Текст книги "Любить человека (СИ)"

Автор книги: Mary Lekonz

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Как же я по тебе соскучился, – жалобно выговорил Даниэль, сдувая с щеки прилипшую косичку. Любимый дракон смотрел в его лицо непроницаемо-карими глазами. Из прокушенной нижней губы выступили капельки алой крови. И теперь – ласково и нежно, с любовью, но уже не повинуясь всепоглощающей страсти, прильнул губами к счастливо зажмуренным синим глазам, провел по брови, по скуле, аккуратно прикусил мочку, и уткнулся в шею носом таким давно знакомым движением, что Даниэль чуть не заплакал от нахлынувших эмоций.

– Данни, – никогда еще имя не звучало так невероятно, лучше всех признаний.

Даниэль желал бы, чтобы Маттиас произносил его снова и снова. И прижимал его к сильному телу. И так бережно одевал, нарочно медленно упаковывая в брюки и завязывая плетеные шнурочки рубахи. Оглаживал волосы, словно не в силах оторваться от их густой шелковистости. Перебирал пальцами косички. Они все уже сказали яростным страстным сплетением тел и душ.

Маттиас встряхнул короткими черными волосами, наконец, отрываясь руками и взглядом от любимого.

– Полетели домой, в гору, – он мотнул головой на далекий, покрытый снежной шапкой пик.

У Даниэля в голове моментально вспыхнули картины – летающий по большому помещению зеленый дракончик со стрекозиными крылышками и темноволосый малыш.

– Не торопись, – Маттиас торжествующе улыбнулся. – Ты все увидишь сам.

Мужчина выпрямился во весь рост, раскидывая руки, закручивая вокруг себя вихри энергии, преображаясь в огромного ящера. Даниэль восторженно запрыгал около синего дракона, радуясь узнаванию, а потом схватился за жесткую гриву, легко забираясь на сильную шею.

Дракон грациозно распахнул крылья и взлетел, устремляясь к далекой вершине.

А на земле медленно исчезали, растворяясь в весеннем воздухе, забытые фирменные джинсы и черная шелковая рубашка.

Даниэль перевел дыхание после стремительного падения в центр горы. На второй раз это далось проще и почти без суеверного ужаса. Не встретив никого на своем пути, дракон с сидящим на нем человеком быстро преодолел расстояние до своего жилища. Даниэль моментально почуял свежий аромат магии. Сердце тревожно толкнулось, заполнилось невыразимым предчувствием…

Он спрыгнул с шеи синего дракона. Маттиас тут же вернул себе человеческий облик. Даниэль улыбнулся – так странно было видеть своего мужчину в большом драконьем помещении. Но его внимание быстро привлек другой объект. В очередной раз парня посетили мысли, что он находился в какой-то сказочной истории, окруженный персонажами, которых не могло быть на самом деле…

На возвышающемся ложе, рядом с рассыпанными сокровищами, находился овальный предмет, в половину человеческого роста – каменный, темно-зеленый, в причудливых разводах, словно малахитовый. Изнутри шло сияние. Даниэль сделал пару шагов и посмотрел в тревожные глаза Маттиаса.

– Можно мне подойти? – вспоминая все, что он читал в книжках про ценности драконов, осторожно спросил Даниэль.

– Да, – улыбнулся Маттиас. – Тебе можно и даже нужно. Больше никому нельзя. Даже Руфусу.

С каждым шагом волна различных эмоций накрывала молодого человека. Удивление, радость, нежность. Наконец, подойдя к объекту вплотную, Даниэль, подчиняясь какому-то внутреннему позыву, положил ладони на верхушку. Тут же его окатило, закружило, завалило кучей невысказанных вопросов. Внутри притаилось разумное существо – любопытное, маленькое, нежное, любящее и трепетное. Оно спрашивало, будто смеялось, тут же делилось своими чистейшими эмоциями, и снова спрашивало. Обалдевший Даниэль прижался щекой к ставшему теплому малахитовому домику, обхватил руками. Приятные эмоции усилились. Образ зеленого дракончика настойчиво замелькал перед глазами. Сидящий внутри радостно отозвался на картинку, подтверждая, будто попискивая и ласкаясь. Маттиас подошел с другой стороны, положил свои ладони поверх рук Даниэля.

