Текст книги "Рыжий Кицуне (СИ)"

Автор книги: Melara-sama

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Это было на самом деле восхитительно-приятно, он действовал медленно и старался не забывать обо мне и моем восприятии действительности. На третьем толчке я выгнулся в его руках и закричал в голос.

– Лиссс!

– Мммм... приятно, ты такой узкий, о... да-да…

Думать, анализировать и что-то просчитывать – было невозможно, да и не хотелось ужасно, я немного повел бедрами, соскальзывая с него, и потянул на себя разгоряченного парня. Оседлал его бедра и, тяжело дыша, прошептал:

– Хочу.

Это было действительно так, без фальши.

– Хм… покажи мне себя. – Он провел ладонями по моим плечам, по груди к бедрам, немного царапая кожу. Хотелось видеть его, но он опять куда-то задевал мои очки. Его горячие ладони раздвинули мои половинки, и я спокойно вобрал в себя его член, облизал губы и качнулся.

В тусклом свете мне мерещилось, что из красной копны волос что-то торчит, и я усмехнулся и протянул руку потрогать иллюзорные рога.

Мои пальцы перехватили и поднесли к губам, облизали. А потом снова мягкое и пушистое ударило, на сей раз, по ногам. Конечно, ветром и мехом куртки это не было, и я проклял свое плохое зрение. Подо мной извивался не человек, но додумать я не смог.

Лис подкинул бедра, пронзая меня своим членом, и я запрокинул голову, неистово насаживаясь на него.

Было как во сне, я прикрыл глаза и ухватился за его руки, переплетая наши пальцы, двигаясь на нем и облизывая пересыхающие губы. Горячие стоны и полумрак, нечто пушистое, постоянно касающееся моих ног и спины, его сверкающие глаза, мягкие и сильные толчки – все это уносило меня совершенно в другой мир.

В мир, где я мог не думать и за меня все решат. И я смог бы просто наслаждаться действительностью. Пусть это и был всего лишь иллюзорный мир, но так приятно, когда о тебе заботятся.

Лис потянул меня на себя и обнял.

– Расслабься, я обо всем позабочусь, расслабься.

И я расставил ноги сильней и уткнулся в его пахнущие травами волосы. Он задвигался сам, вознося меня на вершину блаженства.

– Агррррр! – руки стиснули меня, мой член терся о его живот, и я терялся с каждым его толчком. Оргазм накрыл меня волной…

Я почувствовал, как его сперма выплескивается в меня, услышал, как он рычит, и ощутил укус за запястье.

Мы лежали на шкуре, Елисей перебирал мои пальцы и поглаживал свой укус. Я пытался найти в себе силы задать вопросы, но понял, что еще не время. И как только эта мысль оформилась, он тихо и игриво спросил:

– Сначала чаю или в баню?

Я удивленно приоткрыл рот.

– У тебя здесь и баня есть?

– Стас, ну, ты меня удивляешь, как я, по-твоему, с такими волосами бы жил в лесу без бани?

Я рассмеялся, настолько его недоумение было натуральным, он тоже тихо рассмеялся и уткнулся мне в шею, проговорил:

– Ты удивительный.

Я хотел сказать ему то же самое, но он накрыл мои губы пальцами и снова фыркнул.

Ладно, комплименты можно сказать и потом, особенно учитывая то, что объект, которому так хочется наговорить кучу романтической ерунды, так настойчиво целует меня…

Глава 6. Утренние мечты.

Лис надел джинсы на голое тело, еще раз чмокнул меня и вышел из домика. Я полежал несколько минут на шкуре и перевернулся, нашарил на полу около кровати свои очки. Надел.

Мыслей в голове было много, но каждая казалась незначительной и пустой. Я сел и огляделся. Оказалось, что тусклый свет был от светильника на стене, а вот основной свет был выключен. Я встал и прошел к выключателю, нажал. Помещение погрузилось во тьму, я улыбнулся и нажал на соседнюю кнопку. Включился верхний свет, и я, все так же улыбаясь, повернулся осмотреться.

Дом был довольно большой, разделенный пополам занавеской, имелась настоящая печь с лежанкой и стол с двумя стульями около окна. Я с любопытством отодвинул занавеску, за ней оказался «кабинет», я даже приподнял бровь в недоумении. На обычном компьютерном столе, из светлого дерева, стоял ноутбук. Совершенно не вписывалось в атмосферу дома лесничего – кресло. Хорошее, мягкое кресло и мини-холодильник.

