Текст книги "Hot for Teacher (ЛП)"
Автор книги: MotherofBulls
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
– Прости, если я чересчур сентиментален. Прошло так много времени, и ты так красива.
Она тяжело дышала, всё ещё одурманенная его ласками, и смотрела на его руки, плечи, обнажённый торс.
– Как и ты, – прошептала она. Со своей бледной мраморной кожей, плотно обтягивающей шесть аккуратных кубиков пресса, он мог бы быть статуей в музее. Его тело было просто произведением искусства.
Она пробежалась пальцами по его ремню, оглаживая выпуклость на брюках. Он с наслаждением прикрыл глаза от этого короткого прикосновения.
Полегче, Драко. Помни, что сказал Блейз. Ты не протянешь долго, учитывая, что это первый раз за десяток лет, когда красивая девушка касается тебя там.
Он стянул с себя джинсы и коснулся пояса её брюк. Хотя ему очень нравилось, как их мягкая ткань обнимает её изгибы и выпуклости, сейчас эти брюки казались ему самой раздражающей вещью на свете.
Она ухмыльнулась, когда он решительно дёрнул за язычок молнии.
– Не терпится меня раздеть?
– Не представляешь насколько, – прорычал он, набрасываясь на её губы. Она чуть приподняла бёдра, чтобы он стянул к щиколоткам брюки вместе с её трусиками. Его руки огладили её бёдра, жадно изучая мягкую кожу, открывшуюся взору. Она вскинула бёдра навстречу его пальцам, и он едва не задохнулся. Если и были в его жизни моменты, когда ему было так же сложно сдерживаться, то он о таком не помнил.
– Прошу тебя, – простонала она в его рот.
Драко провёл рукой по её складочкам между ног, ощущая влагу на своих пальцах. Он призвал всё своё самообладание, чтобы не взять её здесь и сейчас, поскольку сомневался, что сможет долго продержаться, оказавшись внутри. Вместо этого он наклонился к её уху, прикусив мочку, и прошептал:
– Как сильно ты просишь? – и толкнулся в неё чуть согнутыми пальцами, кончиками нажимая на особенно чувствительную переднюю стенку и заставив её задохнуться под ним.
Она тихонько заскулила, когда от его движений ожили миллионы нервных окончаний. От звуков его голоса её пробирала дрожь, соски тёрлись о его грудь, а его пальцы медленно двигались внутри неё снова и снова, вводя её в лихорадочное состояние. Он доказывал, что был слизеринцем в постели… ублажая и соблазняя её, в отличие от аврорского «бери нахрапом» подхода её прошлых любовников. Он играл с ней и хотел, чтобы она тоже играла по его правилам. Как она могла ему отказать? Она закусила губу и, глядя прямо в его глаза, сказала:
– Драко Малфой, если ты не трахнешь меня прямо сейчас, я отколдую тебе член.
Он издал раненый стон, когда его пальцы выскользнули из неё, и толкнулся бёдрами.
– Бля-я-ять, – простонал он, тяжело дыша и пытаясь свыкнуться с ощущением тугого, шелковистого жара, обнимающего его член. За долгие годы он успел отвыкнуть от удовольствия такого масштаба.
О боже, я кончу прямо сейчас. Сосредоточься на чём-то другом, Драко! Живо!
Драко умирал от желания толкнуться в неё снова и в то же время, – чтобы не кончить слишком быстро, – заставлял себя думать о том, как его дедушка и бабушка отчитали бы его за это. В конце концов, гормоны одержали верх, и, когда Гермиона подалась бёдрами ему навстречу, он медленно вышел из неё и резко столкнулся с ней бёдрами снова.
– О-о-о, боже, Драко, да!
– Боже, Гермиона, – выдохнул он в её шею, врезаясь в неё снова и снова, – ты чертовски узкая.
Два изголодавшихся по сексу человека яростно отдавались друг другу у озера, во весь голос выстанывая непристойности и неясные звуки. Спасибо Мерлину, что они ушли так далеко от замка, иначе их услышал бы каждый ребёнок в Хогвартсе. Они даже не пытались вести себя тише.