– Ты заболтал малыша, – подозрительно блестя глазами, улыбнулся дракон. – Он теперь будет выдавать свои вопросы в три раза быстрее.

– А почему он внутри? – поинтересовался Даниэль. Маттиас пожал плечами.

– Этап еще не завершен. Форма не доведена до совершенства. Малыш пробудет в яйце еще три месяца.

– Чем он питается? – спросил парень.

– Энергией любви.

Ночью Маттиас превратился в дракона и свернулся вокруг малахитового яйца, как мифический змей, положил косматую голову на лапы и накрыл зеленую верхушку пушистой кистью. Даниэль смотрел на свою семью сонными глазами и в который раз пытался поверить в реальность происходящего. А потом встал с дивана, забрался на своего дракона, удобно устроился на его сильных лапах, укрылся жесткой гривой, как одеялом, прижался боком к брызнувшему радостными эмоциями малахитовому домику. Дракон одобрительно ткнул парня теплым носом в плечо. Даниэль счастливо закрыл глаза.

Теперь все было правильно.

========== Часть 10 ==========

Розовые, мелкие, приторно пахнущие нектаром цветы покрывали густые колючие кусты. Шумела несущаяся вниз горная речка – узкий стремительный ручеек с ледников, дающий начало одной из великих рек Азии. Почти каждый день Маттиас и Даниэль спускались со снежной вершины в расцветающую долину, впитывая энергию пробудившейся природы. Даниэль бережно приносил домой впечатления от богатого красками, запахами и звуками предгорья, делясь со стремительно развивающимся в своем малахитовом домике детенышем. Малыш поначалу общался эмоциями, но вскоре уже формировал четкие образы и с удовольствием осваивал мысленную речь, забавно смешивая слоги и понятия, как в калейдоскопе. Даниэль с трудом постигал способ мышления дракончика, но старательно учился, ведь именно долгие занятия со скрытым твердой скорлупой малышом помогали лучше понимать большого дракона. И когда к ним присоединялся синий дракон, привычно свернувшись вокруг двух дорогих существ, Даниэль уже улавливал обрывки их общения.

– Может, нам нужно выбрать имя для нашего малыша? – спросил как-то парень Маттиаса во время одной из долгих приятных прогулок по весеннему перелеску.

– Когда он осознает себя как личность, то сам назовет свое имя, – улыбнулся Маттиас. – Время идет так быстро. Скоро ты увидишь своего дракончика.

– А ты? – Даниэль посмотрел в непроницаемые глаза любимого.

– Я его уже вижу.

Маленький дракончик спал. Даниэль чувствовал идущие от него умиротворяющие волны, заставляющие самого парня склонять русую голову на косматые пряди дорогого дракона в неосознанном желании подремать. Даниэль занимался самым мирным делом – не торопясь заплетал в бесчисленные косички длинную синюю гриву. Маттиас блаженно щурил фиолетовые глаза – драконы могли доверить свою шикарную шевелюру лишь самым дорогим существам, потому вид увлеченного таким интимным занятием супруга доставлял мудрому ящеру огромное удовольствие.

Даниэль выпустил из пальцев законченную косичку, украшенную топазовыми бусинами. Взгляд зацепился за распахнутые синие крылья, которые дракон расправил от избытка положительных эмоций. Черные несимметричные узоры покрывали шелковую поверхность. Парень пересел поудобнее и неожиданно протянул руку, касаясь кончика крыла.