Я взял с кровати плед и обмотался им по типу тоги. Подошел к креслу, на котором лежал рыжий пушистый плед, и он был сложен таким образом, что создавал видимость лежанки.

Я не параноик, нет, но все эти фырканья, мех или не мех…

Я покачал головой и повернулся к столу. Диски с музыкой и играми, наушники и крошки на столе. Обычная картина, которую я вижу в комнате брата. Обычный подросток… Но если он живет с отцом, то эта картина очень странная, потому что создается впечатление, что он живет тут один…

– Осматриваешься? – раздался мягкий вопрос за моей спиной. Я повернулся.

Лис заколол волосы вверх обычной веточкой и все еще был в одних джинсах, улыбался и блестел медовыми глазами.

– Немного странная обстановка. – Поделился я результатами осмотра.

– Почему?

– Создается впечатление, что ты живешь тут один.

– С отцом. Просто эта часть дома принадлежит мне, я тут расслабляюсь.

– Где ты спишь? – смотря в его глаза, спросил я.

Он фыркнул и обошел меня, подошел к шкафу, который я даже не заметил, и дернул за верхний ящик. Полуторка легко встала на ножки, и я улыбнулся.

– Мой отец приверженец всего натурального, и я еле уговорил его на проведение реформы по утилизации старья. И также с трудом объяснил, что сейчас мир живет не рыбной ловлей и не шкурами убитых животных, а интернетом и технологиями. – Он снова фыркнул и присел на кровать, вытягивая длинные ноги. – Почему я объясняю тебе эти вещи вместо того, чтобы целовать? – спросил он, дергая меня за запястье, я шикнул.

– Прости.

Я непонимающе посмотрел на свою руку. На тыльной стороне был след от зубов, рана кровоточила, и я недоуменно смотрел, как Елисей мягко притягивает меня к себе и берет мою кисть, подносит к губам и облизывает укус.

Я завороженно смотрел на это действо и не понимал, почему не почувствовал боли раньше…

– Ты укусил меня. – Все кусочки складывались в интересную картинку, но мне не хотелось сейчас думать. – Так что насчет бани? – увел я сам себя от размышлений, он продолжал мягко зализывать укус, немного щипало, но я бы не сказал, что было больно, его действия казались правильными.

– Пойдем. – Он плавно встал с кровати и вдруг обнял меня, уткнулся в шею и прошептал:

– В следующий раз обещаю не кусаться.

Я обнял его за талию и тихо рассмеялся.

Он все же странный. Но с каждым его движением мне становилось все равно до всех его странностей. Хотелось больше.

– Уж постарайся, а то я не смогу объяснить эти странные укусы.

– Кому ты должен отчитываться? – усмехнулся он. – Уже взрослый мальчик… – его тонкие, сильные пальцы ухватили меня за ягодицу под пледом и сжали.

– Хм… для всех я же имею отношения с Зиной.

– О, я могу тебе сказать, что в это верят лишь подруги твоей так называемой девушки. Все остальные, включая Петровича, прекрасно осведомлены о твоих пристрастиях, Стас.

Я отошел от него на шаг и серьезно спросил:

– Что это значит?

– Стас, пойдем, займемся чем-нибудь более полезным, чем пустые разговоры о том, что ты и так знаешь.

Я вздохнул.

– В самом деле, думаешь, что тот же Валерка ничего не знает?

Я нахмурился.

– Все, достаточно разговоров, сейчас мы идем в баню, и я буду показывать тебе, что такое отдых.

Он сдернул с меня мою «тогу» и стянул с себя джинсы.

– Надеюсь, нас в таком виде никто не увидит…

– Ну, во-первых, тут никого кроме нас, а во-вторых, какая разница? Увидят и пусть завидуют молча.

– Чему завидуют, Елисей?

– Тому, что рядом с тобой такой привлекательный, обаятельный, прекрасный и неповторимый – я. – Гордо вздернул он носик и фыркнул. Я рассмеялся, он довольно вздохнул и накрыл мои губы. – Ну, а потом, кому какое дело до того, что делают совершеннолетние парни в бане?

