Текст книги "Мазохистка (СИ)"

Автор книги: Mrs Superbia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 77 страниц)

Что мне было сказать на это? Наверное, раньше я бы громко согласился и начал ее отчитывать, пригрозив, что теперь она из комнаты ни ногой, посадил бы на ключ, и дело с концом. Сейчас же я просто смотрел на ее лицо, испытывая массу эмоций, среди которых выделялось облегчение от того, что я успел вовремя, что она жива и, кажется, не испытывает ко мне отвращения. Я был бесконечно рад тому, что могу к ней прикоснуться и ощутить тепло гладкой белой кожи, что она совсем рядом, и теперь я могу все исправить. Я все явственнее ощущал себя виноватым в том, что она от меня ушла и в очередной раз испытала весь этот ужас. Я… вдруг окончательно понял, что люблю ее. Рена открыла глаза, вероятно, пытаясь понять, почему я молчу. Внутри меня было столько всего, но я не привык много говорить, а потому не знал, с чего начать. Не с этой же дурацкой фразы, в самом деле! - Зачем ты ушла? – наконец, спросил я, стараясь, чтобы голос звучал не слишком сурово. Тем не менее, женщина шумно сглотнула. Она испуганно смотрела мне в глаза и молчала, и я болезненно осознал, что мне придется еще долго бороться с возникшим ко мне недоверием. Я терпеливо ждал, когда она ответит, и вот, что услышал. - Я… думала, тебе без меня будет лучше, - Рена хотела отвернуться, но я удерживал рукой ее лицо, не отрываясь от глубоких карих глаз. «Глупая, все обо мне думаешь. Только вот тут ты прогадала, ведь я…» - Я не могу без тебя, - наконец, выдавил я из себя заученную фразу. Не знаю, как у меня это получилось – то ли «мантры» помогли, то ли еще что. Женщина, порозовев, заплакала, и я испугался, что снова сделал что-то не то. - Ты?.. – «Люблю ли я тебя, несносная авантюристка?» - Да, - оборвал я ее. – Только не заставляй меня это говорить. – Она радостно кивнула и расплакалась еще сильнее. «Ничего не понимаю! На хера она плачет? Кто-то умер, что ли?» - Прости меня, прости, я… - «Господи, женщина, да перестань ты извиняться!» - Обещай, что больше никогда не уйдешь, - строго сказал я. «Второй раз я этого точно не переживу». - Обещаю, - шепнула она, и я, наконец, припал к ее губам. Теперь я почувствовал, что ничто не мешает бурлящей внутри страсти вырваться наружу, и это было весьма приятно. К ней явно примешивалось что-то еще – наверное, то самое. Я уже даже не противился, позволяя сердцу бешено биться в груди, затмевая рассудок. Кажется, я вел себя грубовато, но сил сдерживать себя после всего пережитого, просто не было – я кусал ее губы, крепко сжимая стройное тело в объятиях. Рена обвила руками мою шею, притянув еще ближе к себе. - Ши-ши-ши, влюбленные голубки, - раздался голос Бельфегора со стороны окна. Женщина было отстранилась, но я ей этого не позволил. «Пусть все знают, кто здесь главный!» - я впился в ее губы еще более страстным поцелуем, не встречая, впрочем, никакого сопротивления. Наконец, весьма довольный собой, я оторвался от теплых губ и повернулся к Белу: - Чего тебе? Мы тут заняты немного, глаза разуй! Или ты хочешь прямо сейчас узнать свое наказание за содействие в побеге… - Скуало, не надо, это же я вино… - начала оправдывать «принца» Рена, выдав того с потрохами. Я посмотрел на нее так, что она поспешила заткнуться. - Тебя я тоже накажу, не беспокойся, - оскалился я. - Тогда накажи меня вдвое больше, - залилась женщина краской, поняв, о чем я, - только не надо Бельфегору выговаривать. «Ммм, а это заманчиво…» - Уверена, что выдержишь, женщина? – Я уже все себе живо представил, отчего возбуждение волной прошлось по изголодавшемуся телу. Шумно выдохнув, моя жертва кивнула. – Тогда свободен, - бросил я Бельфегору. – «На хрен ты мне сдался, когда тут такие перспективы!» - Я хотел сказать, капитан, что вертолет сейчас отбывает. Вы собираетесь остаться тут? – погрустнев, спросил парень. - Да, собираемся. Подчиненного своего не забудь, - напомнил я о бездыханном теле и снова повернулся к женщине, целуя ее в шею. Когда весь мусор, наконец, покинул помещение, Рена легонько поцеловала меня в губы и сказала: - Спасибо. – Это было несколько неожиданно, и я удивленно уставился на нее. - Спасибо, что попросил своих людей привести здесь все в прежний вид. «Откуда?..» Нахмурившись, я отвернулся к окну. - Кто тебе рассказал? Опять этот… Рена обхватила мое лицо ладонями и