Текст книги "Find Your Way Back (Найти свой путь обратно) (ЛП)"

Автор книги: Musyc

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Держать рот на замке работало все утро, хотя ему приходилось бороться с собой во время большинства заявлений Таффета. Он знал, что маленькая волшебная крыса не любит его, но не осознавал всей глубины. Таффет откровенно ненавидел его и ясно дал это понять во время выступления перед Визенгамотом. Каждый довод касался лично Драко – ни его недавних действий, ни того, что он сделал за последние пятнадцать лет. Лично его.

Хуже, Гермионы. Таффет цеплялся за любую возможность повесить вину на Гермиону, намекая, что их отношения привели к нескольким ошибкам и отступлениям от правил в последние несколько лет. Ехидные комментарии по поводу его «пренебрежения правилами», при использовании совместной аппарации, чтобы увильнуть от ограничений на его перемещения, были только верхушкой айсберга.

Таффетт утверждал, что Драко намеренно заставил Гермиону обойти правило и что Гермиона сама уговорила Драко на это, даже не заметив несоответствия в обвинениях. Большинство членов Визенгамота, казалось, тоже ничего не заметили, хотя Драко был рад видеть, что нескольких человек, включая бородатого волшебника, приказавшего снять цепи с Драко, делали заметки с мрачным выражением лица каждый раз, когда Таффет противоречил его собственным словам.

Драко умудрялся молчать на протяжении большей части слушания, отвечая только на прямые вопросы старейшин Визенгамота и следователей, сводя свои ответы к минимуму, но Гермионе пришлось гораздо тяжелее. Ее трижды предупреждали, чтобы она оставалась на месте во время представления доказательств Таффетом, и пять раз предупреждали, чтобы она перестала перебивать.

Драко не осмеливался смотреть прямо на нее, но, наблюдая за ней из-под ресниц, он увидел, что ее лицо становится все краснее и краснее, почти багровым от гнева, когда Таффетт заявил, что единственная причина, по которой она защищает Драко, основана на «хорошо известной склонности слабовольных женщин влюбляться в осужденных преступников». Драко едва смог сдержать смех. Гарри, сидевший позади Гермионы, не потрудился подавить себя. Даже члены Визенгамота, которые, казалось, были против Драко, усмехнулись, оставив Таффетта бормотать и рыться в своих бумагах с острым раздражением.

Дверь со скрипом открылась, и в комнату ворвалась Гермиона. Она расхаживала по маленькому вестибюлю, ругаясь и делая в воздухе жесты, которые выглядели так, будто она душила невидимых людей. Драко молча наблюдал за ней, ожидая, когда она закончит свою сольную тираду. Когда она топнула ногой и повернулась к нему, ее лицо сразу смягчилось. Она подошла к нему и взяла его за руки, поморщившись холода его кожи, затем взмахнула палочкой, чтобы согреть комнату. Она убрала челку с его глаз.

– Когда это случилось? – спросила она, дотронувшись до его щеки.

Драко наклонил голову, чтобы она не коснулась самого синяка.

– Как только ты ушла, – тихо сказал он. – Случайность.

– Могу поспорить, – Гермиона взяла его за подбородок и повернула лицо к свету. Она провела большим пальцем под поврежденной кожей, затем вытащила палочку и быстро прошептала заклинание, чтобы синяк исчез. Драко мог видеть блеск гнева в ее глазах, но ее руки были нежными, пока она касалась его. – Это Кэмпбелл? Твой охранник? Я добьюсь его увольнения.

Драко шагнул назад, прежде чем поддался соблазну склониться ближе к ее руке.

– Брось, – сказал он. – Ничего такого. Цепи были хуже. Спасибо за то, что избавила меня от них.

Гермиона уставилась на него, плотно сжав губы и раздув ноздри. Драко ожидал, что она не захочет оставлять его травму в покое, но не был готов обсуждать ее. Либо она откажется верить ему, сколько бы раз он ни объяснял, что это действительно был несчастный случай, либо ему придется объяснять сам несчастный случай. Чего он определенно не хотел делать.

