Текст книги "Hot for Teacher (ЛП)"
Автор книги: MotherofBulls
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
========== Отец года ==========
– Па-а-ап! Нам нужно идти! Мы опоздаем, – постучал Скорпиус в дверь отцовской спальни.
Открыв дверь, Драко осмотрел своего сына: безукоризненный внешний вид, школьная мантия с иголочки. А за лето Скорпиус от корки до корки прочитал каждую из книг школьной программы третьего курса. Несколько недель назад собрал все вещи. Драко иногда поверить не мог, что породил такого зубрилу.
– Я не ослышался? Кое-кто с нетерпением ждёт возвращения в школу в этом году. Тебе было так скучно с отцом этим летом?
– Ты уже закончил прихорашиваться?
– Я и представить не могу, что разговаривал бы со своим отцом так, как ты разговариваешь со мной. Если бы я проявлял такое же неуваже…
– У тебя есть гель для волос? Я уже упаковал свой.
– Ты серьёзно? – Драко приподнял бровь.
– Отец, могу я взять ваш гель для волос, который – я знаю – у вас точно есть?
– Вот теперь узнаю манеры. Да, сын мой, можешь, – Драко давно перестал носить причёску в стиле «юные годы Драко Малфоя», но и он, и Скорпиус всегда проявляли особую щепетильность, когда дело касалось их фамильных светлых волос. Умышленная небрежность – вот новый стиль Малфоев.
Скорпиус пронёсся мимо, и Драко заметил кое-что необычное.
– Ты надушился? – удивился он.
– Что? Нет!.. То есть… да, вроде того.
– И кто она? – Драко понимающе ухмыльнулся.
– Что? Кто? Я не… Никто, пап. Чёрт! – пробормотал Скорпиус и, стащив гель для волос, быстро ретировался от Драко и его допроса.
– Прекрасно, – мрачно проворчал тот себе под нос. – Ну, здравствуй, переходный возраст.
Отец и сын вечно пререкались, но на деле были очень близки. Куда ближе, чем когда-либо были Драко и Люциус – не то чтобы тот являл собой пример идеального отца. После смерти Астории Драко поклялся, что его сын никогда не будет чувствовать себя одиноким, и старался быть самым любящим и внимательным отцом, что когда-либо был на земле. И с тех пор, целых десять лет, Скорпиус никогда и ничего не скрывал от отца – до нынешнего дня.
Дело точно было в девчонке. Иначе с чего бы он был так взволнован перед возвращением в школу? И зачем впервые воспользовался одеколоном?
Драко помнил, каково это – быть тринадцатилетним парнем. Словно в мозгу нажали переключатель – щёлк! – и всё, что ты видишь, это девчонки. Повсюду. Когда ложишься спать… девчонки. Когда пытаешься сосредоточиться во время урока… девчонки. Пожалуй, думал Драко, именно это испытывают жители платоновской пещеры¹, впервые увидев свет. Смущающий, волнующий, сводящий с ума и чертовски пугающий.
Драко знал, что Скорпиус ощущает это – всё и сразу. И он действительно хотел дать понять сыну, что с ним он всегда может поговорить об этом. В конце концов, он действительно разбирался в этом – у него самого не было никаких проблем с девушками в юности.
Не то чтобы так было и по сей день. Друзья постоянно говорили ему «взять себя в руки и перестать зарастать плесенью». В чём-то они были правы, ведь ему было чуть больше тридцати – Скорпиус родился, когда Драко был ещё очень молод. Но он сознательно не хотел тратить собственное время и время, которое он мог бы провести со Скорпиусом, на краткосрочные отношения с женщинами.
Может быть, ему просто стоило по-быстрому перепихнуться с кем-нибудь. Подросток Драко и слушать бы не стал, попробуй кто-нибудь рассказать ему, что можно так долго обходиться без секса. Но Скорпиус гораздо разумнее, чем был Драко в его возрасте, верно? Вряд ли его привлекают столь же распущенные девчонки, к каким Драко неумолимо тянуло в юности.
Но, наверное, всё-таки стоит поговорить с ним об этом до отъезда. На всякий случай.
Драко остановился перед спальней Скорпиуса и заглянул в приоткрытую дверь. Тот стоял у высокого, в полный рост, зеркала и с сосредоточенностью, которой позавидовал бы нейрохирург, укладывал свои волосы.
