Текст книги "Зверь (СИ)"
Автор книги: mila 777
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
– Неужели так будет всегда? – невольно вырвалось у меня.
– Если захочешь… – пробубнил Вадим, все еще упираясь руками в подоконник. Он глядел в пол, низко опустив голову.
Затем выпрямился, осторожно спустил меня и принялся оправлять свою одежду. Я тоже поспешила натянуть штаны, а когда покончила с этим, оказалась схвачена за руку.
– Пора бы уже пожрать немного, не находишь? – в темноте усмехнулся Вадим и повел меня вверх по лестнице.
Я все еще чувствовала запах его кожи, словно пропиталась им. Даже сидя в спальне на кровати, сытая и физически расслабленная, держа в руках чашку чая, я не переставала разглядывать Фила, слушать его странные речи и наслаждаться этим запахом. Запахом мужчины с душой ребенка…
– …кажешься мне немного пришибленной, – донеслось до меня, словно вату из ушей вынули.
Заморгала и уставилась на Филатова уже более осмысленно.
– Э… что?
Он цокнул, тихо смеясь, и покачал головой, оставаясь в позе ленивого льва, растянувшегося на моей кровати, полулежа у самой стены.
Вместо чая в кружке Фила плескался портвейн, который я хранила лишь в кулинарных целях. Но, честно признаться, и сама использовала напиток прямо по назначению. Но изредка.
– Ты где летаешь?
– Прости, – улыбнулась, отводя взгляд. – Просто задумалась.
– Давай послезавтра заберу тебя после работы? – ни с того ни с сего выдал Вадим.
– А… – удивилась я. – Ты знаешь мой график?
– С некоторых пор.
Краткость – сестра таланта. Я бы еще и лаконичность сюда приписала.
Странно, ведь мне казалось, что Фил очень самовлюбленный и надменный парень… мужчина. Да, буду называть его именно так. Мужчина.
Почувствовав изучающий взгляд Вадима, я согласно кивнула.
– Забери. Я в одиннадцать закончу.
Филатов хотел сказать что-то еще, но вдруг раздался звонок в дверь. Я сразу жутко испугалась, и Вадим мягко улыбнулся, как бы говоря: «Успокойся, все хорошо», а затем поднялся вслед за мной.
Я притормозила у зеркала в прихожей и да, мой вид о многом сообщал. Например, о том, что не далее чем час назад у меня был отчаянный и безумный секс в подъезде. Я улыбнулась своему отражению, краем глаза заметив выходящего из спальни Фила, и подошла к двери. Но стоило только взглянуть в глазок, как улыбка сошла с моего лица. В женщине, стоящей по ту сторону, я сразу же уловила черты Филатова. Отскочив назад, налетела на него и обернулась.
– Там… там твоя мама… – выпучив глаза, прошептала я, и лицо Вадима, до этого умиротворенное, враз потемнело.
– Вот блять, – бросил Фил озлобленно и, отперев дверь, распахнул ее широко и напряженно застыл на пороге. – Ну привет, «мамочка».
Женщина поджала тонкие губы.
Вот ничего она не имеет общего со своим сыном. Злоба в образе, сплошная злоба. А в нем такого нет…
========== Глава седьмая ==========
Видеть Фила таким я не хотела бы больше никогда в жизни. Мурашки бежали по коже от одного его бешеного взгляда, и когда дрожащие тонкие пальцы ухватились за пачку сигарет, валявшуюся на моей кровати, мне показалось – это спасение Вадима, если не закурит, то наверняка разнесет всех.
Склочная баба, являющаяся матерью моего парня, коим он и выступил, когда та обозвала меня «шмарой», орала на всю квартиру. Я дважды попросила ее сбавить обороты, потому как опасалась милиции, которую преспокойно могли вызвать соседи, но мать Фила решила, что именно она здесь «царь-и-бог», и перешла на визг.
– Ты мне не указывай, сучка! – проревела она, а я, заметив, как Вадим, стиснув пальцами пачку, подался в ее сторону, встала между ними, тем самым преградив ему путь.
– Отойди, – совершенно спокойно произнес он и тут же отодвинул меня в сторону, отбрасывая сигареты на пол. – Выйдем, – предложил матери, и та, посмотрев на меня до тошноты выразительно, процедила: – Не прощаюсь. Но имей в виду, долго ты с моим мальчиком не протянешь.
