Текст книги "Когда всё взрывается (ЛП)"

Автор книги: Mindell

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Ледибаг едва-едва приземлилась в нескольких метрах от перекрестка, как неожиданно появился Черный Кот, который резко свернул к ней, чтобы почти сразу же прижаться к стене. Несколько секунд спустя с той улицы, по которой он прибыл, раздалось глухое ворчание, и дюжина клубков в несколько метров диаметром пересекли перекресток, следуя прямо по пути, точно стадо взбесившихся коров.

Черный Кот облегченно вздохнул, а потом, заметив напарницу, выпрямился, искренней улыбнувшись.

– Моя Леди, – приветствовал он ее легким поклоном. – Счастлив видеть тебя.

Вооружившись йо-йо, Ледибаг быстро подошла к нему.

– Злодей прямо здесь? – спросила она, указав подбородком на улицу, перпендикулярную той, с которой появился Черный Кот; когда он кивнул, подтверждая, она продолжила: – Его силы? Ты знаешь, что именно он может делать?

– Она, – поправил Черный Кот. – Не считая способности создавать гигантские клубки шерсти, чтобы они набрасывались на людей, хочешь сказать? Не знаю, у меня пока не было возможности приблизиться.

Ледибаг выглянула из-за угла стены. При этом она прошла всего в нескольких сантиметрах от Черного Кота, и эта внезапная близость немедленно оживила в его сознании воспоминание о позавчерашнем вечере. Он покраснел, с трудом сглотнув, а сердце принялось колотиться с такой силой, что ему казалось, будто оно отскакивает от грудной клетки. Ледибаг стояла так близко, что он чувствовал нежный ванильный аромат ее шампуня.

Черный Кот глубоко вдохнул, пытаясь заставить взбунтовавшийся мозг снова сосредоточиться на настоящем, ухватившись за серьезное выражение Ледибаг, будто бросал якорь посреди бури. Каким бы приятным ни было воспоминание о жарких поцелуях напарницы, сейчас совершенно не время теряться в подобных мыслях, и ему следовало сосредоточиться на сражении.

– Вижу ее, – напряженно произнесла Ледибаг, тут же вернув его к реальности.

Перед ней находилась пожилая дама, одетая в пестрый костюм, в котором доминировали зеленый, фиолетовый и оранжевый. Седеющие волосы были собраны в пучок, из которого выбивалось множество растрепанных прядей и торчала пара вязальных спиц. Ледибаг не знала, может ли противница делать что-то еще, кроме как создавать гигантские клубки шерсти, и существовал только один способ это узнать.

Ледибаг выпрыгнула перед ней, и Черный Кот немедленно сделал то же самое.

Женщина, представившаяся, как Бабуля Вязанье, разразилась пронзительным смехом и вызвала из ничего дюжину клубков, заставив их на бешеной скорости покатиться в сторону героев. Те без труда увернулись, изящно отпрыгнув в стороны и вызвав у противницы, глаза которой сверкнули гневом, раздосадованное ворчание.

Лицо Черного Кота расплылось в широчайшей улыбке. Ожидая худшего, Ледибаг бросила на него язвительный взгляд, пригрозив пальцем.

– Предупреждаю, Котенок, – сказала она. – Если я услышу хоть какую-нибудь шутку по поводу свернутых в клубок нервов…

Улыбка Черного Кота стала еще шире.

– Какая жалость, моя Леди, – нахально ответил он, – это была возможность немного погладить ее против шерсти.

Ледибаг драматично закатила глаза, а потом тяжело вздохнула, покачав головой.

– Сдаюсь, – пожаловалась она под озорным взглядом Черного Кота.

Во время этого короткого диалога, Бабушка Вязанье завела руку за голову, выхватив вязальные спицы. Потрясая ими в воздухе, будто волшебной палочкой, она создала новый клубок, зависший в воздухе рядом с ней. Женщина сделала гибкое движение запястьем, и в ответ на этот немой приказ клубок начал вращаться, быстро разматываясь. Нить зазмеилась в направлении Ледибаг, ползя по бетону словно рептилия, когда Бабуля Вязанье указала на нее спицами.

