Текст книги "Мерцание (СИ)"

Автор книги: Мастер_Угвей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 13. Демон

В баре, полном бандитов, Миротворцев и слуг какого-то монстра не нужно было долго говорить, чтобы устроить перестрелку. Необходима была всего лишь одна искра, что устроить бездну.

Нельзя было определить, кто первым спустил курок, однако мне и было не важно – в дело сразу же пришли рефлексы, вбитые в каждого жителя Зауна, выросшего среди тёмных улиц, где конфликты часто решались подобным образом. Я сразу же спрятался за уроненный стол и начал доставать собственный инструмент самозащиты, параллельно удерживая за своей спиной шокированного Хеймердингера.

Я был неплохим химиком и биологом, отчего смог значительно улучшить формулу пороха, однако в самой конструкции пистолета разбирался уже не так хорошо. В результате всех моих экспериментов и попыток донести до местных мастеров, чего я желал, удалось создать лишь копию раритетного оружия, за которое когда-то отдал целое состояние, чтобы заполучить его в свою коллекцию

В итоге мне удалось создать лишь примитивный аналог самого классического кольта военной модели, разработанного ещё в середине девятнадцатого века. По сравнению с местными образцами техники очень хорошая игрушка, однако ничего особенно выделяющегося.

Главное, что убрав штырёк с затвора и тем самым сняв предохранитель, я смог мгновенно из инвалида превратиться в боевую силу, что представляет опасность даже для настоящих бугаёв и странных криптидов, что также не стояли на месте. Глянув в отражение упавшего блюдца, я увидел не саму приятную картину.

Жаболюд отреагировал первым, отчего успел ликвидировать двух Миротворцев ещё до того, как они успели достать свои пистолеты. Он за секунду схватил своим длинным скользким языком самого молодого паренька из Пилтоверских, после чего со всё той же безумной скоростью целиком проглотили его, несмотря на крики и попытки выбраться последнего.

Вторую девушку, что хотя бы успела достать дубинку, он просто отбросил в сторону одним ударом своим толстой лапы. И судя по хрусту костей, разнёсшемуся по всему бару, она уже не поднимется.

Два оставшихся представителя сил Верхнего города, мягко говоря, были шокированы, однако выучка с вдолбленными рефлексами сделали своё дело ещё до того, как они успели осознать. Мгновенно достав пистолеты, они начали палить по большой фигуре монстра, при этом явно не беспокоясь о том, что он выживет.

Вот только даже здесь тварь показала свои нечеловеские способности. Первые несколько выстрелов действительно пробили её чешую, отчего мир увидел её сине-зелёную кровь и странную желеподобную плоть, которая стала зарастать уже через несколько секунд.

Оставшиеся снаряды не достигли цели, так как их приняла группа пришедших бледных бандитов – они подставились каждую пулю, которые явно пробили броню с костьми, но при этом не заставили странных личностей даже дрогнуть. Их лишённые эмоций лица так и остались абсолютно пустыми, даже когда они сами достали из ножен клинки и начали набрасываться на всех окружающих.

Вот тогда в дело наконец вмешались люди Вандера, что всё ещё были не в лучшем состоянии из-за всего выпитого алкоголя. Они начали бить странных «зомби» всем, что попадалось под руку: стульями, бутылками, кием или, если мозги работали достаточно хорошо, просто личным оружием, которое всегда старались держать при себе.

Но бледнокожие монстры не замечали никаких повреждений, и лишь когда пули пробивали их головы, то они подобно куклам с оторванными нитями падали на землю без движения. А так даже отрезанные конечности не заставляли их успокоиться и прекратить попытки разорвать людей на части, чтобы ещё сильнее развеселить своего господина.

Таам Кенч ничего не говорил и лишь безумно смеялся своим глубоким и низким смехом, смешанным с криками того самого паренька, которого недавно сожрал и каким-то чудом проглотил. Он также чудом умудрялся уворачиваться от каждой пули, что в него летели, в последний момент подставляя под себя тела своих кукол.