Ситуация была достаточно неловкой, и он не собирался переживать ее снова вместе с ней. После того, как они закончили свой разговор, и она покинула его камеру, он вернулся в свою кровать и предался быстрой, восхитительной дрочке. Восхитительной, пока дверь камеры не загремела, и он не откатился в сторону так быстро, что врезался лицом в стену.

Драко отвернулся от Гермионы, встряхнул челкой, чтобы она скрывала остатки синяка.

– Таффет делает упор на мелочи, – сказал он.

Он услышал за спиной недовольное фырканье, затем Гермиона откашлялась.

– Потому что ему больше нечего обсуждать, – сказала она, и плечи Драко расслабились из-за молчаливого согласия перейти к новой теме. – Единственное, что у него действительно есть – обвинения из Фейт-Ин-Харт. Арест там – это всё, что у него на тебя есть.

– Не думаешь, что этого достаточно? Мне удалось разрушить пятнадцатилетний стаж примерного поведения за один день.

Драко рухнул на каменную скамью, одним глазом наблюдая за дверью, ожидая возвращения следователей и окончания перерыва в слушании. Он потер руки и подул на пальцы, чтобы согреть их. Чары, наложенные Гермионой, не согревали его руки, хотя он знал, что холод в пальцах был вызван не температурой. Именно ожидание результатов слушания и его приговора не давало ему согреться.

– У меня есть множество случаев и прецедентов для твоей защиты, – сказала Гермиона. Она сложила руки на груди и медленно покачала головой. – Мы уже обсуждали их, и я нашла еще полдюжины, которые могут пригодится. Многое играет в нашу пользу, и не в последнюю очередь мотивы твоих действий.

Драко начал говорить, и Гермиона вздернула подбородок. Драко закрыл рот. Ему не нужно напоминание, что она не хочет слышать его протесты. По ее лицу все ясно. В любом случае, больше он ничего не мог сказать. Он не верил, что его мотивов было достаточно, чтобы нарушить соглашение с Визенгамотом и пойти против ограничений, которые в первый раз не позволили ему попасть в Азкабан. Она верила. Он считал, что она чересчур оптимистична; она считала, что он излишне пессимистичен. Он решил промолчать по поводу этого.

После долгого молчаливого наблюдения за ним Гермиона опустила руки.

– У нас есть прецедент, – повторила она, каждое слово было четким и твердым, как камни, которые он считал в своей камере. – У нас есть хорошее дело. И, несмотря на то, во что ты, очевидно, твердо решил поверить, и несмотря на то, что ты мне сказал, в твоем соглашении с Визенгамотом есть пункт, который разрешает тебе использовать бессознательную защитную магию в случае неминуемого телесного повреждения. Она ненамного сильнее, чем та магия, которой обладают дети до того, как их научат пользоваться палочками и контролировать себя, но она есть.

Драко покачал головой и прислонился спиной к стене позади него. Он наблюдал за тем, как паук прополз по потолку над ним и исчез в трещине, волоча за собой крошечный кусочек шелковой паутины. Он закрыл глаза.

– Нет, это не так. Не знаю, о чем ты говоришь, но я сильно подозреваю, что ты недостаточно спала последние дни, потому что, похоже, ты бредишь.

Даже с закрытыми глазами он мог представить выражение ее лица. Он знал, что она смотрит на него, знал, что она уперла кулаки в бедра и выпятила подбородок.

– Малфой, – медленно произнесла она. – В твоем соглашении есть оговорка. Один крошечный способ обойти ограничение «не использовать магию». Нам придется убедить Визенгамот, что твои действия были бессознательными и непреднамеренными, что ты понятия не имел, что произойдет, и что твоя реакция вызвана только необходимостью защитить собственную жизнь. Трудно, но вполне возможно. Это то, что делают Малфои, не так ли?

Он проигнорировал колкость, хотя она и задела его. Малфой защищал себя, но он не поэтому напал на Рабастана Лестрейнджа. Он защищал ее. Он точно знал, что делает. Такая защита была бы бесполезна, даже если бы описанный пункт существовал.

– Гермиона, ты ошибаешься, – сказал он, качая головой на ее тихое раздраженное фырканье. – Ты читала что-то другое и где-то запуталась. Там нет такого пункта.

