Текст книги "Бедная Персефона (СИ)"
Автор книги: Mut-Em-Enet
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
35.
Алена
Кто-то сказал: «Нужно принять неизбежное и жить дальше!». А как вот его принять? И неизбежное ли оно? Хух, Алена, о чем ты думаешь постоянно. Спутанные мысли в твоей голове напоминают оставшийся на полу серпантин после новогоднего бала. Где начало, где конец? Ты теряешь концентрацию, а работа теряет тебя! И вроде выспалась, и якобы здорова, и даже где-то, можно сказать, счастлива, но тебя постоянно гложет странное беспокойство. И даже не так! Это тревога, которая, как ржавая вода, наполняет сосуд твоего терпения.
– Госпожа Страхова, ты чего не здороваешься! – меня окликает Аполлонов.
– Леня, ничего личного, просто задумалась!
– Тебе много думать вредно!
– Зато тебе полезно иногда голову напрячь, чего цепляешься!
– Вижу, что ты грустная какая-то. Понимаю даже причину: он еще не уехал, а ты его провела мысленно небось.
– Аполлонов, кыш из моей головы! Нечего мне в душу лезть, иди вот жмуриков режь. Или решил сменить специализацию? Что со Страховым ходил на кафедру клинической психиатрии и так впечатлился?
– Их переименовали – теперь они носят гордое имя «Кафедра клинической неврологии, психиатрии и наркологии». Ой, они там такие веселые, такое рассказывают, можно самому по фазе сдвинутся, зря ты с нами не пошла. Иногда даже наливают, когда день удачный.
– Мне дурдома и так хватает: и у нас на кафедре, и в целом!
Аполлонов мечтательно заметил:
– Весь мир – дурдом и люди в нем… придурки!
– Лёнь, ты чё? Откуда такая тяга к поэзии?
– Навеяло!
– Как у вас там, в «подземном мире», дела?
– Так Страхова своего и спроси…
– Мы не разговариваем уже второй день…
– Тю вы – чудики! Только поженились и ссоритесь.
– Мы не ссоримся, а каждый отстаивает свою позицию. Молчаливый протест по мнению семейных психологов – наиболее гуманный способ решения спорных вопросов.
– Ой, Страхова, дрянь твои книжонки, надо их на самокрутки пускать уже.
– Тебя Иван Василевич не кусал часом? Уже все его манеры перенял. Леня, ты легко внушаем!
– И легко возбудим! – он положил мне руку на плечо.
В этот самый момент, видимо в поисках своего ассистента, зашел сам гроза "подземного мира". И поскольку мы не разговариваем, посмотрел на меня так, что мне в пору было в этот самый подземный мир провалиться. Вот еще любит зыркать своими синими глазами, думает, что я его боюсь!
– Аполлонов, ты тренинг по сексуальным домогательствам на рабочем месте проходил? Или проспал?
– Там такая тренерша была, что надолго отбила вкус к жизни. Но пару трюков, как домогаться на рабочем месте и не быть застуканным, я все-таки почерпнул.
– И оттачиваешь мастерство на госпоже Страховой?
– Ну что ты, Василич, твоя прекрасная супруга неприкосновенна…
– А спроси-ка, Леонид, у моей супруги, не хочет ли она пойти пообедать!
– Вань, ты чё? Алена ж тут перед тобой и вроде ж не глухая… А вы же не разговариваете!
– Алена, ты не хочешь… – начал Аполлонов.
– Спасибо, Лёнечка, как ты заметил, я – не глухая, так вот передай господину Страхову, что я сыта по горло, и он бы тоже должен быть сыт! Столько моей крови выпить!
– Леонид, передай госпоже Страховой, что, если бы я выпил хоть каплю ее отравленной крови, мы бы сейчас не беседовали.
Меня даже подкинуло. И за этого гнусного злослова я вышла замуж, да еще и по своей воле! Первые 5 дней нашего брака прошли, как на облаке, мы наслаждались жизнью и друг другом, а вот с шестого дня все пошло не по плану. Вначале мы поспорили насчет штор на кухне, потом потеряли ключи и пока искали изрядно поссорились. Потом я получила нагоняй за свои волосы в стоке, а Ивану прилетело за то, что я ночью пошла в туалет, а он мою часть кровати заправил. Пранкер доморощенный. И так слово за слово, и чтобы не разругаться вдрызг, мы приняли решение – не разговаривать, во избежание инцидентов.