– И что же мы будем делать в бане? – провел я носом по его гладкой щеке.

– Все, что ты захочешь, даже париться.

Он был сейчас расслабленный и удовлетворенный, я видел, что еле сдерживается от того, чтобы не начать мурлыкать какую-нибудь мелодию.

Мы обошли дом, и он потянул меня к небольшому строению, примыкающему прямо к нему. Как только Лис прикрыл дверь, то прижал меня к стене лицом.

– Ну что ты за человек такой? Или совершенно не видишь, как действуешь на меня…

Я ухмыльнулся и завел руку назад, обнимая его за талию, поглаживая и прижимая к себе. Потерся о его пах попой.

– Нет, ты все понимаешь. – Прикусывая кожу на моем плече, уверенно прошептал Елисей.

– Ты обещал не кусаться. – Напомнил я. Сам не понимал, что происходит со мной, хотелось ластиться, и ласкать, хотелось, чтобы он снова врывался в меня и полностью доминировал. Расслабиться.

– Мммм... невозможно удержаться, ты наверняка не представляешь, какая у тебя сладкая кожа… – он прижался ко мне всем телом и обнял руками, уткнулся носом в волосы. – Дурманишь.

Я понял, что мечтал об этом. Вдруг, внезапно, осознал, что всегда мечтал о таком парне. Не о Валерке, который только казался сильным и совершенным, а вот о таком Елисее – сильном по умолчанию, красивом и совершенном во всем. И со своими тайнами.

Меня выгнуло, и Лис обхватил меня за талию, приподнял и внес в пропаренное пространство. Я осмотрелся, снова мельком, и он уложил меня на лежанку из теплых досок.

– Странно. – Задумчиво прошептал я.

– Что кажется тебе странным?

– Я собирался, как обычно, провести трудную неделю, постоянно разыскивая пьяных одногруппников и вталкивая в их серое вещество хоть толику знания, я собирался и дальше играть порядочного парня и делить свою палатку с девушкой брата. Я собирался после этого всего приехать домой и отчитывать брата за беспорядок… Я собирался… – я перевернулся на лежанке и притянул парня, нависающего надо мной, ближе и почти в самые губы прошептал:

– …А что мне делать теперь?

Он смотрел на меня внимательным медовым взглядом и после моего вопроса мягко улыбнулся, и провел кончиками пальцев по моим губам.

– Может, пришло время что-то изменить в жизни, которая превратилась в рутину? Сделать ее более насыщенной и яркой.

Я протянул руку и вытащил палочку из его волос, они рассыпались.

– Как твои волосы?

Он улыбнулся и сморщил носик, фыркнул.

– Романтик.

– Да, с железной волей и абсолютно чистым разумом, который, почему-то, в твоем присутствии отказывает, да и воля… – его тонкие пальцы прошлись по моему бедру. – Тоже летит к чертям.

– Стас, я уже просил тебя расслабиться, и не раз. Доверять не прошу, но мне кажется, что ты уже доверил мне самое стратегически важное для себя место.

Легкое похлопывание по ягодице, и я не выдерживаю и заливаюсь смехом.

– Так лучше. – Продолжил спокойно Лис и снова снял с меня очки. – А теперь банька!

Долго я не выдержал, и Елисею пришлось меня выпускать на воздух.

Раскрасневшийся, еле дышащий, я сидел на бревне, предварительно накрытым пледом для мягкости. И смотрел, как поднималось солнце, как первые рассветные лучи окрашивали кроны деревьев в мой любимый цвет. И думал о том, что жизнь настолько непредсказуемая и переменчивая, настолько странная, что иногда не успеваешь за ее течением. Только сегодня вечером было все как всегда, а сейчас я не могу унять собственное сердце, и это не из-за горячего пара, а потому что тепло внутри. Я бы сказал, даже жарко…

– Не замерз?

Я снова не услышал, как он подошел и сел на корточки рядом со мной, волосы влажные, заплетены в косу.

– Все хорошо.

– Ты раньше ходил в баню?

– Нет.

– Нужно было сказать, я бы так не нагревал. – Он аккуратно приподнял меня. Я только краем сознания удивился.

– Сейчас положу тебя и накормлю, а уже потом провожу в лагерь, хотя, там все равно все еще спят.

