Текст книги "Цветы жизни (СИ)"

Автор книги: Maya Lawrence

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– Слушаю тебя, – я остановился на крыльце и, достав из кармана пачку сигарет с зажигалкой, закурил. Это добро я не тырил, покупал на ворованные деньги. До восемнадцати мне ещё два года, но видно, уже тяну на совершеннолетнего в чьих-то глазах даже без бумажек. Может стоит уже взглянуть разок в зеркало и узнать, что там? Может правда на меня посмотрит, как кричала Рей, монстр? Не думаю, что сильно испугаюсь, но и смотреть все же не хочу… Я ведь никогда не лгу, да? Или на себя самого это не распространяется?

– Зачем ты с ней так жёстко? – заговорил со мной верный советчик Хакса.

– У меня друг умер на прошлой неделе, забыла?

Теперь по идее я должен был услышать вопрос «Зачем ты так жёстко и со мной тоже?» Но нет, его я прочёл только на лице рядом. Будь в этом проклятом ледяном городе чуть больше солнца и выходи на него Мариса почаще, то её веснушки возможно выглядели бы поярче и посимпатичнее.

– Ладно, я – не маленькая… Но Рей…

– Да что ты говоришь? – протянул я, стреляя струёй дыма в падающий мокрый снег. – И когда успела вырасти во взрослую? Хакс со мной чем-то не поделился или?.. – я склонил голову к плечу, вчитываясь в лицо рядом, и ожидаемо получил в ответ только дерзкий взгляд синих глаз и резкий тон.

– Это не твоё дело!

– Ну, про нас с Пейдж ведь все знали…

– Только потому, что вы грешить по-тихому не умели! – прошипела фурия, отходя дальше от двери, чтоб домашние не услышали.

– Пардон, мы правда старались.

– Так старались, что мы еле-еле мальков убедили, что это такой необычный сквозняк и деревянный дом так стонет, а не люди.

– Напомни. Почему мы это сейчас обсуждаем? – новая затяжка и снова белый дымный выстрел по тяжёлым снежинкам с задранной к небу головой.

– Потому что ты чёртов кретин и грубиян. Рей только семь и она только пришла к нам. Сам же привёл. Так чего теперь за волосы дерёшь в воспитательных целях? Не мог иной подход найти?

– С тобой не посоветовался!

– Так вот в следующий раз постарайся, – и добавила чуть мягче, но находясь всё ещё на взводе: – Я всегда рядом.

– Ты – пока что! – рядом, – поправил я, бросая бычок в лужу перед крыльцом. – Всегда быть рядом не могут люди.

– Не драматизируй! Ты понял о чём я.

– Я – не Хакс.

– Знаю. Тебе я нужна в этом смысле ещё больше, чем ему.

А это уже интересно! Я посмотрел на «недо-бывшую» своего почившего друга.

– Я такой плохой лидер?

– Нет. Но у тебя настолько отвратительный нрав, что если тебя не осаждать хотя бы время от времени, то может как раз дойти до этого. А мне бы этого не хотелось.

– Ну, во-первых, я не незаменимый.

– В данный момент это так, – уверенно возразила.

– А во-вторых, вы же согласились на меня в этой роли. Значит, одно от другого не зависит.

– Ошибаешься…

– Давай, закругляйся, Мариса, – перебил я её, топчась на месте. – Говори, что хотела, и расходимся. У меня уже шары мёрзнут стоять тут без дела.

– Ой, а то ты детей при помощи них делать собрался!

– Вообще-то, они мне и просто так нужны здоровыми, а не только для этого. Боже, о чём мы тут говорим? Мне идти надо.

– Куда?

– Туда.

Пусть не ждёт, советчица, что я стану отчитываться перед ней куда я и что. Теперь я не в том положении. Лидер, как никак. Услышав рядом с собой вздох, я обернулся вбок и заметил разочарованное покачивание головой. Взгляд ярких синих глаз уполз прочь с моего лица. Мариса развернулась лицом к дому и, подошла к концу беседы с тем же, с чем и обычно – непрошенным советом.

– Чем быстрее наладишь отношения с Рей, тем лучше для вас обоих. Злобы на мир и на людей в нём и так будет у неё достаточно. Ни к чему усугублять это, становясь для неё ещё одним монстром.

