Текст книги "Неучтенный фактор (СИ)"
Автор книги: MoonCherry
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 34 страниц)
– Но, Мария, зачем ты так грубо выражаешься? Это же некультурно. Ты девочка и к тому же леди.
– Тебя ебет? Ох, простите, леди Гермиона Грейнджер, что оскорбила вас своим грязнокровным языком. Это такая оплошность с моей стороны. Я хотела сказать: какое вам дело до меня?
– Прекрати, Дюпен Чен. Я по-хорошему к тебе. Хочу подружиться…
– Дружбу не заводят, докладывая о каждом шаге своему декану.
Об еще парочке стычек с Малфоем каким-то чудесным образом становилось известно их декану. И если профессор Снейп назначал отработки, то Маккошка отчитывала ее и снимала так дорого зарабатываемые всем факультетом баллы. Лишь через какое-то время стало известно, что это Грейнджер докладывала о том, как новенькая адаптируется на факультете.
– Но ты могла пострадать. Я беспокоюсь о тебе.
– Совершенно не обязательно. Я не нуждаюсь в вашей заботе. Кстати, тебе доплачивают за кляузы или ты работаешь за идею? И ещё раз стуканешь на меня кошке, то я буду разговаривать с тобой как с Малфоем.
– Дура, – крикнула Грейнджер и поспешила уйти.
***
– Мисс Дюпен Чен, с вами хочет побеседовать член попечительского совета, – остановила ее профессор МакГонагал после обеда. – Это насчёт того гиппогрифа, – добавила она.
Мари без вопросов последовала за женщиной. Ждали ее в кабинете директора.
– Мисс Дюпен Чен, здравствуйте, я Стивен Додж – член попечительского совета. А это мистер Малфой – отец мистера Драко Малфоя, с которым чуть не произошло несчастье на уроке Ухода.
– Да, здравствуйте. И кстати, я до сих пор не получила хотя бы малехонькое спасибо от нашего мистера Малфоя, – с намеком глянула она на представительного блондина, стоящего рядом со Стивеном Дождем.
– Итак, мисс Дюпен Чен, вы как самый непосредственный участник данного происшествия должны рассказать нас все с самого начала. Решается вопрос о сохранения жизни опасному животному, почти напавшему на ребенка.
Мари хмыкнула. Ну, так и есть. Малфой расписал свое почти ранение во всех красках, и его папаша решил разобраться.
– Без проблем. Расскажу все, что хотите. Но учтите, Клювик не опасен.
– Конечно, мисс Дюпен Чен. Так что произошло на Уходе?
– Итак, мы пришли на первое занятие. Профессор Хагрид мировой мужик, ой, вернее замечательный преподаватель. Он очень хорошо ведёт свой предмет и любит его. В книге мы прочли о гиппогрифах, и профессор Хагрид привел нам показать Клювокрыла. Конечно, с первого взгляда он очень страшный. Нам предложили подойти и познакомиться с ним и объяснили, как это следует делать, – Мари особенно выделила слово «объяснили». – Я вызвалась первой. Знакомство прошло как по маслу. Клювокрыл мне поклонился и профессор Хагрид предложил мне прокатиться на нем.
– И что дальше? – поторопился ее мистер Додж.
– Как что? Кто же в здравом уме откажется от того чтобы покататься на гиппогрифе? – излишне импульсивно воскликнула Мари.
– Да. Кто же в здравом уме? – услышала она краем уха хмык мистера Малфоя.
– И как прошла поездка?
– Ох…великолепно, – поспешила исправиться она, натыкаясь на строгий взгляд декана. – Хогвартс просто чудесен, – улыбнулась она молчаливому директору, сидящему за столом и внимательно слушавшему их.
– И когда же случилось это нападение? – начал потихоньку терять терпение мистер Додж.
– А вот дальше все и произошло, – продолжила Мари. – Профессор Хагрид предложил всем желающим подойти и познакомиться с Клювокрылом, – ухмыльнулась Мария.
– И что же? – поднял бровь мистер Додж, конспектирую каждое ее слово.
– Мистер Додж, вы знаете, как подходить к гиппогрифам?
– Конечно, знаю. Я успешно сдал Сов по Уходу в свое время.
