Текст книги "Рыжий Кицуне (СИ)"

Автор книги: Melara-sama

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Нет, Тим, я на коне, – улыбаясь, ответил ему Сёма.

– Стас, ты чего такой хмурый, не понравилась природа? – похлопывая по плечу, обратился ко мне Тимур.

– Нет, все прошло очень хорошо и даже почти мирно, – пожимая ему руку, ответил я.

– Папа! – визгнул Генка.

Мы обернулись. Да, отец у Геннадия был совершенно не такой, каким его все представляли. Высокий, почти под два метра мужчина, с коротким ежиком светлых волос и улыбкой в тридцать два зуба, легко подхватил Генку вместе с вещами и покружил.

Рядом стоял хмурый Женя, и его родители с вежливыми улыбками наблюдали за тем, что вытворял этот рослый детина.

– Ладно, всем пока! – первый помахал нам Ржевский, и почти силой уводя сопротивляющуюся Иру к машине родителей. – Тебя все равно никто не встречает, а я, как твой парень… – дальше мы не слышали, потому, что Ирка зашипела на Рому, и он понизил голос.

– Пока! – помахал шлемом Гена и был подкинут на плечо отца. – Ой, папа! – потом спохватился и, бултыхая ногами в воздухе: – Женечка, я тебе позвоню!

– Да уж, пожалуйста, будь любезен, – чуть ехидно ответил ему Женька и, не стесняясь, чмокнул Гену в губы, тот залился румянцем, но никто даже ничего не сказал, мама Гены, светловолосая, миниатюрная и улыбчивая, обняла Женю и что-то прошептала, тот тоже залился румянцем, но кивнул.

Постепенно все расселись по машинам и отбыли.

Я стоял и сжимал в кармане веточку.

Вдруг Сёмка встал напротив и обнял меня за плечи, прижимая к себе.

– Ты чего, Стас?

– Ничего. Устал немного.

– Поедем домой, я там вчера принес обалденную запеканку с твоими любимыми баклажанами. Надо только в магазин заехать, а то хлеба дома нет.

Я кивнул и мы пошли к его железному коню, сейчас, после капитального ремонта и профессиональной покраски, он выглядел намного лучше, и я знаю, что Сёма очень им дорожит и гордится.

– Только сильно не гони, – надевая шлем, попросил я, он кивнул.

До дома доехали почти вмиг, Семка загнал мотоцикл в гараж, а я, подхватив рюкзак, направился к подъезду.

Душу сковывала пустота и тоска, но я старался не поддаваться, ведь прошло всего несколько часов, и я не представлял, как буду жить дальше и принимать решения. Нет, я не чувствовал давления, но единственное, что хотело мое существо – это оказаться ближе к Елисею. Обнять его, дать волю чувствам.

Я бросил рюкзак в коридоре и присел на табуретку, специально стоящую тут для таких нужд, снял ботинки и куртку. Мой взгляд поймал ровные порезы на ткани, как будто прошлись самым острым лезвием. Я улыбнулся и провел по ним кончиками пальцев, воспоминание накрыло меня волной, я уткнулся лицом в собственную куртку, и задышал глубоко, через рот.

Мой лисенок.

– Стас, ты ведешь себя странно. – Прислонившись к входной двери и прижимая к себе батон хлеба, проговорил Сёма.

– Все хорошо.

Я оторвался от собственной ветровки и развернулся, пошел в свою комнату.

Как ни странно, в квартире было чисто, я улыбнулся, все же иногда мой брат может быть взрослым. Я не стал заходить в его комнату и проверять наличие грязной одежды в ванной, я просто упал на свою кровать и прикрыл глаза.

Медовые глаза и аромат трав – все, что сейчас мне было нужно. Я понимал, что необходимо сделать все, как можно быстрей, я прекрасно знал, что долго не выдержу без него.

Немного полежав, я встал и, скидывая одежду, направился в душ. Как только меня накрыло куполом теплой воды, я понял, что сдерживаться нет смысла – никто не увидит моих слез.

Они текли самопроизвольно, почти без моего участия, все мои мысли были заняты неделей счастья, я вспоминал, как впервые поцеловал эти сладкие малиновые губы, как красный каскад волос пленил меня. Я обнял себя руками за плечи и уткнулся лбом в кафельную стену, вспоминая наше купание в бане.

