Текст книги "Мазохистка (СИ)"

Автор книги: Mrs Superbia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 77 страниц)

- Не знала, что ты теперь пользуешься услугами эскорта, Скуало, - уж что, что, а этого я никак сейчас не ожидал. В последний раз я виделся с обладательницей этого голоса около девяти месяцев назад и был крайне удивлен ее появлению здесь. Я посмотрел в раскосые зеленые глаза и не смог сдержать улыбки при виде давней знакомой. - Не знал, что ты в Италии, Кассандра. И я не пользуюсь услугами эскорта. Рена обернулась и с интересом начала разглядывать девушку. Я прямо чувствовал, как она пытается оценить, является ли эта невысокая брюнетка ее соперницей или же нет. Было довольно забавно наблюдать за этими двумя. - Меня сейчас зовут Роксана, - ответила Кассандра, точно так же оценивающе разглядывая мою женщину. – Только не говори мне, что Скуало Суперби обзавелся девушкой! В жизни не поверю! «Я бы и сам не поверил…» - Все еще называешься именами, похожими на твое собственное. И да, это моя женщина, - я притянул Рену за талию к себе, подтверждая свои слова. Девушка-ниндзя хмыкнула. – Что ты тут делаешь? В последний раз, помнится, ты мне проиграла, решила взять реванш? – я радостно оскалился этой мысли, так как схватки с Кассандрой оставались одним из немногих развлечений в моей жизни. С ней не нужно было сдерживать себя, да и знали мы друг друга давно, так что каждый раз приходилось придумывать новые подходы к давнему противнику. - Нет, я не для развлечения здесь, - улыбнулась девушка. – Я работаю на Антонио Бертолуччи. – «Вот так да. Хотя… неудивительно». - Все еще пашешь на тех, кто больше платит? – Кассандра пожала на мои слова плечами. – Совсем не меняешься. - А ты вот, я смотрю, изменился, - она довольно прохладно посмотрела на Рену, - и волосы ты раньше не собирал. Что, совсем девка скрутила? – стоило ей произнести эту фразу, как, ввиду событий последних нескольких часов, все во мне закипело от негодования. «Выходит, со стороны это так и выглядит… Она полностью…» - не успел я завершить мысль, как женщина успокаивающе погладила меня по плечу, и все прошло само собой. - Никто его не скручивал! – сердито ответила Рена вместо меня и вдруг добавила: – И волосы он только сегодня собрал по случаю приема, - затем она протянула руку и сняла с моих волос резинку. Я недовольно тряхнул шевелюрой, и Кассандра расплылась в улыбке. - Так выглядит намного лучше. Схожу за выпивкой и вернусь, - она прошагала мимо нас, нарочно дразня мою женщину оголенными бедрами. Проводив ее ревностным взглядом, Рена повернулась ко мне, и по ее глазам я понял, что буду вынужден рассказать все. Абсолютно все. - Ну, и кто она? – «Началось. Госпожа прокурор». - Давняя знакомая, - ответил я, решив не поддаваться на этот допытывающийся тон. Краем глаза я заметил, как женщина изменилась в лице, явно что-то себе напридумав. «О, Мадонна!» - И откуда вы друг друга знаете? – неожиданно севшим голосом спросила она. - Познакомились на миссии. Она защищала враждебный клан, мне было приказано ее убить. Но она сильная, чертовка! – Я взял с подноса проходящей мимо девушки в костюме снегурочки бокал виски, пригубив его. - Ты ее не победил? – в изумлении спросила Рена. - Нет, мне было всего шестнадцать. К тому же, она последняя из клана ниндзя Шаматочикару, - я вспомнил себя шестнадцатилетним подростком, только недавно добровольно отдавшим титул босса Варии Занзасу и опять взвалившим его на себя в виду того, что приемный сын Девятого два года как копил свою Ярость внутри ледяной тюрьмы. - Последняя? Почему? - Ее мать была ниндзя, отец – босс итальянской семьи. По уставу ее клана, ниндзя не имеют права иметь отношения с господином. Но они влюбились друг в друга. Когда ее мать забеременела, Шаматочикару начали на нее охоту. Несмотря на связи ее отца, ее родителей убили, когда Кассандре было семь, а ее забрали в клан. - И почему же она последняя? – не понимала женщина. Она не сводила с меня озабоченного взгляда, будто пыталась в чем-то уличить. - Потому что она их всех убила. Она отреклась от всех уставов ниндзя, от всех законов, говоривших о гордости, и стала наемницей. Работает на тех, кто больше платит, - и по стечению обстоятельств на того, кого нам нужно