– Откуда ты все знаешь?

– Птички на хвостиках приносят мне новости, а сам косолапый мишка – мед в березовом бочонке, и, вообще, весь лес батрачит на меня.

Я фыркнул, невольно перенимая его привычку, и прижался к теплому плечу, клонило в сон.

– Спать хочешь?

– Немного. – Ответил я, зевая, и прикрыл рот ладонью.

Елисей положил меня на свою полуторку и прикрыл рыжим пушистым пледом. Куда-то ушел, а через несколько минут я услышал, как он гремит посудой в другом конце домика. Я свернулся калачиком, но сон как рукой сняло.

Я уткнулся в подушку и вдохнул этот потрясающий аромат. Так пахли волосы моего… парня?

Можно ли считать нас парой? И почему именно сейчас мне пришли эти мысли? Я снова напоминал сам себе девчонку-школьницу. Сморщил нос. Перевернулся и вздохнул.

В конце-то концов, я реалист и прекрасно понимаю, что медовая неделя никогда не сможет перерасти в медовую жизнь. Он никогда не покинет родные места, я не смогу бросить Семку одного, и у меня учеба…

Я прикрыл глаза рукой и закусил губу. Мне иногда так жаль, что я такой прагматик и скептик, что в душе я абсолютно уверен – у нас нет будущего, и что один хороший секс не может быть фундаментом для прочных отношений, что я совершенно ничего не знаю о нем. И что я так устал скрываться и прятаться.

Почему Женька и Генка не скрывают свои отношения? Но я даже не подумал о том, что они встречаются, пока Зина не ткнула носом.

Может, не такой уж я и серьезный? А может, все дело в том, что скрываясь сам, я не замечаю многих вещей?

– Не устал еще думать, Стас? – Лис присел на край кровати и протянул мне глиняную кружку с ароматным квасом. Я сел и, взяв ее, сделал судорожный глоток.

– Это было именно то, что мне необходимо, спасибо. – Еще один глоток. – А по поводу твоего вопроса… знаешь, мне иногда и поговорить не с кем, хотя это странно звучит, друзей у меня достаточно…

– На самом деле не странно.

Он успел одеться и теперь не соблазнял меня безупречной кожей и капельками сосков. Я закусил губу, иногда проклинаю свое воображение.

– Люди интуитивно чувствуют твою закрытость и на контакт не идут… О чем ты думал? – он так знакомо повернул голову на бок, что я невольно подумал о рыжем лесенке с мягкими ушками.

– О лисенке? – ляпнул я. Медовые глаза заискрились, и он не смог удержать расплывающиеся в улыбке губы.

– Мы явно перестарались с парилкой. Хочешь сказать, что после всего, что тут произошло, ты думаешь о лисенке? – насмешливо спросил он, я затаил дыхание, он пренебрежительно фыркнул. Я отставил кружку и потянул его на себя, заставляя оседлать мои бедра.

– Нет, на самом деле, я думал о тебе, представлял, какой ты, когда спишь в этой кровати. Когда просыпаешься, как светятся твои глаза. Какой ты, когда злишься или счастлив, какой ты в дождь и зимой…

Он поерзал, устраиваясь на мне, и проурчал, когда я снова запустил руку в его волосы, расплетая косу.

– И я хотел сразу сказать, что мне понравилось быть с тобой настолько близко и страстно. Чувствовать тебя внутри и отдаваться.

– Стас, глупое ты существо. – Он приподнялся и, смотря мне в глаза, тихо проговорил:

– Я все это понял с самого начала, как только ты ответил мне на поцелуй. Как только в твоих глазах загорелась искорка надежды. Могу тебе обещать, что это утро повенчало нас…

Я смотрел и не мог отвести взгляд. Он завораживал. Глаза светлые, почти желтые, взмах ресниц и они потемнели, он облизал губы острым язычком, и я невольно сглотнул.

– Что значит – повенчало? – хрипло спросил я, глаза напротив довольно сощурились.

– То и значит – ты мой. – И так он это сказал, что переспрашивать или сомневаться совершенно расхотелось, и я приоткрыл губы и высунул язык, немного дразня его. Он ухмыльнулся и захватил кончик моего языка губами. Посасывая и лаская.

