Текст книги "Отдать половину души (СИ)"

Автор книги: Марион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Итан катил на мотоцикле по дорогам уже пару месяцев. Иногда останавливался в городах и перебивался случайными заработками, знакомился с людьми и катил дальше. Ему было восемнадцать, в венах бурлит кровь, и мнимая свобода дышит в душе распуская соцветия. Итан уже как год катается по дорогам мира. Его дом на Южном континенте. Родители, братья-альфы и братья-омеги, а также многочисленные беты. Сам Итан кумар. Альфа. Боевая особь.

Его странствия закончились в городке Синий Утес на границе стран материка, где он проехал львиную долю земель. Он, как и все смотрел выпуски мировых новостей. Омеги. Их убивали. Везде и всюду. Итан не понимал, как так можно. Омега все для альфы. Это его пара, его жизнь и ради омеги альфа становится сильнее и пытается выделиться из толпы, заинтересовать.

Итан вышел из бара, где подрабатывал официантом и с наслаждением затянулся сигаретой. Его знакомые и просто хорошие ребята, стояли после смены и так же, как и он затягивали сигаретный дым в легкие.

– Итан, а ты ведь с южного? – спросил кто-то из них.

– Ну, да. – Итан пожал плечами. – И, не в восторге от того, что тут вообще происходит. – Он посмотрел на сигарету. – Я не поддерживаю того, что происходит. Омеги, это же все. Я бы порвал любого за такое варварство.

– Итан, а если в заговоре твои родители? – задал кто-то сбоку провокационный вопрос.

– Я был бы очень огорчен этим. – Итан покачал головой. – Я люблю свою семью, но, если они помогают убивать омег, – он усмехнулся, – вы не знаете, что такое видеть страх в ИХ глазах. Вы беты и вас не зацепит. – Он облизнул губы. – Меня скрутило так, что я не помню и половины того, как дрался и получил свои шрамы. Мне рассказали, что я едва на ногах стоял, а щит не снял пока на мой рык не прибыли полицейские из ближайшего города.

Он покачал головой. Затушил сигарету. Посмотрел на свои руки.

– Я не помню кого я убил, защищая этих шестерых омег. Я только помню, как меня попросили о защите. И все. – Итан посмотрел на парней и болезненно улыбнулся. – Это больно, когда их убивают.

Ребята молча стояли и курили. Омеги… Мир оборотней кошек. Андрогины более половины населения. Настоящих самок нет. Женщин тоже. Есть одна раса самцов способных к деторождению. Физиология такая. И среди них есть те, кто в большей степени предрасположены к родам и те, кто никогда не родит. Альфы и омеги. Беты могут быть как самцами, так и самками.

На планете, что меньше Земли на 15%, сложилась катастрофическая ситуация. Одну часть расы тотально истребляют. Удар идет на подрыв мощи людей-оборотней. Дело в том, что сильные альфы не могут зачать со слабыми омегами или бетами. Сильным нужны сильные. Крайне редко возможны пары альфа-бета и потомство. Но бета должен быть очень сильным. Не только физически. Даже менее физически. Гены. Если генетически он слаб, то зачатие не произойдет. От генов зависит и его зверь, от того как родители делились с ним силами в момент созревания в чреве, после рождения и до получения ипостаси – от всего этого зависит и сила зверя, и его класс.

За несколько десятилетий тихого истребления и подрыва мощи альф, ведущей силы планеты, складывается катастрофическое положение. Сильные альфа, такие как кумар, марашат или таури уже сейчас не могут найти свою пару, произвести потомство. Везет, если попадется очень сильный бета, но… Кумар и марашат не имеют в своем роду бет. Вообще.

Мир на пороге катастрофы. Искусственное оплодотворение невозможно. Любое постороннее вещество в родовом мешке – тело от него избавится. Людей-оборотней мало кто понимает. Другие расы вселенной не могут понять простой истины и того, почему им так важно их второе я. А люди-кошки только пожимают плечами и говорят, что их зверь – это их часть души. Вернее, это и есть их душа, о существовании которой спорят в других мирах.

Итан своего зверя слушает. Его кот, кумар с боевым кончиком хвоста, необычайно мудрый для молодого зверя. И сейчас, зайдя в съемную квартирку он включил телевизор и смотрел новости, сидя перед ним скрестив ноги. Мир сходит с ума. Южный континент обвинили в пособничестве пришельцам и участии в убийствах омег.

