Текст книги "Hot for Teacher (ЛП)"
Автор книги: MotherofBulls
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
– Это – моя работа, мистер Малфой, – шутливо сузила глаза Гермиона.
Драко подавил стон, почувствовав, как член дёрнулся в штанах. Ну да. Вот почему.
– КАЖЕТСЯ, СЛИЗЕРИНСКИЙ ЗАГОНЩИК ЧТО-ТО НАПУТАЛ. ЭЙ, ФИТЧ, ПАРНИ В ЗЕЛЁНОМ – ИЗ ТВОЕЙ КОМАНДЫ! ТЫ НЕ ДОЛЖЕН СБИВАТЬ ИХ С МЁТЕЛ!
Гермиона, Лонгботтом и Слизнорт дружно согнулись от смеха, и Драко почувствовал себя неловко, не понимая причин их веселья.
– Что смешного? – спросил он у Гермионы.
– С моей стороны очень непрофессионально так говорить, но Фитч… – она закатила глаза. – Ну… он…
– Наитупейший ребёнок во всём чёртовом замке, – ответил за неё Невилл. – Клянусь, он – наполовину тролль.
– Невилл, это нехорошо, – Гермиона шутливо шлёпнула его по плечу, – но это правда.
– Вы знаете, что он так и не освоил зелья за первый курс? – Слизнорт криво усмехнулся. – Сейчас он учится на шестом, и мы просто разрешили ему отказаться от моих уроков, но я очень сомневаюсь, что после пяти лет учёбы он смог бы отличить лист мандрагоры от волоса единорога.
– Он всё ещё не запомнил моё имя, – добавил Невилл, – и называет меня профессор Ликботтом¹. Откровенно говоря, я каждый раз задумываюсь, не считать ли это сексуальным домогательством.
– На днях он поднял руку и спросил у меня, как пишется «оранжевый», – Гермиона с трудом держалась, сохраняя спокойное лицо.
– ФИТЧ! ОЧНИСЬ, ТУПИЦА! – комментатор тяжело вздохнул. – Я НЕ МОГУ. ЭТО ПРОСТО НЕВОЗМОЖНО… ДА ЧЁРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ! ПРОСНИСЬ, ТЫ, ПОЛОУМНЫЙ ТРОЛЛИЙ ВЫРОДОК!
Слизеринский загонщик встрепенулся, дёрнул метлу и не глядя наотмашь ударил битой по пролетающему бладжеру.
– О боже, что… ЧЁРТ! – аврорские рефлексы и выучка не подвели Гермиону, в последний момент заметившую стремительно приближающийся к преподавательской трибуне бладжер.
– РЕДУКТО!
Бладжер взорвался в считанных сантиметрах от головы Драко.
Все прочие чувства вытеснил высокий громкий звон в ушах, Драко упал, и его глаза закрылись. Последним, что он увидел, была Гермиона Грейнджер с расширенными от ужаса глазами, заслоняющая собой солнце, – и яркий ореол света делал её похожей на валькирию.
Наверное, Драко был единственным человеком в мире, потерявшим сознание с улыбкой на лице.
Комментарий к Редукто
¹Lickbottom (англ.). Сложнопереводимая игра слов, обратимся к примеру. В оригинале фамилия Невилла – Longbottom, и перевести её можно несколькими способами, что и сделали разные переводчики. Первый вариант – транскрибирование (Лонгботтом), и лично я считаю его предпочтительным. Второй – Долгопупс, пример контекстуального перевода. И третий – Длиннопоп, полученный методом калькирования, то есть перевода частей слова long (длинный, долгий) и bottom (дно, низ, попа). Слово «lick» означает «лизать», и попытки перевести новообретённую фамилию Невилла контекстуально или способом калькирования становятся откровенно комическими :) и потому я остановилась на варианте, оставленном в тексте.
========== Старик ==========
– ФИТЧ! ОЧНИСЬ, ТУПИЦА! – комментатор тяжело вздохнул. – Я НЕ МОГУ. ЭТО ПРОСТО НЕВОЗМОЖНО… ДА ЧЁРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ! ПРОСНИСЬ, ТЫ, ПОЛОУМНЫЙ ТРОЛЛИЙ ВЫРОДОК!
– Помнишь, на первом курсе ты сидел с ним на зельях? – спросил Альбус. – До сих пор не представляю, как он умудрился испарить твой котёл.