развернула к себе, улыбаясь. - Это очень благородно с твоей стороны, - сказала она, глядя мне в глаза. «Благородно? Неплохое слово…» – Спасибо, что спас меня. Спасибо, что не наказал Бела… - Если думаешь, что я и тебя не накажу, то сильно ошибаешься, - решил я спустить ее с небес на землю. - Я не думаю, - она потянулась к моим губам. «Вот даже как? Хочешь, чтобы я тебя хорошенько наказал? Ну, все, ты напросилась!» Страстно целуя, я начал снимать с нее куртку. Женщина помогла мне, скинув ее на пол, и я весь завелся от мысли, что она не шутит. Дальше на ней была какая-то штука без молнии и пуговиц, и мне пришлось от нее оторваться, дабы решить эту проблему. Вслед за устроившей подлянку толстовкой полетела на пол и майка, а затем и сорванный женщиной с меня плащ. Более нам ничего не мешало, и мы снова жадно бросились друг к другу, как двое голодных зверей. Она расстегивала мою рубашку, а я мучился с застежкой на ее лифчике. Наконец, дело было сделано, и женщина прижалась ко мне разгоряченным телом. Из-за разбитого окна ли, или она настолько сильно меня хотела, но я почувствовал, как встопорщились ее соски, и это окончательно лишило меня рассудка. Прорычав «Вррррой», я стянул с нее джинсы и нижнее белье и не без участия женщины разделся сам. Крепко прижав ее к себе, я резко проник внутрь, заставив ее поморщиться от боли, и сразу начал быстро и глубоко двигаться. В ней все еще было довольно узко, и каждое мое грубое движение приносило такое наслаждение, что хотелось, чтобы это длилось вечно. Рена хрипло стонала при каждом моем толчке, заводя меня еще больше. «Я накажу тебя, чтобы неповадно было! Сучка, как ты могла уйти от меня? Как могла нас обоих лишить такого удовольствия?!.. Хочу еще глубже». Остановившись, я закинул правую ее ножку себе на плечо, а левую зажал под мышкой, и возобновил толчки, с каждым разом проникая все дальше и дальше. Женщина застонала громче и протяжнее – ей было хорошо. А мне было хорошо, от того, что ей хорошо. Однако не успокоившись и на этом, через некоторое время я закинул и левую ногу себе на плечо, и задвигался так быстро и резко, как только мог, погружаясь до предела. - Боже,… Боже… о, Боже, я больше не могу! – застонала женщина. - Терпи, - рыкнул я и еще прибавил в темпе. Скомкав в руке одеяло, Рена вся выгнулась подо мной. Я чувствовал, как напряжены ее мышцы, и понял, что развязка близко, но буквально через минуту она взмолилась: - Скуало… пожалуйста… остановись… остановись!.. остано…вииись, - хрипло протянула женщина. Внутри нее все мощно сокращалось, и я сделал еще несколько завершающих толчков, отчего она снова выгнулась и без сил повалилась на постель. «Кааааааайф». Я упал рядом с ней на спину, тяжело дыша. Рена положила голову мне на плечо, обнимая меня, и внутри все сладко заныло. Поддавшись порыву, я поцеловал ее в лоб: - Молодец. Сейчас передохнем, и – второй раунд. - Что?! – завопила она, пытаясь подняться, но я крепко прижал ее к себе. - Женщина, ты сама предложила. - Да, но… - Никаких «но»! ========== POV Скуало - 20. ========== Жизнь вернулась в колею. Едва мы возвратились обратно в замок, все стало по-прежнему – завтраки, обеды и ужины; тренировки, миссии, вечерние и утренние разговоры; запах корицы, витающий в комнате вслед за женщиной словно невидимый шлейф и преследующий меня повсюду; огрызоны с боссом, препирания с Бельфегором и бесконечные попытки Луссурии снова меня «проконсультировать». Иногда мне казалось, что женщина никуда и не сбегала, и я снова начинал вести себя несколько грубо, и тогда мне приходилось одергивать самого себя, напоминая, чем все это может кончиться. Из приятных бонусов – Рена не заставляла меня вести себя по-другому, не пыталась изменить, не жаловалась на мой тяжелый характер. Словом, все было точно так же, как и до этого, за исключением того, что я перестал испытывать постоянное раздражение и злость по отношению к ней, а еще мы оба знали, что я ее люблю, хоть я и не сказал это вслух. Я старался делать вид, будто это ничего не меняет, к счастью, женщина не требовала к себе какого-то особого отношения. Вообще, в этом плане она вела себя довольно корректно – я не чувствовал себя загнанным в угол, лишенным свободы или припертым какими-то обязательствами. Она не пыталась заставить меня сказать о своих чувствах вслух или как-то их выразить, за что я в глубине души был ей очень