Филатов, не сдержавшись, ломанул кулаком в стену – так, что даже у меня дыхание перехватило, а что уж говорить о боли, которую испытал он, – и, понизив голос почти до хриплого шепота, сказал:
– Она моя. А я уже давно не твой и ты, сука, бросила меня в подворотне подыхать под дождем. Теперь не жди поблажек.
Мне показалось, что вместе с грохотом двери, закрывшейся за Филатовыми, оборвалось и мое сердце.
Я даже присела, почувствовав нечеловеческую слабость.
Неужели она так поступила? Не может быть. Ведь это мать. Это мама. Родней ее…
– Маша, – я, вздрогнув, вскинула глаза на растерянного Вадима и встала.
Он сглотнул, облизнув пересохшие губы, и потер пальцами глаза.
– Черт… – пробормотал. – Как же я устал…
Я не знала, что ответить. Не могла собраться с силами. Не решалась. А Фил сам приблизился, встал, уперев руки в бедра, и качнул головой, говоря:
– Этого больше не будет. Она не придет. Я сказал ей, чтобы не смела приходить.
– Как… кхм… – в горле запершило. – Как она отыскала нас?
– Через ментов. Она многое может. Только не быть порядочной и честной, – широкие плечи Вадима все еще подрагивали от нервного напряжения и, даже наклоняясь за сигаретами, он не прекращал облизываться и почесывать шею за воротничком футболки.
Меня это смутило. Ясно же, что Филу хочется «принять», потому я пошла на крайние меры, дабы уложить его спать.
– Давай водки! – выпалила, шагнув к нему с видом пионера-патриота.
Вадим, подняв на меня взгляд и все еще сидя на корточках, немного изумленно захлопал ресницами.
– Э… шутки у тебя… – начал было он угрюмо.
– Нет, серьезно, потом можем еще чем-нибудь заняться… – сглотнула, нерешительно улыбнувшись.
Вот это сработало. Филатов поднялся, отыскав-таки несколько целых сигарет, и склонил голову, в задумчивости глядя на меня.
– Я понял, – обескуражил он. – Пожалуй, откажусь от первого предложения… и от второго тоже. Хочу в душ.
И ушел, даже не спросив, можно ли ему входить в мою ванную.
***
Если бы мать бросила меня одну посреди улицы, смогла бы я ее простить? Не просто ушла, а именно бросила в плачевном состоянии…
Хотя я не знаю, как все на самом деле было в истории Фила, но то, что произошло нечто крайне паршивое – факт.
Признаться… давно себе призналась, меня засасывало в пучину, в водоворот хитросплетений такой неоднозначной, непокорной, неуловимой личности, как Вадим. Он то притягивал, то отталкивал. У меня сводило скулы от того, как безразлично он курил, сидя на полу у кровати, томно наблюдая за дымящей сигаретой. С его темных волос каплями стекала вода. По пояс обнаженный Филатов мягко поглаживал свой жутковатый синяк на локтевом сгибе и совершенно не замечал меня. Я, возможно, разозлилась бы, но боялась. Не Фила, а себя и своих слез.
Мне нужно было «спрыгивать» с этой зависимости, но Вадим не подавал признаков, вообще никаких признаков особого отношения ко мне не подавал: презрение, ненависть или, напротив, симпатия?
Синяки под его темными глазами перевалили ближе к багровому, еще выразительнее оттеняя эту черноту и делая Фила смахивающим на вампира со стажем.
Одно мне стало точно ясно за время общения с ним: Вадим всегда замыкается в себе, когда речь заходит о матери. Значит ему больно. Ведь именно так мы и устроены в психологическом плане. Всегда выставляем колючки против боли, чтобы никто не смог разглядеть нашу слабость.
Я устала от тишины и гнетущего молчания. Хорошее дело – молчать в радости, но только не сейчас, когда реально хочется разнести все вокруг. И радости той вовсе нет.
Потому, чтобы не бесить саму себя, я встала и выскочила из спальни, направившись в ванную.
Лучшее средство от мрачного настроения – душ. Это правда.
Не знаю, сколько времени я стояла под горячими струями и выводила пальцем на стеклянной двери кабинки немыслимые рисунки, но неожиданно кто-то поскребся за моей спиной. Оглянулась и рассмотрела темный силуэт, но запотевшее стекло не позволило увидеть лицо.