– Так уже стал.

– Ты знаешь, что она бросила это от обиды, а не со зла.

– Обида есть начало зла.

– Тогда тем более. Прекрати строить из себя ещё большего говнюка, чем ты есть на самом деле, и реши всё по-человечески. И не когда-нибудь, скоро, потом, а в самое ближайшее время.

– Меня волнует только её здоровье. У неё есть шестнадцать человек, с кем она может приятно общаться и строить дружеские отношения. Я ей для этого не нужен. Главное, чтоб научилась слушаться.

– Лидер – это тоже друг.

– Ты опять путаешь меня с Хаксом.

– Нет, Кайло. Это ты пока почему-то путаешь себя с кем-то другим. Твои перчатки и шарф на девочке прекрасное доказательство тому, что ты можешь, если захочешь, быть больше, чем просто другом. Всё, что тебе надо, это поработать над формой подачи своей заботливости о людях…

Цапаться таким образом с Марисой мы могли целую вечность. То ли вспомнив об этом, то ли пожалев, наконец, мои некоторые слегка подмерзающие органы, она зашла в дом, обрубив этим нить беседы. И слава богу. Правда ведь прохладно. Я спустился с крыльца, спрятав руки в карманы и затянув потуже капюшон на голове. Пальцы замёрзли, пока курил сигарету. Уши тоже – от ветра, забравшегося в распахнутый капюшон: возвращаться в дом за шапкой не хотел. Про открытую всем напоказ шею… ладно, молчу.

Как и говорил, после использования метода кнута надо как-то переключаться на метод пряника. Каким я его видел? Пряничный список получился довольно коротким: перчатки, варежки, шарф…

…С ними я и вернулся домой через три часа. Весь продрогший, промокший, но жутко довольный от своих приобретений. Ни банку пива, ни бутылку вискаря я тогда так и не стащил. Просто: пришёл домой, отдал краденые вещи Финну и Роуз, велев передать их потом спящей в эту минуту Рей; зашёл к себе, упал греться в холодную кровать и стал тихо подвывать в жёсткую подушку при мысли о недавно погибшем друге. На этом тёплый, радостный, праздничный день для меня подошёл к концу. До утра следующего дня осталось пережить всего-то навсего холодную, безалкогольную, бессонную ночь…

====== Глава 3. Мои печали. ======

«Поговори с новенькой, извинись, приласкай, загладить вину, будь помягче…» Всё, что мне так настойчиво-предложительно советовала Мариса в течение трёх дней, пока малявка ходила букой, всем этим я благополучно пренебрёг и всё равно умудрился вернуть расположение девчонки. Сегодня Рей была уже не новенькая – месяц минул уже, как она с нами. Бог свидетель, я не сделал тогда ровным счётом ничего, что могло бы привести меня к этому моменту… Когда всё ещё динозаврик Рей – подающий надежды щипач! – будет стоять передо мной в жалком подобии боевой стойки и, поджав локти к груди, раз за разом делать слабые неловкие выпады крепко сжатыми кулачками в мои открытые ладони.

– Вот так! Ещё сильнее! Левый локоть держи выше и ровнее…

Я учил её защищать себя. Она это так видела. Что до меня, то с тех пор, как я затеял это глупое баловство, то так и не ответил себе чётко зачем. Мальки не могут постоять за себя, они же мальки. Для этой цели есть старшие, которые могут при случае махать кулаками и за них, и за себя. И всё же я чисто из прихоти начал выстраивать в голове девчонки иллюзию, что она сама может защититься в случае опасности. Не с целью реального применения этих знаний на практике, только желая внушить ей ложное спокойствие, ведь другого ей никто из нас дать не мог и не сможет. Пусть маленько поверит в саму себя и в свою безопасность в этом мире, не оглядываясь на старших ангелов за плечами.

