Текст книги "Отдать половину души (СИ)"

Автор книги: Марион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Итан прервался, сглотнул, заново переживая тот момент, то отчаяние. Руан молча слушал, мягко гладил его живот. И поражался. Он прекрасно понял, что было дальше и каких трудов ему это стоило.

– Я его упросил. – Продолжил Итан едва подрагивающим голосом. – Арман согласился. Нам было трудно. На последних двух месяцах было настолько трудно и мне и ему, что мы ссорились каждую минуту. Я старался минимизировать поток сил, чтобы не убить малыша, что фактически был готов появиться на свет, это выкачивало из меня силы литрами. Арман измучился держать руку на пульсе и постоянно придерживать зверя, что бы он не атаковал колыбель. А потом Аравель появился. Боги, как я был счастлив. Этот малыш окрасил мои серые будни в яркие цвета. Арман ушел от нас, не возвращаясь из больницы в ту квартиру, что мы снимали. Его забрал брат. Я знал об этом, но был не готов остаться один с малышом. Если бы я знал, что тогда надо было делать и как делать, вполне вероятно не было бы и нас. – Итан ласково погладил по щеке Руана. – Знаешь, я все время боялся, что мой Аравелька будет неполноценным, его зверь не выберется из колыбели, он останется бесплодным. В день, когда этот ленивец, когда уже им стукнуло пятнадцать, все же выбрался, Аравель не справился. Обращение стало безвозвратным. Я рвал его кокон, грыз так, что Девятка едва могла сдержать мои силы. Боги не дали мне его потерять. Я справился и на этот раз. Я положил на алтарь Богов свою жизнь в отношении Аравеля. И они дали мне сил. Не знаю, как бы я повел себя, если бы он не вернулся. Не знаю.

Руан приподнялся на локте и посмотрел на свою пару. В его лицо, на котором отразились давнишние переживания.

– И что было дальше? – отважился Руан спросить, ибо Итан замолк надолго.

– Дальше? – Итан улыбнулся. – Аравель стал рождающим. Его ленивец не признал его, ибо физически он на грани между первой и второй категорией. Ментально он монстр, ибо я отдал на его колыбель, кокон и щит все свои силы защиты. Я был пуст, когда встретил тебя. И покрой я тебя еще тогда, при первой нашей встрече, малыш бы умер.

– Был пуст? Как это?

– Очень просто. Кумар способен заменить обоих родителей, будь то рождающий или самец. Нас учат владеть обоими техниками. И если сил не хватает, мы отрезаем от своего личного запаса, потрошим карманы сил, что питают нас всю жизнь. Я отрезал от себя защиту, оставил только атаку. И Аравель с самого рождения умел выводить зримый щит защиты. Он не умел им пользоваться, но радугу щита выводил. И вернул мне мои силы… – Итан замер, закрыл глаза расплывшись в улыбке. – Вот шельмец!

– Кто?

– Аравель! – Итан сел, заулыбался. – Он знал уже тогда, знал, что не мой по крови. И как только сумел? Догадался что ли?

– О том, что не ты отец?

– Да. Когда он впервые приезжал ко мне, ну в тот день, когда Тайнар перетек.

– Так он вернул тебе силы в тот раз? – спросил Руан скрестив ноги и вперив в него взгляд.

– Да. В тот момент он передал мне все силы. Я перепугался тогда, если честно мне было страшно спросить его, почему он передал мне мои силы. В глубине сердца я понимал, что он знает, но самому себе запретил так думать. Он мое солнышко, и я не был готов к тому, что он будет несчастен от этого знания.

– И поэтому ты пришел ко мне?

– Ага. – Итан взял его за подбородок и притянул к себе ближе. – Я не мог дать тебе то, что ты хотел. Но, обретя свои силы, я не собирался упускать тебя.

– Итан Самаркан, и когда же вы решили, что я подхожу? – сощурился Руан.

– С первого нашего ощущения друг друга.

– Что?!

Итан повалил его на кровать, прижимая и целуя в шею.

