Текст книги "Личный призрак (СИ)"

Автор книги: Masluteek

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

– Трогай, – разрешил ассасин.

А когда различил тихий шелест травы под ногами приблизившийся Леты, добавил:

– Только потом я потрогаю твои. И вообще можешь трогать, где хочешь на тех же условиях!

И, разобрав по быстро удаляющимся шагам, что девушка убежала, мимикр рассмеялся.

– Крим, ты опять? – раздраженно оборвал его маг.

– А что такого случилось, господин Наритан? – ехидно поинтересовался наемник. – Теперь ведь я не причем, ваша демонесса сама возжелала. Или Вам завидно, что остались без внимания? Так можете присоединяться! Давай узнаем друг друга ближе!

И приглашающе распахнул ручищи.

– Мутант-извращенец, – обиженно пробормотала Лета, отходя еще дальше.

В это время луна опять ненадолго нырнула в облака, и вся веселость ассасина испарилась.

– Советую Вам, господин маг, уже начать заниматься, чем планировали, потому как в прошлый раз я не врал – когда луна полностью скроется, придут призраки.

– Они мне тоже нужны…

– Но ведь призраки остались далеко в лесу! – непонимающе уставившись на мага, прошептала Лета.

– Нет, – только и ответил Ханар, – Крим, обойди снаружи и посмотри, нет ли каких необычных следов, особенно со стороны леса.

Отворив неширокую калитку в ограде, маг шагнул на погост, сделал пару шагов, и непонимающе оглянулся.

– Лета, ты не идешь?

Девушка отрицательно мотнула головой и осталась на месте.

– Неужели ты боишься этих милых, таких тихих покойников? – ехидно усмехнулся Ханар.

– Нет, – опять мотнула головой девушка, – просто мне бы не понравилось, что среди ночи кто-то топает над моей головой…

Маг, видя, что девчонка все равно не признается в своих страхах, оставил ее в покое, и дальше пошел один. Луна все чаще скрывалась за облаками, и Ханар вновь зажег огонек.

Пройдя вдоль ограды в одну сторону, он остановился, с интересом глядя себе под ноги. Здесь словно по линейке провели четкую границу. Там где стоял маг, вовсю цвел «Погостник-Лунник», или как его еще называли в просторечье «Плакальщик», а дальше лишь тихо шелестела почти сухая трава.

Быстро пройдя вдоль границы, стараясь не заступать туда, где отсутствовали цветы, маг добрался до другого края кладбища, остановился у ограды, но и тут же его тихо окликнул Крим.

– Господин Наритан, Вы бы подошли…

Обходить вокруг не захотелось – долго. И маг, ухватившись за верхний край ограды, подтянулся и… оказался на той стороне даже быстрее, чем рассчитывал, причем с куском плетня в обнимку. Видимо палки где-то подгнили, и лишний вес в лице мага просто не выдержали.

Ханар поднялся и принялся отряхиваться под непрекращающийся хохот наемника. Радовало лишь одно, что Леты здесь нет, еще одного насмешника маг бы просто не выдержал.

– Что у тебя? – сделав каменное лицо, поинтересовался Ханар.

– Да вот вспомнил, как старик говорил, что крупнее зайца в деревню зверь не забегал, – произнес наемник, указывая практически себе под ноги. – Если судить по следам, зайки тут бегают достаточно упитанные, не находите, господин Наритан? Из одного, при желании, можно шубу себе на зиму сшить, а то и две.

Ханар его уже не слушал, со все более нарастающим удивление, в свете вновь выглянувшей луны, маг разглядывал глубокие, широкие борозды, в которой спокойно бы поместилась его согнутая в локте рука.

– Лета, – прошептал взволнованно маг, сообразив, что уже давно не видел и не слышал ее, сорвался с места и побежал туда, где они расстались с девушкой.

====== Глава 13. ======

В свете вновь выглянувшей луны, Ханар еще издали увидел знакомое белое платье и сразу успокоился. Девушка сидела на траве и рассеянно вырисовывала что-то короткой веточкой в пыли тропинки.

– Все в порядке? – поинтересовался чародей, останавливаясь рядом.

