Текст книги "Мерцание (СИ)"

Автор книги: Мастер_Угвей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 11. Выбор

Хеймердингер – это настоящая легенда Зауна и Пилтовера, что и основал город многие века назад. Представитель какого-то странного вида то ли бессмертных, то ли просто долгоживущих низких разумных, покрытых шерстью, достиг невероятно за многие века своей жизни.

Именно он, фактически, построил всё вокруг меня и стал открывателей большинства технологий, сделавшими два города мировыми центрами торговли и прогресса без капли магии.

Электричество, станки на заводах, виниловый проигрыватель, порох, интегральное уравнение, воздушные шары и дирижабли – всё это и ещё очень многое ещё было изобретено именно им. Короче говоря, он действительно гениальный изобретатель, который, без шуток, достоин уважения.

Вот только создав Пилтовер со всеми своими достоинствами, он также создал и Заун. Вернее, его действия привели к тому, что Нижний город стал таким, каким он есть сейчас.

Правда, насколько верны слова Синджеда, что изредка выдавал комментарии в сторону этого особенного человека, с которым его явно связывало очень многое, он был скорее чудаковатым и кружащим в собственных воздушных замках, чем кем-то специально ненавидящем бедняков и презиравших их.

Старый алхимик ругал его за слабость характера и неготовность рисковать изменить статус-кво путём резких изменений вместе со слишком большой идеалистичностью.

Тихий престарелый учёный, уже почти прекративший лезть в большую политику и проводивший всё своё время исключительно в академии с лабораторией, был причиной насмешек, но точно не каким-то великим и безжалостным злодеем.

Почти уверен, что он не сделал шаги в сторону улучшения Зауна либо потому что даже не знает о нынешнем положении города, либо просто потому что давно сдался и признался в своей неспособности, отчего теперь закрывает глаза.

Следовательно, довольно сомнительно, что он ищет меня, чтобы повесить в качестве преступника, снабжавшего революционеров порохом и динамитом.

Вероятнее всего, его заинтересовали мои идеи в области медицины и химии, которые обязательно должны были просочиться в Пилтовер, а соответственно и к главному учёному всего города.

Хорошая теория. Мне она определённо нравилась, ибо повышала моё эго и чувство собственной значимости, вот только не было уверенности в её достоверности.

Ведь что если и мой наставник не до конца разобрался в характере безумного старинного существа? Что если всем его именем лишь прикрываются другие силы?..

– Подозреваю, у тебя нет идей, зачем он тебя ищет? – явно заметив вопросы в моих глазах, произнёс Вандер. – Мои птички мне также нашептали, что его последний ученик покинул город лет десять назад, и вполне возможно, что он ищет нового помощника. А теперь вспоминаем твою славу и последние открытия…

– Понятно, – задумчиво ответил я. – Любопытно, конечно, всё идёт. Не знаешь ничего про судьбу этих самых помощников нашего мехового комка? Сомневаюсь, что я первый из Зауна его заинтересовал, а потому может твои птички ещё чего начирикали?

Вандер усмехнулся, сделав глубокую затяжку из своей трубки.

– Знаю-знаю. Хорошо они живут, вот что. Ни разу не покинули свои высокие квартиры и чистые дома, чтобы вернуться на родину и принести частичку улучшения с собой. Вот только так уж манят золотые горы на вершине? – с усмешкой произнёс он. – Не думаешь совсем про родной и своё место здесь? Ты ведь уже помог очень многим людям, Виктор. Однако чего ты добьёшься на вершине? Будешь лечить торгашей из совета до конца жизни, выступать на их встречах с красивыми речами, да писать бесконечные отчёты с попытками оставаться в рамках их закона. Да, жизнь будет сытая, а клетка вокруг окажется из чистого золота, но клеткой от того она быть не перестанет.

Слегка откинув голову и скрестив руки, я взглянул на старый деревянный потолок, освещаемый фонарями и свечами, и начал думать. Вандер дал мне время на размышления, причём, судя по его спокойному лицу, он бы не стал больше говорить против любого моего решения.

Он поднял одну очень интересную тему. Желал ли я остаться в Зауне, или брошу его ради лучшего места, если мне его предложат? Очень хороший вопрос, на который не так-то просто найти ответ.