Я провела ладонью по влажной поверхности и тут же наткнулась на взгляд Вадима. Он слегка улыбнулся, потом словно ощупал глазами, и проговорил:
– Мне нужно идти.
Растерялась и очень расстроилась.
– Да… – кашлянула. – Да, конечно, иди.
Пригладила мокрые волосы. Фил ждал. Только вот чего?
– Что? – не удержалась я, открыв кабинку и сорвав с крючка полотенце.
Филатов перехватил его и, быстро завернув меня в махровую ткань, спустил на пол. Провел пальцами по моей щеке, утирая капли воды, и спросил, все так же обнимая:
– Увидимся?
– Конечно, ты обещал встретить с работы.
– Ну да, ну да, – тихо пробормотал он и, наклонившись, мягко поцеловал, при этом кончиками пальцев перемещаясь на мои обнаженные плечи.
И снова это состояние – ириска на солнце. Я не хотела, честно, но все равно таяла в руках Фила. Паршиво. А остановиться – ну никак…
Оторвавшись от меня, он постоял еще пару секунд, посмотрел и вышел.
В душе сразу же пробудились те самые долбанные кошки, оповещающие о том, что грядет нечто неприятное. А вообще, у меня все эти часы проведенные с Филатовым, в голове пульсировала лишь одна мысль: только бы видеть не в последний раз, только бы жил.
Подобная чертовщина не была мне присуща ввиду аналитического склада ума. Но именно знакомство с Вадимом подталкивало к более внимательному отношению к чему-то необъяснимому и странному. Так, например, я стала понемногу прислушиваться к своей интуиции, и на данный момент она буквально орала о неприятностях, вынуждая метаться мою душу. Кстати, насчет этого: с недавних пор я могла точно заявить, где находится эта самая душа. Вот здесь, пониже горла, но выше, чем сердце, где-то в середине грудины. Тут застревает этот мерзкий ком и не дает вдохнуть, потому что страх душит и хочется освободиться. Но опять… никак.
***
Если бы я курила, то «убила» бы целую пачку за часы одиночества. Вадим все не возвращался, и это страшно нервировало. Я (боже, когда вообще со мной такое случалось?) обзвонила пять больниц, постоянно описывая Филатова с ног до головы и применяя при этом нелестные эпитеты, за что сразу же получала «люлей» от дежурной медсестры.
А последняя и вовсе заявила: «Вам бы в психиатрическое обратиться. Явно же не в себе», а я ей в ответ то, что на телевидении обычно «запикивают». Конечно, дамочка ни в чем не была виновата, однако указывать мне… в общем, некрасиво так делать и некорректно. А вдруг у кого-то реально пропал близкий человек? Что тогда? Просто послал и все?
Сволочи, а не люди.
Да, в общем-то, и черт с ней, с этой медсестрой. Может у нее неприятности какие, вот и сорвалась на мне. Не столь важно.
Но вот отсутствие Фила…
Посреди этой гребаной ночи я вдруг сорвалась с дивана, на котором лежа гипнотизировала стену, и, обувшись и на ходу накинув куртку, выскочила из квартиры.
Я направлялась именно к Касперу. Собственно, в логово к тому, кто ни во что не ставил Вадима. Меня тоже.
Колбасило все мое тело, несмотря на то, что щеки, напротив, горели лихорадочным румянцем. Словно одеревеневшими пальцами я набрала на домофоне первую попавшуюся квартиру и мне ответили для двенадцати часов ночи слишком бодрым голосом. Я попросила открыть, и говоривший тут же нажал на кнопку.
Уже в подъезде до меня вдруг дошло: что я скажу Касперу? А если он меня убьет?
Че-е-ерт… вот же вляпалась.
Максим открыл после первого звонка. Он вытер ладонью влажные губы и по его глазам стало понятно: я попала в ловушку. Каспер, прежде чем я успела шагнуть назад, ухватил меня за рукав и рывком втащил в прихожую. Внутри воняло чем-то приторным… я помнила этот запах. В первый вечер, проведенный с Вадимом, я столкнулась с подобным «ароматом».
– Убери руки, – рванулась я, отталкивая Каспера, и оправила куртку. – Где Филатов?