Никто из нас не переходил грань нежной ласки, мы просто отдыхали в объятиях друг друга. Елисей блаженно вздохнул и уткнулся мне в грудь.

– Почему так хорошо? – тихо спросил я.

– В теории, потому что мы подходим друг другу, и ты чувствуешь себя в безопасности и не держишь все свои маски, а это отнимало у тебя очень много сил. – Он мягко чмокнул меня в солнечное сплетение и встал, подал мне джинсы и футболку. – Одевайся, и пойдем завтракать.

Я послушно оделся и подошел к столу, сел на стул и с улыбкой смотрел, как Лисенок носится за печку и ставит на стол передо мной тарелки с ранним завтраком. Мне не хотелось возвращаться в лагерь, мне не хотелось снова надевать все те маски на лицо и душу. Я хотел навсегда остаться здесь и быть счастливым обладателем красноволосого, медовоглазого Лисенка.

После этой мысли я покачал головой. Странно это…

Я не из тех людей, которые бросаются в омут с головой, перед тем, как кинуться в неизученное пространство, я бы измерил его глубину и температуру воды.

А тут я сам себе удивлялся, уплетая бутерброды с маслом и гречневую кашу с молоком, смеясь над рассказом о том, как он поймал свою первую дичь.

Я смотрел на него и понимал, что он мой, просто так, без всяких причин, просто близок, просто единственный, просто…

После завтрака мы двинулись обратно к лагерю, я шел за ним по тропинке, еле различимой в высокой траве. Собирал кончиками пальцев росу с зеленых травинок и наблюдал, как раскачивается коса в такт движениям парня впереди меня. Вдруг он остановился и обернулся.

– Стас?

– Да?

– У тебя есть мечта?

Я закусил губу и спрятал руки в карманах.

– На данный момент?

Он кивнул.

– Не хочу в лагерь.

– А чего хочешь?

– Хочу провести день с тобой, но, к большому сожалению, не могу себе этого позволить, Петрович один не справится с толпой подростков.

Он кивнул и подошел ко мне вплотную.

– Встретимся у озера на закате?

Я кивнул.

А он обнял меня и впился в губы, раскрывая меня, врываясь в мой рот немного агрессивно и нетерпеливо.

Не хотелось отпускать его, и я прошептал зацелованными губами:

– Может, останешься на день со мной, или у тебя есть дела?

– Есть, но я приду к вечеру или чуть раньше, ты не успеешь соскучиться.

– Я уже скучаю. – Признался я.

– Это приятно, Стас. – И мои губы снова попали в плен, я застонал.

Всем существом чувствуя возбуждение, всей душой желая остаться рядом, но я прекрасно понимал, что и у меня и у него есть обязанности.

Мы расстались около озера, и я вошел в сонный лагерь. Покачал головой, увидев картину, которую не раз уже видел. Подхватил пьяного Петровича и отнес его в палатку, устроил спать учителя. Убрал бутылки и мелкий сор в пакеты для мусора, разжег костер и повесил на крепление чайник.

Я наслаждался утром в лесу сидя на бревне и вспоминал прошедшую ночь, когда рядом села Зина и устроила голову у меня на плече.

– Доброе утро, Стасик. – Зевая, поздоровалась она.

– Привет, как спали?

– Да, нормально, ребята вчера рано разошлись, устали ведь с дороги, сегодня позднее ляжем. – Она потерла глаза. – Как твое свидание?

– Заметила? – вопросом на вопрос ответил я.

– Видела, как ты уходил к озеру, а потом Елисея. – Она задорно улыбнулась. – Ну, не увиливай и расскажи тете Зине, как прошло твое свидание?

– Прекрасно.

– Он страстный?

– Да.

– Завидую я тебе, Стас. – По-доброму сказала она.

– Чему завидовать-то? Я на неделю всего здесь, и наверняка потом он меня быстро забудет, мало ли у них тут студентов на выездах бывает за лето…

Она не сильно стукнула меня в плечо.

– Стас, ты вроде умный человек… ты его взгляд на тебя видел? Ты бы видел, как он сверкал своими глазищами на Валерку! – она нахмурилась. – Я вчера Валере врезала, так что ты не удивляйся, у него фингал под глазом.

– Рад, что не у одного меня был чудесный вечер.