Черный Кот крикнул предупреждение, и Ледибаг, зацепившись йо-йо за фонарь, поднялась в воздух, чтобы оказаться вне доступа клубка. К сожалению, нитка последовала за ней и обернулась вокруг щиколотки, заставив ее тяжело упасть на землю, а потом потащила к противнице, когда шерстяной мяч завертелся в обратную сторону.

К счастью, Черный Кот был недалеко и крепко схватил ее за запястье, прервав неумолимое движение к Бабуле Вязанье. Ледибаг стиснула зубы, сдерживая крик боли, когда оказалась растягиваемой между твердой хваткой напарника и шерстяным тросом, который по-прежнему тащил ее за ногу. Тем не менее ей удалось воспользоваться остановкой, чтобы освободить щиколотку, мгновенно избавившись от змеиной хватки нитки.

Прежде чем Ледибаг успела распрямиться, сильные руки Черного Кота обернулись вокруг ее талии. Плавным движением он достал свой раздвижной жезл и с его помощью немедленно подбросил обоих ввысь, временно помещая их вне доступа противницы.

– Спасибо, Кот, – прерывающимся голосом произнесла Ледибаг и вернула внимание к жертве акумы.

– Всегда пожалуйста, моя Леди, – ответил напарник. – Похоже, будет сложнее, чем ожидалось.

Ледибаг согласно кивнула и быстро переглянулась с ним. В его ярко-зеленых глазах сверкал решительный огонь. Черный Кот был готов снова броситься в сражение, ожидая лишь сигнала от нее, чтобы устремиться вниз с цинковой крыши, на которой они нашли убежище.

– Разделяемся? – предложила Ледибаг, поднимаясь, на ее лице было столь же решительное выражение, как у напарника. – Ей будет сложно нацелиться на обоих одновременно.

Черный Кот выпрямился, уверенно закинув жезл за плечи.

– Мне это кажется хорошим подходом, – согласился он с заговорщической улыбкой.

Не теряя ни мгновения, герои снова прыгнули на поле битвы. Противостояние вышло труднее, чем им хотелось бы: противница оказывала яростное сопротивление, несмотря на то что теперь они атаковали ее с двух сторон.

Бабуля Вязанье создавала клубки совершенно невероятных размеров, которые затем спицами направляла с виртуозностью дирижера, управляющего музыкантами. Некоторые она отправляла по улицам Парижа, заставляя их катиться с пугающей скоростью. Но чаще всего она заставляла шерстяные мячи разматываться, создавая таким образом нитки, которые змеились к героям массой щупалец, упорно пытавшейся их схватить.

Редко когда Ледибаг и Черный Кот были настолько благодарны, что силы квами давали им выходящую за рамки нормального ловкость и совершенно особенную способность прыгать в воздух. Таким образом им удавалось избегать злобных атак противницы, но ценой постоянной подвижности, которая грозила истощить их, если они вскоре не найдут способ закончить бой.

Усевшись на крыше, Ледибаг бросила взгляд на впечатляющую массу ниток, которые теперь шевелились на земле, покрывая мостовую, извиваясь, точно змеи и двигаясь на приступ домов, будто обладающие злобным разумом лианы. Давно пора было что-то делать.

Она быстро переглянулась с Черным Котом, и он кивнул, поняв намерение напарницы. Ледибаг выпрямилась, постаравшись не поскользнуться на шиферном покрытии, и забросила йо-йо в воздух, призывая свою силу.

Облако светящихся частиц заискрилось над ее головой и тут же исчезло, оставив вместо себя вилы. Мгновение Ледибаг смотрела на сельскохозяйственный инструмент, а потом ее глаза обратились на полчище клубков, созданное противницей. Она сделала знак Черному Коту быть наготове и спрыгнула в нескольких метрах от Бабули Вязанье и ее шерстяных мячей, приземлившись посреди главной кучи ниток. У нее тут же возникло мерзкое ощущение, что ноги попали прямо в змеиное гнездо – шерстяные канаты скрипели по земле и хаотично двигались вокруг ее щиколоток.