Вот только не все здесь использовали огнестрел. И каким бы шустрым этот демон не казался, кулак Вандера, облачённый в толстую стальную перчатку, всё равно смог выбить у него зуб и стереть с лица его ухмылку.

Подкравшийся со спины, пока остальные отвлекали внимание, хозяин бара явно не собирался прощать подобное нарушение статуса-кво в своём заведении, а потому показывал своё мастерство, даже не в самом лучшем состоянии уворачиваясь от всех яростных атак жабы.

Он двигался как подобало профессиональному боксёру – постоянно двигал ногами и не стоял на одном месте дольше секунды, при этом покрывая целой серией ударов чудища напротив него. Возраст явно замедлял его, однако удары стальных перчаток всё равно наносили весомый ущерб монстру – выбитые зубы Кенча вместе с его лопнувшим глазом хорошо показывали, что даже у демона имелись слабые места.

Однако в целом Таам не сильно страдал – его плоть принимала удара, однако с почти такой же стремительной скоростью умудрялась восстанавливать их. Его регенерация нарушала все известные законы физики с биологией, отчего спустя время становилась понятна тактика жабы – он просто ждал, когда Вандер устанет, чтобы затем расправиться с ним без особых проблем.

Бывший чемпион боёв без правил также должен был прекрасно это понимать, вот только у него было не так много возможностей изменить ситуацию. Его люди прекратили стрелять в сторону демона, боясь задеть своего лидера, пока остальные занимались исключительно бледными тварями, отчего не могли помочь скрутить монстра.

Я же следил за всем этим побоищем, пока что не решаясь выбраться за пределы своего стола и рискнуть схватить случайную пулю и попасться под кинжал бледнокожих. Моя рука крепко сжимала пистолет, отчего нельзя было заметить мою дрожь с самым настоящим страхом, однако из общего состояния ступора меня вывел именно высокий голос моего недавнего знакомого:

– …Мой друг, извините, если отвлекаю, но у вас есть план, что делать? Это… порождение! Если мы ничего не сделаем, то не заметим, как оно поглотит в своё чрево сначала нас со всеми вокруг, а затем и весь город! Мы должны что-то предпринять!

В голосе Хеймердингера была отчётливо слышна настоящая паника, смешанная в искренним желанием помочь окружающим. Однако куда интереснее другое – он, как-будто, совершенно не боялся умереть сам. Его глаза лучше всяких слов говорили о его готовности умереть за свой дом и невинных.

И этот взгляд словно бы даже проникал в душу, заставляя по другому посмотреть на мир. Не так, как я уже привык – просчитывая свои действия исключительно ради выгоды, а понимая то, что если мы не разберёмся с этой тварью сейчас, то затем ещё десятки, если не сотни людей будут сожраны им. Мужчины, женщины, дети – почему-то я интуитивно был уверен, что этому демону плевать, кого поглощать.

– …Вы правы в том, что если мы ничего не сделаем, то окажемся трупами, запертыми в одном месте как в единой могиле, – хрипло произнёс я, параллельно продолжая следить за танцем Кенча и Вандера. – У меня есть идея, как выбить мозги всем этим ходячим мертвецам, но для победы мне потребуется кто-то ловкий и незаметный, кто сможет добраться до нашего нежданного гостя. Готовы рискнуть, господин член совета Пилтовера? Вам всего лишь нужно будет бросить в него одну очень особенную бутыль, которой ни при каких обстоятельствах нельзя промахнуться.

Хеймердингер явно не уловил усмешку в моём голосе, связанную с последней фразой, и лишь серьёзно мне кивнул. Я аккуратно передал ему склянку с серой смесью. За годы работы над Мерцанием и его вариациями использования, мы с Синджем пришли к одному выводу – любое его использование приводило к кардинальным изменениям организма, мутировавшего к неизвестному нам образцу.

