Текст книги "Зомби по имени Джон (СИ)"

Автор книги: Motierre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– А ты думаешь, ему не нужно пока знать? – безмятежно и даже немного игриво отзывается Рамси. – Мне кажется, если бы я рассказал, стало бы поинтереснее. И погорячее.

– Если бы ты обвинил меня в чем-то, ты хочешь сказать. И, поскольку я даже знаю, в чем… – он прикрывает глаза рукой, как будто этому когда-то предшествовал очень затянувшийся разговор. – Я не хочу тратить время на этот бессмысленный и бездоказательный спор, так что просто замолчи, пока я не позвал кого-нибудь и… – он возвращает взгляд к Джону, и его цепкие глаза снова кажутся обманчиво ласковыми и уставшими, а голос вдруг становится по-отечески приязненным. – Джон, мальчик мой, не беспокойся. Во-первых, Рамси в кои-то веки прав, и я не собираюсь травить тебя или кормить испорченной пищей, поверь мне. Во-вторых, я на самом деле не хочу враждовать с тобой. Но ты пришел ко мне с требованием, с ссорой, и после этого не можешь обвинять меня в том, что я решил отстоять свою позицию перед тем, как объяснить тебе, чем она обоснована, – “поставить тебя на место”, читается в глазах и слышится в мягком голосе Вимана. – Но теперь, когда мы все успокоились, ты и вправду можешь спокойно поесть, пока я объясню, почему не могу позволить себе, как ты это называешь, “отдать тебе Рикона”.

Джон упрямо сжимает губы, но через несколько секунд все-таки вымученно кивает. Рамси видит по его глазам, что он не купился на мягкие интонации и не забудет о той теме, которая была так неловко замята, но готов выслушать. “Тебе правда нужно поесть, Джон”, – лениво думает Рамси, зачерпывая ложкой фасоль. Он еще не знает, на кого хочет поставить в этой затягивающей игре, но голод отупляет и злит, а Рамси не хотелось бы, чтобы Джон растерял весь свой потенциал из-за такой глупой физической причины.

– Джон, давай на секунду представим себе, что я прямо сейчас позову Рикона и разрешу ему пойти с тобой, – умиротворяюще начинает Виман Мандерли, когда Джон все-таки зачерпывает немного грибного супа и отправляет первую ложку в рот. – Что, по-твоему, тогда произойдет? Я имею в виду, куда вы пойдете?

– Подальше отсюда? – Джон считает, что еще может позволить себе саркастичный тон, по крайней мере, пока.

– Да. Подальше отсюда, – Виман Мандерли глядит на него с легкой печалью, невольно напоминая дядю Бенджена. Когда Джон говорил какую-нибудь наивную детскую глупость, тот всегда смотрел на него не сердито, а немного болезненно, как будто хотел бы защитить его от всех бед и горестей, следующих за опрометчивыми решениями. – Джон, давай я буду честным с тобой, – но Виман – не дядя Бенджен, и секундное сочувствие в его взгляде меркнет, – мы ведь оба знаем, что Рикон – не совсем… полноценный мальчик.

Ложка скрежещет по зубам Джона, когда он резко смыкает их.

– Достаточно полноценный, – сухо отрезает он, кашлянув и замечая заинтересованный взгляд Рамси. Кажется, что-то в собранном им досье на семью Старков тот все-таки пропустил. Или просто забыл об этом. Ты тоже мог бы забыть, не будь это твой брат.

– Он аутист, Джон. И я вижу, что ты сильный мальчик, ты можешь позволить себе долгий поход на юг. Ты или Рамси. У вас есть оружие, вы можете переносить голод и холод. Но Рикон… – Виман качает головой. – Он не выдержит этого.

– Мы можем защитить его, – так же отрывисто возражает Джон; пары съеденных ложек супа ему, очевидно, не хватило, но он отодвигает тарелку. – И нам не обязательно идти дальше на юг. Мы можем вернуться в Винтерфелл. Запасов в кладовых должно хватить, чтобы переждать Зиму, но мы сможем еще и охотиться, и топить печь хоть каждый день, а сам дом достаточно крепкий, чтобы не беспокоиться о безопасности, – он замечает, что Рамси задумчиво прикусывает нижнюю губу. Кажется, ему тоже нравится такая идея, но Джон не хочет думать об этом сейчас.