Любое действие напоминало мне о нем, я посмотрел на свое запястье, и не думая, прикоснулся к нему губами. Стало невыносимо хорошо, мне даже показалось, что Лис рядом и обнимает меня.

– Все, Кицуров, ты сошел с ума, – заключил я и выпрямился, взял губку, нанес на нее гель для душа и, стараясь ни о чем не думать, принялся за мытье моего уставшего тела.

После душа меня ждал поистине королевский обед, Сёмка расстарался.

Мы ели в тишине, брат все время смотрел на меня и хмурился, и вот, за стаканами компота, не выдержал:

– Стас, да что случилось в этом твоем лесу, что заставляет тебя складывать из печенья слово «Лис»?

Я очнулся и посмотрел на столешницу, на гладкой ее поверхности действительно было выложено, из курабье, слово «Лис».

– Ничего, Сём, все в порядке.

– Это в порядке? – чуть насмешливо протянул он.

– Да.

– Стас, слушай, я не психолог, но даже не имея понятия о твоей душевной хрупкости, могу сказать, что ты бы никогда сам, по своей воле, не сказал одногруппникам о голубой тарелочке твоей ориентации.

Я улыбнулся и протянул руку, потрепал брата по волосам.

– Я уже отвык от твоей проницательности.

– К черту проницательность! – Сёмка вскочил с табурета и встал передо мной, облокачиваясь на стол. – Что произошло, Стас? Ты бы видел себя, я тебя даже не узнал сначала, только наличие очков и Зина подсказали мне, что этот бледный и усталый, но в тоже время счастливый парень – мой брат.

Я вздохнул и обнял его за талию, притянул к себе и устроил голову у него на животе, он без слов запустил руку мне в волосы и приготовился слушать.

Я рассказывал все не спеша, обдумывая сам, но не скрывая от него подробности, рассказал о первом поцелуе, о прекрасных глазах и о том, что, кажется, впервые в жизни влюбился. Конечно, я не рассказал о тайне Лиса, о его восхитительных хвостах и пушистых ушках, но все остальное – без утайки.

Семка слушал внимательно и прижимал меня к себе, его тепло нельзя было сравнить с тем, что я испытывал с любимым, но оно было родным и дышалось чуть легче.

– Только ты, Стас, мог встретить в лесу любовь всей своей жизни, – немного нервно рассмеялся брат. – Что думаешь делать?

– Пока нужно разобраться с делами и с учебой, а потом…

Он отстранился, и я поднял голову, наши глаза встретились, в глазах брата я видел неподдельный испуг.

– Стасик, ты хочешь мне сказать, что этот неземной Елисей и, правда, заполучил твое сердце?

– Да, – не задумываясь, ответил я. – Больше. Могу сказать, что если бы не ты и не мама, я бы не вернулся.

Сёмка запустил руку в волосы и потянул за них.

– Ты уверен, что он того стоит?

– Сёма! – предупреждающе.

– Нет, Стас, послушай, ты был с ним неделю, вы трахались, да, он классный, в твоем вкусе, весь такой неземной и прекрасный! Но ты подумал о маме, как она отреагирует на то, что ты едешь в лес на ПМЖ, и не к прекрасной нимфе, а к мужику с косой!

Я не выдержал его серьезного лица и нахмуренных бровей, и рассмеялся:

– Сёмка, ты не представляешь, что я задумал!

– Да чего тут представлять – бросишь меня и укатишь в лесную чащу к красноволосому парню, – он наморщил нос. – Он хоть трахается-то классно?

– Сёма, этого я тебе никогда не скажу. – Он отвернулся, а я встал и обнял его. – Спасибо за обед. – Он кивнул. – Сем, не плачь, я писать буду.

– Что, дедовским способом, или, может, там у него есть совы-почтальоны, как у Гарри Поттера? – шмыгнул он носом.

– Нет, балбес, у него интернет есть, – ответил я, обнимая его и успокаивая.

– Да ты что!? Какой современный лесничий! – рассмеялся он.

А я почувствовал себя дома, и снова влез в костюм старшего брата, помыл посуду и отправил Сёму за продуктами, так как, на поверку, в доме есть было нечего.

Пока брат, ворча, собирался, я разобрал рюкзак, положил грязные вещи в стирку и даже загрузил машинку.

