Текст книги "Мерцание (СИ)"

Автор книги: Мастер_Угвей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Мерцание

Глава 1. Естественный отбор

Мужчина за пятьдесят, одетый в тёмный балахон и с одной сумкой в руках, спокойно расхаживал по тесной комнате довольно специфического магазина, полки которого были заставлены поломанными деталями уже развалившихся механизмов, дешёвым, только недавно перегнанным алкоголем, литровыми банками с ярко-зелёной жидкостью, неплохо сохранившей органы и уже мёртвых существ, а также ещё многие и многими прочими диковинками, доставленные в это место мусорщиками со всего Нижнего города.

Освещалось оно лишь свечами из жира, да единственным фонарём на той самой кислотно-зелёной жидкости, что явно доживал свои последние годы, да всё никак не мог погаснуть. Бережное обращение разумных, которые не факт, что найдут аналог, продлевало существование каждого инструмента и куска техники в этой лавке. И это не могло не занимать разум алхимика и изобретателя, продолжавшего впечатляться изобретательностью тех, кто просто не мог позволить себе разбрасываться ресурсами.

Старый учёный уже давно знал, что ему понадобится для продолжения своих экспериментов, однако он как никто другой понимал всю важность случайности в деле движения прогресса вперёд и открытия новых горизонтов. А потому алхимик спокойно ждал, пока ему принесут уже заказанный товар, краем уха слушая трепет хозяина магазина:

– …Прошу простить меня, но сами понимаете, Миротворцы в последнее время совсем перестали видеть границы! Они заходят в наши дома и выворачивают всё вплоть до последней монеты, лишь бы сделать вид работы и удовлетворить зажравшийся Совет, и ещё более зажравшиеся семьи торгашей! Твари уже накрыли четырёх моих поставщиков реагентов, и слухи говорят, что они планируют совершить налёт и на наш главный завод по производству селитры! Ну ничего, ещё немного, и парни Вандера выбьют из них всё дерьмо, и вот тогда-то заживём… – двухметровый человекоподобный крот, очевидно являвшийся представителем народа звероподобных Вастайи, говорил тихим, но всё равно слышимым, явно сильным голосом. – В любом случае, приношу свои глубочайшие извинения за задержку. Сейчас всё будет… Пацан! Тащись ты уже сюда, поганец, или снова без жратвы оставлю!

Старик не стал спорить и просто вежливо кивнул. Как один из величайших химиков и биологов этого города, он прекрасно понимал, что именно создают алхимики Нижнего города, и даже за сколько их «творения» расходятся по трущобам. Он сам мог с лёгкостью повторить любое творение местных безумных гениев и химиков-недоучек, однако не видел смысла копировать непрофессионалов. Его собственный продукт славился идеальной чистотой, однако и его покупатели занимали куда более высокое положение в городе.

Учёный лишь с любопытством повернул голову в сторону тёмного коридора, откуда доносились шорохи и небольшой скрип металлических петель. Всего через несколько секунд оттуда выехала довольно большая тележка, которая, явно, ещё совсем недавно была лишь кучей мусора.

Это было очевидно с первого взгляда: странная сплюснутая коробка, к которой прикрутили четыре железные палки со скрипящими колёсами, а также длинной ручкой, позволяющей без проблем вести всё даже одной рукой. Насколько старик успел заметить, у неё внизу даже имелся некий «предохранитель», в виде ещё четырёх штырей, расположенных у ножек, что сразу же вобьются в землю, стоит только тяжёлой телеге покатиться назад и попытаться задавить её создателя.

Хороший пример изобретательности жителей Зауна, вынужденных жить среди гор некачественного мусора, сброшенного заводами Верхнего города. Вот только даже на местном фоне выделялся худой мальчик лет восьми c растрёпанными грязными волосами, карими глазами, которые затмевались тяжёлыми мешками, а также с неровным костылём в руке и с самодельной кожаной маской-респиратором, прикрывавшей рот. Он передвигал тележку благодаря колёсам, однако у него явно что-то не так было с левой ногой, прикрытой подобием протеза из кучи шестерней и резинок, отчего даже в таком случае процесс сильно замедлялся.

– Ну и где ты был, неблагодарная скотина? Сказали же, принести товар – от тебя большего и не требуется! – прикрикнул хозяин магазина, после чего вдарил своёй тяжёлой лапой по голове парня. Покрытая шерстью, грязно-чёрная ладонь с толстыми пальцами и даже небольшими когтями рассекла ему бровь, однако штыри вовремя вонзились в землю, отчего мальчик устоял и не упал вместе с товаром.