Драко скользнул рукой между их телами, лаская её клитор. Он хотел, чтобы она кончила быстрее, потому что сдерживаться было всё сложнее. Он чувствовал, как струится между лопаток пот, пока он в неё вколачивается. Его тело требовало разрядки, но он не мог позволить себе кончить раньше и хотел сначала довести её до оргазма. Он усилил давление на её клитор и взял более быстрый темп, надеясь, что это доведёт её до края. Он почувствовал, как она мелко задрожала и плотнее обхватила его, и мужское самолюбие внутри него запело.
– Боже, Драко, я сейчас кончу!
Наконец он мог отпустить себя. Рыча, он кончил почти одновременно с ней и в тот же момент поклялся, что воспользуется каждой возможностью снова оказаться внутри неё, так что его тело больше никогда не забудет о том, что такое секс.
Он рухнул рядом с ней, и они оба замерли, пытаясь перевести дыхание. Когда они повернулись лицом друг к другу, их губы медленно растянулись в одинаковых усмешках, а их расслабленные тела сотряслись счастливым смехом. Драко притянул её за талию и приник к губам медленным, долгим поцелуем.
Когда они смогли оторваться друг от друга, Гермиона первой нарушила тишину.
– Поверить не могу, что мы это сделали.
Волосы Драко торчали во все стороны, его глаза пьяно поблёскивали, а губы изогнулись в кривоватой улыбке. Он выглядел и ощущал себя как следует оттраханным.
– Думаю, мы должны повторить это, пока мне не пришлось идти домой.
– Никаких возражений, мистер Малфой, – хихикнула она.
Он зарычал и снова притянул её гибкое, расслабленное после оргазма тело.
– Осторожнее, ведьма, ты разбудила василиска.
Гермиона закатила глаза.
– Это твоё странное имя для пениса, которое придумывают все мужчины?
– Только если он войдёт в твою Тайную комнату, – невозмутимо прошептал он, и Гермиона громко расхохоталась над этой пошлой шуткой.
– Вау. Я правда не могу поверить, что только что занималась сексом с тобой.
– Так каковы мои шансы снова забраться в твои трусики, если я продолжу эти примитивные приставания? – рассмеялся он.
– Я бы сказала, они довольно высоки, мистер Малфой, – ухмыльнулась она и потянулась за новым поцелуем.
Комментарий к Свидание у озера
¹Нюхлер – небольшое животное, похожее на смесь крота и утконоса. Живёт в норах и обожает всё блестящее. Обладает смирным нравом, но не рекомендовано к содержанию дома, так как способно сильно повредить мебель.
========== Драко Малфой, великолепнейший ублюдок ==========
Драко проснулся, поперхнувшись кудрявыми каштановыми волосами, настойчиво лезущими в рот и нос. После изначального дискомфорта и кратковременно нахлынувшего ужаса – Мерлин, я что, умираю? – он вспомнил события прошлой ночи и беззвучно довольно зарычал.
Когда его сердце перестало бешено стучать после его первого за целый десяток лет секса, он и Гермиона переместились в её комнату для второго раунда. Крайне развратного и весьма долгого. Да-да. Даже не сомневайтесь. После которого у него не осталось ни единой из старых глупых претензий к её рту. Это был потрясающий рот. Его любимый рот. И этот рот, годами, должно быть, командовавший людьми, был весьма умел в…
– Доброе утро, – сонно промурлыкала Гермиона.
– Доброе, – прошептал он, оставляя цепочку из поцелуев от её уха до шеи.
– М-м-м, это просто… ЧЁРТ!
Драко отбросило назад на постели, когда Гермиона резко вскочила на ноги.
– Да, примерно на что-то такое я и рассчитывал этим утром, – съехидничал он.
– Нет, Драко, не тупи! Это же утро! – она завела руки за спину, наощупь застёгивая фиолетовый бюстгальтер. Драко был так разочарован тем, что её прекрасная грудь скрылась под одеждой, что даже не нашёл в себе сил сказать ей о перекрутившемся на спине ремешке.
– Очень хорошо, Грейнджер. Утро действительно приходит после ночи. Будучи родителем, беспокоящимся за образование собственного сына, я рад узнать, что мой ребёнок учится у лучших.
– Ты правда не понимаешь, что это значит? – закатила она глаза.