Самая лучшая теория, выведенная нами, твердила о том, что цветы, выжившие в тёмных пещерах Зауна, а также поглощавшие отравленные внутренние воды Нижнего города, каким-то образом приобрели свойства, позволявшие повышать приспособляемость и выживаемость всех существ, что его поглотят. Таким образом цветы гарантировали выживание разносчиков семян и ликвидацию всех паразитов, не способных справиться с эффектами пожирания растений.

На примере Рио мы узнали, что и обычное поедание растений может привести к мутациям, заметно повлиявшими на размер и прочность чешуи рептилии, однако именно в очищенном и отфильтрованном концентрате цвета мы нашли ключ к постижению настоящей магии.

При смешивании с другими реагентами мы смогли со старым алхимиком создать усилитель практически любого лекарства или вещества. Одной капли чистого Мерцания было достаточно, чтобы из обычного антибиотика сделать панацею от практически любой болезни, в то время как улучшенные таким образом болеутоляющие буквально превращали человека в машину, не чувствующую ничего.

Чистое Мерцание, если знать нужную дозировку и понимать, с какими веществами его можно соединять для получения нужного эффекта, было способно на безумно многое. Именно на его основе мы создали лучшие снотворные, «разгонщики» естественной регенерации, яды, а также, самое интересное, стероиды с ноотроповыми стимуляторами.

В последнем наши интересы с наставником расходились, так как пока он желал научиться превращать обычных людей в гигантские машины смерти с перекаченными мускулами и едва справлявшимся сердцем, я предпочитал более тонкую работу. Многочисленные «зелья» исцеления являлись одной стороной моих наработок, но имелась и одна совершенно иная.

Достав с пояса небольшую сияющую пурпурным склянку с очень особенным веществом, я столь же быстро надел свой противогаз, после чего вставил реагент в дополнительный отдел с фильтрами. И стоило мне подать сигнал Хеймердингеру, чтобы тот выдвигался, я поднялся из-за временного укрытия и направил свой пистолет.

Один вздох – и мир вокруг меня практически остановился. Звуки пропали, краски стали куда более контрастными и яркими, пока моё собственное тело стало каким-то вязким и безумно медленным по сравнению с сознанием, начавшим думать куда чище и активнее, чем когда-либо до этого.

Мерцание позволяло на порядок усилить любой из эффектов химического соединения, влиявшего на организм, и все стимуляторы мозговой деятельности не были исключением.

Хотя это и было безумно опасно и даже безрассудно использовать мутаген подобным образом, однако чего мне терять? Я умирал уже минимум дважды, и раз странный химикат однажды изменил моё сознание, то что случится от ещё одного или даже нескольких использований? Да и в любом случае лучше погибнуть сражаясь, чем сгинуть ничего не добившись, и просто оказавшись в желудке какого-то монстра.

Одну жизнь я уже потратил, ведя себя слишком аккуратно и сторонясь безопасности, пока вторую даже не успел ощутить, столь короткой она была. И пользуясь третьим шансом, я не собирался себя сдерживать.

Мой реагент и так прошёл годы проверок и исследований, отчего я был уверен в его относительной безопасности. Мерцание позволяло ускорить мой разум в десятки раз, при этом очищая разум от всех сомнений, страхов и сожалений. Оно выводило меня на совершенно новый уровень.

Причём почти без побочек! Лишь небольшое головокружение с помутнением сознания наваливалось, как только препарат прекращал действовать. Хуже всего ощущалась трясина, которым был обычный человеческий разум, отчего желание использовать реагент вспыхивало из раза в раз. Но я умел держать себя в руках, и был сильнее любой зависимости.

Однако сейчас можно было и рискнуть. Разогнав свой разум до предела, для меня не стало проблемой навести ватную руку на практически застывшие головы бледных тварей, после чего, словно бы смотря замедленное кино, нажать на курок.