Спросив это, я подозрительно покосилась на чуть приоткрытую дверь кухни, откуда, собственно, и веяло приторностью. Мелькнувшая тень, вынудила меня метнуться туда и, с силой и невозможной злостью толкнув дверь, я влетела в плохо освещенное помещение.
Боже… лучше бы я этого не видела. Лучше бы мне умереть на месте. Сука. Куда я попала? Что они делают?
Фил сидел на стуле в полубессознательном состоянии. Разбитым носом сочилась кровь, по немного счесанному подбородку была размазана то ли сажа, то ли… черт поймешь, но мне показалось, что Вадима в чем-то выкачали, словно тащили по грязи. Наверное, на улице напали и сюда приволокли.
Он выглядел ужасающе плохо, но все же немного осознавал происходящее, потому что, скользнув по мне взглядом из-под полуопущенных век, вдруг зашевелился и попытался оттолкнуть от себя одного из двоих присутствующих на кухне ублюдков. Третьим был Каспер.
Увы, случилось то, чего я никак не могла ожидать, вернее, почти случилось. Если бы неожиданно из комнаты не высунулся припухший спросонья Мишка Туров, Каспер, ударив Фила по дых, всадил бы тому иглу в локтевой сгиб, и без этого побагровевший от следов укола.
Схватившись за куртку на груди, я отчаянно стиснула ее пальцами, чувствуя как немеют конечности, как ноги наливаются свинцом, и мне уже было нереально сдвинуться с этого места.
Каспер расхохотался, запрокинув голову, и отошел от Филатова, похоже, уже накачанного наркотиками, а те двое, что держали Вадима, швырнули его на пол так, что он упал мне под ноги.
– Вы… – я сглотнула подкатывающие рыдания. – Что вы творите… это же… вы изверги….
– Ой, сука, заткнись! Меня и так заебали эти «торчки»! Еще тебя, правильной и тупой, не хватало.
Мне казалось, пока я держу Филатова за руку, стискивая запястье, его сердце будет стучать. Я верила, что мы выберемся. Главное, нельзя отпускать Фила. Нельзя. Он должен жить.
Внимательно наблюдая за ублюдками, переговаривающимися и не скрывающими своего враждебного настроя, я сморгнула пелену и решила, что шанса у нас нет, а потому нужно идти на самый отчаянный поступок. Может тогда хотя бы мучить не будут…
– Лучше бы вам это убрать, – процедила и указала на шприц, что валялся на полу. Дрожа всем телом, я ощутила во рту привкус горечи. Мои пальцы, такие же холодные как и у Фила, все еще цеплялись за его руку, пытаясь показать, насколько сильно мое желание вытащить его отсюда. – Я милицию вызвала…
Каспер замер, потом резко обернулся ко мне и, клянусь, он готов был убить меня на месте. Потому я совсем не удивилась, когда этот упырь ухватил меня за волосы, отрывая от Вадима – тот заерзал на полу, – и удержал так, что я буквально повисла на его руке.
– Если это правда, тебе пиздец! Я найду тебя, поверь!
Сквозь стиснутые зубы я, почти не моргая от боли и остекленело глядя Касперу в глаза, прохрипела:
– Знаю. Я говорю правду…
Макс рванул меня вниз, и внезапная волна болевого шока, накрыла с головой. Даже не заметила как оказалась на полу рядом с Вадимом. Спрятав лицо в ладонях, почувствовала теплую влагу, сочащуюся сквозь пальцы, и расплакалась. Кажется, Каспер меня о колено ударил… не знаю…
Я ничего не смогла понять, просто не успела…
– Она и вправду вызвала ментов, – совершенно неожиданно сквозь звон в ушах раздался голос Михи.
Господи! Господи! Мишка! Ты решился?!
Я поверить не могла в то, что услышала, но Туров добавил уже отчаяннее и громче, вроде бы подбегая к Касперу:
– Валим! Быстрее! Твой братуха прислал мне сообщение, чтоб мы выметались с этой хаты!
– Блять, ты долбоеб, что ли? – проревел в ответ Макс, а я отметила горечь реальности. Брат Каспера служит в милиции? Сукины дети! – Он позвонил бы мне!
– Ни хера не позвонил бы! – продолжал носиться по кухне Мишка. – Он сказал, что облава на нас готовится! Блять, Каспер, валим-валим, скорее!