До отъезда Ивана оставалось всего ничего – завтра в обед он уже должен был вылететь в Стокгольм. Признаться, не то, чтобы прям мы не реагировали друг на друга: общались взглядами и жестами иногда. Больше конечно с целью продолжить ругань или с сексуальным подтекстом. Одно другому не мешает.
Меня даже забавляло, что в полной тишине между нами, он все-таки умудрялся ко мне прикоснуться или даже поцеловать, и думал я не замечаю. Тоже еще конспиратор! И даже сейчас, когда говорил мне откровенные гадости, смотрел с наглым прищуром. Ему просто нравится меня дразнить!
– Леня, последняя просьба: передай господину Страхову, пусть пьет на здоровье, его, с таким содержанием желчи в организме, не один яд не возьмет.
Аполлонов быстро попятился к двери и был таков.
Я демонстративно прошла мимо Ивана на выход, специально слишком близко, чтобы почувствовать тепло его тела. Вот он почти сдался. Страхов рывком перехватил мою руку и быстро притянул к себе в абсолютной тишине. Его лицо было в сантиметре от моего и, казалось, поцелуй неизбежен. Но… Я ловко вывернулась из объятий и скрылась в коридоре.
Еще что придумал! Пока не извинится – никаких поцелуев и всего остального тоже.
Конечно в душе я сожалела, что ничего не произошло, но гордость свою должна была сохранить. Я люблю своего мужа, и это факт, но иногда он способен быть таким невыносимым, что и словами не передать.
Пока задумалась, за спиной раздались тяжелые шаги, и меня возле входа догнал Страхов:
– Ты, Алена, берега-то не путай, уже и целовать не хочешь, что-то резко я тебе опротивел!
– Боже, чудо! Страхов заговорил! Чего ж скрывал, что говорить умеешь? А я думала у тебя из-за гадостей язык отнялся резко. Паралич языкового нерва!
– Нет такого нерва. Есть подъязычный. Как ты смело диагнозы ставишь! Тебе в терапевты надо! Понимаю, почему «языковой». Это видно что-то из лингвистики, и поэтому тебе ближе!
– Эксперт, – я театрально вскинула руку, – эксперт во всем! Ну, а свои носки найти не способен!
– Ты ничего не попутала? Это мы третьего дня твои по всей квартире искали. И сошлись на том, что их бабайка унес. Видно примерил и понял, что носки с Лизой Симпсон прямо для него созданы – лук для «Babayka Fashion Week».
– Ой, тоже мне светский обозреватель, ты со своим педантизмом меня извел. Футболки сортируем по цветам, цвета – по оттенкам, оттенки – по дням недели. Вот дальше честно и представить боюсь, чтобы ты мог придумать.
– Не делай из меня чудовище!
– И делать не надо, ты есть – мое бородатое чудовище, любимое! – я потянулась на носочках к его губам.
– Вот, так-то и лучше, – Иван ответил на мой порыв, а потом оглянулся, не смотрит ли кто, и жадно впился в мои губы.
Сейчас после двух дней игнора – этот поцелуй показался мне драгоценным подарком, про который мечтаешь и ждешь его.
– Хорош, Иван, давай не увлекайся, мы ж в учебном заведении…
– Летом тут три калеки да пару абитуриентов, которые явно заблудились. Мир?
– Вот и не знаю, смогу ли я тебе простить, – начинаю выламываться, ну как же без этого.
– За что?
– Уже и сама не помню… Ой все! – беру своего Ивана за руку и вытаскиваю на улицу, – давай хоть воздухом подышим.
– Логично, на улице свежего воздуха с учетом того, что тут дорога рядом, намного больше, чем в корпусе, – посмотрел на меня скептично.
– Ваня, не брюзжи, только ж помирились!
– Надышалась? Пошли, Страхова, буду тебя кормить – и к работе!
Домой мы вернулись ближе к восьми вечера, я посмотрела на уже приготовленный чемодан в углу и меня парализовало. Уже завтра! Голова закружилась, а перед глазами появились белые пятна.
– Алён, чего ты замерла? Медузу-Горгону увидела?
– Да так, – я рассеяно поплелась в ванную и там, сев на бортик, обхватила голову руками. Уже завтра!