Шесть пуль в обойме и шесть упавших замертво тел – вот насколько я был эффективен под Мерцанием. Абсолютная собранность и нечеловеческая концентрация, вызванная микро-дозой пурпурного реагента, превращали меня из инвалида в настоящую машину смерти.

Оставшихся четверых кое-как добили выжившие Миротворцы, работавшие вместе с постояльцами бара, и лишь главный монстр оставался практически цел и здоров. И пока я перезаряжался, ещё успевал проследить за каждым его движением мускулов.

Его мина с каждой секундой становилась всё более кислой и раздосадованной, однако на ней ещё не было и намёка на страх. Казалось, своё поражение монстр посчитал простой неприятностью, слегка помешавшей его планам, а не большой проблемой, что могла привести к его погибели.

– Ваши игры с попытками выпрыгнуть из кипящего котла лишь раздражают ничего более. В конце концов вы падёте как остальные смертные и станете лишь костьми, что будут полностью поглощены тьмой болотных глубин. Вам меня не убить, и нет даже смысла стараться. И сейчас я вам это докажу.

После этого монстр резко поймал кулак уже уставшего Вандера. Всего через несколько секунд сталь начала скрипеть и мяться. Крики боли бывшего лидера Зауну заполнил помещение, однако на этом Кенч не остановился.

Сделав глубокий вздох, через секунду жаболюд выплюнул кучу обглоданных костей, которые подобно дроби пробили тела сразу нескольких его противников, после чего монстра своим длинным языком перекрутил шею предпоследнего Миротворца, чтобы через секунду переломать его и отбросить тело в сторону оставшегося выжившего.

Вандера пытался хотя бы пнуть демона, но тот лишь хрипло засмеялся, прежде чем со всей силы отбросить мужчину и впечатать его в стенку. Я успел заметить руки хозяина бара, обратившие в кровавую кашу, смешанную с погнутым металлом, однако даже финальный удар не вырубил его.

Это сильно забавляло тварь, на которой уже не было и царапины, однако её веселье не продлилось долго:

– И что теперь? Спасли вас ваши игрушки? Заун, Пилтовер – для меня вы все одинаковая часть одного болота, где мальки борются за крошки. Только в итоге вас можно назвать лишь кормом для настоящего хищника…

– Недоценивание врага – это первый признак смерти, – ледяным голосом произнёс я, направив на него пистолет. Тварь улыбнулась, показывав уже начавшие вырастать новые зубы, и выпустив на свободу свой длинный, многометровый язык.

– И в чём же заключается второй? Пожалуйста, просвети меня, парниша, – с усмешкой произнёс он.

– Самоуверенность, – закончил я, спуская курок, стоило мне увидеть Хеймердингера, зашедшего за спину монстра и бросившего склянку.

Монстр не успел ничего осознать и лишь попытался поймать меня своим языком. Вот только к его сожалению его атака для меня казалось безумно медленной, отчего не было никаких проблем увернуться от неё. Главное то, что пуля попала в бутылку, летевшую в него, тем самым обратив в пламя жидкость, облившую тварь.

А каким бы монстром или демоном это существо не было, горело оно так же хорошо, как и любая другая тварь. Моя личная смесь самодельной термитной пасты и популярного в Зауне загустителя, продаваемого в единственной церкви Жанны, богине ветра и бури, где торговали единственными крупицами алюминия в городе, который не позволил бы пламени распространиться и устроить серьёзный пожар.

В любом случае у меня всегда в сумке имелись также склянки с пеной, что хорошо подходила для борьбы с любым локальным пожаром, однако сейчас этого не требовалось – казалось, огонь сам по себе сфокусировался вокруг этой твари, не трогая местных.

Демон горел очень хорошо. На самом деле куда лучше, чем должен был и чем получалось при любых моих экспериментах – он буквально обратился в живую сферу пламени белого огня. Кенч кричал от боли и бил по себе руками, словно бы пытаясь потушить бушующее пламя, вот только всё было тщетно.