Я чувствовал теплую нить, которая соединяла меня с Елисеем, но этого было так мало и, убираясь, я старался не думать о ночи. Я представлял его тонкие пальцы в моих волосах, я грезил его губами, но пытался не думать о том, что ждет меня ночью в холодной постели.

Вечером, подождав, пока Сёма не угомонится и ляжет спать, я включил ноутбук и первым делом залез в почту, спама было столько, что мне бы года не хватило выкинуть все, но он весь отошел на задний план, стоило увидеть одно единственное письмо.

«Здравствуй, мой Стас! Знаю, что ты будешь дома не скоро, прекрасно представляю, что будешь усталый, потому что всю дорогу просидишь, смотря в окно. Верю, что тебя встретит брат, и ты даже расскажешь ему немного обо мне, знаю, что не все, но суть он уловит. Стас, я прошу, не грусти, я все чувствую, даже находясь так далеко от тебя. Поверь, наша встреча неизбежна и я снова обниму тебя. Видел бы ты сейчас меня… Я чуть клавиатуру когтями не испортил. Хочу тебя. Сильно. Лис»

Я понял, что улыбаюсь и плачу одновременно, переполнявшие меня чувства были настолько в новинку, что справиться с ними я был не в силах. Настрочив большое, полное эмоций и любви письмо, я блаженно растянулся на кровати.

В сон, полный красных волос и рыжего меха, я провалился и не заметил.

Проснулся я от того, что собственная эрекция упиралась в матрац. Я перевернулся на спину и просунул руку под резинку трусов, обхватил ее пальцами. И только после этого понял, что это у меня в первый раз, и, кажется мне, не последний, убрал руку и пошел в ванную.

Под теплыми струями воды, лаская себя, я вспоминал свой сон. По руке от укуса пошла теплая волна, я запрокинул голову и чуть расставил ноги, заработал рукой яростней.

– Лис, черт!

Перед глазами все плыло, и тело дрожало, я сполз на дно ванной, продолжая ласкать себя. Перед глазами четко стояли его медовые очи, я не выдержал и застонал в голос. Сперма выплеснулась, забрызгав пальцы, а я единственное, что смог, это хрипло рассмеяться:

– Ну, спасибо за ночь и утро, любимый.

Одеваясь перед зеркалом, я подумал о том, что нужно будет обязательно купить шоколад. Много шоколада.

С моих губ не сходила улыбка, когда я вышел на укутанную солнечными лучами кухню. Сёмка жарил яичницу и разговаривал по телефону:

– Ага, Зин, я не маленький, да, я понял. Даааа. – И нажал на сброс. – Моя девушка интересуется: как ты спал?

– Не поверишь, но великолепно.

– И этому виной все эротические сны, которые ты так яростно вспоминал в ванной? – ехидно подначил меня он.

Я взъерошил ему волосы:

– Ах, Сёма, тебе бы мои проблемы неудовлетворенного желания…

– Я, вообще-то, неделю был один.

Мы сели за стол, и я намазал два куска хлеба маслом, подал брату.

– Встречаешься сегодня с Зиной?

– Нет, она едет к бабушке в деревню, на неделю, и я опять без секса!.. – он яростно откусил от бутерброда и запил кофе.

– Ничего, продержишься.

– Это ты, Стас, по себе судишь?

– Мы же одной крови. – Мы рассмеялись. – А вообще, я хотел сегодня к маме смотаться, как ты смотришь на то, чтобы составить мне компанию?

Сёма смотрел положительно, и мы пошли одеваться, мама всегда очень расстраивалась, не видя на нас ее подарков, так что сегодня мы решили ее порадовать.

Я оглядел брата и улыбнулся, темные джинсы и рубашка поверх футболки, я же вспомнил о мамином подарке на прошлое день рождения и надел эту светлую футболку.

– Мы как будто готовимся взять ее внешним видом. – Пробурчал Сема.

– Почти. Сам знаешь, разговор будет не из легких.

– Я тебя поддержу, но боюсь, мне придется переехать еще дальше, чтобы она не приезжала каждую неделю.

– У меня на этот счет есть более прекрасная идея, и я думаю, твоя девушка будет не против.

– Только не говори мне, что попросил Зину переехать к нам, и она согласилась? – выпучив глаза, спросил он меня.

– Почти.

– Стас, ты страшный человек!

Мы вышли из дома, смеясь, мне было немного не по себе, из-за такой скорой поездки к маме, но я знал, что до последнего откладывать этот разговор нельзя. Лучше, чтобы она узнала о моем отъезде одной из первых, и высказалась тоже сразу.