– В Винтерфелл, говоришь? В ваш дом? – а Виман опять сочувственно вздыхает. – Джон, я не хочу расстраивать тебя, но я говорил с мальчиком и говорил с человеком, который его привел. И раз, я так понимаю, ты тоже виделся с этим человеком… ты не задавался вопросом, почему Рикона привела не его сиделка? Где вообще его сиделка? – он вдруг резко прерывается. – Я думаю, тебе лучше сперва доесть, а потом мы поговорим об этом. Полагаю, ты многого навидался, но после этой истории даже мне еще много часов кусок в горло не лез.

– Он лжет, – заговорщицки шепчет Хозер, но Джон пропускает это мимо ушей.

– Рассказывай сейчас, – тревожные нотки в его голосе почти звенят.

– Ну, как хочешь, – пожимает расплывшимися плечами Виман. – Сиделка Рикона, как я понял, как раз пошла нарубить дров для печи или что-то в таком духе. И, может, не заметила яму под снегом, может, решила залезть на дерево, чтобы нарубить веток повыше, но, так или иначе, домой она доползла только через сутки. Сломала ногу. А сломанная нога сейчас, когда тебе некому помочь, да еще и наверняка с обморожением… – Виман цокает языком. – Рикон рассказал мне, что она как-то сумела заползти в дом, но, видимо, не могла подняться и осталась лежать на полу. И “странно и страшно говорила”, так он сказал. И “смотрела”. Я думаю, к тому моменту она либо уже бредила, либо просила его как-нибудь помочь, но мы об этом теперь не узнаем, конечно, – он делает короткую положенную паузу. – И, так или иначе, Рикон испугался, спрятался наверху и просидел там один несколько дней. Он еще ребенок, так что, конечно, ему было холодно, страшно, хотелось есть и пить, а потом она еще начала кричать в какой-то момент, и, как он рассказал, кричала однажды целую ночь без перерыва. И только после того, как она замолчала, он осмелился спуститься, но, хотя она ничего уже не говорила, но все так же “лежала и страшно смотрела”. Рикон, добрый мальчик, даже пытался покормить ее, но она, естественно, уже не могла взять еду, и он решил, что она злится на него.

“Оша. Боги. Боги. Боги”, – думает Джон, не сводя глаз с Вимана.

– Он сильно исхудал после этого, питался, я так понимаю, сперва остатками еды на кухне, а потом сырым мясом, которое приносил его пес, и топил снег в кружке под одеждой, это я уже знаю с его слов, переданных тем человеком, как бишь его…

– Давос Сиворт, – подсказывает Винафрид.

– Точно, Давосом. Он нашел мальчика почти одичавшим и, как рассказывал, всю следующую ночь, которую провел в доме, никак не мог уснуть, вспоминая, как увидел их, немытого тощего ребенка, глодавшего красную кость рядом с почерневшим уже трупом, и лежавшего рядом огромного черного волка с окровавленной пастью, – Виман произносит это мягко и с выражением, и Хозер мечтательно подпирает щеку рукой.

– Тебе бы сказки рассказывать, Виман. Как это… когда актеров записывают, чтоб потом книжку не читать, а в наушниках слушать. Я вот тобой прям заслушиваюсь, чище какого писателя разоряешься, – комментирует он, но Виман смотрит на него осуждающе, и его тон становится суше.

– Женщину Давос, разумеется, сжег на заднем дворе – на счастье, она чудом не заразилась и не стала этим… этой тварью, – а ребенка забрал, но… На самом деле я не думаю, что Рикон вообще никак не понял, что произошло в том доме. Он не умственно отсталый, – Виман опять качает головой. – Но я склоняюсь к тому, что его понимание происходящего как бы… раздвоилось. С одной стороны была жестокая правда и реальность, где единственный человек, который заботился о нем, умирал. С другой – его страх перед смертью и перед тем, что теперь он останется один. И, я думаю, ему оказалось проще поддерживать эту… ужасающую, само собой, игру. Продолжать делать вид, что его сиделка жива, говорить с ней, оставлять ей еду, спать и играть рядом с ней… И я – хотя я и, конечно, не то чтобы психолог – считаю, что возвращать его туда сейчас, в место, которое он настолько пытается вытеснить из своей памяти, что рисует вокруг него ужасающие фантазмы – смерти подобно. Я не ручаюсь за то, что там с ним может произойти, никто, я думаю, не поручится, и я не уверен, что ты, Джон, будешь готов – и сможешь – оказать ему достаточно квалифицированную помощь на случай, если его психическое состояние ухудшится. И хотя я знаю, что ты можешь сказать: “Ему все равно придется рано или поздно вернуться домой”, я бы предпочел, чтобы это произошло уже после Зимы и, желательно, под надзором лечащего врача, который я немедленно обеспечу, как только появится такая возможность. Я ведь действительно привязался к мальчику, Джон Сноу, мои внучки уже выросли, а мне патологически нужно о ком-то заботиться, такова уж моя натура, – Виман не обращает внимание на издевательское хмыканье Рамси. – И, в отличие от тебя, не в обиду, я действительно могу себе это позволить.

