Текст книги "Книга 1: Рональд Уизли и новые близкие люди (СИ)"

Автор книги: Митриллина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

====== Ночь, которая изменила всё ======

– Да вы, что, с ума все посходили?!

Этот визгливый крик отчаяния вырвался у самого сдержанного мага, от которого никто никогда грубого слова не слышал. Он последним ворвался в комнату, светлую, чистенькую, обставленную как детская. Там уже находились пятеро колдунов в чёрных плащах с капюшонами. Все тяжело дышали, и по их виду было понятно, что они только что участвовали в серьёзной волшебной стычке. Один из них, высокий, с мощными плечами, стоял на коленях, спиной ко всем остальным, между двумя детскими кроватками.

– Ты это с’час про кого сказал, а? – он резко обернулся на крик.

Его несомненно волчья морда с окровавленной пастью быстро принимала вид человеческого лица. Он встал и угрожающе обвёл взглядом всё ещё жёлтых глаз хищника переглядывающихся волшебников.

– Эй, вы, кто тут с ума сошёл? Ты, Долохов? Или ты, Розье? Может, ты, МакНейр? Или ты, малыш Роули? А-а… Малфой Безупречный… – голос Фенрира Сивого, оборотня-по-убеждениям, стал едва ли не мурлыкающим, но от него исходило столько угрозы, что все названные колдуны невольно попятились. Кроме как раз того, к кому он обратился последним, Люциуса Малфоя. Стройный волшебник с длинными, ухоженными платиново-белыми волосами, сейчас бледный лицом почти как его волосы, крепко держал фамильную трость с рукоятью в виде змеиной головы (в этой трости была волшебная палочка) и направлял её на оборотня. Его серые глаза блестели как дамасская сталь. Миг отчаяния прошёл. Губы сжались в решимости.

– …Так что ты там сказал, Люциус? Мы с ума посходили? – Фенрир вытер окровавленный рот. Теперь было видно, что позади него на своих кроватках лежали два рыжеволосых мальчика лет десяти. Мёртвые. Из комнаты этажом выше слышался детский плач.

Он продолжил:

– Ты опоздал, пришёл позже всех. И пропустил почти всё веселье. Но не ты ли сам только что сражался с Артуром, а? И Молли-бешеная не в тебя ли чуть не попала заклятьем? Кто, скажи-ка, прикрыл твою аристократическую… э-э… спину? Малыш Роули, МакНейр и, на минуточку, я, Ваше благородие.

Фенрир с шумом втянул воздух и рявкнул:

– Долохов, МакНейр, притащите-ка сюда оставшихся «господ» Уизли, я не могу спокойно слушать этот писк!

МакНейр сделал шаг к двери, но остановился, оглянувшись на остальных.

– Сивый, с каких пор ты тут командовать стал? – осклабился Долохов, привалившись к стене. – Я, например, ничего не имею против, пусть себе малютки развивают лёгкие.

– Почему никто не остановил его?! – слегка повысил голос Малфой, обводя взглядом остальных. – Мы, что, теперь и с детьми воевать будем?

– Ну, там же совсем кроха была вместе с этой… с мамашей Уизли… – промямлил самый юный из всех, Торфинн Роули, он был бледен и, похоже, изо всех сил боролся с тошнотой. – Я, например, и не заметил, кто в неё попал… А мамаша тогда словно озверела…

– …При чём тут дети, Фенрир? – почти спокойно сказал Люциус. – Мы же собирались только допросить Артура и Молли.

– Ну, и много ты узнал бы от них, Малфой? – рыкнул оборотень. – Эти предатели вашей колдовской крови всё равно ничего бы не сказали, если бы не угроза их драгоценному выводку.

– Одно дело – угрожать, и совсем другое – убивать. Тем более теперь, когда родители мертвы. А мы так и не узнали, почему Лорд не вернулся из Годриковой Лощины. Я теперь, – так же, как и вы, наверняка, – не чувствую его силу. Петтигрю мог оказаться предателем… Кого из Ордена мы могли допросить?! Беллатриса с командой отправилась к Лонгботтомам. Фенрир, с тебя придётся спрашивать, если она принесёт от них хоть какую-нибудь информацию, в отличие от нас!

– Кто спрашивать-то будет… – криво ухмыльнулся Сивый, махнув мощной ручищей, на которой длинные ногти всё ещё казались волчьими когтями.