Автобус и снова поезд, зеленый пейзаж за окном, Сёмкины шутки и тоненькая нить тоски вперемешку с ароматом трав.

Я окунался в лисью любовь, стоило мне только задуматься о нем. Я не знал, долго ли смогу обходиться суррогатом воспоминаний, поэтому и решил заняться всем и сразу, не форсируя события, но и не откладывая в дальний ящик.

Я хотел вернуться в объятия моего Лиса, я хотел почувствовать его руки, а не свои, и именно поэтому сейчас я настраивался на серьезный разговор с нашей мамой.

Она неплохая женщина, но вряд ли поймет мое желание уехать в лес, подальше от цивилизации, не закончив учебу.

Поселок встретил нас жарой, так как мы прибыли только к полудню, и той атмосферой детства, которую вспоминал каждый, когда переступал родительский порог.

Сёмка немного нервно поправлял рубашку и как-то, уж совсем неестественно, волосы.

– Сём, не нервничай.

– Я, между прочим, только по телефону с ней последнее время разговаривал.

– Есть повод начать общение.

– Наверное, но хочется не так сильно, как в четырнадцать.

Я улыбнулся и постучал в дверь, ее открыл незнакомый мужчина и, улыбаясь, поприветствовал:

– О, какие гости! Добрый день, мальчики, проходите!

Сёма хмуро топтался на месте, я подхватил его под локоть и мы прошли в родной дом.

Мама вышла нас встречать, и я невольно отметил ее цветущий вид, ее слегка смущенный румянец и теплый жест невесомых объятий этого незнакомца:

– Мальчики, я так рада! Конечно, неожиданно, могли бы позвонить, да и ты, Стасик, только со сбора… – быстрый взгляд на мужчину. – Это Константин Харитонович, наш новый сосед.

– Соседи, мам, живут по соседству, а не открывают входные двери, как у себя дома. – Немного грубо ответил ей Сёма.

– Сёмочка, я так давно тебя не видела.

Я смотрел на мужчину и увидел его встревоженный взгляд. Да, наверное, сложно состоять в отношениях с женщиной старше себя и имеющую двух взрослых сыновей? Он кашлянул и отвернулся, скрываясь от моего взгляда:

– Соня, может, мальчики голодные?

– Да, до информации, – резко отбрил его Сёмен, я понял, нужно брать ситуацию в свои руки, иначе быть беде.

– Сём, перестань. Каждый имеет право на личное счастье, – тихо проговорил я, притягивая брата к себе. – Мам, нам бы чаю и поговорим спокойно. И очень приятно познакомиться с Вами, Константин…

– Можно просто Костя, – с улыбкой перебил меня он.

– … с Вами, Костя. – Продолжил я. – Сёма.

– Приятно познакомиться. – Буркнул мой младший брат.

– Проходите, мальчики, я сейчас чайник поставлю. Сёма, помоги мне. – Мама как будто специально увела нервного Сёмку на летнюю кухню.

Мы остались одни, тяжелого молчания не было, не было и гнетущей атмосферы, по руке от запястья расползлось тепло, и я почувствовал невидимую поддержку, присел на край дивана.

Здесь ничего не изменилось с тех пор, как мы были тут последний раз. Все та же тюль на окнах, все тот же палас и обои на стенах не изменились, правда, стол другой и диван новый, и чувствуется мужская рука, в ровно прибитой картине на стене.

Я перевел взгляд на Костю, шатен, высокий и всего на пару лет меня старше, он оперся о стену напротив дивана и изучал меня.

– Не думал, что наше знакомство состоится вот так…

– Для того, чтобы не происходило таких спонтанных знакомств, нужно набраться смелости и просто рассказать.

– Хм… Соня говорила, что ты у нее умный мальчик.

– Интеллект тут не играет роли, Костя, я не люблю конфликтные ситуации.

– Твой брат наоборот.

– Сёмка привык к одиночеству нашей мамы и немного в шоке.

Костя улыбнулся, и его улыбка напомнила мне чью-то, точно такую же открытую и радостную.

– Надеюсь, что ты не считаешь меня завоевателем?

– Наша мать не крепость, и даже если бы ей была, ты бы прошел ворота с фанфарами. Она всегда любила такой тип.