И когда уже стали видны чёрные обугленные кости, показавшиеся несмотря на все старания его регенерации, жаболюд издал черед слов, явно являвшихся ругательствами на неизвестном языке, после чего взял и просто погрузился пол, будто нырнул в какую-то жидкость. Белое пламя следовало за тварью, и ушло вместе с демоном, будто бы здесь ничего не происходило ещё мгновение назад.

Все оставшиеся в баре, что выжили после побоища ещё долго приходили в себя. Мы с Хеймердингером были первыми, кто рванул к раненным и начал им помогать, перевязывая раны и напаивая самых поверженных обезболивающим, однако даже навыков не хватало, чтобы спасти всех.

Никто ничего не говорил, и лишь стоны боли разносились в помещении, где случилось очень редкое событие – жители Зауна и Пилтовера объединились, чтобы вместе поразить чужака. И пока все осознавали произошедшее, я невзначай собрал остатки крови и зубов твари, что не сгорели в белом пламени. Ещё одна загадка, и ещё один вопрос, на которой вряд ли удасться скоро найти ответ – сколько их даже не сосчитать, но это всё равно не остановит меня от попыток найти ответы хотя бы на некоторые из них.

Сознание мутилось после использования Мерцания, но даже в таком состоянии меня не оставляли мысли того, что мы прошли по самой гране, буквально чудом вырвав победу. И судя по задумчивому взгляду Хеймедингера, не только меня интересовало то, что будет дальше.

Глава 14. Лидер

– Это было воистину удивительная первая встреча, не совру. Даже я уже не вспомню, когда подобное в последний раз происходило! Действительно полное эмоций потрясение! Приятно видеть, что даже спустя не самые простые года, наш город всё ещё может выступить единым кулаком против вторженцев! Ноксус, Билджвотер или Иония с Демасией – никто не сломил нас за эти века, и никогда не сможет!

Я хмыкнул, слушая Хеймердингера. Стоило нам наконец-то разобраться с последним раненым и присесть за стол, вернувшийся на своё место, как все захотели перевести дух и очистить голову от лишних мыслей. Конечно, кровь слегка отвлекала от подобного, и ещё долго отмывать будут с деревянного пола и столов, однако в Нижнем городе легко можно было обнаружить что-то и похуже.

В любом случае, все трупы уже вынесены, и, уверен, сюда уже несётся пара десятков Миротворцев, союзники которых, как мы вскоре узнали, были заранее убиты необычной тварью. Явился, объявил себя королём и сразу же сдох – вот какова судьба любых «умников», решивших себя достаточно сильными, чтобы выступить сразу против двух великих городов.

Заун и Пилтовер хотя и нельзя было назвать единой силой, однако были причины, по которым город оставался крупнейшим независимым торговым и инновационным центром всего мира.

Несмотря на свою вражду, члены верховного совета, промышленники и представители торговых семей умели находить общий язык с лидерами банд, наёмниками и химбаронами, также не желавшими терять свой бизнес из-за каких-то конкурентов.

А потому если бы это тварь даже сожрала нас всех, то, уверен, она не долго бы проходила среди местных улиц – одних наёмных убийц на здесь больше, чем в целых других империях. Безумных учёных, алхимиков и откровенных головорезов даже упоминать, думаю, не стоит.

Пока весь остальной мир прибывал на уровне закостеневшего средневековья, мы уже во всю развивали огнестрел со взрывчаткой, воздухоплавательные средства и настоящее электричество с первыми серьёзными заводами. С такой стороны становилось понятно кое-что совершенно другое – лишь разделение Пилтовера и Зауна является причиной, почему моя родина ещё не захватила соседей. Даже по численности наш мегаполис заметно превосходил все столицы миры.