– И кто теперь прихорашивается? – ухмыльнулся Драко, прислонившись к дверному косяку.
– Как я выгляжу? – Скорпиус повернулся лицом к отцу.
– Как сын своего отца. Заметь, это самый лучший комплимент из всех, что я когда-либо тебе делал, – Скорпиус закатил глаза. – Скорп, – посерьёзнел Драко, – я просто хочу, чтобы ты знал: ты всегда можешь поговорить со мной о девушках. Я не так уж безнадёжен в этом вопросе, если вспомнить, к примеру, твою мать.
– Я знаю, знаю, просто это… это не девушка.
Лицо Драко вытянулось. Конечно, главное, чтобы Скорпиус был счастлив, но он не имел ни малейшего понятия, как относиться к подобным… наклонностям.
– Эм… я понял. Я, конечно, мало осведомлён об отношениях с парнями, но…
– О, чёрт побери, папа! НЕТ! Ради Мерлина, папа, серьёзно, мне не нравятся парни.
– Ла-а-адно, – Драко расслабился и скрестил руки на груди, – просто ты сказал, что это не девушка, вот я и…
– Не совсем. Она девушка. Ну, вроде того.
– Девушка… Вроде. Хм. Не совсем понимаю, к чему ты ведёшь, Скорп, – ни хрена не понимаю, подумал Драко про себя.
– Ну… То есть… она не такая как все. Она… женщина.
Брови Драко неумолимо поползли к его волосам и почти слились с ними. Возможно, его сын всё-таки унаследовал его слабость к более… опытным девушкам.
– Продолжай.
– Она очень красива и умна – умнее, чем кто-либо другой. Она такое делала и такое видела! – Драко резко втянул воздух и не смог подавить непроизвольную гримасу.
– Скорп. Я должен сказать тебе одну очень важную вещь. С такими девушками бывает непросто: она будет ожидать, что ты сделаешь определённые шаги, но помни, что ты не обязан на это соглашаться.
– Какие ещё шаги?
– Ну… – и как, чёрт побери, сказать «ты можешь не заниматься сексом, пока сам этого не захочешь» и не выглядеть при этом заносчивым ублюдком?! – Такие девушки иногда торопят события.
Брови Скорпиуса взлетели на лоб.
– Ты имеешь в виду секс? Она захочет заняться со мной сексом?
– Да, Скорп, именно это я и имею в виду, но ты правда можешь не…
– Но разве это не запрещено правилами?
Драко почувствовал, что почти успокоился.
– Конечно, не запрещено – если вы оба согласны. Разве что вас могут наказать, если поймают после отбоя, или… Скорп?
Его сын выглядел одновременно потрясённым и возбуждённым. Драко опустился на кровать, чтобы скрыть нервную дрожь в коленях.
– Скорп? У меня есть ощущение, что я не особенно хорошо справился с этим разговором, но просто запомни: ты не обязан делать что-то, к чему ты не готов, – отличная работа, Драко, ты почти не выставил себя заносчивым ублюдком. Почти.
– Но что, если я готов? – Драко закатил глаза в ответ. Конечно, он думает, что готов, – ему же исполнилось тринадцать! Да любой тринадцатилетний парень мечтает о сексе.
– Просто пообещай, что ты серьёзно подумаешь перед тем, как сделать такой большой шаг, хорошо?
– Обещаю, – кивнул Скорпиус.
– Ладно. А теперь нам пора, пока я ещё в состоянии носить свою тяжеленную медаль «Отец года», – Скорпиус снова закатил глаза, и Драко рассеянно подумал, что эта не самая милая привычка появилась у его сына только в последний год.
Грёбаный переходный возраст, ему по барабану, готов ты или нет, – он просто приходит.
Комментарий к Отец года
¹Платоновская пещера, или пещера Платона – известная философская аллегория. Платон представляет наш мир в виде пещеры, а нас самих – людьми, сидящими лицом к стене и видящими лишь собственные тени и тени находящихся рядом с нами с людей. Мы верим в эти тени и в то, что это единственная реальность. Если же нам позволить подняться и выйти из пещеры, свет поначалу причинит боль, ведь раньше человек жил во тьме. Но позже, привыкнув к дневному свету, прозрев, мы поймём, что вся жизнь происходила лишь за нашей спиной и то, что мы видели на стене, было иллюзией, и на нас снизойдёт просвещение. Основная цель мифа о пещере – показать, что жизнь человека – это обучение и познание собственных чувств. [Прим. переводчика здесь и далее]
========== Скорпиус, художник и поэт ==========
Через пару недель после отъезда Скорпиуса Драко получил срочную сову от директора МакГонагалл.