– Так вот, сейчас я покажу вам как не нужно. Представьте, что вы гиппогриф, – обратилась она к Доджу. – А я буду мистером Малфоем. Младшим, – девочка скосила глаза на представительного аристократа.
Мари отошла подальше. Распустила волосы для образа и с ленцой скинула сумку на пол.
– Эй ты, глупая птица, держу пари, ты ничуть не опасен. Ты глупый, огромный, уродливый зверь! – Мари постаралась процитировать слова слизеринца, надвигаясь вперед.
– Ну что? – она остановилась у мистера Доджа. – Нужны ещё доказательства? Я вовремя смогла оттолкнуть мистера Малфоя от когтей Клювокрыла и отпрыгнуть сама.
– Да. Все в порядке, мисс Дюпен Чен, – несколько ошарашенный ее напором, заверил член попечительского совета. – Я вам верю. Спасибо за доклад. Обычно мы просим просто воспоминания ученика, но на это нужно разрешение ваших родителей пока вам не исполнилось четырнадцать лет, а они у вас, как нам известно, в другой стране.
О, как. Похоже Северус действительно подсуетился. Она не только наполовину британка, наполовину француженка, она теперь просто иностранная студентка.
– Обращайтесь, мистер Додж, – улыбнулась мужчине Мария. – И Клювокрыл отличное животное достойное жить, как и все прочие. Я бы подумала над поведением кое-кого другого, прежде чем допускать их к урокам, – хмыкнула Мари.
– До свидания, директор Дамблдор, – она помахала ему рукой, прежде чем скрыться за дверью.
========== Глава 18. ==========
Сегодня был первый урок ЗоТИ, который вел не учитель на замену. И профессора Люпина настигла хогвартская карма – он загремел в больничное крыло буквально с первых дней, как показался в замке. Многие стали шептаться о том, что некий Локхарт окончательно проклял должность и теперь на ней и вовсе не задерживаются. Но, как оказалось, все обошлось. Все они расселись за партами в ожидании профессора. Напарницей Мари вновь стала Фэй.
– Здравствуй, ребята. Я профессор Люпин. Учебники можете убрать. Сегодня у нас только практическое занятие, – как можно дружелюбнее обратился к ним мужчина со светло-каштановыми волосами, потрёпанной одеждой, грустной улыбкой и несколькими шрамами на лице. На вид Мари дала бы ему лет сорок – сорок три, но Северус сказал, что они ровесники. А это значит, что ему сейчас было тридцать два – тридцать пять от силы. Выглядел он, скажем так, неважно.
– А теперь пройдёмте за мной. Я покажу вам, что мы будем проходить.
Он вывел их из аудитории и повел вдоль по коридору. Затем налево и направо. Наконец они вошли в старый класс. Там не было парт. Лишь один единственный шкаф и что-то сидящее в нем, судя по тому, как это что-то намеревалось выйти из места своего заточения.
– Кто-нибудь осмелится высказать догадку, что там внутри? – сказал профессор, медленно обходя их группу вокруг.
– Это боггарт, сэр, – выкрикнул Дин.
– Отлично, мистер Томас. А кто мне скажет, как боггарт выглядит?
– Никто не знает, – ответила неизвестно откуда появившаяся Гермиона. Мари потерла глаза. Она была точно уверена, что рядом с Роном никого не было буквально секунду назад. И вот, стоило ей отвлечься на профессора, как мисс кудряшка появилась тут как тут.
– Боггарты это привидения. Они превращаются в то, что человек боится больше всего. Поэтому они такие..
– …Такие страшные, – дополнил ее Люпин. – Отлично, даже я не ответил бы лучше.
Гермиона зарделась от похвалы.
– Боггарты любят темноту. Чаще всего они прячутся в гардеробе, под кроватью, в ящике под умывальником. Одного я даже нашел в футляре от напольных часов. А этот появился здесь вчера. Я попросил директора оставить его для нашего урока.
Ремус Люпин медленно проходил по аудитории, продолжая вещать о предмете их изучения. И почему-то Мари стало неспокойно. Она чувствовала, что ее самый большой страх связан с малышкой Эвой и, победить она его не сможет никак.
– Так вот, боггарт, что живёт в гардеробе сейчас ещё ни на что не похож. Он не знает, кем станет, и кого будет пугать. Как он выглядит – неизвестно. Но стоит его выпустить, он тут же станет тем, кого мы боимся больше всего на свете.
