Текст книги "Glaswen (СИ)"

Автор книги: maryana_yadova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Наконец они достигли череды нескольких одинаковых по высоте холмов и спустились в овраг между ними, заросший травой, и тогда пес сел, завыл длинно и высоко, а потом вдруг метнулся прочь, как тень, и только эхо воя еще долго раздавалось в ночи и в ушах Артура.

Холм открылся перед Артуром, как разъехался, оттуда выбежало несколько юрких синих ящериц, и он увидел слабое сияние в глубине. На это сияние и пошел.

Идти оказалось куда дольше, чем показалось вначале – казалось, расстояние шутит здесь очень плохие шутки, впрочем, как и время, и хотя шел он всего несколько минут, у него возникло томительное, очень неприятное ощущение, что путь этот не закончится никогда. Но наконец перед ним открылась каменная площадка, сквозь щели плит которой пробивалась густыми стрелами трава, а в центре площадки стояли кругом двенадцать каменных идолов, смиренно склонившихся перед тринадцатым, большего размера, – и вот тот был из чистого золота, и только чуть наклонялся вперед.

Артур застыл, боясь пошевелиться.

– Повелитель Холмов, – прошептал он, не в силах поверить увиденному.

Конечно, он знал о нем не только от фэйри, но и из людских книг – они сохранили легенды о древнем божестве, которого в незапамятные времена кельтские племена почитали как бога неба, принося ему человеческие жертвы. Он читал, что именно «ему, Кром Круаху, должны были люди принести своих первенцев, с множеством стенаний, пролить их кровь вокруг него; молока и хлебов – вот чего они тотчас просили, и велики были ужас и шум». «Повелитель Холмов», «Наклонившийся с Холма» называли тогда его, но сегодня все забыли и его самого, и его имя, и поэтому сила его была обездвижена, исчерпана, не подпитываясь больше ничем.

Артур тут же увидел древний алтарь для жертвоприношений – впрочем, не все так страшно, возможно, именно здесь, в этой пещере, детей в жертву и не приносили, ведь позднее стали резать во славу бога только домашних животных, а еще позже и вовсе превратили жертвы в метафорические – клали на алтарь яблоки и красное мясо, лили красное вино. Артур сбросил с плеч рюкзак и принялся доставать из него все то же самое: бутылку вина, куски сырой говядины, красные яблоки. Божество, насколько бы забытым и бессильным оно ни было, требовалось умаслить, даже просто собирая траву на его территории. Никаких заклинаний Артур читать не стал, ограничившись лишь мысленным прошением разрешения – имя идола он произносить в заклинании боялся. Мало ли что.

Завершив образное жертвоприношение, Артур с облегчением вздохнул и начал срезать желанную траву ножом – ее росло здесь достаточно много, могло бы хватить на десятки нужных ему доз зелья. И, срезая последний пучок, вскрикнул от неожиданности и боли – не нож, а сама трава своим острым краем при неосторожном движении порезала ему пальцы, и несколько капель крови упали на плиты, в сырой песок. Показалось ли ему, что песок зашипел, словно бы всасывая кровь, и что идолы над его головой на долю секунды пришли в движение, показалось ли ему, что на лице Золотого мелькнула глумливая усмешечка, но Артур быстро запихнул траву в рюкзак, сложил нож и торопливо засунул его в карман куртки – и бросился бежать из холма не оглядываясь. Ужас застилал ему глаза, хотя совсем негоже было сыну королевы фэйри так страшиться чего-либо или кого-либо.

Имс

В последнюю ночь накануне тридцать первого октября туман окончательно съел Дублин. Утром, когда Имс, проснувшись, выглянул в окно, улица тонула в молоке, где смутными силуэтами еще можно было разглядеть черные скелеты фонарей и тени домов напротив. К полудню, когда пришло время отправляться на вокзал, уже не было видно ничего дальше, чем на расстоянии вытянутой руки. Город, потеряв четкие очертания, а вместе с ними и связь с реальностью, превратился в собственного двойника, похожего, но незнакомца.