– Что бы это ни значило, это не оправдывает того, что ты сейчас натягиваешь одежду со спринтерской скоростью. Если наступление утра так травмирует тебя, почему бы нам не вернуться в постель и не продолжить ночные дела? Я заставлю тебя забыть про утро, – чернота его зрачков затопила радужку.
Грёбаный Мерлин, это что, щенячьи глаза? Как будто ему нужны уловки, чтобы оставлять меня без трусиков.
Гермиона застонала и топнула ногой, как капризный ребёнок, вынужденный делать то, что ему не хочется.
– Я не могу-у-у. У меня урок через полчаса.
Драко отбросил одеяло, напоминая ей о том, как выглядит голым, и, подойдя к ней, обвил руками.
– Отмени его, – прошептал он. – Сейчас утро понедельника. Только заучки и ботаники это заметят.
– Ты же понимаешь, что твой сын как раз из таких? – сощурилась она. – Как и я когда-то.
– Мой сын – чёртов вундеркинд, – ухмыльнулся Драко. – Ещё немного информации, и он потонет в знаниях. А вы, мисс Грейнджер, – его рука скользнула между ними, погладив её через трусики, и Гермиона задохнулась, – были очень хорошей девочкой, так почему бы вам не взять выходной только для себя?
Цирцеевы сиськи, как же он хорош. Ангел и демон отчаянно боролись внутри Гермионы.
Ты не можешь просто отменить урок! Ты взрослая и ответственная женщина. Эти дети рассчитывают на тебя, – пропела Гермиона-Ангел.
Хэй, припоминаешь, как прошлой ночью тебя трахнули впервые за эти годы? Припоминаешь, насколько тебе это понравилось? Конечно, припоминаешь, это было потрясающе до потери сознания. Этот прекрасный мужчина, ласкающий тебя в этот самый момент, заставит тебя забыть собственное имя, если ты всего лишь отменишь урок, женщина! – соблазняла Гермиона-Демон.
Когда его палец проник под кромку её трусиков, чтобы коснуться её кожи, плохая Гермиона заговорила громче. Она прикусила губу, и Драко резко вздохнул от этого жеста, толкнувшись пальцем чуть глубже во влажный жар её тела, слегка поддразнивая.
– Я… Драко, м-м… ох, я… Я не могу отменить урок!
Кажется, раунд за мной, – мысленно улыбнулась Гермиона-Ангел.
Всего лишь битва, но не война, сучка, – пропела Гермиона-Демон.
Драко надул губы и убрал руку.
– Ну хорошо. У меня был весьма подробный план наступления, но, видимо, придётся отложить его до следующих выходных, которые ты проведёшь в моей постели, не в силах отказать мне в удовольствии насладиться тобой и довести тебя до невменяемого состояния.
– Невменяемого, говоришь? – Гермиона с любопытством приподняла бровь.
– Совершенно недееспособного, – прошептал он ей на ухо.
– И так ты приглашаешь леди на свидание? – ухмыльнулась она.
– Может быть, я ошибаюсь, но после того, что мы делали этой ночью, ты совершенно точно не леди, – он окинул её жадным взглядом с ног до головы.
Она легонько шлёпнула его по руке.
– Давай серьёзнее. Как ты собираешься уйти отсюда, чтобы никто тебя не увидел?
– Ах, Хогвартс, – с ностальгией вздохнул Драко, – ты никогда не изменишься, верно?.. Ауч! – она снова ударила его по руке. – Полегче, женщина.
– Сосредоточься.
Он вовлёк её в долгий и страстный поцелуй.
– Не волнуйся, я могу сбежать через окно. Ни один студент не узнает, какая плохая девчонка их преподаватель защиты, – сказал он, и Гермиона усмехнулась.
– Прости, что выгоняю тебя.
– Я понимаю, – он задумчиво вздохнул. – Хоть и подавлен тем, что мне не удалось тебя соблазнить этим утром. Но ты поразмышляй о том, что упустила, когда будешь учить этих сопляков, как накладывать проклятие ватных ног.
– И зачем я вообще стала учителем? – проскулила она.
– Наверное, ты чересчур умная, – он пожал плечами. – Но лично меня вообще не волнует твой мозг – только прекрасное тело, Грейнджер, – он провёл руками по её животу и обхватил ладонями ягодицы, слегка покусывая шею и заставляя трепетать её ресницы.