– Ага, – кивнул Саймон, – у меня до сих пор глаз дёргается каждый раз, когда идёт дождь. В грёбаной Шотландии, где всё время дожди!
Скорпиус, молча следивший какое-то время за происходящим на преподавательской трибуне через омнинокль, внезапно побледнел.
– Отец!
– Неужели опять облапал её сиськи? А он не теряет времени, – приподнял бровь Альбус.
– Да нет, идиот! Он пострадал! – Скорпиус, расталкивая сидящих на скамье, рванул к выходу.
***
Драко очнулся с ужасной головной болью. Открыв глаза, он тут же наткнулся на прищуренный взгляд мадам Помфри и смущённо поёжился. Что за чёрт… да что случилось-то?
Мадам Помфри ещё больше нахмурилась и недовольно покачала головой.
– И мне ещё говорят: «Пойдём на матч, Поппи, это абсолютно безопасно»! – ворчала целитель. – Они все сумасшедшие! Откуда в этой школе такая любовь к этой ужасной игре!
У Драко пересохло во рту. Он попытался несколько раз провести по сухим губам языком.
– Что со мной случилось? – прохрипел он.
– Постарайтесь не двигаться, мистер Малфой. Будете как новенький через пару часов, но пока вы под моим присмотром, постарайтесь не напрягаться. Вы пострадали от одного из этих проклятых металлических мячей на этой нелепой игре, которой вы и каждый волшебник в этом месте просто одержимы. Не то чтобы я рассчитывала на то, что вы усвоите урок. Я-то помню, сколько ваших костей срастила и поставила на место, когда вы сами учились здесь и занимались этим видом спорта. Вы все – просто чокнутые.
– Я так рад, что очнулся, – Драко закатил глаза. В тот же момент в дверь заглянула Гермиона с двумя чашками чая в руках, и Драко подумал, что ради этого вполне стоило прийти в себя.
– Как хорошо, что ты пришёл с сознание, – она застенчиво улыбнулась. – Я уже начала волноваться.
Драко ухмыльнулся… ну, хотя бы попытался ухмыльнуться. Ему было приятно, что Гермиона беспокоилась о нём, но он всё ещё чувствовал себя слабым и плохо соображал после обморока.
– Готова была оплакивать мою безвременную кончину? – подколол он.
– Ну, теперь ты точно очнулся, – она закатила глаза. – Я принесла тебе чай.
– Мисс Грейнджер, вероятно, спасла вам жизнь, взорвав в воздухе эту мерзкую штуковину, – вмешалась мадам Помфри. – Когда она левитировала вас сюда, вы были без сознания из-за разрыва барабанной перепонки.
– Так вот почему у меня было ощущение, что в моей голове откладывают яйца беспрестанно пищащие корнуэльские пикси.
– Головная боль пройдёт через несколько часов. А вы пока, – она указала пальцем на Гермиону, – не давайте ему напрягаться. Ему нужен отдых, чтобы окончательно исцелиться, – мадам Помфри покинула палату, бормоча себе под нос что-то о «мальчишках, вечно попадающих в неприятности».
– Чувствую себя ужасно, – Гермиона прикусила губу, – я немного переборщила с этим Редукто.
– Чепуха. Ты – мой рыцарь в сияющих доспехах, Грейнджер, – отмахнулся Драко.
– Мадам Помфри чуть удар не хватил, когда я принесла тебя сюда, – она хихикнула. – Думаю, она уже давно собирает записи о самых тяжёлых травмах, чтобы начать кампанию по запрету квиддича на всей территории Великобритании.
– Мне сразу стало легче, – усмехнулся Драко.
– Папа! Что с тобой?
Подняв голову, Драко увидел, как его сын пытается попасть в палату, проскользнув под локтем мадам Помфри, продолжавшей причитать что-то про «детей, беспокоящих больных своими разговорами».
– Оставлю вас наедине, – улыбнулась Гермиона.
– Останься, – Драко удержал её, схватив за руку.
– Я зайду к тебе чуть позже, хорошо? – покраснев, она прошла мимо Скорпиуса, смущённо улыбнувшись ему, но всё внимание Скорпиуса было приковано к отцу, растянувшемуся на больничной койке.
– Пап, что случилось?
– Не о чем беспокоиться, сын. Бладжер мальчишки Фитча чуть не снёс мне голову, но профессор Грейнджер метко кидает Редукто.