Несмотря на то, что день едва перевалил за свою середину, на вокзале уже включили освещение. По мнению Имса видимость от этого ничуть не улучшилась, белый свет флуоресцентных ламп только добавлял туману густоты, и в этой густоте неразборчивым гулом висели голоса людей, свистки и гудки поездов, шорох сотен ног. Имс с трудом нашел доску с расписанием, толкаясь локтями, пробрался поближе, и тут кто-то подхватил его под руку, потащил прочь.

– Привет, Имс.

– Привет, Артур, – сказал Имс. – Как хорошо, что ты меня нашел.

– Правда? – спросил Артур озабоченным голосом.

– Конечно! А то бы я тут так и бродил в тумане, – Имс прибавил шагу, стараясь не отставать и не потерять в плотном жемчужном мареве спину Артура, обтянутую темно-зеленой вельветовой курткой и с полупустым рюкзаком на одном плече.

Они попетляли в коридорах, поднялись и спустились по металлической лестнице, из-за тумана выглядевшей скорее как взметнувшееся на ветру кружево, чем как тяжелая металлическая конструкция исключительно утилитарного назначения.

Поезд уже стоял у перрона. Быстрым шагом они добежали до нужного вагона, нырнули внутрь, нашли свободные места и уселись у окна напротив друг друга. Состав тут же тронулся, будто только их и ждал.

– Уф, успели! – выдохнул Артур, сверкнул улыбкой и принялся выпутываться из шарфа.

– А разве мы опаздывали? Мне казалось, что я пришел с запасом, – спросил Имс, тоже начиная раздеваться: в толстом свитере и куртке быстро становилось жарко.

– Ну, мало ли что может случиться в тумане, – усмехнулся Артур и помахал перед Имсом небольшим термосом, выуженным из рюкзака. – Хочешь чаю?

– Нет, спасибо. С туманом чума, это точно! Даже в Лондоне не припомню такого, а уж казалось бы…

– Ну что такое Лондон… – отозвался Артур с явным пренебрежением. – Разве ж там туман, так, смог.

– Ну конечно, – усмехнулся Имс. – В Ирландии, само собой, и трава зеленее, и дождь гуще, и мгла мглистее.

– Ну, – сказал Артур, осторожно касаясь губами металлической кружки, доверху заполненной горячим чаем. – Ты ведь и сам понимаешь, нет? Ты ж не в Лондоне, а здесь. Со мной.

– Ладно, – согласился Имс. – Тут ты меня поймал. Мне нравится Дублин, мне нравится Ирландия. А на тебя у меня вообще планы.

Кажется, Артур даже подавился своим чаем. Во всяком случае, он закашлялся, отставил кружку и исподлобья уставился на Имса.

Имс приподнял брови, изображая удивление. Артур был странный, и этой странностью очень сильно привлекал Имса. Реакции у него были совершенно нестандартные, а поведение, с точки зрения Имса, вообще не поддавалось никакой логике. После того обеда в ресторане Имс исподтишка, издали, наблюдал за Артуром. Оказалось, Артур пользуется необъяснимой и огромной популярностью: Имс смутно помнил, что Памела говорила что-то такое, но теперь, когда он присмотрелся, выяснилось, что объем бедствия гораздо хуже. Складывалось ощущение, что Артур каким-то непостижимым образом умудряется полностью переключить на себя внимание всех окружающих, не прилагая никаких специальных усилий. Имс и сам был человеком харизматичным, всегда заметным в любых обстоятельствах и в любом обществе, но то, что делал Артур – это был высший пилотаж. Кажется, даже кинозвезды не могли бы похвалиться такими обожающими взглядами публики, которыми провожали Артура встречные. И ведь это касалось не только девочек! Все, абсолютно все люди, поворачивали головы ему вслед, как подсолнухи за солнцем, причем независимо от пола и возраста.

Артур, без всяких сомнений, очень хорошо знал, какое влияние он оказывает на окружающих. Его выдавала манера принимать такое поклонение как нечто естественное, соответствующее нормальному ходу вещей.

И в то же время он явно стеснялся Имса, никак не мог определиться, как на него реагировать: то Артур был предельно самоуверен, то вдруг, как сейчас, враз терялся, да так, что краска бросалась ему в лицо – в такие моменты Имсу чудилось, что все вокруг начинает звенеть от напряжения, словно реальность натягивалась тонкой струной до предела и начинала гудеть на грани слышимости, готовясь лопнуть.