Видимо меня долго не было, и Иван, слегка, приоткрыв двери ванной, спросил:
– Ты в порядке? Ничего не болит? А то ты бледная.
– Все нормально. Ступай! Я сейчас приду.
Собралась с силами, не катать же сейчас истерику, и вышла.
– Вань, давай проверим, все ли собрано? Все ли документы готовы?
– Аленушка, та вроде ж перепроверяли уже, ты чего?
– Я хочу удостовериться…
– А мне кажется, ты ищешь лазейку, чтоб я остался, – он крепко меня обнял и прижал к себе, – ну что же ты? То сама меня чуть не выталкивала, а сейчас…
– Все понимаю, Иванушка, но пока принять не могу, что завтра ты уезжаешь, мы с ссорами этими столько времени потратили, при том на сущую ерунду.
– Да ладно тебе, а ты думала, что мы будем, как в сказочке, все время за руку ходить, с облачка на облачко прыг-скок? Добро пожаловать в семейную жизнь, детка!
– Ты так говоришь, вроде у тебя опыта этой самой семейной жизни навалом!
– Просто я – реалист и иллюзиями не страдаю, что и тебе советую.
– И еще очень самоуверен!
– Есть чуток! Пошли что-то погрызем и займемся чем-то более приятным!
– Это еще чем? – лукаво улыбнулась, – паззлы пособираем?
– Можно и так сказать, там тоже нужно кое-что кое-куда вставлять, а если все подойдет – можно получить боооольшое удовлетворение!
– Фу, пошляк!
– Не пошляк, а сторонник натурализма.
– И как с тобой можно разговаривать нормально?! – я не стала ждать и сняла с себя платье.
– Это что игра такая? Тогда и я в ней, – он стянул свою футболку.
– А что ты ответишь на это? – мой бюстик полетел в сторону.
– Тоже еще, удивила, – к его ногам упали джинсы.
– 1:1, – я прищурилась, – а теперь медленно снимай вот это, – я показала на его боксеры, которые он уже намеревался с себя сорвать.
– Только после Вас!
В один момент мы полностью разоблачились.
– Что ждешь? – я уставилась на Ивана, который явно меня внимательно разглядывал, – не насмотрелся еще?
– Просто хочу запомнить все до мельчайших деталей, чтобы потом легче было представлять…
– А это ты не хочешь представить? – мой поцелуй лезвием черканул по его шее и спустился на грудь. И мне тоже хотелось запомнить каждый момент нашей близости, чтобы она отпечаталася в моей памяти. Я обвела своими поцелуями каждую его мышцу и только было скользнула вниз, как он остановил меня:
– Не спеши, – жадно завладел моими губами, обжигая кожу своими ласками.
Мы быстро опустились на диван: Иван присел и усадил меня к себе на колени. Оказавшись лицо к лицу, мы уже не теряли времени. Он коснулся моей шеи, и я практически потеряла над собой контроль, мои ноги плотно его обвили, и я начала двигаться с какой-то космической скоростью. Даже сама себе удивилась.
Он поцеловал мой висок и прохрипел:
– Алена, не спеши так, давай растянем удовольствие.
И я немного замедлилась, выполняя его просьбу. Бурная волна наслаждения пронеслась по моему телу от его глубоких толчков, оно разогрелось до критической температуры и превратилось в оголенный нерв, еще немного и еще чуть-чуть… Я прогнулась назад, ловя его движения, а он прильнул к моей возбуждённой груди, во стократ усиливая ощущения. А потом взял меня за затылок и вернул назад, плотно прижав.
– Я хочу видеть твои глаза, Алена, когда тебе будет очень хорошо, смотри на меня, – его тон был властным и я подчинилась.
Не отводя взгляда, он ускорился. Я утонула: синие глаза гипнотизировали меня. И даже на пике я не посмела оторваться от этих глаз и даже закрыть свои. Искры в них слились в одну точку, и я не смогла сдержать сдавленный стон наслаждения. Иван же продолжил свои движения, и глубоко поцеловав меня, с рыком выдохнул свой оргазм мне в губы.
В эту ночь я почти не спала, все думала… Как я без него, как он без меня. И только наша любовь – та невидимая нить, которая свяжет нас, невзирая на расстояние, и мы найдем наш выход из эмоционального лабиринта. Я гладила его волосы, пока он ворочался во сне, целовала его в плечо, слушала размеренное сердцебиение, желая запомнить этот ритм. Это каждое мгновение!