– Я не причиню ей вреда. – Серьезно, без тени улыбки.

– Посмотрим, Костя.

– Мальчики, идите пить чай! – послышался немного нервный голос мамы, я встал с дивана и направился в летнюю кухню, Костя шел за мной.

По руке от укуса моего любимого распространялось тепло, и мне казалось, что Лис держит меня за руку и идет рядом.

Глава 16. Параллельные прямые.

Мы сами с Сёмой строили летнюю кухню. Я помню, как он поранился о торчащий из доски гвоздь и плакал, пугая всех вокруг, пришлось делать первую в жизни перевязку и сажать его на удобный стул, а он с досадой смотрел, как я заканчиваю строительство без него.

Сейчас летняя кухня была обновленной, в красно-белых тонах и с круглым столиком у окошка. Сёма сидел на стуле с чашкой крепкого чая в руках и хмурый, как грозовая туча.

Я сел рядом с ним, чтобы, в случае чего, перехватить и предупредить его выпады.

Костя и мама сидели тоже рядом, я даже заметил, как он обхватил ее пальцы, проследив мой взгляд, убрал руку.

Было странно, что, как вариант на запрет их отношений, он рассматривал меня, а вот Сёму почти в расчет не брал.

– Мам, я понимаю, нужно было позвонить и предупредить, но я только вчера вернулся, и у меня к тебе очень важный разговор. – Начал я, смотря на то, как мама становится такой же хмурой, как ее младший сын. – Но в свете последних минут, я думаю, что у тебя тоже не менее важные новости.

– Стас, Сёма, мы с Костей встречаемся уже полгода…

– Мам, а ничего, что Костя чуть старше Стаса? – нет, Сёмка не кричал, он прятался за рычанием.

Да, прятал свой испуг, неверие и нежелание понять чужое счастье.

Я вздохнул.

– Сёма, Костя просто выглядит так молодо…

– Мам!

– Сём, хватит. – Остановил я эту нарастающую ссору. – В конце-то концов, мама не лезет в твою личную жизнь. Да и в мою… – я вздохнул еще раз, перевел взгляд на Костю.

Он смотрел внимательно, почти не моргая, и взгляд его был такой знакомый.

– Стасик, – мама протянула руку, – что случилось?

– Мам, я не думал, что этот разговор когда-нибудь вообще будет необходим, но сейчас понимаю, что просто прятаться в песок – было глупо. Ты только пойми – это произошло не сегодня и не вчера, это все дела минувших лет, и ты не виновата в этом.

Мама закусила губу, и Костя снова положил руку на ее пальцы, крепко сжимая, не отводя от меня взгляда, чуть улыбнулся.

– Я встретил человека и хочу провести с ним всю свою жизнь.

– Это же замечательно! – воскликнула мама.

– Да? – немного ехидно спросил ее Сёма. – Мам, прости за мое поведение, но думаю, что попросить прощения я не успею, после следующих слов…

– Сём, ну не к месту сейчас, – повернулся я к нему, он потупил взгляд, а я прижал его к себе, погладил по волосам.

– Да, я всегда не к месту, – хмыкнул он.

– Да. – Улыбнулся я в его волосы. – И так получилось, мам, что этот человек живет далеко отсюда, и я решил, что перееду к нему.

– Я так понимаю, что этот человек – не девушка? – она закусила губу, а я резко повернулся к ней, наши глаза встретились. – Ну, что ты на меня так смотришь, я все же мать и все вижу. Сёмка, вон, в тринадцать уже за девчонками бегал, а ты даже в их сторону не смотрел, относился всегда с почтением каким-то, как будто они фарфоровые, но не более. А потом этот отъезд ваш… я не препятствовала не потому, что была зла на вас, потому что понимала – тебе нужна свобода.

Я смотрел на нее, и вдруг встал и обнял. Костя отпустил мамину руку, и она тоже обняла меня.

– Мама, ты не представляешь, как я переживал за это, и Зина – она не моя девушка, она с Сёмой встречается, и у них довольно серьезно всё.

– Ну, Стас, это я должен был говорить! – воскликнул Сёмка.

– Не успел, – засмеялся я.

– Ты просто находка для шпиона, брат!

– Иди сюда, сухарик мой. – Улыбнулась мама, я отошел, и она обняла его.

– Мам, мне не три годика, я, между прочим, жениться собираюсь… а ты все – сухарик мой.