– Как же ты меня волновал, как я дико хотел впиться в твою шею, когда ты выходил такой расстроенный из моей комнаты. Стоило тебе только один раз посмотреть на меня в коридоре, и я бы тебя там же разложил. А ты принимал мою игру за чистую монету и понурым котиком уходил.

– Итан, я был готов на преступление. – Покачал головой Руан.

– Да? И что ты хотел сделать? – заинтересованно спросил Итан.

– Связать и выкрасть, запереть и пытать ласками, пока бы ты не сдался. – Хихикнул Руан.

– Хм… интересный способ. – Итан приподнялся на локтях и заглянул в его глаза. – Если бы ты так сделал, я бы притворился, потом выпорол тебя и поимел во всех позах, какие смог бы выдумать.

– Ууу, злой кумар!

– Еще какой злой! – рыкнул Итан и впился в его губы.

Побесившись еще немного, они улеглись повторно. Руан прижался теснее и тихонечко проговорил.

– А Арман, это тот певец, который был на стройке?

– Ага. Ты только не распространяйся. У него своя жизнь. Он сам побит ею. И очень сильно. Ни один из его детей не познал его ласку, только боль. Арман очень любит всех троих, но его зверь воспринимает их как врагов, что были в его обители, хотя по началу оберегал сгусток.

– Ты любил его?

– Да. Этот человек был моим центром и якорем. Он отучил меня от курения.

– Ты курил? – удивленно уставился Руан на него задрав голову.

– Ага. – Итан улыбнулся. – Я только начал, так что бросить труда не составило. Да и лишние траты убрало из списка, как потом показало время, довольно внушительные.

– За одно только это я буду хранить вашу тайну. – Руан ласково провел пальцами по щеке супруга, – будь ты курильщиком я бы тебя не ощутил.

– Арман именно это и показал мне наглядно. – Итан впился взглядом в глаза Руана. – Я прекрасно понимал, что пара мне не светит, ибо сила вырождается на Деямерра, а кумары в основном обитали на южном, и терять свой шанс, мизерный шанс на обретение полной стаи был не намерен.

Миновало примерно две недели, родители успокоились настолько, что Саймон смог приблизиться и не услышать предупреждающий рык. До этого момента Итан не принимал его, вообще. И Руан не делал ни малейшей попытки как-то поговорить с кумаром и задобрить его. Всегда добрый и ласковый отец сейчас был более агрессивен по отношению к сыну. В итоге Саймон приполз к ним своим зверем, плакался им, молил принять назад неразумное дитя. Родители приняли, но с условием показать все его грехи. Все его дела, связанные с рождающими. В этом вопросе они были категоричны. Кумар не собирался спускать с рук дела минувших дней. Они требовали отчитаться за все проказы и вольнолюбие. Да, они никогда не лезли в его отношения с рождающими, но! Никто из них ни за что не позволит ему рушить жизнь рождающего отсутствием пары в момент роста котенка в чреве. Этого они ему никогда не простят. И именно это они требовали показать – был грех на его совести или нет.

Саймон показал. Скрипя зубами и сердцем, но показал. За один эпизод Итан бил его ментально так, что повредил мако хвост и лапу. Руан не вмешивался, ибо это была разборка вожака их стаи. Старший кот учил молодого, что такое семья, что такое рождающий и какова ответственность именно самца во всем этом. Он популярно объяснял ему, что только от самца зависит в течку рождающего – зачатие или нет. И что этот момент жизни сына на его совести. И, как бы потом Итан не вел себя с сыном, но этот эпизод никогда не прости и доверия никогда в этом вопросе не будет. Итан теперь всю жизнь будет настороженно относиться ко всем его временным интрижкам и требовать отчета. И плевать, что сын вырос, что стал взрослым. Плевать. Он уже накосячил, так что веры теперь никогда не будет. Кумар был непреклонен.

В итоге, побитый и травмированный мако был отправлен на поиск того рождающего, которого он обидел. И родители были категоричны в этом вопросе. Итан вообще выразился более чем понятно:

– Мой сын не может оставить своего ребенка на произвол судьбы. Мне плевать как, но ты его найдешь и привезешь познакомиться.