Никаких мудрёных карате или ещё какого вида борьбы приёмов никто в нашей семье не знал. Я отродясь не ходил ни в какие секции по борьбе. Но улица научила драться ничем не хуже. Группа Митаки, позже Хакса, позже моя сегодняшняя семья не была единственной шайкой беспризорников в огромнейшем городе, и их я встретил далеко не сразу. Первые полтора года, как я сбежал из дома, я вёл кочевой образ жизни. Встречал и ненадолго задерживался с теми одиночками или группами, с какими я мог выживать. Но я хотел жить, а не выживать, потому и искал дальше, то самое «своё». Или, вернее, «своих». Пока одним преголоднейшим и прехолоднейшим днём не нашёл.

Общение с «бывалыми» детьми улиц в то, первое время, складывалось не лучшим образом, ибо мой поганый характер. Но оно принесло мне несказанную пользу, объяснив на простых и сложных примерах, наверное, все дикие уличные правила. В частности, такие, что приходится и подраться иной раз за кусок пищи или кров. А что вы хотели? Молодость не радость. И признаюсь, я не был сильнейшим из волчьего выводка. Скорее я был тогда бродячим псом, который ходил вокруг да около добычи более сильного зверя. Волком я стал, только обретя свою настоящую стаю, не думая, что мне суждено в один преужасный день стать её вожаком, на чью лохматую холку ляжет обязанность кормить и защищать аж шестнадцать голодных волчат…

Рей «оттаяла» на удивление легко. Про то, что её новые перчатки, варежки и шарф, всё это достал я (моё добро вернулось ко мне), она не знала. Думала, от Финна и Роуз. Малявка ещё пару-тройку дней хмурилась при виде меня, разве что только не рычала, как самый настоящий динозаврик, каким я её видел, а я проходил те дни с больной продутой шеей и соплями. Идиот. Мало того, что поленился вернуться внутрь за своей шапкой, так и лишний раз открыть рот и спросить у кого-нибудь, кто сидел в непогоду дома, его шарф с перчатками было вломы. Потому вылечить хмурое выражение лица малявки и избавиться от немого рычания мне в спину оказалось проще – куда там лечения! – снятия симптомов моих болячек. Пришлось как всегда записаться на приём к местному доктору, по прозвищу Время.

С Рей всё получилось как и всегда. Хотел поступить по совести, а в груди было чувство, что я в итоге самым дешёвым образом просто подкупил обиженную девчонку… Когда бросил на её спящее лицо смастерённую тяп-ляп трёхпомпоновую шапку. Раз я планировал реализовать идею по замене дорогой её сердцу причёски на такой аналог ещё до ссоры, то, следовательно, это действие не могло сойти за извинение и заглаживание вины, верно? Думаю, да. Ведь я не настолько груб и жесток, чтобы заведомо придумывать извинения, зная, что сейчас пойду и сделаю человеку пакость. Отодрал помпоны с других стыренных шапок и прицепил их друг над другом на шапке Рей, пока та сладко дрыхла. Булавками. Потому что шить не умею, но совершенно беспричинно – ох, «всеведущая» Мариса бы на это усмехнулась! – хотелось самому всё сделать. Потом девчонки-умелицы оформят красиво, закрепив нитками (что и было позже сделано).

Как только шапка упала ей на лицо, Рей сразу проснулась. Разлепила глаза и повертела в руках обновлённую версию своего головного убора. Даже на сонную голову малявка тотчас смекнула, что это вариант на замену её трёх пучков, какие я так беспардонно пришлёпнул у неё на затылке. Я стоял рядом у её кровати и ждал реакции. Не знаю зачем. Напрашивалось бросить и тут же свалить. Но я отчего-то ступил, задержавшись. Хотя, может и правильно всё сложилось… Рей надела шапку на голову, потрогала мягкие пушистые помпоны руками. И недолго думая расплакалась, вылезла из тепла и кинулась ко мне, обняв за талию. Благодарно расстроенная. Расстроено благодарная. Думал, кулачками начнёт бить по мне – столько было в ней эмоций, но нет, пронесло. Ещё и мямлить стала куда-то мне в живот, прощения за что-то просила. Глупая. За что? Я ей волосы из башки выдрал, пока стягивал резинки своими лапищами, не говоря о моральном ударе, а она в ответ всего-то назвала меня монстром. Подумаешь! Нашла из-за чего загоняться.