Однако самое любопытное, что подметил себе старый учёный, так это реакция самого ребёнка. Тот не спорил и не плакал, но и покорности жертвы он не показывал. Два холодных глаза просто смотрели то на крота, то на самого алхимика, пришедшего за реагентами:

– С азотной кислотой, йодом, хлороформом и фосфором не было проблем, мусорщики и не такое находят на заводских свалках. С большими запасами серы и селитры было посложнее, но тоже решил, сходив к особым людям на черной улице – после того «ужасного» нападения на завод по производству боеприпасов, этого добра навалом. А вот для получения пирогаллола и диэтилового эфира пришлось двинуться к перегонщикам, и помогать им чинить их вакуумный насос, а также объяснять им базовые правила личной безопасности на предприятии.* Но теперь всё здесь, – в последний раз толкнув тележку, и во время упершись на костыль, мальчик передвинул всё нужное к самому алхимику.

Что было удивительно для старого учёного, но голос ребёнка не дрожал и не проявлял особой детской непосредственности и невинности. Вместо это в нём слышалась лишь усталость и желание закончить со всем побыстрее, вместе с поразительным знанием деталей, которые никак не должны быть известны детям его возраста. Старый учёный уже как десятки лет закончил лучшую академию Высшего города, а потому примерно представлял, какой уровень знаний даже у самой обеспеченной элиты – и он значительно превосходил его.

Алхимик не мог не удивиться подобному, однако решил пока что сохранить вопросы при себе. Учёный быстро всё осмотрел, и, убедившись в качестве, сразу же передал продавцу небольшой мешочек с парой дюжин склянок. Нелюдь широко ухмыльнулся, показав свои длинные клыки, но быстро сгрёб всё и заложил куда-то под пол. Парень же моментально повернулся и повёз тележку обратно в темноту, освещаемую лишь слегка светящимися колбами и банками.

Крот же явно отправился раздавать товар своим курьерам, что разнесут его всем важным покупателям Зауна. Химбароны, лидеры картелей, хозяева борделей, подпольных арен или просто других притонов, заинтересованных в особо крепких дарах для своих лучших клиентов. Алхимик продавал товар наивысшего качества, когда ему требовались новые реагенты для продолжения исследований, однако с поиском покупателей никогда не было проблем.

Только сделав шаг за дверь, старик сразу же надел уже собственную защиту дыхания, чтобы не слечь в грязь подобно тысячам бездомных Зауна, слишком долго вдыхавших тёмно-зелёный смог, согнанный на улицы со всех заводов Верхнего города.

Пилтовер хорошо постарался, построив невероятно сложную систему вентиляции, чтобы гарантировать тот факт, что их улицы и леса останутся чистыми от загрязнений. Красота Верхнего города так и осталась нетронутой, причём относительно «небольшой» ценой – целыми улицами мёртвых тел заунитов, почувствовавших на себе всю прелесть туберкулёза и рака лёгких.

Остальные же вынуждены постоянно ходить в масках, при этом позабыв о закрытом смогом солнце, и тщательно следя за каждой каплей воды, что только есть, чтобы не слечь с отравлением или чем-то похуже. И это всё ведь ещё считается хорошими условиями по сравнению с тем, как живут люди в шахтах и самых глубинных уровнях города, вообще никогда не видевших свет солнца…

Конечно, жители Пилтовера фактически не знают об условиях жизни в Зауне, так как даже странствия между двумя городами сильно ограничено. Старый учёный и сам раньше лишь догадывался о том, насколько всё здесь плохо, однако лишь на своей коже ощутив тяжёлый и марающий смог этого места, он всё понял.

Понял и то, почему местные жители так любят падать в путы алкоголя с препаратами, помогающими справиться от тяжёлой действительности, и то почему каждый выживший обладает настоящей волей и желание двигаться вперёд – другие в таком месте просто не выживают и не дают потомства. Естественный отбор здесь значительно более жесток, чем даже в самом диком лесу или саванне, не говоря уже про изнеженных и жителей Пилтовера.