Я затаила дыхание, глядя Вадиму в глаза, взгляд которого вроде бы немного прояснился. Правда лицо его, все в ссадинах и подтеках, эмоций не выказывало. Но это неважно, вот совсем неважно, потому что он был жив.
«Непонятная свобода обручем сдавила грудь…»: это точно обо мне в момент, когда мы с Филом, перемазанные собственной кровью, лежали на полу и ждали своей участи. Но вдруг над самым ухом:
– У вас пять минут до того, как парни все поймут, – это был Миша. – Фил, сваливайте по «пожарке» через чердак. Живо-живо-живо!
Я вскочила, словно на меня чайник с кипятком опрокинули, следом потянула и Вадима. Туров уже умчался вниз. Времени действительно мало до того, как откроется наше вранье.
– Мишка! – вдруг сообразив, что Каспер убьет моего друга, выкрикнула я, но Вадим, покачиваясь, вытолкал меня на лестничную площадку.
Я вовремя спохватилась, заметив, что исчез мой мобильник.
– Эй! Стой! Надо вернуться, – затормозила я уже этажом выше.
– Он у меня, – хрипло и еле ворочая языком, ответил Филатов и снова подтолкнул меня наверх.
Спускаться по страшной, шатающейся пожарной лестнице, оказалось смертельно жутко. Однако в этот вечер выброс адреналина стал нашим с Вадимом обезболивающим. Нет, насчет Фила не уверена. Морфин очень уж подавляет чувство страха. Но нам нужно было выжить…
Уже в самом низу, когда до земли оставалось всего ничего я, вскинув голову, заметила как странно притих Филатов. Быстро спрыгнула и, упав, едва успела откатиться в сторону – рядом рухнул Вадим. Застонав он приподнялся и его тут же вырвало. Я знала, что это последствия приема той дряни, потому, не давая парню очнуться, вскочила, игнорируя боль в области копчика, и попыталась поднять Фила.
– Бежим, Вадим, скорее!
Он, скрипя зубами и прижимая левую руку к животу, поднялся и поплелся со мной в темноту дворов. Мимо пронеслась большая собака, следом – бегун. В арке, соединяющей между собой дворы высоких многоэтажек, Фил остановился и привалился плечом к стене.
– Ну ты чего? – возмутилась я, злясь на Филатова за его долбанную медлительность. Понятно, что это все из-за ложного умиротворяющего действия наркотического вещества, но как же мне хотелось унести отсюда ноги.
Решив воспользоваться заминкой, я сама нашла в кармане куртки Филатова свой мобильник и, все так же колотясь от нервного возбуждения, набрала номер брата. Не знаю, почему я решила, что он может мне помочь, но все же…
– Да? – отозвался Саня.
– Саша! Саша! – я запнулась и больше не смогла вымолвить ни словечка, захлебнувшись черным отчаянием и страхом.
– Маша? Ты чего? Что стряслось? Ты где?
Очень сбивчиво и постоянно икая от холода и ужаса, я рассказала Сашке о случившемся, но он едва ли разобрался, кто такие Вадим, Каспер и Миха. Но общая картина ему была вполне ясна.
– Так, успокойся, – скомандовал он довольно резко, и я, поскуливая, притихла, по-детски веря в то, что брат поможет. Он ведь всегда помогал. – Сейчас ты продиктуешь мне адрес, а я сообщу своим знакомым ребятам, куда нужно подъехать. Слышишь, Маша, они не должны вас видеть. Увози своего Вадима подальше оттуда. Эти парни наркоманов не приветствуют. Но я попрошу вытащить твоего Мишку. Все. Отключаюсь. Перезвоню, когда все будет сделано.
И даже мысли не возникло спросить, откуда у Сашки «такие» знакомые в Минске.
Сунув телефон в карман, обернулась и вздрогнула. Прямо передо мной стоял Филатов и смотрел на меня, как на врага народа.
– Кому ты звонила? – процедил он.