– Она… она спасла тебя?
– Ну, не удивительно, что бывший аврор помогает окружающим, верно? – ухмыльнулся он, и Скорпиус кивнул.
– Это… она принесла тебя сюда, да?
– Мне очень повезло, что она сидела рядом, – Драко нервно поёрзал. – Знаешь, она очень милая.
Скорпиус не мог припомнить ни одного раза, когда его отец отводил бы взгляд или краснел так сильно, что румянец расползался даже на его шею.
– Ну да, я тоже так считаю, – ответил он.
– Да, да, конечно, – смех Драко вышел хриплым и резким – совсем не как обычно. – И как я мог забыть?
– Значит, ты… – Скорпиус сглотнул, – ты был с ней. Как это случилось?
– Я сидел рядом с ней на трибуне для преподавателей, – кивнул Драко.
Мгновенно оба Малфоя заинтересовались собственными ногами. На несколько секунд воцарилось молчание.
– То есть… она тебе нравится? – нарушил молчание Скорпиус.
Драко взглянул в серебристые глаза сына и тут же напрягся, прочитав в них догадку, – кажется, его сын унаследовал от него способность попадать в неловкие ситуации. Он очень хотел сказал ему правду. Они никогда не лгали друг другу. Никогда ничего не скрывали друг от друга. Но Скорпиус был подростком – подростком с неустойчивым настроением и плохо справляющимся с какими бы то ни было изменениями. И Драко мысленно перебирал причины, по которым ему просто необходимо смягчить ситуацию в глазах сына.
Во-первых, его отношения с Гермионой (если их вообще можно было так назвать) только-только завязывались.
Во-вторых, Скорпиус никогда раньше не сталкивался с тем, чтобы его отец с кем-то встречался, и это требовало особенного подхода к ситуации.
И, в-третьих, возможно, Скорпиус ещё сам не оправился от своего небольшого школьного увлечения.
– Она… интересная, – осторожно начал Драко. – Она же тебе нравится, верно?
– Ты знаешь, что нравится, – закатил глаза Скорпиус.
– Да, конечно. И как я мог опять забыть? Я имел в виду… Почему бы и нет, да? Симпатичная девчонка эта профессор Грейнджер, да? – он скривился от собственного высказывания. Какого чёрта ты включил прадедушку, Драко?
На лице Скорпиуса отразилась точно такая же гримаса.
– Ты правда только что сказал…
– Знаю, Скорп.
– Это реально…
– Не круто, да. Я понял.
– Папа, ты спишь с профессором Грейнджер? – выдохнул Скорпиус.
Брови Драко взлетели на лоб.
– Что? Нет, я не… – Но не потому, что не хочу. – С чего вообще ты это взял?
– Да ты на себя не похож рядом с ней, – Скорпиус пожал плечами. – И вы сидели сегодня рядом, разговаривали, смеялись. Я видел в омнинокль.
Просто отлично. Вот тебе и приличия, папаша.
– Скорп, – Драко потёр лоб, – она милая. И симпатичная, да ты и сам знаешь.
– И она нравится тебе?
– Ты расстроишься, если да? – выдохнул Драко.
Скорпиус открыл рот, но замер на полуслове. Ему хотелось закричать: «Конечно, блин, расстроюсь!» Но что-то мешало ему это сделать. Он стиснул зубы и просто пожал плечами.
– Это же не мне решать.
– Я просто хочу сказать, что я пойму, если сама мысль, что я буду ухаживать за твоим учителем, будет тебе неприятна. Последний раз я делал это с твоей матерью. Но… ты же знаешь, что я в любом случае буду всегда любить её? – Скорпиус кивнул.
– Так значит… вы двое… вы не спите вместе?
Пока нет.
– Нет, – Драко подумал, что ему следовало бы обсудить всю эту ситуацию с сыном, но он даже не знал, встречаются ли они на самом деле с Гермионой. Конечно, если между ними возникнут серьёзные отношения, он обязательно расскажет об этом Скорпиусу. Но до тех пор… он просто не хотел морочить ему голову. Именно поэтому он всегда отделял эту сторону своей личной жизни от отношений со Скорпиусом.
Скорпиус, казалось, расслабился. Он слегка ухмыльнулся отцу:
– Поверить не могу, что ты потерял сознание на игре. Размяк с возрастом?