Двигаясь по действительно древним улицам и торговым площадкам, старик проходил через сотни ларьков и палаток с самыми разнообразными товарами, среди которых было огромное количество оружия, в основном огнестрельного, однако ещё немало холодных клинков, молотов, драгоценностей, изумрудных банок с химикатами, собранных с самых нижних уровней, а также ещё тысяч разных безделушек.

Торговцы самых разных форм и размеров зазывали его зайти к ним, однако алхимик знал, что ему нужно, а потому он шёл сквозь все эти злачные места, не останавливаясь ни на секунду. Его также никто не пытался трогать и проверять на наличие золота в карманах, или почек в организме, так как все знали, что главы картелей и Химбароны уже сам тронут тех, кто решался ударить по их бизнесу и создателю лучших веществ сразу двух городов.

И даже если кто-то попытался бы провернуть всё это скрытно, в Зауне везде есть глаза. Это одно из главных правил выживания здесь, за пренебрежение которого всегда карали не сдерживаясь.

Именно поэтому ему удалось без проблем скрыться в узких улочках города, после чего учёный без проблем добрался до окраины и уже действительно пустых уголков – от дрянных и полусгнивших домов, он добрался до сети пещер, куда стекали химикаты, смешанные с небольшими речками, не достающим на максимальной глубине и до колена. Главное, что здесь уже не было лишних глаз, как и тех, кто мог помешать его экспериментам.

Однако последней частью его пути была сплошная и непроглядная темнота, ведущая ещё глубже под землю. Лишь небольшое журчание воды заглушало абсолютную тишину, вот только ничего не помогало против ужаснейших запахов химикатов, заметных даже для привыкших к подобному заунитов. Даже они не любили покидать свои привычные дома, и отправляться исследовать глубины горы, на которой построены Верхний и Нижний город.

Старик же зашёл во тьму без каких-либо сомнений, после чего сделал ещё несколько шагов вперёд. За поворотом стала уже заметна дорога, освещаемая вытянутыми и похожими на кувшин пурпурными цветами. И чем дальше он шёл, тем больше их становилось – от нескольких редких единиц можно было дойти до целых полян, растущих в полых частях горной породы, похожей на грибные споры. А рядом с ними уже носилась его любимица.

C бело-пурпурной чешуёй, небольшим гребнем на спине и с длинным плоским хвостом, водная травоядная рептилия, называемая Волногоном, сейчас носилась по мокрым пещерам, чересчур бодро ожидая своего хозяина. И как только он появился из темноты, она сразу же попыталась напрыгнуть на него и облизать лицо.

Вот только учёный, слегка посмеявшийся от внезапного события, лишь погладил животное, после чего остановил её, вручив несколько сорванных цветков. Рио сразу же согласилась на подобное предложение, а потому мигом слизало всё с его руки, оставив лишь собственные слюни.

– Хорошо-хорошо, я потом с тобой поиграю… Как ты только умудряешься выбираться наружу? Ладно, сейчас нам нужно работать. Всё ради тебя, дорогая, – тихо произнёс алхимик, проводя рукой по пурпурной чешуе, уже покрывшей верхнюю часть тела ящерицы. – Скоро всё это пройдёт, и тебе станет лучше. Обещаю, что всё станет лучше, как только мы добьёмся желаемого.

Ещё немного поигравшись с Рио, старик подошёл к тяжёлой деревянной двери со стальным замком на ней. Достав из своего кармана на рубашке ключ, он быстро вставил его и провернул в замочной скважине, после чего сначала запустил внутрь свою красавицу, и лишь затем зашёл сам и закрылся.

Его лаборатория была на порядки хуже того, что бывший глава академии оставил в Верхнем городе, ибо представляла из себя всего лишь обширную пещеру с множеством полок со склянками, целой кучей ящиков, где хранились сушёные цветы и все химикаты, а также рабочим столом, небольшим спальным местом, парой больших чанов с зеленоватой жидкостью внутри, а также… одной очень особенной комнатой, единственной похожей на нечто культурное. За её уходом он следил особенно тщательно, однако не любил заходить во время своих экспериментов. Чувства и воспоминания слишком отвлекали его от дела.

Сейчас было время работы, и именно ей он отдался на полную. Учёный перебирал все полученные им склянки, после чего расставлял их всех по правильным местам, куда не залезет Рио, и где нет возможности похоронить все его годы работы одной искрой.