По телевизору крутили ролики арестов, ролики интервью. Мир сошел с ума. Мир разозлен. Омеги…

Время все расставило по своим местам. Итан перебрался в другой городок. Нашел подработку. Хотя сейчас и сложнее найти работу, ибо он южанин, но сильные руки и услуги грузчиков всегда принимались на ура. И он все путешествовал по миру. И с болью в сердце слушал новости. Каждый день приходили тревожные мысли. Мир сошел с ума…

Итан как всегда разгружал очередную машину и его вызвали в кабинет директора. Директор покачал головой, посокрушался и выдал конверт с зарплатой, мол не может более держать у себя южанина. Итан был обескуражен, но спорить не стал. Забрал конверт и вернулся на квартиру. Прикупил по дороге газету с вакансиями. Включил телевизор, уселся на пол.

Ему уже девятнадцать. Да, он несовершеннолетний, но альфы имеют более широкий спектр прав и обязанностей, чем остальные. Он, например, с шестнадцати может устроиться на работу и наравне со взрослыми зарабатывать. Альфы всегда сильнее бет и омег, так что работа им дается куда как легче, чем одногодкам бетам. Итан листал газету и услышал, как диктор вещал:

– И исходя из сложившейся ситуации правительством Даминиора было решено принять общую позицию по отношению к Южному континенту. Объявляется глобальная лоялизация. Всем жителям Даминиора надлежит прибыть в выездные корпуса и пройти процедуру на лояльность стране и миру. В каждом городе будет оборудован свой корпус лояльности.

Итан замер. Лояльность стране? Лояльность… Итану всего девятнадцать, и он еще не принял присягу ни одного государства, даже своей родины. Он боевая особь и имеет право принять присягу любого государства на планете, и никто не имеет права его заставлять. Но…

Парень зажал рукой рот. Лоялизация. Мир сошел с ума. Убивают омег. Требуют лояльность доказать. А, что дальше? Что сделает мир дальше? После открытой войны, несколько десятилетий назад, мир изменился, ожесточился и даже свои теперь становятся врагами. Мир сошел с ума. Брат на брата…

Лояльность. Итан откинул голову на кровать и задумался. Даминиора. Страна, в которой он прожил два года. Да, страна ему нравится. И он бы остался тут жить. И дал бы ей присягу. До двадцати осталось всего три месяца. Не так уж и много. Да, он пройдет лояльность. И даст присягу.

Итан осмотрел свою коморку. Страшно. Мир сошел с ума. Его семья. Как они там? Что они там делают? Вернуться нельзя. Границы закрыли. Установили специальные механизмы и ведут охрану периметра. Сколько смельчаков отчаянно пытались пересечь границу, чтобы спастись, ибо мир сошел с ума… сколько пыталось людей… сколько было и еще будет смертей…

Итан открыл на экране телевизора вкладку по сводке экстренных новостей и увидел адрес, где будет сформирован корпус. Не так далеко. Можно будет пройти процедуру и дальше искать работу. Ничего сложного. Да, он южанин, но Даминиора станет его домом. К сожалению, ему не найти пару для создания крепкой семи, но вполне вероятно он сможет просто найти пару с ребенком. Итан не питал иллюзий насчет светлого будущего и своего родного ребенка, он ведь слишком силен и проблема с поиском пары всегда была актуальна, сколько он себя помнил.

Утро наступало серым и хмурым. Итан подъехал по адресу к серому пошарпанному зданию. Тут было полно народа. И все нервничали. Итан тоже. Из здания выходили реже, чем входили. Итан припарковался и получил жетон на свой мотоцикл. Аппарат тут же откатили на закрытую стоянку.

Парень вошел в здание. Прошел к регистратору. Получил номер. Встал с краю и принялся ждать. По длинному коридору, с дверьми и очередями, ходили вооруженные военные. И они заставляли нервничать молодежь и стариков. Итан же спокойно рассматривал их лица, форму и рукояти пистолетов. Да, когда он примет присягу он так же, как и они будет служить. Будет выполнять приказы. И вполне вероятно так же будет участвовать в войне. Будет убивать…

– Номер 1235! Входите в комнату 44! – гаркнул громкоговоритель.