– Ты говоришь, что ты не психолог, – тянет Рамси, пользуясь тем, что Джон, действительно впечатленный, не сразу находится с ответом, – и это правда. Однако кто-то из нас… нет, подожди… боги, кто же это… – он показушно оглядывается и даже с подозрением смотрит на Хозера, – может, ты… нет, мне казалось, это был кто-то еще… а, да, точно, это же я, – он саркастически глядит на Вимана, – я работал и не с такими вещами, Виман. Типа это моя работа, ага. Изменения в психике. Мой профиль.

– Напомни мне тогда, в каком году ты получил диплом? – Виман приподнимает бровь. – Если ты упоминал это. Потому что я что-то запамятовал.

– Ох, Виман, мы же оба знаем, что если бы тебя на самом деле беспокоило здоровье мальчика, ты бы этого не сказал. Ты бы вцепился в меня, как в последний шанс, потому что кто знает, когда закончится Зима, а малышу Рикону нужна помощь прямо сейчас.

– Ты никогда не будешь ничьим последним шансом, Рамси, – Виман снова спокойно берет разломанный хлеб с тарелки и скатывает кусок мякиша между пальцами. – И даже если бы мальчику была нужна помощь прямо сейчас, поверь, я бы никогда не выбрал для этого деревенского самоучку. Как раз потому, что я беспокоюсь…

– Ладно, замолчите оба, – Джон прерывает и его, и уже разрозовевшегося перед ответом Рамси. – Мне нужно увидеть Рикона. Сейчас.

– Разумеется, – соглашается Виман, как будто и не собирался ничего добавить. – В этом я бы не подумал тебе отказать. Думаю, Винафрид может сейчас сходить наверх и позвать его, – Винафрид не дожидается повторения и, кивнув, поднимается. – Ведь даже если я не могу отпустить Рикона с тобой, Джон Сноу… что я был бы за человек, если бы не дал вам встретиться после такой долгой разлуки? – он притворно вздыхает и снова цокает языком.

“Как будто ты действительно не держал его там, чтобы я не узнал”, – думает Джон.

– Но все-таки поешь пока, – настойчиво повторяет Виман. – Ты теперь мой гость, Джон Сноу, а Мандерли никогда не морят гостей голодом.

– Хорошо. Пока твоя внучка не вернется, – Джон кивает и снова берет ложку, окуная ее в суп. Он не слишком представляет, что именно будет делать и говорить дальше, но ему кажется, что он поймет это, как только увидит Рикона.

– А я вот тут вдруг почему-то вспомнил, Виман, – Рамси тем временем с необыкновенным для себя терпением дожидается конца их разговора и возвращается к явно задевшей его теме, – как ты обо мне отзывался, когда я добивался расширения нашего отдела. “Талантливейший молодой человек”, “надежда нашего проекта”, “бесценное приобретение, благодаря которому мы наконец-то можем пойти дальше”, вроде так? Или, может быть, все-таки “деревенский самоучка”? Нет, что-то я не пойму, как же нам верить человеку, мнение которого меняется в зависимости от того, где еще можно что-то урвать, а где уже ничего не удастся. Как ты хочешь, чтобы Джон поверил тебе, если ты просто жадная трепливая минога, Виман?

– Мнение о людях может меняться, Рамси, я думаю, ты бы понял это, если бы мог видеть дальше первого впечатления. Но ты до сих пор зовешь меня “миногой”, как ребенок, и наверняка считаешь, что это обидно, так что я от тебя в этом плане ничего не жду, – Виман подносит скомканный хлеб ко рту и надкусывает его. – Впрочем, если тебя это правда беспокоит, у моей позиции по поводу Рикона нет и не будет повода измениться: ты не предоставишь мне никакого диплома, а, значит, и аргументов для этой перемены.