– Он есть. Он спрятан под множеством бюрократических формулировок, но он там.

Драко открыл глаза. Он наклонился вперед, уперся локтями в бедра и переплел пальцы, чтобы одарить Гермиону долгим, пристальным взглядом. Сдерживая раздражение в голосе, он полностью сосредоточился. Он не знал, откуда у нее вообще появилась идея пункта о бессознательной магии в его приговоре, но это было совершенно нелепо. Чем больше она говорила, тем больше ему хотелось кричать. Он глубоко вздохнул и заставил себя говорить осторожно.

– Гермиона. Я прочитал соглашение от начала до конца. С тех пор, как подписал его, я перечитал каждое его слово более ста раз. В нем нет ничего, абсолютно ничего о бессознательном использовании магии, защитной или иной. Любое использование магии запрещено.

Гермиона надула щеки и резко выдохнула. Она протопала к двери, не отвечая ему. Девушка распахнула дверь, рявкнув на дородного волшебника, стоявшего на страже.

– Мой стол. Соглашение мистера Малфоя с Визенгамотом. Принеси его, – насколько Драко мог судить, охранник двигался недостаточно быстро, потому что Гермиона хлопнула в ладоши, и звук эхом отозвался в прихожей. – Неси его! Сейчас же!

Минуту спустя Гермиона захлопнула дверь перед сердитым волшебником и вернулась к Драко, держа перед собой футляр со свитками, словно копье. Драко отстранился, нервно наблюдая за ней. Ее глаза были яркими и дикими, почти пугающими в интенсивности ее взгляда. Она разрезала футляр в воздухе.

– Это, – прорычала она. – Это твое соглашение с Визенгамотом. Я покажу тебе, – она бросила футляр на скамью рядом с ним и открыла его, чтобы вытащить толстый свиток. – Здесь!

Драко подскочил, когда она вытряхнула свиток прямо перед его лицом, конец пролетел в дюйме от его носа. Она просмотрела его, свернула в определенную секцию и подняла.

– Вот здесь, Драко. Взгляни. Прямо здесь.

Он посмотрел на нее, затем осторожно взял свиток. Покачав головой в ответ на горячность Гермионы, он уступил ее требованию. Если она хотела, чтобы он прочитал что-то, чего не существует, он сделает вид и просто успокоит ее. Он глубоко вздохнул и начал читать раздел, на который она указала.

Он прочитал не более трех слов, прежде чем вскинул голову и уставился на Гермиону. Она замахала руками, молча приказывая ему продолжать. С колотящимся сердцем он вернулся к свитку. Когда он закончил раздел, его руки так сильно дрожали, что пергамент свернулся сам по себе.

– Оно неверное, – сказал он грубым голосом.

– Все верно, здесь…

– Нет, Грейнджер, – Драко поднял глаза. – Оно неверное. Этого нет… – он стиснул зубы и поднял свиток. – Этого нет в моей копии. Всего раздела не было в соглашении, которое я подписал. Этой спасительной оговорки не было!

Он просмотрел написанный от руки пергамент в поисках слов или абзацев, которые отличались от тех, что он помнил. Раздел, посвященный требованиям к его жилью, изменился, как и о его работе. Некоторые части соглашения отличались от копии, которую ему дали после суда.

Драко скомкал свиток обеими руками, раздавив его середину. Он встал и швырнул тяжелый пергамент через вестибюль. Выругавшись, он направился к нему с намерением разорвать в клочья. Гермиона крикнула: «Акцио, свиток!». Пергамент выскользнул из его рук. Драко резко обернулся, чтобы посмотреть на Гермиону и свиток, который она прижала к груди в защитном жесте.

– Оно другое, – сказал он, сжав руки в кулаки. Его ногти впились в ладони, а желудок скрутило узлом. – Его изменили. Этот свиток не совпадает с моей копией. Там, как минимум, дюжина изменений. Соглашение, которое у меня есть, соглашение, которое я подписал пятнадцать лет назад, отличается от этого!

Гермиона прижала свиток к себе одной рукой, а другую подняла, чтобы он не приближался к ней.