Мистер Малфой,
Искренне надеюсь, что у Вас найдётся время для встречи со мной, деканом факультета м-ра Малфоя-младшего и профессором защиты от тёмных искусств завтра в 3 часа пополудни. Некоторые особенности поведения Вашего сына, неприемлемые по нашему мнению, требуют срочного обсуждения.
Пожалуйста, при первой же возможности отправьте с совой ответное письмо.
С уважением,
Минерва МакГонагалл, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс
Какого хрена? Скорпиус был хорошим парнем. Гораздо лучше, чем он сам в годы учёбы в Хогвартсе. Да что он мог такого натворить, чтобы нужно было срочно вызывать родителей в школу?
Святой Мерлин, лишь бы это не касалось той девчонки, в которую он втюрился.
Поднимаясь по лестнице в кабинет директора, Драко снова ощутил себя первокурсником, наказанным за плохое поведение. Что мог сделать Скорпиус? Учителя отлично отзываются о нём. По его вине даже баллы с факультета ни разу не снимали. У него отличные оценки. Всегда вежлив и не сквернословит. Драко вообще не понимал, как он сумел попасть на Слизерин, даже учитывая многовековую историю их семьи. Откровенно говоря, отпрыск Поттера, с которым Скорпиус не разлей вода, был куда более похож на слизеринца.
Он подошёл к двери и постучал. Ему открыла директор МакГонагалл.
– Мистер Малфой, очень рада, что вы присоединились к нам. Проходите.
Она указала ему на стул напротив своего, рядом сидел Слизнорт (чёрт побери, он что, ещё жив?), теперь занимающий пост декана Слизерина, и… Грейнджер? Глаза, должно быть, подводят его.
– Полагаю, вы помните Гермиону Грейнджер, мистер Малфой?
– Профессор Грейнджер, если вы не возражаете, Минерва, – подала та голос. – Я бы предпочла соблюсти некоторые приличия на этой встрече, несмотря на её неловкий повод.
Ага. Точно она. Драко едва сдержал язвительный комментарий, так и вертевшийся на языке. Профессор Грейнджер. Невыносима, как и прежде, – приятно, что хоть что-то в этом мире не меняется. Хотя Драко должен был признать… выглядела она отлично.
Она больше не была похожа на ту неуклюжую долговязую тощую пацанку, которую он дразнил в школе. Её волосы послушными волнами спадали на плечи. Молочная бледность её кожи больше не казалась болезненной, будто бы она неделями не вылезала из библиотеки. И она обзавелась такими формами, что, будь они ещё в школе, Драко сделал бы всё возможное, чтобы…
– Мы собрались, мистер Малфой, поскольку у вашего сына, по-видимому, появились… неуместные чувства к одному из преподавателей, – МакГонагалл окинула взглядом собравшихся.
– Должно быть, вы ошибаетесь, – моргнул Драко. – Мой сын действительно влюблён в какую-то девушку, и, хоть я и не совсем одобряю…
– Тогда как вы объясните это? – Грейнджер – Драко не собирался называть её профессор Грейнджер – протянула ему сложенный лист пергамента.
И он прочёл:
Профессор Грейнджер,
Я думаю о вас всё время. Я знаю, многие скажут, что вы слишком взрослая для меня, но и мне всегда говорили, что я очень зрелый для своего возраста.
Я понимаю, что у такой женщины, как вы, есть определённые желания – я заверяю вас, что более чем готов их исполнить. Не могу дождаться того момента, когда увижу вас обнажённой. Особенно вашу грудь. Готов поспорить, она великолепна.
Мой отец уверил меня, что подобные отношения не запрещены правилами. Нам нужно просто соблюдать осторожность после отбоя.
Нежно любящий вас,
Скорпиус Малфой
Кажется, у Драко случился сердечный приступ. Он не мог вдохнуть. Его сын, его ребёнок предложил всезнайке Гермионе Грейнджер заняться сексом. Обрывки их недавнего разговора о девушках вдруг вспыхнули в его памяти.