И когда на следующий день в аэропорту он крепко обнял меня и коснулся моих губ, мне захотелось схватить его и просто никуда не отпускать, и держать, держать, чтобы не вырвался. Но настало время забыть про эгоизм.
Наш прощальный поцелуй напоминал ураган, и мы были и в самом его сердце, еще немного и нас бы разорвало на кусочки. Иван отстранился прижался губами к моей щеке:
– До скорой встречи, Аленушка, и веди себя хорошо, еще сегодня свяжемся!
– И ты себя тоже! И все? Ты больше не хочешь мне ничего сказать?
– Ах, совсем забыл, я тебя очень-очень-очень люблю! И еще все, то же самое 1000 раз.
– От ада до рая и обратно? – я пыталась сдерживать слезы.
– 1000 раз в обе стороны, – и он пошел к стойке регистрации.
36.
Иван
Специально шел не оборачиваясь, думал, если обернусь уже никогда не смогу выбраться из вязкой паутины ее взгляда, утону в ее слезах, которые она, как не пыталась сдерживать, сдержать так и не смогла. Я ценю ее попытку!
Блин, не расстаёмся же мы на веки вечные. Полгода! Приговор браку? Нет. Тем более я ж не на Северный полюс уехал, а тут рядом, в Европе, всегда может ко мне приехать. Ну хотя бы один раз.
Я же просто не выживу без ее карамельного запаха, без ее иногда такого капризного голоса, без кучерявых волос… пусть даже в стоке. Чуча моя! Хух, приеду надо будет себе купить освежитель воздуха с запахом ирисок, слушать запись ее голоса (записал перед отъездом, как она пела на кухне) и собаку завести что ли! С курчавой шерстью. Ну ты придумал! И мыть ее в душе? Иван, у тебя на нервах начались явные проблемы с головой, а ты даже из страны не выехал еще.
Чтобы не кинутся назад к Алене, мысленно сказал:
– Гражданка Страхова, покиньте мою голову сейчас! Отпустите меня хоть на миг!
И тут же пройдя все контроли, набрал ее номер:
– Я – всё!
– Ты что в Швецию телепортировался?
– Нет, Аленушка, я сижу перед посадочными воротами и жду, и вот решил позвонить.
– Зачем? – я услышал ее всхлип.
– Как это зачем?! Чтоб сказать, что все в порядке, если тебе конечно интересно…
– Конечно интересно… – она эхом повторила мою фразу. Ее дрожащий голос меня напугал.
– Прекрати реветь! – я постарался сказать, как можно строже, а получилось так себе.
– А с чего ты взял, что я реву, может это слезы радости! – всхлипывает.
– Я знаю, когда ты радуешься, твой голос звучит иначе, Алена.
– Ну и чего ты добиваешься, чтобы я тут прямо в такси разрыдалась?
– Боже упаси, вешаю трубку, только обещай прекратить. Рыдать в такси дурной тон, а ты – воспитанная девочка!
– Хорошо, – хлюпает носом, – набери, как устроишься.
Может и правда успокоится! А теперь не успокоюсь я! Так сгруппировался и взял себя в руки! Вы это выдержите! Всё будет… А как будет, посмотрим!
Объявили посадку, все дружно выстроились в очередь, и тут ко мне подскочила деятельная женщина, постарше моей мамы, и задорно спросила:
– Это рейс до Стокгольма?
– Да, он самый.
– Я успела! – и тут же всунула мне свою сумочку, – подержите, а!
И что мне оставалось, я взял треклятую сумку, она начала отчаянно рыться в карманах, откуда и выудила растрёпанный посадочный талон:
– Вот и он! – а потом быстро вырвала у меня сумку, – благодарю. И пристроилась ко мне.
Я скрестил пальцы: хоть бы она от меня подальше села. Сейчас не до светских бесед.
И… чутье меня не подвело, эта самая дама уселась в аккурат рядом со мной:
– О, старый знакомый, – она уставилась на меня оценивающе, – вид у Вас демонический, но Вы мне нравитесь! Пенелопа, – она протянула мне руку.
Я руку пожал:
– Иван! А что ж во мне демонического?
– А Вы свой взгляд видели? Глаза синие, холодные, а в них, как вроде пламя… Никогда такого не встречала, сколько лет живу.
– Не замечал, – попытался отвернуться.