– Я мог бы размазать по полю тебя и всех твоих маленьких друзей в одиночку. Даже не сомневайся.
– Профессору Грейнджер пришлось тащить тебя сюда. Может, будешь носить с собой нашатырь на случай нервных потрясений и всякого такого? – продолжил издеваться Скорпиус.
– Да я в прекрасной форме. Только посмотри на эти кубики.
– Только не снова, – вздохнул Скорпиус, возводя взгляд к потолку.
– Посмотри на эти кубики. Они как…
– …как алмазная стиральная доска. Ты говорил. Миллион раз.
– Тебе повезло унаследовать мои гены, – Драко ткнул пальцем в живот сына.
– Ага. Счастливо оставаться с мадам Помфри и её ехидством, – отступил Скорпиус.
– Удачно убраться подобру-поздорову, пока мадам Помфри не прокляла тебя за то, что ты силой вломился сюда.
– Если бы мой отец спокойно сидел и смотрел квиддич, не сломав при этом бедро, мне бы этого и не пришлось…
– Сломав бедро¹? Сколько мне лет вообще, как ты думаешь?
– Не знаю, – пожал плечами Скорпиус, – пятьдесят с чем-то?
Драко закатил глаза. Эти невыносимые подростки всех вокруг считают старыми. Он проговорил в нос, старательно имитируя американский акцент:
– Ого, это мощно, сынок. Скажи, разве эта Гермиона Грейнджер – не крутейшая штучка?
– Доброй ночи, старик, – проворчал Скорпиус.
– Для тебя – любезный папенька, – сказал Драко в спину сыну.
Драко попытался отмахнуться от назойливого чувства вины, возникшего, когда он солгал сыну. Но разве он солгал?
Да. Это была ложь.
Если отбросить в сторону слизеринскую изворотливость, то нужно было признать, что его сын задал конкретный вопрос, а получил краткий, чисто формальный ответ. Эту тактику Драко использовал множество раз за свою жизнь – но никогда со Скорпиусом. Когда к нему приходил за советом или разговором сын, Драко всегда был открытой книгой. Он придерживался единственного правила: давать честный ответ на любой заданный вопрос. Последнее, чего бы ему хотелось, – это превращать свои отношения с сыном в хитросплетения секретов и лжи, как это было с ним и Люциусом.
Он убеждал себя, что ничего не рассказал в том числе и ради сына. Что если между ним и Гермионой ничего не получится? Скорпиусу ещё четыре года учиться у неё (конечно, при условии, что он наберёт достаточно баллов на С.О.В., чтобы продолжать изучать защиту от тёмных искусств, но, отбросив ложную скромность, Драко не сомневался, что его сын – гений). Это привнесло бы совершенно неуместную неловкость в их отношения. Или того хуже. Что, если бы Скорпиус привязался к ней, а они бы расстались? Определённо, было слишком странно и несправедливо вмешивать ребёнка в эти отношения.
Лучше держать всё в секрете, пока он и Гермиона не разберутся друг в друге. Лучше для всех.
***
– Тук-тук. Как себя чувствуешь? – у двери стояла Гермиона с маленькой плетёной корзинкой в руках. – Я принесла тебе немного еды. Подумала, что ты, наверное, голоден.
Драко и правда проголодался. Но он планировал совсем не такой вечер.
– Я хотел отвести тебя на нормальный ужин, – ответил он.
– Здесь хватит на двоих, – усмехнулась Гермиона. – Я подумала, что как только мадам Помфри выпустит тебя, мы могли бы прогуляться. Ночь просто чудесная.
– Хитрая ведьма, – усмехнулся Драко. – Не беспокоишься, что кто-то нас увидит?
– Уже почти отбой. Студентам нельзя в такое время покидать гостиные, – покачала она головой.
– Можно подумать, тебя это когда-нибудь останавливало, – иронично изогнул бровь Драко.
– Знаю, в это трудно поверить, но с тех пор, как мы с Гарри и Роном выпустились, здесь стали уделять куда больше внимания порядку и обучению.
– Хочешь сказать, больше никаких смертоносных змей, живущих в канализации и взглядом обращающих беззащитных детей в камень? Никаких секретных армий детей, обучающихся боевым заклинаниям в Выручай-комнате после занятий? – рассмеялся он.
– Ты забыл упомянуть о неконтролируемых дементорах, рыскающих по территории школы для нашей «защиты».