Рядом стоящий Невилл как-то посерел и предпочел отодвинуться подальше.
– А это значит, что у нас перед боггартом есть одно преимущество. Гарри, можете сказать какое? – обратился он к Поттеру.
Гермиона тут же протянула руку, желая ответить, но Гарри все же справился сам.
– Нас здесь много, сэр, – немного рассеянно протянул тот.
– Верно. Поэтому с боггартом лучше сражаться вдвоем или втроём. А заклинание против него очень простое: ридикулус. Нужно сосредоточиться и превратить его во что-то смешное. И боггарт тут же исчезнет. Ну, повторяйте за мной: ридикулус.
Они все хором повторили это заклинание.
– Невилл, подойди ко мне, – кивнул на прячущегося мальчика в толпе профессор Люпин.
Тот побледнел и медленно стал двигаться к профессору.
– Смелее. Ну, Невилл, чего ты боишься больше всего?
Тот что-то промямлил.
– Что? Скажи громче!
– Профессора Снейпа, сэр.
Все засмеялись. Даже Мари фыркнула. Да, Северус умеет нагонять страх людям.
– Да? Не ты один, – фыркнул профессор Люпин. – Невилл, ты вроде живёшь с бабушкой, да?
Когда подросток кивнул, профессор наклонился ближе и что-то прошептал ему на ухо. Тот кивнул.
– Приготовься и раз, два, три.
Замок повернулся и дверь отворилась. Невилл стоял ближе всего к боггарту. Выплывшая черная тень в один момент превратилась в профессора Снейпа. Тот нахмурился и стал приближаться к Невиллу. Тому со второго раза удалось произнести заклинание.
– Ридикулус, – белый луч направился в Северуса и его одежда сменилась на женскую. Зелёное пальто. Красная сумочка и гигантская шляпа с пером.
Невилл засмеялся, как впрочем, и весь класс. Боггарт с шумом залез обратно в темный шкаф и профессор Люпин запер его.
– Отлично. Я хочу, чтобы сегодня вы все попробовали это заклинание. Все, без исключения. Итак, мисс Патил, прошу вас.
Индианка вышла вперёд. Ее страхом оказалась мумия. От заклинания та размоталась и покатилась по полу.
– Мистер Финниган, теперь вы.
Вместо мумии из шкафа вывалилась костлявая ведьма-привидение банши с длинными до пола волосами и зелёным лицом. После заклинания ее голос пропал. Она захрипела, схватилась за горло и под смех Шеймуса скрылась в своем убежище.
– Мистер Томас
Страхом Дина оказалась кровавая рука. После ридикулуса та превратилась в краба и поползла вперёд.
Раскрепостившиеся ученики хохотали и выстроились в очередь. И чем ближе приближалась очередь Мари, тем страшнее ей было. Она чувствовала, что не справится. Боялась, наверное, сильнее, чем Невилл, который вышел первым. Когда впереди нее вышел Рон со своим страхом пауков, Мари стало не до смеха.
– Итак, Дюпен Чен, вы готовы? – улыбнулся ей профессор.
– Нет, – вскрикнула она. – Нет, не открывайте. Мари попятилась назад. Смех в аудитории замолк. Все взгляды обратились на нее. Возможно, потому что это было нетипичное поведение новенькой. Многие привыкли, что именно Мария является главной заводилой не слишком решительных в некоторых местах гриффиндорцев. А сейчас она добровольно признается в своей слабости, тогда как даже Невилл Лонгботтом справился.
– Мария, вы чего? До вас уже вышли ваши однокурсники. Все справились и вы тоже. Давайте, не робейте, – попытался подбодрить ее профессор Люпин.
– Нет. Не заставляйте меня видеть это снова. Я не буду, – твердо произнесла она.
– Но ведь вам нужно отработать это заклинание. Помните, со всяким страхом можно разобраться.