– Ой, да брось, Люциус, – лениво процедил Долохов. – Чего ты взвился из-за каких-то спиногрызов… Эти пацаны уже большие, они могли бы что-нибудь рассказать о нас. А малявка всё равно бы сдохла без мамки. Так что, – он хохотнул, – можно сказать, мы поступили благородно, избавили девчонку от мучительной смерти в Рождество. Ну, а те, которые там, наверху… Ну, пусть Сивый порезвится, – пожал он плечами.

Тут заговорил самый старший из присутствующих, Циан Розье. Он не так давно потерял сына, Эвана, и, пожалуй, больше всех злился на Орден Феникса. Его уважали все Упивающиеся Смертью, и даже сам Лорд Воландеморт ценил его как одного из первых своих приверженцев. Он собирался лично допрашивать старших Уизли, но, когда всё пошло не так, как планировалось, и завязалась драка, именно он старался нанести им последний удар.

– Надо возвращаться. Может быть, мадам Лестрейнж действительно принесёт известие о нашем Лорде. Сивый, довольно с тебя. Люциус прав, с детьми воевать – последнее дело. Кто из Уизли остался?

– Персиваль, ему пять лет. Близнецы Фредерик и Джордж, этим три года. И Рональд, этому полтора, – отчитался Уолден МакНейр, всегда хваставшийся отличной памятью.

– Малыши, – кивнул Розье, – даже память им не надо стирать. Уходим. Если им повезёт – выживут. Ну, а нет… – он пожал плечами и первым вышел из комнаты.

Остальные медленно последовали за ним. На лестнице детский плач в четыре голоса слышался громче. Люциус Малфой шёл последним, он то и дело передёргивался: его единственному сыну, Драко, тоже вот-вот должно было исполниться полтора года…

…Трое волшебников неприметной внешности в пыльно-серых плащах приблизились к старинному ухоженному особняку. Хотя перед оградой всё было засыпано снегом, за нею – конечно, не без помощи магии, – по-прежнему царило лето, а снег, волшебный, тёплый, нетающий, кокетливыми шапочками лишь украшал кусты и зелёную изгородь. Прибывшие маги пошли по чистенькой аккуратной дорожке к парадной двери, на которой висел традиционный рождественский венок из плюща, усыпанный маленькими золотыми и серебряными шариками. Один из них вздрогнул и выхватил волшебную палочку, заслышав шорох среди фигурно подстриженных кустов возле дома. Другие тоже остановились, насторожившись. Но почти сразу же все трое выдохнули с облегчением и одинаково усмехнулись: из кустов неспешно выплыл… белый павлин, поковырял лапкой землю, что-то величаво склюнул и столь же гордо, не обращая внимания на людей, удалился.

– Интересно, кто у кого научился так себя вести? – пробормотал один визитёр, остальные понимающе ухмыльнулись.

Они, теперь уже с серьёзным видом, все достали волшебные палочки. Один взошёл на крыльцо и постучал. Дверь открыл эльф-домовик и подозрительно уставился на них.

– Хозяина позови.

Эльф так же молча захлопнул дверь, но через пару минут она распахнулась снова. Люциус Малфой, в нарядном праздничном одеянии и с неизменной тростью, предстал перед визитёрами.

– Чему обязан, господа? – холодно осведомился он, выставленные волшебные палочки даже не удостоились его взгляда.

– Вы – мистер Люциус Малфой?

– Излишний вопрос, господа. Вы прекрасно знаете, что я – Люциус Малфой.

– Таковы правила, сэр. Попрошу передать мне вашу палочку и проследовать с нами. Министр Магии желает задать вам пару вопросов.

Мистер Малфой почувствовал, как предательски ослабели его колени, и быстро оглянулся. В глубине холла, возле двери, ведущей в гостиную, стояла его супруга, Нарцисса, и держала на руках их единственного сына. Красивая молодая женщина с праздничной высокой причёской, в нарядном изумрудно-зелёном платье, прижала к себе малыша и впилась взглядом в мужа. Она сразу поняла, что на пороге стоят вовсе не гости, пришедшие поздравить с Новым годом. Это арест. Она ужаснулась выражению беспомощности на обычно спокойном, бесстрастном лице супруга и ещё крепче прижала к себе сына. Люциус отвёл взгляд и шагнул за порог, на его лице вновь была маска надменного спокойствия. Он аккуратно закрыл за собой дверь своего дома и, не глядя, как лакею, подал одному из волшебников, тому, кто стоял ближе, свою трость. Через мгновение все четверо дезаппарировали.