Не давая противнице времени отреагировать, Ледибаг воткнула вилы в середину кишащей массы ниток и повернула их, будто вилкой в тарелке со спагетти. Шерстяные тросы оказались обездвижены, образовав гигантский узел, дрожащий вокруг импровизированного оружия Ледибаг, и Черный Кот получил свободу начать атаку.

Предвосхищая успех своей Леди, он заранее приготовился прыгать и с невероятной скоростью устремился в воздух, как только убедился, что у нее всё вышло. С кошачьей ловкостью он обрушился на противницу, криком «Катаклизм» освобождая свою силу. Прежде чем женщина успела защититься, он схватил вязальные спицы, которые она крепко держала, немедленно уничтожая их.

Шерстяная масса, вздымающаяся вокруг Ледибаг, тут же исчезла, а в воздух поднялась акума, которую героиня в следующую секунду поймала и очистила.

– Пока-пока, маленькая бабочка, – отпустила она ее на свободу.

После чего Ледибаг схватила вилы, бросив их в небо, где они взорвались облаком сияющих искр, устремившихся по улицам Парижа, чтобы исправить хаос, посеянный сражением. Поздравляя друг друга с победой, герои услышали знакомый писк сережек Ледибаг.

– Беги, – улыбнувшись, сказал ей Черный Кот и, указав подбородком на пожилую даму, которая с трудом приходила в себя, испуганно оглядываясь и конвульсивно прижимая к себе наполовину связанный кардиган, добавил: – Я позабочусь о ней.

Ледибаг согласно кивнула и грациозно устремилась к крышам.

Чуть подальше она заметила пешеходную улочку, которая показалась ей идеально расположенной вдали от нескромных глаз. Ледибаг быстро спустилась на землю, плавно приземлившись на мостовую, и сняла трансформацию. Маринетт окинула последним взглядом окрестности, чтобы убедиться, что никто не стал свидетелем ее превращения, а потом спокойно продолжила путь.

Она прошла не больше пятнадцати метров, когда услышала знакомый звук над головой и заметила, как по крошечной площади, которую она как раз пересекала, быстро передвигается тень. Подняв глаза, Маринетт увидела Черного Кота, элегантно устроившегося между двумя горшками с цветами на балконе из кованного железа. Он слегка расширил глаза, заметив ее, явно не удивившись, что ушел точно в том же направлении, что и она.

На его лице расплылась широкая улыбка, и он плавно спрыгнул, ловко приземлившись на бортике маленького фонтана, перед которым стояла Маринетт.

– Моя Леди, – приветствовал он ее. – Не ожидал найти тебя здесь. Давно не виделись.

– Не прошло и пяти минут, Котенок, – ответила она, радостно засмеявшись.

– Лишние пять минут, моя Леди, – тут же возразил Черный Кот с пляшущим в зеленых глазах лукавым огоньком.

Со смирением, смешанным с весельем, Маринетт закатила глаза – Черный Кот решительно никогда не упустит возможности пофлиртовать с ней.

– Думаю, я прекрасно с этим справлюсь, – поддразнила она его, легонько щелкнув по носу, но нежная улыбка смягчила жесткость ее слов.

Мгновение Черный Кот смотрел на нее, ничего не говоря.

С тех пор как они раскрыли личности друг друга, между ними возникло нечто вроде молчаливого уговора. Будучи в трансформации, они никогда не позволяли себе ни малейшего нежного жеста на людях, как и в тех местах, где их могли увидеть.

Так что Черный Кот не знал, что на него нашло. Возможно, дело было в том, как сверкали радостью голубые глаза Маринетт – ярче звезд в летнем небе, – а нежный румянец на щеках оттенял их цвет. Или же дело было в легкой улыбке с едва заметной ямочкой в уголке губ. Или – более вероятно – в том, что это была самая необыкновенная девушка в мире, что он был без ума влюблен в нее и испытывал непреодолимое желание ее поцеловать.

Как бы то ни было, Черный Кот импульсивно наклонился к Маринетт, запечатлев на ее нежных губах быстрый поцелуй, а потом нахально подмигнул и снова устремился на крыши. Маринетт удивленно смотрела, как он удаляется, поднеся пальцы к губам, недоверчиво касаясь места, где их коснулись губы Черного Кота.