«Ну… То есть… она не такая как все. Она… женщина».
«Она очень красива и умна – умнее, чем кто-либо другой. Она такое делала и такое видела!»
Он просто чёртов кретин. Его сын, его невинный милый мальчик, ясно и чётко объяснил ему, что влюблён в учителя. А что сделал он? Подумал, что Скорпиус унаследовал его склонность к легкодоступным девицам! Его замутило, когда он вспомнил, какой совет дал своему сыну.
«Конечно, не запрещено – если вы оба согласны. Разве что вас могут наказать, если поймают после отбоя».
Официально: он худший отец в мире. Он непреднамеренно дал своему ребёнку благословение на соблазнение Гермионы Грейнджер. Билет в один конец до Азкабана, пожалуйста.
– Мистер Малфой? Мистер Малфой, вам нехорошо? – осведомилась директриса.
Драко понял, что молчит уже несколько минут. Он поднял глаза – Грейнджер пристально смотрела на него.
– Что конкретно он имел в виду, написав, что его «отец заверил, что это не запрещено правилами»? – спросила Грейнджер тоном, который явно был чрезвычайно эффективен при общении с провинившимися учениками.
– Клянусь Мерлином, я думал, он говорит о девушке, – Драко яростно покачал головой. – Он сказал, что ему кое-кто нравится, но я и подумать не мог, что это учитель… не говоря уже о вас. Я попытался поговорить с ним о девушках, но только сейчас осознал, что разговор получился откровенно хреновый.
– Мистер Малфой. Следите за выражениями.
– Извините, профессор. То есть… директор, – Драко сомневался, что за годы обучения в Хогвартсе хоть раз попадал в столь же неловкую ситуацию.
До сих пор молчавший Слизнорт вдруг протянул Драко ещё один лист пергамента.
– Я изъял это у вашего мальчика вчера на зельях, когда он пытался передать его Альбусу Поттеру. Ваш сын – хороший мальчик и, без сомнения, умный. Но ему немного не достаёт деликатности, которой славится наш факультет.
Сердце Драко заколотилось сильнее, когда он дрожащими руками взял документ и усилием воли заставил себя взглянуть на него.
Это был крайне непристойный рисунок Грейнджер: абсолютно голой и творящей совершенно непедагогичные вещи с его драгоценным сыночком.
Рисунок не так уж сильно поразил Малфоя. Что-что, а уж подобные похотливые мысли в голове у тринадцатилетнего мальчишки не казались ему чем-то необычным.
– Итак? – потребовала Грейнджер.
– Должен сказать, я шокирован, – пожал плечами Драко. – Я и не подозревал, что мой сын такой талантливый художник.
Слизнорт попытался скрыть смешок, а Грейнджер вскипела:
– Думаете, это такая шутка, мистер Малфой? – он готов был поклясться, что её волосы встали дыбом от злости.
– Вовсе. Нет. Но вы должны признать, что это довольно… Хорошо, я прошу прощения от имени моего сына. Он никогда не делал ничего подобного, но ему тринадцать, и в его возрасте это, – он указал на рисунок, – всё, о чем он может думать. Я поговорю с ним. Мы разберёмся. Больше никаких проблем с ним не будет, я клянусь, Грейнджер.
– Профессор Грейнджер.
– Профессор Грейнджер, да! Я поговорю с ним.
Грейнджер смягчилась.
– Посмотрим, что вам удастся сделать. Со своей стороны я обещаю, что пока он будет… придерживаться приличий, я забуду о промахах в его поведении. Скорпиус – один из моих лучших учеников, и мне бы не хотелось, чтобы этот инцидент запятнал его репутацию в глазах других профессоров.
– Спасибо, – ошеломлённый, выдавил Драко.
Он покинул кабинет пошатываясь, как пьяный. Такого разговора он и представить себе не мог. Теперь ему предстоял очень неловкий разговор со Скорпиусом – но вряд ли настолько же неловкий, как последние полчаса.
– Скорп, есть минутка?
– Отец? Что ты здесь делаешь? Ты не должен быть тут, ты же родитель!
– По идее, да. Слушай, Скорп, я получил сову от директора. Она написала кое о чём, что ты сделал, и нам необходимо это обсудить.