А еще Артур следил за Имсом. Когда ему казалось, что Имс этого не видит, он не отрываясь смотрел жадным взглядом, будто искал чего-то у Имса в лице. И вздыхал, видимо, ничего не обнаружив.

Имс изломал себе всю голову этой загадкой. Поэтому он тут же согласился на предложение провести Хэллоуин с Артуром. От Артура ощутимо веяло тем странным, что Имс пытался учуять в холодном и сыром воздухе холмов, когда путешествовал по старым ирландским деревням. От Артура просто несло необычным, и не старым выветрившимся следом давно сгинувшего волшебства, а самым что ни на есть живым, нынешним, ароматным.

– Так что ты имел в виду? – спросил Артур, снова хватаясь за кружку.

Пар от горячего чая поднимался в воздух, растушевывая и преображая черты его лица. Имсу вдруг показалось, что уши Артура, и так оттопыренные, вдруг вытянулись еще, заострились на кончиках, а разрез глаз удлинился, потянулся к вискам, а из-под ресниц цвета патоки сверкнуло вдруг янтарем и золотом.

– Ну, ты же обещал мне настоящий Самайн, – обезоруживающе улыбнулся Имс. – Правильный, а не городскую подделку. Так что я на тебя рассчитываю, Артур. Покажешь мне все? По-настоящему?

Артур тут же улыбнулся, широко и сладко, показав острые белые зубы.

– За этим мы и едем, не так ли? – он вдруг снова стал очень самоуверенным, отставил кружку и пересел к Имсу, толкнув плечом. – Я тебя позвал, ты согласился, м? Так что, если ты будешь со мной, ты увидишь все.

Вблизи уши Артура вовсе не казались странными, только лопоухими, как всегда. От него все так же пахло загадкой и тайной, и Имс глубоко вдохнул этот будоражащий запах, в котором чувствовался и влажный ветер с моря, и болотные травы, и мокрый мох на камнях у ручья, и дым сожженного вереска, и многое-многое другое, что тянуло Имса к себе как магнитом.

– Может, все-таки выпьешь чаю? Нам еще долго ехать, – голос Артура звучал будто издалека.

Имс мотнул головой, его как-то внезапно начало клонить в сон, глаза слипались, сил на слова уже не было.

Снились ему деревья в тумане и каменные столбы, вросшие в вересковые пустоши, и он сам не заметил как крепко заснул и уж точно не почувствовал, как Артур уложил его голову себе на плечо, легко и нежно поглаживая пальцами по волосам.

Открытый термос медленно остывал на столе, исходя душистым паром и окутывая купе таким же туманом, через который прочь из города к холмам летел поезд.

Самайн обещал быть удачным.

***

Поезд остановился на станции всего-то на пару минут – они едва успели спрыгнуть из тамбура на низенький перрон, как поезд, лихо и как-то по-молодецки прогудев сигналом, вовсе не так, как положено электропоездам, сорвался с места и тут же растаял в сумерках. Имс поморщился – красные фонари поезда, напоследок мигнувшие ему из сгущающейся тьмы, уж больно походили на чьи-то глаза, и тут он в первый раз засомневался в том, стоило ли отправляться бог знает куда в компании, если уж честно, малознакомого парня. Порыв холодного ветра взъерошил ему волосы на голове и словно освежил мозг. Как же это он согласился? Имс напрягся, но в памяти всплывали только какие-то бессвязные, но приятные ощущения: теплое уютное помещение, хорошее вино, увлекательный разговор, интересный собеседник…

– О чем задумался, Имс? – Артур хлопнул его по плечу, выдернув из воспоминаний.

– Да так… – неловко ответил Имс. Ну не признаваться же, что внезапно накатило желание погнаться прямо по рельсам за давно умчавшимся поездом!

– Это тебя со сна ведет! – уверенно заявил Артур, деловито затягивая ремни на рюкзаке Имса. – Просто ты замерз, передремал, поэтому тебе сейчас и не по себе. На-ка, глотни!

И сунул Имсу в руки пухлую фляжку в замысловатой оплетке из кожаных ремешков, украшенных бусинами.

– Что это? – спросил Имс, сворачивая крышку и принюхиваясь. Содержимое пряно пахло крепким алкоголем и травами.