Лета вздрогнула. Она так ушла в себя, что не заметила приближения спутников.

– Нет, – отрицательно мотнула головой, – спокойно и тихо, как на…

Потом оглянувшись на погост, усмехнулась и не стала заканчивать фразу. Встав, принялась отряхивать подол платья.

Ассасин, между тем, с любопытством разглядывал рисунок в пыли тропинки. Девушка, заметив повышенное внимание к своему творчеству, быстро затерла босой пяткой грубые линии, но наемник успел рассмотреть, как крылатый змей скользит в облаках, а под его чешуйчатым брюхом дерево гнется на ветру.

– Ты выяснил все, что хотел? – поинтересовалась Лета у мага.

– Нет, – отрицательно качнул головой Ханар, задумчиво глядя вверх. – Придется заклятье поиска применять.

Уже не облака, а тучи закрывали небо, но луна еще находила прорехи в их плотной ткани, что бы взглянуть на землю.

– А тот, с кольцом, не поймет, что ты колдуешь? – спросила Лета.

– Если все правильно сделаю и не буду за раз много силы применять, то – нет, – успокоил девушку маг, – Идентификатор артефакт конечно мощный, но узконаправленный, с не особо большим радиусом действия, иначе бы тому типу не пришлось к дому Мирхея подходить.

А потом взглянул на девушку и добавил, указывая место справа от тропы.

– Лета, встань, пожалуйста, вот тут! Хотя нет, лучше сядь. И никуда не уходи, пока не разрешу.

– А я? – спросил Крим.

– Ты стой, где хочешь, – отмахнулся маг, а потом подумал и добавил. – Хотя, когда появятся призраки, сообщи мне. Если на деревне наложены те же защитные чары, что и на тропу к ней, я не смогу их увидеть без специального заклятья. Да и вокруг поглядывай, мало ли что.

– Как скажите, господин маг, – отвесил глубокий поклон Крим.

Потом подошел к плетню, буквально вспорхнул на него, и уселся, мгновенно став еще одной тенью, что отбрасывали скользившие мимо облака.

Чародей, глядя на этого паяца, только вздохнул, скрестил ноги и сел точно в проеме калитки, лицом к деревне.

– Ханар, а про какие защитные чары ты только что упоминал? Я думала на деревне лежит проклятье? – попыталась выяснить Лета, глядя, как маг целенаправленно достает из сумки бутылочки, мешочки, папку с чистыми пергаментными листами и чернильницу.

– Цветы на погосте, обрывающиеся по четкой границе и сухая трава с другой стороны; высохшие, но еще зеленные листья на березах у Места веры; следы когте, огромного зверя, что не может подойти ближе, – принялся перечислять чародей, – все они располагаются на одной линии, которая, наверняка, огибает всю деревню. Было бы неплохо проверить, но времени не так уж много на это.

Маг замолчал, убрал лишнее в сумку, наткнулся рукой на что-то внутри, вынул и оглядел со всех сторон серый диск, с ладонь размером и чуть выпуклой серединой. Повертел амулет, собрался вернуть на место, передумал и сунул в карман штанов.

Затем откупорил маленькую темную бутылку, вылил содержимое на пергамент, добавил несколько капель из другого пузырька. Начертил на листке руну, похожую на уже раскиданные по деревне, добавил несколько знаков по углам:

– Я уверен, – продолжил маг, закончив с подготовкой к обряду, – что по этой границе проходит след оберегающего заклятья. Кто-то достаточно сильный закрыл деревню защитой, и лишь поэтому проклятье еще не разрядилось, уничтожив все вокруг. Только радиус действия оберегающего заклятья все время сжимается. Иногда незаметно, иногда скачками. Не вполне уверен, но думаю, новые дома строились в пределах защиты, а потом граница резко сжалась, и они оказались вне ее. А уж намеренно их сожгли, или они сами сгорели – этого не знаю.

– А у вас, господин Наритан, голова-то варит, – донеслось от изгороди удивленное восклицание ассасина.

– Да уж, – с не меньшим восхищением протянула Лета.