– Драко, тише. Успокойся.

– Я не собираюсь успокаиваться! – Драко позволил ей оставить свиток. Он посмотрел ей прямо в глаза, напоминая себе, что сердится не на нее. Его гнев должен быть направлен в другое место, и он догадывался куда. – Я подписал другое соглашение, Гермиона. Я соблюдал другое соглашение все эти годы. Это соглашение даже близко не содержит всех моих ограничений.

Лицо Гермионы было бледным, ее глаза широко раскрылись, когда она уставилась на него. Два румяных ярко-розовых пятна появились высоко на ее щеках.

– Подожди. Ты хочешь сказать, что кто-то намеренно дал тебе другое соглашение? Кто-то убрал… послабления? Кто-то намеренно добавил еще больше ограничений? Драко… – она положила руку ему на плечо, большим пальцем коснувшись его шеи и чувствуя учащенный пульс. – Драко, кто бы мог это сделать?

Драко прищурился.

– Я точно знаю кто.

Комментарий к Глава 20. 9 апреля 2013

Нам осталось всего 5 глав. Возможно, теперь главы будут выходить раз в неделю. Все-таки лето, переводчику тоже хочется смотреть закаты на море ❤

========== Глава 21. 9 апреля 2013 ==========

Гермиона моргнуть не успела, как Драко выскочил из вестибюля и пронесся мимо охранника возле двери. Она погналась за ним, но недостаточно быстро. Даже ее ежедневные пробежки не позволили ей догнать Драко. В своем негодовании он почти пролетел через зал суда, подбежав прямо к столу, за которым ждал Таффет с самодовольной ухмылкой на морщинистом лице. Послышались крики редких членов Визенгамота, которые оставались на своих скамьях во время перерыва. Охранник издал рев и направился к Драко.

Таффет завизжал и отполз назад, опрокинув стул при попытке к бегству. Гермиона подняла палочку. Она была не единственной, кто прицелился. Гарри тут же вскочил со стула, когда Драко пересек комнату. Они одновременно бросили по заклинанию. Гермиона направила заклинание щита перед Таффетом; Гарри сбил Драко с ног, и тот растянулся на полу. Дородный волшебник-охранник быстро набросился на Драко, усадил его в кресло и бросил в него инкарцеро, чтобы связать.

– Вы видите? Видите? – Таффет подбежал к центральной трибуне и яростно замахал руками на мадам Дункан. – Он опасен! Он напал на меня! Прямо здесь, перед самим Визенгамотом. Он опасен, и его следует запереть. Пожиратель Смерти не способен исправиться, и Малфой доказал это!

Какофония звуков заполнила зал суда. Крики и вопли эхом отражались от высокого потолка и прокатывались по воздуху. Над всем этим громко прозвучал голос мадам Дункан:

– Тишина! – крикнула она, направив палочку на свое горло для заклинания соноруса. Ей пришлось трижды потребовать порядка, прежде чем комната успокоилась, и ее лицо стало пунцово-красным, когда она отменила заклинание, чтобы направить палочку на Гермиону. – Мисс Грейнджер, если ваш клиент ведет себя именно так, то, возможно, обвинения мистера Таффета оправданны и —

– Оправданны! – Гермиона стояла в центре открытого пространства, лицом к Визенгамоту, уперев руки в бока, и смотрела на судей. Ее мысли кружились, различные фрагменты ее исследований сливались в сознании. – Оправданны. В этом все дело. Мадам Дункан, мой клиент заявляет о неправомерном поведении, и я собираюсь выступить против откровенной провокации.

Мадам Дункан моргнула, ее рука упала вниз. Старейшина Мерсер перегнулся через скамью, чтобы взглянуть на Гермиону.

– Откровенной провокации, мисс Грейнджер?

– О, да ради Бога, – перебил Таффет. – Даже не пытайтесь утверждать, что его заставил Темный Лорд. Это оправдание изжило себя.