К реальности ее резко вернул шум за спиной, заставив подпрыгнуть от неожиданности. Маринетт живо обернулась и в ужасе вскрикнула, увидев Нино и Алью, которые уставились на нее расширившимися глазами.

Судя по пораженным лицам, они не упустили ни мгновения легкого поцелуя, который у нее только что украл Черный Кот.

========== Глава 14 ==========

Увидев друзей, Маринетт застыла.

Казалось, будто по мере того, как она осознавала масштаб сложившейся ситуации, внутренности медленно замерзали. Вены теперь словно перекачивали реки льдин, задавшись целью методично охладить ее тело. Даже сердце билось в опасно медленном ритме, учитывая обстоятельства, будто оно тоже кристаллизовалось под объединенным воздействием остолбенения и паники.

Отхлынувшая от лица и конечностей кровь усиливала впечатление, что Маринетт замерзает изнутри, заставляя ее побледнеть, как мертвец. Эта пугающая бледность превратила сверкавшее в глазах Альи любопытство в искреннее беспокойство.

Она медленно приблизилась к подруге и положила ладонь ей на локоть с такой осторожностью, словно боялась, что Маринетт рассыпется на кусочки от прикосновения.

– Маринетт? – прошептала она, вопросительно приподняв бровь.

Хлопая ресницами, словно с трудом приходя в себя после дурного сна, Маринетт обратила глаза к лучшей подруге. Она открыла рот, потом закрыла, не в состоянии придумать правдоподобное объяснение для сцены, свидетелями которой стали Алья с Нино. Не в состоянии думать вообще. Мозг отказывался функционировать, и впервые в жизни сознание опустело. Полностью, отчаянно опустело.

Ни единой мысли, ни единой идеи – абсолютное ничто.

Маринетт потрясла головой, яростно пытаясь заставить себя размышлять.

«Думай, Маринетт. Думай, придумай что-нибудь. Ищи. Находи. Говори», – отчаянно повторяла она себе с таким жаром, словно молилась. Нельзя продолжать молчать, совершенно необходимо что-нибудь сказать, любой ценой. Выйти из состояния оцепенения, ответить на законные расспросы друзей.

Алья смотрела на нее встревоженно, тогда как выражение лица Нино было нечитаемым.

– Маринетт? – позвала Алья на этот раз немного громче, но в ее голосе по-прежнему звучало живое беспокойство. – Что произошло?

Настойчивость Альи заставила Маринетт выйти из ледяного паралича паники, в который она погрузилась при виде нее и Нино.

Сначала о себе дал знать желудок, который ожил только для того, чтобы скрутиться, вызывав легкую тошноту. Потом всё тело начала сотрясать сильная дрожь, резкими рывками прокатившаяся по позвоночнику, заставляя ее затрястись до кончиков пальцев. И наконец, казалось, целую вечность спустя, мозг начал с трудом функционировать. К несчастью, он не подарил никакой лазейки – похоже, блестящие озарения, которые составляли ее гордость как Ледибаг, решительно покинули ее.

Как бы Маринетт ни прокручивала проблему в голове, она не видела иной возможности, кроме предательства Адриана.

Сообщить о том, что он Черный Кот, чтобы доказать законность поцелуя?

Дать понять, что она добровольно поцеловала героя и заставить Адриана играть обманутого возлюбленного?

В любом случае, она поставит его в положение, которое наверняка заставит его страдать.

Теперь перепуганные мысли завихрялись в голове бессвязной бурей, силу которой можно было сравнить только с охватившей ее сильнейшей мигренью. Маринетт чувствовала, как кровь стучит под черепом, дико колотя в виски.

Она снова открыла рот, пытаясь заговорить, но в то же мгновение нервы окончательно сдали, и ее охватил непреодолимый безумный смех. Ситуация была слишком абсурдна, и, похоже, мозг, находившийся в коротком замыкании, таким образом активировал последний защитный механизм. Несколько минут спустя, не в силах прийти в себя, Маринетт уже не знала, смеется она или рыдает, а ее тело сотрясали неконтролируемые спазмы.