Ханару стало приятно от похвалы, но он постарался это скрыть. Положил листок перед собой на тропу, принялся водить по воздуху раскрытой ладонью прямо над ним и мелодично выговаривать слова на незнакомом Лете языке. Последнее слово, и лист, который едва не уносило легким ветерком, распрямился и замер.

Какое-то время ничего не происходило, маг сидел, закрыв глаза, держа раскрытую ладонь над листком, молчал, а потом со всех сторон потянулись тоненькие, похожие на паутину, ниточки. Те, что летели со стороны деревни, казались сотканными из золотистого света, а из-за спины – из слабо мерцающих голубых лучей.

Всех их притягивало к пространству над листом, где они принимались скручиваться спирали, все плотнее и плотнее, пока не оборачивались крохотными светящимися шарами, которые сбивались в группы и замирали каждый на своем месте. Спустя небольшое время, образовалось пятнадцать приблизительно равных скоплений золотых точек, а голубые заняли отдельную, достаточно большую позицию.

Маг открыл глаза, сложил руки вместе, и плавно развел их в стороны. Следуя его приказу, пространство над листом раздалось в стороны, расстояния между огоньками в группах, увеличилось. Маг опустил руки и принялся изучать получившуюся конструкцию.

– Это все находящиеся в данный момент в деревне люди, – объяснил маг для спутников, – точнее, их жизненная энергии. Золотая – живых. У младенцев – ярче, чем старше человек – тем тусклее. Синяя это энергия умерших. Она отличается и основана, по сути, на памяти живущих. Лета – замри!

Любопытная девушка, уже почти вставшая со своего места, желая рассмотреть скопление огоньков поближе, плюхнулась обратно, перекрестила руки на груди и обиженно засопела.

– И как мы будем искать того, кто наложил проклятье? – спросил ассасин, подходя ближе.

– У магов свет самый яркий, потому что помимо жизненной энергии, мы вмещаем и магическую. Вот, например, я – чародей указа на абсолютно белую точку, замершую на границе между областью светлых огоньков и темных.

То, что отображение энергии Леты рядом не оказалось, Ханара не особо удивило, он приблизительно что-то похожее и предполагал. А вот то, что свет жизни ассасиа был практически не заметен из-за слабого мерцания, мага несколько обескуражило.

– А почему белая? – спросили Лета и Крим одновременно.

А девушка добавила:

– Ты же, вроде, на темной стороне силы.

– То, какого цвета я использую магию, не влияет на мою жизненную энергию.

– Если верить Вам, господи Наритан, – наемник продолжал осматривать мерцающие точки, – то получается в деревни Вы единственный маг. Так что признавайтесь лучше по хорошему, когда и для каких целей наслали Черное проклятье?

Ханар не успел отреагировать на слова ассасина, потому что луна окончательно растворилась в черноте облаков, прихватив с собой звезды и любопытные блики, оставив лишь юркие тени. Темнота пала на землю, принеся ватную тишину, которая накрыла все вокруг. Стих шелест травы и листьев.

А потом, поднявшийся ветер, принес с собой шепот далеких голосов. То тут, то там начали медленно разгораться огоньки и, не смотря на опасения, Ханар видел и слышал их, даже не применяя дополнительных заклятий.

Чародей внимательно следил за Летой, готовый в случае необходимости остановить, если она опять поддастся зову призраков, девушка, удивлено оглядываясь, но с места не двигалась.

– Ханар, я их слышу, но они меня не зовут… – проговорила Лета тихо, заметив настороженный взгляд мага, – Точнее они зовут не меня. Им грустно!

Маг перевел взгляд на схему жизненных огоньков, что горели так же ровно, но теперь они оказались заключены в круг, за пределами которого едва светились зеленые искры. Они мерцали, двигались, сливались между собой и практически сразу распадались.

Громкий вой, полный глубокой тоски, разорвал ночь и шел он оттуда, где Ханар с ассасином видели следы когтей, а с другой стороны погоста раздались тяжелые шаги, от которых мелко задрожала земля, и появилась белая, чуть светящаяся в темноте, фигура. Ограда кладбища, высота которой была с рост мага, доходила великану едва ли до колен.