Итан отстранился от стены и пошел по коридору к нужной двери. На него уставились военные, нервно приподнимая верхнюю губу. Альфы. И он альфа. Только он сильнее. Намного. Эти парни это ощущают. И знают, если он будет биться, они погибнут. Вот и нервничают. Ведь они не видят его зверя за дымкой. Не ощущают. А еще видят его южную кровь в легком смуглом окрасе лица, в его зеленых глазах, и мягком изящном очертании губ.

Итан вошел в комнату. Там было просторно. Стоял стол почти у стены и сидело три человека. Они осмотрели парня и самый старший сказал:

– Встаньте в круг и назовитесь. Имя, возраст, место рождения, страна-присяга.

– Итан Самаркан, – глубоким и завораживающим тембром голоса начал Итан, – девятнадцать, Южный континент, город Атаренс, не присягал.

– Южанин? – спросил мужчина чуть моложе первого.

– Да. – Итан смотрел спокойно и даже не нервничал.

– Ипостась?

– Кумар. – Выдохнул он.

В комнате стало звеняще тихо.

– Перетекай. – Приказал офицер, стоявший за спиной Итана и державший руку на кобуре с пистолетом.

Итан пожал плечами и плавно перетек в ошеломляюще большого кота с боевым костяным кончиком хвоста в тридцать пять сантиметров.

– Внекатегорийный… – выдохнул кто-то.

– Сними щиты. – Приказал офицер.

Кумар недоуменно уставился на него и сел на задницу. Мурлыкнул. Потом лег и так же недоуменно продолжил смотреть на нервничавшего офицера. Потом вздохнул и вывел щит в видимый диапазон. В комнате замерли, стараясь не дышать. Его щит переливался золотом и серебром. И щит был очень силен. Потом щит растаял.

Кот перетек назад. Юноша выпрямил спину и посмотрел на офицера спокойно, не предпринимая попыток напасть, задавить силой или вообще сдвинуться с места.

– Вы боевой кумар без присяги? – Итана отвлекли от рассматривания офицера.

– Да.

– Почему?

– Что почему? – Итан осмотрел их всех.

– Почему вы здесь, а не в вашем городе?

– Я не считаю, что там будет мое место и присягу имею право дать тому государству, которое посчитаю достойным.

– А Даминиора значит, вполне достойна?

– Мне нравится здесь. – Итан пожал плечами. – Я не вижу причины отказаться от присяги данному государству.

– Даже если это государство поддерживает мир и отказалось от Южного континента?

– Южный идет своей дорогой. – Итан оскалился. – Он идет тропой крови омеги. Это неправильно.

– А что правильно? – старший из людей незаметно подал знак, и офицер вышел.

– Уважать жизнь. – Итан посмотрел на них, на вошедших в комнату военных. – Я не собираюсь нарушать закон, что бы вы опасались меня.

– Правила обязывают, молодой человек. – Встал старший из комиссии. – Вы идете с ними вниз. Там вас опросят подробнее и дальше вы будете поставлены в известность о вашем статусе.

Итан только кивнул. Он уже видел, как несколько человек проводили до конца коридора и, они так и не вышли. Он не понимал, зачем его еще больше опрашивать. Он сам пришел и готов стать одним из граждан страны. Зачем его еще о чем-либо спрашивать? Что они хотят услышать?

Они прошли к той самой двери, спустились в подвал и прошли по длинному коридору. Там его проводили в одну из комнат. В коморке был стол и два стула. И сидел невозмутимый офицер. Он листал его дело. И хмыкал минут десять. Итан молча сидел и ждал, когда он с ним заговорит.

Когда с Итаном заговорили, он вдруг ощутил, что эта беседа не просто затянется, а выкачает из него все соки. Он сидел на стуле несколько часов. Его допрашивали и расспрашивали, его заставляли отвечать на неудобные вопросы, его словно вскрыли и копались по внутренним органам пренебрежительно тыкая железной палочкой и хмыкая через раз.

Через два дня, замученного бесконечными вопросами и допросом, непониманием ситуации, его повели в сторону заднего двора. Там стояли военные машины, куда садились такие же бедолаги, как и Самаркан. И заполняющиеся машины уезжали в сторону выезда из города. Зачем их увозили, никто не знал. А еще было страшно.