Руан, на правах старшего научного сотрудника пошел дальше и переговорил с непосредственным начальником сына и сообщил ему, что тот отправляется на исправление своей ошибки, иначе кумар его не примет в стаю. Начальник сначала хотел что-то сказать, мол как так можно, но под взглядом мако стушевался и только головой кивнул. Руан сказал, что сына могут даже уволить, ведь если он не справится или откажется, то и близко не подойдет к логову кумара. Даже по работе. Смешно звучит, но начальник Саймона внял простой и неприкрытой угрозе, вызвал работника и заявил – или он делает так как того требует его семья, или его переводят на самый край без права появляться на территории данного центра.

Саймон выбрал первый вариант, уехал на поиски. Его не было дома два года. Жизнь шла своим чередом. За это время Тайнар сумел вернуть свою пару, которую выпустил из своих когтей. Они вновь сошлись, правда перед этим Тайнару пришлось принять участие в Выборе омеги. О том, что Выбор шел и после того, как Саймон опозорился там, Итан и Руан знали и так же были в курсе того, что Тайнар хитрит, использует то, что он ранее был близок с омегой и вот новость – омега его принял назад.

Итан в момент новости только сдержано сжал кулаки и едва заметно ухмыльнулся. Вслух произнес:

– Моя школа.

Руан посмотрел на супруга и мягко спросил:

– Что ты такого ему насоветовал?

Итан расплылся в улыбке, когда разговор по телефону был закончен.

– Тайнар просил помощи, так что я отбросил свои претензии и посоветовал быть наглым. Переть как шаки. – Сияя глазами, заявил Итан.

– Так это ты его надоумил? – Руан подошел и положил руки ему на талию.

– Да. – Итан наклонился и поцеловал его. – И я доволен, что мой совет в трубу не вылетел. Тайнар охотник, и та добыча, которая была им распробована, от него никуда не денется. Теперь он стал взрослее.

– Не думаешь, что, получив назад омегу, он будет просто умнее и конспиративнее?

– Нет. – Покачал головой Итан. – Нюх у омеги таури на два порядка выше моего, так что у Тайнара нет никакой возможности избавиться от компромата со своего тела так, чтобы омега не ощутил. Да и Тайнар, – Итан обнял Руана, положил голову ему на плечо, – он любит его. Сам признался в этом, когда было оглашено начало гонки. Очень переживал, кидался в крайности, защищал, молил его зверем. Нет, он такой ошибки более никогда не допустит. В этом он от Клауса взял очень много. Если решил, то так и будет.

– А я думал, что это твое. – Хмыкнул Руан.

– Нет, не мое. – Итан отстранился. – Для меня с первой минуты, как мой зверь определил свою пару, никто более не существует. Даже когда мы впервые переспали, когда ты пришел в поиске, я уже ощутил тебя и интерес пропал. Никого не хотелось. Вообще.

– Хочешь сказать, – Руан отстранился и положил руку ему на грудь, – что как только ты меня трахнул, так более никто и не был в твоей постели?

– Да. Так что Тайнар на меня не похож. И его целеустремленность удержать пару после своих же ошибок, это полностью Клаус. Тот так же бедокурил, после чего решил, что ему важнее и все силы бросил именно туда, отсекая все лишнее. У меня это "лишнее" ушло моментально, как я унюхал и распробовал тебя. Так что гордись!

– Горжусь. – Зачарованно пробормотал Руан и прижался к нему всем телом. – А я ревновал, что вокруг тебя столько рождающих. Ведь о притяжении кумаров легенды слагают.

Итан только хмыкнул. После этого разговора прошло немного времени и вернулся Саймон. Не один. Он привез достаточно молодого рождающего, как оказалось слабого омегу, о чем и сам не знал. Их ребенку было уже шесть. Родители приняли родителя и внука с распростертыми объятиями. Ревниво обнюхали малыша, проверили его кокон и просили разрешения напитать его силой двух "взрослых и ответственных" котов. Им разрешили, немного ошеломленно кивнули головой.