Даниэль почувствовал легкое недовольство дракона, но узор из незаконченных линий завораживал. Молодой человек очарованно вел пальцем по упругому крылу, повторяя причудливые изгибы, и уже не слышал отчаянного вскрика Маттиаса, увлекаясь, будто проваливаясь в темную бездну…

В подсознании стремительно рушились тонкие преграды, расправлялась спираль памяти, вытягивая из серебристой метки на руке нити чужих воспоминаний. Нет, в бездну летел не Даниэль, а обезумевший от страшного горя синий дракон – вниз, будто разучившись летать, нанося страшные раны, раздирая гладкие крылья острыми уступами скал. И, словно в модном многомерном видео, Даниэль увидел странным, не-своим зрением, нагроможденные друг на друга видения и образы – кровавые страшные сражения, с витающим запахом крови и боли, пиры и почести, шатры военного лагеря, поднимающие к небу столбы дыма, прекрасные вавилонские дворцы. Свист крыльев, полеты над ночной пустыней – горячая кровь отдавалась двойным стуком находящегося не на привычном месте сердца. И – распростертый на богатом ложе молодой мужчина с таким знакомым лицом и взглядом голубых глаз, умирающий, хватающий потрескавшимися губами последние глотки воздуха, выдыхающий имя – «Александр».

Сознание взорвалось сотней голосов, снова завертелись запущенные скрытые механизмы, погружая Даниэля в понятную человеческую жизнь. В ЕГО жизнь.

Мелькающие картины детства. Ласковые руки рабынь, чарующий голос прекрасной женщины в богатых античных одеждах – мать. Щедрая природа – оливковые и цитрусовые рощи, олеандры, кипарисы. Игры с веселыми мальчишками на мозаичном полу обширного патио. Беседы и уроки с уважаемыми философами и царящим среди них мужчиной со строгим лицом…

Веселые серые глаза, золотистые локоны. Упрямо поджатые полные губы. Тонкие руки и ноги. Друг детства, царевич. Первые драки, первые слезы. Оплеухи от строгого учителя, когда царевич неправильно начертил карту мира. И высокомерное: «Я вырасту и перекрою эту вашу карту по-своему!» Быстрый взгляд на друга. Тут же оказавшись плечом к плечу: «Я помогу тебе завоевать весь мир!»

И – уже юноши, кудри к кудрям – «Одиссея», «Илиада». Шелест листвы апельсиновой рощи. Краснеющие щеки, мимолетные касания. Царевич первый, по праву сильнейшего отбросивший робость, скинул перед ним легкий хитон, отдал на милость любопытным рукам и жарким губам свое тело. И он, верный друг, тут же, на их первом ложе, подкрепляя слова неумелыми поцелуями, поклялся в преданности. На всю жизнь. На сотни миль бесконечного похода.

Сначала – уверенность в победе. Безоговорочная вера в любовь. Слепящий образ друга. Гордость за то, что мог сосуществовать рядом, не задыхаясь в тени Солнца. Отдавать себя без остатка, всю душу, все свои таланты, молодое тело – так сладко, до слез, до детского лепета в улыбающиеся губы… Отдавать, но и получать так много. Любимец Царя.

Война. Война. Кровь и боль. Кострами, казалось, пропахла вся жизнь. Дым сражений заполнил душу.

И с каждым годом – все острее тоска, все ярче ощущение неправильности. Вся жизнь – неправильна. Великий Царь, Солнце и Луна, становился все ожесточеннее, подозрительней, запутался в конфликтах и сварах между соратниками, брал своего любимца на ложе, словно военную добычу, наслаждался его болью и истерзанным видом, а потом целовал руки, еще больше пугая унижением. Изводил напрасной ревностью. Замыкался, задумывался. Перестал быть похожим сам на себя. Слушал нашептывания жены Роксаны, жаждал изощренных ласк вертлявого персидского наложника.

Капли горечи переполняли душу. Вырваться бы на свободу, в другую жизнь… Куда? Опутан клятвами, преданностью, бременем высоких титулов. Сосуд жизни, из которого он еще недавно вкушал ароматный нектар, дал трещину, не выдержав кислоты перебурлившей благородной любви.

И словно награду, он принял чашу отравленного сладкого вина из рук царской жены, с улыбкой выпил все до капли, искренне благодарил за скорейшее избавление от терзающей тоски.