благодарен. Да, все было так же, как и раньше, за одним жирным исключением. И имя ему – СЕКС. О, Мадонна, наконец-то я имел это прекрасное тело в свободном доступе, чем и не замедлил воспользоваться при первой же удобной возможности. Первую неделю мы не вылезали из кровати вообще, делая короткие перерывы лишь для того, чтобы поспать и поесть. В три часа ночи она, обернувшись простыней, шла на кухню, чтобы принести мне карпаччо или салат из морепродуктов. Если она задерживалась дольше обычного, я, обеспокоенный ее долгим отсутствием, не выдерживал и шел следом, в результате чего с десяток раз мы занимались этим прямо на кухонном столе. Перекусив, мы снова занимались любовью, а утром я нехотя залезал в свои джинсы и шел за крепким кофе и завтраком, насвистывая идиотские мелодии и сопровождаемый любопытными взглядами прислуги. Потом до обеда, который нам приносили в комнату, мы запирались, да и после обеда тоже. Спали урывками – я обнимал ее рукой за теплый живот, прижимая к себе, и мы, довольные и взмокшие, мгновенно вырубались, правда, до тех пор, пока кто-то из нас не просыпался, и все начиналось по кругу. Едва мы поняли, что никто нас друг у друга не отнимет, как немного успокоились, и постепенно, установился привычный распорядок дня, в который, тем не менее, нередко вплетались часы безудержной страсти. Потом чертов босс решил подпортить мне жизнь, отправляя на миссии чуть ли не раз в два дня – это было то еще испытание для меня. Привыкнув любить свою женщину по несколько раз на дню, в отлучке мне было настолько тяжко, что в первый раз я сорвался с миссии на ночь домой и затрахал ее до такой степени, что на следующий день мне было стыдно показываться ей на глаза. Если вы думаете, что я и раньше был таким озабоченным, то вы сильно ошибаетесь. Ни одну женщину я не хотел так, как ее. Секс с ней был чем-то особенным, непохожим на обычное слияние двух тел. Обычно для меня весь процесс сводился к удовлетворению своих потребностей, сама партнерша меня при этом мало волновала – я просто достигал разрядки, и чем скорее – тем лучше. Но Рена… Я хотел ее каждой частичкой своего тела, она сводила меня с ума, не прикладывая при этом ни малейших усилий – стоило ей как-то затейливо изогнуть запястье, приложить в задумчивости палец ко рту, закусить губу или, не дай Бог, нагнуться – все, я уже не мог контролировать себя. Я грубо прижимал ее к стене, к кровати, к столу, к подоконнику (словом, к любой достаточно прочной поверхности) и брал все, что она могла мне дать. А она могла дать многое. Да, я никогда не был нежным с женщинами, но то, как я вел себя с нею… Она не знала, но мне всегда было плохо после этого. Сначала я отказывался себе в этом признаваться, но это мерзкое, тошнотворное ощущение, осадком остающееся на душе после того, как я приходил в себя. Вид ее голого тела срывал мне крышу, и я не способен был хоть как-то воспротивиться собственным действиям. Другое дело – почему она это терпела? Девушка ни разу не высказала ни единого обвинения в мой адрес, не попросила быть с ней нежнее, лишь подстраивалась под мои телодвижения и порой просила сделать ей еще больнее. И я делал. Как я мог сопротивляться, если таково мое извращенное желание обладать ею, словно только делая ей больно, проникая все глубже, я мог доказать ей и себе, что она моя. Моя женщина. Была ли она, в самом деле, мазохисткой или просто позволяла мне делать все, что я хотел, чтобы угодить мне? Потому что любила меня? Не одну ночь я провел в размышлениях на эту тему, и даже решил было вести себя по-другому, но каждый раз, стоило мне возбудиться, все происходило так же, как и раньше. Со стороны могло показаться, что я типичный эгоист и садист в придачу, однако это было не совсем так. Если раньше я старался поскорее разделаться, как с чем-то вынужденным, глупой прихотью моего организма, то теперь мне было этого мало. Я откладывал этот момент до предела, стремясь как можно дольше быть с ней единым целым, мучая и себя, и ее, вдыхая аромат ее горячего тела, наслаждаясь сладкими стонами, срывающимися с покусанных губ. Я чувствовал себя живым с ней, но чувствовал, исключительно принося ей боль, впиваясь в ее рот поцелуем, оставляя болезненные засосы на изящной шее и синяки на запястьях. Я не умел – да и не хотел – быть другим, но чем дольше я был с нею, тем сильнее было осознание того, что она заслуживает