Он ворчал, но нежно обнял её.

– Я так понимаю, что скандала не будет? – ухмыльнулся Костя.

– Мы немного приоткрыли наши тайны, а вот Вас мы не знаем, так что придется рассказывать. Стас, тащи лампу! – рассмеялся Сёмка.

– А лампу зачем? – неподдельно удивился Костя.

– Будем светить в глаза! – они рассмеялись.

Я сел обратно на стул, покрытый красной тканью, и взял чашку в руки, чай был липовый, я поднес чашку к губам и вдохнул аромат ее содержимого. Тут же перед глазами пронеслись картинки прошедшей недели.

Его мягкий мех и чуть рычащие нотки в голосе – я прикрыл глаза, представляя, что Елисей сейчас сидит рядом. Вздохнул, отставляя чашку, и неосознанно погладил запястье.

Поднял глаза и столкнулся с внимательным взглядом Кости. Он смотрел так, как будто понимал, что это не просто старые шрамы, хотя их особо не было видно, просто белые тонкие полоски от зубов – а нечто большее, намного сильнее…

Я нахмурился, а он ухмыльнулся и отвел взгляд.

– Стас, так как зовут этого человека и куда ты собрался, ведь учеба еще не окончена? – отстраняясь от Сёмы, задала вопрос мама.

Такой простой вопрос, на который я почти не знал, что ответить.

– Зовут его Елисей. А вот по поводу учебы… я хотел попросить Федора Петровича о помощи, возможно, будет лучше перейти на заочное обучение.

– А почему Елисей не может переехать к тебе? – она смотрела с тревогой.

– Он лесничий, мама, и оставить свой лес не в силах. – Тихо ответил я, услышал хмык со стороны Кости.

Мне все любопытнее становилась его реакция, да и реакция матери тоже. Она должна была кричать и возмущаться, но она лишь тревожилась и улыбалась.

Странно.

И до боли знакомая улыбка у этого Кости.

– Какой ответственный человек. – Улыбнулась она. – Но вы хоть на Новый год приезжайте, и ты, Сёма, обязательно Зину привези.

Я молча наблюдал, как Костя перебирает мамины пальцы.

– Мы подумаем об этом, мам. – Беспечно и улыбаясь, ответил ей Сёма, я нахмурился, но промолчал.

Вся ситуация была странной, мы никогда не были лояльны друг к другу, а тут просто идиллия какая-то.

– Вы ночевать останетесь? – улыбаясь. – Хотя о чем я? Оставайтесь, завтра с Костей на рыбалку сходите… – и встала. – Сёмочка, пойдем, поможешь мне.

– Ага, – он вскочил и, схватив печенье, пошел за мамой.

Мы снова остались одни, и я внимательно смотрел за тем, как Костя встал и прикрыл дверь летней кухни, облокотился на нее и скрестил руки на груди.

– И? – спокойно спросил я.

– Им действительно нужно поговорить наедине. Соня скучала за вами.

– Это не объясняет ее поведения. Она слишком спокойна.

– Любовь творит чудеса. – Улыбнулся он. – Стас, я не угроза.

– Ты так это говоришь, как будто хочешь кого-то убедить в своей доброжелательности.

Я спокойно сидел и изучал его. Сильный, высокий, но, в отличие от моего Лиса, не имеющий ауры опасности, как будто он был котенком. Я удивленно приподнял бровь. Почему пришла такая странная ассоциация?

– Я не хочу ссориться… – пауза, – особенно с твоим парнем.

Я встал и подошел к нему ближе, он был выше, но это ничего не значило.

– Подробнее, – тихо попросил я.

– Стас. – Он занервничал.

– Ты психуешь, когда я так близко. Почему?

Это было видно, глаза цвета черного бархата забегали, и он опустил ресницы, прикрывая их, убрал руки и даже немного отвернулся, сморщил нос.

– Познакомившись с твоей мамой, я и думать не мог, что судьба будет так несправедлива ко мне, я почитаю Богиню, но мы не такие, как он.

Я приоткрыл рот от удивления.

Нет, я не видел его атрибуты, я лишь ощущал его сущность, и руку вдруг обдало жаром и немного закололо, как будто тысячи иголочек вонзились под кожу.

Я схватился за запястье и отскочил от Кости.

– Черт! – это было уже больно.