Как и всегда ответ был один и тот же. Практически каждую проблему в городе можно было свести к одному и тому же, отчего меня прямо жгло узнать причину, почему всё стало таким, каким есть:

– Профессор, пока ещё есть возможность говорить без пригляда со стороны ваших надсмотрщиков, – произнёс я, глядя на последнюю выжившую девушку из Миротворцев, что с суровым и мрачным лицом стояла над телами мёртвых коллег. – Скажите мне честно – почему вы допустили падение Зауна? Не можете ведь не видеть, в какую клоаку превратился Нижний город, но ничего не делаете. Просто скажите мне – почему?

– Как бы не было печально это говорить, Виктор, но не все проблемы можно решить одним правильным изобретением. И даже бессмертие – не ответ на все беды, вызванные пороками жадности, гордыни и самолюбия с предрассудками. Всегда есть люди, желающие лучшей жизни для себя и своей семьи, а не для окружающих, и как бы ты не старался исправить систему и помочь нуждающимся, они всегда остаются. И спустя века таких тщетных попыток… ты просто сдаёшься. Поверь мне, Виктор, я всеми силами старался всё исправить. Однако даже у меня не получалось найти лекарство от человеческой жадности, отчего сейчас я просто пытаюсь двигать прогресс вперёд, надеясь, что однажды оно всё-таки найдётся. Наука – это единственная вещь, которая ещё не подводила меня…

Казалось, вся грусть и сожаление, смешанное с разочарованием в самом себе смешались в голосе этого метрового комка шерсти, чьи глаза видели как сменяются века и целые эпохи. Мне искренне стало жаль его, однако как-то не получалось найти слова, что смогли бы подбодрить великого учёного. Что я вообще могу сказать, чего он не слышал за века?

Единственная вещь, отличавшая меня от остальных – это более глубокое понимание науки, не самый маленький жизненный опыт, а также хотя бы базовые навыки работы с алхимией и местной магией. Но что-то мне подсказывало, что ни Зак, ни выведенные мной полуразумные крысы, не помогут со столь серьёзной проблемой как разделение двух городов.

Мерцание же… Оно в теории могло. Уже одного кардинального изменения биологии и анатомии, вместе с улучшением всех мозговых функций хватило бы на несколько премий и вечную славу с местом в истории. Но получиться ли с помощью даже самой лучшей алхимии сделать более совершенного разумного? Лишённого грехов людей и всех прочих местных рас?

Честно говоря, не думаю. Мерцание делало субъект сильнее физически, повышало его стойкость с приспособляемостью, однако получившиеся от передозировки твари были столь безумны и далеки от всего человеческого, что смерть являлась для них милосердием. Над ними и всеми окружающими.

В лучшем случае можно создать армию, что захватит Заун или Пилтовер, и даст одной стороне всю полноту власти. Вот только, как и любое другое открытие, мы не сможем вечно держать над ним монополию. Однажды выпустив джина из бутылки, его уже не засунуть обратно. А потому максимум несколько лет успешной жизни победителя, и нас самих сотрут нашим же оружием. И лишь выведенные нами твари останутся королями над пустошью.

У меня имелась лишь одна идея, как всё можно исправить, но и она была основана на безумном, практически обречённом предположении – том, что лидеры обоих городов решат пойти на компромисс. Что-то мне подсказывало, что шансы подобного куда меньше пришествия настоящего чуда… Однако попробовать всё равно стоит.

– Благодарю вас за разговор, профессор. Он был очень продуктивен и заставил меня задуматься о кое-чём важном. До сих пор прошу взять Паудер с Экко, и дайте им шанс поступить в настоящую академию, где им дадут шанс стать хорошими людьми. Это лучшее, что мы можем сделать сейчас, – ничего больше не говоря, я поднялся со своего места, и, надев противогаз, а также стараясь не сильно хромать, направился к чёрному входу из помещения, куда аккуратно указывал Вандер. Я уже слышал крики несущихся Миротворцев, а потому задерживаться не стоило.