Решив, что это она привела подругу в отчаяние, Алья осторожно обняла ее, прижав к себе, ласково проведя рукой по волосам.

– О, Маринетт, мне так жаль… – прошептала она. – Я не… Я никогда бы не подумала, что Черный Кот может так поступить… Это недостойно героя.

Конвульсивно стиснув руки вокруг плеч лучшей подруги, Маринетт испустила еще один нервный смешок. Вот теперь Алья приняла ее драгоценного напарника за опасного хищника. Ситуация становилась всё более нереальной.

Нино слегка нахмурился, подбирая слова и подозрительно разглядывая Маринетт.

– Во-первых, что это был за поцелуй? – вдруг спросил он, бросив попытки дипломатично сформулировать мысли.

Маринетт слегка вздрогнула, подняв на него наполненные слезами огромные голубые глаза. Тон Нино был почти грубым, и теперь он разглядывал ее с выражением, которого Маринетт еще ни разу у него не видела. Его взгляд стал почти обвиняющим, и он явно ждал от нее ясных и четких объяснений поцелуя не с Адрианом.

– Потому что я очень хочу, чтобы Черный Кот был героем, – продолжил Нино, – но не похоже, что он знает о том, что ты занята.

Алья, нахмурившись, живо повернулась к нему.

– На что это ты намекаешь? – сухо спросила она.

У Маринетт вырвалось пораженное восклицание.

– Я говорю именно то, что у нее есть парень. Мой лучший друг, если кто забыл, – парировал Нино, выдерживая горящий взгляд Альи.

– А я говорю, что у тебя чувствительность, как у кирпича, – живо возразила она, вставая на защиту подруги раньше, чем та успела произнести хоть слово.

Нино слегка отступил под натиском, но не отказался от своей точки зрения.

– Тем не менее она целовала другого, – обвиняющим тоном заявил он.

– Ее поцеловали, – возразила Алья, повысив голос, искренне раздраженная язвительными репликами Нино. – Это далеко не одно и то же!

– Не вижу разницы, – тут же упрямо ответил Нино, скрестив руки на груди.

– Согласие! В этом вся разница! – закатив глаза, вздохнула Алья, по-прежнему защитным жестом обнимая Маринетт за плечи. – Она не просила, чтобы Черный Кот ее целовал, ты это прекрасно понимаешь.

– Значит, она не будет возражать против того, чтобы просветить Адриана насчет случившегося? – вызывающим тоном заявил Нино, защищая своего друга с тем же пылом, с каким Алья защищала подругу.

Он тут же уставился на Маринетт, явно ожидая ее ответа на его требование.

– Нет-нет, я должна с ним поговорить, – сумела выговорить Маринетт, всё еще оглушенная напряженностью разговора.

Ситуация полностью выходила из-под ее контроля. Алья считала, что Черный Кот напал на нее. Нино думал, будто она обманывает Адриана. Алья с Нино спорили о ней так, словно Маринетт здесь не было. Полнейший хаос, и мигрень разыгралась с новой силой. Глухая боль, пульсировавшая под черепом, приняла теперь такие размеры, что почти кружилась голова, а охватившее несколько мгновений назад ощущение тошноты вернулось заново.

В дезориентированном сознании всплыла на поверхность только одна мысль, проникая из туманной мешанины, словно фара сквозь мрак.

Адриан.

Ей непременно надо суметь поговорить с ним раньше Альи и Нино, сообщить об происшедшем, чтобы он знал, как реагировать.

Ей надо уйти отсюда.

И быстро.

Ничего не подозревая о более чем щекотливой ситуации, в которой он оставил Маринетт, Адриан спокойно вернулся к себе, сняв трансформацию за поворотом аллеи.

Он спокойно устроился за компьютером, чтобы посмотреть последние новости в Ледиблоге, которые Алья наверняка не замедлит выложить, когда вдруг зазвонил телефон. Широкая улыбка осветила его лицо при виде появившегося на экране фото Маринетт, и он поспешил ответить.

Но как только Адриан услышал ее голос, в котором даже через телефон чувствовалось отчаяние, радостное выражение исчезло с его лица. Он чуть не выронил аппарат от изумления, когда Маринетт рассказала в какую ситуацию попала.