– Ханар, что это за Кинг-Конг? – тихо прошептала Лета.

За мага ответил ассасин, который не слышал вопроса девушки и просто удивился вслух:

– Костяной голем!!! Но откуда такой большой…

– Кто?

– Магическое существо, чаще всего зарождается на заброшенных кладбищах, – принялся объяснять Ханар, – которые в силу различных причин становятся не спокойными. Растет за счет разорения могил. Если учесть, что в этом погосте все захоронения целые, то значит он «родился» и «вырос» на каком-то другом.

Словно безумный скульптор решил соорудить памятник, склеив между собой кости разных размеров, черепа большие и маленькие, связки позвонков, не особо заботясь какие куда лепить, лишь бы походил на человека. Сходство было очень далеким: даже намек на лицо отсутствовал, полукруглая голова вросла в покатые плечи, грубое подобие кистей без пальцев, словно руки оканчивались дубинами.

Вот рука поднялась, медленно, словно преодолевая сопротивление воды, и резко рухнула вниз. «Бум» глухо разнеслось по округе, когда костяная дубина врезалась в невидимую преграду. Звук перешел в вибрацию, что прокатилась по земле. Гул еще не успел стихнуть, когда другая рука поднялась и упала в то же место, что и первая, с тем же успехом. И еще раз, и еще. «Бум!» «Бум!» При каждом ударе Лета невольно сжималась и втягивала голову в плечи.

Опять раздался вой, но шел он не со стороны голема. Звук долетал с другого края деревни, а от Места веры ему ответили сразу два голоса.

– Да, – прошептала Лета, обхватывая себя руками, – теперь я понимаю, почему все так бояться, что запирают окна и двери. Я бы тоже с удовольствием спряталась, и желательно под одеяло, накрывшись с головой. Вот только от воя, который пробирает едва ли не до костей, это не спасет.

– Господин Наритан, Вы прежде сталкивались с костяными големами? – впервые в голосе ассасина не было и тени сарказма.

– С таким большим нет, – честно ответил Ханар, не испытывая особого беспокойства при виде монстра, – Последний был мне по пояс: случайный продукт отката от магического заклинания.

– Тогда, Вы должны знать, – проговорил ассасин, серьезно глядя на мага – что похожего на этого, но только в два раза ниже, уничтожала команда из трех боевых магов, одного лекаря и пяти воинов. Давно сработавшаяся, победившая не одну тварь. Выжили двое. Воин остался без ноги, а маг настолько исчерпал во время боя магический резерв, что восстановиться не смог до конца жизни.

– Нам не придется его уничтожать, – Ханар прервал тираду Крима, – Он, и призраки, и прочие нечисть рассеяться сами собой, когда мы снимем проклятье.

– Вы уверенны?

– На девяносто процентов…

– А ты бываешь уверен сразу на сто? – нервно спросила Лета.

Ханар пожал плечами.

– А если не снимем? – не унимался ассасин, – Если проклятье сработает?

Ханар хотел ответить, что тогда и будет думать, но не успел.

Голем вдруг перестал долбиться в преграду, вой стих, а границу, не встретив и малейшего сопротивления, перешагнула очень красивая женщина. Чародей сразу ее узнал – это она была с Летой, когда ту заманили в лес призраки.

Женщина прошла совсем рядом, маг ощутил волну ледяного воздуха, что исходил от незнакомки, не оставляя сомнений в ее непричастности к миру живых. Почти миновав трех замерших людей, призрачная красавица вдруг обернулась, улыбнулась Ханару, и схема, отражающая энергию живущих в деревне, погасла. Но за мгновение до этого два шарика засветились чистым белым огнем, и чародей чудом успел заметить где: один на окраине, в избушке старика Мирхея, а другой в центре деревни в доме старосты.

А призрачная гостья уже потеряла к ним интерес, и продолжила путь.

– Идем за ней, – тихо прошептал Ханар, – Только близко не подходите.