Хеймердингер продолжил сидеть на месте и смотреть в мою спину. И даже когда его окружили представители власти, он продолжал выглядеть растерянным и огорчённым. При этом успешно скрывая в своих карманах оставленную мной бумажку.

.

– …Что произошло у Вандера? Почему мне принесли уже десятое сообщение о том, как мои погибшие люди восстали из земли и стали устраивать погром на нейтральной территории? И что ты вообще делал у этого старого волка, встречаясь с членом совета Пилтовера? – без всяких приветствий встретил меня суровый раздражённый мужской голос, стоило мне только зайти к нему.

Силко, как обычно, находился в своём личном кабинете, что за многие годы претерпел множество изменений. Теперь это была не крохотная коморка, а большое и просторное место, расположенное на нижнем этаже бывшего центрального здания порта, одну из стен которого заменяло стекла аквариума с самыми настоящими акулами. Из-за этого всё помещение было окутано в лёгкую синеватую дымку, едва освещавшую лидера Зауна в его чёрной жилетке и красной рубашке.

Дурацкая идея, по моему мнению, в своё время ставшая заметным бременем на бюджете банды, однако оказавшая удивительно эффективной – что бы люди не говорили, они уважают личность, у которой есть ручные акулы. Да и шрам правом глазу, оставленный Вандером при их последней встрече, при такой атмосфере не так сильно выделялся.

– В город пришли гости, которые захотели подвинуть нас всех и занять нагретое местечко. Вот только этот демонюга уже сгорел в праведном огне, и если у него не было союзников, к нам вряд ли в ближайшее время кто-то рискнёт заходить, – произнёс я, заходя внутрь и сразу же садясь на место напротив местного короля преступного мира. – А Хеймердингер сам искал моей встречи. Предложил покинуть Заун и подняться на самую вершину Пилтовера, где меня будут холить и лелеять. Ничего интересного, короче говоря. Просто поболтали о всяком, да разошлись как ни в чём не бывало.

Силко наконец-то поднял свой взгляд о целой кучи бумаг, что лежали перед ним, после чего с тяжёлым вздохом взглянул прямо в мои глаза. У него был жёсткий, металлический взгляд, который продавливал любого сидящего…

Но я держался. Силко был отличным организатором и суровым лидером, который не жалел никого, включая себя. Однако меня его игры в великого интригана и бандита лишь забавляли. Конечно, он мог в любом момент попытаться убить меня или пленить меня, вот только тогда его ждали бы кое-какие сюрпризы. Пусть я и не хотел злоупотреблять Мерцанием, но в действительно готов использовать его на полную.

Вполне возможно, что где-то глубоко внутри себя я даже надеялся, что он попытается провернуть классическую тактику с угрозами и нападением. Ведь тогда у меня станет куда меньше забот и голова заполнится куда более простыми вопросами выживания… Видимо, он также видел подобные рвения во мне, отчего со мной никогда не переходил черту.

– Ты остался с нами, и я очень рад твоему выбору, – с нескрываемым сарказмом произнёс он спустя минуту тишины. – Однако зачем ты ко мне явился? Я тебя не вызывал и куда более грамотные люди уже передали мне отчёты о произошедшем. Предложишь свой «стимулятор», которым ты всех перебил за несколько секунд?

Силко первым получал все наши с Синджем новинки, так как специально платил очень хорошие суммы за эксклюзивы. Вот только его вечной войне за власть и влияние всегда не хватало ресурсов и более совершенных орудий, отчего даже при таком соглашении он был готов доплачивать за нашу дополнительную работу, лишь бы как можно быстрее заполучить новый метод повышения силы.

– Скоро может и покажем, но пока что формула не доведена до совершенства, – махнув рукой, ответил я. – Куда сильнее меня волнует другой, можно сказать, философский вопрос. В чём твоя цель? Каким ты видишь будущее Зауна, и, как ни странно, Пилтовера? Что будет, если твои вечные попытки создать достаточно большую банду, способную заставить Верхний город даровать нам независимость, приведут к успеху?