– Знаешь, – щеки Рамси остаются розовыми, но он спокойно зачерпывает еще фасоли, – а Джон ведь сможет забрать его, как только кончится Зима. Сразу, как сойдет снег.

– Если доживет, – кивает Виман, кидая остатки мякиша в свой пухлый рот. – Да, если он доживет, я с удовольствием встречусь с ним в суде по этому поводу.

– Купишь суд, ты хотел сказать? – бросает Рамси. – Интересно, сколько ты готов на это потратить, чтобы не уйти в минус?

– И еще две вещи, мнение по поводу которых я не изменю, – глаза Вимана снова сужаются. – Первая. Когда я возглавлю отдел, я все-таки тщательно займусь вопросами твоего образования и того, насколько ты вообще подходишь нашему проекту. Думаю, ты понимаешь, чем это закончится. И вторая. Если ты сейчас скажешь мне хоть слово по этому поводу, мои люди будут гнать тебя под огнем до самой магистрали.

Глаза Рамси холодеют, а румянец на щеках становится еще ярче, но он больше ничего не отвечает, крепко сжав ложку.

– Ну-ну, не расстраивайся так, – Хозер глядит на него с тем, что у Амберов наверняка зовется сочувствием. – Он говорит мне что-то такое каждый божий день, а Морсу и того чаще, но, как видишь, мы все еще здесь, – но Рамси бросает на него короткий взгляд, и Хозер замолкает, безразлично пожав плечами.

К лучшему. Не только Виман, но и Джон не отказался бы поесть и собраться с мыслями в тишине.

Рикон Старк входит в ресторан тихо, держась ближе к Винафрид и неожиданно присоединившемуся к ней Морсу – худенький мальчик лет двенадцати-тринадцати – Джон с каким-то холодком понимает, что не помнит точно, сколько ему сейчас, – с отливающими темно-рыжим жесткими волосами, которые явно старались причесать, но они все равно растрепались и теперь торчат во все стороны, и яркими синими глазами.

– Рикон, – срывается у Джона, когда он резко встает, и ножки стула громко скрежещут по полу. Рикон вздрагивает и шагает назад, неожиданно зло смотря на Джона из тени Винафрид. Его глаза расширены, и он инстинктивно жмется к здоровой руке Морса, но тот не особо задерживается в дверях и тяжелой походкой направляется к столу. Джон же торопливо шагает навстречу Рикону, стараясь игнорировать злой страх в его ярких глазах – и то, как он резко пятится за спину Винафрид, и только один блестящий глаз остается видным на слегка высунутом из-за ее локтя лице.

– А вы точно родственники? А то, может, тут не Вимана вовсе денежки-то интересуют? – коротко хохочет Хозер где-то за спиной, но Джон опять пропускает его слова мимо ушей, наклоняясь немного – он не сильно-то выше подросшего брата, несмотря на их разницу в возрасте.

– Рикон, это я, Джон. Джон Сноу. Твой старший брат. Тот, которого никогда нет дома и тот, которого ненавидела мама. Но если ты забыл меня – ничего страшного, мы сможем посидеть вместе и вспомнить, – Джон старается удерживать спокойный тон, и это окупается – Рикон несмело высовывается из-за скрестившей руки на груди Винафрид.

– Джон? – он спрашивает негромко, слегка заторможенно, как и всегда.

– Да. Джон, – с облегчением выдыхает Джон, и Рикон осторожно выходит из-за Винафрид, касается его протянутой руки и разрешает себя обнять.

– Ты уходил, – голос Рикона холодный и медленный, как будто он в трансе, а руки горячо ощупывают спину Джона, плечи и отросшие волосы.

– Да, мне нужно было… – в горле у Джона появляется знакомая горечь, и он насильно сглатывает. – Я больше не уйду, Рикон. Теперь все будет в порядке, и я никуда не уйду.

– Все в порядке, – эхом повторяет Рикон. – Не говори так. Когда кто-то так говорит… – он на секунду оглядывается на Винафрид и прижимается горячими губами к самому уху Джона. – Когда кто-то так говорит, он умирает.