Адриан заметно побледнел, а сердце в тревоге начало бешено колотиться, ударяясь в ребра, точно испуганная птица в клетке.

– Я сейчас же приду к тебе, моя Леди, – напряженно произнес он и поспешно сбросил вызов.

Он поборол искушение трансформироваться, чтобы как можно быстрее добраться до нее, понимая, что это было бы наихудшим из всех возможных вариантов. Его импульсивность принесла уже достаточно вреда.

Вместо этого Адриан выскочил из комнаты и кубарем слетел по лестнице, не беспокоясь, что рискует сломать ногу или свернуть шею.

– Какой идиот! – ругал он себя, шипя проклятия сквозь зубы, горько жалея о своем необдуманном поступке.

Импульсивность не раз выручала его из беды, но на этот раз она обходилась слишком дорого.

Ему и той, кого он любит.

Конечно, Адриан не желал таких последствий, но это нисколько не уменьшало его ответственности или чувства вины. Редко он настолько горячо желал отмотать время назад, вернуться к тем решающим минутам, когда стоял перед Маринетт. Чтобы снова оказаться сидящим на том фонтане, а потом просто поприветствовать напарницу, как сделал бы с любой другой девушкой, вместо того чтобы уступить инстинкту и украсть у нее этот дурацкий поцелуй.

Адриан бежал к Маринетт со всей возможной скоростью, с тревогой думая, какой прием она приготовила для него. Наверняка Маринетт злилась за то, что он поставил ее в такое положение, и она имела полное право обижаться. Он совершил невообразимую глупость, и, хоть и невольно, бросил ее разбираться с Нино и Альей.

Несколько минут спустя Адриан добрался до булочной Дюпен-Чен и, мимоходом поприветствовав родителей Маринетт, устремился в ее комнату. Он лишь на мгновение остановился наверху лестницы, пытаясь восстановить дыхание. Легкие горели из-за того, что он столько бежал, и каждый вдох был пыткой, вызывающей в груди глухую боль, а горло словно засыпало осколками стекла.

Протянув руку, Адриан легонько постучал в люк, объявляя о своем приходе, и, когда голос Маринетт пригласил его заходить, забрался в комнату.

Он не сразу ее увидел – только когда поднял голову и обнаружил, что Маринетт сидит по-турецки на кровати, прижав к себе подушку. Не отрывая от нее глаз, Адриан медленно забрался по лестнице и устроился рядом. Он с трудом сглотнул, и желудок сжался от чувства вины, когда он заметил, что глаза Маринетт слегка покраснели.

Не решаясь встретиться с ней взглядом, он нервно почесал затылок и прочистил горло, отчаянно подбирая слова.

– Я… я…

Он прервался, не зная, как выразить чувства. Как сказать, до какой степени он удручен, каким идиотом себя чувствует, и что сейчас еще больше упрекает себя, увидев, как ее сияющую улыбку сменило подавленное выражение?

Маринетт вздохнула, заставив Адриана вздрогнуть.

– Мне действительно очень жаль… – сумел он произнести. – Я поступил глупо, очень глупо. Я даже не подумал… Я пойму… – его голос на мгновение прервался, поскольку горло перехватило от волнения. – Я пойму, если ты обижена на меня, – на выдохе закончил он.

На мгновение в комнате воцарилась тишина, нарушаемая только дыханием двух подростков, на которых с беспокойством смотрели квами, не решаясь, однако, вмешиваться. Сердце Адриана билось так сильно, что казалось, его стук отдается по всей комнате. Потом тонкая рука Маринетт передвинулась к нему, найдя его пальцы, чтобы мягко сжать их своими.

– Я не сержусь, Котенок, – устало вздохнула она, положив голову ему на плечо.

Маринетт солгала бы, если бы сказала, что не расстроена ситуацией, но обижаться на него не могла. После того, что сама сделала в предыдущие выходные, заявившись к нему под видом Ледибаг, это было бы несправедливо. Если бы их тогда застали целующимися так, словно от этого зависела их жизнь, объяснить это было бы гораздо сложнее, чем простой поцелуй, украденный на углу улицы.