– Ч-что ты делаешь?
– Проверяю твою решимость, – прошептал он ей в шею.
– Моя решимость непоколебима, – в противовес словам её голос подрагивал и подпрыгнул на пару октав выше, чем обычно.
Драко ухмыльнулся и продолжил вышёптывать своим бархатистым голосом:
– Это ты сейчас так говоришь. Держу пари, через несколько часов ты будешь сидеть за столом, перебирая эссе и думая обо мне, – он осторожно подул на её шею, – и будешь сожалеть о том, что не позволила мне тебя раздеть, – он ухмыльнулся, разглядывая её порозовевшие щёки, расширенные зрачки и приоткрытый рот. Когда он отпустил её, она почувствовала себя на мгновение дезориентированной и совершенно растрёпанной. Драко с нежностью вздохнул, одеваясь.
– Ты просто дьявол, – произнесла она слабым голосом.
– Я мужчина. Когда мне отказывают, я прибегаю к хитрости, – он открыл окно и повернулся к ней лицом, с удовольствием отмечая, как она прикусила губу, наблюдая за ним. – Хорошо провести остаток дня, Гермиона, – с явно фальшивой беззаботностью пожелал он. Последний раз ухмыльнувшись, он шагнул к подоконнику, заметив её слегка огорчённый прощальный взгляд.
Он улыбался, произнося дезиллюминационное заклинание. Конечно, она захочет, чтобы он вернулся, а он с нетерпением будет этого ждать. Направляясь к воротам, он практически подпрыгнул на месте, представив, как она касается себя, оставшись в комнате наедине с мыслями о нём.
Кто слизеринский бог секса? Ты, Драко, великолепный ты ублюдок!
Он был настолько счастлив, что пропустил внимательный взгляд карих глаз, заметивших его до того, как он скрылся под дезиллюминационными чарами.
***
Сказать, что Альбус Поттер – белая ворона в семье Поттеров, было бы большим преуменьшением.
Для начала, он попал на Слизерин. Ладно. Не страшно. Межфакультетское единство и всё такое.
Он был лучшим другом парня, с отцом которого враждовал в детстве его собственный папа. Опять же… ладно. Скорпиус нравится абсолютно каждому: мамам, папам, всем вокруг.
Альбусу не нравился квиддич. Вот это уже преграда посерьёзнее. Его мама была профессиональным игроком в квиддич до того, как забеременела сестрой, а отец, судя по всему, был величайшим из всех школьных ловцов. А ещё были еженедельные игры в квиддич. Поттеры и Уизли собирались в Норе и играли в квиддич каждое воскресенье, сколько Альбус себя помнил. Он, однако, предпочитал ковыряться в грядках вместе с садовыми гномами. Они прекрасно ухаживали за садом, и он чувствовал себя обязанным почаще хвалить их за это.
Его любимым членом семьи был не всеми обожаемый дядя Рон, руководивший дурацким магазином приколов. И не бабуля, при встрече набивавшая его карманы конфетами и причитавшая о том, насколько же он худой. Это был кузен его отца Дадли, ставший профессиональным кондитером и познакомивший Альбуса с удивительным миром Стартрека.
У отца и Дадли отношения теперь были куда лучше, чем в детстве, но Поттер-старший всё равно не мог взять в толк, с чего вдруг его сын нашёл родственную душу в (ныне) добром великане Дадли. Но Дадли был крутым. Он отлично умел слушать и учил Альбуса говорить по-клингонски, к огромному огорчению всех остальных членов семьи.
Когда его мама спрашивала, убирается ли он в своей комнате, Альбус отвечал: «tam, qul-nach wench! rach qaStaHvIS wa’ lach’eghDI’ potent loD-He’So’ DayaHmoH wa’», что примерно значило: «Тишина, огненноволосая дева! Этот человек желает укрепить свой запах мужика!».
Та морщила нос, ворча из-за потока тарабарщины, льющейся изо рта её среднего ребёнка, и пренебрежительно качала головой, называя его «самым странным из детей». Но на самом деле Альбус наслаждался уборкой. Это его успокаивало.