Они, не особо таясь, следовали за женщиной, которая вроде и шла, перебирая ногами под длинным подолом платья, но скорей плыла над тропинкой. Трава под ней не прогибалась, и закрытые на ночь бутоны цветов, росших по обочине, свободно проходили сквозь подол платья, следов она не оставляла.

«А вот Лета, – подумал Ханар и глянул под ноги девушки, – тоже следов не оставляет. Зато, трава и цветы от ее прикосновений колышутся. Странно все ж таки это…»

Лета, не подозревая, о чем думает маг, шла погруженная в собственные мысли. Ее не покидало чувство, что эту женщину она уже встречала.

Так в молчании они прошли почти половину пути от погоста до первых домов, и вдруг Ханар ускорился, быстро сократив расстояние между собой и призраком, и точно под ноги женщины метнул диск-амулет, который все это время сжимал рукой в кармане. Вокруг призрака взвилось полупрозрачное, зеленоватое пламя.

Женщина остановилась, обернулась, нашла синими глазами замершего в нескольких шагах мага, и улыбнулась ему. Ханар галантно поклонился, и повел рукой, точно приглашая попробовать преодолеть воздвигнутую им преграду.

Призрачная красавица нахмурилась, дотронулась до огненной стены, отдернула руку, словно обожглась. Рост ее вдруг увеличился почти в два раза и она, растеряв всю привлекательность, стала похожа на обтянутый кожей скелет. Взмахнула отросшими когтями, но преграда выдержала. Перевела злобный взгляд на мага, тот стоял, вытянув одну руку вперед, ухмылялся.

Когти призрака засветились синим, врезались в зеленый огонь, в месте столкновения посыпались искры. Секунда-две и преграда исчезла, а красивая девушка, тихо рассмеявшись, пошла дальше.

– Она что же сильнее тебя? – не поверил ассасин, вглядываясь в удаляющуюся спину женщины.

– Нет, я ее отпустил, – усмехнулся маг, в голосе его не слышалось и следа усталости. – Крим сходи, посмотри, куда она идет. Но на рожон не лезь. Если получиться, проникни в дом, узнай, к кому она пришла.

– Я могу проникнуть куда угодно, – не без нотки хвастовства, проговорил наемник и скрылся в ночи.

– Ну-ну, – усмехнулся Ханар.

– Слушай, а с чего ты так уверен, что наш лопоухий друг в дом не попадет? – поинтересовалась девушка, стоило ассасину раствориться в ночи.

Прежде чем ответить, маг медленно приблизился к тому месту, где совсем недавно стояла женщина с синими глазами, полными грусти. Вместо диска-амулета, который создал зеленую стену огня, на тропинке лежала кучка пепла, еще сохраняющего форму. Разметав ее носком сапога, втоптав в землю и прочитав очищающие заклятье, Ханар уселся прямо в придорожную траву, приготовился ждать, хотел посмотреть, как скоро призрак пойдет назад.

– Прежде чем объяснить, почему я уверен, что Крим не попадет в дом, позволь рассказать про призраков… – проговорил Ханар, когда Лета опустилась рядом. – Понимаешь, призраки появляются в основном при насильственной смерти. Но у магов даже естественная смерть не всегда гладко проходит, а уж если она стала следствием чьего-то злого умысла... У обычного человека в основе призрачности лежат сильные эмоции и частичная память о жизни до смерти. Эмоции могут быть не обязательно отрицательными, а память – не затрагивать момент убийства. Сразу после образования большинство призраков вполне мирные, но со временем все воспоминания стираются, и даже самая безобидная не упокоенная душа может стать мстительным духом, способного напасть на любого.

Лета слушала внимательно, но пока не понимала, куда клонит маг, а Ханар между тем продолжал:

– Призрак мага по сути это слепок не эмоций, а сознания. Он помнит почти все, и даже кое-что умеет из магии. Такие призраки дольше держаться на стадии не упокоенной души, но все равно превращение в мстительного духа и им не избежать, ведь и память, и остатки магии уходят.

– И? – Лета устала от нудных объяснений, – К нам как это относиться?