Мы рассмеялись.

– Зин, а у тебя шоколадки нет?

Она удивленно приоткрыла губы.

– Ты же не ешь сладкое?

– Это для Лиса. – Я почему-то немного смутился ее лукавому взгляду. И отвернулся, думая о довольных медовых глазах.

Вскипел чайник, и мы с Зиной выпили утренний кофе с сушками. Она обещала мне батончики и взяла с меня слово, что я не буду думать о будущем и просчитывать каждое действие, а просто буду жить и наслаждаться.

Я пообещал, ведь это именно то, чем я собирался заниматься следующую неделю… с тобой.

А подумаю я чуть позже. Обязательно.

Глава 7. Пазлы.

Вскоре к костру начали сползаться ребята. Помятые, с перегаром и соответствующие гордому названию – студенты на выезде.

– Ээээ, Стасик, а ты чего это такой бодрый и вроде даже не помятый? – удивленно косясь одним глазом, тем, который смог открыть, спросил Женька.

– А Стас у нас сегодня не ночевал в лагере. – С кривой улыбкой ответил за меня Валера.

Я аккуратно налил в жестяную чашку кипятка и опустил в него заварочный пакетик, передал чашку Кате. И только после этого повернулся к Валерке.

Повернулся и понял, что этот человек мне омерзителен. И как я мог раньше считать, что влюблен в него?

Все смотрели на меня с удивлением, я уже начал придумывать достойный ответ, как вдруг Генка подскочил и заорал:

– Это надо отметить! Кицуров не ночевал в лагере, а мы и не заметили!

Все засмеялись, один Валера смотрел на меня странно презрительным взглядом.

Я лишь улыбнулся и проигнорировал этот взгляд. Может быть, потом я пожалею об этом, но сейчас я не хотел омрачать свое почти радужное настроение. Перед моим внутренним взором было лицо Елисея, он довольно щурился, а мое воображение подрисовывало ему плюшевые ушки. Мои ассоциации оформились во что-то странное, почти мистическое. Но до конца обдумать и сложить все кусочки пазла мне снова не дал звонкий голос Генки:

– За это нужно выпить крепкого чая! Это вообще невиданная новость!

Все поддержали Генку и разлили по чашкам остатки чая, подвесили еще, наполнив чайник водой из канистры.

Я был удивлен их реакцией на новость – они чокались жестяными кружками и горланили песню «Напилася я пьяна…», раскачиваясь в такт под фальшивый ор.

– Эх, фингал у Валерки не такой знатный вышел, как вчера казался. – С досадой прошептала мне Зина. – Расслабься, они сейчас ничего не воспринимают, сам ведь знаешь, только к обеду разойдутся.

Она снова устроила голову у меня на плече и тихо спросила:

– Стас, как думаешь распределять обязанности?

– Ох, Зинаида, умеешь ты настроение испортить. – Со вздохом ответил я. – Пока будет как вчера: вы с девчонками готовите обед, а мы, наконец, немного осмотрим территорию поляны, чтобы приступить уже к работе, но сначала надо Ромку проведать.

Она отстранилась от моего плеча и кивнула, передавая подружками мои указания, а я встал и взял чашку с чаем, пошел к палатке Ромки, которую он делил с Петровичем.

Вообще Петрович после вечерних посиделок всегда обзаводился одной и той же табличкой «Не кантовать». И так как он собирает нас не первый год, я прекрасно знаю, что ему нужно отоспаться, а значит, первый день у нас все предоставлены сами себе. И это очень плохо. Очень.

Я расстегнул молнию на входе палатки и заглянул.

– Стас, спаси меня… – приглушенно попросил Рома из-под Петровича. – Он храпит, сопит, пинается, залез на меня, а я даже сдачи ему дать не могу.

Я попытался сдержать улыбку, но не смог.

Ромка был укутан в свой спальник, на нем сверху лежала нога и рука Петровича, сам же он весь изогнулся и запрокинул голову, храпел, по-моему, на весь лес.

– Я тебе чаю принес. – Проговорил я, тихо посмеиваясь.

– Это тоже классно, но хотелось бы освобождения от четырехнога.

Я покачал головой и поставил кружку на землю рядом с палаткой, залез и аккуратно высвободил Романа из захвата Петровича. Ромка облегченно застонал, а вот препод даже не дернулся и продолжал спокойно посапывать.