– Это мой брат. А вообще, – прищурилась. – Иди в жопу, Фил. Из-за тебя я окунулась в гребаные девяностые. Что за беспредел, а? Вы серьезно, что ли? Наркотики, пьянки, разборки на хатах? Что вообще происходит? Я… не понимаю… Вадим…
Он вздохнул, и я заметила как его колбасит. Вадим дрожал всем телом, пока рылся в карманах и выуживал оттуда смятые денежные купюры. Затем кивнул мне, типа, пойдем, и я поплелась за ним. Тут же оказались в соседнем дворе. Там срезали немного и вышли на более освещенную улицу, но все равно избегали фонарей. Видок наш доверия людям не внушил бы.
Помятые, с окровавленными лицами, взлохмаченные.
Более или менее, приходящий в себя Филатов, по-хозяйски опустил свою руку мне на плечи, и в таком странном, но каком-то будто объединяющем положении мы пошли дальше.
– Знаешь, что я решил? – спросил Филатов, остановившись, чтобы прикурить и застегнуть косуху.
– Что? – качнула головой в ответ.
Вадим поднял на меня глаза. Такого взгляда я у него еще не видела. В рассеянном фонарном освещении темные глаза Вадима, в которых словно не было зрачков, словно радужка была абсолютно черной, сияли лихорадочным огнем. Оно и понятно, это все из-за… ну да, я уже говорила из-за чего.
Но что-то осмысленное и… в общем, слов не могу подобрать. Это был взгляд мудреца, заточенного в теле молодого мужчины. И ему, мудрецу, было тесно в этой оболочке. Он кричал, пытаясь вырваться наружу: «Эй, Земля! Очнитесь, я здесь! Мне дышать нечем, отпустите», и потому лично мне была понятна глубина тоски и одиночества Филатова. До мозга костей свободный и в то же время закованный в кандалы.
Мне стало страшно от той гаммы эмоций, что отразилась на бледном лице Фила, но я еще сильнее испугалась, когда он вцепился руками в мои предплечья и проговорил, жарко и с внезапной экспрессией:
– А хочешь, я брошу. Я могу. Клянусь. Мне просто нужен стимул, поддержка нужна, понимаешь, да? Прошу… Мария, не молчи. Мы вместе сможем. Ты веришь мне?
Я хотела верить. И верила в тот миг, но гребаный разум утверждал, что, ступив на эту стезю, зависимый человек не может избавиться от этого.
– Вадим, – я качнула головой и сглотнула. – Твоя жизнь превратится в ад. Ты должен это осознавать.
– Да, – он отодвинулся, кивнув, и затянулся. Прикрыл глаза, выпуская кольца дыма. – Я знаю. Но ведь это ад, в котором мы будем вдвоем. Это уже гораздо веселее.
Ответить я не могла. Ком застрял в горле и не позволил выдавить из себя хотя бы малейший звук.
Какое-то кошмарное чувство безысходности и болезненного страха навалилось сверху, пока мы на такси добирались до моей квартиры. Уже там я помогла Вадиму стащить куртку и футболку и, ошеломленно уставившись на кровоподтеки, что «украшали» его тело, совсем неожиданно, даже для себя, сморщилась и разревелась.
– О… – выдавил растерявшийся Вадим. – Ты серьезно, что ли? Мария…
Я склонила голову и уткнулась лбом в его плечо. Надо сказать, Фил достойно сдержал болезненный вопль, потому как я нажала ровно на багровый синяк. Спустя мгновение почувствовала теплые ладони на своей спине. Фил обнял меня и, поглаживая, проговорил, при этом прижавшись щетинистой щекой к моему виску:
– Распустила нюни, не надо так. Ты же вытащила меня из лап кровожадного дракона, мой рыцарь.
Я невольно прыснула со смеху, вдруг представив Вадима в красивом платье с кринолином. Тот отодвинулся, посмотрел на меня, шутливо выгнув бровь, и сказал:
– Так-то лучше. А то разревелась. Ты же Мари-и-ия, – протянул темноглазый «демон» и, развернувшись, отправился в ванную.
М-да, веский аргумент. Я – Мария. Это должно что-то значить?
Безумец.
Казалось бы, вот оно – облегчение, но…
Что-то темное и тяжелое давило в груди.
Наполнив чашки сладким горячим чаем, я уселась на кухонный подоконник и уставилась на желтые огни ночного Минска.
По широкой полосе дороги проплывали машины, которых сейчас было значительно меньше, чем днем, а по тротуарам плелись редкие прохожие.