И он обожал готовить. У него были лучшие баллы за маггловедение. Он был первым слизеринцем, отличившимся в этом предмете, за… ну… наверное, со времён появления маггловедения в программе Хогвартса. Он с удовольствием ухаживал за садом, делал уборку и готовил еду по-маггловски, не используя магию, считая, что это отразит его собственный стиль в конечном результате. Он и Дадли могли часами обсуждать кондитерское ремесло. И их споры порой были чересчур оживлёнными. На прошлом дне рождения отца Альбус произвёл фурор, ударив кулаком по кофейному столику с криком:
– Да каким неотёсанным болваном надо быть, чтобы не добавить лимонную цедру в кексы?
Отец, потягивая огневиски, лишь закатил глаза:
– Мерлин, спаси нас от этих двоих.
Альбуса не волновал его статус белой вороны. В отличие от большинства людей, жаждущих одобрения общества, Альбус прекрасно чувствовал себя в броне из собственных странностей и причуд. Он знал, что другим людям бывает неловко рядом с ним, но его это не сильно волновало. Почему он должен беспокоиться из-за того, что другие люди его не понимают?
Встретив Скорпиуса в Хогвартс-экспрессе, он понял, что нашёл друга, который его понимает. Скорпиус никогда не осуждал его и не пытался найти оправдание его поступкам. Он принимал его настоящим, не задавая лишних вопросов. И именно поэтому ему придётся огорошить Скорпиуса новостью о том, что он увидел его отца, вылезающего через окно комнаты профессора Грейнджер и выглядящего как… ну, как парень, у которого был отличный секс прошлой ночью.
Альбус мечтал, чтобы ему вообще не приходило в голову проверить свои Чихающие мухоловки этим утром в теплицах. Но он просто не мог проигнорировать предупреждение профессора Лонгботтома о том, что от перемены погоды у них может начаться лихорадка. Альбус вздохнул.
– Полагаю, мне не остаётся ничего другого, – смущённо проговорил он вслух. – Будем надеяться, Скорп не заавадит гонца за плохие новости.
========== Женщина, за которую стоит бороться ==========
Зайдя утром в Большой Зал, Скорпиус поймал короткий взгляд Розы Уизли, прежде чем та залилась краской и отвернулась. Он не был уверен, почему именно, но в этот момент он очень гордился собой и не мог сдержать расплывшуюся на губах ухмылку.
– Чего это ты такой довольный? – Саймон сузил глаза, подозрительно глядя на севшего рядом Скорпиуса.
– Просто хороший день, – откликнулся тот, накладывая на тарелку яичницу и сосиски.
Альбус закатил глаза. Эти переглядывания между его кузиной Розой и Скорпиусом были, честно говоря, абсолютно нелепы. Ни один из них не хотел признаваться в симпатии другому, и вместо этого они продолжали строить из себя псевдо-врагов. Он надеялся, что вскоре хоть кто-то из них наберётся смелости и что-то сделает. Иначе лет через двадцать будут как тётя Гермиона и отец Скорпа. Кстати, об этом…
– Эй, Скорп, – прошептал Альбус, чтобы его мог слышать только Скорпиус, – этим утром я видел кое-что такое, о чём тебе нужно знать.
– Альбус, – выпрямился Скорпиус, пытаясь избежать взгляда Альбуса, – если ты опять о своих Чихающих мухоловках, то гарантирую, ты единственный из всех, у кого…
– Я не об этом. Я про твоего отца и профессора Грейнджер.
Скорпиус резко выдохнул.
– Я знаю, что ты хочешь сказать, Ал, но они не спят вместе. Я спросил об этом папу вчера, и он всё рассказал.
– Тогда, быть может, тебе нужно спросить его ещё раз этим утром, потому что ответ мог измениться.
Скорпиус попытался подавить волну беспокойства. Он знал, что Альбус, его лучший друг, наверняка ошибся. Отец не стал бы лгать ему.
– И что ты видел?
Альбус помедлил.
– Как твой папа вылезал из окна профессора Грейнджер, и выглядел он до смерти довольным.
До Скорпиуса постепенно доходил смысл сказанного.
Около двадцати секунд он не чувствовал абсолютно ничего. Хотя у него было достаточно времени для того, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что это может случиться, он всё равно был шокирован, а его чувства будто бы оцепенели.