убрать. - Еще один несчастный ребенок, - грустно выдала женщина, и я в удивлении повернул к ней лицо. «Ей… ее жаль? И кого она имеет в виду под «еще одним»? Себя или… Почему мне кажется, что… Но ведь я ей никогда не говорил…» Хмыкнув, я отвернулся. – И что, вы в последний раз виделись, когда тебе было шестнадцать? - Нет, мы видимся примерно раз в два года, иногда – раз в год. На, всякого рода, собраниях. И каждый раз она в новой семье. И каждый раз наши встречи заканчиваются схватками. С попеременным успехом, надо признать. - Что?! – не веря, чуть не закричала женщина. - Пару раз она меня побила, - нехотя признался я, допивая свой виски. - Не пару, а три раза, если быть точным, - заметила подошедшая к нам Кассандра. - В тот раз я был только после миссии, - возразил я на ее замечание. - Ранен, и бла-бла-бла, почему бы просто не признать свое поражение? - ВРОООООЙ, а тот раз, когда я тебя прижал к перилам моста с мечом у горла ты называешь ничьей только потому, что приставила к моему ребру нож! - Ахах, тот-то раз, ну да, а как ты бы ходил с ножом в ребре? – весело рассмеялась Кассандра. Наш разговор как-то незаметно перешел на обсуждение новых освоенных техник, приобретенного оружия и прочих вещей, что составляют жизнь мечника. Помимо того, что мне действительно было интересно, чего моя знакомая достигла за эти девять месяцев, мне нужно было как можно дольше задержать ее в зале. Ведь если она сейчас направится в кабинет своего нанимателя… Не хотел ли я, чтобы она погибла впустую? Да, наверное. В конце концов, у меня было совсем немного таких вот людей, с которыми я мог бы поговорить время от времени без опасения, что мне попытаются вогнать нож между ребер. Впрочем, эта чертовка могла бы и провернуть такую фишку. Вот только вряд ли она захотела бы меня убить. Заметив опустевшие бокалы в руках девушек, я оставил их в обществе друг друга, хоть и подозревал, что ничем хорошим это не закончится. И это было явно мягко сказано. Когда я вернулся, в воздухе мало что искры не летали. Последняя фраза Кассандры, которую я услышал, заставила меня в душе горько посмеяться: - Ты никогда не задумывалась, что ему мог Занзас приказать тебя охмурить? Без обид. - Занзас сам не против ее охмурить, - я протянул Рене мартини с водкой, а Кассандре – вино. – А ты все так же не умеешь себя вести, - заметил я, попытавшись пихнуть ее локтем, однако ниндзя, конечно же, увернулась. - Как будто ты умеешь! Занзас? Не против кого-то охмурить? Ахах, вот так новости! На что только не идут боссы ради власти! – «О, ну вот это ты зряяя!» Я уже предчувствовал, что теперь-то мою женщину ничего сдержит от уничтожающего сарказма, и оказался прав: - Сама-то на что готова ради денег? По мне, так ты ничем не отличаешься вон от той девки, - она кивком указала на одну из снегурочек, одним глотком осушила свой мартини и, резко развернувшись, направилась к выходу из зала. Я даже не успел схватить ее за руку, а голодные взгляды окружающих нас выродков моментально убедили меня в том, что нужно срочно ее догонять. - Скуало, - схватила меня за рукав пиджака Кассандра. – Останься. Выпьем. - Извиняй, - бросил я, расталкивая толпу локтями. - Не иди у нее на поводу! – услышал я издалека звенящий голосок, и меня снова неприятно поразило такое замечание. Рена стояла около лифтов, нажимая на кнопку каждые две секунды, нервно отстукивая их шпилькой. Я смутно подозревал, что она ушла вовсе не из-за фразы про босса, а из-за чего-то другого, так как бесконечно соревноваться в словесных колкостях явно было у нее в крови. Поэтому я не сильно удивился, когда предметом ее раздражения оказался еще и я. - Женщина, - я взял ее за руку, но та ее вырвала. Быстро зайдя в кабинку приехавшего лифта, она нажала на кнопку «закрыть двери», но я руками остановил створки. – Вроооой, ты чего? - Я чего? Я ничего! Иди и общайся со своей подругой! У вас общего намного больше, чем у нас с тобой! – выкрикнула Рена и попыталась вытолкнуть меня из лифта. «Ах, вот оно что! Ревнуем, значит?» Я ухмыльнулся от этой приятной мысли, схватил девушку за руки и втолкнул обратно в кабинку. Двери закрылись, и лифт поехал наверх. – Отстань! Отпусти меня! – «Кажется, кто-то до сих пор не усек, что чем больше сопротивляется, тем