– И как после такого я могу сказать «нет»? – усмехнулся Драко. – Особенно когда рядом со мной будет бесстрашная защитница, способная справиться со всеми монстрами разом.
– Монстры, безумные бладжеры… я надеру зад любому, кто попытается обидеть тебя, – улыбнулась она.
– Мой герой, – рассмеялся Драко.
Комментарий к Старик
¹Перелом шейки бедра, обычно случается у пожилых пациентов с остеопорозом, то есть с истончением костной ткани, на что, по-видимому, и намекает Скорпиус.
========== Свидание у озера ==========
Скорпиус брёл в подземелья, размышляя о странном поведении отца. Он сказал, что не спит с профессором Грейнджер, – но это ещё не значило, что он ею не интересуется. Ещё ни одна женщина не заставляла его так странно себя вести. И Скорпиус мысленно перематывал их разговор снова и снова.
– Она тебе нравится?
– Ты расстроишься, если да?
Скорпиус не смог сказать ему правду. И почему? Теперь в нём всё больше крепло подозрение, что, ответь он честно, было бы не о чем больше разговаривать.
– Ты расстроишься, если да?
– Да.
Драко бы вздохнул. Попытался скрыть огорчение от своего сына.
– Хорошо. Полагаю, она мне не нравится.
Его отцу действительно нравилась профессор Грейнджер. Это было совершенно очевидно. И Скорпиус знал: если отец подумает, что это действительно беспокоит его, он не сделает ни единого шага к ней. Не потому, что у Скорпиуса была симпатия к ней – уж теперь-то он понимал, насколько это глупо. В конце концов, она годилась ему в матери и являлась его учителем. И хоть эти факты никак не усмиряли бабочек в его животе, просыпавшихся каждый раз, когда он заходил в её класс, Скорпиус знал, что это всего лишь парочка самых упрямых и что и они в конце концов исчезнут. Он начал обращать внимание на девушек своего возраста, как и советовал ему отец. Но почему это всё-таки его расстраивало? Потому что она была его учителем? Или из-за каких-то других, более эгоистичных мотивов?
Скорпиус не был наивным. Он знал, что его отец и мать провели мало времени вместе, прежде чем она умерла. И он не испытывал детской ревности, нашёптывающей о том, что придёт другая женщина и вытеснит все воспоминания о матери. Но немного беспокоило то, что кроме него самого у отца появится кто-то ещё, кого он полюбит. Или дело было вообще не в отце, а он просто завидовал.
Но это было не совсем честно, верно? Скорпиус подумал, что его отец и так был одинок всё это время. Скорпиус не хотел для него такой жизни. Если кто и заслуживал счастья, так это его отец. Но всё же…
Это обязательно должна быть она? Профессор Грейнджер была не просто женщиной. Она была образцом совершенства. Его отец безнадёжно влюбился в неё, но ещё до того, как он это осознал, это уже касалось не только их двоих. Всегда было так – Скорпиус и его отец против остального мира. А если профессор Грейнджер будет с ними, ему что, придётся называть её мамой?
Не будь придурком, Скорпиус. Это было бы более чем просто нелепо.
Из-за своей задумчивости Скорпиус едва не влетел в кого-то рыжеволосого и одетого в красную форму. К счастью, у этого кого-то были отменные рефлексы, и им удалось остановиться до столкновения.
– П-прошу прощения, – запнулся Скорпиус. Он понятия не имел, почему всегда так смущался в присутствии Розы Уизли. Она была самой невыносимой из всех, кого он когда-либо встречал. Но в её синих глазах было что-то такое, что всегда его завораживало. Конечно, если ему удавалось забыть о том, насколько она отвратительна.
– Ничего страшного, – она высокомерно вздёрнула подбородок. Она всё ещё не переоделась из своей формы для квиддича, и на её щеке темнела засохшая грязь.
Скорпиус ухмыльнулся. Она настоящая корова, если даже не представляет, как потрёпанно выглядит сейчас.
– Увидел что-то смешное, Малфой?
– Вовсе нет, – он снова ухмыльнулся, – просто не уверен, что хоть однажды видел на кому-нибудь такое неудачное сочетание цветов, – изредка Скорпиус демонстрировал свои по-малфоевски заносчивые интонации, которые он унаследовал от отца. И обычно это случалось в присутствии Розы Уизли. – Я понимаю, что ты не виновата в том, что тебе от Уизли достался мелкий рост, клоунские рыжие волосы и куча веснушек. Но ты могла хотя бы попросить Сортировочную шляпу распределить тебя в Слизерин, чтобы тебе не пришлось носить цвета, в которых тебя за милю видно, – он не знал, зачем сказал это. Честно говоря, он думал, что она вполне хорошо выглядит.