– Я уже умер один раз, мой хороший, – так же серьезно шепчет ему Джон. – Мне можно так говорить.

– Ты что, тоже мертвый? – Рикон немного отстраняется, и его расширившиеся глаза кажутся совсем огромными на худом лице.

– Теперь нет, – Джон опять глотает что-то невыносимо горькое и крепко прижимает Рикона к своему плечу, уткнувшись носом в его непослушные волосы. Но Рикон быстро теряет интерес и к нему, и к его объятиям. Он немного выворачивается, пытаясь заглянуть Джону через плечо, и упирается в его грудь жесткими кулаками.

– Лохматый Песик? – несмело спрашивает он, и Джон непонимающе поворачивает голову. – Лохматый Песик! – Рикон пихается больно, пытаясь высвободиться из объятий Джона – безразлично к нему, словно человек, запутавшийся в рукавах куртки.

– Что?.. – слегка нахмурившись, спрашивает Виман, глянув на Винафрид, но та только тоже удивленно пожимает плечами. А Джон наконец отпускает выворачивающегося Рикона после очередного довольно сильного удара в живот, и тот, едва касаясь ногами пола, бежит к столу.

Рамси успевает повернуться вбок вместе со стулом, чуть не отдавив лапу Иве – соображал он всегда так же быстро, как двигался, – за секунду до того, как Рикон буквально взлетает ему на колени, обхватывая руками за шею и утыкаясь лицом в сухие волосы.

– Лохматый Песик, я так скучал по тебе, – жарко шепчет он.

И край рта совершенно не выглядящего удивленным Рамси дергается в тихой улыбке, когда он согласно смыкает свои здоровые руки на тощих детских плечах.

– Мы думали, что Лохматый Песик – это, собственно, его пес, – как будто даже с легким обвинением в голосе говорит Виман. – Сожалею, кстати, но Морсу пришлось взять пару ребят и пристрелить его.

– Проклятая псина спокойно себе шла за мальцом от самого Винтерфелла, – поддакивает Морс, – но в Гавани словно взбесилась и насмерть загрызла нескольких моих парней. Ну и пришлось познакомить ее зубки с моим коготком, – он гогочет и хлопает по деревянной рукояти закрепленного на поясе крюка.

“Ну как пристрелить, конечно, он здоровый был такой, Морс Амбер несколько пуль в него выпустил, а потом свой крюк ему прямо в ухо вогнал, так тот только тогда издох”, – звучит подзабытым уже голосом Сола в голове Джона.

– И хотя у меня лично сердце разрывалось, – продолжает Виман, – когда мальчик спрашивал о том, где его Лохматый Песик, но я никак не думал, что…

– Мы хорошо дружили с Джоном раньше, до Зимы, – неожиданно говорит Рамси, почти нежно поглаживая затылок маленького Рикона. – И я часто бывал у него дома. Ну и, знаете, эти дети иногда дают тебе эти прозвища… – он незаметно для Рикона покручивает пальцем свободной руки у виска.

– Дай угадаю, Джон Сноу. Друзья – вообще не твой конек? – хрипло смеется Хозер.

– Да, иногда я тоже так думаю, – соглашается Джон, вызвав новый приступ смеха у Хозера, но не опровергает сказанное Рамси. Он не уверен насчет этого, но внезапные чувства Рикона могут дать его словам более весомую поддержку, чем вялое отношение к самому Джону.

Но, как бы то ни было, ему нужно поговорить с самим Риконом перед тем, как что-то решать.

– Рикон? – он подходит ближе к Рамси, так и держащему Рикона на коленях. Это выглядит немного странно, не совсем как с ребенком, потому что Рикон еще подрос, и его длинные поджатые ноги не умещаются на бедрах Рамси, а спину ему приходится горбить, чтобы уткнуться лицом в мощное плечо. – Рикон, я спрошу тебя кое о чем?

– М-м, – тянет Рикон, ерзая на толстых коленях и обнимая Рамси крепче. Несмотря на то, что из-за его расстройства Джону нельзя злиться на это, его всегда раздражала привычка Рикона отворачиваться и мычать, когда от него требовался ответ.