А в смертельной агонии, когда мифические звери с лицом Александра драли истекающие кровью внутренности, перед слабеющими взором вдруг появилось то лицо… Молодой центурион впитывал его боль и тоску… поздно… поздно…

Он хотел умереть с образом любимого полководца, но унесся в страну вечного забвения с памятью о глубоких, светящихся нечеловеческой любовью и отчаянием черно-фиолетовых глазах с вертикальными узкими зрачками…

Даниэль кричал. Душа рвалась из отравленного горем тела. Слезы бесконечными солеными каплями срывались с намокших ресниц. Маттиас еле удерживал любимого в сильных объятиях. Даниэль дергался, брыкался, впивался ногтями в сильные плечи. Запрокидывал голову, захлебываясь в плаче и крике. И, совершенно истратив все силы, опал тряпичной куклой в руках Маттиаса.

Дракон в человеческом облике осторожно уложил обессиленного парня на диван. Лег рядом, крепко обнял, согревая своим телом и волшебной энергией. Дополнительно укрыл теплым пледом.

Даниэль раскрыл синие глаза.

– Пазл сложился, – прошептал со странной улыбкой на покусанных губах. – Эта Греция… Египет. Костры. Сны. Античная история, лингвистические несостыковки. Даже реакция на вино. Отравление. До сих пор боюсь.

Он засмеялся, сначала тихонько, а потом громче, судорожно сжимая руками плечи Маттиаса.

– А ведь ты не просто встретился мне… Ты искал меня? Я понял, – он откинул за спину длинные волосы. Слезы заструились по гладким щекам. – О, теперь я чувствую твою боль. Ты пережил меня, видел мою смерть и ждал… И искал снова. Как вовремя ты меня нашел, Маттиас!

– Я чуть не опоздал, – Маттиас качнул головой, прижимая к себе дрожащего друга.

Чуткий дракон ощущал горячие страдания своего любимого. Страдания, которых не должно быть. Истеричный смех постепенно утих, Даниэль зарылся носом в черные волосы мужчины, всхлипывая, бормотал несвязные извинения на древнегреческом. Хватался руками за плечи и шею, словно боялся, что реальность исчезнет, как воспоминания о прошлом. Причудливая мозаика окончательно сложилась, засверкала изысканным узором, две ипостаси одной души совместились, а Даниэль, наконец, почувствовал, как в память укладывались последние крупинки прежней личности. Молодой человек поднял на Маттиаса взгляд синих глаз и мудрый дракон вдруг сполз с дивана, опускаясь на колени, не отрывая своих темно-фиолетовых очей от обновленного юноши. Он был прежним, милым и любящим Даниэлем… И он уже не был только Даниэлем. Дракон предвидел, что когда-нибудь его любимый получит всю информацию, но так скоро… Русые длинные волосы в греческой прическе… Лицо неуловимо изменилось, приобретая общие черты. Черты утраченной грёзы, талантливого стратега, правой руки величайшего из людей.

С кошачьей грацией извернувшись на диване, Даниэль приблизил мокрое от слез лицо к очарованному дракону. Пальцами перехватил черные пряди коротких волос. Позволил почувствовать соленый вкус влажных губ. За руки притянул мужчину к себе. Повалил на широкое ложе. Забрался верхом, сдирая с себя простую рубаху с этнической вышивкой. Смотрел в чернеющие глаза, кусая губы. В крови бурлили проснувшиеся страсти, горечь, сожаление о несделанном. И – яркой молнией – чувство вины. Каждой клеткой своего тела Даниэль ощущал напряжение лежащего под ним мужчины. Его сильные руки, судорожно сжимающие изящные бедра. Парень коснулся ладонями рельефной груди, подаваясь вперед. Длинные русые волосы защекотали экзотическое лицо. Маттиас схватил зубами кончик тоненькой косички, легко дернул на себя. Даниэль послушно потянулся губами, подарил страстный поцелуй. Поерзал бедрами, ощущая взаимную эрекцию. Глаза Маттиаса светились такой всепоглощающей любовью, что у Даниэля закружилась голова и горько защипало в горле. Быстро избавившись от брюк, парень соблазнительно приподнялся над лежащим мужчиной. Ласково погладил по груди и прессу. Обхватил его твердый орган у основания, направил в себя. Резко опустился, задыхаясь и жмурясь от обжигающей боли. Поднимая бедра и садясь, он все глубже вгонял внутрь большой член, отвлекался от горечи в сердце, наказывая себя за прошлые ошибки, за то, что был так слеп, не заметил истинную любовь дракона рядом со сверкающим ликом человека.