Она поморщилась.
– Зато я не пишу грязные записки своим учителям. Ты правда думал, что моя тётя Гермиона хотя бы посмотрит в сторону такого испорченного мелкого придурка, как ты?
– О, да? По крайней мере, я не… Я… – Скорпиус отчаянно покраснел. – Ты меня бесишь!
– Кто бы говорил, Малфой, – потупилась она.
В какой-то момент спора они приблизились довольно близко друг к другу. Они выглядели как два животных, запертых в клетке и готовых к схватке. Скорпиус стоял настолько близко к Розе, что мог бы сосчитать веснушки на её носу. Не то чтобы он считал их милыми или думал, что она красивая, когда сердится, ничего такого.
Роза стояла так близко к Скорпиусу, что могла видеть, как серебристые глаза превратились в тлеющие чёрные угли. Не то чтобы она думала, что они сногсшибательно красивы. Да у кого вообще могут быть серебристые глаза?
Скорпиус прочистил горло и немного отступил. Роза отзеркалила его движение, осознав, насколько они приблизились друг к другу. Роза сильно покраснела, и Скорпиус заметил, как в полумраке её щёки сливаются с цветом её волос и спортивной мантии. Он снова ухмыльнулся.
– Что ещё смешного? – она была похожа на маленькую ягодку клубники. Это выглядело очаровательно. Выглядело бы. Будь это кто-нибудь менее раздражающий.
Скорпиус высокомерно пожал плечами. В то время как при общении с большинством людей он был кем-то средним между слизеринцем и пуффендуйцем (как правило, с перевесом в сторону пуффендуйской своей стороны), с Розой Уизли он вёл себя как истинный слизеринец. Она будила в нём змея… гм… звучит абсолютно ужасно. Потому что… фу.
– Я просто удивляюсь, как в ком-то может быть столько красного цвета. Знаю, что это старо как мир, но, Уизли, правда. Это не твой цвет.
– Ты вырос такой принцессой. Ни за что и не подумаешь, что тебя растил только папа.
– Ты просто никогда его не встречала, – он вскинул бровь. – Мой отец может быть… и я ничуть не преувеличиваю… самым самовлюблённым человеком на земле.
Она тихо рассмеялась, вскинув взгляд и расправив плечи.
– Слышала, он получил на игре травму. Надеюсь, с ним всё в порядке.
– Да, всё хорошо, всего лишь порвана барабанная перепонка, – Скорпиус удивлённо моргнул, не веря, что Роза Уизли беспокоится о благополучии кого-то из Малфоев.
– Повезло, что там была тётя Гермиона, – Роза застенчиво улыбнулась. – Слышала, она перенесла его в больничное крыло.
– Знаю, – рассмеялся Скорпиус, – я уже немного поиздевался над ним из-за этого.
– В этом нет ничего постыдного, – Роза хихикнула. – Тётя Гермиона крутая.
– Ты тоже, – усмехнулся Скорпиус.
– О? – Роза снова покраснела и посмотрела в пол, пытаясь скрыть улыбку.
– Да, я просто имел в виду… – Скорпиус чувствовал, что тоже заливается краской. – Слышал, ты неплохо сыграла сегодня.
– Ты вообще что-то знаешь о квиддиче? – закатила она глаза.
– Знаю, что гриффиндорская форма выглядит ужасно и её следовало бы просто сжечь, – усмехнулся он.
– Ты неисправим, – она прикусила губу, пытаясь скрыть улыбку.
– Я обаятельный, у меня безупречное чувство стиля и идеальные волосы.
– Ты бредишь, – хихикнула она.
– Не веди себя так, будто бы не согласна со мной, принцесса, – он сузил глаза.
– Принцесса? Из нас двоих скорее ты принцесса, – возразила она.
Скорпиус с трудом сдержал язвительный комментарий. Кстати, а с чего? Последнее слово не должно оставаться за Розой Уизли. Она такая… чертовски… раздражающая.