За городом, на одной из станций, их сгружали в поезд и отправляли дальше. Четыре дня поезд ехал через города и не заходя в них пополнялся. А потом на одном из участков пути, остановившись в поле, из поезда вывели часть пассажиров. Под конвоем. Под пристальным взглядом военных. И Самаркан был среди этой партии людей.

Их рассадили по машинам, затянутым тентами и двинулись в путь. Итан сидел тихо и рассматривал таких же бедолаг, как и он сам. Простые беты и альфы. Все напуганы. Все молчат. И всем страшно. Страшно за себя и за тех, кто остался там, в городе. Разные возрасты, разные категории сословий, но все здесь по одной причине – что-то не понравилось в ответах и им пришили статус…

Конец пути был в странном месте очень похожем на лагерь. Бараки, запирающиеся отдельные комнаты и забор, сетки, боевые кошки на страже, курирующие границу поселка. Итана, как и многих других, сначала отправили к коменданту, отметиться, потом заселяться. Хотя, какое заселение? Вещей нет. На смену дали комбинезон и футболку. Правда еще дали полотенце и зубную щетку с пастой. В комнате стандартный набор – кровать, тумба, стул. Все.

Итан зашел в коморку и присел на жесткую кровать. Сглотнул. Его статус… Он даже не хотел вспоминать о своем статусе и всем том ужасе, который был в те часы настоящего допроса. В той комнате, под зданием, его вывернули наизнанку и только то, что он еще не совершеннолетний и не давший клятву верности стране, спасло его от немедленного истребления. Ему об этом сказали, открытым текстом, не кривя душой и так, чтобы он понял истинное свое положение. И Итан понял.

Он прилег на спину и зарыл глаза. "Не совсем лоялен". Для него нет другого статуса. Нет и не будет. Он кумар. Рожденный там, откуда идет угроза. Он вырос там. Да, он еще не принял присягу и клятву, да, но его взгляды относительно вольные и не позволяют быть сто процентным гражданином. И все. Мир замкнулся. Мир сошел с ума.

Итан закрыл глаза. Страшно. Что будет с ним? С его семьей? Что будет с миром?

Он сел. Его мир и мир его семьи сейчас на разных полюсах. Семья… Что будет с ними, Итан боялся даже представить. Было столько доказательств, что на Южном, самом малом континенте Деямерра, не просто отдельные организации занимались истреблением омег, а фактически более половины населения поддерживало подобные "меры уравнения прав бет в мире". Брать и лишать южный его глав правления ничего не решит. На Южном испокон веков было мало альф, практически не было омег. Там всегда были беты. И на мировой арене Южный всегда шел с завидным отставанием как по экономике, так и по степени политической хватки. Единственное что было хорошим, это прирост населения бет. И все.

Южный континент самый маленький, и все 2% каменистых пустынь расположились именно на нем. Сам материк выше над уровнем моря, чем Северный и Западный, сплошь покрыт горами и долинами. Итан не любил горы из-за своего зверя. Именно эти горы. Он был мраморным горным кумаром, и в этих скалистых изрезанных высях ему было неуютно. Он любил более пологие горные вершины, как на Западном континенте, поэтому и поехал туда. Северный был более лесистым, более холодным и горный хребет Тагишали закрывал его со стороны моря, ледяного моря, единственного места где были вечные снега и плавающие айсберги. Южный полюс был сплошной водой, там течение было теплее, поэтому формирование льдов было невозможно.

Итан посмотрел на свои руки. Мир, который он чувствует своим зверем, прекрасный мир, чистый и цветущий, был изгажен самими деямерритами. Почему они поддались на провокацию? Он видел несколько выпусков с признанием некоторых взятых в плен руководителей страны Южного. И они признавали, что мир должен быть очищен от альф, мол они все зло на планете. Омеги – это инструмент, без которых альфы не выживут.

Дурачье. Только из-за того, что на Деямерра есть альфы, они выиграли ту последнюю открытую войну, практически не потеряв в населении. Редкие боевые омеги, что умеют звать за собой всех самцов, открыли скрытый фронт неожиданно, атаковали даже летающие машины противника. Акустики таури, шаки-танки и скоростные милойские ягуары… Не будь их, не будь альф в той войне, и Деямерра была бы уже чьей-то колонией, и им бы диктовали как жить, для кого-что делать и вывозили бы, как трофеи, их молодежь и детей.