Скорпиус покраснел.
– Если ты о письме, которое я отправил профессору Грейнджер, то я просто обдумал то, что ты сказал. Она женщина, и я хотел оправдать её ожидания.
– О нём, – Драко потёр лицо и ущипнул себя за переносицу. – Мне кажется, мы с тобой немного недопоняли друг друга. Я думал, что под «такое делала» и «такое видела» ты имел в виду, что у неё гораздо больше опыта, чем у тебя.
– Так и есть.
– Конечно, так и есть, чёрт возьми, Скорп! Она – женщина. Она – моя ровесница, ты знаешь это? Дело в том, что я не понял, что ты говоришь о взрослой женщине. Я думал, ты хочешь встречаться с какой-нибудь девушкой постарше. Я абсолютно не разобрался в вопросе, и мне чертовски жаль, что возникла такая путаница. Но ты не можешь встречаться с учителем… это неправильно, неприлично и, уж конечно, это полностью запрещено правилами. Понимаешь?
Скорпиус отчаянно покраснел.
– Так я… выставил себя дураком перед ней?
– Ну, вроде как да, Скорп, но всё нормально. Профессор Грейнджер готова забыть обо всём случившемся, если ты воздержишься от всяких… любовных намёков в её сторону, – Скорпиус кивнул.
– Дело не только во мне, пап. Все влюблены в неё, она восхитительная…
– Ох, – Драко мрачно глянул на сына, – я люблю тебя, Скорпиус, но, будь добр, не заставляй меня выслушивать, насколько эта женщина «восхитительна».
– А что с ней не так?
Драко знал, что не должен говорить в подобном тоне ни об одном из учителей Скорпиуса. Мальчик уже доказал, что впитывает его слова и советы как губка, вне зависимости от того, насколько ужасны те были. Он бы гордился безупречным воспитанием и послушанием сына, не попади в столь унизительную ситуацию. Он должен быть предельно осторожен.
– Ничего. То есть… Я имею в виду, уверен, она прекрасный учитель. Она всегда была крайне… увлечена учёбой, особенно в школе. Забудь, что я сказал до этого.
– Ты знал её в школе? В моём возрасте?
– Да, мы вместе учились. И, поверь, тогда она не выглядела как сейчас, – глаза Скорпиуса удивлённо расширились.
– Вы были друзьями?
– Нет. Мы не ладили, но это не должно иметь отношения к тебе. Ты должен уважать своих профессоров.
– Не будет. Она абсолютно идеальна.
– Ещё бы, она – самый молодой профессор, женщина…
– Нет, правда, папа, она невероятная. Ты знаешь, что она и отец Альбуса – лучшие друзья и что они сражались вместе против Сам-Знаешь-Кого?
– Правда? – Драко закатил глаза. – Кажется, я действительно не слышал об этом. В этом году. Послушай, Скорп, совершенно естественно, что ученики восхищаются своими учителями. Просто на этом – точка. Я имею в виду, вокруг тебя толпа девчонок твоего возраста – сконцентрируйся на них. Эм, я имею в виду, что в первую очередь – учёба и школьные дела, но… ты понял, что я имею в виду, – Отец года, ни больше ни меньше.
– Какой она была в школе?
– Такой же, как и сейчас, наверное. Любящей покомандовать и знающей всё лучше других. И совершенно недоступной. Я ясно выражаюсь?
Скорпиус кивнул.
– Хорошо, – Драко был уверен, что эти слова его сын не сможет истолковать неверно.
– Слушай… не могу не сказать… Почему я не знал, что ты так хорошо рисуешь?
– Слизень показал тебе рисунок? – простонал Скорпиус.
– Конечно, Слизень показал мне рисунок. Через пару лет ты и сам об этом узнаешь, но… женщины не могут наклоняться так.
– Па-ап, – простонал Скорпиус, – я люблю тебя, но не мог бы ты уйти и сохранить мне хотя бы остатки чувства собственного достоинства?
========== Гнусные методы воспитания ==========
Гермиона Грейнджер тяжело вздохнула, буравя взглядом стопку эссе третьего курса, ожидающую проверки. Не день, а бесконечный экзамен на терпение.