– …Так что же вы можете сказать в своё оправдание, мистер Малфой? – бесстрастно сказала дородная дама в строгой чёрной шёлковой мантии. Тщательно уложенные короткие рыжеватые с проседью волосы обрамляли лицо с правильными чертами, а взгляд своей твёрдостью, так же, как глаза – своим цветом, был похож на коричневые с золотыми искрами крупные авантюрины её серёг и броши. Министр Магии Миллисента Багнолд восседала за массивным столом, Люциус Малфой стоял напротив неё, утопая по щиколотку в персидском ковре, за ним возле двери замерли две горгульи-охранницы, притворяясь статуями, но их глаза настороженно блестели, следя за каждым движением беловолосого мага.

«Отрицать. Всё отрицать… – лихорадочно думал Малфой. – Заклятие Подвластия… О да, я был под Заклятием Подвластия… Это мой единственный шанс, убедить министершу… Только бы поверила. Я должен убедить её. Иначе… Ладно я, но Нарцисса и Драко… Сто пятьдесят тысяч гремлинов, ради безопасности моей семьи я готов… Лгать, унижаться… Да НА ВСЁ готов!»

Сменив выражение лица на раскаяние и страдание, Малфой тихо сказал:

– Госпожа Министр… Я понимаю, оправдываться мне глупо, но… Прошу вас, прошу учесть, что я не по своей воле действовал… Они… угрожали моей семье, они наложили на меня Заклятье Подвластия…

– То есть, вы утверждаете, что творили ваши… – она перебрала несколько листов пергамента перед собой и передёрнулась, – …бесчинства против воли?

– О да, именно так, – горячо кивнул Люциус, – они заставили меня! Я не ведал, что творю. Сейчас, когда Тот-кого-нельзя-называть исчез, Заклятье спало, я… Я раскаялся, я сам пришёл к вам, я никуда не сбежал и не стал прятаться. Я покорно ждал, пока ваши сотрудники не пришли за мной, я добровольно следовал за ними и не сопротивлялся.

– Мистер Малфой, – покачала головой мадам Багнолд, – вы принадлежите к одному из древнейших и благороднейших магических родов не только Британии, но и всей Европы… Вы богаты и уважаемы. Вы пользуетесь огромным влиянием. Неудивительно, что именно вы оказались для Тёмных сил желанной добычей. Было весьма безответственно с вашей стороны не предвидеть этого и не защититься самому, либо не попросить защиты у нас.

– Вы совершенно правы, мадам, – великолепный актёр, Люциус Малфой изобразил теперь муки раскаяния не только лицом, но и голосом.

– Что ж, с вашим прошлым всё более-менее понятно. Поговорим теперь о вашем будущем. Присаживайтесь, – указала она на кресло, которое само собой пододвинулось к столу Министра.

Малфой понял, что, похоже, возмездие откладывается, и почтительно сел на край кресла.

– Вам известно, сэр, что несколько дней назад сторонниками Того-кого-нельзя-называть были совершены нападения на две семьи волшебников?

– Да что вы?! – очень натурально изобразил удивление Люциус. – О Мерлин… Что произошло? Кто-то погиб?

– Лонгботтомы, Фрэнсис и Алиса… Они живы, но, право слово, лучше бы умерли, – нахмурилась Министр. – И Уизли, Мэри и Артур. Вот они погибли.

– О нет… А дети? У них же, как мне известно, были дети?

– Маленький Невилл, к счастью, гостил тогда у бабки. А вот юные Уизли…

Люциус склонил голову, словно сдерживал слёзы, быстро провёл рукой под глазом и глухо спросил:

– Неужели из них никто не уцелел?

– Вообще-то, четверо выжили. Их едва удалось спасти. Кто-то подбросил записку в Лечебницу святого Мунго. Если бы не это, детишки неминуемо погибли бы от голода, холода и страха… Вот, собственно говоря, в этом и будет ваш шанс на оправдание, мистер Малфой.

Люциус с искренним, на этот раз, непониманием взглянул на мадам Багнолд.