Маттиас запрокинул голову от неожиданного острого наслаждения, ощущения тесных гладких стенок, сжимающих его орган. Ритмично выдыхал, двигаясь навстречу, стараясь поспевать за стремительной работой влажных бедер… И в порыве любовного экстаза не сразу понял, какую боль причинял себе любимый.

Даниэль уже почти привык к саднящим ощущениям, когда сильные руки аккуратно сняли его с эрегированного члена. Маттиас уложил парня рядом с собой, погладил по щеке, горячо поцеловал в затуманенные страданием глаза.

– Ты неправ, Данни, – ласковые ладони перешли на загорелую кожу шеи и плеч. – Ты не должен обвинять себя.

– Ты помогал мне… Ты любил меня… А я не видел тебя, – всхлипывая, Даниэль скользил пальцами по лицу Маттиаса, словно изучая вновь.

– В этом было мое счастье – охранять тебя. Я не успел предотвратить предначертанное судьбой. А смерть – это был твой выбор, – Маттиас легко целовал русые волосы – теплые, пахнущие пионами. – Я не справился со своими чувствами. Глупый, молодой дракон. Я слишком долго жил рядом с людьми и сам стал человеком. Хотел избавиться от боли в сердце, истязая тело. Так, как ты сейчас.

Дракон ласково гладил Даниэля по гибкой спине, вызывая стайку приятных мурашек. Шептал на ухо.

– Ты поступил мудро, владыка моей души. Если бы ты не опустошил ту чашу с ядом и не ушел первым, то видел бы мучительную смерть своего Царя от отравленного копья. Тебя бы тоже убили, мой друг, ведь Царь наградил тебя титулом Наследника, приговаривая к смерти следом за собой. Но даже если бы ты остался жить, то наблюдал бы, как бывшие соратники терзали и рвали на части созданную Империю, как рушился мир, построенный вами…

Маттиас смотрел прямо в синие глаза, словно впитывая боль израненной души.

– Отпусти прошлое, Данни. Разве ты не счастлив сейчас?

– Невероятно, – Даниэль, наконец, улыбнулся.

Маттиас повторил его улыбку.

– Ты не должен наказывать болью себя. Лучше награди меня… своей любовью.

Даниэль потянулся к жаждущим губам. Прервав поцелуй, Маттиас потянул парня на себя. Теперь Даниэль сидел на коленях между широко раздвинутыми длинными ногами любимого мужчины. В очередной раз восхитился, насколько красив его дракон – сильный, мускулистый, прекрасно сложенный. Глаза лихорадочно сверкали в полумраке большого помещения, когда Даниэль провел пальцами по губам своего возлюбленного. Маттиас перехватил ладонь. Между ослепительными зубами мелькнули раздвоенные кончики лилового языка. Парень вздрогнул. Наверное, он никогда не привыкнет к этому странному, но возбуждающему виду – язык рептилии, чувственные человеческие губы. Лиловая лента обвилась вокруг пальцев. Глаза Маттиаса провокационно щурились, пока язык старательно облизывал каждый палец, оставляя мокрые следы. Слюна дракона была более вязкой, голубоватой. Определенно, вырабатывала феромоны, поскольку Даниэль невероятно возбудился только от вида своей скользкой ладони, провел руками по мужским смуглым бедрам, шире раскрывая перед собой. Глаза в глаза, пока тонкие пальцы осторожно растягивали узкую дырочку. В темных омутах мерцали фиолетовые искры. Будто дразнили, провоцировали на смелые действия. Даниэль наклонился к розовеющему уху.

– Интересно, достаточно ли длинен твой язык, чтобы… смазать мой член? – парень сел на колени и слегка двинул бедрами, демонстрируя твердый орган.

Маттиас отвлекся от приятного ощущения ласковых пальцев внутри себя, удивленно поднял черную бровь. Синие глаза Даниэля смеялись. Получил власть и упивался своей безнаказанностью, мальчишка.

– Каков наглец… – улыбаясь, прошипел мужчина, разворачивая свой язык.