Затем он почувствовал удивление. Он удивлялся тому, что совершенно не завидует отцу. Наверное, он больше не был влюблён в профессора Грейнджер. И как это случилось?, подумал он, и на мгновение перед его глазами вспыхнул образ девушки с тёмно-голубыми глазами и рыжими волосами.
А потом пришла обида. Обида за то, что его отец, который был всегда абсолютно честен с ним, вдруг обманул его. Он соврал прошлой ночью? Или на тот момент технически это было ещё правдой? Скорпиус надеялся на последнее, но он в любом случае хотел бы, чтобы отец был с ним откровенен.
– Он выглядел счастливым? – спросил наконец Скорпиус.
– Это мягко сказано, но да, – приподнял бровь Альбус.
– Тогда, полагаю, так и есть, – Скорпиус вздохнул. – Мой отец спит с профессором Грейнджер, – отрешённо проговорил он.
– Блин, на самом деле? – удивлённо переспросил Саймон. – Что это вообще значит, Скорп? Она теперь девушка твоего отца? Ты теперь на особом положении или как? – Скорпиус в ответ раздражённо закатил глаза.
– Отвечу на твои вопросы по порядку, Саймон: я не знаю. Может быть. И определённо нет.
– Ты в порядке, друг? – толкнул его в плечо Альбус.
– Да, – кивнул Скорпиус, – просто мне обидно, что отец не рассказал о том, что она ему нравится. Вряд ли бы я стал возражать.
– Это ты сейчас пластинку сменил, – возражал Саймон, – было время, когда ты вызвал бы его на дуэль из-за неё.
– Наверняка именно поэтому он и не сказал тебе, Скорп, – вставил Альбус.
– Вещи меняются, – пожал плечами Скорпиус и встал, чтобы уйти, – Многие вещи.
***
Идя по Хогсмиду, Драко знал, что выглядит как полный идиот. Люди пялились на него, и это было неудивительно, поскольку он никогда за всю свою жизнь не улыбался во весь рот, как сейчас. Драко Малфой был известен среди волшебников, и наверняка видящие его сейчас люди думали, что это кто-то другой под Оборотным зельем. Но Драко было всё равно.
Гермиона Грейнджер.
Драко Малфой никогда не планировал ничего подобного. Она была настоящим сюрпризом – лучшим сюрпризом, который преподнесла ему жизнь за последние годы. Он просто чувствовал себя таким… чертовски счастливым.
Он бы с удовольствием остался в её постели на весь день и просто разговаривал с ней. Он любил её слушать. Неудивительно, что её студенты влюблялись в неё. Она знала столь многое, а если о чём-то и не знала, то её интерес к неизведанному был просто заразителен. Она была сложной и привлекательной. Она заставляла его смеяться.
Она была красивой. Настолько, что ему было трудно дышать.
И они занимались сексом. Прекраснейшим из всего, что с ним когда-либо случалось. Она была более гибкой и сильной, чем все женщины, с которыми он спал до этого, но её плавные изгибы и хрипловатые вздохи были невероятно женственными. Её влияние на него было неоспоримо. Будто бы его либидо подверглось сексуальной репрессии и на годы впало в спячку, погребённое под долгом и обязанностями, но после вчерашней ночи вернулось с удвоенной силой. И только из-за Гермионы Грейнджер.
Ему нравилось наблюдать, как она общается со своими друзьями. И, хоть он и чувствовал себя тогда неловко, он не мог сдержать усмешку, вспомнив о её пикировке с Поттером о правах домовых эльфов. Спустя столько времени – после многих лет работы аврором – под её опытом и знаниями всё ещё билось мягкое и человечное сердце. Мальчишкой Драко насмехался над её мягкосердечием и пылом. Но, став мужчиной, Драко находил это невероятно притягательным.
Будучи слизеринцем, Драко не мог похвастаться открытым на распашку сердцем. Гриффиндорцы сражаются – слизеринцы прячутся. Так было всегда. Но теперь, став взрослым, Драко признавал, что в жизни было место и борьбе, и скрытности, хотя лично ему никогда и ни за что не приходилось бороться. Он был рождён с привилегиями и богатством. В нём воспитывали веру в то, что весь мир принадлежит ему. Когда возникал конфликт, он всегда предпочитал собственные интересы тому, чтобы прямо посмотреть в лицо проблеме. Он просто плыл по течению, поскольку никогда раньше ему не нужно было стоять на своём.