– Как нога? – сажая Ромку на уже облюбованные нами бревна, спросил я.

– Да, нормально, хотя еще слегка опухшая.

Я подал ему чай, и он обхватил кружку, вздохнул.

– Стас, прости меня за вчерашнее, что-то устал я, да и нога болела, так что не сдержался.

– Ничего. – Осматривая поврежденную лодыжку, ответил я.

– Да есть чего. Думаешь, мы тут не понимаем, что ты один у нас ответственный и вечно смотришь за всеми, только иногда так и хочется послать тебя за твою правильность и найти хоть одну червоточинку, пятнышко несоответствия. Хочется, чтобы и у тебя, Кицуров, были пороки.

Я смотрел на него и улыбался.

– Я не идеальный, и у меня есть пороки, и я совершаю ошибки. Вот даже сегодня в лагере не ночевал, хотя раньше всегда подавал пример и стремился не нарушать собственноручно придуманные правила. – Смотря на него снизу вверх, проговорил я.

– Вот в этом ты весь, Кицуров. – Отпивая из чашки, пробурчал Ромка. – Поможешь мне к костру приползти, буду сегодня главнокомандующим у девчонок.

– Это вряд ли получится, там сегодня Ирина, вроде, за главкома.

– Слушай? И кто ее назначил?

Я встал и помог ему подняться, и мы медленно пошли к шумному костру.

– Ирина у нас самоназначенный командир.

Мы рассмеялись.

– Гром-баба. – Со вздохом.

Я задумался. Да, Иринка у нас такая. А вот реакция и вздохи Романа – это уже странно.

Мы подошли к ребятам, и я усадил Ромку рядом с Ириной. Внимательно наблюдая за реакцией обоих. Говорят, когда в сердце теплятся чувства, ты видишь мир по-другому. И сейчас я убедился в этом.

Они одновременно зыркнули друг на друга и отвернулись, но я заметил легкий румянец на щеках Ирки и погрустневший взгляд Ромки.

Было так странно видеть то, что раньше не замечал и чему не придавал значения. Эти вечные злые подколки друг друга создавали впечатление, что они враги. Но на самом деле, с чего им быть врагами? А тут все как ясное голубое небо и сверкающие звезды.

Меня обняли сзади и Зина прошептала:

– Заметил?

– Да, так удивительно…

– Ага, я сама, когда заметила, была удивлена. Но им еще долго предстоит идти друг к другу.

– Может… слегка помочь?

– Нет, Стас, не нужно быть альтруистом, помогая всем. Тем более Ирка тебе не простит, если влезешь с благими намерениями.

– Да, как говорят – ими выложена дорога в ад, причем исключительно в персональный.

Зина фыркнула.

– От тебя странно пахнет как-то… – задумчиво произнесла она.

– Чем? – я даже дыхание затаил от своего вопроса.

– Да, как будто животным… – задумчиво произнесла Зина, обходя меня и смотря прямо в глаза.

А я невольно улыбнулся своим мыслям.

– Животным, говоришь? – прошептал я, невольно касаясь запястья и с удивлением обнаруживая почти зажившие маленькие раны от зубов.

Зина нахмурилась и протянула руку, взяв в свою ладонь мою руку и рассматривая укус.

– Это еще что? Укус что ли?

– Да. – Немного мечтательно.

– Стас, ты меня пугаешь, точнее меня пугает Елисей. Мы же в лесу, а если заражение?

– Этого не случится. – Уверенно ответил я на ее хмурый взгляд и строгий вопрос.

– Ты стал каким-то другим после проведенной с ним ночи… – тихо-тихо почти мне на ухо.

– Зинаида, все меняется и становится очевидным только при близком рассмотрении. Как думаешь, можно влюбиться в того, кого знаешь всего несколько часов?

– Нужно, Стас, если это чувство делает тебя таким открытым, то я вообще не вижу причин думать. Прыгай в этот глубокий омут, не всматриваясь в его глубину! – она отпустила мое запястье и улыбнулась. – Главное, чтобы чувство, которое ты испытываешь, было взаимным и не привело к разочарованию.

Я кивнул, но ничего не сказал в ответ, мне просто нечего было сказать, я полностью ушел в самоанализ.