Филип, молодой омега тигр был в шоке, когда два взрослых кота, перекинулись в свои ипостаси, легли валетом вокруг его сынишки и запели в унисон, вплетая в ребенка свои силы. Пели долго, более двух часов, плели сильный второй кокон-щит, сливали его со щитом омеги, убирая силы щита донора. Когда практически все было готово, кумар кинул ус в сторону сына и забрал у него то, что тот должен был отдать своему ребенку. Саймон аж на колени рухнул, когда отток сил насильно превысил лимит минимума. Кумар был непреклонен и требовал полной отдачи, и младший в стае не посмел воспротивиться силе вожака и его желанию.

Когда все закончилось, Саймон сидел на полу ощущая слабость в теле, Итан перетек в человека, поднял на руки внука и заглянул в его глаза. Заулыбался открыто, мягко и погладил его по щечке.

– Вот теперь ты будешь правильно развиваться, маленький эльвирс.

– Кто? – спросили одновременно три человека изумленно вытаращившись на Итана.

– Эльвирс. – Подтвердил свои слова Итан. – Руан, ты этого не заметил?

– Нет. – Покачал головой тот.

– Жаль. – Итан заулыбался. – Он примет свою ипостась и перестанет прятаться за образами. Сил у него теперь хватит для развития. Филип, – посмотрел на родителя, – ты часть моей стаи и нет разницы в паре ты с моим сыном или нет. Выбор самца, это твое личное дело, но, – он погладил внука по голове, – не лишай нас, меня и Руана, радости быть ему дедушками и опорой. Эльвирсу это жизненно необходимо, а нам и подавно.

Филип только головенкой кивнул, не в силах понять, как такое может быть. Саймон опустил глаза. Его убьют, как пить дать пришибут. Навредить не просто своему ребенку, но и омеге, сильной боевой особи. Эльвирсы только боевые и только омеги. Отец ему этого не простит. Никогда.

Итан покосил глазом на сына, обещая муки, несравнимые с теми, что были до этого, и вновь уставился на внука лаская его взглядом. Руан потребовал внука на руки и затискал его, ходил с ним по квартире и все показывал. Филип следовал за ними, так как Руан требовал и его к себе. Самцы вышли из квартиры, вышли вообще из здания центра, подальше от глаз и за ближайшую горную насыпь.

Вернулись взъерошенными, Саймон сиял фингалом, был поцарапан, даже покусан кое-где. Итан был спокоен как танк и вскоре взял на руки внука, которого звали Ясут Нима, пообщался с его зверем и опустил ребенка на пол. Малыш перетек, чем шокировал родителя. Итан же успокоил его и показал, что питает его. Дальше с ребенком резвились на улице проверяя его физическую составную звериной формы. Саймон был первым самцом, на которого эльвирс прыгал в стремлении сражаться.

С родителем маленький зверь был предельно ласков и ни в какую не собирался драться, отрабатывать приемы против рождающего, против омеги. Отказывался, капризничал, кидался на предлагающего такой вариант тренировок деда и рычал на всех, вставал в позу, чем сильно радовал взрослых. Итан язвительно отпускал в сторону сына словечки, оглашающие, что даже маленький котенок, даже омега в курсе того, что обижать рождающего нельзя и как тут некоторые накосячили, как им теперь надо себя вести и сколько замаливать свои промахи. Саймон стойко терпел все издевки отца, позволял сыну бить себя и только во взгляде Филипа искал поддержки. Тот, иногда обласкивал его взглядом, потом прятал глаза, еще стесняясь таких неожиданно сильных родителей отца своего сына и старался в этот момент смотреть на сына. Родители же его гляделки с сыном видели сразу и только понимающе улыбались.

После этого знаменательного события их посетил работник ЦКП и записал Ясут Нима в список сильных особей-омег и уехал, так как более лучшей защиты у маленького омеги не будет. Филип остался с Саймоном, потому что тот уже сделал все, что от него зависело и привез его на встречу будучи парой. Восстановился в должности, получил жилье как семьянин.