– Вы можете доказать, что не были сознательно причастны к деяниям Того-кого-нельзя-называть, взяв под опеку одного из сирот Уизли.

– О! А какие варианты…?

– Боюсь, никаких, – хлопнула по бумагам на столе ладонью Министр, – либо вы опекаете одного из детей, чьи родители были убиты вашими, кстати, сообщниками, пусть даже и бывшими, либо… Вряд ли я смогу убедить Визенгамот в вашей невиновности, сэр.

Малфой понял, что Министр права, выхода у него нет.

– Кого я должен взять?

– Самого младшего, Рональда Билиуса. Старшего заберёт к себе мистер Скримджер, он собирается его усыновить. А с близнецами нам придётся подождать, – усмехнулась мадам Багнолд, – они, как самые горластые, подхватили сильную простуду и побудут пока в лечебнице. А у вас, как мне известно, к тому же сын примерно этого же возраста. Через пару дней мы подготовим и пришлём вам график посещений министерских представителей, дабы мы могли быть уверены, что с Рональдом всё в порядке.

Решив, что он ещё легко отделался, Люциус встал и поклонился Министру:

– Мадам, я даю вам слово Малфоя в том, что приложу все усилия, чтобы вырастить Рональда Билиуса Уизли достойным волшебником, – и прибавил про себя: «… в отличие от его родителей».

…Люциус Малфой снова стоял на крыльце собственного дома, он постучал и теперь в ожидании нервно помахивал тростью, которую ему вернули. Позади него переминалась пожилая помощница лекаря из лечебницы св. Мунго, она держала на руках ребёнка. Малыш с любопытством вертел рыжей головёнкой, разглядывая всё вокруг. Домовый эльф, который открыл дверь, низко поклонился, едва не вонзив в порог длинный острый носик, и забормотал:

– Хозяин… Добро пожаловать домой, хозяин…

– Добби, быстро позови госпожу! – отрывисто сказал Люциус. – Живо!

Домовик скрылся, и почти сразу же на пороге появилась Нарцисса.

– Да, дорогой?! – воскликнула она и замерла, увидев, что муж не один. Всё это время она провела в волнении за судьбу супруга, да и за свою судьбу тоже. Видя, что он вернулся, что он не арестован, она испытала огромное облегчение, но почему с ним какая-то женщина и какой-то ребёнок?

– Возьми мальчика, Цисси, – спокойным тоном сказал Люциус.

Она послушно протянула руки, и женщина со словами: «Ну-ка, маленький, иди на ручки к этой красивой тёте!» передала ей ребёнка. Малыш посмотрел на «красивую тётю» круглыми голубыми глазёнками и доверчиво прижался к ней, крепко обхватив за шею. Супруги Малфой вошли в дом. Дверь закрылась, снаружи послышался хлопок аппарирования. Люциус широким шагом прошёл в гостиную, Нарцисса с рыжим мальчиком на руках проследовала за ним, не сводя с супруга взгляд.

– Ты объяснишь, что происходит? – дрогнувшим голосом спросила она.

Он молча уселся в кресло, всё так же вертя в руке трость, вздохнул и обвёл глазами богато обставленную комнату, словно уже и не думал увидеть её вновь. Супруга села на диван и сказала негромко, но требовательно:

– Люциус, отвечай! Что тебе сказала Министр, и почему этот ребёнок в нашем доме?

«Этот ребёнок» тем временем тихонько трогал пальчиком выбившуюся из причёски светлую прядь волос Нарциссы. Он вёл себя очень спокойно, видимо, ему нравилось ощущать прохладные руки и гладкую ткань платья «красивой тёти». Затем он заинтересовался яркой блестящей серьгой. Люциус долгим взглядом смотрел на рыженького мальчика, потом взглянул в голубые глаза жены, вздохнул и сказал:

– Он теперь будет жить у нас.

– Почему?

– Это условие Министерства. Пока с ним всё в порядке – они будут считать меня… невиновным в сознательной поддержке нашего Лорда.

– О Мерлин… Но, хотя бы, кто он, ты знаешь?

– Рональд Билиус Уизли.

– Нет, – вскрикнула Нарцисса, прикрывая рот ладонью.

– Да, – мрачно кивнул её супруг, и добавил: – Ну, хотя бы, он чистокровный…

Тут он внезапно рявкнул: «Добби!»