Итан прекрасно понимал, что альфы и боевые омеги – это их реальная защита. И будь он бетой, не думал бы иначе. Его растил отец бета, родитель омега. Редкое сочетание, ведь отец силен, а родитель слаб. Они идеально подошли друг к другу, родили много детей и прекрасно воспитали их. И, где сейчас все его братья? Неужели поступили в армию, в отряды с этим новым названием "террористы"? Неужели его любимые братья пошли против своей природы? Или их не взяли, ибо большинство среди них альфы? А братья омеги? Нет, они живы. Итан ощущает их в нити семьи.

Да, его нить семьи, благодаря которой родители знают, живы ли их дети, ощущают их тревоги и радости, не ощущала потерю братьев омег. Значит они все там же, на своей земле, где выращивают овощи и делают козий сыр, ловят рыбу и вообще, неужели они могут пойти на преступление?

Итан сел на постели. Нет, его семья на такое не пойдет. Просто о том, где именно они живут, наверное, эти "террористы" не знают. Городок у них маленький, высоко в горах в малой долине, где не так много пресной воды, да и земледелие там среднего показателя…

В сердце кольнуло. Он оскалился. Что-то было не так. Потом еще раз кольнуло и младший из братьев исчез из ковра семьи. Итан встал на ноги, заметался по комнате. Выдохнул. Закрыл глаза, зверем метнулся на поиск исчезающей, истончающейся нити.

Его повело вбок. Затем подогнулись ноги. Нить стала почти с волос толщиной.

– Па… – выдохнул Итан и нить оборвалась.

Не слыша себя, не ощущая мир, Итан закричал от ужаса, что обрушился на него с потерей нити семьи. Закричал падая на колени. Уперся руками в пол. Его тело стремилось к трансформации, его душа стенала, его тело не могло справиться с переходом. Его измотал разговор и переезд сюда, в этот импровизированный лагерь. Итан не мог перетечь и попытаться добраться до того места, где он ощущал потерю нити. Его сущность рвалась идти, искать, защищать. Его тело было слабо, и он только кричал, завывая, не имея возможности заплакать.

Мир сошел с ума… мир сошел… слетел с катушек… Итан потерял сознание и упал лицом на каменный пол. Все померкло. Его зверь рвал на части кокон души, рычал на слабое тело человека, кричал, что человек недостоин такого сильного зверя. Но и его крики, его рык, его метания сошли на нет, когда он ощутил смерть совсем рядом. Насторожившись, вслушавшись в окружающий мир, зверь души отступил в глубину своего кокона, затаился, приготовился защищать свою физическую оболочку…

Итан очнулся, лежа на полу, замерзший и ничего не понимающий. Он медленно сел и оперся спиной о жесткую кровать. Его душа, та часть что держала нить семьи, сейчас была вырвана с корнем. Он закрыл глаза. Его зверь уныло приподнял морду и жалобно мяукнул. Его стая, семья, они все были мертвы. Если бы хоть один, ну хоть один из всей многочисленной семьи был жив, нить семьи все еще сияла бы. Пусть слабо, но сияла. А у него только дыра. Черная, разрастающаяся и имеющая путь Бездны. Этот опасный и жуткий путь потери зверя.

Открыв глаза, внутренне, сознанием, постарался успокоить своего зверя, поднялся на ноги. Кашлянул, с болью в груди, медленно подошел к двери. Открыл ее и обмер. В нос, такой чувствительный, не чета обычному человеку, ударил концентрированный запах крови. Затаившись на пороге коморки, куда его определили, Итан сильно испугался.

Вокруг была смерть. На стенах виднелись следы выстрелов, размашистые подпалины энергетических ружей, что применяют в армии. Вдоль коридора были видны остатки выломанных изнутри дверей, кровь на полу, когти по стенам и борозды боевых отметин хвостов.

Итану стало дурно. Он сглотнул.

– Руки за голову! – раздалось с другой стороны коридора барака, в котором был сейчас молодой кумар.

Итан задрожал, медленно поднял руки и завел их за голову, закрыл глаза. Ему было настолько страшно, что о сопротивлении он даже не подумал.

– "На пол! Только дернись!" – рычал кто-то, явно перетекая в ипостась.