чего-то большего. Один раз я ее уже потерял, и не мог относиться просто как к безвольной игрушке. В какой-то мере я считал ее своей вещью, да, но постепенно чувство вины все прочнее укоренялось во мне. Вот и сегодня я, вернувшись с миссии, бежал в нашу спальню, перепрыгивая через ступеньку. Шутка ли – целая неделя воздержания, ночные фантазии, бестолковые вопросы «а чем она там без меня занимается?» Мне необходимо было поскорее убедиться в том, что она все еще моя, доказать, «пометить свою территорию», не знаю. Конечно, там же много «охочих» посягнуть на мою собственность – недопринц, босс и хрен знает еще, сколько подчиненных моих втайне мечтают заполучить мою женщину. От одной мысли об этом в душе разгоралось ужасное чувство, пожирая меня изнутри. Скорым шагом я подошел к двери и боялся ее открыть. Боялся увидеть страшную картину измены. Едва представив ее в объятиях другого, я разозлился и распахнул дверь. Она лежала ко мне спиной, одна, и чувство облегчения приятным успокоительным обволокло мои расшалившиеся нервы. Бретелька сползла с ее оголенного плеча, и тут я только до конца понял, как же я соскучился по ней. Я захотел поскорее насладиться ее телом и, ничего не говоря, сбросил плащ, рубашку, расстегнул штаны и лег позади нее. От ее волос пахло кофе с корицей. «Я дома», - с удовольствием подумал я и провел рукой по ее животу, спускаясь вниз и стягивая с моей женщины нижнее белье. Приподняв ее ногу, я проник внутрь и словно второй раз почувствовал, что «я дома» - так приятно, привычно и хорошо. Рена застонала, и я больше не мог сдерживать себя. Быстрее, резче, сильнее, глубже. Хочу прочувствовать ее тело полностью, стать одним целым, проникнуть под кожу, под ребра, сделать ее своей, собой. Она стала вскрикивать, что заводило меня до безумия, а потом сказала: «Скуало, мне больно!» Наш первый раз, и она просит: «Скуало, сделай мне больно, я этого хочу». От этих воспоминаний я лишь возбуждаюсь еще сильнее, и мое тело становится машиной, созданной лишь с одной целью – совершать поступательные движения в ее теле, постепенно наращивая темп. Где-то на задворках сознания появляется слабая мысль: «Она сказала, что ей больно, а не просила сделать ей больно», - но я не могу остановиться. Остановиться – значит умереть. Мне нужно выплеснуть всю свою ревность, злость, раздражение, привязанность, то, как я скучал, как хотел, как думал, как я… люблю. На этой мысли ко мне приходит желанное наслаждение, раньше, чем обычно, но я слишком соскучился и слишком вожделел. Я вышел из нее, хоть и хотел бы остаться подольше, опустил ее ногу и лег на спину, наслаждаясь негой во всем теле. Но, как обычно, вместе с телесным отдохновением пришли душевные терзания. «Я сделал ей больно, и на этот раз ей даже ни капли приятно не было», - я хмуро смотрел в потолок, ощущая себя виноватым. «Вот опять это тошнотворное чувство, чтоб его! Я что, виноват, что родился таким? Виноват, что не умею быть ласковым?» - я перевел взгляд на ее спину. Хрупкие плечи Рены едва заметно вздрагивали, глаза мои расширились, а внутри словно что-то рухнуло вниз – от наслаждения не осталось и следа. Ощущая себя чудовищем, я потянулся к ней, но на полпути моя рука остановилась. «Стоит ли?..» Внезапно я понял, что не не умею быть ласковым, я не хочу таким быть, не пробую даже, так как это «не мой стиль». Пересилив себя, я погладил ее по плечу: - Прости, я сделал тебе больно, - неумело извинился я, но девушка молчала. «Обиделась? Перестала со мной разговаривать? Опять уйдет?» – Сильно болит? - У меня болит не там, - тихо ответила она. «Что? А где тогда?» - А где? – озвучил я свои мысли. Она взяла мою руку и прижала чуть ниже левой груди. - Вот здесь. – Она отпустила мою руку, но я в изумлении продолжал держать, не зная, что теперь делать и что сказать. Наверное, это был единственный раз, когда прикосновение к ее груди не вызвало у меня возбуждения – я был растерян, так как понятия не имел, что делают в таких ситуациях. Но останавливаться на полпути не имеет смысла. «Давай же, пересиль себя», - я склонился над ее шеей, согревая своим дыханием. - Я просто очень сильно тебя хотел, - признался я, целуя Рену в плечо, не могу же я сказать «я так сильно по тебе соскучился!», - и не мог себя контролировать. Но теперь мы сможем сделать это, как тебе нравится. – Я перевернул девушку к себе лицом, нависая сверху.