Рональд Билиус Уизли вздрогнул, тихонько всхлипнул и прижался к «красивой тёте». Нарцисса укоризненно глянула на мужа и крепче обняла малыша. Примчался домовый эльф.

– Добби! – чуть потише сказал Люциус. – В комнате мастера* Драко поставь ещё одну кроватку и… ну, и всё, что нужно сделай: этот мальчик… Мастер Рональд будет теперь жить здесь. И остальным домовикам передай. Всё, п’шёл вон.

Комментарий к Ночь, которая изменила всё Действие происходит между Рождеством и Новым годом, то есть, 27-30 декабря 1981 года.

*Мастер – вежливое обращение к мальчикам-аристократам в Англии.

====== Пятый день рождения ======

Наступило первое марта, весна только-только началась. Рональду сегодня исполнялось пять лет. Он ещё не очень понимал важность и торжественность этого события, но ему ужасно нравилось, как преображается обычно строгий, чопорный Малфой-манор: в столовой большой стол был накрыт не обычной, белоснежной, скатертью, а нарядной, с золотыми узорами, обивка золочёных стульев тоже поменяла цвет на радостный ярко-оранжевый. По стенам в столовой и гостиной были развешаны разноцветные воздушные шары, и ещё множество шаров сами по себе плавали в воздухе, лениво опускаясь к полу или поднимаясь к потолку. Их так весело толкать руками или ногами…

Нарядные господа на портретах в гостиной укоризненно качали головами и поджимали губы, когда виновник торжества, наряженный в голубой, под цвет глаз, костюмчик с белоснежными (пока ещё) воротником и манжетами, проносился галопом по комнате, прыгал по диванам и креслам, весело лупил по воздушным шарикам, которые не лопались, а разлетались прочь, возвращаясь потом на место. Но когда рыжеволосый ураганчик уносился в другие комнаты, портреты украдкой улыбались ему вслед. Дверь в столовую домовикам пришлось запечатать заклинанием, чтобы шустрый мастер Рональд не увидел раньше времени праздничный торт и подарки. Наконец, Рон набегался и свалился на диван в гостиной. Чета Малфоев спустилась по лестнице и появилась на пороге. Люциус в безупречно сидящем тёмно-фиолетовом костюме и парчовой жилетке, выглядел торжественно и убийственно элегантно, в галстуке посверкивала изумрудами глаз платиновая булавка-змея, такая же змея обвивала кольцом средний палец руки, державшей неизменную трость. Он спокойно смотрел на мальчика, и под взглядом его графитово-серых глаз Рон покраснел и сел на диване, сложив чинно руки на коленях, а потом встал и наклонил голову, вспомнив, как следует приветствовать родителей. Из-за спины супруга появилась Нарцисса, она сегодня выглядела так, как нравится Рону: длинные белые волосы распущены, платье голубого атласа в точности того же тона, что цвет её глаз (и глаз Рона, кстати, тоже), длинные серьги и колье ослепляют роскошными крупными камнями падпараджи*. Она подошла к мальчику, пригладила назад его длинные волнистые рыжие волосы и поцеловала в лоб:

– С днём рождения, дорогой!

– Спасибо, мамочка, – сказал Рон и добавил тихонько, бросив быстрый взгляд на мистера Малфоя: – Ты сегодня самая-пресамая красивая…

Она улыбнулась и коснулась прохладными пальцами его щеки. Люциус подошёл к нему тоже и положил руку на плечо:

– Поздравляю, Рональд.

– Спасибо, отец.

– А где Драко? Рон, пойди, приведи его!

– Он сказал, что не хочет идти, – прошептал Рон и закусил губу.

Нарцисса тотчас же шагнула к двери:

– Подождите, я сама его приведу.

…Насупившийся Драко, такой же беловолосый, как родители, да и вообще он был уменьшенной копией отца, и даже одет был сегодня в костюмчик такого же, как у него, цвета, сидел, обхватив колени, на своей кровати и всхлипывал. Нарцисса тихо вошла в детскую и села рядом.

– Что с тобой, милый? Почему ты не хочешь праздновать вместе с нами?

– Да-а, Рона вы любите, а меня нет!

– Мерлин Великий… – мать с тревогой коснулась лба сына ладонью, тот сердито мотнул головой. – Драко, ради всей магии на свете, скажи, почему ты так подумал?!