– Тишина, мистер Таффет, или будете удалены со слушания, – мадам Дункан заняла свое место и посмотрела на Гермиону вместе с Мерсером. – Провокация, – произнесла она задумчивым голосом. – Довольно редкое обвинение. Хотите сказать, что вашего клиента так спровоцировали, что он не несет ответственности за свою эмоциональную стабильность?

– Вроде того, – сказала Гермиона. Она оглянулась через плечо на Драко, который наблюдал за ней. В его глазах ясно читалось замешательство. Он поднял брови в немом вопросе, и Гермиона снова повернулась к Визенгамоту. – Прямо перед тем, как он выбежал сюда, всего за несколько секунд до того, как… э-э… ну. Напал, – сказала она, сдаваясь. Она должна была признать, что это было единственное слово, обозначающее то, что сделал Драко. – За несколько секунд до этого мистер Малфой обнаружил несоответствие. Существуют различия между первоначальным соглашением с Визенгамотом и тем, которое он подписал. Мистер Малфой утверждает, что мистер Таффет несет ответственность за неутвержденные изменения.

Она мысленно скрестила пальцы, надеясь, что верно истолковала попытку Драко напасть на низкорослого волшебника. Если она ошиблась, то других оправдывающих вторую вспышку ярости с его стороны объяснений девушка придумать не сможет.

– Совершенно нелепо, – пробормотал Таффет. – Конечно, вы не будете учитывать такое мнение.

Мадам Дункам не удостоила его взгляда. Она пристально смотрела на Гермиону.

– Мистер Таффет, я не буду повторяться. Еще одно слово – и вы будете отстранены от разбирательства. Если понадобится, используем кляп, – Таффет что-то пробормотал, но замолчал. Мадам Дункан забарабанила пальцами по широкому выступу скамьи перед собой, глядя на Гермиону. Она откинулась назад, чтобы шепотом посовещаться со старейшиной Мерсером.

Гермиона заставила себя не ерзать на месте. Она приказала себе оставаться внешне спокойной, даже если ее сердце колотилось под ребрами, и она чувствовала, как дрожат пальцы, спрятанные в длинных рукавах мантии. Она слышала шевеление Драко позади нее и приглушенный шепот других членов Визенгамота. Одна очень пожилая ведьма тихо похрапывала в дальнем углу, ее шляпа лежала под головой вместо подушки. Через несколько минут мадам Дункан выпрямилась.

– Мы со старейшиной Мерсером разрешаем. Изложите свои аргументы, мисс Грейнджер. Будьте кратки.

Гермиона глубоко вдохнула, чувствуя, как дрожат колени от облегчения.

– Я проинформировала своего клиента о пункте в его соглашении, который давал ему снисхождение в случае бессознательной защитной магии, используемой без намерения или направления для защиты от неминуемого телесного повреждения. Мистер Малфой ответил, что в подписанном им соглашении такого пункта нет, – судя по взглядам, у нее не было шанса использовать такую защиту. Она и не ожидала, что сможет убедить Визенгамот, что действия Драко были бессознательными. Не на самом деле. Однако стоило упомянуть об этом, чтобы объяснить гнев Драко. Гермиона резко выдохнула, прежде чем продолжить. – После изучения соглашения мистер Малфой стал… рассерженным. Соглашение, которое он подписал, не совпадает с соглашением, хранящимся в архиве Министерства.

Старейшина Мерсер наклонился вперед, проводя пальцами по своей бороде:

– Мисс Грейнджер, – начал он с суровым лицом, – это серьезное обвинение. Вы утверждаете, что мистер Малфой подписал фальсифицированное соглашение?

Гермиона расправила плечи и сцепила руки за спиной, чтобы дрожь в них не была заметна.

– Да, – ответила она, не обращая внимания на дрожь в голосе. Если Драко ошибался насчет этого…. Она не хотела думать о последствиях. – Я утверждаю, что мой клиент подписал фальсифицированное соглашение без его ведома. Для доказательства я… я… я… —официальный язык покинул ее, и она убрала локон с лица. – Когда я покажу вам, что выданный ему свиток не соответствует тому, что хранится у вас, то потребую, чтобы его ограничения и обвинения были полностью сняты, потому что он прожил пятнадцать лет по соглашению, которого на самом деле не существовало. Его арестовали за нарушение правил, которых даже нет!

