть на вскрытие, не забыли?
Вот об этом совсем забыл, блин.
– Хорошо, зови, только готовь что-то для быстрой «реанимации». По любому, кто-то в обморок грохнется. Некрепкий пошел студент.
Мать моя женщина, да тут одни девки. А пацаны где? Повыродились врачи мужского пола.
– Это стоматологи что ль? – спрашиваю Лёню.
– Да нет, вроде ж «Лечебное дело».
Сейчас начнётся: обмороки и истерики. Дай мне, Зевс всемогущий, терпения.
– А теперь, милые барышни, прошу тишины! Сейчас я продемонстрирую прием, которым художник раскрывает внутренний мир человека, – заношу скальпель.
– Василич, не третируйте студенток! Вы можете провести вскрытие трупа менее пафосно?!
3.
Алена
– Пап, а пап! – верчу в руке чашку с чаем, – у меня есть к тебе небольшая просьба, ну просто очень малюсенькая.
– Говори, дочь моя, – отец зычным голосом олимпийского бога разрешает мне подать просьбу.
– Мне нужна хоть бы временная работа, не могу ж я сидеть у вас на шее и в потолок плевать.
Хотя некоторые так открыто и говорят, что вполне могу.
– И чем ты хочешь заниматься? Вот, например, у нас на кафедре… – в разговор вклинивается мама.
– Прости, что перебиваю, но кафедра ботаники, вот никак не входит в мои планы. Там же эти, одни ботаники, и есть…
– Тебе работа нужна или женихи? Тогда с такими запросами тебе прямиком в институт физкультуры, там обитают те, кто противоположность ботаникам.
– Мамочка, ты меня неверно поняла, я хочу куда-то, где меня не будут считать позвоночницей и мажоркой, так сказать подальше от начальства, – указываю жестом на папу, – и поближе к кухне.
– Ну и я тебя тут же должен пристроить? Аленушка, ты вот ставишь нереальные задачи, – Михаил Дмитриевич хмурит свои густые брови и проводит рукой по седым вьющимся волосам.
– Чего не сделаешь для единственной любимой дочери! Только скажи, что ты делать-то хочешь?
– Ну может какая-то бумажная работа, архивы разбирать, справки выписывать…
– Ты 6 лет училась, что потом бумажки перекладывать? – мама неодобрительно кивает, – вот и шла б на свою кафедру ассистентом.
– Там, мамочка золотая, нет вакансий. Штат набран, все укомплектовано. И мышь не проскочит.
– Алён, ищи нормальную работу, а не временную.
– Пап, для нормальной работы опыт нужен, вот опыт наработаю – и пойду. Полгодика туда-сюда.
– Ладно, только чур не жаловаться…
– Замётано!
Папа делает тут же несколько звонков, я и не вслушиваюсь. И договорились на 8.30 завтра в медуниверситет. Что там интересно за работа такая? Мне все равно… лишь бы работа.
Ну и, правда, до выпускного еще неделя. А тут будет все ладно. Устроюсь, немного поработаю, наберусь такого-сякого опыта и смогу уже думать о карьере. Ну, а что я буду делать в меде, это дело третье.
– Родители, я ушла, – договорилась о встрече с подружками в нашем любимом клубе «Прозерпина». Сразу оговорюсь, я не мажорка ни разу. На Порше не езжу – предпочитаю метро, Картье не ношу – максимум браслет от Пандоры и олигарха-жениха у меня нет, а тут даже противопоставить нечего. Любовь приходит и уходит, а… и даже кушать не хочется.
Прошу любить и жаловать – мои подруги – Афродита Агопян (в миру просто Дита) и Юлия Афинина (ну соответственно, Юля). Это ж мы с первого класса вместе, хотя и разбрелись после школы кто, куда. Дита, например, закончила в этом году пединститут по специальности «Учитель младшей школы», а вот Юлька – биологический факультет, ее специальность «Орнитология», а диплом писала, вот не поверите, про поведение сов. Вот компания такая, как в детской песенке!
– Корина, ну нельзя же так бессовестно опаздывать, – Дита прям ногой на меня топнула, поправив свои непослушные кудри.
– Спокойно! Алён, и правда уже полчаса тебя ждем, ты все не идешь, – Юля посмотрела на меня с укоризной.
– Ну простите, дорогие, я не нарочно! – обняла подруг, и мы направились к входу. Клуб «Прозерпина» был, впрочем, еще той дырой. По вечерам тут собирались студенты, которым не хватало денег на более респектабельные заведения, и играла живая музыка. Охранник у дверей внимательно нас осмотрел:
– Вам хоть 18 есть? Документы покажите.
И тут Дита решила отработать на нем свои приемчики. Она провела наманикюренным пальчиком по его мощной руке:
– Ну что Вы! Конечно нам намного больше и нам уже многое позволено… Пропустите нас, мужественный страж этой мрачной обители.
И так на него посмотрела, что грубое лицо охранника моментально смягчилось и на нем заиграла довольная улыбка. И о чудо, он отступил в сторону и пропустил нас.
– Ну ты даешь, Дит, это ж надо! – Юлька была под впечатлением.
– Ласковое слово, Юль, и кошке приятно, а не то что охраннику, – Дита уверенно прошла к стойке бара, – Три «Зеленых мексиканца», пожалуйста.