– Вы ему ме… метлу… по…дарили-и-и! – разрыдался он. Нарцисса обняла и прижала к себе сына.

– Милый, но ведь у него день рождения. Ты же знаешь, на день рождения всем всегда дарят подарки. У тебя тоже скоро будет день рождения, и у тебя тоже будут…

– …А метлу? Вы подарите мне метлу?

– Ну, конечно! – она вытерла ему глаза. – Всё, не надо плакать, и пойдём разрежем для Рона торт… И, кстати, как ты узнал про метлу для Рона? Ты заглянул в подарки?

Драко кивнул.

– Милый, это некрасиво, смотреть подарки до того, как их подарили, тем более, если они не для тебя. Подарок – это радость и сюрприз. Обещай, что больше так не будешь, Драко.

– Да, мамочка, я больше не буду… Но пока у меня нет моей метлы, Рон же даст мне покататься на своей?

– Конечно, милый! Вы же братья. Особенно, если ты вежливо попросишь. Ну, идём!

Драко сразу же успокоился, он твёрдо знал, что родители никогда не обманывают: если сказали, то так и будет. Вместе с матерью он спустился в холл и вбежал в гостиную с криком: «Рон, пойдём скорее, там та-акой торт!» Мальчики, взявшись за руки, побежали в столовую и остановились на пороге при виде роскошно накрытого обеденного стола и двух столов поменьше: на одном лежали подарки в больших ярких коробках, а на другом возвышался трёхъярусный торт. Сверху торт украшали пять золотых свечей, а по среднему ярусу разгуливали пять игрушечных красных драконов. Рон в восторге подбежал поближе к торту, обернулся, сияя счастливыми глазами, к чете Малфоев.

– Спасибо, мамочка! Спасибо, папочка!

Тут же лицо его приобрело виноватый вид, но отец, который не разрешал обычно называть себя как-то ещё, на этот раз не нахмурился неодобрительно, а даже слегка улыбнулся и кивнул. Мать же продолжала безмятежно улыбаться.

– Драко, Рональд, – сказал Люциус, – скомандуйте драконам зажечь свечи.

Мальчики радостно хлопнули в ладоши, и дракончики выдохнули пламя на свечки. Семейство Малфоев ещё немного полюбовалось на торт, а потом они сели за стол.

…Прошло несколько месяцев, и вот Малфой-манор вновь был украшен в честь дня рождения, пять лет исполнилось Драко. Этот виновник торжества всегда стремился походить на отца, поэтому он не носился по дому, а чинно сидел в комнате, ожидая, когда его позовут… Ну, насколько чинно может сидеть пятилетний ребёнок, даже потомственный аристократ? Конечно, он ёрзал и подпрыгивал в нетерпении! Рональд, тем временем, опять бегал повсюду, но на этот раз, на правах старшего брата, он проверял, всё ли достаточно хорошо и красиво устроено. Затем его подозвала Нарцисса, сегодня выглядевшая так, как подобает аристократке до кончиков ногтей: высокая причёска, ни локончика не выбивается, закрытое длинное зелёное шёлковое платье и завораживающей красоты платиновый изумрудный гарнитур: кольца, серьги, колье и даже диадема.

– Дорогой, ты уже положил на стол подарок для брата?

– Ой, а я не знаю, что ему подарить, – опечалился Рон, но тут же встрепенулся: – Нет! Я знаю! Я сейчас!

Он помчался за своей игрушечной метлой (которая, тем не менее, летала совсем как настоящая, не поднимаясь, правда, выше полуметра над землёй), с которой почти не расставался с самого дня рождения. Драко, разумеется, тоже на ней катался, но только после того, как уверил Рона, что не сломает её. Мальчик схватил метлу и выскочил из дома.

…Когда Нарцисса вошла к мужу в кабинет, чтобы спуститься вместе к праздничному обеду, она к величайшему своему удивлению обнаружила, что тот… смеётся, – вот Мерлин свидетель, смеётся! – стоя у окна.

– Дорогой? – встревоженно позвала она с порога.

Люциус подошёл к ней, всё ещё продолжая улыбаться, даже легчайший румянец виднелся на его щеках.

– Что с тобой? – вопросила она.

– Ты не представляешь, что вытворял Рональд!

При этих словах Нарцисса забеспокоилась ещё больше, но Люциус понял её волнение, взял руку жены в свои, успокаивающе сжал и поцеловал.