С того дня всё вошло в привычную колею. Вопросов о воровстве я больше от неё не слышал. Все, кто безуспешно пытался достучаться до неё в течение первой недели, выспрашивали как мне удалось. Я им отвечал: «Секрет фирмы». Правда, он оказался вскоре разболтан самой Рей. Хорошо, что никто толком не понял о чём она, хоть и с удивлением узнали, что всемогущий Кайло Рен, оказывается, умеет рассказывать детские (как это видели мальки), недетские (как видели старшие) сказки. А бежевый динозаврик счастливо и беззаботно скакал по дому в своей белоснежной шапке с тремя помпончиками и рассказывал всём подряд, что мы с ней когда-нибудь уедем жить на далёкий остров в Африке и съедим там все бананы. Как и говорил – она прожорливая. Раздобыть ей что ли связку смеху ради? И ещё болтала, что все люди – это обезьяны. Никто так и не вник что же именно я ей наплёл, что её так переклинило. Большинство народа её мечтательные бредни забавляли, а меня не трогали, но и не раздражали. Мораль сказки была усвоена – это главное. Ну что ж, Сказочник я, видно, не плохой…

В течение месяца Рей продолжала практиковаться с овощными и фруктовыми прилавками. Она хотела делать это в компании своих друзей, Финна и Роуз, но для этого было пока рано. Те, хоть и прекрасно умели тырить еду таким образом, в её обучении участия не принимали. Если Рей поймают за руку, то кончится это может плачевно. Потому бороться с её ошибками и поощрять за верные действия я доверил Марисе. Та сама виновата, что я отправил её заниматься такой ерундой, могла бы делать что-нибудь и поинтереснее. Нарвалась в бой называется. Потому что нефиг было мне на мозги капать! А то не знала до появления малявки, что я ни с кем телиться не стану. Никто в стенах этого дома не дождётся от меня никаких, даже мало-мальских поблажек. Ведь, если кто загнётся за время моего «правления», это будет не на её, Марисы, совести или ещё на чьей-либо. Так что выдранные из упрямой башки пару волосиков – это малая плата за то, чтобы мне спалось в этом смысле спокойно.

Параллельно с фруктово-овощной темой, я приставил Рей к группе щипачей. Воры-карманники, если говорить проще. Вокзалы, метро, толпа на улицах в час пик… Редко кто из нас сидел и морозил зад, прося милостыню, только, если уж очень нужда прижмёт. Украсть за то же время можно было куда больше. На куртки и прочие шмотки мы бы денег ни за что не накопили, но продукты питания было предпочтительней покупать, а не таскать, хотя делали мы всё равно и то, и другое. С едой выходило примерно пятьдесят на пятьдесят: стыренная собственными руками и купленная на краденые деньги. Способ в один конкретный период, день ли, неделю, зависел во многом как раз от улова щипачей. Они были теми, от кого шёл стабильный улов. Но и не только они были добытчиками. Мы, домушники, также вносили свой вклад. Но об этом чуть позже…

Начала девчонка с малого: выслушала урок теории, потом смотрела как это делается, и позже сама стала совершать первые неуверенные шаги на этом поприще. За руку не часто, но всё же ловили. Хорошо, что редко кому из клерков в час пик хотелось разбираться с мелким воришкой-карманником. Чаще отпускали, так что вмешательство старшего не требовалось. За исключением случаев, когда обкрадываемый гражданин оказывался поборником морали, и, схватив за руку, удерживал воришку на месте, сигналя своими криками посреди гомона улицы, взывая к копам-патрульным. Тут уж вмешивался кто-то из старших, выдергивая руку малька из цепкой хватки, и оба неслись скорее прочь. Так, словно за ними гнались все четыре всадника. Да, тех самых. Хотя по сути все мы только и делали, что убегали от них, даже когда за нами никто из людей фактически не гнался. От голода. От холода улиц. От болезней, случайно или из-за халатности подхваченных. От войны в наших бывших домах и семьях. Полный набор. Так что же тогда выходит? Апокалипсис для нас уже настал?..