Бугристая лента легко добралась до возбужденного члена, обхватила щекотными кончиками головку, скользя по уретре. Даниэль вздрогнул от невероятной стимуляции. Шершавый язык обвивался вокруг его ствола, обильно смазывая густой слюной. Дыхание тут же сбилось, в голове появился дурманящий туман. Чутко уловив настроение любимого, дракон прекратил тяжелую эротическую атаку, медленно втянул язык. Подался бедрами, погружая в себя чужие пальцы.

Даниэль медленно двигался внутри тесного тела. Умопомрачительно медленно, точно скользя по простате, вглубь, заставляя дракона словно вдогонку прогибаться сильной спиной, томно раздвигать бедра, сладко стонать с закрытыми глазами. И обратно – быстро, почти резко, с яркой вспышкой, вскриком и впивающимися в плечи пальцами. Бесконечно долго, утопая в удовольствии. Так нежно, насколько был способен. Вторгаясь в чужую плоть и отдавая себя. Возбуждение пульсировало, плескалось сияющими волнами по всему телу. Будто отражалось в капельках пота на теле любимого мужчины. Бездонные глаза Маттиаса обещали вечность.

– Даниэль… – глухой стон дернул по оголенным нервам.

Маттиас приподнял бедра, без ложного стыда прижал ноги к груди, молчаливо приглашая к смене ритма и глубины. Даниэль ощутил, как сверкающее наслаждение собралось в паху пульсирующим комком, посылая до предела возбужденный член – рывком – внутрь, до основания, обратно – до дрожащей головки и снова – в горячую тесноту. И почти сразу яркое удовольствие взорвалось в мозгу, сладким ядом растеклось по венам. Даниэль почувствовал, как его выгибает в пояснице, словно мифического оборотня в трансформации, в неконтролируемом разумом быстром ритмичном движении.

Еще содрогающийся от оргазменных импульсов, Даниэль припал к твердому члену Маттиаса. Он успел только обхватить губами напряженную головку, когда мужчина вскрикнул, дернул бедрами, загоняя текущий спермой орган в жаркий рот.

Затуманенный пережитым удовольствием Даниэль ласкал губами постепенно теряющий твердость член, ощущал, как расслабились напряженные мускулистые бедра, как судорожно вцепившиеся в длинные волосы пальцы начали бережно и привычно перебирать русые пряди.

– Так сказочно брать тебя, – Даниэль облизнулся. Засмеялся, когда Маттиас дернул его за тонкую косичку.

– А не увлекся ли ты сказками, дорогой? Не думай, что я не поймал твою мысль. Просто не до этого было.

– Да… – Даниэль положил свою голову Маттиасу на грудь. – Ты ведь можешь достать сам себя языком…

– Не интересно, – парень почувствовал, что дракон улыбался. – Вот ты – совсем другие впечатления. Ты такой ммм… сладкий.

Даниэль ощутил легкую дрожь по всему телу и забыл все свои ехидные шутки, признав полную капитуляцию перед мудрым ящером.

Маттиас украшал Даниэля. На искусно сплетенную прическу из косичек, сотворенную эльфийкой Миа, надел золотой обруч с узором из самоцветов. Нанизал на тонкие пальцы бесценные перстни, а предплечья и щиколотки заковал в широкие украшения с изящной чеканкой, напомнившие парню о временах рабства. Увлеченно навешивал на сильную шею молодого человека разнообразные ожерелья, смело сочетал тяжелые золотые цепи с жемчугом и рубинами. Занятие приносило дракону ощутимое наслаждение. Отблеск драгоценных камней мерцал в его темно-фиолетовых глазах. Вскоре Даниэль начал ощущать себя то ли рождественской елкой, то ли божеством забытого пантеона. В отполированной до зеркального блеска стене отразился его сияющий ювелирными шедеврами силуэт.

– Маттиас, – наконец, простонал молодой человек. – Я скоро упаду под тяжестью золота и самоцветов!

– Сущность дракона не может не радоваться, видя тебя таким прекрасным, – чуть не мурлыкал Маттиас, жмуря темные глаза. – Тяга к сокровищам у нас в крови…

Яркую волну восторга, идущую от малахитового домика, они ощутили одновременно. Резко повернули головы к волнующемуся дракончику. В помещение ворвался оранжевый дракон, заполняя пространство колыхающимися прядями алой гривы.