Все было так, как и должно быть. Но…
Грусть, щемящая в душе, вынуждала ерзать на месте и продолжать тихо плакать. Я чувствовала, знала, что все так просто не закончится. Нас ждет много дерьма, в которое еще не раз встрянет Филатов. Но бросать его из-за этого…
Нет, я хочу сказать, здравомыслие – мой конек, но после знакомства с Вадимом оно благополучно улетучилось, не оставляя мне шанса на осмысление ситуации. Теперь мое мнение насчет Фила было предвзятым, поскольку здесь уже присутствовали эмоции и личная симпатия. Симпатия?
Да я же по уши встряла в эту игру. Меня прямо «знобит от этого веселья»*, просто невероятно, как можно влюбиться в мужчину всего за парочку недель. И ведь можно. Даже за сутки можно…
Точно. Все правильно.
Я спрыгнула с подоконника и, едва ли не швырнув свою кружку в раковину, ринулась к двери ванной, за которой было тихо.
– Вадим, – позвала я.
– М? – отозвался тот устало.
Я присела на пол и сказала, вздохнув:
– Тогда, в первый вечер нашего знакомства, когда ты вынудил меня остаться…
– Я не вынуждал. Ты сама хотела.
Я задохнулась.
– Верно, – прошелестела, понимая, насколько бывают близки совершенно разные люди. – Я сразу так решила. А ты? Почему не сказал мне, что тебе плевать на Миху с его долгом?
Дверь распахнулась, обдавая меня теплом, что всегда сохранялось в ванной.
Я подняла на Фила глаза. Он смотрел на меня сверху вниз и теребил пальцами свои волосы, то и дело запуская в них всю пятерню.
– По-моему, ты и без моих слов понимаешь, насколько мне плевать на все. Поэтому я здесь. Потому что ты всегда меня понимаешь.
Откровение далось Филатову не слишком легко, но он признался, а потом прошел мимо и скрылся на кухне, и уже оттуда донеслось приглушенное ругательство, а затем ровным голосом Фил добавил уже громче:
– Мария… Мишка мертв. Тебе сообщение прислали…
Резкий скачок сердца куда-то в область горла, вполне ожидаемо переходящий в крик ужаса. Мои пальцы, скрючившись, забрались в волосы, норовя выдрать их с корнем. Все. То самое черное отчаяние взорвалось в груди, затапливая мое одеревеневшее тело. Все. Теперь уже не выбраться.
Комментарий к Глава седьмая
*”Странные праздники. Что-то меня знобит от этого веселья” – фраза из фильма “Сказка странствий”, которая была впоследствии использована в самом начале песни группы “Агата Кристи” – “Странное Рождество”.
========== Глава восьмая ==========
«Они просто не успели… Избили… А что милиция… Там все куплено…»: словно сквозь толщу воды доносился голос моего брата, который примчался в Минск и даже вместе со мной отправился на похороны Миши.
Я не очень осознавала, как выпутаться из сложившейся ситуации. Особенно если учесть, что подобная участь грозила и Вадиму. Я слышала, как Сашка знакомился с Анной Семеновной, мамой Михи, как жалел ее, честно признаваясь, что сам не знал ее сына, а приехал ради меня. Но мать Мишки, напичканная успокоительными, слабо реагировала на окружающих, сидя на кухне у окна и тихо рассказывая о детстве своего единственного ребенка. А я…
Снова я пряталась в ванной и заходилась там в немом крике. Потом умывалась и возвращалась на кухню.
Вадим тоже пришел. Анна Семеновна теперь никого уже не винила, единственное, о чем просила – и почему-то моего брата, – чтобы посадили Касперовича. Это фамилия Каспера. Я знала Сашу, он это так не оставит, если я его попрошу о помощи. Но я молчала. Пока молчала.
Однако, покинув погрязшую в скорби квартиру, твердо решила привести себя в порядок и поговорить с братом.
Я плелась впереди Сашки и Фила, которые, идя следом, тихо беседовали. Краем уха улавливала гневные нотки в голосе Саши, наезжающего на Филатова из-за его пагубных пристрастий. Но Вадим молчал в ответ. А когда я притормозила и оглянулась, он посмотрел на меня так тоскливо, что сжалось сердце. Конечно, по ссадинам на его лице многие догадались о присутствии Фила в квартире Каспера на момент убийства. Думаю, многие даже приписали Вадиму несуществующие действия. Наверняка кто-то обвинял его в гибели парня, а кто-то, возможно, и героя из Вадима делал. Но таких, уверена, было мало.