Об этом ли ты думал, мой добрый друг, когда летел с моста? Об этом ли буду думать я, когда придёт мой черёд выбирать как уйти?.. Как бы я хотел умереть? Я пока не решил. Может, пуля. У меня есть пистолет, который я забрал из незакрытого хозяйского сейфа при одном из налётов на жилые дома. Но не думаю, что если дойду до края и найду в себе силы взвести курок, то смогу следом нажать на спусковой крючок. Или, что как Хакс смогу решиться за долю секунды и сделать шаг в ледяную пропасть. Лучше уж как Пейдж. От удара о бампер и лобовое она умерла мгновенно. Не выбирала. Зато не самоубийственно и без боли. Жить я, вроде, пока хочу. Худшее уже происходит. А все эти мысли о смерти не более чем подготовка к чему-то лучшему. Мне приятна теория о свете в конце тоннеля. Потому что у меня вот уже три года как нет пресловутых тёмных и светлых полос в жизни. Клиническая смерть для меня наступила в день, когда я сбежал из дома. Всё, что было дальше… Оставшийся прожить, дожить фрагмент – та самая чёрная труба, нора, тоннель. И если я ползу по нему не к свету, то зачем вообще шевелиться?..

Работа лидера чем была хороша, так это тем, что в ней нужны мозги. Наверное, это единственная приятная деталь в ней. Место главного, вожака стаи, я никогда для себя не просил. Но скажи мне кто, что у меня ума для этого не хватает, я бы не стесняясь в выражениях поспорил. Ни Митака, ни Хакс, ни я никогда не были простофилями. Люди все с недостатками, но глупость, тупость или недальновидность на этом посту не дозволялись. Смекалка у главы семейства должна работать по максимуму. Кого куда отправить, за какой вещью, кому что по силам, кто трусит, кто смелый, кто на что сгодится на улице и в доме; кого подкормить, кого приодеть, кому вправить мозги, кого подбодрить, утешить, а кого за что отругать…

Мы все знали друг друга как облупленных, но мне, помимо знаний, требовалась ещё и наблюдательность. В идеале мне требовалось, конечно, дофига чего, но это, пожалуй, главное. Я знал в равной степени на что сгодятся восьми-девятилетки Финн и Найн, с какими делил комнату, какие полезности можно получить от Роуз, с какой я одно время более близко общался, как может помочь в нашей семье Мариса с её смелой рассудительностью; чем могут обернуться неудачи Рей для неё и всех нас… И так я мог сказать о каждом в моём доме, неважно, насколько близок и част был наш контакт. Выживание группы из семнадцати человек обеспечивалось каждым из нас, но и мной в отдельности. Если я ошибусь и не рассчитаю провиант, кому, когда и сколько можно съесть из того, что есть в доме на сегодняшний день, рано или поздно случится беда. Если я не позабочусь вовремя о тепле каждого, то случится трагедия. Мне ещё повезло как утопленнику стать главным в доме, когда на носу жуткие морозы… Если я просчитаюсь и дам мальку задание не по силам, а старшему не по его умениям, то случится катастрофа. Если я вовремя не позабочусь обо всём на свете… В общем, всего этого в многодетной семье можно избежать только, если у её главы есть голова на плечах. А у меня, как мне кажется, была.

Прокрадываться в чужие дома мы начали довольно давно. Сегодня это была поставленная практика, какой занимался я и ещё несколько старших. Это моя доля того, что я делаю для общего выживания, помимо координации всех действий и расчётов. Мы не забирались в дома богатых людей, если богатство мерить количеством машин в гараже и жилплощадью. И всё же уходили мы из них порою просто с безмерными богатствами. В целом, это было не такое уж и сложное дело. Выбери себе спальный район, дневное время, когда многие на работе и дома пустуют – и за дело. Отмычки. Тишина. Осмотр. И разошлись по комнатам. Так и сейчас…

Мы были в простом доме семьи среднего достатка, так вроде принято о них говорить. Два этажа, заснеженный газон, гараж сбоку и небольшой задний дворик. Ничего примечательного. Брали мы далеко не всё, что плохо лежало. Но на долю кухонных шкафов и хозяйского холодильника выпадало, само собой, больше всего внимания. Продукты мы собирали сейчас в три рюкзака, и, учитывая будущую тяжесть провианта, занимались этим мы, мальчишки. Я, Коннор, четырнадцати лет отроду, и ещё Стеф, двенадцати лет. Девчонки, Мариса и Клэр-десятилетка, орудовали в жилых комнатах, напяливая на себя одну за другой хозяйские вещи: тёплые кофты, свитеры, море колготок, штанов, носков, шапок. Учитывая холодный сезон, чем теплее вещичка, тем лучше. Обе были подходящие по комплекции, чтобы потом одежду с них можно было раздать и мальчишкам, и девчонкам разных возрастов. А с этим домом нам и вовсе повезло: здесь жил как минимум один ребёнок, судя по комплектам и размерам вещей. Худоба наших девчонок также была «плюсом» – позволяла напялить на себя как можно больше шмоток.