– Эта девушка до смерти обладала даром и, похоже, у нее с кем-то в деревне сильная связь, возможно с родственником. Дом, где живет тот с кем у нее связь, становиться как бы и ее. И на правах хозяйки, обладая магическим даром, она может воздвигнуть преграду практически для любого, попытавшегося туда проникнуть.

– Не вполне понимаю механизм, – проговорила девушка, – Ты почему тогда так же не поступишь со своим замком?

– Это работает только, если преграду ставит призрак мага. Некоторые из чародеев прошлого, таким образом, запечатывали собственные могилы, что бы их секреты никому не достались.

– Мы по этому следом не пошли? Ты, зная результат, не хотел дураком выглядеть, когда тебе от ворот поворот дали бы? – махнув рукой на магические законы чужого мира, спросила Лета.

– Не только. Просто я ее и так разозлил, и если бы она не спешила, так быстро бы не ушла. И если пойду следом, она может потерять терпение и напасть. Пока не узнаю, в чем заключается связь, и не разорву ее – призрака будет сложно уничтожить. Скорей всего именно эта связь и позволила преодолеть границу защитного заклинания только ей.

Когда небо начало сереть в преддверии рассвета, призрачная красавица прошла мимо, ни на кого не оглядываясь, и покинула деревню.

Стоило ей исчезнуть, рядом материализовался ассасин.

– Она дошла до дома старосты.

– Ну и? – усмехнулся Ханар, уже понимая, что услышит.

– В дом я не попал… – раздраженный, проговорил ассасин, а потом ехидно ухмыльнулся, и добавил, – Но и она тоже!

Чародей удивлено хмыкнул, он такого не ожидал.

– Постояла у двери, что-то неразборчиво пошептала и ушла, – продолжил между тем наемник. – И что мы теперь делать будем?

– Ну, я например, пойду спать, – выныривая из задумчивости, ответил Ханар. – Основное я, кажется, понял, а вот детали мне бы хотелось уточнить. Может у Мирхея получиться выяснить, что здесь происходит...

– А нас ты в это «понимание» посветить не хочешь? – спросила Лета.

– Неа, – широко зевнул маг.

И направился в сторону дома, где спокойно спали, погруженные в магический сон дед и внук, мимо домов, в которых чутко дремали другие обитатели заколдованной деревни. И, полностью погруженный в мечты о мягкой подушке и теплом одеяле, игнорировал расспросы, идущих рядом Леты и Крима..

Утренняя трапеза проходила в обстановке далёкой от дружественной.

За завтрак отвечал Сой, но сегодня из-за «Сонного заклятья», он проснулся позже обычного и не успел приготовить. Мальчишка бросал подозрительные взгляды на Ханара, будучи почти уверенным, из-за кого он проспал. И одновременно быстро запихивал в себя вчерашний хлеб, намазанный маслом, иначе не успеть к пастуху, который и так злился на мальчишку, из-за дня прогулянного накануне.

Правда запивал Сой хлеб не водой и не молоком, а травяным настроем, который заварил слуга мага. И это обстоятельство слегка мирило мальчишку с ситуацией. Вкус у напитка был божественный, в нем удивительно сочетались терпкость и сладость, и лёгкая горчинка, и ягодный вкус, а ещё аромат шёл такой, что ни на какую работу идти не хотелось. Вспомнив о работе, мальчишка принялся глотать в два раза быстрее, уже практически перестав жевать.

Дед Мирхей, тоже был не в духе, и ворчал больше обычного. Правда, в присутствие мага, мало разборчиво, почти про себя. Впервые за последние несколько лет, ему спалось так хорошо, что он пропустил рассвет. С одной стороны – отдохнул славно, но с другой – многолетняя привычка, без которой как-то неуютно.

Маг тоже не блистал здоровьем, на бледном лице хорошо были заметны темные круги под глазами. К бутербродам гость даже не притронулся, настой пил мелкими глотками, постоянно отвлекался, переводил задумчивый взгляд с чашки на тропинку за окном.