– Руфус?!

Даниэль впервые слышал в голосе любимого угрозу. Человеческий окрик перешел в гневное шипение и свист, а сам Маттиас стремительно менял форму, перетекая в первоначальный вид синего ящера. Но драконы не успели выяснить отношения. Даниэль обратил их внимание на шатающееся на возвышении каменное яйцо. Оно раскачивалось, образуя правильные вертикальные борозды, словно готовый раскрыться тюльпан. Борозды углублялись, малахитовые стенки дрожали. Драконы подскочили к Даниэлю, распахнули крылья. С громким треском яйцо треснуло, опало каменной скорлупой.

Дракончик был в точности такой, каким представлял его Даниэль в своих снах и мечтах. Светло-зеленый, с блестящей гладкой шкуркой, с хитрой мордочкой, как у морского конька, и густой пушистой дымчато-пепельной челкой. Длинные ушки, не закрытые гривкой, испуганно прислушивались к неожиданно громким звукам. Ярко-бирюзовые, большие, чуть раскосые глаза с вертикальными зрачками остановились на лице Даниэля. Парень ощутил, как его будто накрыли теплым пушистым пледом, обняли и закружили в водовороте чистой радости. Дракончик переступил изящными лапками и затрещал полупрозрачными слюдяными крылышками.

«Раймон, – услышал Даниэль в своей голове звонкий голосок, – меня зовут Раймон».

========== Часть 11 ==========

– Что-то мальчика давно нет.

– Не переживай. Мальчик уже большой. Он вчера со снежным барсом подрался – не понравилось, как киса на него посмотрела.

– Надеюсь, барс не пострадал?

– Нет. Обменялись любезностями – клок шерсти за царапину на плече. Расстались друзьями.

– А зачем барс к нему пристал?

– Так мальчик на его территории охотился. Успешно.

– Ты уже поговорил с ним о правах хищников?

– Да. Пока плечо лечил.

Даниэль улыбнулся, легко толкнулся головой в тянущуюся руку. Ладонь потрепала короткие русые волосы, ласково провела по загорелой шее. С длинными косами пришлось расстаться еще десять лет назад, когда Маттиас, Даниэль и пятилетний Раймон спустились со снежной вершины в тихий буддийский монастырь, находящийся в стороне от маршрутов любопытных европейцев. Маттиас уже был знаком с этой обителью и старейшими наставниками, свободно ориентировался на территории монастыря и вел себя так, словно только вчера покинул комплекс. Увидев одно из многочисленных изображений Будды, у ног которого в знакомой позе располагался ярко-синий дракон, Даниэль многое понял и не стал задавать ненужные вопросы своему супругу. Раймон с недетской серьезностью отнесся к новому жилищу, моментально перезнакомился с учителями и тут же взялся за повседневную работу, игнорируя предложение немножко освоиться и поиграть с ровесниками.

Они остановились в монастыре, чтобы дать образование сыну. Раймон уже в двухлетнем возрасте поражал Даниэля своими взрослыми, по человеческим меркам, рассуждениями и взглядами на жизнь. Маттиас был согласен дать дракончику представление о цивилизации людей, тем более, что Раймон жадно впитывал воспоминания и истории, которыми охотно делился Даниэль. Обучение в буддистском монастыре отвечало всем поставленным задачам – дракончик получал максимум знаний людей о мироустройстве, общался с ровесниками и наставниками, вникал в быт и образ мыслей. Погружение в европейский этнос оба родителя посчитали слишком большим испытанием для необычного ребенка. Даниэль проштудировал массу информации о буддизме и в очередной раз признал, как драконы мудры в вопросах воспитания своих отпрысков. Сам Даниэль радостно согласился с предложением Маттиаса пожить в монастыре всем вместе, наблюдая за сыном.