К сожалению, как в этот самый миг выяснялось, я себя «немного» перехвалил. К мозгам лидера было бы ещё неплохо иметь годный слух. Но у меня его, как я понял печально поздно, не было. Потому как я самым идиотским, бессовестным образом прозевал момент, когда во входной двери зашуршал ключ и, собственно, следом дверь открылась.

– Валим! – крикнул я шёпотом и подскочил к Стефу, бегом закрывая на молнию его почти под завязку забитый рюкзак. Коннор в этот момент задёрнул мне на спине мой – чёрт, жаль! Мы ведь почти закончили! – свой у него уже был готов, его он только поднял с пола и забросил ремни на плечи. Девчонки уже должны были обработать комнаты на втором этаже и спуститься.

– Какого?.. А-ну, стоять!!!

Проклятье! Голос сильного здорового мужчины тридцати-сорока лет. Мы уже на всех порах летели к задней двери дома, когда меня поймали за рюкзак и грубо, совершенно негостеприимно – с чего бы, правда? – тормознули. Упав на пол, я увидел, как Коннор распахнул дверь одной из комнат и чуть не столкнулся с летящей ему навстречу Клэр, одетой как капуста. Схватившись за руки, оба пулей вылетели через заднюю дверь дома в заснеженный двор. От сердца тут же отлегло: двое есть.

– Мариса! – Стеф, что тоже бежал впереди меня… Я же не идиот, ставить кого-то, кроме себя, в случае побега замыкающим! Стеф затормозил перед открытой дверью, подняв голову в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

– Вы выбрали не тот дом, ребята… – хозяин жилища, не давая Стефу рвануть на улицу, затолкнул его в жилую комнату (вероятно, одну из спален), откуда только что вылетела Клэр. Следом он посмотрел на второй этаж, в ожидании поймать девчонку-воришку, до какой пытался докричаться её друг-сообщник. Это был мой шанс – атаковать сзади. Упустил я его только потому, что мой бег через не больно-то и длинный коридор был остановлен Марисой, влетевшей в меня сбоку. Неудачно подгадав момент, она выбежала из ванной комнаты. К счастью, хоть что-то полезное из общей катавасии мы всё-таки получили. Влететь в корпус мужчины мне не удалось, но, упав к его ногам, я тут же их и подцепил, рванув на себя что есть мочи. То, что он уже развернулся и понял, что загадочная Мариса не на втором этаже, его не спасло – вместо падения на бок он с грохотом упал на задницу. В этот момент из жилой комнаты рядом с ним вылетел Стеф и перескочил через него к выходу.

– Вставайте, придурки! – заорал на нас с Марисой, развалившихся на полу, и вцепился локтевым захватом в шею мужчины. Руку двенадцатилетки тот, конечно, сбросил, но зато нам хватило времени, чтобы встать на ноги. А учитывая вес моего рюкзака с продуктами и вес и объем всего, что во что была одета Мариса, подняться в считанные секунды для нас с ней было почти что подвигом. Стеф продолжал отвлекать хозяина и это позволило мне завершить изначально задуманное – тараном, пусть и с минимальным разгоном, сбить его с ног.

– Стеф, уходи! – скомандовал я, воюя за первенство, кто из нас двоих быстрее встанет в вертикальное положение.

– Кайло, отдай ему рюкзак! – заорала откуда-то сбоку Мариса. Твоих советов мне как всегда не хватало! Отдавать рюкзак я никому не собирался. С хрена ли! Мужчина, если и был в расцвете сил, то всё равно являлся не особым умельцем в подобного рода потасовках. Против него играло то, что он явно не хотел серьёзно вредить кому-либо из нас, пока честно боролся за своё добро. Наивный добряк не понимал, что в драках для любого из нас не существует никаких правил, кроме одного – уноси ноги любой ценой. А уж при нынешнем раскладе о честной драке речи даже близко не было.