Гермиона была не такой – она была бойцом до мозга костей. Ещё со времён Хогвартса она боролась за всё: за свои оценки, за друзей, за права домовых эльфов. Не говоря уже о её важнейшей роли в победе над самым могущественным тёмным волшебником за всю историю Британии. Их отношения, подумал Драко, наверняка первая вещь в её жизни, которую ей приходится от всех скрывать. Ему было немного неловко, что он был той самой причиной, заставившей великую Гермиону Грейнджер уйти в тень.
Суть в том, что сам Драко не хотел скрывать происходящее между ними. В его груди разрасталась гордость, стоило ему подумать, что у Гермионы Грейнджер хоть какое-то подобие отношений с ним, учитывая историю его жизни. Для него самого она была подарком судьбы. Она была воплощением всего, о чём он когда-либо мечтал в женщине. Она заставляла его чувствовать себя мужчиной, когда выстанывала его имя в порыве страсти. Она заставляла его чувствовать себя мальчишкой, когда он краснел и заикался рядом с ней.
Неужели она всегда была идеальной? Он поверить не мог, что, зная эту женщину с тех пор, как им было по одиннадцать лет, он не нашёл времени по достоинству оценить то совершенство, коим являлась Гермиона Грейнджер. И теперь, как никогда ранее, он был твёрдо уверен, что в юности был полнейшим идиотом, не сумевшим разглядеть этого под самым своим носом.
Не то чтобы он сожалел обо всех своих решениях. Сразу после войны он встретился с Асторией Гринграсс и полюбил её. И никогда не пожалел об этом, хоть они и провели ничтожно мало времени вместе. Он был молод и разбит; она была мила и прекрасна, и смогла простить все его ошибки. Это всё, на что он мог надеяться в свои восемнадцать. И потому, едва её родители дали благословение на брак, он сделал шаг в неизвестность и женился на ней.
Их короткий брак был словно в другой жизни. Драко уже давно не мог вспомнить о ней всяких мелочей вроде цвета её глаз или того, как пахли её волосы. Они двое были лишены возможности построить множество воспоминаний вместе – и жить вместе. Но у них появился Скорпиус. И Драко всегда любил Асторию за то, что она подарила ему сына.
Скорпиус всегда был для него на первом месте. Большую часть жизни он был всей семьёй Драко. Люциус умер в Азкабане вскоре после войны, через три года после рождения сына скончалась Астория, а вскоре после этого и мать Драко последовала за ними. Но у него был сын. И, Мерлин, он не просил ни о чём больше. И именно это было основной причиной скрытности. Драко хотел быть уверен: то, что он чувствует к Гермионе, настоящее – и что это что-то будет длительным, – прежде, чем он приведёт её в жизнь собственного сына.
Драко Малфою было уже не восемнадцать. И он не мог действовать спонтанно, особенно если это касалось прекрасной женщины. Но Гермиона значила для него что-то, и он хотел всё сделать правильно. По-настоящему правильно.
Сражаться или прятаться? Этот вопрос был решающим. Всю свою жизнь он скрытничал, и всё было в порядке. Но, возможно, в этот раз «в порядке» было бы недостаточно.
Гермиона Грейнджер.
Он безмятежно выдохнул, достигнув точки аппарации. За эту женщину стоит бороться.
***
Гермиона морально готовилась к первому уроку у третьего курса Слизерина и Гриффиндора. Ей просто необходимо было успокоиться, потому что она всерьёз опасалась, увидев глаза Скорпиуса Малфоя, выпалить: «ПРОШЛОЙ НОЧЬЮ Я ПЕРЕСПАЛА С ТВОИМ ОТЦОМ!» Определённо, это была не лучшая формулировка.
Но она не могла перестать думать о том, какие восхитительные вещи Драко творил с её телом. И как чертовски красив был при этом. Это было даже нечестно!