Не решаясь поверить, Адриан медленно наклонился к Маринетт, запечатлев легкий поцелуй на лбу, а потом обнял за талию, прижимая к себе. Он ощущал нежное тепло ее тела, и эта близость подбадривала, помогая вернуть спокойствие и понемногу успокаивая бешеное сердцебиение.

Ровным голосом Маринетт в деталях описала ему события, произошедшие после его ухода.

– И в общем, Алья думает, что ты, ну то есть Черный Кот поцеловал меня насильно, – заключила она, – а Нино…

Маринетт на мгновение прервалась, безуспешно пытаясь скрыть, насколько ее ранила реакция друга.

– А Нино думает, что я тебе изменяю. С тобой. А ты говоришь, сложная ситуация! – произнесла она с нервным смешком.

Адриан удивленно приподнял бровь, не ожидая такого от лучшего друга. Потом, энергично помотав головой в попытке не дать мыслям разбежаться, он решительно произнес:

– Будем придерживаться версии Альи. Ты разговаривала с Черным Котом, и он поцеловал тебя без предупреждения и без твоего согласия.

Маринетт открыла рот, собираясь запротестовать, что Черный Кот никогда не делал ничего плохого и не заслужил, чтобы друзья разочаровались в нем, но Адриан был не в настроении слушать ее доводы. Он один был во всем виноват, и твердо решил принять на себя ответственность и не позволять Маринетт платить за его неосторожность.

– Не беспокойся за него, – вдруг раздался ворчливый голос Плагга. – По крайней мере, эта история вложит немного здравого смысла в его башку. У этого мальчика есть склонность сначала делать, а потом думать.

– Плагг! – воскликнули Адриан и Тикки в один голос, а Маринетт уставилась на квами круглыми глазами.

– Ты мог бы быть и потактичнее, – возразила Тикки и нежно потерлась о щеку Маринетт, заставив ее засмеяться впервые с тех пор, как Адриан пришел к ней.

Потом, к его огромному удивлению, квами Ледибаг проделала то же самое с ним, потершись маленькой головой о его скулу, вызывав ассоциацию с дружеской лаской кошки.

– Ба, они не нуждаются в тактичности, – парировал Плагг. – Это юные люди, их память о такого рода вещах не простирается дольше чем на несколько дней. Дай пару недель, и их друзья забудут об этом, переключившись на другие сплетни.

Тикки открыла рот, чтобы возразить, а потом передумала, предпочтя сосредоточиться на подростках, вместо того чтобы терять энергию на споры с раздражительным приятелем.

– Возможно, он не так уж неправ, – произнесла она, и Плагг высокомерно фыркнул. – Вам повезло, что вас видели только Нино и Алья. Наверняка вы сможете убедить их никому не рассказывать, и вскоре это станет лишь старой историей.

– И тем хуже для репутации Черного Кота, – подтвердил Адриан, бросив на Маринетт пронзительный взгляд. – Мне за это отвечать.

Мгновение Маринетт смотрела ему в глаза, а потом вздохнула, догадываясь, что ей не удастся переубедить напарника. Адриан с облегчением наклонился к ней, нежно поцеловав в щеку. После чего он обнял ее за талию второй рукой и с меньшей нежностью уронил спиной на матрас, последовав за ней.

Маринетт удивленно вскрикнула и повернула к напарнику голову, чтобы запротестовать против такого бесцеремонного обращения, но слова замерли на ее губах, когда Адриан уткнулся лицом ей в плечо, прижавшись к ней, нежно сжимая в объятиях. Он закрыл глаза, он глубоко дышал, чтобы лучше вдохнуть запах ее кожи. Его пальцы медленно ласкали ее кожу, лениво пробегая между локтем и запястьем.

Это было прикосновение, полное нежности – у Адриана не было иного желания, кроме как оставаться вот так в ее объятиях, просто быть счастливым рядом с ней. Маринетт слегка повернула голову ровно настолько, чтобы прикоснуться ко лбу Адриана воздушным поцелуем.

– Всё наладится, Котенок, – прошептала она, закрыв глаза, убаюкиваясь дыханием Адриана, нежно ласкавшим ее шею.