– Ты знаешь, где мы сейчас, Рикон? – Джон наклоняется, опираясь на столешницу, но Рикон опять мычит и пытается еще больше отстраниться, закапываясь в мех капюшона Рамси и пряча руки под его расстегнутой курткой. – Мы сейчас не дома, Рикон, ты понимаешь?

Никакого ответа. Только недовольное хныканье и ерзанье.

– Ты б ему еще заявление на смену адреса в департамент предложил подать. С детьми тоже не слишком-то умеешь обращаться, да, Джон Сноу? – опять комментирует где-то там Хозер, и глухой смех Морса вторит его словам.

– Не то что ты, так ведь, Хозер? – неожиданно резко и коротко отбривает его Рамси, даже не поворачиваясь, и Джон чувствует смутную благодарность, слыша оборвавшийся смех и негромкое бормотание Вимана:

– Не при ребенке, Морс.

– Давай немного поговорим, хорошо, Рикон? – Джон старается не отвлекаться и перебороть растущую неприязнь – а Рикон старается не смотреть на него, – чувствуя, как уже немного начинают потеть ладони, когда Рамси неожиданно предлагает:

– Но, если серьезно, в чем-то Хозер прав… Дай-ка лучше я попробую.

Еще пригладив Рикону волосы, Рамси осторожно берет его за подбородок и немного отстраняет от себя. Внимательно смотрит на его не слишком красивое, но открытое и дикое круглое лицо с капризно поджатой нижней губой. Смотрит в его глаза, затуманенные, как будто с голубоватой поволокой, и просящие.

Рамси знает, что люди с такими глазами – с таким взглядом – всегда обречены. Они могут быть завязаны на своем единственном друге – Лохматом Песике, что за тупое имя, – или любовнике, на своем долге или обещании, на четкой цели или расплывчатой грезе, но, так или иначе, они постоянно нуждаются в том, к чему себя привязали, и как отсутствие этого объекта, так и его наличие убивает их очень быстро, опустошая разум и вытягивая кровь из сердца. И глядя, как расцветает безжизненный взгляд Рикона, только обращаясь к нему, Рамси понимает, что мальчик умрет, стоит стянуть эту завязь хоть немного потуже – или хоть немного ослабить ее.

Люди такого рода всегда обречены. Такого рода, как Рикон, и Русе, и Станнис Баратеон, и Мелисандра-из-мать-ее-Асшая. Как, Рамси полагает, и Джон Сноу. Как, и этого он не полагает, и он сам.

– Знаете, а я вот понимаю, что мы все воспринимаем мальца как ребенка, но кто-то уже должен это сказать. Это как-то немного по-гейски, – доносится откуда-то издалека голос Хозера.

– А знаешь, может быть, если бы ты перестал все время говорить о таких вещах, люди перестали говорить какие-то вещи о тебе, Хозер, – голос Винафрид теряется в тумане, который, Рамси знает, не отрывающий взгляда от его глаз Рикон сейчас чувствует не хуже него самого.

– Не сваливай все проблемы в одну кучу, всезнайка. Даже если я заткнусь, и вы заткнетесь, думать-то никто от этого все равно не перестанет. А думают все всегда одно только дерьмо, – и ответ Хозера слышится еще глуше, как будто они вдвоем нырнули в воду, скрытую этим туманом.

– А все-таки заткнуться б тебе не помешало, – это уже Морс. – Потому что, поверь, ни у кого в жизни не было столько дерьма в голове, сколько у тебя, братец. И девчонка права, хоть иногда ты мог бы делать перерыв и не лить его другим в уши, – и Хозер еще что-то отвечает, но они заплыли слишком глубоко, чтобы слушать его дальше. Но кое-что он подметил верно.

Ханжи. Они же все думают о том, как это странно. Рамси знает, как странно это всегда выглядит со стороны. Но, сиди у него сейчас на коленях хоть сам старый пердун Хозер, хоть жирный Марлон – Вимана он бы все-таки не выдержал, – хоть Арья Старк с ее сладкими маленькими титьками и острыми зубками, хоть кто – Ива – угодно – Джон – еще, он бы не делал ничего, кроме того, чтобы держать этого человека за подбородок и долго, задурманивающе смотреть ему в глаза. Не чтобы загипнотизировать, ясное дело, а чтобы понять, какого именно рода та завязка, что намертво стянула этому человеку горло. Это особая вещь, особая физическая штука, происходящая между двумя людьми. И как бы она не выглядела снаружи… она работает изнутри. И когда Рикон почти отключается, Рамси наклоняется к нему, придерживая за поясницу, и жарким выдохом обжигает его ярко-розовое ухо.