Приглушенный шепот смолк. Все члены Визенгамота, старейшины и следователи, уставились на нее. У мадам Дункан отвисла челюсть, отчего она стала похожа на рыбу, выброшенную на берег. Она медленно восстановила самообладание, поднеся монокль к глазу, чтобы посмотреть на Гермиону.

– Где доказательства вашего заявления?

Таффет вскочил из-за стола и поспешил к трибуне перед судьями. Он переминался с ноги на ногу, глядя на ведьм и волшебников в их одеяниях сливового цвета. Его лицо исказилось, и он вцепился в переднюю часть трибуны, его терпение, чтобы хранить молчание, заканчивалось.

Старейшина Мерсер посмотрел на него сверху вниз, затем взмахнул рукой со смирением.

– Да, мистер Таффет? Вы возражаете?

– Совершенно верно! Просто смешно. Мисс Грейнджер хватается за соломинку, чтобы освободить своего любовника. Они, вероятно, готовили это представление во время перерыва!

– Мистер Таффет, не кричите, – глаза старейшины Мерсера сузились.

– Это уж точно…

– Ваша вина, – Гермиона услышала тихий голос позади нее.

Она повернулась, чтобы взглянуть на Драко, и щелкнула пальцами в его сторону.

– Тшш, – прошипела она.

– Это его вина, – сказал Драко, поднимая голову, чтобы встретиться с ней глазами. Он взглянул на Визенгамот. – Его вина.

– Не слушайте его! Он нестабильный! Нельзя доверять Пожирателю Смерти. Как и женщине, которую он трахает.

– Мистер Таффет, достаточно! – взревела мадам Дункан. Она взмахнула палочкой, и сверкающая черная лента закрыла рот Таффета. Он рухнул в кресло за своим столом, избегая такого же убийственного взгляда, как у василиска, от главы Визенгамота. Она встала и сошла вниз. Шепот последовал за ней. Она поправила мантию и пригладила волосы.

Гермиона провела ведьму к своему столу, где разгладила края смятого свитка.

– Здесь, – сказала она, указывая на первую секцию, которая так сильно разозлила Драко. – Весь параграф исчез из соглашения, который подписал мистер Малфой.

Мадам Дункан изучила пергамент.

– Где якобы измененное соглашение?

Гермиона сдержала писк. В суматохе она не подумала о копии соглашения Драко. Без него утверждение о различиях не имело смысла. В последний раз она видела свиток Драко в коттедже в Фейт-Ин-Харт.

– Я… – начала она.

– Он у меня, – произнес Гарри из задней части зала. Он прошел по проходу со свитком в руке и остановился у низкой балюстрады. – Все личные вещи мистера Малфоя были конфискованы после его ареста, включая соглашение. Послал одного из авроров забрать его из сейфа, когда Гермиона упомянула о нем.

Гермиона благодарно улыбнулась Гарри за скорость его мышления. Гарри кивнул ей и передал папку мадам Дункан. Она через плечо жестом пригласила Мерсера присоединиться к ним за столом.

Гермиона прищурилась, наблюдая за Таффетом, сидящим за своим столом. У него было такое выражение лица, которое она не могла идентифицировать. Он сидел со сверкающей лентой, закрывающей его рот, но, несмотря на это, по ее спине пробежал холодок. Он смотрел на Драко с ненавистью в глазах.

Мадам Дункан и старейшина Мерсер развернули по свитку на столе, выстроив их в соответствии с текстом. Даже с противоположной стороны стола, с перевернутыми буквами, Гермиона могла видеть, что они разные. Даже почерк был разным. Довольно похожим, но не идентичным, и Гермиона почувствовала волнение в своем сердце. Кто-то переписал соглашение, прежде чем предоставить его Драко на подпись.

Мадам Дункан скорчила гримасу отвращения. Она и старейшина Мерсер одновременно постучали палочками по своим пергаментам. Свитки начали двигаться сами по себе, каждая строка мигала зеленым. Одна строка вспыхнула красным, и глубокий, рокочущий голос эхом разнесся по залу суда.