Философия буддизма была близка к мышлению дракона и Даниэль нашел в ней все ответы на мучающие вопросы. Размеренная жизнь и общение с учителями направляли мысли в нужное русло. Практики по укреплению тела и духа научили молодого человека контролировать себя, а энергия дракона помогла достичь высокой ступени ученичества. По прошествии нескольких лет Даниэль уже не удивлялся ни перспективе прожить очень, очень долгую жизнь, ни своим прошлым приключениям, ни феноменальной памяти и выходящим за грани понимания возможностям… Своего супруга – синего дракона – он воспринимал как начало начал, дивный подарок судьбы, олицетворение идеального существа. Двойственность собственной личности Даниэль осознал не сразу, но уже не сопротивлялся нахлынувшим воспоминаниям и снам, просыпаясь после вновь пережитых событий преображенным, с несвойственными ему жестами и взглядами. Маттиас тут же забывал о своей мужественности и сказочности, и, дрожа от впечатлений, доводил страстными ласками своего вновь обретенного возлюбленного до полного экстаза.

Они сидели под раскидистым деревом, лениво сбрасывающим на землю мелкие светло-желтые листочки, недалеко от ведущей на монастырь дороги.

Маттиас, улыбаясь, протянул супругу чашку зеленого настоя. Даниэль привычно сложил ладони жестом ученика, принимая пиалу. Поморщился.

– Горячая.

Установил емкость на траву перед скрещенными ногами, старательно сплел пальцы в сложную комбинацию. Маттиас фыркнул. Напиток, однако, начал остывать. Магия плохо давалась людям. За десять лет Даниэль освоил лишь несколько приемов управления стихией воды, самых простых, и Маттиас считал это серьезным проявлением таланта. Большего его супруг мог достичь лишь по прошествии многих лет, отпустив человеческое сознание, став полностью свободным.

– Раймон прилетел, – сына Даниэль, как ни странно, чувствовал даже лучше родителя-дракона. Маттиас согласно кивнул.

– Он рвется к людям. Любопытный.

Даниэль посмотрел в синее небо.

– Парню пятнадцать, пора осваивать дальние рубежи. Может, и нам вернуться, посмотреть, как изменился мир?

Вдалеке виднелись характерные буддийские ступы и постройки монастыря. По дорожке, ведущей от ярко украшенных флажками ворот в отцветающую сентябрьскую долину, быстро двигалась легкая мужская фигура.

Даниэль залюбовался сыном. В свои пятнадцать Раймон казался крепче и мудрее ровесников. Высокий рост, сильное тело. Недавно отпущенные, вопреки обычаям монастыря, темно-пепельные волосы непокорно торчали, топорщились на макушке и висках. Чуть раскосые, экзотическим разрезом в Маттиаса, глаза цвета морской волны весело сверкали из-под черных тонких бровей. А вот рот был, как у Руфуса, красного дракона – большой, готовый улыбаться всему миру четко обрисованными губами и ослепительными зубами. И характер у Раймона был в шамана – легкий, скорый на подъем, вспыльчивый, жадный до знаний и впечатлений. Но, в отличие от явно женской сущности Руфуса, Раймон давно осознал себя мальчиком, предварительно позабавив родителей, когда несколько месяцев по-разному трансформировал свое человеческое тело. Девушка из него получалась неказистая и странная. Раймон и сам чувствовал несоответствие, поэтому вскоре определился с полом окончательно.

– Какие вы смешные, – вместо приветствия Раймон уселся перед родителями, скрестив ноги. Окинул взглядом невероятных глаз, словно погрузил в теплые волны морского прибоя.

Раймон полгода как покинул монастырь, совершал недалекие вылазки в ближайшие страны, возвращаясь, чтобы повидать родителей. Даниэль тоже чувствовал, что этот этап жизни пришел к логическому завершению и обдумывал планы на будущее. Хотелось путешествовать. Хотелось к морю. Маттиас, как всегда, ждал, когда Даниэль выберет направление, чтобы удивить и восхитить любимого человека каким-нибудь неожиданным предложением.

Даниэль поймал насмешливый взгляд сына, которым он скользил по коротко стриженным, по устоям монастыря, головам родителей.

– Отрастут, – улыбнулся Маттиас. – Ускорим процесс, будем прилично выглядеть уже через неделю.

– А ты почему такой веселый? – ощутил Даниэль настроение сына.