Отработав десять лет в Аврорате, Гермиона заскучала и захотела заняться другим делом. И вот в прошлом году она заняла пост преподавателя защиты от тёмных искусств в Хогвартсе, вдохновлённая и готовая к новым приключениям.
Тогда она и представить не могла, что среди приключений её ждут неприличные предложения от мелких чертенят и разборки с их потенциально психованными придурками-отцами в кабинете директора.
Откровенно говоря, Скорпиус Малфой был замечательным мальчиком. Она удивилась, обнаружив, что он совсем не похож на своего проклятого отца. Он был вежлив, внимателен, увлечён учёбой. Хотя теперь, оглядываясь назад, Гермиона не могла не задаваться вопросом, были интересны Скорпиусу знания или она сама. В любом случае, он хороший парень, и было бы непрофессионально позволить впечатлениям от случившегося заслонить её мнение о нём. Даже если его отец – мудак.
Малфой. Вот уж кто не изменился ни на йоту. Всё тот же раздражающий, самодовольный, язвительный мелкий Хорёк.
Ну… Может быть, слегка изменился. За эти годы он стал выше и превратился из тощего жилистого ловца во взрослого крепкого мужчину. Его глупое ухмыляющееся лицо обзавелось короткой щетиной. И он изменил причёску. Лёгкая небрежность, сменившая прилизанные локоны, сделала его более… мужественным.
Она вздохнула. Мерлинову ж мать! Он так хорошо выглядел, что это разозлило её ещё больше. Явился на встречу, весь такой «я – сексуальный отец-одиночка», как будто то, что его сын рисует отвратительные картинки с её участием, – просто пустяк! Пусть он извинился, обещал, что поговорит со Скорпиусом… Но! Для него это всё было будто бы большой глупой шуткой. Да он, несомненно, посчитал смешным то, что его сын воспринимает её как сексуальный объект. Врезать бы (снова!) по его тупому, самодовольному, симпатичному… тупому лицу!
– Профессор Грейнджер? – высокий мальчишеский голос вырвал её из жестоких фантазий.
– Мистер Малфой, не ожидала увидеть вас сегодня. Чем я могу помочь?
– Я просто хотел принести вам свои извинения за то письмо. Отец объяснил, насколько это было неуместно, и я раскаиваюсь в своём поступке. Вы всегда так хорошо ко мне относились, что я подумал… Неважно. Пожалуйста, примите мои извинения.
– Конечно, мистер Малфой. Забудем об этом.
– Спасибо, профессор… Но я всё равно должен сказать, что вы самая красивая женщина из всех, кого я видел. Неважно, что говорит папа.
– Я польщена, мистер Малфой, но могу вас заверить… подождите. А что конкретно сказал ваш отец?
– Только то, что вы были знакомы в школе. Он сказал, вы выглядели совсем не так, как выглядите сейчас, и что я решил, что влюблён в вас, потому что вы мой учитель. И что вы уже тогда… любили покомандовать, знали всё лучше остальных и были «совершенно недоступной». Надеюсь, я правильно запомнил его слова.
– Ох, ладно… Благодарю, мистер Малфой, за то, что принесли извинения. Увидимся завтра на уроке.
Скорпиус кивнул и вышел из класса.
Так Хорёк считает, что она «любила покомандовать»? Что её недолюбливали и считали зазнайкой?
Вот мелкий говнюк.
Конечно, она не хотела, чтобы её ученики вожделели её. Это отвратительно. И странно. Но «совершенно недоступна»… она снова и снова задавалась вопросом, почему он это сказал: из-за её статуса преподавателя (и тогда это было бы правильно) или из-за её происхождения (а это разочаровывающе).
Вот придурок. И что он вообще имел в виду под этим «выглядела совсем не так, как сейчас»? Он учит сына оценивать в женщинах исключительно внешность?
Грёбаный невыносимый придурок.
Мистер Малфой,
Я хотела бы встретиться с Вами в моём кабинете при первой удобной возможности. Я не удовлетворена результатами вашей беседы со Скорпиусом о том, почему его действия были недопустимы.
Жду сову с Вашим ответом.
С наилучшими пожеланиями,
Профессор Грейнджер
Твою ж мать, что он опять учудил? Шутки в сторону! Он уже расставил все точки над «и». И что вообще возомнила о себе эта маленькая зубрилка с начальственными замашками? Как будто он должен отчитываться перед ней! Чёрт бы побрал её и её я-всё-знаю-и-всеми-командую привычки!