Ты сможешь, Гермиона. Ты обезвредила шайку Салливана. Ты обучила грёбаную прорву авроров, чтобы заменить ими дементоров в Азкабане. Ты сразила Лорда. Чёртова. Волдеморта! Конечно, ты можешь просто зайти в этот класс, не думая о Драко и его… проклятье, великолепном языке и о его большом…
В кабинете суматоха, устроенная тринадцатилетними студентами, прервала её мысли. С несколько натянутой улыбкой она поздоровалась:
– Доброе утро.
Доброе утро, мелкие проказники. Если бы не вы, я бы прямо сейчас извивалась в удовольствии под красивейшим мужчиной, почти противоестественно чувствующем все мои желания.
Она оживилась, когда её крестница, Роза Уизли, привлекла её внимание, быстро помахав рукой, и улыбнулась.
– Поздравляю со вчерашней победой, Роза.
– Вы видели, как я раскусила финт Вронского (1)? Конечно, можно было это сделать немного раньше, но и без того вышло хорошо, я думаю…
Гермиона просто молча кивала, позволяя Розе продолжать. Честно говоря, она не имела ни малейшего понятия о каком «финте Ронского» толкует крестница – это было явно выше её уровня подготовки в квиддиче.
– Правда?
Гермиона моргнула – кажется, Роза только что задала ей вопрос. Говори же, женщина!
– Кхм… Ты была великолепна.
– Спасибо, тётя Гермиона, – улыбнулась Роза. – Слышала, вы тоже стали героем матча и спасли отца Малфоя.
Гермиона залилась краской при упоминании Драко. Она заметила, что Скорпиус сидит на своём обычном месте на первом ряду, изо всех сил делая вид, что не прислушивается к их разговору.
– Ничего особенного, – она разгладила невидимые складки на мантии и поправила волосы.
Женщина, возьми себя в руки! прекрати строить из себя Скарлет О’Хара, его даже в комнате нет.
– Если все успели занять свои места, то я начну разбивать вас на пары для более успешной практической работы, а после мы вспомним кое-какие физические приемы самозащиты, которые пытались освоить в пятницу.
Скорпиус черкнул пару строк на пергаменте, зачарованным таким образом, чтобы он мог общаться с Альбусом и Саймоном. Обычно он так не делал, потому что считал настоящим дурачеством выкидывать подобные выходки на уроке. Чаще всего на уроке по ЗОТИ он предпочитал смотреть на чудесные «С» и/или «Ж» профессора Грейнджер. Но сегодня он решил сделать исключение.
Она выглядит взволнованной, правда?
Не то чтобы, ответил Альбус, она никак не может знать, что ты знаешь. Но я никогда её такой не видел. Она ведёт себя так по-девчачьи. Но я не говорю, что это плохо.
Подумай только, приятель, добавил Саймон, Мы целую вечность представляли, как она выглядит без одежды. А твой отец теперь знает точно. Он видел всё, чувак. Я бы чертовски гордился, будь это мой отец.
Отлично, нахмурился Скорпиус. Познакомь с ней своего отца, вдруг она и с ним трахнется.
Взгляд профессора упал на слизеринскую троицу. К счастью, они были слизеринцами, а не пуффендуйцами или гриффиндорцами, а это означало, что им хватило ума переписываться в
зачарованном пергаменте, а не просто обмениваться записками. Вся троица быстро натянула маски прилежных, «супер увлечённых словами профессора» студентов. Они отлично справились, и подозрение исчезло из взгляда профессора.
– Сегодня я хотела бы поставить мистера Малфоя в пару с…
Только не Уизли. Только не Уизли. Только не Уизли.
–… с мисс Уизли.
Да чёрт.
Скорпиуса не могли поставить в пару с Розой Уизли. Она обращалась к нему свысока, будто бы это не он вместе с ней занимал лидирующие позиции в успеваемости курса. И она была чёртовой всезнайкой. И это почти затмевало тот факт, что от её волос пахнет корицей.
Скорпиус закатил глаза, когда Роза выпрямилась и возмущённо посмотрела на него. Она даже не собиралась пересаживаться за его парту – она ждала, когда он сам придёт к ней. Грёбаная принцесса.
Он подошёл к её столу, изображая на лице смертельную скуку.
– Ну же, Ваше высочество. Как именно предпочитаете надрать мне зад?
– Мы не должны «надрать друг другу зад», Малфой, – фыркнула Роза. – Мы должны отработать практические навыки.