– А что это Вы за девочку там целовали в аэропорту? Ваша девушка?
Мне даже стало интересно и повернулся назад:
– Моя жена! А когда это Вы успели все увидеть?
– Такую пару трудно не заметить. Люди в последнее время растеряли способность искренне отдаваться чувствам.
– А Вы психолог?
– Нет, давно это бросила, сейчас тренер по личностному развитию, но больше на пенсии. А Вы зачем в Швецию летите?
– Буду работать.
– Кем?
– Буду участвовать в медицинском проекте при Королевском университете.
– Вы доктор? Ой, у меня третьего дня разболелась голова…
У меня в такие моменты мозг отключается, и я не слушаю. Если некая женщина в возрасте слышит, что я – врач, непременно начинаются жалобы на самочувствие.
– Я, правда, не смогу Вам помочь, Пенелопа, я – патологоанатом.
Она немного осеклась от моих слов, но болтать не прекратила:
– Ой, у меня тоже сын работает в Швеции, дизайнер-декоратор. Вот еду его проведать!
– Хорошо, – пытался подытожить я.
– Ой, он там снимает квартиру с таким милым мальчиком, Бьёрном. Такой добрый, ласковый молодой человек, так к моему Сашеньке трепетно относится: и обнимет, и поцелует. Такой друг! Но только вот Сашка жениться не хочет, хоть убей. Вот приеду – может ему мозги вправлю
Мне стало смешно. Действительно и чего этот Саша так, имея-то ласкового друга Бьёрна! Расстраивает маму, подлец!
– Думаю, Ваш Саша будет рад! – и улыбнулся немного иронично.
– А Вы надолго в Стокгольм?
– На полгода.
– И не боитесь такую молодую, красивую жену одну оставлять?
– Пока вот Вы не сказали, не боялся, а сейчас задумался, – меня даже перекосило.
– Простите, Иван, слишком много болтаю, это я так нервничаю. Не хотела Вас расстроить!
Уже расстроила!
– Я в своей Аленушке уверен, Пенелопа, отчество у Вас же есть?
– Отчество не ношу с 30 лет, пережитки это все, Иван!
– Вас понял! – я уже был настроен на созерцание облаков.
– Да не переживайте Вы так, – она приблизилась вплотную, – если любит – дождется! Да и Вы тоже себя в руках держите!
– Спасибо за совет, но я, пожалуй, в окно посмотрю, не подумайте, что грубиян, это у меня, как у Вас, от нервов.
И о чудо, она умолкла!
Я прикрыл глаза и увидел свою жену. Неожиданно! И только протянул к ней во сне руку, как она испарилась сизым дымом. Начинается!
– Иван, – услышал сквозь сон голос моей соседки, – мы прилетели! Просыпайтесь!
– Да-да, спасибо, – и я сонно открыл глаза.
На автопилоте вышел из самолета и также прошел все контроли, односложно отвечая на вопросы пограничной службы, сотрудники которой внимательно изучали мои документы. Возле багажной ленты я встретил Пенелопу:
– Помочь? – указал на, едущие по ленте, чемоданы.
– Буду Вам очень признательна, а то моя спина уже не для таких испытаний.
Я ловко выудил, указанные женщиной, два огромных чемодана, которые действительно оказались адски тяжёлыми. Что в них?
Как прочитав мои мысли, Пенелопа резво ответила:
– Ой везу Сашеньке книги по дизайну и мои домашние соленья, он их так любит!
Чего-то я не удивлён.
Подхватил свой чемодан, и таща еще и чемоданы Пенелопы, вышел в зал аэропорта.
Мою случайную знакомую встречали: тот выше упомянутый Саша и его "ласковый" друг Бьёрн. Я в общем не ошибся. Два высоких симпатичных парня, одетые, вот между прочим, в идеально сидящие на них серые костюмы, были больше похожи на офисных служащих, чем на дизайнеров. В моём стереотипном мышлении дизайнеры бы выглядели иначе. Но! Манера поведения явно выдала в них больше, чем друзей.
– Мама, – Саша обнял Пенелопу, – как долетела?
Бьёрн тоже что-то сказал на шведском, я естественно не понял.
– А это Иван! И его нужно подвезти в гостиницу, – строго сказала моя знакомая.
Саша протянул мне руку и тоже самое сделал Бьёрн.