Драко живо представил себе её со вздымающейся грудью, руками на прелестных бёдрах, делающую ему строгий выговор своим соблазнительным маленьким всезнайским ртом.
Чёрт возьми, прозрел он. Так вот почему у всех сопляков на неё стоит.
Ему нужно выпить.
И он немедленно ответил:
Профессор Грейнджер,
Я смогу быть у Вас завтра в 6 часов. Не вижу причин для того, чтобы мой сын не осознал своего неподобающего поведения, и с нетерпением жду встречи, чтобы выяснить.
С наилучшими пожеланиями,
Драко Малфой
Гермиона не раз обдумала, что скажет Малфою – не называть же его мистером Малфоем в своей голове. Когда он появился, она как раз попробовала произнести это вслух:
– Вы специально учите сына не уважать женщин или вы сами ведёте себя столь же бесцеремонно?
– Грейнджер, – Гермиона подскочила на месте. Она повернула голову и обнаружила стоящего в дверном проёме ухмыляющегося белобрысого Хорька, живописно подпирающего стену. – Ты сейчас репетировала то, что собиралась мне сказать? Впечатляюще, Грейнджер.
– Для тебя – профессор Грейнджер.
– Профессор Грейнджер, – повторил он, и Гермиона почувствовала, как ощутимо потеплело внизу живота от того, как он проговорил её должность. Чёрт. Мне не должно настолько это нравиться.
– Обсудим, как я снова не справился с отцовскими обязанностями? – продолжил он, и Гермиона вздохнула.
– Почему бы тебе не присесть, Малфой?
– Может, лучше «мистер Малфой»?
– Ладно! Садитесь, мистер Малфой.
– Нет, благодарю. Когда я защищаюсь, я чувствую себя комфортнее стоя.
– Прекрасно! Мы оба можем постоять, – она пристально взглянула на него, уперев руки в бёдра. – Что вы сказали своему сыну после нашего прошлого разговора?
Помоги мне Мерлин, вот оно. Стоит как самая строгая училка в мире, а я был очень, очень плохим мальчиком… СТОП, ДРАКО! Прекрати фантазировать о преподавателе своего сына! Хуже, чем Скорпиус… Кто из вас вообще взрослый?
– Я поговорил с ним о неуместности непристойных чувств по отношению к учителю. Я сказал что-то не так?
– То есть не вы сказали ему, что в школе я «любила покомандовать» и «выглядела совсем не так, как сейчас»?
Да чтоб меня. Скорп, и нахрена ты запоминаешь всё, что я говорю?
– Пожалуй, но и то и другое – правда. И в чём проблема?
– Это выглядит так, как будто вы пресекаете поведение своего сына не потому, что недопустимо относиться так к учителю, а потому что я магглорождённая.
– Воу, и откуда же это взялось? Он спросил, какой вы были в юности, и я ответил. Вы хотели бы, чтобы я солгал своему сыну о том, что мы были лучшими друзьями?
– И что же вы имели в виду, если не чистоту крови, говоря ему о том, что я уже тогда была «совершенно недоступной»?
И Драко взорвался.
– Ты чертовски бесишь меня, Грейнджер! Веришь ты или нет, я не говорю с сыном о чистоте крови, и если Скорпиус решит встречаться исключительно с магглорождёнными – так тому и быть! Я просто пытался донести до него, что ты его учитель и поэтому по многим причинам он может мечтать о ком угодно, кроме тебя. Скорпиус не передал, что я считаю тебя отличным учителем и просил его уважать тебя и других профессоров, нет? Не упомянул? Конечно, нет, чёрт возьми, потому что всё в моей жизни происходит не так, как мне хотелось бы. Поэтому пожури меня – и покончим с этим, Грейнджер, потому что мне осточертели эти упрёки из-за глупых увлечений моего сына. Мне искренне жаль, что он к тебе неровно дышит, и будь уверена, я никогда бы не смог и представить, что такое случится со мной. Должно быть, это какая-то глупая шутка вселенной, из-за которой мой сын хочет Гермиону Грейнджер, девушку, над которой я издевался всё то время, пока мы учились в школе. Он просто тринадцатилетний мальчик, который не может справиться с гормонами, а я не в состоянии контролировать, кто ему нравится. Теперь я могу идти?