После этого мир потрясли известия о смерти двух светил научного мира. Это была пара, амбициозные и подающие такие надежды люди, что их гибель была трагедией для всех, кто хоть что-то понимал в их работе. Похороны прошли в траурном молчании, без пролитых громких слез, как только умеют деямерриты. Они провожали двух людей на встречу с Богами, желали им нового пути и благосклонности вновь появиться рядом, зная друг друга, ощущая друг друга. Пусть не парой, но семьей или очень близкими друзьями.

Руан тихонько всплакнул накануне, а на похоронах стоял соляным столбом и не делал попыток разводить реки слез. Он очень уважал этих ученых, любил их как людей и нередко они друг другу помогали. Рауль был отличным человеком, степенным самцом и его пара Рима, мягкий, но с железной волей рождающий бета. Эти двое нередко помогала Раулю, многому научили.

Итан приобнял Руана и мягко погладил его по голове. Они стояли в первой линии Храма, где в центре происходило таинство отправки бренного тела в путь. Лилась тихая песнь зверей, ей вторили люди, провожая.

После церемонии и крематория был памятный ужин, где не говорилось пафосно о заслугах умерших людей, там были только личные разговоры, воспоминания и соболезнования семьям. Гимели стоял с виноватым лицом, словно это он виноват в их гибели.

Итан и Руан вошли в кабинет Гимели. Тот сидел за столом и предложил им присесть напротив стола.

– Не буду ходить вокруг да около. – Начал Гимели. – Я знаю, это слишком, даже для меня, но разговор пойдет о секретном эксперименте.

Пара Самаркан превратилась в слух. Секретные вещи просто так никто и никогда не будет озвучивать тем, кто такого не достоин, либо не хотят использовать.

– Этот проект опасен. Для вас обоих. – Гимели пожевал губу и продолжил слегка севшим голосом. – Это тот самый проект, над которым трудились Фархт Рауль и Рима. Они не справились, и вы видели, что произошло.

Руан ошарашенно смотрел, Итан нахмурился.

– В чем заключается сложность?

– В том, насколько крепки ваши узы пары.

– Не понял?

– Итан, помнишь, я когда-то у тебя выспросил, как так получилось, что твой внук, при несоответствии физического развития силы у твоего сына и так умело выводит в зримую область щит? – Итан кивнул. – Ты меня посвятил в свою тайну, тайну своей семьи.

– Хочешь сказать… – Самаркан открыл рот и закрыв глаза, покачал головой. – Чем ВЫ думали!? – подскочил он с места.

– Итан, – Гимели вздохнул, – мы думали о Деямерра и том, что сильная сторона теряется. Себя вспомни! – рыкнул ученый подавшись вперед. – У меня самого трое детей и двое из них не найдут себе пару! Ослабление не действует. А о внуках я и говорить не хочу. Слабее меня самого. – Он ударил кулаком по столу. – О Деямерра мы думали! Только о ней! О Океании, которая разбавила нашу кровь иномирянской. Сколько оттуда прибыло неполноценных? Сколько такой крови прошло генами? И вот ты, – Гимели покачал головой, – кумар, боевая ветвь, вне категорий, даешь нам мизерный шанс. Думаешь мы не боялись? Думаешь просто так взяли и ткнув пальцем дали задание? Восемь лет я над этим только думал, Итан! – он опустил глаза. – Мы готовились больше десяти лет. Рауль и Рима… это не просто ученые, они истинно любили наш мир и искренне переживали за сложившуюся ситуацию.

Итан покачал головой.

– Они никогда не сталкивались с амбрен-соу. – Самаркан посмотрел на Гимели, удивленно глядящего на него. – Это умение передается из поколения в поколение в стаях кумаров и марашат. Вы замахнулись на дела Богов, Гимели.

– Вот только не надо говорить, что это их кара! – рыкнул ученый.