– Всего лишь виски. Просто настоянный на травах, для бодрости духа. Помнишь, я фармацевт, плохого не посоветую. Пей.

Имс огляделся. Здесь, далеко от города, в наступающей ночи туман уже не напоминал молоко. Все вокруг было затянуто густой темной мглой, в которой то и дело проблескивали какие-то огоньки.

– Знаешь, Артур, я лучше не буду, – решительно отказался Имс. – Иначе меня развезет от холода и выпивки, и ночь пройдет зря. Терпеть не могу холод, сразу засыпаю, а какой тогда смысл в нашем путешествии?

– Ну как хочешь, – сказал Артур и спрятал фляжку. – Тогда не будем терять времени, пойдем.

И повел Имса вдоль перрона, за едва угадывающееся в темноте станционное здание. Ветер снова дунул, но уже не так резко, словно смирившись с тем, что остается наедине с убегающими в никуда рельсами.

– Мы пойдем в деревню пешком? Это недалеко?

– Это довольно далеко, и пешком мы, конечно, не пойдем, – пробормотал Артур, что-то разглядывая в темноте.

У Имса почему-то сложилось впечатление, что Артур видит в потемках гораздо лучше его самого. В этот момент Артур свистнул, да так пронзительно, что у Имса заложило уши. Тут же непонятно откуда выкатился старый приземистый фольксваген-жук, как минимум ровесник самого Имса. В ночи и неверном свете единственного фонаря было толком не разобрать, какого цвета машина, то ли зеленая, то ли синяя, но даже в этих условиях Имс заметил, как переливалась эмаль на крыльях и капоте, будто к ним действительно подкатил настоящий жук с блестящим лаковым панцирем.

– Ого, сервис! – восхитился Имс. – А то я уж подумал, что нам на конях каких-нибудь придется добираться.

Артур посмотрел на Имса долгим нечитаемым взглядом, потом отвел глаза и пожал плечами:

– Нет, на конях, думаю, как-нибудь в следующий раз.

– Как скажешь, Арти, – легко согласился Имс и полез в крошечное нутро машины.

Внутри было не повернуться. Артур сгрузил их багаж на переднее сидение, а сам втиснулся рядом с Имсом, полностью лишив их обоих возможности шевелить хоть чем-нибудь, кроме пальцев и языка. Водителя толком разглядеть тоже не получилось: видно было только, что это маленький сутулый мужичишка, заросший торчащим во все стороны волосом, плотно обмотанный мохнатым шарфом и в клетчатой кепке, под которой было невозможно разглядеть лицо.

Имс вежливо поздоровался, а мужичок ответил ему на таком умопомрачительном диалекте гэльского, что даже Имс, способный после первых десяти слов начать разговаривать на любом незнакомом языке, слегка подрастерялся. И растерялся еще больше, когда Артур, поерзав по сиденью и совсем неделикатно вжав Имса в холодный бок автомобильчика, вдруг вступил с мужичком в оживленную беседу, выстреливая певучими и мурлыкающими словами так заливисто и быстро, как по весне поют на опушке возбужденные соловьи.

Разобрать смысла беседы Имс не мог, Артур то и дело толкал его то острым локтем в бок, то не менее острым коленом в бедро, за окном не видно было ни зги, а только лишь липкие клочья все того же густого тумана, которые настырно клеились к стеклу. Имс пытался смотреть вперед, но за лобовым стеклом в неярком свете фар была видна только неровная проселочная дорога, и Имс с легкой тревогой стал гадать, как скоро они приедут, и стоила ли овчинка с этой поездкой выделки?

Артур, все так же обмениваясь журчащими репликами с водителем, вдруг опять заерзал, начал рыться по карманам и, наконец найдя то, что искал, выудил плоскую коробочку, которую и ткнул Имсу в руки. Коробочка оказалась плоским серебряным портсигаром, рассчитанным не более чем на пять сигареток. Они там и лежали, тонкие и явно скрученные вручную, перетянутые узким черным ремешком.

Артур многозначительно подвигал бровями и шепнул:

– Приоткрой окошко, Белха не будет против, если ты покуришь.

– Сам крутил, фармацевт? – усмехнулся Имс, прихватывая самокрутку губами и чиркая спичкой. Запахло душистым табачным ароматом и чем-то еще, сладким и волнующим.