– Но не каждый можно превратить в смех, – возразила Мари, почувствовав на глазах слезы. Ну вот, макияж наверняка весь потек. Но было уже поздно. Дверь медленно отворилась и Мари попыталась зажмуриться. Постепенно бесцветное пятно начало принимать то, чего Мария боялась увидеть больше всего. Крохотное с синюшным трупным отливом тело. Маленькая Эва. Она поднялась и несмотря на то, что в то время говорила плохо, отчетливо произнесла: – “Это ты во всем виновата. Ты убила меня”
Мария обессиленно опустила руку с палочкой, даже не попробовав применить ридикулус. Слезы застилали ей глаза. Она развернулась и выбежала из класса, услышав, что профессор произносит заклинание.
Она не знала куда бежит, да ей было все равно. Ноги несли ее куда-то сами. Из-за слез, Мари не видела куда направляется. И лишь наткнувшись на твердое тело, она остановилась. Сильные руки обняли ее, погладив по плечам. Подняв голову, она увидела Северуса. Оказывается, Мари прибежала в подземелья.
– Что случилось, Мария? Из-за чего этот водопад? – обеспокоено спросил он. Когда Мари не ответила, он наколдовав ей платок.
– Идём со мной.
Они быстрым шагом направились по коридору. Этих тоннелей Мари не видела. Класс зельеварения находился точно не здесь.
– Amarum Absinthium
Картина с молчаливым и хмурым мужчиной отворилась. Северус достал палочку и открыл дверь. Они прошли в просторную и светлую гостиную, правда, оформленную в зелёных тонах.
– Держи. Выпей, – Северус протянул ей зелье. Мари залпом выпила горьковатую жидкость, поняв, что это успокоительное. Спустя пару минут она уже пришла в себя.
– Ну и что случилось? Почему ты плакала, Мария? Тебя кто-то обидел?
– Нет. Попробовали бы эти хрены как-то обидеть. Я бы их сама бы обидела, – она покрутила палочку в руках.
– Тогда, что случилось?
– ЗоТИ.
– ЗоТИ? И? Мне нужно все из тебя клещами вытягивать?
– Мы проходили боггартов. Это приведение принимающее твой самый большой страх.
– Я знаю кто они такие. Спасибо за разъяснение. И что? Ты не справилась? Чего тебе бояться? Пауков или овсяной каши?!
– Нет, – разозлилась Мари. – Ничего вы не знаете. Думаете у таких, как мы только одни страхи существуют. Мумии там, змеи или пауки? Да это же детские сказки. Как будто и в наших жизнях не было бед. Будто у всех до этих пор все было просто замечательно, – уже кричала Мария. – У Невилла родители в больнице, например, пожизненно. А у Гарри на глазах убили всю семью. И это то, что знаю я, спустя всего неделю жизни тут.
– Успокойся, – сильные руки вновь обняли ее. Мари несколько раз ударила его кулаками по спине, прежде чем обмякнуть.
– Извини, Мари. Это было крайне эгоистично утверждать, что тебе нечего бояться. Расскажи мне, чего ты испугалась? Чего ты не захотела видеть?
– Эву, – прошептала Мари.
– Эву? – переспросил Северус.
– Когда мне было пять, Анна вышла замуж. Через год у нее появился ребенок. Евангелина. Я обожала свою маленькую сестрёнку. Она была моим светом. Я мечтала о том, как она вырастет, и мы станем с ней лучшими друзьями. Как я буду играть с ней, и заботится, как стану ей настоящей сестрой и подругой. Но когда мне исполнилось девять, она погибла. Утонула. На моих глазах. Я видела ее белое с синюшным оттенком тело. Видела, как вода вынесла ее на берег. Я ничего не смогла сделать. Ничего. Если бы я раньше заметила, что ее нет рядом. Если бы позвала на помощь. Но нет. Эва умерла.
– Извини, – тихо произнес Северус. – Я не знал. Ты права, дети твоих лет не имеют таких страхов. И даже я не смог бы представить ее… в обличье смеха.
Мари решила не акцентироваться на том, кого он боится увидеть больше всего. Сейчас было не до тайн и личной жизни.
– Да. Но как мне перебороть это? Я хочу забыть, хочу развидеть, хочу перестать бояться. Но не могу.
– Время лечит все, Мария, – просто ответил он. – Нет ничего сильнее времени. Ты поймёшь это. А пока… просто не встречайся с боггартом.
– Спасибо, Северус. Мне полегчало. Наверное, мне пора. Скоро ужин. Да и потом…
– Хочешь, останься у меня. Поужинать можно и здесь. А за уроками сходишь завтра в башню перед завтраком.
Мари обняла его в ответ. Встречаться с однокурсниками ей совершенно не хотелось. И тем более видеть их неловкие и жалостливые взгляды.
В шесть часов они вызвали домовика, и тот принес им отличный ужин. Заодно Мари попробовала попросить его захватить ее пижаму из спальни и учебники. Тикет с готовностью исполнил ее просьбу. И теперь Марии не было смысла тащиться в башню с утра – все уже было при ней.
Пятница обещала быть нетрудным днём. Руны, потом Уход, потом две Трансфигурации.
Проснулась Мари рано. На часах было лишь семь утра. Она неспешно покинула дополнительную спальню, сходила в душ и вымыла, наконец, волосы. Успела высохнуть и даже накрасилась снова. Когда проснулся Северус, она была в полной готовности.
– Доброе утро, Северус. Я пошла на завтрак, – улыбнулась она. – Увидимся вечером. Я забегу на “отработку”, – кинула она.
Отворив дверь, она вышла в коридор. На ее счастье никого в коридоре не было. Но ей не стоило расслабляться. Едва она сделала несколько шагов и повернула направо, как пред ней предстал поток студентов слизеринцев. Оказывается, покои декана находились рядом с гостиной. Мари гордо расправила плечи и, не обращая внимания на редкие шепотки и странные взгляды, прошла мимо них. Как будто, так и надо. И ничего странного в том, что гриффиндорка идёт с утра пораньше от гостиной Слизерина – нет.
– Привет, привет, – она плюхнулась на скамью своего факультета.
– Мария? Где ты была? Мы тебя искали, – на нее насели обеспокоенные девочки. – И ты не ночевала в спальне. И тебя не было в больничном крыле.
– Все в порядке. Я просто засела в заброшенном классе и успокоилась. Там и заснула. Кстати, вы знали, что за партами старых моделей очень хорошо спится? – улыбнулась она. – Вот почему их заменили на новые и жёсткие.
– Но ты в порядке? – обеспокоено спросила Фэй.
– Как огурчик. Спасибо за беспокойство. Обещаю, сегодня буду спать в своей кровати.
Дальше завтрак прошел как обычно. Разве что Мари была голоднее, чем всегда. Видимо это стресс так на нее подействовал.
А в конце трапезы, на выходе из Большого Зала, ее поймал профессор Люпин. В принципе их разговор почти повторил тот недавний с Северусом.
– Простите меня, мисс Дюпен Чен. Я и в самом деле не знал, чего вы боитесь. С моей стороны это было очень глупо и непрофессионально.
– Забейте, профессор. Все в норме. Я снова спокойна и готова рваться в бой, – рассмеялась она, желая прекратить этот утомительный разговор.
– Но все же, если будут проблемы, обращайтесь ко мне. Я всегда вас выслушаю и попробую помочь. Если желаете, можем позаниматься отдельно.
– Буду иметь в виду. Репетитор мне не помешает, – подмигнула она, направляясь дальше по коридору.
========== Глава 19. ==========
– Привет, профессор Хагрид. Как жизнь? – шутливо поприветствовала его Мари.
– Привет, Мари. Все пучком. Я ведь верно сказал? – нерешительно добавил он.
– Бесспорно! – рассмеялась девушка. Она начала учить его некоторым жаргонным словечкам. Мужик Хагрид был ого-го какой, и если бы ему подстричь бороду, надеть косуху, байк у него уже был – Мария случайно заметила его прикрытый брезентом позади избушки, то был бы он вылитым суровым байкером. Тем более, пиво тот, как и все приличные мотоциклисты очень уважал. И, конечно же, как не без клишированного образа любителя котят или щенят?! Вот только их Хагрид обожал драконов. Ну, а что – магический байкер – он на то и магический.
– Как там Клювик? Бедняга не сильно испугался Малфоя? – Хагрид все еще переживал после того самого случая с гиппогрифом, и даже какое-то время решил бросить преподавание, но Мария странным образом сама того не заметившая сблизившаяся с золотой троицей, отговорили его.
– Ты не представляешь, как я тебе благодарен Мари. Ты ведь… ты ведь на сам-то деле спасла жизнь моему Клювику. Если б он ранил этого Малфоя, то все, его папаша бы горы свернул, но казнил моего питомца. А Клювик-то он хороший. Чесслово, – Хагрид не переставал петь ей дифирамбы и за спасение Малфоя, и Клювика и за ее свидетельство, которое повлияло на расследование – дело против Клювокрыла закрыли за неимением доказательств.
– Обращайся, Хагрид, – кивнула Мари. – Я в лес недалеко. Так что не теряй меня.
– Ты эт, аккуратнее будь, Мари. Лес он того, опасен.
Запретный Лес – запретный для всех учеников, тем не менее, активно ими посещался. Естественно, только опушка и только днем, но все таки. Ее же Хагрид предупредил лишь потому, что она еще плохо знает местность и потому что туда могут залететь дементоры (ну, а вдруг).
– Не беспокойся, Хагрид. Я буду в порядке. Пойду фестралов покормлю.
На этот раз еще одной кормилицы этих невидимых коней не было. Поэтому Мари не задержалась на долгое время. А возвращаясь в замок во время очередной пары по травологии, на которые Мария ходила через раз – уж очень скучные занятия там были, да и не спрашивала ее профессор Спраут, она наткнулась на причину своей зубной боли.
– У тебя есть разрешение отсутствовать на занятиях? – слегка чопорно и строго спросила ее кудрявая Гермиона Грейнджер, когда застала спешащую однокурсницу новенькую куда-то прочь от кабинета травологии. Она-то, понятное дело, отсутствовала по просьбе самой мадам Спраут и теперь возвращалась обратно, а вот куда направлялась девушка, что уже вляпалась во столько историй, было неизвестно.
– О, даа, – она остановилась и лопнувший пузырь жвачки, что была у нее во рту, кинула на отличницу странный взгляд. – Да, есть. Вот оно!
Гермиона проморгалась, прежде чем поняла, что вместо письменного разрешения, Дюпен Чен оттопырила ей средний палец. На языке молодежного и скорее даже маггловского сленга это значило “пошла в жопу”. И это было лишь примерным значением.
– Дюпен Чен, ты не имеешь права прогуливать занятия. Ты обязана учиться, зарабатывать баллы и служить примером всему Гриффиндору…
– Видишь мое лицо? – перебила ее третьекурсница, показав на него указательными пальцами обеих рук. – Мне пофиг твое мнение.
Она развернулась и направилась дальше.
– Да ты просто глупая! – в сердцах выкрикнула Гермиона Грейнджер, желая осадить наглую однокурсницу. – Ты не учишься, потому что знаешь, что ты ничего не знаешь, и вечно будешь сидеть в троллях. Как приехала из Франции, так и уедешь оттуда. Будешь вечно неудачницей.
Та развернулась. На ее лице с умело нанесенным черным макияжем мелькнула злая ухмылка. Гермиона сглотнула, намереваясь извиниться, сбежать или на крайний случай вынуть палочку, но ей не потребовалось ничего из этого.
– А знаешь что, Грейнджер? Тебе так хочется выделиться, быть первой, лучшей. Ты стараешься быть правильной. Настоящая староста, заучка. В основном тебя все игнорируют или начинают препираться. Ты считаешь себя лучше, умней, совершенней, чем другие. Ты ответственна. Ненавидишь непунктуальных людей, обожаешь вечно все контролировать, быть ведущей и главной. Но ты не знаешь многого. Если тебя спросят об искусстве, то ты выдашь отчет по каждой из когда-либо написанных книжек об искусстве. Допустим… Микеланджело. О нем тебе, вероятно, известно. Произведения, политическая жизнь, отношения с Папой и даже сексуальная ориентация. Но бьюсь об заклад ты никогда не чувствовала единение с подобным произведением.
Мария буквально на секунду перевела дух.
– Если тебя спросят про одного из прославившихся колдунов, ты выдашь сводку информации о нем, его личной жизни и подружках, не вникая в его личный мир или причины, побудившие его стать тем, кем он стал. Если затронут тему войны, ты, несомненно, процитируешь Шекспира. «Что ж, снова ринемся, друзья, в пролом». Но ты войны не знаешь. Никогда не осознавала, какого это терять близкого тебе человека, наблюдая его смерть, видя его последний вздох и взгляд, молящий тебя о помощи.
– Если тебя спросят о любви, то ты процитируешь сонет, не понимая всей ценности этого чувства. Глядя на тебя, – Мария окинула не читающим взглядом отличницу гриффиндора, которая молча слушала всю ее эспаду, – я не могу сказать, что вижу умного или уверенного в себе человека. Я вижу девчонку, переполненную амбициями, жаждущую признания и славы собственных заслуг. А еще в глубине души перепуганную магглорожденную малышку, впервые попавшую в сказочный мир, оказавшийся отнюдь не сказкой. Ты – гений, никто и не спорит. Но никто не понимает твоей глубины. Поэтому ты решила, лишь взглянув на меня, дать свою собственную оценку моей жизни. Прочитав в книге инструкцию, ты решила действовать. Разве вся ты и твоя жизнь – в этой книжке? Лично я…я плевать хотела на все это, потому что, знаешь, ты не можешь научить меня ничему, что нельзя прочесть в этих гребанных книжках.
– Я не..
– Ты хочешь говорить о себе, о том, кто ты такая. Хочешь поставить меня на место. Это становится интересно. Не тебе одной, правда же? Я вступаю в эту игру. Но сейчас ты осознаешь, что сама против этого. Ты не хочешь терять свой пьедестал, на который возвела сама себя же. Ты в ужасе. В глубине души. Ну что же, твой ход.
Дюпен Чен махнула черными как смоль волосами и поспешила прочь, уже не обращая никакого внимания на ошарашенное выражение лица однокурсницы. Гермиона Грейнджер осталась стоять посреди коридора, так и не произнеся ни слова. Отчего-то юная ведьма чувствовала свою вину. А еще действительно в глубине души осознавала, что француженка права. И теперь Гермиона Грейнджер выбрала себе противницу. Причем опасную в своей увлечённости и желании победить любой ценой.
***
Девушка еще больше углубилась в деревья, ища глазами призрачных коней. У нее в сумке уже лежало слегка испорченное для них мясо. И, конечно же, она не удивилась, на этот раз, обнаружив склонившуюся блондинистую макушку на поляне. В этот раз на ней была обувь и теплая одежда.
– Здравствуй, Луна.
– Привет, Мари, – отрешенным голосом добавила девочка.
– Что, нарглы так и не вернули твои вещи? – спросила она для поддержания разговора.
– Почти все, – обрадованно воскликнула она. – Хотя… даже странно. Обычно они играют с ней весь год. И только перед самым поездом отдают.
– Может они поумнели? Или решили пошалить с другими? – предположила Мари.
– Да. Может быть. Они ведь такие, – пожала плечами блондинка, гладя склонившуюся за угощением лошадь.
“Да, такие”. Мари до сих пор помнила, как тем же вечером за ужином расспросила своих о девочке по имени Луна. Все пожимали плечами, пока не услышали кличку полоумная. Девочка была с Рейвенкло. Второкурсница. Подруга сестры Рона – Джинни. Мари тогда славно поболтала с рыжей второкурсницей. Девочка рассказала, что Луна стала странной после смерти мамы. В школе ее все обижают и прячут ее вещи, смеются над ней, даже кличку придумали обидную. На самом деле, Полумна и сама иногда ведёт себя будто сумасшедшая, только вот даже Джинни не знает – притворяется она или в действительности такая. Эти ее серьги, вымышленные животные, журналы вверх тормашками, очки с цветными стеклами и общий чуть неряшливый внешний вид.
В любом случае, Мария решила как-нибудь поговорить с однокурсницей из Рейвенкло – Падмой, чтобы та узнала, что на самом деле происходит с Луной. После пары древних рун, Падма рассказала ей все, что знала сама. Над странной блондинкой шутят ее соседки по комнате и мальчишки с ее курса. Иногда старшие. Они считают классным, что она бродит по замку и ищет свою одежду или обувь. Они иногда ещё портят ее эссе, забирают чернила и пергамент. Луна никогда не жалуется и ничего не делает обидчикам, поэтому все и продолжается.
Тогда Мари решила действовать своим способом. Она стащила оборотное зелье у Северуса и украла волосинку с головы Луны. Предварительно отправив девочку к любимым ею фестралам, Мария выпила зелье. Она впервые была в гостиной другого факультета. У нее был всего лишь час. Она споро нашла “свою” спальню и вошла внутрь. Пробормотав Акцио, Мари призвала большинство своих вещей. Все они вернулись к хозяйке от нерадивых соседок и некоторые из соседних спален. Из тех кроватей и сундуков откуда повылетали краденые вещи, Мари наложила на них неприятное чесоточное заклятье. Она часто применяла его к Доминик, когда та уж слишком нарывалась.
Пока в гостиной было мало народу, Мари прошла и мужскую башню – как хорошо, что лестницы, ведущие туда, не превращаются для девочек в горку. Там она повторила свой фокус.
А спешно выходя из гостиной, чуть не наткнулась на саму Полумну. Мари пришлось в срочном порядке бежать от башни. И, конечно же, в самый неподходящий момент ей попался Северус. Причем столкновение было неизбежным. А действие зелья кончалось.
– Мисс Лавгуд, минус… – начал тот
– Северус, это я. Пошли скорее, – Мари чуть ли не за руку дернула его в пустой класс, оказавшийся кладовкой.
– “Я” это? – с сарказмом спросил он ее.
– Да, блять, я это я, – фыркнула она, наконец-то отдышавшись.
– Мария Дюпен Чен, а теперь немедленно рассказывай, почему ты бродишь под обороткой по замку, бегаешь по коридору и я почти уверен, украла у меня зелье? – похоже ее сленг узнаваем даже под другой личиной. Может Северус был прав и ей стоит немного изменить свое поведение? Да, нет. Бред все это.
– Нуу… я… это все для дела.
– И позволь спросить, что это за дело такое, которое привело тебя в мой личный запас зелий и к тому же в котором замешана мисс Лавгуд? – поднял бровь Северус, глядя, как постепенно его дочь принимает свою внешность. Ее мантия также подвергшаяся заклятию смены цвета, уже вновь обрела красно-золотой оттенок.
– Ну, ты же знаешь, что Луну называют Полоумной. Я встретила ее однажды и она гуляла без обуви по холодной земле. Тогда-то я все и выяснила, – принялась тараторить Мария. – Ее однокурсники отнимают ее одежду и прячут, а она ищет. Девочка ничего не делает обидчиками и все сваливает на каких-то, – она поморщилась, – нарглов. Короче, можешь считать, что во мне взыграли мародерские наклонности с примесью Робина Гуда и я решила им отомстить. Пробралась в гостиную Рейвенкло и вернула все вещи Полумны, ну и, естественно, наложила кое-какое заклинание на ее обидчиков. А потом почти наткнулась на Луну, поэтому и побежала, – выдохнула она.
– Я, конечно же, понял абсолютно все, – прокомментировал он. – Твоя речь была столь грамматически правильна и выговаривала ты все окончания, поэтому мне не составило труда все разобрать. А, если серьезно, то, в целом, я понял, что ты решила вступиться за девочку, которую обижают ученики. Ну, что ж… это похвально. Даже если для этого нужно было красть дорогое зелье. В следующий раз, если твои мародерские наклонности позовут тебя вершить подвиг, можешь посоветоваться со мной. Я бы дал это зелье просто так.
– Северус, я все верну, обещаю, – поклялась Мари. – Это же Луна. И если бы я пожаловалась профессору Флитвику, то Луну начали бы обижать сильнее. Я знаю – ябед никто не любит.
– Знаю, – медленно произнес он, задумавшись над чем-то своем. Мари хотела бы сказать, что все это произошло на благо, как открывшаяся дверь им помешала. В дверном проеме показалась профессор МакГонагал.
– Северус? Мисс Дюпен Чен? Что вы здесь делаете? – она внимательно оглядела полутемный и пыльный класс. – Ученики мне сообщили, что видели тебя и некую девочку с неопознаваемого факультета и предположили… впрочем ладно. Конечно же, они всегда шутят, но я решила проверить, кого ты выбрал в жертвы на этот раз? И, как я посмотрю, я пришла вовремя.
– Минерва, я провожу воспитательный процесс и мне явно не нужна помощь, – он выразительно глянул на дверь, но декан Гриффиндора проигнорировала его намек. Если она не вмещается, то Гриффиндор может лишиться очень много баллов. Ведь, несмотря на ходящие слухи о любимице Северуса Снейпа, он терпеть не мог красно-золотой галстук и строго судил их нарушителей.