Подобная свободная жизнь несла множество плюсов и возможностей выходить далеко за пределы допустимого, однако никто не отменял риски один раз погибнуть во время случайного эксперимента – стоит одной капле попасть не туда, и все его идеи умрут вместе с ним…

– Вы же знаете, что нельзя так близко хранить склянки с этой соляной кислотой рядом с теми металлическими инструментами? В нашем районе её добывают только люди Вандера, но процесс всё ещё не без огрехов, отчего в итоге выходит не самая лучшая чистота с примесями хлоридов. Их то подобное устраивает, потому как при контакте с металлом может образовать ядовитые испарения, очень полезные против Миротворцев, однако вам вряд ли понравится такой исход, ибо он точно испортит месяца экспериментов.

Раздавшийся детский голос заставил старого учёного резко повернуть голову и слегка опустить взгляд, чтобы с удивлением обнаружить того самого парня с костылём из лавки его клиента, что каким-то чудом нашёл его и пробрался в его дом незамеченным. И судя по всему, ребёнок разобрал вопросы в глазах старого алхимика, отчего первый начал говорить:

– У меня всегда был хороший нюх, а от вас просто несёт бензоловым спиртом. К тому же тут рядом с пещерой есть естественный проход, закрытый мхом, через который, судя по оставленным чешуйкам, также любит проходить и ваш удивительный питомец, – парень кивнул в сторону Рио, – Не буду долго плести слова, и просто скажу, что мне нужно – пожалуйста, возьмите меня в ученики.

Произнеся это, парень глубоко выдохнул, после чего переставил свою покалеченную ногу, слегка сменил положение, а затем аккуратно переставил костыль. После этого он поднял свой серьёзный взгляд, и продолжил смотреть прямо в глаза старого учёного. Тот пусть и не смутился, однако уже серьёзно заинтересовался местной аномалией:

– Ты удивительно скрытен для кого-то своего возраста и возможностей. А ещё и эта техника, помогающая тебе ходить… Скажи, ты сам её создал? И откуда такая уверенность, что я захочу подобрать тебя, а не сделаю нечто хуже? Заун не самое доброе место на земле, и люди здесь ему соответствуют.

– Желание выжить является лучшим мотиватором, а потому возможно и куда большее, чем простое подслушивание работы местных «химиков», и изучение языка по редким выброшенным книжкам, – с усмешкой произнёс он, слегка качнув головой. – Всё равно простым металлом мне не заменить себе всю ногу, отчего приходиться адаптироваться под условия естественного отбора и выживать как получается. Другие сироты, быть может, и побоялись бы отправляться в кромешную темноту к лучшему алхимику всего Нижнего города, однако у нас разные стратегии выживания. Они могут работать курьерами, ворами или даже простыми шахтёрами в пещерах, однако мне с самого рождения закрыта такая дорога по очевидным причинам. Следовательно, у меня имелось всего два выбора – выживать на горах мусорка как остальные, чтобы затем, в лучшем случае к тридцати выплюнуть лёгкие и буквально сгнить вместе с остальным сбродом, либо присоединиться к тем самым «не самым лучшим людям», и доказать мои возможности на деле. Благодаря этому я жив, обладаю нужными знаниями, и, самое главное, теперь хорошо разбираюсь в тёмной стороне этого города. А значит по одним вашим глазам могу сказать, что хоть у вас и есть собственные внутренние демоны, вы являетесь вполне разумным человеком, которому можно довериться.

Старик задумался, слегка отведя взгляд, однако инициативу на себя вовремя перехватила Рио. Резко подбежав к парню, отчего тот не свалился лишь благодаря своей костылю, он начала крутить головой и рассматривать его. Ребёнок быстро успокоился, после чего аккуратно, стараясь не спугнуть рептилию, положил свою руку на её голову и начал гладить. Рио это явно понравилось, отчего она ещё ближе подошла к нему, и начала активно принюхиваться.

– Ну хорошо, помощник мне действительно не помешает, тем более с твоими талантами… – выдохнув, произнёс учёный, подходя к своей красавице и тоже начав её гладить. – Меня зовут Синджед, а это Рио, моя главная красавица с очень интересной мутацией, изучить которую я и хочу. И надеюсь, что ты поможешь в этом деле, ибо я чувствую в нём невиданный потенциал.

– Благодарю вас, – глубоко поклонившись, произнёс парень. – Зовите меня Виктор.

* Чтобы не путаться, будут использованы наши реальные названия для реагентов, химикатов и иногда болезней, а не Рунтеровские аналоги, какими-бы они не были.