Оранжевый огонек высветил лукавую улыбку на лице Артура.

– Конечно.

Имс вдохнул лиловый дымок, прислушиваясь к тому, как в ушах зашумела кровь и из тела уходит сонливая вялость. Артур сидел вполоборота к нему, разглядывал блестящими даже в темноте глазами.

– Ну как? – спросил он. – Хорошо?

– Хорошо, – согласился Имс, снова затягивась.

– Ну вот, – удовлетворенно сказал Артур. – Мне совсем не хочется, чтобы ты скис в начале ночи и сидел мешком где-нибудь в сторонке. У меня обширная программа на этот вечер.

– Можешь на меня полностью рассчитывать, – кивнул Имс, на самом деле ощущая, как по венам и правда словно волна бодрости прокатилась.

В конце концов, действительно, ну что за хандра? У него впереди настоящее приключение, и компания отличная – таких свойских и дружелюбных парней как Артур еще поискать, а он куксится как юная девица на выданье. Имс тряхнул головой и приоткрыл окно пошире, и тут же в тесный салон машины потянулись волнующие запахи прелой листвы, близкого густого леса, жженой смолы и дождя.

Автомобильчик вильнул, съехав колесами в колею, повернул и остановился. Артур тут же выскочил наружу, видимо, тоже умаявшись сидеть притиснутым к Имсу на манер сиамских близнецов, а Имс полез следом, в данный момент желая только наконец-то распрямиться и потянуться всласть.

Белха высадил их прямо на верхушке холма, где дорога попросту кончалась, упершись в основание каменного столба, похожего на одного из тех, что Имс давеча видел во сне. Внизу, в распадке между холмами, виднелась сама деревня: большая, на сотню домов, не меньше, от которых поднимались дымки. На удивление тут и в помине не было никакого тумана, через который они только что еле-еле ползли сначала на поезде, а потом на жуке, отчетливо было видно, как из труб вьются многочисленные дымки, а сами дома окружены садами, освещенными ярко горящими гирляндами.

Их, как оказалось, встречали: тут же, на вершине холма, собралась немаленькая куча людей, которая втянула в себя Артура как черная дыра комету. Поначалу Имс не мог рассмотреть ничего, кроме обнимающихся людей – казалось, что все присутствующие обнимаются и друг с другом тоже, не просто приветствуя Артура, но словно вообще радуясь его появлению.

Но тут вдруг толпа, как по команде расступилась, выстроившись полумесяцем, и на Имса уставилось несколько десятков любопытных глаз. В центре остались только Артур и высокая женщина в широкополой шляпе, какие до этого Имс видел только на сцене, в кино и на страницах модных журналов, валявшихся в квартирах его подружек.

– Ну вот, знакомьтесь, – сказал Артур звонко и четко, голос его словно разнесся далеко-далеко от холма, где они все стояли. – Это мой… Имс.

Тут небо осветилось зарницей, и в этой вспышке Имс разглядел на многие-многие мили вокруг темные как тучи, пологие холмы, раскинувшиеся так широко, что казалось, ничего не осталось больше в мире, кроме их плавных бархатных очертаний.

– Тебе у нас понравится, – обратилась к нему та женщина рядом с Артуром, приближаясь и протягивая руки.

Пальцы были усыпаны кольцами, и теперь, когда она сделала к нему несколько шагов, Имс увидел, какая она красивая и молодая, хотя поначалу она показалась ему глубокой старухой.

– Познакомься, Имс, это Итайн, – сказал Артур, пристально разглядывая лицо Имса. – Она тут главная.

– Пока, милый Артур, всего лишь пока, – рассмеялась в ответ Итайн, и Имсу почудилось, что где-то он уже слышал этот звонкий смех, похожий на перезвон колокольчиков. – Осталось совсем чуть-чуть, ты же знаешь!

Толпа у них за спинами пришла в оживление, только что шапки в воздух не бросала, и уже не в первый раз Имсу показалось, что он опять упускает что-то важное.

Но промозглая и сырая октябрьская ночь вдруг незаметно стала теплой и нежной, повеяло ванилью, горячим вином и булочками с корицей, а нарядно освещенная деревня у подножия холма так манила, что хотелось как можно скорее оказаться там, среди этой сказочной красоты и немедленно сделать все, чтобы стать ее частью.