Что мы имеем?

Странного, восхитительно красивого парня, защищающего лес, да так, что пучок травы, вырванный неосознанно, привел к его гневу.

Внешность этого парня полностью выбивается из общепринятых рамок. Хотя не то, чтобы выбивается из образа сказочного лесного существа…

Он почти ничего не ест, но зато обожает шоколад.

Я улыбнулся и автоматически растащил начинающуюся ссору между Валеркой и Пашкой. Потом заставил ребят заняться небольшими исследованиями и поручил девчонкам готовку обеда. Немного послонялся по лагерю и даже не заметил, как оказался около озера.

А еще он страстный, и эти его фырки, укус, отличное зрение… И самое главное – мех… Я все прекрасно понимаю, это не мог быть мех с покрывала, и на голове у него в тот момент были не рога…

Я снова улыбнулся.

Забавно, он ассоциировался у меня именно с тем странным лисенком с тремя хвостами. Лисенок был тоже странный и гордый, и был еще один момент. Если меня видел Валерка у озера, то лисенка он не видел, я знаю, среди всех качеств Валеры есть одно, то самое, которое заставило пойти именно на наш факультет. Он исследователь, так что наверняка заинтересовался бы таким феноменом, как треххвостый лис…

А если молчит, значит, не видел.

А если не видел он, но вижу я… и я точно уверен, лисенок не галлюцинация, он реальный. Тогда что это может значить?

– Елисей… – тихо проговорил я, и в этот момент чуть сбоку послышалось знакомое фырканье. За эту ночь я привык к нему настолько, что мог бы, наверное, опознать где угодно этот милый фырк. Я медленно повернулся. И столкнулся с такими знакомыми медовыми глазами на морде лисенка с тремя хвостами. Это не было откровением, это не было сенсацией, я просто протянул руки и погладил его по большим плюшевым ушкам.

Лисенок зажмурился и сел на попу рядом со мной, перебирал хвостами, переплетая их между собой и как бы демонстрируя. Я внимательно наблюдал за ним, и если отбросить тот факт, что рядом со мной животное, то его повадки были очень схожи с поведением парня, с которым я провел ночь. Который запал мне в душу. Я смотрел на него и тихо прошептал:

– Ты потрясающий.

Лис приоткрыл глаза и оскалился, потом извернулся, лизнул меня в запястье с укусом. По коже прошелся немного шершавый язык, я прикусил губу, чтобы не застонать. Было приятно, удивительно приятно.

Вдруг он отпрыгнул от меня, а через секунду с другого боку раздался голос Валерки:

– Стас, поговорим?

Он подошел и сел рядом, я краем глаза увидел ощетинившегося лисенка, и мои догадки подтвердились, Валера его не видел.

– О чем? – смотря на воду озера, спросил я. Лисенок подобрался поближе и уселся почти вплотную к моему боку, тихо рыча и постоянно перебирая хвостами, задевая меня пушистым мехом. Это ощущение я помнил с прошлой ночи…

– Все о том же, я просто не понимаю, неужели Зина не видит, кто ты есть?

– Почему ты не спросишь ее? – я понимал, что скрывать что-либо было бесполезно, он знал обо мне ту самую тайну, которую я хранил все это время. Загоняя свое истинное «Я» под десятки масок.

– Она все твердит, что ты ее парень. Ты знаешь, Стас, я к тебе неплохо отношусь. Ты нормальный человек, но вначале был ужасным актером.

Я резко повернулся к нему. Лисенок затих.

– Я видел твои взгляды на меня, я только не понимал их причины, пока не пообщался с Женькой и Генкой. Но тогда у меня возник другой вопрос: зачем ты скрываешь свою ориентацию? И уже позже я задавался другим: если я тебе нравился, так почему мы даже не друзья?

Я смотрел на его четкий профиль, на ресницы-стрелочки и не мог себя понять. Он был мне омерзителен, хотя несколько дней назад я сходил по нему с ума.

– Могу ответить только на последний.

Он повернулся и сосредоточенно кивнул.

– Я никогда не видел в тебе друга, я относился к тебе, как к объекту симпатии. – После этих слов лисенок рядом распушил хвосты и прикусил рукав моего свитера.

– Ты говоришь в прошедшем времени…