– Не пора ли тебе возвращаться в львиное логово, Уизли? Твои королевские подданные ждут не дождутся, чтобы расцеловать твои ноги за победу в игре. А мы оба прекрасно знаем, что ты скорее пожертвовала бы своим первенцем, чем упустила бы шанс послушать, как кто-то лебезит перед тобой.
– А тебе не пора уползти в своё змеиное логово? Папочкины кресла, должно быть, скучают по твоей изнеженной заднице. Кто-то должен их согреть, к тому же никто не должен забывать, чей отец за них заплатил, – съязвила она в ответ.
– Размышляешь о моей заднице, Уизли? – он вздёрнул бровь.
– Спокойной ночи, Малфой, – тряхнув волосами, она затопала в сторону гриффиндорской башни.
– Спокойной ночи, Уизли, – ответил он и зашагал к подземельям.
***
– Ты учишь моего сына драться на кулаках?
– Едва ли, – рассмеялась Гермиона. – Я учу их кое-каким приёмам обороны, потому что программа физической подготовки в Хогвартсе крайне ограничена.
– Вполне достаточна, если ты занимаешься квиддичем. Это помогало мне оставаться в форме, – он ухмыльнулся и слегка откинулся назад на наколдованном Гермионой пледе, поигрывая мышцами.
– Выпендриваешься, – Гермиона закатила глаза.
– Кто бы говорил, мисс Я-Слегка-Перестаралась-С-Редукто. Напомнить, как ты сегодня надрала мой зад? – он дерзко вздёрнул бровь.
– Как твоя головная боль? – усмехнулась она.
– Какая головная боль? Я настолько мужественный и крепкий, что даже почти не заметил разрыв барабанной перепонки.
– Особенно когда хрупкая женщина несла тебя в лазарет? – подначила она.
– Да, и это ничуть не лишает меня чувства мужского достоинства, – он шутливо поморщился. – У нас может быть хотя бы одно свидание, на котором мы притворимся, что я крутой и сногсшибательный, а не буквально наоборот?
– Возможно, я смогу подстроить всё так, чтобы на нас напали, а ты меня спас, – усмехнулась Гермиона и громко рассмеялась.
– Пусть это будет недовольный нюхлер¹, и дело в шляпе.
Она была счастлива, что они сидят у озера, а не в пафосном ресторане, ведь так она могла смеяться столько, сколько ей хотелось. Кто бы знал, что Драко Малфой может быть таким забавным? И очаровательным. И так приятно пахнуть. И прекрасно выглядеть. О, боги, невыносимо прекрасно выглядеть.
Ну вот, она опять покраснела.
– Часть меня всё ещё не может поверить, что мы действительно делаем это.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – он сместился, и его рука оказалась позади её спины. – И не знаю, как тебе, но мне очень нравится «это».
– Мне тоже, – она улыбнулась. – Не могу поверить, что я на свидании с Драко Малфоем и что мне это очень нравится.
– И… хочется повторять это снова и снова, верно?
– А как ты думаешь?
– Я думаю, что кажусь тебе невероятно привлекательным и что ты считаешь лучшей идеей на свете встречаться со мной как можно чаще.
– Узнаю малфоевское эго, – кокетливо глянула она в его лицо.
– И ты очень хочешь, чтобы я тебя поцеловал, потому что смотришь на мои губы весь вечер и со вчерашнего дня не можешь думать ни о чём другом.
– Ты же сейчас не про себя говоришь, верно? – она прикусила губу, пряча ухмылку.
– Не имею ни малейшего понятия, о чём вы говорите, профессор, – он невинно пожал плечами.
Не называй меня так, заскулил её внутренний голос. Иначе я наброшусь на тебя и сделаю кое-какие неприличные для леди вещи. Она снова прикусила губу.
Не делай так, заскулил его внутренний голос. Иначе я наброшусь на тебя и сорву с тебя этот милый джемпер.
– В таком случае, – Гермиона включила свой профессорский голос, чтобы скрыть возбуждение, – я тоже не имею ни малейшего понятия. Время от времени я вижусь с отцами всех своих учеников, мистер Малфой.
– Гермиона, – застонал Драко, – ты хоть представляешь, что со мной происходит, когда ты называешь меня «мистер Малфой»?
– Может быть, то же самое, что и со мной, когда ты называешь меня «профессор Грейнджер»?
Ухмыльнувшись, он потянулся к ней.