– Резкий старт, подруга! – я прям поразилась.
– А что, среда – это маленькая пятница! И вообще я сегодня защитилась и поэтому весь банкет за мой счет.
– За тебя, Дит! И удачи с первоклассниками, – мы залпом выпили шоты.
В моей голове моментально произошел взрыв. Глаза начали закрываться.
– Не спать, – скомандовала Дита, – не будем тянуть. И заказала еще по шоту.
– А мы не частим? – Юля приподняла бровь.
– Да-да. Мне еще на работу завтра устраиваться, – я уже еле стояла.
– Ничего! Не каждый день подруга защищается.
Что уже было дальше, я помню смутно. Двух коктейлей было достаточно, чтобы меня унесло. Вот низкая у меня толерантность к алкоголю, что уж там. Мы болтали, смеялись, на горизонте маячили какие-то молодые люди, но все происходило вроде не со мной и в полном тумане.
Домой я пришла за полночь, голова гудела, а ноги почти не несли. Мама встретила меня в коридоре:
– Ален, ну что это такое, да среди недели, что за гульки?
– Мам, я очень устала, – мне хотелось скорее к себе.
– Ты еще и пила?
– Нет, я топор…
– В смысле?
– Пили другие, а просто стояла рядом… Ну что ж ты вычитываешь меня, как 15-летку.
– Мы совсем распустили тебя, Аленушка. Тебе бы замуж…
– Подожди, что это за новые педагогические методы? Может сразу тогда в монастырь?
– Нашла б себе хорошего мальчика…
– ...и съехала б от вас наконец!
– Ну чего ты сразу на рожон лезешь, я ж как лучше хочу…
– Так может, как в старые времена, сосватаете меня за старого и богатого против моей воли.
– Алена, я тебе о дисциплине и ответственности…
– И для этого обязательно замуж нужно?
– Можно, дочь, можно.
– Так, мам, я тебя люблю и пошла я спать, а то вставать уже, – я посмотрела на телефон, – через 4 часа. А у меня ответственный день!
– И поэтому ты сегодня пошла гулять?
– И поэтому тоже.
Я вошла в комнату и просто упала на кровать прямо в одежде совершенно без сил.
Очнулась от пиликанья телефона – о, черт, проспала!
На сборы у меня было максимум минут пять. Я натянула первое висящее платье, слава Богу, на этот раз без скабрёзных надписей, просто серое до середины колена. Может хоть так я произведу впечатление приличного человека. Времени на укладку не было, просто собрала волосы и кое-как закрепила шпильками. Пора!
Медунивер находился недалеко от моего, но бежать от метро было куда дальше. По времени я укладывалась и уже была почти у входа, когда опять услышала визг тормозов прямо передо мной. И меня опять чуть не сбила машина. Уже на парковке! Одуреть!
Я остановилась и схватилась за голову! Из черной машины, марку которой от шока я не успела разглядеть, выскочил здоровый лоб с бородой и в темных очках и начал ругаться… Нет, он не орал, а просто методично меня вычитывал:
– Да ты вообще с ума сошла, идиотка! Ты думаешь, я тебя не узнал, у меня память фотографическая. У тебя, что привычка кидаться под колеса? Или ты специально кидаешься под колеса только черных авто? Ты как раз тут к месту! Морг в подвале! – он показал рукой вниз.
До меня, медленно, но начало доходить, этот тот мужик, что неделю назад, меня чуть не сбил перед экзаменом.
– Да Вы просто серийный маньяк! Второе покушение за неделю! Вы тоже думали, что я Вас не узнаю. Да такую мочалку, – я указала на его черную бородку, – сложно не запомнить. Если бы не важное дело – я бы Вам ее хорошо «поравняла».
Бородач просто рассмеялся мне в лицо:
– Боже, не слышал угроз смешнее… ты просто сделала моё утро! Потенциальная покойница и, как оказалась, большая шутница.
– А Вы – вообще убийца!
– Иди уже, чучело, не маячь, я на заседание кафедры из-за тебя опаздываю.
– Это вот я из-за Вас опаздываю…
– На тот свет?
– Не дождетесь.
И мы синхронно стали подниматься на крыльцо медунивера с разных сторон. И в дверях снова столкнулись.
– Вас не учили, что дам нужно пропускать вперед?
– Не вижу тут ни одной, – он театрально посмотрел по сторонам.
– Вот козел, – прошептала я.
– Чё ты там шепчешь, пугало?
Я воспользовалась его замешательством и проскочила первой. Вот только проблема была в том, что ни сном, ни духом не ведала, где эта самая кафедра патологической анатомии. Название-то какое чудное.
Я подошла к вахтерше, которая как раз перебирала ключи:
– Вы не подскажете, где кафедра патологической анатомии?
– Заблудилась что ль? – старушка не отвлекалась от своего занятия, – на 3-м этаже. Левое крыло.
– Спасибо, – и побежала со всех ног.
В три прыжка приодолела лестницу и уже стояла прямо перед дверями той самой кафедры, про что свидетельствовала соответствующая табличка.
Скромно постучала в дверь, вошла и замерла – на меня смотрели на вскидку 20 пар любопытных глаз, одни из которых я уже видела сегодня на парковке. Только бородач был уже без темных очков. А его злые глаза оказались темно-синими.