– Да что Вы, – я немного смутился, – Я прекрасно доберусь сам, не маленький.
– Иван, я настаиваю, – Пенелопа не унималась.
Я сдался и уже сидел рядом с женщиной на заднем сидении внедорожника.
– Куда Вас нужно подвести?
– Кажется, Radisson Blu Waterfront Hotel, Nils Ericsons Plan 4.
– Отличный отель! Что собираетесь делать в Стокгольме?
– Работать, я участвую в международном медицинском проекте.
– Здорово, – Саша перевел мои слова Бьёрну. А тот повернулся ко мне и улыбнулся, одобрительно кивнул. Взял того самого Сашу за руку и ласково ее погладил. Ой, чувствую, не удастся Пенелопе женить сына на хорошей девочке.
Меня высадили перед самим отелем, правда, я задержусь в нем ненадолго, уже завтра меня должны поселить в университетский городок, в хостел для ученых. А это так – временный приют.
Оказавшись наконец в номере, я понял насколько окаменели мои мышцы. Нужна зарядка и душ, но больше всего мне сейчас хотелось увидеть и услышать свою Алену. Нажал на кнопку видео-вызова:
– Привет, – расплылся в улыбке, увидев любимое заплаканное личико, – ты там что до сих пор ревешь?
– Та ну тебя, ничего я не реву, – она потёрла глаза, – видно сезонная аллергия.
– На что?
– Неважно. Лучше расскажи, как долетел и как Стокгольм?
– Долетел отлично, Стокгольма толком не видел, только из окна машины. Красивый город, очень много островов и воды, как в сказке.
– Тебя кто-то встречал?
– Знакомая из самолета предложила подвести… Вернее ее сын подвёз.
– Ты уже знакомства заводишь, Иванушка! Красивая знакомая?
– Алён, вот ты меня слушаешь? Сын ее подвез меня. А это означает, что ей явно не 22. Ну так, она ничего.
– Дразнишься? Не думала, что ты прямо такой коммуникабельный…
– Значит, ты обо мне еще не всё знаешь, любимая!
– Это даже интригует! Что ж в тебе еще такого скрыто?
– Перед тобой, Аленушка, я всегда открыт. Расскажи, как у нас там дела?
– Ой, не думаю, что что-то кардинально изменилось. Я тебя провела и пошла на кафедру, но меня отправили домой. Потом позвонила Дитка и сказала, что в их гимназии сейчас вакансия учительницы зарубежной литературы и предложила мне завтра поговорить с их директрисой. Как думаешь, мне стоит туда идти?
– Ты же говорила, что не хочешь работать в школе. Нервотрёпка и зарплата мизерная!
– Это, Ванечка, не простая школа, а гимназия, и смею предположить, там и условия труда, и жалование другое.
– Неожиданный поворот. Сходи попробуй – а вдруг понравится! Все-таки это твоя прямая специальность, не можешь же ты всю жизнь на нашей кафедре бумажки перекладывать. Хотя… Без тебя наш «Тартар» осиротеет.
– Мне как-то перед Яковом Михалычем неудобно, он прям, как в воду глядел, когда говорил, что я после замужества уволюсь.
– Завкафедры – же не зверь, думаю поймет, а тебе, Аленушка, сейчас смена обстановки не помешает.
– Еще почему?
– Не будут дурные мысли в голову лезть!
– Какие мысли?
– У тебя что, внутренний режим «Почемучка 2.0» включился? Столько вопросов.
– Ты тоже свой режим «Есть ответ на всё!» активизируй!
– Будет сделано. Грустные мысли, я имею в виду, ну и те, что налево ведут.
– Какие-какие?
– Алена, не прикидывайся, всё ты поняла…
– Хах, и это мне говорит человек, который сегодня уже познакомился с «ничего себе» женщиной в самолете!
– Да она мне в матери годится!
– И что с того? Мало ли! Я же не знаю все твои экзотические вкусы…
– Щас тебе в пору по заднице твоей красивой дать. Ты же сама знаешь, что только одна женщина в моем вкусе. И признаться, действительно выбор необычный.
– Видели глаза, что руки брали! Возврату и обмену не подлежит.
– А я и не хочу ничего менять и возвращать: мое сердце у Вас, Алена Михайловна, будьте с ним поосторожнее, это только на вид оно – из черного камня, а чтобы его разбить, достаточно лишь взмаха Ваших длинных ресниц.