Глава 2. Одна капля

Перекручивая в руках склянку с кислотно яркой зелёной жидкостью, я размышлял о том, насколько же резки бывают повороты судьбы. Подобно тому, как нужная встреча в правильный момент может привести к кардинальным изменениям чей-то судьбы или даже всей истории, так и даже одной капли порой достаточно, чтобы изменить кого-то раз и навсегда. В бесконечно далёком прошлом я только посмеялся бы над подобным, однако держа в руках источник подобных изменений, мне уже не было смешно.

Первое моё воспоминание в этом мире связано как раз с этой зелёной жидкостью – прорыв трубы с промышленными химикатами вызвал локальную катастрофу в Нижнем городе, из-за которой многие пострадавшие либо вскоре умерли от опухолей и волдырей, либо обратились в каких-то крысоподобных мутантов, проживших немногим больше и погибшим по тем же самым причинам. Резкие и неконтролируемые изменения в организме практически всегда ведут к одному, не самому приятному исходу.

Однако что если на порядок уменьшить дозировку, и повлиять на только развивающийся организм? Мутагены способны на настоящие чудеса по изменению генома, пусть и не столь радикальные и моментальные, как-то любят описывать фантасты.

Любое, даже самое малое изменение организма может привести к воистину ужасающим последствиям, выходящим далеко за границы понимания учёных, однако чаще всего результат просто связан либо с резкой смертью, либо с раком и мучительным угасанием. Реалистичный, но от того не менее печальный конец.

И единственный шанс выжить – это либо каждый раз смертельно рисковать и выходить сильно за пределы привычной науки, либо изменять достаточно молодой организм и надеяться на настоящие чудеса. А тело маленького ребёнка по имени Виктор, таким и было – обладавшим серьёзным искривлением правой берцовой кости и колена, но всё равно растущим, полным жизни и являвшимся воплощением настоящего чуда человеческой стойкости, способной вырасти даже в самых тёмных местах. И даже обладавшем вполне здоровыми лёгкими, ещё не прожжёнными смогом – со временем эта участь приходит ко многом, но пока он был молод, то мог наслаждаться радостями почти здорового тела.

Вот только жизнь всегда приходит за своей жертвой, отчего и его счастье продлилось недолго. Всего из-за одной шутки судьбы, представшей вид случайно попавшей на него капли химикатов, хватило, чтобы повредить мозг парня, вырубить его на несколько часов, и наполнить его голову самыми разными и порой откровенно безумными галлюцинациями. Многие из них были случайными вспышками красок, но порой встречалось и нечто осознанное, а оттого куда более пугающими.

Удивительно логичные и упорядоченные сведения другого мира, при этом словно бы растянутые на целые годы. Целая жизнь, появившаяся из-за кучи отходов, и лишь чудом окончательно не добившая мальчика, что из ниоткуда просто возникла в голове.

К счастью, люди Вандера, местного главаря банды-революционеров, сражавшихся за независимость города и всё ещё заботившиеся о благополучии детей Зауна, вынесли бессознательное тело из зоны поражения, тем самым сохранив его от куда более страшных последствий в виде ядовитых паров, что унесли жизни его пары-тройки сотен Заунитов. Большая потеря, являвшаяся просто неприятным событием в море Нижнего города, населённого десятками тысяч бедняков.

Родителям Виктора повезло куда меньше, чем ему, так как они остались догнивать там – конечно, с туберкулёзом им и так не долго оставалось жить на этом свете, но кончина всё равно не из тех, которую бы кто-то пожелал. Даже могилы не было – лишь закрытый район со слизью, куда никто не решался войти из-за смертельно опасных испарений и криков боли существ, всё пытавшихся поддерживать иллюзию старой жизни.

Это была великая трагедия, так как даже если не учесть всех пострадавших в результате катастрофы и в муках умерших уже недели спустя, на этом список смертей не оканчивался. Один маленький мальчик так и не пришёл в себя, так как вместо него глаза открыл уже совершенно другой разумный, родившийся из галлюциногенных вспышек, вызванных химикатом. Не самое приятное описание, но порой нужно уметь просто принимать реальность.

Первое движение нового существа стало заметно спустя несколько часов бессознательности. С непрекращающимся звоном в голове, болью по всему телу и обжигающему горло смогом, что отравлял любое живое существо в Зауне, я медленно открыл глаза и попытался встать, вот только долгий голод и обезвоживание также не стали приятным дополнением моей травмы, из-за которой даже после пробуждения мысли не могли собраться воедино и рассыпались в простейшие кусочки информации в процессе.