Слуга мага мучился сильным похмельем: на еду не глядел, настой отодвинул подальше. Большую часть времени пропойца тер ладонью лоб, и с надеждой глядел на господина, зная, что тому достаточно одного заклятья, и голова гудеть прекратит. Но маг, нарочно не замечал страданий несчастного выпивохи, а потом, устав от беззвучной мольбы, отправил на улицу, дрова колоть, сказав, что работа это лучшее лекарство от всего.

Слуга с мукой во взоре, тяжело вздохнул, выполз из-за стола, и, шаркая ногами, поплелся наружу. Правда стук колуна и треск разбиваемых поленьев раздавались не долго, не найдя сочувствия у господина, болезный решил самостоятельно отправиться на поиски народных средств излечения от похмелья.

В общем, все были настолько заняты собой, что лёгкий стук, а если быть точнее шибуршание у входной двери, услышала первой Лета. Хотя нет, первой услышала кошка, встрепенулась, навострила уши, решая, мышка или померещилось, а после спрыгнула, подошла к двери, и принялась столь же тихо царапаться со своей стороны.

Следующим на скрежет коготков среагировал Сой, подбежал к двери, распахнул её. Лете хватило взгляда, что бы признать в лохматом чумазом ребёнке спасителя кошки. Мелкий замер за порогом, низко опустив голову, из-за чего длинная челка цвета пыльной мыши прикрыла глаза.

Больше рассмотреть ничего не удалось, подбежавший Сой практически вытолкнул гостя за порог и прикрыл дверь, не дав том даже рта раскрыть. Потом схватил со стола узелок с обедом, быстро попрощался с дедом и гостями, и выбежал из дома. Лета, настороженная странным поведением мальчишки, выскользнула следом.

Уже у второй двери она услышала, как Ханар поинтересовался у Мирхея:

– Кто это?

– Внук старосты, господин маг.

Дети быстро удалялись по дороге. На более ярком свету стало заметно, что мелкий мальчишка одет в какие-то обноски: рубаха с чужого плеча, перепоясанная веревкой и много раз штопанные штаны, закатанные до колен, а ноги его босые.

«Интересно, у них в семье все дети так одеваются, или к этому ребенку староста испытывает особую «любовь», – усмехнулась про себя Лета.

Сой, как более старший и сильный, тащил малыша на буксире, тот едва успевал переставлять босые пятки. Замыкала процессию кошка. Видимо устав быть вагончиком локомотива, мальчишка уперся и вырвал руку.

«Его вроде Кан зовут», – Лета с трудом вспомнила, что кричал староста.

Сой тоже остановился и обернулся. Лета слишком задумалась, прятаться было поздно, но сегодня мальчишка её явно не видел. Он скользнул взглядом поверх головы малыша, взглянул на окна своего дома, решив, что они слишком близко, взял Кана за руку и пошел по едва заметной тропке уводящей вглубь кустов.

Лета ускорила шаг, боясь пропустить разговор, но первое, что достигло её ушей, безудержные рыдания.

– Почему, почему ты не пришёл, – можно было разобрать между всхлипами. – Она опять приходила!... Всхлип...Опять говорила гадости про дедушку, и дядей… да они плохие! Но потом начала говорить про тебя... Я звала, звала, а ты не пришел!

«Звала? – удивилась девушка, аккуратно выглядывая из-за куста, – может я ослышалась?»

Первое, что притянуло взгляд – это огромные, глубокого синего цвета глаза, полные слез, и Лета вдруг поняла, что перед ней точно не мальчик. Да, в этом возрасте все дети похожи, но что-то внутри, буквально кричало – это девочка. Возможно женская интуиция, в которую, как и в женскую логику мужчины не верят. Или же наметанный глаз, девушка не раз рисовала портреты, в том числе и по памяти, и привыкла подмечать мельчайшие детали.

– Кан, не плачь, – Сой присел рядом, принялся гладить малышку по голове, успокаивая. – Сегодня ночью я обязательно приду. Мне сейчас нужно к Хромко, а то он совсем осерчает. А ты больше в наш дом не приходи, иначе маг узнает, кто ты и заберёт насовсем.

– Обещаешь, что ночью придешь? – все ещё хлюпая носом, но уже спокойнее спросила девочка, и, дождавшись утвердительного кивка, расцвела счастливой улыбкой.