Профессорская маска давно упала с лица Гермионы – ещё где-то на середине его речи, после слов «я считаю тебя отличным учителем».
Кажется, она была неправа. Было глупо с её стороны считать, что отцовство и добрых пятнадцать лет после окончания войны ни чуточку не изменили Драко Малфоя.
Пришлось проглотить комок в горле, прежде чем она смогла сказать кое-что важное – кое-что, что она много раз говорила многим людям, но никогда – Драко Малфою.
– Прости, – её голос был настолько тих, что он почти не расслышал.
– Что?..
– Прости, Мал… то есть мистер Малфой.
Драко окаменел. М-да. Мне определённо слишком нравится, когда она так меня называет.
– Я не имела права даже намекать, что вы пытаетесь промыть Скорпиусу мозги и превратить его в… ну… себя в его возрасте. Это было совершенно недопустимо, и я надеюсь, что вы примете мои извинения.
Драко приподнял бровь. Гермиона Грейнджер только что извинилась перед ним. Это было приятно. Это было хорошо. Это стоило той трёпки нервов, что ему задали в последние дни.
– Извинения приняты.
– Знаете, Скорпиус правда очень хороший мальчик. Его обожают все профессора школы, вы можете им гордиться.
– И я горжусь.
– Правда, непонятно, откуда у него это…
– Никак не можете остановиться? – ухмыльнулся Драко. – Хотите принести ещё порцию извинений?
– Мистер Малфой, – проклятье, она до смерти меня доведёт, – мне очень жаль, и я постараюсь не обвинять вас в гнусных методах воспитания отныне и в будущем. Кроме того, должна признаться, мне нравится преподавать ему… когда он не пытается ко мне подкатить.
Драко рассмеялся.
– Победа за тобой, Грейнджер. Это были эпичные извинения. И, поскольку на этой неделе я ещё не просил прощения за выходки своего отпрыска… Я приношу свои искренние извинения за развратное поведение своего сына по отношению к вам, профессор Грейнджер.
Оу-у, чёрт подери. Ему правда не стоит меня так называть, подумала Гермиона.
– И я продолжу следить за тем, чтобы мой нерадивый сын понимал, что должен относиться с уважением к женщине и быть полной противоположностью тому, кем был я в его возрасте.
– Вот и отлично, – Гермиона подавила улыбку.
– Отлично, – Драко прикусил губу, сдерживая ухмылку. – Полагаю, увижу вас, когда мой сын в следующий раз сделает нечто постыдное или унизительное.
– Жду с нетерпением, – Гермиона закатила глаза.
– Как и я, – едва слышно пробормотал Драко, переступив порог классной комнаты.
========== Румянец и сливочное пиво ==========
– Тебе нужно с кем-нибудь переспать, – провозгласила Джинни.
– Джинни, потише, – шикнула в ответ Грейнджер над бокалом сливочного пива и закашлялась.
Гермиона вместе с Гарри и Джинни сидели за столиком в нише в Трёх мётлах. Вечером выходного дня паб был переполнен. Впрочем, Джинни никогда не беспокоилась о лишних ушах и использовала все возможные децибелы своего громкого голоса, стоило ей слегка набраться.
– И когда ты это делала в последний раз?
– Да что ты привязалась, Джин? – Гермиона совсем не хотела отвечать на этот вопрос, ведь ответом было «грёбаную вечность назад».
– Ты дёрганая. И напряжённая. И ты совершенно непристойно поглаживаешь этот бокал сливочного пива, – присоединился Гарри к своей жене.
Гермиона опасно сузила глаза.
– Et tu¹, Гарри?
– Он абсолютно прав, Гермиона! Ты, вроде, собиралась выпить сливочного пива. А не посасывать его.
Гарри захихикал над пошлой шуткой жены.
– Вы двое просто созданы друг для друга. Аж тошнит!
– Неудивительно, что у твоих учеников грязные мыслишки о тебе, – Гарри и Джинни переглянулись и громко рассмеялись.
Гермиона подарила им полный отвращения взгляд.
– Ха-ха, мать вашу. Продолжайте биться в истерике. Неудивительно, что Альбус вырос мелким засранцем – с такими-то родителями!