– Да, это она. – Итан усмехнулся. – Боги не держат в своих руках ключ мироздания, старый, они дали его нам, тем, кто выдержит. Ты попытался сделать все через их решение. Знаешь, что произошло? – Итан встал и упер кулак в стол, а второй рукой, указательным пальцем постучал по папке, что лежала перед ним. – Твоя "ученая" степень затмила тебе глаза, а твое эго подстегнуло таких же безрассудных малолеток к краю, заставив нюхать Бездну. Они не справились. Перед Бездной дали слабину. А она берет свою плату. Самым хрупким из всех нитей. Нитью котенка. Бездна не имеет жалости. Бездна берет то, что ей преподнесли на блюдечке и ничем не чурается. И ты, – врезав ладонью по столу, Итан оскалился в хищном оскале, выпустив клыки, – ты дал Бездне дар, и она его приняла. И не тебе говорить, о чем возвышенном ты думал! Ты! Шаки, твою шкуру поганую! Ты был обязан тогда их защищать! А что ты сделал? Отдал! Сами справляйтесь! Это все на твоей совести!

– Итан!..

– Что "Итан"?! ЧТО?! – зашипел кумар. – Ты отдал их Бездне! И не смей мне говорить, что твоя вина здесь мизерная! Ты гребанный ШАКИ! Кевин, ты гребанный шаки, твою шкуру! – зарычал он, используя, пожалуй, впервые на ком-то, свою силу вожака, венца всех кошек. – Ты отдал их просто в угоду своему эго и званию ученого с мировым именем! Ты хоть представляешь, что ты сделал?

Гимели смотрел на него затравлено, ибо перед ним был вожак, сильнейший и сейчас справедливо требовал отчета. Даже то, что Итан его младше, значения не имело. Итан был кумаром, был венцом, был тем, перед кем зверь преклонял голову. И его зверь опустил ее и глаза тоже.

– Итан… – мягко попросил Руан, ощущая, как его бьют поточные волны ярости пары.

Мгновенно в кабинете стало чем дышать. Итан сел на место, но сверлить взглядом не перестал. Руан благодарно погладил его по плечу.

– И на каком этапе вы срезались? – ледяным тоном спросил Итан.

– Пять месяцев.

– Твою шкуру! Он же уже все чувствовал! Котенок все понимал. – Итан закрыл глаза, застонав.

– Никто не знал, что так может выйти. – Гимели говорил тихо, оправдываясь.

– А спросить не могли? Амбрен-соу не такая тайна, ее тяжело сделать, но это не тайна Кевин. – Итан выдохнул. – У вас же есть исторические записи по разным ритуалам, для зверей. Кевин, неужели за столько лет ты ничего не смог найти и понять?

– Итан, – Гимели выдохнул, тяжело, надрывно, – амбрен-соу не описывается. Да и…

– Вы просто не поверили, так? Слишком неправдоподобно, для ученых, верить в такие вещи, так ведь?

– Да, Итан. Ты прав. То, что идет в описании амбрен-соу, это не просто неправдоподобно, это невероятно.

– Но зверь-то у тебя есть! – всплеснул руками Итан. – Почему ты считаешь, что амбрен-соу невозможно сделать, если о нем не кричат на каждом углу?

– Итан, пойми, мы не осознавали в тот момент, что кроме двоих, имеющих щит пары, нужен кто-то еще. Вплести его не просто трудно, это невозможно. Зверь сопротивляется. Дерется.

– Если ему объяснить, для чего это нужно, – Итан скривил губы, – зверь никогда препятствовать не будет. Ты, на досуге, прочти работу Паоль Кости. Он там все доходчиво разъясняет, что такое амбрен-соу и как его применять, для каких целей этот обряд делается и почему никогда не могли неподготовленные звери сделать то, что вы попытались в лаборатории.

– Кости фантаст! – изумленно возразил Гимели.

– Он марашат. Омега. – Итан усмехнулся. – И не смотри так на меня. Этот писатель родом с южного и да, он умер раньше войны, но это так.

– Как марашат? Он же…

– Да, для общества он бергали, чтобы оправдать свою скорость. Но, это точно омега. И точно марашат.

– Почему?

– Потому что между строк читать надо.

Они замолчали на несколько минут. Руан сидел тихонечко, рассматривая лицо своей пары, бушующие в его глазах эмоции. Он ощущал, как его зверь нарезает круги, в возбуждении услышать слова предложения старика, друга и начальника. И его мако в ожидании затаился, готовясь к ответу своей пары. Не понять, что именно сделал Гимели и на что пошла пара Фархт, мог только полный идиот. Они оба прекрасно поняли, и что произошло, и что задумывалось. И сейчас оба зверя, сильной пары жали, когда конкретное предложение прозвучит.