– Да всё в порядке, – усмехнулся он, – я просто с полчаса наблюдал, как этот рыжий демонёнок на своей метёлке гонялся по лужайке за павлинами!

– И что?

– И ничего. Догнал, конечно! Полхвоста оборвал! – вспомнив увиденное, Люциус чуть снова не засмеялся. – Ну, не полхвоста вообще-то… Два больших пера выдернул. Наверняка, хочет одно подарить Драко.

– Ну, раз тебя это так обрадовало, пожалуй, намекну ему, что… отец, – тут женщина быстро взглянула в лицо мужа, – тоже хочет павлинье перо на день рождения…

– Неплохая, вообще-то, мысль, – кивнул он и обнял жену. – Похоже, нам удастся позабыть, кто он такой. Ты, я смотрю, давно забыла…

– Зато ты не забыл. Люциус, мальчики скоро вырастут. Начнут спрашивать… И что ты будешь им отвечать?

– Отвечу, не волнуйся. Идём! Очень хочу посмотреть, как Драко обрадуется собственной метле… и павлиньему перу.

…Конечно, младший Малфой очень обрадовался метле (которая, к тому же, была красивее и дороже, чем метла Рона – но дети, разумеется, этого не заметили, они вообще не знали, что любая вещь для Драко была хоть на сикль, но дороже, чем вещь для Рона), но зелёные игрушечные драконы и свечи на торте обрадовали его не меньше, а перо от брата он вообще взял с собой за стол и вертел его так и сяк, пока отец не сделал ему замечание. Тогда Драко привязал перо к хвосту своей метлы.

…Нарцисса Малфой обожала своего сына, Драко, но мальчик настолько походил внешне на отца, что и в поведении изо всех сил стремился быть таким, как он. Люциус же, хоть и любил свою семью, настолько привык скрывать чувства под маской равнодушия на людях, что и в собственном доме нечасто эту маску снимал. Драко всё больше становился и в этом похож на отца… Ну, а Рон, который внешне сильно отличался от Малфоев, и в поведении, несмотря на воспитание, оставался иным: более открытым, более искренним, более… живым.

Прекрасным летним утром Нарцисса сидела на скамье возле дома, с улыбкой наблюдая, как играют мальчики. Засев по разные стороны зелёной изгороди, они наколдовали каждый по горсти светлячков, красных – у Рона, зелёных – у Драко, и заставили их сталкиваться в воздухе под «предводительством» игрушечных драконов. Люциус наблюдал за семьёй из окна кабинета. Он увидел, как Рональд, которому надоела игра, подбежал к матери и крепко её обнял. Лёгкий вздох сорвался с губ Малфоя-старшего. Потом он увидел, что Драко, который сначала замер, словно борясь с собой, потом тоже бросился к скамейке и обнял брата и мать. Нарцисса, не зная, что муж наблюдает за ними, гладила и целовала обоих детей. Люциус, видя счастье своих родных, глубоко вздохнул и отвернулся от окна. Он ни на минуту не забывал, что с помощью малыша Рона Уизли Министерство Магии и Орден Феникса держали его семью в заложниках. Но также он понимал, что этот мальчик, словно весёлый огонёк костра в ночи, оживляет, согревает и освещает мир вокруг себя… Тот мир, который только и был у него: семью Малфоев.

Комментарий к Пятый день рождения *падпараджа – редкий и дорогой сорт сапфира, драгоценный камень розово-оранжевого цвета.

====== Хогвартс ждёт! ======

Несмотря на несколько двусмысленное теперешнее положение семьи Малфоев в магическом сообществе, они вряд ли могли жаловаться на резко сузившийся круг общения, потому что всегда вели достаточно замкнутый образ жизни. Тех сторонников внезапно исчезнувшего Лорда Воландеморта, которые не пожелали прикинуться «невинными агнцами», или не смогли это сделать достаточно убедительно, как Люциус Малфой и ещё некоторые (Уолден МакНейр, Торфинн Роули, например), заключили в тюрьму Азкабан, другие рассеялись и попрятались. Судьба самого Тёмного Лорда оставалась никому не известной, почти все волшебники считали его погибшим после нападения на семью Поттеров в Годриковой Лощине, хотя многие, в том числе и Малфои, в глубине души были уверены, что Лорд просто прячется, и всеми силами постарается вернуться. Но ничто не могло бы заставить их высказать эту уверенность вслух.