– Нет! – он отлепился от двери и замахал руками. – Нет, я не претендую, я нашел свою, нет.

Запястье жгло.

– Да кто ты?

– Тануки! – пролепетал он. – Но мы настолько уже городские, что претендовать на лес не можем. Слышишь? Он твоя пара… успокойся.

Руку обдало холодом, а потом снова теплом – нежным и приятным.

Я смотрел на этого испугавшегося парня и прокручивал в голове его «Тануки». Что еще за фольклор?

– Костя, тебе лучше по порядку все… – я покрутил рукой, показывая, что мне нужно, он кивнул.

Мы сели снова за столик, он налил нам чаю.

– Я восхищаюсь твоей матерью, а ты произвел на меня неизгладимое впечатление. Быть настолько смелым, чтобы стать хозяином цепи – это удивительно.

Я нахмурился.

Я только примерно представляю, что ты ощущаешь, находясь так далеко от него, я искал твою мать два года, и для меня это было адом, но уехать сознательно от Духа Кицуне – это подвиг.

– Я не покидал его.

– Да, я понимаю, у тебя есть обязательства. – Он улыбнулся.

– Костя, кто ты? – снова спросил я.

– Тануки – это енотовидная собака, но чаще – просто енот, мы, в отличие от Лис, живем в городах, но природа и нам нужна, для гармонии.

– На енота ты мало похож. – Если бы не неделя рядом с Лисом, я бы вряд ли смог спокойно среагировать на то, что рядом с моей матерью полгода находился енот в человеческом виде.

Видимо, все мои мысли отразились в глазах, Костя рассмеялся:

– Нет, Стас, твоя мама знает, кто я, потому что видит и уши и хвост, также как ты у своего Духа.

– То есть моя мать прекрасно осведомлена о твоей природе?

– Она моя цепь, Стас, пусть нам это не очень нужно и мы привыкли называть цепь – партнером, но она – мое всё. Я думаю, что ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

Я понимал.

Я перевел взгляд на его нервно сцепленные руки и вдруг подумал, что Костя прекрасно держался, ведь понимал, что у его партнера есть дети и что им придется лгать о природе возникновения чувств.

Да, это любовь, и даже глубже, но ведь их окружают соседи, и каждый из них видит не енота-Костю, а Костю-молодого-парня, влюбившегося в женщину средних лет.

Я ухмыльнулся:

– У тебя семья-то большая?

– Младший брат есть и родители.

– Они тоже?

Он широко улыбнулся, и я опять поймал себя на мысли, что эта улыбка мне знакома.

– Конечно, хотя младший брат еще не совсем понимает свою природу.

– Понятно, мой тоже, знаешь, не слишком понятливый.

Мы рассмеялись, по моему запястью пошло тепло.

– Он не против нашего знакомства? – серьезно спросил Костя.

– Нет, но не подходи слишком близко.

– Да, я ощущаю его тревогу.

– Чувствуешь? – удивленно спросил я.

– Да.

Дверь открылась, и в кухню заглянула мама:

– Все в порядке? – с тревогой в глазах.

– Все хорошо, мама.

– Правда? – она зашла в кухню и снова прикрыла дверь. – Костя, ты рассказал Стасу?

– Не волнуйся, все на самом деле хорошо. – Он притянул маму к себе, и я потрясенно наблюдал, как она прошлась пальцами по невидимым мне ушкам своего енота.

– Стасик, ты не осуждай его, он не виноват в своей природе…

– Мам, не нужно мне ничего объяснять, у меня у самого хвостатый парень.

Она удивленно повернулась ко мне, и я увидел ее искреннюю улыбку.

– Так странно, живешь и не знаешь, что среди нас есть такие удивительные вещи, правда? – тихо спросила она. – Я была счастлива с вашим отцом, но всегда чего-то не хватало, а с Костей у меня как будто целый мир у ног. – Она прижалась к нему, и я подумал, что сейчас моя мать выглядит, как девчонка.

Именно как влюбленная девчонка.

Это было странно, но ее счастье омрачать ничем не хотелось.

– Я рад за вас, мам, но Сёме ты уж сама объясни, если захочешь, конечно.

– Завтра мои приезжают, я ведь не просто так дом тут купил, для семьи, так что и познакомимся, и, возможно, проведем обряд партнерства, если Сёма будет не против. – Тихо ответил мне Костя.