сильнее меня заводит». - Ты чего устроила, женщина? Мы с ней просто… не друзья даже, а… - «И почему я опять должен оправдываться?!» - Да? Будто я не вижу, как ты на нее смотришь! Не слышу, как ты о ней говоришь. Пожалуйста – иди и спи с ней, раз ты испытываешь к ней такое восхищение! – кажется, Рена была готова заплакать от обиды, а мне вот, наоборот, стало до боли смешно. Смешно, когда тебя пытаются спарить с девицей, которую знаешь, можно сказать, с детства и которую воспринимаешь чисто как… Не знаю, даже, как это описать, но я воспринимал ее больше как братишку, чем как женщину. - Что?! Спать с ней?! – я все-таки рассмеялся, произнеся это вслух. – Вроооой, это смешно. - Что смешного? - Глупая женщина! Я же не воспринимаю ее в этом плане. Она дерется похлеще мужика любого. – «А вот кого я действительно хочу, так это…» - я прикоснулся к ароматной шее губами, пытаясь одновременно успокоить женщину и возбудить. - А тебе только слабеньких подавай? Чтоб не сопротивлялись? – «Чего?! Да ты!..» Вот такое обвинение было уже неприятно. «Во-первых, каких таких слабеньких? Откуда множественное число? Будто я баб толпами домой вожу. Ношусь тут с ней как угорелый, и теперь вот такие накаты должен терпеть? Нет уж, увольте!» Когда женщина попыталась вырваться, я с силой сжал ее запястья. «Пусть почувствует себя по-настоящему слабой». Я на мгновение отпустил ее, остановил лифт и снова прижал ее к стенке. – Отпусти меня! – «Вот уж хрен!» – Вот, значит, что? Тебя не возбуждают девушки, которые сильнее тебя? И на равных ты быть не хочешь? Может, это комплексы какие-то? Не можешь иначе доказать свое превосходство, кроме как прижать к стене? Искал дурочку, которая будет, открыв рот, тебя слушать и во всем подчиняться? «Вот так вот, да?» Я отстранился и отпустил ее, не желая больше слушать все это. Отвернувшись, нажал на кнопку, и лифт возобновил движение. «Значит, у меня комплексы. Замечательно. И я искал дурочку. Да никого я, к хренам, не искал! Свалилась на мою несчастную голову… Так я и знал, не нужно было вообще все это начинать. Зачем вот мне нужны были все эти проблемы? Жил себе спокойно, решал все сам за себя, а теперь… Я еще, бл*ть, и виноват во всем». - Скуало… я… - подала голос женщина, - не это имела в виду… прости, я… «Нет, я не должен снова на это купиться. Хватит с меня этого дерьма». Я услышал, как женщина тянется ко мне рукой и резко остановил: - Не надо. Раз ты действительно так думаешь, - слова давались с трудом. Мне было тяжело продолжать, язык словно не слушался. Мне было страшно вот так вот все оборвать, однако эта женщина явно не понимала, что я на самом деле чувствую. - Да, ты права, все так и есть. Я бесчувственный эгоист. Ты достойна чего-то большего. А я найду себе любую другую такую же дурочку, которая будет подчиняться, – я хотел закончить на этом, но не выдержал. – Любую другую, которую я буду защищать; ради которой буду срываться невесть куда, потому что она ушла из дома; буду возвращаться раньше с миссий, отстаивать ее у босса, который на нее обязательно западет, потому что она самая обыкновенная дурочка; терпеть вечные подкаты к ней со стороны Бельфегора, неделями сдерживать себя, вечно возбуждаясь от одного ее вида, да еще и в своей рубашке… Мне было так плохо и мерзко на душе, когда я выворачивал ее наизнанку, но все же стоило расставить все точки над «и». Я уловил, как Рена заплакала у меня за спиной, как она осела на пол. Единственное, что я мог сделать – не дать себе обернуться. «Я иду у нее на поводу». В конце концов, нужно было прекратить это непотребство и вернуть себе чувство собственного достоинства. - Скуало, прости меня, я не хотела. Пожалуйста, не оставляй меня! Я же люблю тебя, я просто от ревности… - давясь рыданиями, кричала женщина, и мое сердце вторило ей: «Она же любит тебя! Она тупо от ревности». – Я не смогу без тебя… не уходи… пожалуйста! Двери открылись, и я, не оборачиваясь, вышел. Я шел по коридору, и каждый шаг отдавался набатным звоном в ушах. В этой пугающей тишине я вдруг каждой клеткой тела почувствовал, как остался совсем один. Прислонившись к стене, я стукнул кулаком себя по груди, пытаясь заглушить отдающиеся в висках удары. «Ей ведь и в самом деле будет лучше без меня. Так