Неформальный лидер Зауна замком свёл руки вместе, откинувшись на спинку стула и как-то по новому взглянув на меня с некоторым вопросом в глазах:

– С чего такие вопросы? Желаешь пересмотреть, кому верен, а кому нет?

– Я жду ответов, а не увиливания и ответных вопросов. Хочу знать, ради чего отказался от золотых гор и светлого места у солнца. А потому и хочу знать – если мы победим, то к чему приведёт твоё правление? Потому что если я правильно сужу по количеству торгашей нелегального оружия, особых химикатов и борделей, ты не сильно заботишься о благополучии и жизни Заунитов.

Силко нахмурился, едва заметно сжав руку, после чего сделал глубокий выдох. В прошлой жизни я бы никогда не рискнул сказать нечто подобное явному психопату и бандиту, но что теперь я терял? «Шикарную» жизнь в Нижнем городе или рабство наверху? Умирать мне не хочется, но хотя бы ещё раз попробовать силу Мерцания в деле – вполне себе.

– Мне кажется ты сильно переоцениваешь свою ценность, раз задаёшь столь провокационные вопросы таким тоном… Но хорошо, спишу это на прилив эмоций после битвы и отвечу тебе. Прямо сейчас мы занимаемся преступной деятельностью, так как я, к сожалению, не могу просто щёлкнуть пальцами и создать гору денег с едой и оружием. Нам приходится идти на компромиссы с совестью, чтобы заполучить хотя бы шанс на независимость и возможность вздохнуть свежим воздухом. Когда, – Силко сделал особый акцент именно на этом слове, – мы победим, то начнём строить государство, лишённое прошлых пороков. Придётся пролить немало крови, но лучше умереть стоя, чем жить на коленях. И за возможность сделать хотя бы один чистый вздох нет ничего, на что мы не пойдём… Такой ответ тебя устроил?

Я стучал пальцами по своему стулу и думал. Силко спустя десяток секунд моего молчания вернулся к собственным бумагам, начав даже что-то писать. По глазам видно, что он явно ждал, когда я наконец-то оставлю его в покое, однако держал лишённую эмоций маску.

И лишь когда я поставил на стол набор инъекций для снятия боли, в его взгляде появилось расслабление и некоторое принятие. Каким бы железным мужчиной он не был, любой человек не мог бесконечно терпеть боль.

– У нас с наставником действительно готовится кое-что революционное и способное изменить всё положение сил в городе, однако нет уверенности, что враги не воспользуются им же, чтобы стереть нас в порошок потом. То, что случилось с моим порохом и динамитом может точно так же повториться. А потому мне нужна уверенность, что величайшее алхимическое достижение не только будет в правильных руках, но и будет использовано достойным образом.

Силко вопросительно поднял бровь, смотря на меня. Однако через секунду на его лице появились первые признаки настоящего гнева.

– Мы столько лет работали вместе, и ты до сих пор сомневаешься во мне? В наших идеях? Прошу прощения, – практически шипя, произнёс Силко, – если наши методы кажутся тебе недостаточно моральными и безопасными. Потому как если бы у тебя есть другой путь, который не будет усыпан телами наших братьев и сестёр, я бы хотел его услышать. А то мы и так делаем всё в своих силах, чтобы победить.

– Вопрос не в методах, а в целях. Я был бы рад, если бы Заун превратился в куда более приятное место для жизни, так как сам живу здесь всю свою жизнь, отчего как-то привык к местной атмосфере бесконечного движения и свободы. Короче говоря, нет желания покидать дом… Но да, у меня есть кое-какой план, который может тебя устроить. Вариант объединить Пилтовер с Зауном таким образом, чтобы в итоге нас всех не сожрала третья сторона во время одного из внутренних конфликтов. Главный вопрос – готов ли ты слушать? Сможешь бросить свою желание утопить стоящих наверху в крови, если это пойдёт на пользу твоему народу?