Онемение охватило тело нерушимой цепью, отчего разум ещё сильнее погрузился в море паники. Слишком уж дикой и уродливой казалась реальность передо мной, чтобы считать её чем-то настоящим, а не выдумкой мальчика, всё ещё сохранившихся в моём сознании и подкидывавшем воспоминания в костёр волнений. А потому любые попытки думать ещё сильнее неслись на дно разума, поднимая наверх лишь дикие желания как можно скорее найти место получше.

Честно говоря, первое время, пока тело всё ещё находился не под моим контролем, я даже думал, что оказался в самом настоящем аду, где обречён получать возмездие за все свои грехи. И подобные мысли остались у меня даже после того, как удалось всё-таки пошевелить пальцами и медленно вернуть контроль над телом. Память мальчика вспыхивала обжигающими образами, с каждым разом принося всё больше сомнений и страхов, исчезавших как только моя голова вновь и вновь отключалась от появившейся горячки и бреда.

В следующий раз я пришёл в сознание через несколько часов, и вот это воспоминание пламенем выжглось на стенках моего разума. У меня тогда даже времени раздумать над всем безумием не было, так как пришлось вскоре собрать все свои силы и попытаться хоть что-то сделать с ужасающим воздухом, что жёг лёгкие и не позволял заняться чем-либо другим. Неостановимое желание жить выгоняло из головы все прочие мысли, оставляя одну горящую цель.

Чудом подняв голову, мне удалось осмотреться среди просторов тёмного помещения и быстро определить всё нужное. Меня занесли в какую-то общую комнату местного бара, а потому там имелись хоть какие-то возможности смастерить самую примитивную маску для защиты дыхания.

Первая попытка подняться отдалась лишь острой болью в правой ноге, вызвавшей в придачу «чудесную» судорогу, однако благодаря валявшейся рядом палке, принесённой кем-то из самых ответственных спасителей, мне удалось кое-как встать и даже двинуться решать проблему как настоящий человек науки, коим я когда-то был. Паника всё ещё двигала мной, однако боль и проклятый воздух лишь подгоняли меня вперёд.

До всего этого безумия я был, без лишней скромности, великим человеком, а потому даже в критической ситуации нашёл решение. Всё-таки отличный специалист по молекулярной биологии, генетике и генной инженерии с несколькими научными достижениями в области, не мог не разбираться в базовой химии и элементарной безопасности жизнедеятельности. И даже если это всё было лишь бредом мальчика, навыки оставались моей последней гордостью.

В тот момент я работал с энтузиазмом, невиданным никогда ранее. Глаза прекратили следить за неважными детали, и сфокусировались лишь на полезных материалах, разбросанных тут и там, что могли спасти мне жизнь. План появился столь же быстро, пусть и вышел довольно шероховатым из-за всех обстоятельств.

Да, простая кожаная маска-противогаз с измельчённым в порошок древесным углём являлась довольно примитивной вещицей для моего уровня и точно бесполезной в долгосрочной перспективе, однако сейчас не приходилось выбирать и голова не могла придумать что-то получше.

И так все материалы получил лишь под хмурым взглядом двухметрового великана со стальными перчатками на руках, отчего действовал на опережение с самим временем.

Для начала без особых проблем выкроил стареньким ножом валявшийся на какой-то полке кусок кожи, после чего стремительно вырезал кармашек для фильтра с элементарными дырками по краям для ушей, а затем истолок единственную вещь, хотя бы отдалённо подходящую для фильтра – несколько кусков древесного угля, что уже давно догорели в далёком камине, который окружили несколько бездомных с поражённой кислотой кожей. Пройти мимо них не составляло проблемой – все и так уже сдохли, просто лежа в одной кучке.

Мои руки дрожали, а голова с каждой секундой замутнялась всё сильнее, однако я старался держаться на ногах любой ценой, сжав зубы до скрипа и держась на последних остатках воли. Ну и ещё старался балансировать на одной ноге, так как вторая хоть и поддерживала мою бодрость постоянными вспышками боли, но также не позволяла полностью сосредоточиться на деле.