Поравнявшись со мной, брат прикурил и поделился огнем с Филом. Оба задумчиво задымили сигаретами, а я очень хотела остаться одна. Мне было жизненно важно посидеть, повспоминать, переварить.
– Ребят, – шмыгнула я красным носом, натертым салфетками. – Я домой. Простите…
И пошла прочь. Очень удивилась, когда меня догнал Вадим и, ухватив за рукав, развернул к себе.
– Я вечером приеду, поняла? – сказал так, словно внушал. – Ты меня поняла? Никуда не уходи.
Молча кивнула. Сейчас мы как никогда были похожи друг на друга: бледные, лохматые, с красноватыми белками глаз.
И напуганные. А Фил что, для него нет притяжения Земли, он словно отдельно от нас. Ему бы в Космос с таким-то умением отрекаться от боли, отворачиваться от общепринятых норм…
О чем это я? Ах да, о том, что боялась я, но не Вадим. И хорошо. Хотя бы один из нас должен быть в своем уме, пусть и в странном…
***
Раз уж мне накинули один день выходного (за мой счет, конечно же), то почему бы не провести его с Филатовым. Так я буду точно уверена, что он не примет очередную дозу.
За окном свистел ветер. В этот день было особенно холодно. Или мне так казалось? Я потеряла счет времени. Мне хотелось сделать что-то такое, чего от меня не ожидает никто и сделала. Поднялась из-за стола и вышла из кухни, где назойливо тикали настенные часы. Ненавижу этот звук. Он словно напоминает, что с каждым мигом все меняется.
Обыскав шкафчики в ванной, я отыскала хорошие наточенные ножницы, которые припрятала как раз для подстригания челки, если таковую когда-нибудь решу обрезать. В общем, долго не думая, я встала у зеркала и принялась кромсать себя под каре. Давно хотелось. Цвет кудрей у меня хороший, русый с золотистым отливом, а вот длина надоела. Пришло время перемен, ведь неспроста древние считали, что с волосами уходит связь с параллельным миром. Вот я и стремилась разорвать этот контакт с необъяснимым. А на данный момент мне хотелось избавиться от тоски и непонимания. Я не была способна разобраться в «симптомах» поведения Вадима. Для меня он был слишком странным…
К счастью, кончики волос не выглядели обкромсанными, вполне прилично вышло. Потом в салоне подправлю. Собственно, к слову, я была в курсе технологии подстригания. Увлекалась этим еще со старших классов школы, периодически «обрабатывая» подружек. Вроде все были довольны.
Закончив со стрижкой, приняла душ, привела в порядок все еще немного отекшее лицо, подкрасившись, и после, перерыв шкаф, отыскала любимые узкие черные джинсы. Мишка говорил, что в них у меня шикарная попа. Да… Мишка именно так и говорил…
Светлый, тоненький, но очень теплый кашемировый свитер, и я готова.
Решив вдруг, что сидеть в ожидании мне не хочется, я опустилась на пуфик в прихожей и уже успела натянуть правый ботинок, как вдруг раздалась трель дверного звонка. Поспешно обувшись, встала и распахнула дверь.
Фил скользнул взглядом по моим волосам и внезапно очень приятно улыбнулся.
– Неплохо, – вынес он вердикт и, войдя в квартиру, захлопнул дверь, тут же запустив пальцы в мою шевелюру, и притянул к себе.
Мягко поцеловал и отодвинулся, снова замкнувшись в себе.
– Одевайся быстрее, – сказал, отворачиваясь и выдыхая.
– А куда мы? – спросила, набрасывая на плечи парку. – Просто погуляем?
Филатов провел ладонью по своему усталому лицу.
– Не заметила, со мной ты никогда не можешь просто погулять? – и добавил уже помягче: – Я что-нибудь придумаю.
***
Было очень странно идти по парку вдоль подмерзшей речушки с человеком, которому, собственно, плевать на подобного рода развлечения.
Когда молчание затянулось, я осторожно коснулась теплой ладони Вадима, и он тут же сжал мои пальцы. И больше не отпустил. Напротив, сунул свою руку вместе с моей себе в карман. Этот жест…