– Хочешь, вернемся домой?

Рикон молчит так долго, что может показаться, будто он уснул.

– Нет, – слабый шепот наконец достигает слуха Рамси. – Не хочу.

Рамси смотрит через его плечо, находя глазами Джона, и движением руки показывает, чтобы тот дальше задавал вопросы.

– Спроси, как с ним тут обращались, – судя по на секунду застывшему лицу и румянцу, Джон только что почувствовал обжигающий приступ ревности, но голос его звучит терпеливо.

– Тебе нравится Виман? – Рамси продолжает шептать Рикону на ухо. – Эта старая жирная минога? – он тихо-тихо хихикает. – Не то змея, не то рыба с сотней зубов, вот кто такая минога и вот кто такой Виман, – он клацает зубами, почти задевая красную мочку и заставляя Рикона вздрогнуть. – Или Хозер, тебе нравится Хозер? Этот дешевый пидор? – он чувствует себя странно вдруг, сказав это теперь, когда у него полная жопа теплой спермы Джона Сноу, на котором он скакал так, что чуть не сломал ножки у койки, но от некоторых вредных мыслей отказаться очень сложно.

– Не знаю, – после новой паузы отвечает Рикон, тоже болезненно – и вредно – хихикнув. – А дедушка Виман правда может становиться змеерыбой? Как Бран – волком? Как ты сейчас? – он неопределенно касается подбородка Рамси кончиками пальцев, прижимаясь щекой к его груди.

– Не, вряд ли, – Рамси не очень понимает, о чем говорит Рикон, но чувствует, что ему это на руку, как бы там ни было. – Виман и есть минога.

– А кто такой минога? – Рикон как будто уже забыл это слово или просто не сложил его со значением. – И пидор?

– Не бери в голову, – отмахивается Рамси. – Разные слова для тех, кто обижает тебя. Делает тебе больно. Кстати, кто-нибудь из них так делал? Они, – он слегка кивает в сторону Вимана и Хозера, – или девчонки, или одноглазый?

– Не знаю, – Рикон немного болтает свешивающейся ногой. Он явно не хочет говорить об этом, потому что догадывается, к чему все идет, но Рамси работал и не с такими упрямцами.

– Больно – это когда кто-то вдруг забирается сюда, – он незаметно просовывает руку под теплый стеганый жилет Рикона, – и делает вот так, – с силой вбивает ноготь большого пальца пониже ребер. Но Рикон только слабо дергается, неуютно передернув плечами. Кажется, он готов пустить Лохматого Песика даже ближе, чем Рамси думал. – Они могут делать это рукой – или словами, – но здесь сначала жжет, потом ноет, и становится плохо.

– Не, – повторяет за ним понравившееся слово Рикон, еще поежившись. – Мне нравится, как ты говоришь. Ты всегда мог превращаться? – Рамси не отвечает, потому что Рикону не на самом деле нужен ответ, скорее нужно подготовиться к тому, что он хочет сказать. – Не хочу быть здесь. Хочу уйти. С тобой, – и его речь немного бормочущая, но сосредоточенная. – Но не домой. Там Оша, – помедлив еще, добавляет он.

– Мертвая? – спрашивает Рамси, и в этот раз не отвечает Рикон. – Ты знаешь, что такое “мертвая”? – тихо шепчет Рамси, и Рикон опять неуютно поерзывает на его коленях, но в конце концов кивает. – Тебе больно думать об этом? – Рикон кивает еще раз, хотя это и не нужно – Рамси и сам видит, что его вопросы делают больно, сладко и больно, вытягивая из Рикона ответы, как тонкий зубчатый нож вытягивает рыбьи кишки. Проклятая рыба, повсюду здесь. – Хорошо. И что это?

– Мы говорили об этом. И говорили. И говорили, – отстраненно отвечает Рикон. – Мамины цветы высыхали, когда становилось холодно. Потом снова вырастали. Из деток, – он неровно вздыхает. – Они все высохли. Папа. Мама. Робб. Оша. Когда будет тепло, Сансе придется стать Мамой. Я, наверное, тогда уже вырасту и стану Папой, потому что Робб умер, а Бран ушел, – он немного покачивается и спрашивает: – Джон сказал, что тоже умер, но он такой же, как раньше. А у него не было деток. Так разве можно?