Гимели же сидел и пытался перебороть в себе свои вспыхнувшие ярким веером эмоции и чувства, как утраты и страха, так и эгоистичные стремления стать первым, кто решит проблему демографического ослабления населения. Итан разворошил в нем старательно заглушаемые страхи и ответственность. Да, старый шаки знал, виноват. Сильно. До смерти двух очень талантливых людей. Да, он должен был обезопасить их, но кто же знал, что это такое – растить в инкубаторе не своего ребенка!

Пять минут было тихо, каждый думал о своем и был готов к озвучиванию предложения и его ответу на него.

– Итан, – решившись, Гимели посмотрел в его глаза, в глаза человека, на которого он возлагал большие надежды, – и все же, я хочу предложить тебе и тебе, Руан, продолжить наш эксперимент. Это очень опасно, мы в этом убедились. Это очень важно, вы и сами прекрасно понимаете. И, я не имею права заставлять или упрашивать вас. Вы ведь прекрасно понимаете, о чем именно я говорю?

Пара Самаркан кивнула в знак согласия.

– И, гарантий у нас нет никаких. Разве, что ты имеешь представление, что такое амбрен-соу. И, насколько я понимаю, благодаря этим знаниям, ты в более выгодном положении, нежели Рауль. Поэтому открыто я оглашать не буду, что именно я вам предлагаю, а вы…

– Согласны. – Произнес Руан.

Итан даже не дернулся, ибо его пара озвучил их общее мнение.

– Подумайте…

– Согласны, Кевин. – Итан покачал головой. – Материал?

Гимели смотрел на них и поражался. Еще несколько минут назад кумар его уничтожал своим недовольством, бил как шелудивого кота, а сейчас без страха и сомнений дает зеленый свет.

– Кого вы хотели лепить с Рима и Раулем?

– Взяли милойца.

– Да, – протянул Итан, – мало того, что по ипостаси они далеки, так еще и по сути совершенно разные.

– Итан, мы провели тест. – Гимели покачал головой. – У Рима в семье дед был милойцем, два брата такие же. Так что тут мы не опростоволосились.

– Кевин, пара у Рима слабее. Милойцы с железной волей и мягкотелый гепард. Да, быстрый, но это далеко не милоец.

– Хочешь сказать, что подбирать надо ближе настолько, чтобы…

– Для начала брать надо было их личные клетки, а только потом экспериментировать.

– Нам нужны все материалы по этому эксперименту, все образцы и прочие данные. – Руан посмотрел на Итана. – Сначала изучим, что у вас там получилось.

– Хорошо. – Гимели кивнул.

Сидя в закрытом кабинете одной из лабораторий, куда им сделали пропуск после согласия на эксперимент, Руан и Итан внимательно изучали графики и данные таблиц, систему и разбирались в том, что предстоит им преодолеть.

– Скажи, а амбрен-соу так опасно?

– Нет. Это щит, для такого безрассудного действа, какое я делал для Аравеля.

– Да? – Руан положил руки на стол. – Научишь?

– Обязательно. Сначала это, потом все остальное. – Итан потер переносицу.

– Устал?

– Есть немного. – Потянувшись, зевнув, признался, – я сейчас немного поспал бы, ничего толком не понимаю во всех этих хитросплетениях химических реакций.

– Там диван есть, на такие случаи. – Руан посмотрел на дверь, чуть приоткрытую.

– А ты?

– Я еще посижу. – Покачал он головой.

– Хорошо, не засиживайся.

– Угу.

Итан ушел в соседнее помещение, а Руан углубился в изучение доклада, который писал накануне гибели Рима. И так зачитался, что пропустил момент, когда начал клевать носом, когда его мягко забрали и уложили рядом с собой.

Утро наступило рано, рядом теплый бок, запах кофе и шум голосов в соседнем помещении. Итан прижал к себе Руана, как всегда делал перед тем как проснуться, словно убеждал себя в наличии своей пары. Руан проснулся и улыбнувшись прошелся коготками по руке, вызывая мураши и Итан проснулся.