Вот это и отравляло уже десять лет внешне спокойную жизнь Люциуса Малфоя, потому что по возвращению Лорда пребывание в его семье Уизли-младшего стало бы большой… нет, даже так: БОЛЬШОЙ проблемой для всех. Но «бывший» Упивающийся Смертью, а теперь снова уважаемый и влиятельный член магического сообщества предпочитал пока не слишком задумываться об этом. Почти целыми днями он пропадал в Министерстве Магии, с помощью своего дара убеждения и, разумеется, почти неистощимого счёта в Банке волшебников Гринготтс, укреплял связи и приумножал число прислушивающихся к его мнению людей. К тому же, новым Министром Магии стал Корнелиус Фадж, давний его знакомый, что, конечно же, было очень неплохим поводом возобновить с ним дружбу.

Его супруга Нарцисса тем временем занималась домашним образованием сыновей. Они не только научились читать, писать и считать, но и познакомились с историей магической Британии и с ролью в ней фамилий Малфоев и Блэков. Драко на лету запоминал все даты и ему нравилось играть на рояле. Рон полюбил каллиграфию и очень неплохо рисовал, даже портреты. Также они часами летали на мётлах, теперь у них уже были настоящие спортивные модели. Дружба таких непохожих, как по внешности, так и по характеру, братьев крепла не по дням, а по часам. Конечно, как мать и предупреждала, мальчики очень рано обеспокоились своей непохожестью, и Люциусу пришлось собрать в кулак всю свою волю и сдержанность, чтобы объяснить причину этого Драко и Рону. Но именно благодаря тому, что тайна пребывания Рона Уизли в семье Малфоев была открыта мальчикам довольно рано (разумеется, не вся тайна!), у них было время свыкнуться и принять её, и более не обращать на неё внимания. И Драко, и Рональд по-прежнему считали себя братьями, а Нарциссу и Люциуса – родителями. Рон даже испытывал благодарность Малфоям за то, что его взяли в семью, а не оставили на произвол судьбы где-нибудь в сиротском приюте. Но, тем не менее, про то, что у него где-то есть ещё братья, Люциус ему не сказал, …ну, как-то к слову не пришлось.

…В положенное время, в середине лета, в Малфой-манор прилетели совы с большими конвертами желтоватого пергамента. Два конверта были надписаны одинаковыми изумрудно-зелёными чернилами и запечатаны одинаковыми красными печатями (лев, барсук, ворон и змея окружают заглавную букву Х), а вот третий был надписан рубиново-красными чернилами и печать (с большой готической буквой Д) была чёрной. Все письма были вручены непосредственно адресатам: два первых – Драко и Рональду, а последнее – Люциусу Малфою.

Вдоволь напрыгавшись от радости – прыгал, ясное дело, Рон, а Драко просто вопил от восторга и носился по комнате, – мальчики с серьёзными лицами, спокойно, как и подобает чистокровным волшебникам, получившим приглашение в Школу Чародейства и Колдовства Хогвартс, прошли к кабинету отца и постучали. Люциус позволил им войти и сесть. Сыновья подали ему конверты и с любопытством поглядывали на такой же большой конверт на столе: на листе в руке отца блестели точно такие же красные чернила. Люциус положил бумагу на стол, открыл и прочитал письма с зелёными чернилами, пристально посмотрел на мальчиков и сказал:

– Вы уже поняли, что вас ждёт Хогвартс. Самая известная школа магии. Я вам уже рассказывал, что и я, и ваша мать также закончили эту Школу. Вы знаете про четыре факультета, про особенности вашей будущей учёбы. Я очень рад, что вы продолжаете традиции нашей семьи. Надеюсь, что вы оба окажетесь на факультете, носящем имя гордого Салазара Слизерина. И, тем не менее, на какой бы факультет не отправила вас Распределяющая Шляпа, я хочу ещё раз напомнить, что ваша наипервейшая задача – получать знания. Вторая задача – соблюдение дисциплины и школьных правил. Отныне, прежде чем что-то сделать, или не сделать, спросите себя: «Понравится ли это моим родителям?» Я хочу видеть в ваших табелях только высшие оценки. И я не хочу получать сов из Школы с жалобами на нарушения правил. Вы же не собираетесь расстраивать меня или вашу маму?