Домой он вернулся только час спустя, по-прежнему испытывая глухое чувство вины, отказывавшееся его покидать, будучи глубоко благодарным Маринетт за то, что она не сердилась на него за глупую ошибку. Им теперь оставалось выдержать противостояние с Нино и Альей, и Адриан твердо решил сделать всё, что в его силах, чтобы защитить драгоценную напарницу.

Следующий день проходил в почти нереальной для Маринетт атмосфере.

Адриан посчитал делом чести зайти за ней утром, и они пришли в класс, держась за руки. Он выпустил пальцы Маринетт, только когда она села на свое место, легонько поцеловав в губы, а потом в свою очередь устроился рядом с Нино. Мальчики тут же погрузились в оживленное обсуждение, но говорили так тихо, что Маринетт не могла разобрать ни слова. Однако, учитывая взгляды, которые Нино регулярно бросал на нее, в теме этого разговора не возникало ни малейших сомнений.

Что касается Альи, она встретила Маринетт теплой улыбкой и сжала в объятиях, пытаясь вложить в них всю поддержку мира.

– Тебе лучше, девочка моя? – обеспокоенно спросила Алья, окинув ее внимательным взглядом, ища малейший след плохого самочувствия.

Маринетт поспешила успокоить ее, заверив, что всё уже хорошо.

Что, к несчастью, не совсем соответствовало истине. Если Алья была глубоко убеждена, что Маринетт не в чем себя упрекнуть, с Нино, увы, дело обстояло иначе, и Адриан не смог убедить его до конца. Даже до того, как Маринетт узнала личность напарника, она всегда была готова встать на защиту Черного Кота, и сегодня в глазах Нино это явно играло не в ее пользу. Так что он продолжал держать с ней дистанцию, и Маринетт пребывала в растерянности от поведения друга.

Зато поддержка Альи была безупречна, за что Маринетт была ей глубоко признательна. Алья расточала ей бессчетное количество улыбок и подбадриваний и испепеляла Нино взглядом, когда тот всего лишь приподнимал бровь, наблюдая за Маринетт и Адрианом, яростно сражаясь с малейшим признаком неверия в искренность Маринетт.

Когда квартет собрался на обед атмосфера несколько утратила обычную легкость, но им удалось разговаривать настолько естественно, насколько возможно. Когда разговор замирал, уступая место напряженной тишине, Алья торопливо начинала новое обсуждение. У нее никогда не заканчивались темы, однако она с особой тщательностью избегала упоминать о Парижских героях. Вместо того, чтобы приступить к своей излюбленной теме, она говорила о музыке, моде, кино, с легкостью оживляя разговор, и рыжие кудри разлетались, когда она резко поворачивала голову от одного собеседника к другому.

Таким образом, благодаря предупредительности подруги настроение Маринетт оставалось на более чем приемлемом уровне, и она старалась отметить в уме всё, что могло доставить удовольствие Алье, чтобы отблагодарить за такую доброжелательность. После подобной заботы Маринетт просто обязана была сделать подруге подарок.

Кроме того, мудрые слова Тикки прочно укоренились в ее памяти. Ее крошечная подруга была права: они с Адрианом могли считать себя счастливчиками, что последствия их катастрофичного поцелуя ограничились маленькой группой. Самое большое несколько дней спустя ситуация вновь станет нормальной.

Когда на следующий день, войдя в класс, Маринетт поздоровалась с Нино, он смотрел уже не так враждебно. Внушения Альи вкупе с долгими разговорами с Адрианом начали давать результат, что немало успокоило Маринетт.

Сидевшая позади Нино Алья встретила ее с обычным воодушевлением, радостно сверкая глазами за стеклами очков. Не хватало только Адриана, который на всё утро задержался для последней фотосессии, запланированной для рекламной кампании его отца. Спустя несколько последних часов позирования перед камерами, он, наконец, должен был вернуться к обычному распорядку дня.

Мечтательная улыбка осветила лицо Маринетт при этой мысли. Она тут же начала планировать будущие встречи с Адрианом, горячо желая наверстать потерянное время, когда он был занят своими обязанностями.