– Привет. – Заулыбался кумар, полез целоваться.

– Привет… – выдохнул ему в рот Руан, млея от ритуала.

Его целовали, прижимали к себе и явно намекали на большее, но сам Руан уже соображал, где они и что пора вставать. Минута на "помлеть" и решительно вырваться из объятий, прерывая начинающуюся игру. Итан зарычал, что его пара изверг и все такое, но послушно встал. Новый день и пора заниматься работой.

После того, как они изучили материалы, узнали, как и что делалось, их кровь взяли на исследование, после чего узнали, какие ипостаси были у ближайших родственников и дедов. И завертелось…

Итан и Руан отказались жить в научном корпусе, переезжать и твердо были уверены, что именно дома они будут ощущать себя хорошо и спокойно. Гимели не стал настаивать. Он волновался за них, а особенно стал волноваться еще больше, когда узнал, что Итан отказался от подстраховки. И уговорить его не удалось. Он был тверд в своем решении.

Прошли первые шесть месяцев. Итан и Руан жили рядом со специальной колбой, внутри которой был инкубатор, куда заправлялись кассеты со специальными питательными смесями, которые проходили по специальному аппарату и поступали в тело растущего ребенка. Колбу катали по дому из спальни на кухню в гостиную и опять в спальню. Дежурили рядом с ней по очереди. Удерживали нить, что соединяла их и маленького котенка, вливали в нее силы, когда это требовалось и плели колыбель, за ней кокон, и готовились к предстоящему рождению.

Было трудно. Эмоционально выкачивало. На примере Фархт пара Самаркан сохраняла спокойствие, и, если кому-то становилось трудно, брался перерыв и на улицу, подальше от всех и выбить из себя все недовольство, поорать и попинать пыль и камни, нередко подраться со спарринг партнером, которого им предоставили. Потом неминуемо назад, домой, быть обласканным парой, подменить его и дождаться, когда напряжение сойдет и у него, чтобы так же принять его, прижаться к теплому боку.

Итан читал сказки малышу в колбе с первых дней, пел ему и его кумар все время лежал так, чтобы колыбель находилась в кругу его тела, под защитой. Руан приходил и забирал инициативу, после чего кумар уходил выбросить слишком много скопившейся энергии, которую он был обязан сдерживать, чтобы не разрушить потоком хрупкий кокон колыбели. Самое трудное было именно это – имея силу подобную водопаду Ниагара и уместить ее в едва срывающуюся капельку из чуть приоткрытого крана. Неимоверные силы тратились именно на удержание потока силы, чтобы не затопить кокон и не разрушить его.

Они ткали ее осторожно, колыбель котенка, отщипывая от своих сил по грамму и поддерживали друг друга. Дни летели быстро, данные поступали ежеминутно в научный центр, а плод зрел, до тех пор, пока не пришел день, когда малыш был готов выйти в свет.

Этот момент ощутил Руан, ночью. Нить вибрировала, и он перепугался.

– Итан! – растолкав супруга, мако метнулся к колбе.

– Что случилось? – Итан подсел поближе к краю.

– Индикаторы. – Руан опешил. – Рано же еще.

Подскочив с места, кумар осмотрел мигание индикаторов и усмехнулся.

– Скоростной какой. – Обнял Руана, поцеловал его в висок. – Звони Гимели, пусть готовят блок. У нас схватки.

Руан лишь криво улыбнулся сильно волнуясь, пошел к телефону. Первый звонок и уже через тридцать минут к ним прибыла бригада, со всем необходимым. Самаркан так же собрались и отправились в операционный корпус научного отдела.

Начало имитации схваток в колбе, после подключения ее к специальному аппарату, только усилилась и Гимели стоял один из первых, кто окружал торжественный момент. Шла запись видео, регистрация приборами и вот малыш вышел из кокона на специальный столик. Писк, рык внутреннего зверя. Шерсть дыбом у всех, а Руан его на руки и волны поточной силы сильнейшего зверя стихли, заснули.