– Расхождение.

Пока свитки двигались, глубокий голос повторял снова и снова, объявляя о несоответствиях, которые вспыхивали красным на пергаментах. Гермиона потеряла счет, сколько раз заклинание определяло несостыковку, но каждая красная вспышка и раскатистый рев заставляли Таффета еще больше съеживаться в кресле.

Внизу пергамента, который принес Гарри, стояла подпись Драко о том, что он прочитал и подписал соглашение, полностью зная его содержание. В другом была нацарапана неразборчивая подпись, и Мерсер постучал по ней одним пальцем.

– Эффи, – сказал он, взглянув на мадам Дункан.

Они оба повернулись, чтобы посмотреть на спящую ведьму. Не говоря ни слова, мадам Дункан поднялась, чтобы разбудить пожилую женщину и сопроводить ее вниз. Ведьма ворчала и бормотала, тяжело опираясь на пару ходунков, вырезанных в форме львиных лап. Подойдя к столу, она вытащила из кармана мантии квадратные очки и водрузила их на свой короткий нос. Ее глаза увеличились в десятки раз, когда она уставилась на пергамент.

– Евфегения Алдреда Уитмор, старейшина Визенгмота, – сказала она пронзительным, раздраженным голосом. – Да? Моя подпись и всё. Что с того?

– Вы отнесли это соглашение мистеру Малфою пятнадцать лет назад, чтобы он подписал его? – спросил старейшина Мерсер. Гермиона приподняла бровь, задаваясь вопросом, способна ли старуха вообще вспомнить сегодняшнее утро, не говоря уже о событиях пятнадцатилетней давности.

Словно услышав мысли Гермионы, ведьма подняла голову и фыркнула.

– Нет, – сказала она. – У меня была подагра. Я передала его моему клерку, чтобы он отнес соглашение. Мне не казалось это проблемой. Я не была так молода и бодра, правда ведь?

Мадам Дункан оглянулась через плечо на Драко, затем на остальных членов Визенгамота. Она медленно выдохнула и снова повернулась к ведьме.

– Кто забрал документ?

Старейшина Уитмор повернулась и указала на Таффета, сгорбившегося за своим столом и склонившего голову.

– Он забрал.

*

Отдельная комната отдыха, расположенная вдали от зала суда за скрытой и защищенной дверью, была отведена для исключительного пользования высокопоставленными старейшинами Визенгамота. После возмущений во время слушания, когда старейшина Уитмор опознала Таффетта как ее бывшего секретаря, зал суда был распущен по приказу мадам Дункан. Драко и старейшина Мерсер перешли в комнату отдыха, где в огромном очаге горел огонь, а за дверью на страже стоял аврор. Драко немедленно сел в кресло у камина и протянул руки, чтобы согреть их. Он видел, как дрожат его пальцы, и начал сгибать и разгибать их медленными, повторяющимися движениями.

Старейшина Мерсер поставил дымящуюся чашку чая на маленький столик рядом с собой и со стоном опустился в ближайшее кресло.

– Таффет, – сказал он без вступительных речей, держа свою чашку обеими руками. – Какой сюрприз. Не знал, что он так сильно вас не любит.

Драко покачал головой.

– Он никогда не был вежлив. Даже формально вежлив, на самом деле. Но я понятия не имел, насколько далеко это зашло. Не могу представить, почему он так сильно меня ненавидел, если речь не о моем прошлом. Многие люди настроены против меня только за то, что я был Пожирателем Смерти. Большинство просто переходят на другую сторону улицы, если я прохожу мимо. Но никто не предпринимал никаких попыток мести, достойных упоминания.

В первые несколько лет после войны он время от времени подвергался анонимным проклятиям, на него кричали или его толкали. Однако ложь его матери для спасения Гарри Поттера и тот факт, что его семья повернулась спиной к Темному Лорду во время последней битвы, казались достаточными, чтобы подавить общий гнев. Большинство людей были больше заинтересованы в том, чтобы восстановить свою жизнь, чем в том, чтобы отомстить человеку, которого уже судили и приговорили.