Кумар и не подумал сопротивляться. Он молодой и не обученный атаковать, как подобает его ипостаси. К нему подошло несколько военных, от них тянуло гарью и кровью. Даже страшно подумать, что эти люди тут делали, когда… Итан вдруг сжался внутренне еще сильнее. Что произошло? На его семью напали? Но, тогда что произошло тут? Почему взбесились многие из таких же, как и он? Что произошло? Почему тут вооруженные люди?

На его руках защелкнули браслеты, что крепко связали не только его, но и его ипостась, мешая перетекать. Грубо подняли с пола, дернув за руки. Итан распахнул глаза и со страхом, пусть ему и двадцать, но он еще ребенок, ведь средний уровень продолжительности жизни у деямерритов примерно 130-140лет, осмотрел своих конвоиров.

Шесть человек и один боевой альфа-таури. Все смотрят на него со сталью в глазах. Ждут… Итан не умеет выводить энергию браслетов в непригодную фазу, выпутаться он не сможет, да и леденящий душу страх, лишение крепкого тыла, полное игнорирование мира его зверем заставляло смиренно ждать, что будет с ним теперь.

Альфы хмыкнули и толкнули его идти по коридору в ту сторону, откуда они сами пришли. Итан шел послушно и с той скоростью с которой шли его конвоиры. Они прошли мимо всех закрытых и выломанных дверей, поднимая уровень головокружения и тошноты у молодого кумара, стали спускаться по ступеням. На первом этаже все обстояло еще хуже. Тут каждая вторая дверь была выломана изнутри. Пол был весь в лужах крови, порезах, росчерках как боевых когтей-хвостов, так и оружия.

Итана вывели на улицу, под пронизывающий холодный ветер и повели за барак. Он уже ни на что не надеялся. Шесть альф обученных и один неумеха кумар. Тут и думать не надо, кого порвут на части. Да, он по своей природе даже того таури, что шел сразу за его спиной, превосходит, но опыта убивать у него нет. И он надеялся, что не будет. Это страшно, когда перед тобой уходит зверь в Бездну, уходит жизнь из тела человека.

Зайдя за барак, он увидел линию не менее бледных и испуганных людей, а вокруг них стоял расчет из альф и сильных бет. Если альфы были вооружены лишь жезлами, то в руках у бет были ружья с тысячестрельным зарядом. Итана подвели к стоявшим заключенным, таким же, как и он спеленованным энергетическими браслетами.

Перед ними стоял капитан расчета. Он осмотрел их с ног до головы и довольно четко и громко произнес:

– Ипостась, статус, возраст, имя, гражданство, уроженец, состоите в паре или нет.

Начал с того края, что был дальше от Итана. Минут пять люди, нервничая и сглатывая, иногда давясь слезами и нервной дрожью, рассказывали интересующую капитана информацию. Ему же, Итану, было откровенно плохо. Температура поднялась, в глазах летали мушки, в ушах нарастал звон. Нервы, каменный пол и шок от увиденного дали о себе знать.

– Заснул? – ткнули Итана под ребра, не сильно, но приводя в чувства.

– Итан Самаркан, – сглотнул он, облизнув пересохшие губы, – горный кумар, "не совсем лоялен", двадцать, юж… южанин, Атаренс… нет для меня пары…

– Горный? – спросил капитан.

– Мраморная ветвь. – Он повторно облизнул губы, дыша с трудом.

– Что такое, перетечь хочется? – усмехнулся военный.

– Зачем? – Итан осмотрел их туманным взглядом. – Моя семья… извините, мне не хорошо…

Итан рухнул на землю потеряв сознание. Очнулся в другом бараке. Рядом на койках лежали такие же больные, как и он, да еще и раненные. Людей свезли из шести разных лагерей в один, где популярно объяснили некоторым, таким как Итан, что тут они пробудут некоторое время. Если у кого-то есть пара, им сообщат откуда их забирать, если пара не откажется от своей половинки из-за нового статуса.

За Итаном приезжать было некому. Он теперь один. К тому же его новый статус резко обрубал ему крылья. Даже водить машину и мотоцикл он права не имеет. Итану, как и всем остальным сунули в руки новый браслет, который интерактивно мог вывести весь список что можно, а чего нельзя.