С одной стороны вполне очевидно, что уровень жизни в Пилтовере значительно выше всего, что может предложить Заун. Даже богатейшие химбароны вроде Силко живут в тех ещё дырах, при этом дыша тем же самым грязным воздухом и пробуя ту же отравленную воду.

И пусть их чистят и пускают через лучшие фильтры, атмосфера Нижнего города марала всё, до чего прикасалась. А потому как бы не укрывайся от окружающего мира, но ни одни деньги не защитят от случайного прорыва трубы с химикатами или падения многоквартирных домой, чьей фундамент наконец-то сдался под напором времени.

Но с другой стороны – а что делать наверху? Предоставить свои знания и стать самым лучшим из «Заунитов», подбирая объедки со стола настоящих владык?

Хотя у меня и не было достоверной информации, но что-то подсказывало, что торговые и промышленные семьи, веками эксплуатировавшие народ, не станут как с равным обращаться пусть даже к самому блестящему и гениальному выходцу Нижнего города.

Предрассудки и слабости людского разума не позволят подобному случиться ни при каких обстоятельствах. Вероятно, человечество вообще в любой вселенной опускается до этих грехов, независимо от существования других рас или даже самой настоящей магии.

А ведь не стоит забывать и про момент моей дальнейшей научной деятельности – покинув Заун, я тем самым оставлю и Синджеда с Рио и его цветами. Связав себя настоящими законами и формальностями, я вернусь к тому состоянию, от которого задыхался в прошлой жизни.

Связанный, обязанный всем и вся, но при этом живущий без возможности по настоящему творить. И подобная участь медленно сгнить изнутри меня пугала куда больше возможности упасть в настоящую грязь, которой в Зауне предостаточно.

– Думаю, что всё-таки откажу, – медленно проговорил я. – Пилтовер, конечно, может предоставить очень многое, но ничего в жизни не получить без платы. И точно не мне обводить вокруг пальца акул бизнеса, чьи династии уже веками истощали наш город от умов и ресурсов.

– Рад, что ты сделал выбор, – кивнув, ответил Вандер, слегка взмахнув трубкой и тем самым создав облачко дыма. – Правильный он или нет, решать не мне – время расставит всё на свои места. Вместо этого у меня есть к тебе особая просьба. Когда встретишься с Хеймердингером или его людьми, выскажи что думаешь, но замолви пару словечек за Паудер с Экко. Они уже показывают свои блестящие способности, которые не раскрыть среди местных и не направить в мирное русло. Вот только им нужны настоящие учителя и место, где им не придётся волноваться о постоянных кражах, случайно зашедших психах и войнах взрослых.

Закончив говорить, он резко достал с пояса несколько самодельных игрушек, который поставил на стол передо мной. Одни небольшие часы и заводная обезьянка, бьющая в барабан, если её завести.

С первым образцом техники я даже оказался знаком – один хороший часовщик на рынке также порой лично для нас с Синджем порой создавал нужные приспособления для исследовательской техники.

Рядом с ним постоянно кружился ещё один пацан-помощник, который действительно был очень хорошо осведомлён для своего возраста, и в вопросах механизмов разбирался чуть ли не лучше меня, несмотря на нашу немалую разницу в возрасте.

А потому вполне легко поверю, что часы он сделал сам. Настоящий талант и умелые руки у мальчишки действительно есть, а значит он действительно далеко пойдёт, если дать ему нужное образование. Хорошая работа, добротная, однако всё равно не столь впечатляющая, как самая примитивная игрушечная обезьяна.

Ведь пусть она и могла показаться мусором, внимательный глаз мог найти небольшой провод, связанный с заводящим механизмом. И вёл он внутрь механизма, где явно скрывалось кое-что очень интересное.

Запах динамита я всегда узнаю. Где только маленькая девочка его нашла? Во время последней войны почти всё проданное было потрачено во время финальной битвы, и лишь редкие оставшиеся связки можно было найти у немногих выживших. Неужели кто-то умудрился потерять или продать подобное?

В любом случае, также шикарное произведение настоящего гения. Даже удивительно, что Вандер нашёл двух столь одарённых детей, но теперь вполне понятна и его мотивация. Однако некоторую проверку его характера и мотивов ещё нужно провести:

– А как же все речи про связь с родиной? Про Заун и его детей? – в этот раз усмехнулся уже я. Однако Вандер лишь с улыбкой покачал головой на мои слова.

– Для нас с тобой уже всё потеряно – мы слишком глубоко нырнули в местные воды. Даже Ви поздновато покидать это место – в ней слишком много уличного бойца. Но пусть я действительно желал бы, чтобы дети выросли в месте, где росли их отцы с матерями, однако их безопасность всё-таки выше наследия. И что-то мне подсказывает, что Силко не оставит меня одного и может рискнуть взять своё слишком кровавой ценой. Отчего пусть хотя бы они, но окажутся в безопасности, где никто не сможет их достать.

– Мне кажется, что ты просто слишком плохого мнения насчёт своего бывшего коллеги. Да, ваши отношения нельзя назвать мягкими, все про них знают – но убийство детей? Не его ли банда два месяца назад вывесила кишки Миротворца, не знавшего с ними границы, на памятнике той старухи Кирамман?

– В этом весь Силко – он говорит, что желает спасти город и принести независимость, но каким образом? Бандитизмом, наркоторговлей, шантажом, заказными убийствами и ликвидацией любых «конкурентов», кто смел сказать слово против него. Он сражается не за людей вокруг нас, а ради Зауна светлого будущего, что существует только в его собственной голове.

С каждым словом Вандер становился всё активнее и в нём разжигался тот самый революционер и чемпион подпольных боёв без правил, который сплотил вокруг себя целую банду. В его глазах был настоящий огонь, что не потух даже спустя годы мирной жизни.

– …Знаешь почему я вышел? – сквозь зубы продолжил он. – Я ведь лично знал мать Ви с Паудер. Мы вместе выпивали в этом самом баре и целыми ночами могли обсуждать, какое прекрасное место построим, когда победим…. Однако увидев их кровь с разорванными телами на той мостовой, вместе с двумя девочками, потерявшимися среди разрушенных и подорванных зданий, у меня просто кончились силы терпеть всё это. В голове просто вспыхнуло что-то, отчего все мосты оказались сожжены.

Выговорившись, он бросил взгляд на трубку, которая валялась на столе, практически погашенная и выброшенная посреди его речи. Тяжело выдохнув, он забрал её и убрал в сторону, после чего посмотрел на меня, явно ожидая моего ответа.

– Ладно уж, – хмыкнув, произнёс я. – Выскажу Хеймеру, что тут есть более умные ребята, если он ищет себе помощников. Не могу гарантировать, что он их примет, но что-нибудь постараюсь придумать. Есть идеи, как связаться с ним на безопасной территории?

– Можешь прямо тут через неделю – мои знакомые не дадут забрать одного из наших. А птички передадут им, куда приходить. И да – спасибо, Виктор, – устало закончил мужчина, удовлетворённый результатом нашей беседы.

– Не за что, Вандер, – произнёс я, вставая и уже собираясь покинуть бар. – Ты уже однажды помог мне, а я не привык забывать про собственные долги. Главное помни – про себя и свою тоже не забывай. Жизнь детей точно станет хуже, если они потеряют и тебя тоже.

.

Наша с Синджем пещера с годами лишь наполнялась приборами с реагентами, а также всё большим количеством клеток и шкафов для всех написанных книг и собранных образцов.

Мы старались везде наводить порядок и держать всё каталогизировано, однако из-за ограниченного пространства, приходилось тесниться.

Например, тот факт, что чан с Заком находился рядом с бумагами и реагентами несколько смущал, однако поработав с наше приходило также понимание, что именно этот хаос порой становился источником самых блестящих идей.

А потому, зайдя внутрь, я сразу заметил старого алхимика, что расположился в другом конце пещеры и сейчас препарировал очередную жертву наших экспериментов. Конечно, конкретно эту было совершенно не жалко, однако я всё равно старался отводить взгляд от хирургического стола.