Напоминание о его соглашении с Визенгамотом заставило его руки снова задрожать. Драко сцепил пальцы вместе, его хватка была такой сильной, что заболели костяшки пальцев.

– Если честно, то я не ожидал, что представитель Визенгамота поведет себя так мерзко. Хотя, если бы я прислушивался к разглагольствованиям своего отца, то, возможно, был бы лучше подготовлен к этому.

– С сегодняшнего дня мы будем внимательнее относиться к подбору персонала, – вздохнул старейшина Мерсер тихо и почесал бороду. – Должен сказать, что это немного загадочно. Все это. Во-первых, очевидно, что вас нельзя обвинять в нарушении правил, которых и не было, но что насчет остального.

– Непростительные, – произнес Драко, смотря на огонь. – Убийство. Это Азкабан, я знаю.

– Не будьте так уверены, – Драко взглянул на старейшину Мерсера, подняв брови, и волшебник пожал одним плечом в ответ. Он откинулся в своем кресле, поправил складки мантии сливового цвета на коленях. – Изучение свидетельских и ваших собственных показаний не дает стопроцентной уверенности в том, что вы знали, что Рабастан Лестрейндж умрет в результате ваших действий.

Драко издал испуганный, болезненно-веселый смешок, и старейшина Мерсер пригвоздил его к стулу пронзительным взглядом.

– Можно сказать, что вы не знали, каким образом… хммм. Как сработает защитная наследственная магия вашего бывшего дома. Я прочитал в предварительных показаниях мисс Грейнджер, что вы рассказывали ей о забытых заклинаниях. Вы могли бы заявить, что намеревались заманить Лестрейнджа в ловушку, а не убить его.

Драко потер руки друг о друга, стараясь согреть свои пальцы. Даже пылающий огонь не сильно помогал. Он провел в Азкабане всего пару дней, и ему уже казалось, что холод проник в него.

– Вы никогда не заставите Визенгамот принять это в качестве аргумента защиты, – сказал он, наблюдая за танцем пламени.

– Визенгамот изменился со времени вашего первого суда. Старейшина Уитмор – единственная с тех времен остается в составе суда, и она явно… – старейшина Мерсер постучал пальцами по своей чашке с чаем, его темные глаза блестели скрытым юмором. – Допустим, она очень устала, не так ли? В наши дни мы не просим ее о многом, – он посмотрел на Драко долгим взглядом, приподняв тонкие брови. – Произошло много изменений. Отношение изменилось, воспоминания поблекли. Никто из оставшихся в Визенгамоте не пострадал напрямую от того, что было сделано во время войны, и более половины сочувствовали бы такому человеку, как вы.

Прежде чем Драко успел ответить, дверь распахнулась. Гарри вошел и направился прямо к подносу с чаем, чтобы налить чашку и забрать несколько тонких печений. Гермиона шла прямо за ним. Она подошла к камину и придвинула стул к Драко.

– Таффетт взят под стражу, – сказала она. – Он сразу признался.

Гарри плюхнулся на оставшийся стул рядом со старейшиной Мерсером.

– Гермиона сделала бы карьеру в качестве следователя, если бы захотела, – сказал он, отсалютовав ей одним из своих печений. – У Таффета не было ни единого шанса. Формально, она не должна была задавать вопросы, но ей стоило лишь наградить его взглядом Макгонагалл-младшей «ты опоздал с домашним заданием», и он тут же заговорил.

– Он признался, что изменил твое соглашение, – сказала Гермиона, положив руку на подлокотник кресла Драко.

– Старейшина Уитмор не потрудилась взглянуть на документ после того, как Таффет переписал его. Она даже не заметила, что он принес два разных свитка. Он положил оригинал в архив на случай, если кто-нибудь решит взглянуть, но дал тебе выдуманную им самим версию. Поскольку тебе не разрешили присутствовать, когда Визенгамот принимал окончательное решение об условиях, то ты их и не знал, и все предполагали, что старейшина Уитмор проверила документы, прежде чем подписала, – она фыркнула и откинула волосы назад, один локон скрутила в пальцах, чтобы постучать по губам. – Таффет не ожидал, что ты когда-нибудь захочешь сравнить их.