Вот только в конце концов я победил и добился триумфа. И не было во всей моей жизни более приятного момента, когда я понял, что преуспел. Стоило мне только нацепить её и отойти в более-менее чистый угол, как получилось сделать первый нормальный вдох. – частично очищенный кислород наполнял кровь и проводил в чувство все полумёртвые системы жизнедеятельности.

Разум также прояснялся, и на месте паники приходило отчаяние с размышлениями насчёт прочих проблем. И не выдержав резкого скачка мыслей, я просто опёрся об стену и опустился на пол. Все столы и стулья уже были заняты другими детьми и женщинами, а потому другой выход отсутствовал.

Мой взгляд словно перестала покрывать странная пелена, отчего мне удалось нормально рассмотреть место вокруг – грязный и довольно примитивный бар, заставленный плоховастыми деревянными столами, какими-то старинными масляными лампами, едва освещавших место, и ещё десятками детей с раненными семьями, что переживали здесь последствия одной ошибка на химическом заводе.

Спустя ещё минуту организм резко вспомнил про безумный голод с иссушающей жаждой, но с этим здесь было проще – в баре всем детям, большая часть из которых ещё была без сознания, раздавали воду и серое подобие каши. Одновременно пересоленную и безвкусную, с комками и чем-то твёрдым плавающем под всем месиво, но всё равно тем, что утолило голод. Воду с неестественным металлическим вкусом даже не упоминал – уверен, лучшего здесь в принципе не найти.

А мне тогда требовалось хорошо подумать над тем, что вообще произошло, и почему мой разум имеет очень заметную чёрную область – момент между попаданием этой проклятой капли на Виктора, и одной единственной капли нитроглицерина, что отправила меня в мир иной из-за нарушения правил безопасности. Всего одна секунда – и две жизни закончились быстрее, чем можно было осознать. Вспышка взрыва или резкое отключение лобной доли – по крайней мере могу с уверенностью сказать, что ушёл с красками.

Моя голова трещала от разных воспоминаний, которых раньше точно не было. Конечно, большая часть из них принадлежала учёному из куда более приятного места, однако и в них тоже имелись пробелы. Всё-таки, я был не самым молодым человеком, и серебряная седина уже начала покрывать мою голову, отчего многие события из детства оказались уже давно потеряны.

Пришлось закрыть глаза и начать медленно дышать, чтобы прийти в чувство и начать «вспоминать» нечто, чего никогда не знал. Для этого процесса даже делать ничего не нужно было – разум словно бы сам подпихивал воспоминания, предлагая ознакомиться с «багажом». В любом случае материала было не особо много, учитывая возраст ребёнка.

Краски чужих воспоминаний мигом заполняли мой разум, заменяя редкие вспышки из жизни умного, но безусловно не самого везучего мальчика. Родившегося в странном городе Зауна, что полностью состоял из трущоб, гетто, шахт и проклятых заводов, где не было и намёка на защиту жизней рабочих, не говоря уже об окружающей среде. Зелёный туман и грязные воды уже стали символом города, а потому никто не заморачивался и не задумывался, почему солнце не было видно за зелёным смогом.

Родители Виктора работали на самой ближайшей карьере, где сотни людей добывали какие-то металлы. Отец был самым простым горняком, а мать работала кем-то вроде помощницы бригадира, что вела учёт и оформляла все бумаги.

Виктор не знал истории их любви, однако по глазам видел, что это искренние и самые настоящие чувства, о которых писали классики. Два бедных человека нашли счастье в друг дружке, и чём-то общем и удивительно светлом для этого места – собственном сыне.

Несмотря на место своего рождения, они все старались поддерживать образ здоровой и крепкой семьи, где бедность материальную замещало духовно богатство в виде общих ужинов, рассказывания слухов и легенд Зауна маленькому мальчику, и обучению его важным основах верной дружбы и принятия окружающих. Даже уроки заботы об окружающих имелись, чего вообще было трудно представить в месте вроде Зауна.

И даже концовка у парочки жизни оказалась в духи старинных поэм – оба подхватили «болезнь романтиков», после чего умерли в один день. Мрачная сказка Нижнего города, концовку которой ещё можно считать вполне положительной, так как их страдания уже прекратились. Многие выжившие с радостью поменялись бы с ними местами, если бы имели достаточно духа.

Остальные мои знания были немногочисленны, но всё равно невероятно полезны. Виктор был умным парнем, а потому уже хорошо владел языком, а также кое-как разбирался в устоях этого города.