– Вы не слишком-то мотивируете меня называть вас по имени, профессор, – почти прошептал он, приподнимая её подбородок и запечатывая губы поцелуем, о котором мечтал целый день.
Гермиона, возможно, и была крутым бывшим аврором, всего несколько часов назад спасшим целующего её мужчину от ужасной травмы головы, но в тот момент, когда его губы коснулись её, она превратилась в стонущую, сбитую с толку девчонку на грани обморока.
Она издала короткий горловой стон, немедленно отозвавшийся в паху Драко. Одна его рука зарылась в её волосы, другой он притянул её ближе к себе. Он поверить не мог, что когда-то находил раздражающим этот «маленький всезнайкин рот», который теперь считал самым восхитительным на вкус из всего, что он когда-либо пробовал. Когда его губы переместились на её челюсть, она застонала так откровенно, что Драко сквозь поцелуй зарычал в её нежную кожу.
Их тела, казалось, одновременно решили, что пора заканчивать с поцелуями в вертикальном положении. Драко откинулся на спину, потянув её за собой, и, когда она наклонилась над ним, скользнул рукой под её джемпер. На этот раз не было ни Поттера, ни Вальбурги Блэк, и они могли наслаждаться друг другом так, как оба хотели. И, Мерлин, они оба хотели.
Драко слегка сжал её горло, лаская нежную кожу под застёжкой бюстгальтера. Она была такой же мягкой и гладкой, какой он себе и представлял. И ему хотелось большего. Казалось, Гермиона почувствовала это и одним движением стянула свой джемпер через голову. Драко шумно втянул воздух, глядя на неё, освещённую лунным светом, нависшую над ним практически топлесс, лишь в одном чёрном бюстгальтере. Это было практически невыносимо.
– Мерлин, ты великолепна, – выдохнул он, притягивая её поближе, чтобы изучить новые участки её обнажившейся кожи. В ответ на комплимент она прикрыла глаза и наклонилась, снова целуя его и незаметно расстёгивая одну за одной пуговицы на его рубашке.
– М-м-м, Гермиона, – бормотал он в её губы между поцелуями, – н-не… – но она уже стягивала его рубашку с плеч и рук. Он крепко зажмурился, не в силах взглянуть в её глаза.
– О, – произнесла она, взглянув на едва чернеющую выцветшую татуировку на его левом предплечье, – прости, я не подумала… – она провела пальцами по метке, и от её прикосновения по его руке рассыпались мурашки.
– Я пойму, если ты захочешь остановиться, – он грустно улыбнулся.
– Почему я должна захотеть остановиться? – смутилась она.
– Потому что эта штука – напоминание о том, что я не просто хулиган, дразнивший тебя в школе, а бывший Пожиратель смерти, – он не мог взглянуть на неё. В фантазиях он всегда оставался в рубашке.
Гермиона улыбнулась и медленно поцеловала его метку, губами прихватывая кожу. Глаза Драко расширились от неожиданного прикосновения.
– Это не определяет того, кто ты такой.
Всё существо Драко охватила жгучая смесь желания и благодарности. Он обхватил ладонями её лицо и пылко поцеловал. Ему было важно, чтобы она знала, что для него значит то, что она сейчас с ним, невзирая на уродливое напоминание о его прошлом. И потому он целовал её нежно, долго, бережно. Когда он почувствовал, как она потянулась назад, чтобы расстегнуть свой бюстгальтер, он вдруг подумал, что они действительно собираются не просто целоваться. Он помог ей стянуть бретельки и слегка отстранился, чтобы насладиться видом. Он замер, любуясь её обнажённой грудью, и отчаянно старался не думать о записке своего сына, с которой всё началось.
«Готов поспорить, ваша грудь великолепна».
Но это было не то слово. «Великолепна» ничуть не отражало действительность. Быть может, дело было в том, что Драко уже много лет не видел женской груди, но на его глаза почти навернулись слёзы от одного её вида. Он со стоном наклонился и втянул одну из острых вершин в рот.
Он перекатывал языком и посасывал чувствительный сосок.
– Боже, Драко, – выстонала она, прихватывая пальцами кожу на его спине.
Это лишь вдохновило его с удвоенным энтузиазмом сместиться к другой груди. Он втягивал её сосок и нежно обводил языком, нашёптывая что-то приятное. С трудом оторвавшись от её груди, он взглянул в её полуприкрытые веками глаза и выдохнул у самой кожи:
