Текст книги "Неучтенный фактор (СИ)"
Автор книги: MoonCherry
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 34 страниц)
Были у Сириуса и кузины. Три сестры. Старшая Беллатрикс ныне носила фамилию Лестрейндж и теперь отдыхала в Азкабане. Зато ее портрет на гобелене был. Мари не знала, как выглядит эта женщина сейчас, но в молодости была невероятно привлекательной. Если сама Мари завьет кудри и сделает соответствующий макияж, то вполне себе сможет походить на одиозную кузину Сириуса. Второй сестрой была выжженная с гобелена Андромеда ныне Тонкс. Ее дочь Нимфадора «назовешь меня так и умрешь» Тонкс, знакомая самой Мари еще до поступления в Хогвартс, являлась самым неуклюжим аврором и молодым членом Ордена. Зато она была метаморфиней и обладала первоклассным талантом менять свою внешность по желанию. И, наконец, третья сестра на данный момент носила имя Нарцисса Малфой. Сириус был в родстве с Драко. Впрочем, на самом деле это было неудивительно. Чистокровные рода часто смешивали свою кровь.
А пока взрослые, мельком появляющиеся в доме по делам Ордена, советовали Поттеру не волноваться, поскольку в Международном статуте о секретности совершенно точно есть пункт, разрешающий применять волшебство для спасения своей жизни, миссис Уизли в последующие дни находила для них массу работы. Вооруженные палочками, хотя вначале женщина пыталась настоять на ручной уборке в угоду закона, подростки очищали помещение за помещением. На очистку одной гостиной ушло три дня. После гостиной настала очередь столовой на первом этаже. Когда в буфете там обнаружились пауки размером с блюдце, Рон быстро вышел налить себе чаю и не возвращался часа полтора. А после близнецы не преминули наколдовывать ему пауков под дверью. А вот весь фамильный фарфор с геральдическим украшением и девизом Блэков Сириус бесцеремонно побросал в мешок, и такая же участь постигла старые фотографии в потускневших серебряных рамках. Те, кто был на них изображен, пронзительно вопили, когда разбивались покрывавшие их стекла.
Этого Мария понять не могла. Северус почти также презрительно относился к роду Принц, но он гордился им, хотел быть его частью, не говоря уже о самой Марии. А вот последний оставшийся Блэк, кажется, наоборот желал стать магглокровкой или просто не иметь никаких связей с семьей. Но девочка ничего не говорила на этот счет. Это тараканы Сириуса и ему с ними бороться. Впрочем, гриффиндорка, однажды наткнувшись на чердаке на Кричера – домового эльфа, ударила его тряпкой, сказала прекратить называть магглокровкой и попросила припрятать все блэковские вещички для потомков. Эльф хоть и продолжал бубнить, однако одобрительно посматривал на «единственную приличную нечистокровную гостью древнейшего и благороднейшего дома Блэк».
***
– Кто здесь? – Мари выставила палочку вперед на неизвестного нарушителя ее ночного спокойствия. Сама девушка находилась на верхнем этаже-балконе. В соседнем помещении жил Клювокрыл.
– Эмм, Мари, это я, – раздалось негромкое бормотание.
– Красавчик? Почему не спишь?
– Я хотел поговорить. О Гарри. Завтра слушание и я боюсь…
Мария находилась здесь по такой же причине. А еще ждала запоздавшую по неизвестной причине сову от Северуса. День назад Сириус и Гарри наконец-то встретились с их адвокатом лично, чтобы скорректировать показания. Роновы аргументы понравились Альберту Вагнеру и он даже пообещал поспособствовать в дальнейшем обучению талантливого парня. От чего Молли пришла в неописуемый восторг, как и сам Рональд – он нашел в себе то, в чем превосходил братьев. Но тем не менее тревога не отпускала их.
– Он справится, Рон, – Мари положила руку ему на плечо и ободряюще сжала. – Ты молодец. Мистер Вагнер не зря это сказал.
– Спасибо. А если Гарри все же исключат? А еще отец. Ты же слышала, что Фадж в Министерстве просто свирепствует: никто не должен иметь никаких связей с Дамблдором. Там сейчас «Дамблдор» – ругательное слово. Они думают, он просто зря мутит воду, когда заявляет, что Сам-Знаешь-Кто возродился. А отец он хороший конечно, но если он скажет что-то в поддержку Гарри и Дамблдора…
– Рон, успокойся, – улыбнулась Мария, глядя на неуверенного подростка. – Все будет хорошо. Взрослые сами разберутся со своими делами. Я уверена, твой отец очень умный человек и на рожон не полезет. А Гарри защитит наш адвокат.
– Но я не…
Мария подалась вперед и прикоснулась губами к его теплой щеке, сама не зная почему. В этой темноте все становилось таким запретным и сладким, что побороть искушение оказалось невозможным. И даже поцелуя в щеку оказалось достаточно, чтобы смутить обоих подростков. Хотя Мария и не понимала причины своего поведения. Она и раньше целовалась с мальчиками. Но Рон, над которым она подтрунивала несколько лет, вызывал неопределенные чувства. Он… нравился ей?
– Спокойной ночи, Рональд, – прошептала она ему на ухо, прежде чем стремительно выскочить из полутемной комнаты.
***
– Меня оправдали! – это были первые слова Гарри, когда он вошел в дом, через входную дверь, громко ею хлопнув.
Вернулся он в два пополудни, но ребята уже не спали часов с шести утра. Гермиона принялась паниковать, едва только проснулась.
– Гарри, скажи все, что там было. Ну же, – стала торопить подруга парня, а тот лишь посмеивался.
В итоге миссис Уизли разогнала толпу и первым делом усадила Поттера за стол, тот накинулся на еду. Когда трапеза подошла к концу, Гарри позвал Сириуса и начал свой рассказ.
– Мария, ты была права с самого начала. Адвокат мне был необходим.
Повисла тишина.
– Мистер Уизли проводил меня к телефонной трубке, где я встретился с мистером Вагнером. Мы отправились в Министерство Магии. Оно находится под землей! Представьте себе только.
– Гарри, не издевайся. Расскажи лучше, как все прошло, – не выдержала напряжения Грейнджер, ударив парня ладошкой.
– Хорошо, – улыбнулся Поттер, откидываясь на спинку кресла, наслаждаясь любопытными взглядами друзей. – Мы прибыли в Министерство на час раньше. Мистер Вагнер сказал, что в таких ситуациях это необходимо. И представляете, едва мы только прошли проверку палочек, как нас останавливает какой-то волшебник и твердит, что заседание перенесли.
– Как так?
– Но это нарушение закона!
– Вагнер усмехнулся, да так, что я чуть сам не испугался. Он задолго понял о том, что так все и будет. Судьей выступал сам Фадж. А зал у нас был номер 10. Там всегда собирался полный состав Визенгамота и судили преступников. И ради какого-то вшивого нарушения несовершеннолетнего они также вызвали весь состав. Фадж думал, что я не приду вообще, а потому был готов заранее вынести приговор. Но мистер Вагнер начал с порога: «Уважаемый Министр неожиданно видеть вас на дисциплинарном слушании школьника, да еще и собрать весь состав Визенгамота. Как будто преступника судите».
Джинни ахнула, подходя ближе. Даже близнецы перестали вертеться.
– Это он в точку попал, – заметил Фред.
– Фадж криво усмехнулся и добавил про измененное время заседания. Тогда мистер Вагнер начал свою обвинительную речь. Оказывается, никто не имел права переносить время заседания в день заседания. Лишь за три дня до него. Тогда на этого разряженного петуха стали коситься все члены комиссии. Меня усадили в кресло в центре зала. «Подсудимому вменяется в вину нижеследующее то, что он сознательно, намеренно и с полным пониманием незаконности своих действий, получив ранее по сходному поводу письменное предупреждение от Министерства магии, второго августа нынешнего года в девять часов двадцать три минуты вечера произнес заклинание Патронуса в населенном магглами районе и в присутствии маггла, что нарушает статью «С» Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних от тысяча восемьсот семьдесят пятого года и раздел тринадцатый Статута о секретности, принятого Международной конфедерацией магов».
Поттер передразнил голос Министра, который зачитывал обвинения.
– Я практически ничего не говорил. Сначала меня спросили я ли Гарри Поттер, где проживаю и действительно ли применял магию. Я все подтвердил. Тогда Фадж уже было хотел сказать, что я виновен, как Альберт вновь взял слово. Он как защитник несовершеннолетнего волшебника выступил против этих обвинений. О, Рон, мистер Вагнер упоминал множество твоих аргументов. Спасибо!
Рыжеволосый подросток просиял и вновь принялся слушать друга. Мария и Рон сознательно не встречались глазами с самого утра.
– Во-первых, было доказано, что маггл является моим родственником, у которых я жил, а значит о волшебстве ему было известно. Закон не запрещает родителям магглорожденных быть свидетелями колдовства своих детей и посещать с ними магические места. Я видел, как недовольно кривится Фадж и не мог сдержать улыбки. Так ему и нужно.
– Но Министр не успокоился. Он стал настаивать на том, что я колдовал незаконно. Мне уже присылались предупреждения ранее. Тогда Альберт лишь посмеялся и заявил, что сотрудники министерства болваны, которые работают, сложа руки. На втором курсе – он взял мои воспоминания, колдовал Добби. Присяжные подтвердили это. А значит, я не был виновен в первом проступке. На третьем курсе это была стихийная магия. Тетку Мардж сдули в тот же вечер. За стихийную магию детей не наказывают. И Фадж и присяжные это знали. Если бы я колдовал этим летом специально, меня бы уже не имели права вызывать на слушание, – самодовольно добавил Поттер.
Мари похлопала в ладоши.
– А потом начались дементоры. Альберт так и сказал: «Согласно положению «А» Указа о взятии на службу магических существ категории ХХХХ от тысяча восемьсот двадцать пятого года и раздела тринадцать Магического законодательства, дементоры напрямую подчиняются Министру Магии и доверенным ему лиц. Магические существа не имеют права покидать вверенную им территорию без прямого приказа. А теперь скажите, Министр, почему вы хотите убить моего несовершеннолетнего подопечного?»
– Так и сказал? Кошмар, – всплеснула руками миссис Уизли.
– Потрясающе! – прошептал Рон, найдя себе новый объект для подражания. Вот, кто действительно имеет власть даже над Министром.
– Присяжные зашептались, недовольно поглядывая на разом побледневшего Министра. И тут в полной тишине, которая наступила вслед за словами Вагнера, колдунья, сидевшая справа от Фаджа, встала со своего места. Она выглядела какой-то очеловеченной жабой: сама толстая, кожа дряблая, лицо рыхлое, шеи, кажется, вообще нет, глаза круглые и немного навыкате. Фадж тут же предоставил слова своей первой заместительнице – Долорес Джейн Амбридж.
– «Я уверена, что неправильно вас поняла, мистер Вагнер», – сказала она с жеманной улыбкой, не сделавшей, однако, ее большие круглые глаза менее холодными. – «Так глупо с моей стороны. Но на одну маленькую секундочку мне почудилось, будто вы предполагаете, что Министерство магии приказало кому-то напасть на этого подростка!»
– Она издала смешок, от которого волосы у меня на затылке встали дыбом, – пожаловался Гарри. – Вместе с ней засмеялось еще несколько членов Визенгамота. Но при этом было совершенно ясно, что ни одному из них вовсе даже не смешно.
– Альберт смотрел на нее прямо, ничуть не смутившись и не испугавшись последствий. «Ах, дорогая Долорес, что вы, вам совершенно не послышалось. Я сказал то, что имел в виду. Дементоры подчиняются только приказам, исходящим из Министерства магии. Это факт. Неделю назад двое дементоров напали на Гарри и его двоюродного брата. Это тоже факт. Отсюда логически вытекает, что кто-то в Министерстве приказал им совершить это нападение». Тогда Амбридж надулась, словно самая настоящая жаба и покраснела, будто дядя Вернон в гневе. Фадж пытался убедить присяжных о том, что никаких дементоров не было, но мистер Вагнер вызвал свидетельницу – соседку миссис Фигг. Она хоть и сквиб, но видит дементоров, а еще ощутила их влияние. Если бы это не помогло – воспользовались бы моими воспоминаниями в очередной раз.
– И что случилось дальше, Гарри? – к мальчику придвинулась Джинни, да так близко, что почти уткнулась своим вырезом на тонкой кофточке с хорошо оформившейся грудью ему в лицо. Мари прикусила губу, наблюдая флирт малышки Джинни и то, как Поттер заерзал, пытаясь перевести взгляд на шкаф позади Джинни.
– Фадж стал вспоминать мои школьные проступки, например, ситуацию с Сириусом. Но Вагнер заверил, что Министерство не имеет права исключать учеников Хогвартса. Альберт стал настаивать, что Фадж самым прямым образом нарушает законы. «Законы можно и поменять!» – свирепо заявил Фадж. Тогда мой адвокат заявил, что, похоже, сам Министр меняет их на каждом ходу. Ведь он до сих пор не объяснил то, что суд начал разбирать такие мелкие вопросы, как использование волшебства несовершеннолетним, полным составом. Некоторые волшебники заерзали, как будто им стало неудобно сидеть. А лицо Фаджа приобрело цвет темного кирпича.
– Дело осталось за малым, – довольно потянулся Поттер. – Началось голосование. За мое исключение голосовали Амбридж, Фадж и еще несколько человек, но их было меньшинство. Все остальные сделали верный выбор. С таким видом, точно в горле у него застряло что-то крупное, Фадж оглядел всех судей, потом опустил руку. Два раза глубоко вздохнул и голосом, полным сдавленной ярости, произнес: «Так, хорошо, очень хорошо… Оправдан по всем пунктам». Альберт отсалютовал сидящим волшебникам, подмигнул мадам Боунс и поспешил попрощаться. Но он шепнул мне на ухо, что если я пожелаю, то подам в суд на него за превышение его полномочий.
– Гарри, это то, что нужно. Надеюсь, ты согласился? – восторженно выкрикнул Джордж, получив подзатыльник от матери.
Поттер смутился и отрицательно покачал головой. Ему показалось это бессмысленным. Ведь несмотря на все утверждения Фаджа, дементоры могли подчиниться Темному Лорду. А суд они все равно выиграли.
– О, Гарри, это здорово, – принялась обнимать Гермиона довольного, как кот Поттера.
– Я горжусь тобой, мой юный падаван, – похлопала Мария Гарри по плечу самой последней из всех. – Ты выучил этот жизненный урок.
Этим же вечером мама Молли, которую с подачи той же Джинни стали называть все дети, живущие в доме №12 на Площади Гриммо, устроила грандиозный пир. Среди гостей присутствовал и Северус. Мария не сводила с него взгляд, а после, когда он поднялся из-за стола, поспешила следом.
Гермиона Грейнджер, наверное, единственная, кто не потеряла бдительность. Девушка нахмурилась, наблюдая за тем, как противоречивая во всех смыслах девушка уходит следом за злобным профессором зельеварения, о которых уже ходило столько шуток в стенах Хогвартса. Так неужели все это правда?
========== Глава 39. ==========
Комментарий к Глава 39.
Кажется, я уже определилась с пейрингом. Многие мои знакомые одобрили его. Так что – кому не нравится, можете не читать)
Арты самоделки с Марией и Луной.
https://www.pinterest.de/pin/694539573762243844/
https://www.pinterest.de/pin/694539573762243876/
https://www.pinterest.de/pin/694539573762243864/
– Гарри, это было потрясающе! – в купе ворвалась светловолосая хаффлпаффка Сьюзен Боунс. – Моя тетя так смеялась, когда вернулась с заседания. Ты правда умеешь вызывать патронуса?
Девочка, не спрашивая разрешения, уселась на свободное место и принялась болтать с Поттером. Тот расплылся в улыбке и принялся отвечать на ее расспросы. Джинни недовольно скосила на нее глаза, скрестив руки на груди. Ох, это первое подростковое чувство. Сама Мария старательно отводила взгляды от ее брата. Впрочем, и тот не жаждал поддержать разговор.
– Гермиона, так как поживает Седрик? Я слышала, что он сдал десять Жаб. Великолепный результат. Вы еще общаетесь?
– Конечно, общаемся, – немного чопорно ответила девушка, получившая от профессор МакГонагал значок старосты и теперь гордившаяся им. – Вчера он написал, что устроился стажером в отдел своего отца. Должность не ахти какая, но ведь и он совсем недавно закончил Хогвартс.
Рональд на радость своей матери тоже получил золотой значок, но восторга это у него вызвало не так много, как у Грейнджер. Подкреплено это было тем, что юношу просветили о том, какие обязанности его ожидают. Сам он хотел активнее заняться квиддичем или “подтянуть некоторые предметы до приличествующего нормальному волшебнику уровня” – опять таки со слов подруги, для дальнейшей ориентации в будущем. Впрочем, уже к сентябрю Уизли смирился с этим фактом и даже стал планировать наказания для подпевал Малфоя.
Достав из сумки, перекинутой через плечо пилочку, Мари подточила и без того аккуратные ногти, посмотрела в окно, прислушалась в который раз к рассказу Гарри и зевнула. Разговор как-то не клеился. Вернее, Поттер был единственным, кто наслаждался вниманием Сьюзан. Хотя всего неделю назад страдал о том, что будет, если Чжоу начнет встречаться с другим.
– Рон! Привет, как у тебя дела? – неловко повисшую тишину прервал звонкий девичий голос. Мария подняла голову. В дверях стояла Дорея Фрэнсис Медоуз, потомственная хаффлпаффка. – В этом году ты совсем не навещал нашу семью. Миссис Уизли запретила? Раньше мы виделись чаще…
Она накручивала локон светлых волос на палец и как-то призывно улыбалась. А Рон…
Рон тут же оказался у дверей и явно оказался смелее Гарри. Потому что, рыжеволосый парень впервые в жизни как-то по-новому приосанился, ухмыльнулся, и интригующе проронил:
– Если бы я знал, что ты меня ждала, я бы обязательно нашел время навестить тебя.
Мария недоверчиво выгнула бровь. Ей не послышалось? Рон, что, кокетничает с ней? Дорея явно смутилась, но тем не менее сделала шаг ближе к Рону, оказавшись достаточно близко, чтобы смотреть ему в глаза и ее грудь оказалась в поле его зрения, и едва слышно прошептала:
– Теперь знаешь…
– Да мы теперь все знаем, – неожиданно язвительно вставила Мария, при этом удивляясь этому, словно услышала себя со стороны. Медоуз нахмурились и перевела взгляд на нее. Гермиона оторвалась от своей книги. Даже Гарри изумлённо воззрился на друга.
– Здесь стало слишком душно, – фыркнула она, поднимаясь с сидения. – Пойду прогуляюсь.
Мария прошла сквозь дверь купе, задев плечом Медоуз. Великий Мерлин! Она только что приревновала Рона. Рона, мать твою, который не умеет вести себя за столом, увлекается квиддичем и с недавних пор юриспруденцией, ненавидит учиться и любит шахматы. Рона, которого так весело было дразнить. Рона, с которым после недавнего недопоцелуя, она старалась не встречаться глазами. И сейчас только что повела себя как ревнивая petit imbécile (дурочка). Кошмар! Интересно, где-нибудь ещё есть свободное купе, где не нужно будет смотреть в глаза свидетелям ее позора и как-то оправдываться?
Но несколько соседних купе этого вагона были заняты сплошь старшекурсниками, малышами и целующейся парочкой. С ними тоже не хотелось сидеть. Зато в соседнем вагоне да ещё и совершенно свободном купе, сложив нога на ногу в гордом одиночестве сидела Полумна Лавгуд. Просияв скорой находке, Мария протиснулась внутрь.
– Не против, если я посижу здесь? – развела она руками. Благо школьная мантия уже была на ней и возвращаться резона не было. – Поттер принялся источать свои феромоны на Боунс. А потом и к Рону заявилась Медоуз. Нет, ты только представь, Медоуз. И такая: ах, почему ты меня не навестил, я скучала. И он конечно же начал заигрывать с ней, – беззлобно фыркнула Мария. – В общем, стало душновато.
– Ты что приревновала его? – Луна распахнула свои удивительно синие глаза и поддалась вперёд. Мария смутилась.
– Нет, конечно. Я никогда не ревную, – она махнула гривой волос, стараясь выкинуть из памяти этот нелепый случай, и плюхнулась рядом с Луной. – Что у тебя нового?
– А мы с папой ездили в Аргентину. Он поймал летучего змея, а я сделала пару рисунков. Хочешь посмотреть? – откликнулась Луна, откладывая свой журнал в сторону и благоразумно прекращая зыбкую тему.
– Почему нет? С удовольствием, – Мари пододвинулась совсем близко, отчего бедра девушек соприкоснулись. И в груди стало тепло. Что это? Но Луна уже вытащила из сумки папку с пачкой пергамента. На них были замечательные наработки. Луна очень красиво рисовала. Мария не была у нее в гостях, но сама блондинка рассказывала, что изрисовывает дома стены краской. Наверное, там тоже невероятно красиво.
– Очень здорово, Луна. Я не говорила, что у тебя талант? – она прикоснулась к её гладкой щеке и провела по ней пальцем.
Четверокурсница в синей мантии отчего-то смутилась и отвела взгляд. А Марии стало забавно. Смущать Луну было интересно.
Прошло уже несколько часов. Мимо проехала тележка со сладостями, где девушки купили несколько тыквенных кексиков, шоколадных лягушек и чай. Прошли старосты, проверяя порядок в поезде. У них были рэйвенкловцы. Луна закончила новый набросок. Мари удивилась, услышав, что подруга хочет рисовать ее, но не смогла ей отказать. Черты фигуры на пергаменте были узнаваемы, но для полноценной картины было ещё далеко. Мысли о Роне и Медоуз больше не волновали Мари. Скорее воспоминания о своей глупой реакции вызывали смех. Мария бы выкурила сигарету, но рядом сидела Луна. При ней демонстрировать ещё одну плохую привычку не хотелось. А вот заботиться – наоборот.
Она не отрываясь смотрела на Луну, которая в свою очередь сосредоточено изучала пейзаж за окном. «Красивая… Мерлин, до чего же она красивая, но почему, почему я стала это замечать?!» Когда именно это началось? Этот вопрос начал терзал Марию все лето, все те бессонные ночи, что она ворочалась в постели, пытаясь выгнать образ подруги из головы и болезненные мысли, связанные с ней, пыталась переключить свое внимание на других людей. Да, Луна практически с первых дней пребывания в Хогвартсе стала ближе всех к ней. Лучшая подруга? Да, можно было сказать и так. Марию обижало и раздражало то, как другие смотрят на нее и смеются. На самом деле Полумна была самой тихой, самой нежной из всех, кого она только видела. И она так тепло относилась к ней самой, видела ее истинное лицо под слоем косметики и сарказма. Луна была теплой, мягкой и родной. Рона было весело подкалывать, над Гарри смеяться и помогать словно глупому братцу, а вот Луну… Луну хотелось обнимать и довериться ей беззаговорочно. Обнимать… Может быть, с этого все началось?
Полумна Лавгуд стала первой девочкой в жизни Марии, кого она обняла не с целью пожалеть, как это было с Флер в Шармбатоне, и не с целью пофлиртовать. Луна стала ее отдушиной, ее лучиком счастья. С ней было тепло и спокойно. С ней хотелось зарыться в теплый плед и пить сливочное пиво. С ней ощущался дом. Если бы Мари решила создать патронус, то эмоции связанные с Луной там обязательно были бы.
Она отвернулась, стараясь прогнать эти тревожащие душу мысли. Луна ее друг. И только. В этом нет ничего такого. Правда же?
Когда бессонная ночь дала о себе знать, Мария зевнула, наверное, раз в десятый. Полумна вновь читала журнал и вела себя так, будто ее не было рядом. Возможно, она тоже размышляла о чем-то своем. И несмотря на то, что в купе была свободна соседняя лавка, Мари склонила голову на плечо Луны. Та не возмутилась. Поэтому девушка, вдохнув свежий парфюм подруги, прикрыла глаза. Все-таки поезда утомляют. Пускай аппарация противна, но скорость для нее все еще останется решающим фактором. И как только Мария отметит свое семнадцатилетние, то сразу же сдаст экзамен. Это была ее последняя здравая мысль.
Очнулась девушка от приятных ощущений. Ее волосы перебирала теплая тонкая рука. Она открыла глаза и успела отметить, что уснула на Луне, но сейчас ее голова покоится у нее на коленях. Сама Лавгуд похоже продолжала заниматься тем же, чем и до этого: читала журнал своего отца, и ее рука автоматически поглаживала волосы подруги.
Мари слабо улыбнулась и прищурила глаза. Вставать не хотелось. Поезд все ещё продолжал движение. Колени подруги были мягкие и удобные. Губы Луны едва слышно шевелились, будто бы она пыталась запомнить что-то. «Интересно, целовать ее тоже будет так волнительно?» Эта мысль опасно всколыхнула сознание Марии. О чем она думает? Луна не должна знать и доли того, что крутится в ее голове. «Мы подруги. Подруги и только».
Ситуацию спас Драко Малфой.
– Эй, лунатичка и… Дюпен Чен, – сразу скис тот. Оскорблять Лавгуд было привычно – та не скажет и слова в ответ. А вот если это услышит ее защитница тире почти его кузина, Малфою было несдобровать. Уж очень его раздражали ее жалящие заклинания и едкие слова.
Мария, не отрывая головы с колен, подняла вверх обе руки. А точнее средние пальцы.
– Малфой, здесь нет твоего любимчика Поттера. Он в соседнем вагоне. Если хочешь устроить сеанс горячих переглядок, иди дальше.
Его напарница фыркнула. Драко закатил глаза, цыкнул на старосту Паркинсон и вновь обратился к Мари:
– Дюпен Чен, а где же ты потеряла свою гоп компанию? Ты же всегда хвостиком таскалась за своим рыжим неудачником. Ну и как мы могли забыть про Поттера?! – растягивая гласные почти гнусаво произнес блондин.
Мари все-таки уселась прямо, посмотрела на слизеринца несколько секунд, а потом засмеялась. Марию всегда это развлекало. Даже у мистера Малфоя не было такой богатой палитры негативных гримас, как у его сына. Иногда Марии казалось, что Драко большую их часть скопировал у Северуса. А от того это выглядело ещё более комично.
– Драко, милый, не переживай, твой Поттер только твой. Теперь отныне и навсегда. Больше никаких матримониальных планов на мистера самые “обаятельные лживые глаза Хогвартса”. Кстати, признайся, ты давал интервью Белинде Блидвудсток? Она явно решила продолжить дело Скитер.
– Да как ты смеешь. Ты, поганая… – рявкнула вдруг Паркинсон, в защиту своего друга.
– Поганая кто, Паркинсон? – сорвалась Мария, вскочив на ноги. – Ну же договаривай. Или ты трусишь? Прячешься за мужскую спину и гадишь исподтишка? Этому учат в Слизерине?
– Грязнокровка, – вскинула голову Паркинсон, распаленная ссорой. Малфой, что странно, вмешиваться не стал. Похоже знал, чем все закончится.
– По тонкому льду ходишь, сучка, – чуть ли не прошипела Мария, отвыкнув за прошлый год от таких оскорблений. – Не смей звать меня магглокровкой, грязная дура. В моих жилах течет кровь сильного чистокровного рода, и я не собираюсь этого скрывать. А вот то, что тебе не даётся трансфигурация, большая часть заклинаний и даже травология это, конечно, признак чистокровности. Браво, – она едко захлопала в ладоши.
– Паркинсон, успокойся. И ты, Дюпен Чен, иначе сниму с вас баллы. В Хогвартсе, – довольно грозно заметил Малфой-младший, в кой-то веки не встав на сторону однокурсницы. С Мари ссориться себе дороже. К тому же она почти родственница. И больно бьёт.
– Драко! – недоуменно воскликнула слизеринка.
– Адье! Поттер в соседнем вагоне, – рассмеялась Мари и захлопнула дверь купе.
Луна внимательно смотрела на нее не издавая ни звука. А потом просто улыбнулась. Так просто, словно и не была свидетельницей почти грубой драки. Так, словно могла лишь она. И за это Мария как никто другой ценила Полумну Лавгуд.