– Есть какая-нибудь полезная информация про Хеймердингера? Согласно слухам, он интересовался мной, и желает встретиться. Какие-нибудь советы при нашей личной встрече? – спросил я, проходя дальше внутрь, и складывая покупки на стол.

Синджед резко остановился и прекратил двигать скальпель. Он повернул голову от внутренностей мутировавшей антропоморфной крысы и взглянул на меня взглядом, полным удивления и откровенного пренебрежения.

– Когда-то он был моим наставником. Великий разум, видевший слишком многое, и сожалеющий о прошедших ошибках, на которые никак не мог повлиять. И именно из-за своей слепоты, не способен увидеть наш мир таким, какой он есть. Для него же он всегда более светел, чем есть, – сухо ответил мой наставник, после чего вернулся к своей работе.

Я хмыкнул, закрывая шкафы, и двигаясь к собственному месту для исследований. Маловероятно, что разговор с Хеймердингером приведёт к настоящей бойне, однако в Зауне всегда нужно быть готовым к конфликтам, появившимся из ниоткуда.

А потому желательно использовать эту недельку продуктивно, и создать кое-что, способное удивить даже самого великого гения всего Пилтовера, а также любого дурака, что рискнул бы нам помешать.

Глава 12. Хеймердингер

Всё тот же бар Вандера сильно изменился, когда туда зашли высокие гости и Верхнего города. Разговоры стихли, пока посетители внимательно рассматривали тех, кого здесь, казалось, никогда не должны были увидеть.

Первыми зашли четверо Миротворцев – их начищенная синяя броня резко контрастировала с тусклым интерьером бара, а вот хмурые лица вполне соответствовали месту. Оружие не было у них в руках, но любой заунит мог заметить знаменитые дубинки и пистолеты на поясах рядом с наручниками и поблескивавшими значками.

Сейчас они не носили шлемов, лишь особые каски со знаком Пилтовера посередине, и именно это являлось главным признаком того, что пришли представители власти не кости ломать, а по более-менее культурному делу.

Во время всех настоящих чисток и ликвидаций чересчур дерзких химбаронов, они всегда носили бронежелеты с полностью закрытыми шлемами, из-за чего многих детей в городе пугали приходом «безлицых», что заберут их родителей и друзей, если те будут плохо себя вести. Неудивительно, что такие стереотипы не способствовали хорошим отношениям между населением и властью.

Большинство жителей Зауна откровенно боялась неостановимой силы в их лице, которая пусть и довольно редко, но иногда всё-таки спускалась вниз, чтобы показать главную разницу между организованной преступностью и полноценными военными силами. Коррумпированными, полными идиотов и демагогов, но всё равно вооружённую буквально самым продвинутым в мире оружием.

Некоторые мои изобретения могли поспорить с этим утверждением, но раз человечество за века не придумало ничего эффективнее огнестрела для убийства себе подобных, то и у меня вряд ли получится превзойти всех.

Даже со всеми моими чудесами, шансов выжить при их целенаправленной атаке немного. Варианты пирровой победы есть, но она тоже не особо меня устраивает. Только использование самых рискованных формул может уравнять шансы, но стоит ли так рисковать?

Впрочем, конфликта можно не опасаться, так как не они одни пришли в бар Вандера сегодня вечером. За ними всё это время также семенил профессор Хеймердингер, похожее на маленького медведя существо, чьи длинные уши едва заметно дергались, улавливая каждый новый звук.

Его бело-синяя академическая форма была безупречна, при этом довольно необычно контрастируя с толстым мехом, практически превращавшими его в один шар шерсти с длинными ушами, а в глазах светился неподдельный исследовательский интерес.

На его плече примостилась одна из его механических мышей, поблескивая латунными боками, а в руках он держал какую-то лупу, которой разглядывал всё вокруг. И это при всём том, что на его лбу всё время находились бирюзовые очки на резинке, которые он будто бы просто забыл снять после работы.

– Какое занимательнейшее место, дорогие друзья! Несколько грязноватое, и явно построенное с серьёзными нарушениями пожарной безопасности, однако в нём так и чувствуется душа многих великих людей, побывавших здесь! Нечто прямо витает в воздухе!.. Кхм-кхм, имею в виду нечто кроме гиппуровой кислоты и мочевины. Запах настоящей истории правит здесь!