– Ладно, будем все решать по мере поступления, пойду с братиком поговорю.

Я встал и вышел из кухни, захватив с собой еще печенья. Не хотелось мешать их личному и нежному, поэтому я решил отвлечь от них и Сёму тоже.

Брата я нашел в саду, он сидел на деревянных качелях, и вяло ковырял носком кроссовки почву.

Я протянул ему печеньку.

– Ну, чего загрустил?

– Стас, мы теперь как параллельные прямые, никогда не пересечемся. – Как-то грустно прошептал он, надкусывая печенье. – Она выкинула нас, да?

– Нет, балбес, просто наша мама нашла свое счастье, ведь она не мешает тебе строить отношения с Зиной?

– Я – это другое. – Он не кричал, он просто был как сдувшийся шарик.

– Почему? – я прислонился к вишне, на ветке которой висели качели.

– Она наша мать, и так странно видеть ее с кем-то кроме отца. – Печально проговорил он.

– Сём, папы нет уже слишком давно, она тоже должна продолжать жить, и наслаждаться каждым моментом.

– Я понимаю. – Он немного оттолкнулся от земли и прислонился к моему боку, я, как всегда, обнял его за плечи. – Но так странно. Сколько этому Косте? Двадцать пять, двадцать шесть – не больше… блин, отчим твой ровесник!

– Возраст не столь важен, главное – отношение, ты же видишь, и дом под присмотром, и мама счастлива, разве плохо?

– Хорошо, – прогнусавил Сёма.

– Ты плачешь? – удивился я. – Сём, ешь печенье и перестань лить слезы, тебя ждет счастливая жизнь с Зинаидой.

– Как мама отнесется к тому, что я через несколько месяцев стану семейным человеком?

– Нормально она отнесется, а потом, ты живешь отдельно, работаешь, учишься. Можешь даже ее обеспечивать, если понадобится…

– Не… с этим Костей не понадобится, ты видел, как он на нее смотрит?

– Видел, Сём. Видел. – Тихо ответил я, наблюдая, как с вишневого листка, в чистое лазурное небо, улетает божья коровка, как ее маленькие крылышки трепещут в теплом воздухе.

Я улыбнулся и подумал о том, что мир совершенен, когда есть к кому вернуться и о ком думать.

Вечером, после ужина и душа, я вышел на террасу дома и, облокотившись о перила, наблюдал за тем, как загораются звезды.

Запястье немного покалывало, и я достал телефон, он в тот же момент завибрировал в беззвучном режиме, я, улыбаясь, нажал на зеленую кнопочку.

– Добрый вечер, я надеюсь, ты видишь те же звезды, что и я? – промурлыкал самый любимый голос на всей планете.

– Нет, мои не такие яркие, любимый.

– Я подумал, что звонить вчера было бы глупо…

– Как ты вообще догадался взять мой номер?

– Я современный Лис. – Любимый фырк. – И немного попытал Зину, она не слишком сопротивлялась и дала даже твою асю.

– Нужно будет поблагодарить её при встрече. – Я улыбался, и прикрыл глаза от удовольствия прошедшей теплой волны. – Ты специально это делаешь?

– Конечно, я не могу ласкать тебя руками, поэтому буду делать это почти физически… – небольшая пауза и шуршание. – Как там твой новый знакомый?

– Хм… ты не говорил, что существуют еще и еноты. – Я улыбнулся, так как волна тепла пошла по руке вверх, задержалась в локтевом сгибе и пошла дальше. – Лисс.

– Он безобиден, пока не тянет ручки к тебе. – Тихий выдох в динамик. – Нравится?

– Он сказал, что его партнером является моя мама. – Я закусил губу и выпрямился. – Что ты делаешь?

Теплый комок, как будто по коже прошлись губы, проскользнул понизу живота.

– Это прекрасно, что он определился. И неважно. – Снова шуршание. – Стас, тебе лучше уединиться.

– Елисей, ты сведешь меня с ума этими манипуляциями.

Я резко оттолкнулся от перил и направился в свою комнату, да, мы делили ее с Сёмкой, но они сейчас с мамой и Костей смотрели телевизор, так что помешать мне никто не мог.

Я зашел в комнату и бросился на кровать, включил громкую связь, стянул спортивные штаны и обхватил рукой каменную эрекцию.

– Я счастлив, что ты не споришь со мной и сразу понял, чего я желаю, – прошептал он.