Поэтому, когда Артур приобнял Имса за плечи и потянул за собой вниз, к уютно переливающимся огонькам, Имсу даже в голову не пришло сопротивляться.

В эту ночь такой возможности больше не существовало.

***

Итайн что-то выговаривала Артуру, и тому это определенно не нравилось: он хмурился, кусал губы и пару раз уже был готов, кажется, довольно резко ответить, но все же сдержался, хотя Имс и видел, что с усилием.

Самого Имса усадили за один из щедро накрытых столов, которые расставили кругом прямо на главной и, очевидно, единственной деревенской площади. Видно было, что экономить тут не привыкли: столы ломились от разнообразной снеди. Блюда и миски всяческих форм и размеров были расставлены так, что налезали друг на друга краями, и все это было завалено пирогами, мясом и птицей, рыбой, выложенными горкой фруктами, а между тарелками были втиснуты глиняные расписные кувшины и толстостенные стеклянные бутылки, наполненные, разумеется, отнюдь не безалкогольными коктейлями.

Обитатели деревни неприкрыто наслаждались жизнью. Ничего общего со слегка истеричным и суетливым празднованием Хэллоуина в городе не было и в помине: никто не переодевался в карнавальные костюмы, никто не разрисовывал себе лица, никто не голосил во всю мощь легких. Но все вокруг были нарядно одеты, без сомнения, находились в приподнятом настроении, угощались от души, смеялись, как показалось Имсу, беззаботно и искренне. Дети, как им и положено, носились вокруг с криками и воплями, и каждый взрослый считал своим долгом поймать пробегающего мимо сорванца, от души чмокнуть в лоб и насыпать в карман пригоршню мелких блестящих штучек, которые Имс, поразмыслив, решил считать конфетами.

Из общего ряда выбивался только Артур. Имс краем глаза поглядывал на него и Итайн, раздумывая, не стоит ли как бы между делом вмешаться. Но в этот момент Артур тяжело вздохнул, пожал плечами и сказал Итайн что-то такое, отчего она моментально расцвела, заулыбалась и обрела вид крайне довольный. Неожиданно они оба повернулись в сторону Имса, и, встретившись с ними глазами, он с неудовольствием понял, что его застукали за подглядыванием. Артур встряхнулся, будто бы наконец-то принял важное решение, кивнул Итайн и начал пробираться сквозь группы веселящихся людей к Имсу. Его то и дело останавливали, обмениваясь парой-тройкой фраз, и Имс снова отметил, с каким уважением и восхищением смотрят на Артура люди. Где-то он уже такое видел, вот только никак не мог вспомнить – где.

– Ну как тебе? – спросил Артур, наконец-то добравшись до Имса. – Вообще?

Он плюхнулся на соседний стул, не глядя цапнул со стола яблоко и захрустел им так, словно чьи-то кости перегрызал.

– Зачетно, – оценил Имс. – Ты был прав, у вас тут гораздо прикольнее, чем в городе.

Артур хмыкнул. В это время в стороне от столов, ближе к холму, кто-то зажег фейрверки, и в ночное небо полетели веерами разноцветные искры.

– Смотрю, у вас тут все друг друга знают, – сказал Имс.

– Ну что ты хочешь, это все-таки деревня, – откликнулся Артур, развалился на стуле и стал оглядывать публику.

– Слушай, а эта Итайн – она тебе кто? – спросил Имс с равнодушным видом. – Родственница?

Артур покосился на него, но позы не изменил.

– Родственница, – ответил наконец нехотя. – Мы тут все, знаешь ли, родственники. Так или иначе.

– Кузина? Тетка? – продолжал допытываться Имс.

– Нет, не кузина и не тетка, – рассмеялся Артур с явной насмешкой. – А что, понравилась?

– Ну, она очень красивая, – дипломатично ответил Имс. – Впрочем, – добавил он, провожая глазами стайку молоденьких девушек, пробежавших мимо и стрельнувших в них глазами, то ли в Артура, то ли в самого Имса, – у вас тут вообще женщины потрясающей красоты. У вас тут что – какие-то специальные условия природные? А то концентрация красоток просто настораживающая.