– Да, – шепотом соглашается Рамси. – Джону все можно.

– А Папе и Маме? Можно сделать с ними, как с Джоном? И с Роббом? С Ошей? Бедная Оша, у нее-то совсем не было деток.

– Я думаю, мы с тобой попозже что-нибудь здесь придумаем. Нет, даже так: я обещаю, что мы обязательно здесь что-нибудь придумаем, – хмыкает Рамси, и волоски на шее Рикона приподнимаются. Мальчик уже мертв, но еще не знает об этом. Но он – его, Рамси, путь обратно в Винтерфелл, и до того, как они оба окажутся там, ему лучше бы придержать жизнь в своем тщедушном теле. А там-то можно будет быть мертвым, сколько захочется. – Скажи мне лучше, если я пообещаю тебе, что дома не будет никакой мертвой Оши, ты пойдешь туда со мной?

– А ты больше не уйдешь? – почти без сомнения спрашивает Рикон в звериное ухо в густой черной шерсти.

– Нет, малыш. Теперь нет, – посмеивается Рамси и подманивает Джона ладонью. – С ним все в порядке, – негромко отчитывается он, – и, думаю, со мной он пойдет куда угодно. Так что я еще подержу его, а ты пока займись Виманом.

Джон смотрит на него с сомнением, но возражать сейчас не решается и передергивает плечами. И переводит взгляд на Вимана.

– Ладно, давайте попробуем зайти с другой стороны, – осторожно начинает он. – Если я, как ты говоришь, Виман, не выйду отсюда с Риконом – я могу остаться здесь с ним. Что ты об этом скажешь?

– И нужен нам еще один рот, – фыркает Морс. – Слабаков не держим, здесь люди потом и кровью выбивают себе койку.

– Я не слабак, – спокойно парирует Джон. – Веса во мне, может, и немного, но я выносливый и могу заниматься любой физической работой. И вы все знаете, что я буду, – они и правда знают, видят по его взглядам на Рикона, и он не собирается делать из этого тайны.

– И что ты сможешь сделать за день, чего не смогу я за час? – неприятно хохочет Морс. – Если только сортир отдраить. Драить сортиры и жрать нашу еду – вот то, что ты можешь, а таких желающих и без тебя хватает.

– Ну уж есть-то он всяко будет меньше, чем ты, Морс, – тихо замечает Виман. Его глаза вспыхнули чем-то, когда Джон предложил остаться, но уже успели погаснуть. – Да и, как ты выразился, сортиры драить лучше тоже кому-то вроде тебя, здоровому бугаю с мощными ручищами. Но Джон Сноу не такой. Ты знаешь, Морс, некоторые люди могут выжить, используя свой ум, а не силу кулаков, и мне кажется, Джон Сноу именно из таких людей. Хотя я и не сомневаюсь, что он бы вылизал наши сортиры до блеска, но так вышло, что ведь и я не дурак – растрачивать его талант на такую работу. Так что да, Джон Сноу, я подумал о том, что ты можешь делать, и готов выдвинуть тебе одно предложение. Но только одно.

– И какое? – с интересом умирающего, которому предлагают выбрать способ казни, спрашивает Джон.

– Ты нужен мне в лабораториях “Дредфорта”, Джон Сноу, – размеренно говорит Виман.

– Что? – Джон легонько вздрагивает.

– Что? – а Рамси спрашивает так резко, что Ива поднимает голову, и Рикон испуганно дергается в его руках. – Да ты что, совсем крышей повредился от холода, Виман, чтоб такое предлагать? Во-первых, лабораторий “Дредфорта” больше не существует…

– Пока “больше не существует”, – мягко поправляет его Виман. – Зима закончится рано или поздно, как заканчивались все Зимы, и проект “Дредфорт” будет восстановлен вместе со всеми лабораториями. Но если ты хочешь спросить, знаю ли я о том, что лаборатории уничтожены – да, я знаю. И нам предстоит много, очень много работы после Зимы, чтобы восстановить утраченное. В том числе поэтому нам нужны новые люди. И, так как я собираюсь занять место твоего отца, когда все это закончится, думаю, мне стоит озаботиться наймом персонала как можно раньше.