Этой неосведомлённостью я и воспользовался, ударив его кулаком по носу, потом ещё раз в глаз, в скулу, в ухо… И в итоге мне всё же прилетело ответное сообщение… прямо по голове. Внутри предсказуемо, но от этого не менее болезненно раздался колокольный набат. Мой умело атакующий кулак явно не походил на тяжёлую самозащитную кувалду, какой меня треснули по башке. Когда внутричерепной звон пошёл на спад, я увидел, что мужчина повалил, или скорее просто уронил Марису на пол, учитывая, что она выглядела во всех напяленных на себя хозяйских вещах почти, как шерстяной клубок…

Всё или ничего тут уже явно перестало работать. Надо было чем-то жертвовать. И выбор, чёрт возьми, был очевиден – мой рюкзак. С курицей, молоком, сыром, сосисками, беконом, бобами, кукурузой, питьевой водой, соком и двумя пачками сахара. Его я и бросил на склонённую рядом спину. Мужчина упал наземь, отпустив ногу Марисы – пытался оттащить её глубже в дом. Мы оба рванулись помочь друг другу: я ей подняться, она ко мне, чтобы я не упал с ног, так как после смачного удара по башке меня знатно пошатывало.

До забора на заднем дворе мы добежали в два счёта, но лучше бы нам удалось это сделать хотя бы в полтора. Может, тогда бы не случилось всего, что было дальше. Подсадив Марису так, что она, оказавшись наверху забора, могла бы дальше и сама перелезть на ту сторону, я сам как мог забрался и на миг завис наверху. На секунду наши взгляды встретились. До меня запоздало дошло, почему Мариса всё ещё наперекосяк лежит брюхом на верхней точке – она тупо застряла из-за всех вещей, какие были на ней, и наклон корпуса был не в лучшую сторону. В следующий миг я вынужденно расстался с напуганным взглядом синих глаз, когда по инерции перевалился в сторону улицы. А застрявший наверху шерстяной клубок под треск рвущихся нитей оказался втащен хозяйской лапищей обратно во двор дома.

– Кайло, уходите!

Проклятье! Я-то уйду. Но первым это действие совершило моё сердце, ухнувшее от прощального крика в пятки. Даже здесь она себе не изменила, бросая напоследок мне свой «бесценный» совет. Я смотрел на ровную стену высокого белого штакетника, сквозь узкие щели которого едва мог видеть что за ним происходит. Мужчина вроде адекватный и, как он наверняка думает, зла он своими будущими действиями этой тряпичной воришке не причинит. Всего-то поднял её с земли, даже отряхнул от снега – ну, ещё бы, она же в его вещах! – и, вцепившись рукой за шкирку, повёл обратно в дом, приговаривая самое ужасное, что я и Мариса могли в этот миг услышать:

– Идём-ка, колобок, позвоним с тобой в полицию. Спросим у них как зовут твоих маму с папой…

Нет у неё никакой мамы, кретин. Только изверг-папаша, от которого она и сбежала… Мариса оглянулась. Не разобрал, видела ли она меня сквозь тонюсенькие щели. «Я вытащу тебя» – отправил я ей мысленный посыл и побежал прочь за остальными, в сторону нашего дома.

При всей ужасности ситуации, такое происходило с нами не впервой. Но проще решить проблему от этого не становилось. Марису ловили и отправляли через отделение полиции обратно «домой» в лапы – пардон! – руки её родного отца уже в третий раз. А это, учитывая… «заботу» её… «родителя», чертовски много. Даже с учётом того, что мы с Хаксом всегда её вытаскивали из этого капкана. Потому до того, как сегодня пойти на дело – а домушничество тем и было опасно, что вот такими ситуациями на грани фола – она клятвенно заверяла меня, что уж в этот раз она точно не попадется. Разве что не хныкала в добавок. И я, как последний дебил, поддался на её увещевания. И что мы сейчас имеем?