правильно. Так надо», - убеждал я себя самого, пока что-то внутри меня рвалось и металось, очевидно, пытаясь свести меня с ума. «Что происходит? Когда я перестал представлять свою жизнь без нее?..» Размышляя, я вдруг понял, что ушел не потому, что хотел уйти. Мне стало больно. И я попросту сбежал от этой боли как последний трус, вместо того, чтобы встретиться с ней лицом к лицу. Она причинила мне эти муки, и я вот так запросто капитулировал. «Прямо как она тогда… ушла от меня». Вспоминая дальше, я понял, что не однажды, наверное, причинял своей женщине боль, причем не только душевную, но и физическую. Но она пообещала не уходить, и так и оставалась со мной, несмотря ни на что. «А я что?» К тому же, неизвестно было, что там ей наговорила Кассандра, - а я знал, что она умеет говорить неприятные вещи в неограниченных количествах. Неизвестно, что там женщина себе напридумывала. «И, к тому же, не мне, решившему проверить силу своей привязанности, разрешив такое Занзасу, все это вообще говорить…» Я все стоял, не в силах сдвинуться с места ни в одну из сторон. Решить, что правильно, а что – нет. Я закрыл глаза и прислушался к себе – да, все рвется к ней, туда, кричит: «Как ты мог оставить ее в лифте одну, в таком состоянии? А что, если кто-то зайдет? Мало ли в этом замке похотливых придурков?! Да кто ты вообще после этого!.. Подумаешь, наговорила ерунды, с кем не бывает… А сейчас сидит там и плачет… совсем одна». Я тяжело выдохнул и направился обратно. Между звуком вызова лифта и моментом, когда дверцы разъехались в разные стороны, был ужасающий момент, когда я представил себя наматывающим круги по всему замку Бертолуччи в поисках Рены. Но вот я вижу ее перед собой, сжавшуюся в комок у противоположной стенки, совсем как тогда, когда я увидел ее впервые. Она плачет в свои коленки, вновь и вновь повторяя: - Я люблю тебя… вернись… я не могу без тебя… Скуало… И тут я вдруг понимаю, что любить можно не только за что-то, но и вопреки чему-то. И пусть она говорила мне гадости всего пять минут назад, это все равно ничего уже не изменит. Я присел рядом с ней, глядя на эти содрогающиеся в рыданиях плечики. «Нет никакой «любой другой». И быть не может». - Любую другую, которую я не смогу оставить одну в лифте. - Женщина оторвала мокрые ладони от лица, не веря в мое возвращение. - И к которой вернусь. - Она так порывисто кинулась мне на шею, что сбила с ног, и мы оказались на полу. - Потому что… - я не мог поверить, что слова сами сорвутся с моих губ, но это произошло, - я люблю ее. ========== POV Скуало - 26. ========== Перед тем как, наконец, произошло то ужасное, на что я согласился, мы занимались сексом в лифте. Каким-то реактивным сексом, надо признать. Чересчур бурным, чересчур быстрым. То ли я только что заново обрел свою женщину, то ли готовился ее потерять. И вот мы идем к злополучному помосту, на котором виднеется фигура Алехандро Бертолуччи, только что осиротевшего, но еще не знающего об этом. Я оставляю женщину, чтобы якобы договориться с ним о том, что и так уже оговорено, а сам сворачиваю в противоположную сторону, где меня дожидается Занзас. - Не позволяй себе лишнего, - зло бросаю я ему. Босс отдает мне в руки стакан с виски. - Держи, мусор. – Он делает паузу, высматривая мою женщину в толпе. – Тебе нужнее. Мысленно проклиная все на свете, я возвращаюсь обратно к Рене: – Этот Алехандро сказал, что поставит любые песни, какие ты захочешь, - безжизненно произношу я, понимая, что ничего уже не могу изменить. - Серьезно? – обрадовалась женщина, даже не взглянув на меня и потому не увидев выражение моего лица. - Да, иди, - со вздохом сожаления отпускаю я ее в неминуемое будущее. Она целует меня в щеку и устремляется вперед. В последний момент я порывисто пытаюсь удержать ее, но не успеваю, и ее черные волосы выскальзывают из моих пальцев. Сначала я хотел не смотреть. Просто стоять где-нибудь в темном углу, отвернувшись к стене, ничего не видеть и не слышать. Потом я и вовсе решил уйти в нашу комнату, чтобы переждать там всю эту неприятную процедуру. Однако уговор есть уговор – я должен был смотреть и понять, что при этом чувствую. Отвратительно и глупо – я ведь и так понял, что да как, вернувшись в лифт. «Она возненавидит меня».