– Говоришь, настораживающая концентрация красоток? – захохотал Артур, да так, что даже слезы из глаз брызнули, и он небрежно утер их прямо кистью скатерти. – Ты очень наблюдательный, мистер Имс.

Имс пожал плечами. Пока Арутр выяснял отношения с Итайн, или что он там еще делал, все равно заняться было нечем. А местные женщины, между тем, были на самом деле поразительно красивые: все как на подбор большеглазые, стройные, улыбчивые. Все они, словно сговорившись, щеголяли длинными, богато расшитыми платьями, первым делом Имс даже подумал, что все дамы дружно позаимствовали свои наряды в каком-нибудь местном театре, а потом догадался, что, скорее всего, вся эта роскошь была вынута из сундуков, и принадлежала бабкам, а то и пробабкам деревенских модниц.

Вдалеке снова мелькнула Итайн, делая вид, что вовсе не смотрит в их сторону.

– Она моя бабка, – вдруг сказал Артур Имсу прямо на ухо.

Имс от неожиданности чуть не упал со стула и уставился на Артура во все глаза.

– Гонишь, – заявил он уверенно мгновением позже. Выражение лица Артура показалось Имсу крайне злокозненным.

– Ничуть.

– Да она ж старше тебя едва ли на пять лет! Давай, рассказывай сказки!

Артур снова отодвинулся от Имса, положил локоть на стол, подпер ладонью подбородок и уставился на Имса так, словно тот был доселе неведомым науке феноменом.

– Ну, Имс, пошевели мозгами! – сказал он лукаво. – Ты вдали от города, в холмах, вокруг туман… Соображаешь? Много слишком красивых людей вокруг, да еще как раз ночь Самайна…

– Арти, – с удовольствием протянул Имс, – если ты продолжаешь свои попытки меня мистифицировать, то спешу тебе сообщить – все твои намеки, что мы попали в зачарованную страну, в город фэйри и каким-то образом прошли в тумане границу между мирами – все их я уловил. И я даже готов поддаться на твои попытки меня бессовестно надуть и могу притвориться, что верю в то, что любая из местных фей может меня зачаровать и увести с собой – и кстати, вот такое волшебство представляется мне самым вероятным сегодняшней ночью, – но поверить в то, что женщина максимум тридцати лет может быть твоей бабкой!.. Извини. Даже у меня не настолько богатое воображение.

Артур пристально смотрел Имсу в лицо, как уже не раз бывало, словно пытался что-то там найти или рассмотреть.

– Уверяю тебя, мистер Имс, со стороны наших девушек тебе не грозит ровным счетом никакая опасность, уж можешь мне поверить. А насчет Итайн… – Артур наклонился, положил руку Иму на плечо и чуть нажимая, заставил повернуться в сторону. – Вот смотри!

И махнул рукой.

И Имс действительно увидел Итайн. Он четко видел ее в профиль, как она сидит за три или четыре стола от них и с кем-то болтает, и четко видел украшения из рыжих и желтых листьев и ягод у нее в прическе. А секунду спустя она подняла руку, в пальцах которой была зажата маленькая черная изогнутая трубка, поднесла мундштук ко рту и повернулась к ним – и тут Имс понял, что перед ним вовсе не юная женщина во цвете лет. Да, она все так же сохраняла величественную стать, и волосы были все так же пышны, но лицо! Оно все еще было поразительно красиво, такие лица встречаются на портретах средневековых королев, но все равно это было лицо старухи, для которой и юность, и молодость, и даже и зрелость давным-давно остались позади.

– Не хочешь выпить? – искушающе спросил Артур, мелькнув где-то на периферии имсова зрения.

– А давай! – согласился Имс, и Артур тут же всунул ему в руку маленькую металлическую чарку. – И все равно – не верю! Это наеб, вот что! Господи, да сегодня же Хэллоуин, а я ведусь на розыгрыши лукавого туземца.

На «туземца» Артур не обиделся, а только хмыкнул и показал глазами – мол, давай пей. И смотрел не отрываясь, пока Имс опрокидывал душистое питье в рот, и Имс тоже почему-то не мог отвести глаз от глаз Артура – ему казалось, что его затягивает в дремучий темный омут, и еще ему казалось, что в этой черной холодной глубине, где-то на дне лежит то самое сокровище, которое он искал и никогда, если уж честно, не надеялся найти.