Вот, что бывает, когда альфа доверяет не своему внутреннему голосу, диктующему верное решение, а другому, голосу своей «недобеты», намеренно или невольно вводящему в заблуждение. Мариса была действительно хороший, дельный советчик, причём по разным вопросам, не только подобным ситуации с обидой малявки Рей. Но когда дело доходило до неё самой, тут она, увы, тотально просчитывалась. Как и я сам жестоко просчитался в этот раз, взяв её с собой. Больше я такой ошибки не повторю. Хватит с неё шмотьё по домам тырить. Ну не везёт девчонке на этом поприще. Не важно какой конкретно сценарий приводит к этому. Слава богу, ситуация была вполне поправима… Ведь всё было только в моих руках…

Не пил, не курил, не кололся – такой вот «золотой» человек папаня Марисы. Но что-то, прежде всего в его сердце, а потом уже заодно и в голове, с ним было не так. При всех этих, вроде как положительных людских качествах, он было редкостной сволочью. И тварью. И ещё нелюдем. Тем, кто поднимал руку на своего ребёнка ни за что ни про что. Может, за то, что он сам когда-то, тринадцать лет назад, забыл натянуть резинку, когда решил поразвлечься, и эта забывчивость стоила ему его идеально спланированной беззаботной жизни. Злодейка-судьба «прокляла» его тем, что сбросила на его плечи непосильное, ненавистное и неподъёмное бремя отцовства. Потому что, судя по вечным синякам на теле его дочери, итог развлечения, «выигранный им суперприз», ему отчего-то не понравился.

Я ненавидел этого человека. Искренне, сильно и глубоко. Возможно, даже больше, чем своих собственных родителей, так как грехи последних я прекрасно понимал. Из-за этого и ненавистью-то назвать моё отношение к ним было бы не вполне правильно. А, что касается папаши Марисы, тут всё было иначе. Ненависть к нему рождалась и оттого, что он творил, и оттого, что я не мог, как ни старался, понять почему он всё это делает. Абсолютное, необъяснимое, немыслимое зло.

В этой плоскости, дурное поведение алкашей-родителей Рей и рядом не стояло, так как тоже виделось мне предельно ясным. Те люди не могут выбраться из плена бутылки, что, разумеется, заслуживало и сочувствия – чьего-то, но не моего – и понимания, и жалости. Ситуации обеих девчонок были не лучше или хуже одна другой. Но беспробудное пьянство предков Рей – это было то, что я понимал. А то, как можно годами изводить свою родную дочь, которую ты искренне и глубоко ненавидишь, но при этом не сдаёшь в приют, это было выше моего понимания. Ситуация редкостно мерзкая. Уж лучше бы он вышвырнул её на улицу, но нет. Этот изверг всегда забирал нашкодившую дочурку из отделения полиции обратно к себе домой… Чтобы снова раздавать ей тяжёлые, хлёсткие оплеухи и увесистые тумаки направо и налево. Что тарелку с едой поставила перед ним неровно, что доброго утра слишком тихо ему желала, что дышала в своей комнате слишком громко. Не знаю какой была мать Марисы, в неё ли она была такая худая. Или же, питайся она нормально, то могла бы быть полненькая, как её папаня. А рука-то у него была тяжёлая… Крупный, увесистый хряк. Зная это, мы с Хаксом забирали от него Марису всегда имея наготове полную аптечку…

Сидеть в многочасовой засаде на морозе было чревато не хочу даже думать чем. Потому в этот раз мне придётся разобраться со всем одному. Уверен, этот урод меня наверняка уже запомнил, так как дочурку мы забирали у него всегда с боем. Он просёк, что она будет раз за разом сбегать от него, сколько бы доблестная полиция ему её не возвращала, так что каждый раз побои на её лице в день нашего воссоединения выглядели всё страшнее. Как и борьба за свободу протекла яростнее. В этот раз всё должно быть для меня проще. Тот украденный пистолет, о котором я говорил, обещал сослужить хорошую службу. Применить я его, конечно, хотел бы, но на деле взял с собой, чтобы использовать только как пугач. Оговорюсь: полностью в рабочем состоянии, заряженный под завязку патронами пугач. Что от меня требовалось, так это поймать момент, когда фараоны сдадут Марису обратно ему. Как уедут, можно будет действовать…