Малфой таки отыскал Поттера и сказал ему пару ласковых. Вернее, их перепалка началась ещё в поезде, а закончилась уже на платформе, когда большинство учеников разъехалось в каретах. Осталась последняя. Туда уже запрыгнула Мари и подала руку Луне.
– Как ваше романтическое свидание с Малфоем? Ничего? – ухмыльнулась он, когда все остальные, включая Невилла залезли внутрь, и фестралы потянули карету к замку. Пришлось немного потесниться, отчего бедра Луны опять касались ее ног, но это не приносило дискомфорта.
– Свидание? Ты издеваешься? Да Малфой просто, просто, как ты вообще с ним общаешься? Кстати, вы ведь общаетесь, – обвинительно ткнул в нее пальцем Поттер.
– Хмм. И что?
– Но его отец же… Пожиратель, – понизив голос произнес Гарри, хотя все в компании, наверное, знали об этом от самого Гарри, который видел мистера Малфоя на кладбище.
– Мистер Малфой не причинит никому вреда, – Мария была готова поклясться в этом. Потому что это твердил Северус, а ему она доверила бы свою жизнь. И, наверное, выделила это слишком ясно, потому что больше вопросов не последовало.
– Кстати, где Боунс? Ей надоело слушать про твои подвиги? – хохотнула она, переводя тему. Хаффлпаффки в карете не было. И даже в поезде она больше её не видела.
– Ханна стала старостой. А Сьюзен убежала помогать подруге. Рон и Гермиона тоже ушли в купе старост. К нам подошёл Невилл и мы остались втроём. А потом была Чжоу, – упадническим тоном добавил он.
– Прости, Гарри. Я действительно не знал об этом, – покаянно и скорее всего в который раз повторил Лонгботтом, сжимая в руках горшок со странным растением.
– Мари, представляешь, Невиллу подарили момбили… в общем вот это вот, – Джинни ткнула пальцем в растение. – Невилл пощекотал его пером и то обдало всех нас вонючей слизью. А в это время в купе вошла Чанг.
– Гарри, не расстраивайся, она ещё с тобой заговорит, – попытался успокоить друга Рон.
А вот Джинни было весело. Она была рада, что соперница не стала интересоваться классным, по ее мнению, парнем. Правда, сама Джинни ещё скорее всего не подозревала, что влюблена в Гарри. Пока она лишь хотела его внимания.
Вяло поддерживая беседу, подростки доехали до школы. Самой обсуждаемой новостью меж тем была: почему Хагрид перестал встречать детей. Неужели он уволился? Вместо него первокурсники вручались профессору Грабли-Дёрг, которая в прошлом году уже заменяла Хагрида на несколько недель.
В Большом зале им пришлось разделиться. Луна помахала приятелям рукой и поспешила за свой стол. Мария села с гриффиндорцами. Вдоль столов в воздухе плавали свечи, освещая серебристых призраков, во множестве сновавших по залу, и учеников, которые оживлённо переговаривались, обменивались летними новостями, выкрикивали приветствия друзьям с других факультетов, разглядывали друг у друга новые мантии и фасоны стрижки. И вот Гарри вновь оказался в центре внимания. Когда он шел мимо, некоторые ученики наклонялись друг к другу и перешёптывались. Сам Поттер стиснул зубы и постарался вести себя так, словно ничего не замечает и ему ни до чего нет дела.
Парвати и Лаванда тут же поздоровались с Гарри, и по их виду было понятно, что они перестали перемывать ему косточки лишь мгновение назад.
Гриффиндорская троица села рядом и стала строить свои предположения насчёт Хагрида, потому что его за преподавательским столом также не оказалось. Их размышления прервали открывшиеся двери и длинная вереница испуганных новичков, возглавляемая профессором МакГонагалл, которая несла табурет с древней Волшебной шляпой.
– Разошлась она что-то в этом году, – сказал Рон, удивлённо вскинув брови, когда наконец волшебное творение Годрика закончило свою песню. Она призвала к объединению.
– Не то слово, – полушепотом согласился Гарри. За каждым словом старшекурсники перешёптывались и недоуменно переглядывались. Обычно Волшебная шляпа ограничивалась описанием качеств, которые требуются от новичка для зачисления на тот или иной факультет, и своей роли в решении его судьбы.