У него было довольно звонкий и даже несколько чересчур громкий, оптимистичный голос, идеально подходивший его активной и бодрой натуре. Хеймердингер постоянно старался отбежать от своей охраны, чтобы рассмотреть каждую деталь и личность, раздражённо закатывавшую глаза от его вида. Однако Миротворцы всегда спасали профессора до того, как посетители таверны были готовы преступить дозволенное.

В отличие от Миротворцев, державших руки на пистолетах, этого безобидного комка шерсти никто не боялся. Но отношение к нему было, пожалуй, даже хуже. Вместо страха, смешанного с уважением, его считали наивным чудаком, помешанным на исследованиях, давно оторванных от реальности.

В прошлой жизни я встречал немало подобных людей. Наивных, талантливых, с ресурсами, но неспособных реализовать свой потенциал из-за характера. Они могли быть гениями и великими профессионалами, добрейшими людьми на всей земле, но этого всегда недостаточно.

В лучшем случае их достижениями пользовались другие, более жёсткие и предприимчивые люди, в худшем – они оставались одни, потеряв всё и лишившись возможности заниматься любимым делом. Реальная жизнь, в конце концов, всегда крушила их воздушные замки с розовыми очками.

Именно потому я едва сдержал желание скривиться, вживую увидев и оценив характер основателя Зауна. Я сидел на своём полюбившемся месте, за одним из угловых столов, отчего меня не так легко было найти и заметить реакцию. Было нежелательно показывать моё отношение к столь влиятельному разумному, так как всегда оставался вариант того, что он лишь претворялся дураком.

Но интуиция подсказывала – второго дна нет. Главный гений Пилтовера, вероятно даже не разбиравшийся в истинной сути Зауна, просто не замечал проблем обычных людей, живя в своём выдуманном мирке. Был в его глазах огонёк искреннего добра и позитива, слишком чистый для интригана с многовековым опытом. Слишком он казался… чистым.

– О! А вы, должно быть, являетесь тем самым фармацевт, о котором расходится молва по всему городу! Ну и невероятные же вещи придумал ваш разум, если слова доброхотов правдивы! Заун в очередной раз показал свои феноменальные возможности производить величайшие из умов, что только видели стены этого чудного города! Ваши идеи в области химии с биологией настолько опережают всё, о чём я только думал, что мне даже немного стыдно становиться за собственное растяпство и невнимательность! Природа хранит столько тайн, согласитесь? Всю свою жизнь посвятил их исследованию, а ведь всё равно находятся орешки, слишком крепкие даже для меня!..

Второй раздражавшей меня вещью, была его болтливость. Стоило Хеймердингеру найти меня и добраться до моего столика, как тот сразу же запрыгнул на противоположное место

Прямо сейчас мой противогаз был приспущен, чтобы позволить мне выпивать неплохую настойку, судя по качеству сделанную явно при помощи созданного по моим чертежам самогонного аппарата, и с ироничной улыбкой молчал, слушая его трёп и порой поглядывая на миротворцев.

Они стенкой стояли в нескольких метрах от столика и подобно коршунам следили, чтобы никто даже не думал подходить к одному из глав совета города. Вот только судя по их реакции и скучным минам, никто и не планировал.

Хм, если так подумать, а их не маловата для охраны фигуры такого масштаба? Ну, то есть, всегда ведь есть шанс, что какая-то из банд окажется достаточно тупой и дерзкой, чтобы схватить и ликвидировать одного из главных умов Пилтовера. Тот факт, что за подобные меры Верхний город утопит Нижний в крови идиотов смущать явно не будет – они всё равно не проживут достаточно долго, чтобы встретить лицом долгоиграющие последствия.

Так что, быть может, рядом куда больше сил держателей власти, чем кажется? Скрыть основные силы, чтобы враг не смог поразить всех разом – тактика старая как мир, помогавшая забирать жизни с древнейших времён.

– …Ну так что, мистер Виктор? Извините, не знаю вашей фамилии, мои друзья как-то не смогли её узнать. Вы желаете присоединиться ко мне и поступить в величайшую академию всего города? Могу гарантировать печенья с чаей и лимонными дольками минимум три раза в день! Правда, советую всё-таки так много не кушать, чтобы не испортить зубы, – наставительно покачав пальцев, произнес учёный, после чего наконец-то замолчал, с надеждой взглянув на меня. Спустя почти десять минут нескончаемой болтовни, настала и моя пора вставить слово.

– Нет у меня фамилии, – спокойно произнёс я, с улыбкой ставя пустой стакан на стол. – И нет, не хочу. Условия вашей жизни и работы вполне привлекательны, не спорю, однако свобода для меня важней. Да и кто я такой, чтобы бросить родной край? В Пилтовере вполне достаточно великих умов, а вот Зауну, где они все рождаются, почему-то их всегда не хватает.

Хеймердингер явно удивился моему ответу, судя по расширившимся глазам. Миротворцы продолжали молча стоять, повернувшись к нам спиной, скрывая реакцию, и лишь рефлекторная дрожь в правой руке самого молодого из их рядов выдавала их удивление.

– Простите мои чересчур резкие слова – но вы точно уверены? Можете говорить откровенно – если вам угрожают и заставляют остаться, то мои люди всё исправят. Каждый разум достоин места, где живёт! И, будем откровенны, что здесь, – Хеймердингер начал крутить головой и затворнически шептать, прикрыв рот рукой. – Не самое подходящее место для сверкающего ума вашего уровня. Вы, безусловно, добились невероятно многого здесь, однако только представьте, что откроете, получив доступ к лучшему оборудованию, крупнейшим источникам знаний и свяжитесь с лучшими представителями обеих частей нашего прекраснейшего города! Вместе мы сможем помочь всему миру!

– Нет, я в своём уме и решение, также, исключительно моё собственное, – твёрдо ответил я. – Моя судьба в том, чтобы стать исследователем, что поможет обычным людям Зауна, а не добьётся самого крупного гранта или получит самую почётную статуэтку от рук торгашей и аристократов. Это, безусловно, значительно более лёгкая жизнь, но она просто не по мне. Вместо этого я был бы признателен, если бы вы рассмотрели кандидатуры более молодых и перспективных кандидатов, чья жизнь только впереди их. Я знаю несколько гениальных детей, и был бы рад, если бы ваша академия приняла их и обеспечила светлое будущее. Два по цене одного – вполне неплохое предложение, не находите?

– Это… безусловно, достойный ответ. Я обязательно ознакомлюсь с двумя перспективными кандидатами. Но всё-таки – что вы имели в виду? – с искренним удивлением спросил профессор, который выглядел уже куда менее энергичным и уверенным в себе. – Мы ведь все и так работаем на благо нашего города. Заун с Пилтовером являются двумя частями единого паззла, и любой наш шаг в сторону лучшего мира скажется положительно и на другой стороне. А потому разве не логичнее всего работать там, где уже собрались достойнейшие из достойных? Мы ведь ради подобного и построили академию…

Я с удивлением поднял бровь, взглянув на ставшего очень серьёзным учёного, однако прежде чем успел сказать хоть слово, шум выбитой двери отвлёк нас всех от разговора. Что и требовалось ожидать…

В бар Вандера вошла группа, появления которой здесь ожидали в последнюю очередь. Одетые в модифицированную и перекрашенную броню Миротворцев, явно снятую с трупов, вооруженные до зубов – это были представители крупнейшей и опаснейшей банды города, подчинявшейся хорошо известному мне человеку. Какие-то чересчур бледные, с лицами, лишёнными эмоций и немного заплывшими глазами, но это точно были люди Силко.

Одна проблема – мой знакомый никогда и ни за что не пошёл бы на подобную глупость, как атака на один из символов Пилтовера. Он слишком умён, чтобы совершать столь элементарную ошибку. А значит что-то уж очень не так. И хорошим знаком подобного был поражённый Вандер, не верящи уставившийся на пришедших, и лишь спустя где-то полминуты пришедший в себя.

– Кхм-кх, извиняюсь за то, если я опростоволосился, однако… Вы знакомы с этим уважаемыми людьми? – с вопросом в глазах спросил Хеймердингер, смотря как группа направляется в нашу сторону. Миротворцы с Вандером первыми достигнут их, однако все в помещении уже начали приготавливаться к чему-то плохому. Веяло от новичков чем-то… неправильным.

Вероятно, будь я в противогазе, то так бы и не понял, однако сейчас быстро уловил очень любопытный запах – фармальдегид. Лишь один раз я был в морге, однако этот запах бальзамированных трупов запомнил навсегда.

– Есть примерное представление, – нахмурившись, произнёс я, всё-таки надевая маску и готовясь к неприятностям. – Вот только не могу представить, зачем члены одной известной мне банды решили прийти сюда сегодня. И как именно они вообще пришли сюда в таком виде.

Даже дураку должно быть очевидно, что захват или убийство Хеймердингера не выгодно ни Зауну, ни Пилтовера, так приведёт только к проблемам и новой резне. Оставался только один вариант – в дело вмешалась третья сторона со своими планами. И вскоре стало ясно, что у этого нового игрока было то ещё противное лицо.

Когда дюжина вооружённых наёмников вошла внутрь, за ними появилась гигантская прямоходящая жаба около двух метров в высоту и полутора в ширину. Её тёмно-зелёная склизкая кожа, два длинных уса-отростка и ряд острых зубов с огромным языком создавали отталкивающее зрелище, от которого практически воротило. Несколько доходяг, всё ещё находившихся за своими столиками, мигом вырвало, стоило ему появиться.

Само чудище было одето в непривычный для Зауна манер – в красноватую открытую рубашку со рваной кожаной безрукавкой и с небольшой шляпой-цилиндром на голове. Конечности этого криптида были покрыты золотыми и серебряными украшениями, причём на каждом была какая-то гравировка или даже набор рун на неизвестном языке.

– Так-так-так, кто это у нас собрался? Три рыбки в одном пруду? Символ дохлых шавок, символ зажравшихся торгашей и тупых умников, а также символ наивных дураков на привязи, считающих себя свободными. Кого же опробовать первым? Думаю, первый, кто упадёт мне в ноги и оближет их, окажется последним в этом списке, но ничего гарантировать не могу.

Чудище начало заливисто смеяться, облизывая длинным языком место, где должны быть губы, при этом руками держась за жилетку. У него был низкий, рефлекторно отталкивающий голос, в котором так и слышалось глумление и издёвка, будто бы он наслаждался всей ситуацией.

– Что-то не помню тебя в городе. А моя память меня ещё не подводила, – хрустнув костяшками, произнёс Вандер, который вместе со своими людьми начал обходить жаболюда. Последний ехидно улыбался, но не мешал им, лишь слегка крутя золотую монету в пальцах. – И если это ты привёл этих людей сюда, то сразу скажу – у тебя очень большие проблемы. Потому что хоть я и ушёл из дела, но издеваться над своими погибшими братьями не позволю.

– Я недавний гость в вашем городишке, но очень давно к нему присматривался. С самого потопа, наверное? Так и ждал, когда ваши воды прогниют достаточно, чтобы в них можно было счастливо жить. И кажется, я дождался, когда начнётся настоящее веселье. Ха! – всхлипнуло существо. – И не зря ведь, согласны? Столько падших душ, столько гнилых тел, по ошибке считающих себя людьми… Ох, похоже, у меня намечается настоящий пир!.. И вы в нём основное, самое сладкое, угощение!

Миротворцы с людьми Вандера мгновенно выхватили оружие и направили на существо, которое лишь мерзко хихикало. Его люди тоже достали ножи и дубинки, но, удивительно, никакого огнестрела.

– Один против двух городов? Тебя ведь просто сомнут, идиот, – тихо произнёс я, уже начав доставать со своего пояса несколько особых изготовок.

– Не суди меня по своим правилам, смертный мальчишка, – существо выпустило изо рта зеленоватый пар. При этом его голос стал грубее и ниже прежнего, словно появилось эхо других существ, – Таам Кенч не ошибается и не умирает. Он лишь пожирает глупцов, привлекших его внимание, и погружается на самое дно вод, где переваривает их до скончания веков… Ну так что, бозо? Ещё поболтаем, или наконец приступим к танцам?..

И стоило ему произнести последнее слово, как начался хаос.