Сой, удостоверившись, что она в норме, поспешил на работу, а девочка, выбравшись из кустов, побрела куда-то прочь от деревни. Лете стало любопытно, и она пошла следом.

Вместе они достигли леса, в котором сейчас даже намека на призраков не было, и вскоре остановились у неширокого, но достаточно глубокого, ручья. Малышка уселась на невысокий берег, опустила ноги в прохладную воду. Лета, давно уже понявшая, что для девочки она невидима, присела рядом. С другой стороны пристроилась кошка, принялась умываться.

По дороге Кан набрала полную пригоршню ягод, и теперь по одной запихивала в рот, губы ее от сока сразу же окрасились алым. Пару ягодок девочка предложила кошке, но та, обнюхав угощение, фыркнула и отвернулась.

Вокруг ног малышки ртутными капельками скользили маленькие рыбки, изредка задевая босые пятки, заставляя хихикать. Где-то в кустах, совершенно не боясь соседства с человеком, пересвистывались птицы. Мимо в траве скользнула змея, поднялась столбиком. Девочка с любопытство взглянула на гибкое тело, улыбнулась, змея с не меньшим интересом изучила малышку, и беззвучно поползла прочь.

«Блин, мне эта идиллия напоминает кадр из какого-нибудь диснеевского мультфильма, – поймала себя на мысли Лета, – Для полной картины заек-белочек не хватает, олененка Бэмби и песенки про дружбу».

Девочка не пела, просто сидела и не торопясь жевала ягоды, пока где-то вдалеке не послышались голоса. Кан сразу помрачнела, запихала оставшиеся ягоды в рот, и полезла в самое густое переплетение ветвей. Кошка скользнула следом.

Вскоре мимо, возвращаясь из глубины леса, прошли несколько мальчишек, разного возраста, громко перекрикиваясь, и что-то обсуждая. Стоило им скрыться в отдалении, как из кустов показалась взлохмаченная голова. Кан огляделась, прислушалась, выбралась из убежища и быстро пошла по ручью вглубь леса.

«Ну, туда я за ней не пойду, видно же, что она так гуляет не первый раз и леса совсем не боится, – решила для себя Лета,– Стоит вернуться в деревню и выяснить, почему дед Мирхей соврал, назвав девочку мальчиком. К тому же я начинаю ощущать, как подрагивает «поводок». Как бы маг искать меня не побежал».

Вернувшись в избу, где стояла чуткая тишина, Лета поняла, что искать ее никто не планировал. Старик, его внук и ассасин где-то бродили, а Ханар… Похоже, настороженный поведением Леты, чародей хотел ее дождаться, стойко боролся с накатывающейся сонливостью, облокотившись на кухонный стол и подперев голову рукой. Но битва изначально была не равной, усталость ночи взяла своё и маг уснул, где сидел.

Спал он при этом с таким умиротворенным лицом, что у Леты аж руки зачесались встряхнуть чародея как следует, и, вспоминая приколы собственного мира, потребовать грозным голосом ключи от танка.

Потом взгляд девушки скользнул по темным кругам под глазами Ханар, и даже во сне не разгладившейся складочки между бровей, и она решила оставить его в покое.

«Час или два погоды не сделают, все равно до вечера далеко», – подумала Лета, уже собираясь уйти в комнату, что бы поискать, чем скуку убить.

Но тут губы мага раздвинула улыбка, от которой всегдашняя хмурая складочка раздвинулась, а лицо засветилось, и маг, не просыпаясь, выдохнул:

– Тессана...

– Он издевается, – в полголоса возмутилась Лета, – я тут от скуки и любопытства помираю, а он там эротическими снами наслаждается!

Девушка, ехидно улыбаясь, скрылась за занавеской и сразу вернулась с чернильницей в руке.

Сон это, снился Ханару не особо часто, хотя и был одним из приятнейших. Маг видел большой зал, залитый светом множества магических светильников, которые отражались в отшлифованном камне пола и высоких витражных окнах. На улице давно уже властвовала ночь, и пары, кружащие в танце, множились в льдинках разноцветных стекол.