Ему вдруг почудилось, что перед ним сидит самое красивое существо, которое он когда-либо видел. Кожа Артура в огнях факелов переливалась от золотого и бронзового до темно-медного, и даже казалось, что в тенях она отливает зеленоватым оттенком патины. Волосы Артура словно удлинились и завились кольцами на шее, а уши опять оттопырились, да еще и кончики заострились. Имс моргнул раз, другой. Что-то попало ему на ресницы – они словно склеились, засыпанные липкой золотой пылью, и сквозь эту пыль он увидел, как Артур протянул к нему свою руку, а потом почувствовал, как на губы ему лег прохладный гладкий палец, погладил, и тут Артур наклонился и поцеловал его в лоб – сильно и коротко, твердо нажимая губами – и тут Имс провалился в темноту.

***

В беспамятстве Имс пробыл, судя по всему, совсем недолго. Во всяком случае, Артур особенного беспокойства не выказывал, выглядел прозаичнейшим образом, вокруг все так же веселились и хохотали люди. Скорее даже это было похоже не на обморок, а как будто у окружающего мира слегка сбилась фокусировка, все расплылось, а потом почти сразу опять вернулось в положенный вид. Вот только Имса не отпускало ощущение, что что-то в этой картинке все же изменилось, но он никак не мог уловить, что именно и как.

– Ты в порядке? – спросил Артур и положил Имсу руку на лоб, как будто Имс был маленьким ребенком, а Артур хотел проверить у него температуру.

– В порядке. Забористое у тебя питье, – отмахнулся Имс. – Ты его на чем настаиваешь, на марихуане что ли?

– Разные травы… Но марихуаны точно нет, не беспокойся, – Артур обернулся назад, кому-то махнул, и дернул Имса за руку. – Вставай, сейчас будет главный номер вечера.

– А что у нас главный номер? – поинтересовался Имс, следуя за Артуром.

Артур, не отвечая, тащил Имса за руку куда-то за пределы деревни. Туда же двигались и все остальные, и Имс спохватился, что пялится уж слишком откровенно: все же женщины и мужчины племени Артура отличались поразительной красотой, тем более обворожительной, что у каждого имелся хоть какой-то изъян, превращавший их из образчиков холодного совершенства в ходячие сгустки колдовского очарования. Имс удивлялся, как это раньше он упускал все эти мелочи из внимания: острые, чуть оттопыренные уши, губы, постоянно изогнутые в манящих улыбках, лукавые взгляды из-под загнутых ресниц, танцующая походка, будто им все время была слышна прекрасная музыка, недоступная для простых смертных.

Тут Артур грубо вырвал Имса из волшебно-романтических размышлений, дернув за рукав и требовательно прошипев:

– Имс, да сосредоточься!

Имс сосредоточился, хотя и с усилием – вокруг было слишком много отвлекающих факторов, глаза просто разбегались в разные стороны. Но тут Артур сделал шаг в сторону, и перед Имсом открылось удивительное зрелище.

Они вышли за пределы деревни с противоположной стороны от того холма, на вершину которого их в жуке привез Белха. Здесь кончались сады, освещенные странными порхающими огоньками, и начиналась крупная пустошь, окруженная пологими холмами, верхушки которых терялись в темноте ночи. Прямо перед собой Имс узрел странно знакомое сооружение, и тут же, вспышкой, сообразил, что это: в центре пустоши находился крупный дольмен, пожалуй, значительно меньше, чем Стоунхэндж, зато в гораздо лучшем состоянии! Не отсутствовала не одна деталь, все врытые в землю менгиры стояли ровно, образуя правильные параллельные окружности, дорога, ведущая внутрь, была тщательно засыпана осенней листвой. А самым поразительным оказалось то, что над всем сооружением был словно навешен прозрачный сетчатый купол, и в каждом соединении невидимых нитей трепетал живой золотистый огонек, а сами менгиры исходили приглушенным сине-серебряным сиянием. Вообще-то, светящиеся камни до ужаса напомнили Имсу мороженое-фламбе, но делиться наблюдениями с Артуром он не стал, тем более что тому было явно не до него.