Именно Итану нельзя: иметь на счету более 10тыс руали в месяц; работать выше обычного обслуживающего персонала (список профессий прилагался); регистрировать обряд, но пару создавать можно; покупать имущество; заниматься бизнесом; вылетать или выезжать за границу страны; стать наследником любой ценности; принимать ипостась в городской черте, вблизи лояльных граждан; не работать более четырех месяцев; жить в больших городах.

Итан теперь был вынужден зарабатывать себе на жизнь только законно и только на самых низкооплачиваемых работах. И ему нельзя не регистрировать свой заработок. Он был гражданином, на которого ткнет пальцем лояльный и его фактически без разговоров упекут на десять суток в тюрьму. На его браслет была перечислена сумма за его мотоцикл. Всего третья часть от стоимости подержанного транспорта этой категории, жалкие семь тысяч руали.

Он был в отчаянии первые два месяца. Был на грани и желал исчезнуть. Его встряхнул старик, который попал сюда потому что не мог иначе. Вся его семья там, на Южном. Была… Старик встряхнул молодого кумара и дал пару затрещин. Заставил вспомнить, чему его учили. Итан был ему благодарен.

И вот его День Рождения. А на следующий прибыли два военных мужа, которые привезли с собой документ и устав присяги. Итан не так представлял церемонию. Он несколько раз видел, как торжественно, на улице и в строгом костюме, молодые альфы давали обет хранить и защищать страну, жителей и как светились счастьем лица их семей. И потом они все шли праздновать, а молодые присягнувшие делились своими впечатлениями, как они ощутили всю страну, территорию их родины.

Итан тоже хотел дать присягу, что бы гордились им его родители и братья. Пусть это была бы другая страна, но они приехали бы. И па поцеловал бы его в макушку, а отец хлопнул по плечу. Братья подшутили бы над ним, как всегда. И Итан был бы горд и счастлив. Но сейчас…

Барак за спиной, над головой как Дамоклов Меч, стоят контролеры, что обходят обнесенное место высоким забором и со сталью в глазах ждут, что ты сделаешь ошибку, что они прицелятся…

Итан приложил руку на книгу "Мира и Правосудия", повторил за военным слова клятвы, а его кумар рыкнул в лицо стоявшему перед ним таури, который удивленно уставился на сильного внекатегорийного альфу. Итан закрыл глаза и мысленно погладил холку своего зверя, чем удивил таури еще больше, и он покосился на своего человека. Тот едва заметно сглотнул.

И вот мир расширился до одной страны, Западный материк, люди и их нити… Он закрыл глаза и абстрагировался от них, как учил отец, чтобы не потерять себя, не стать бездумной машиной, несущей смерть. Открыл глаза. Позади него даже расслабились. Спереди, кажется тоже.

Итану выдали список городов, в которых он может жить, работать и каждый месяц отмечаться в участке законников. Первый город был маленьким провинциальным. Он приехал и осмотрелся, тут же на вокзале. Вроде нормально. Направился в участок зафиксировать прибытие.

Встретили его хмуро. Записали имя, ипостась и велели валить. Итан не привык к грубостям, но тут пришлось промолчать. Его статус не позволяет заявить на них, а они могут сделать все, что посчитают нужным. Мир сошел с ума, мир ожесточился, мир изменился в мгновение ока.

Итан искал работу, обходя квартал за кварталом. На те жалкие гроши он снял маленькую комнатушку с потрескавшейся краской на потолке, сразу же направился на поиски. Где-то его гнали в шею, еще обзывали гнилой кровью, где-то отказывали вежливо. Пару раз даже избили, а он не мог банально защититься от побоев, ибо его могли обвинить и посадить. Вот так из сильного и молодого зверя, мир делал слабым и вынужденного сгибать спину перед мелкими пакостниками человека-зверя, намекая – ну давай, покажи свою суть, давай и ты узнаешь, что такое расправа за просто так.

Первые два месяца он нахлебался всякого. Несколько дней отработал грузчиком, а ему не заплатили заявив, что он что-то там сломал. Была легкая подработка на разносе газет, но там платили не просто мало, а еще и заявили, что таким как он грех жаловаться. Была одна небольшая работа, в пекарне мешки с мукой таскать, но и там ему сказали, что долго не смогут его у себя держать, иначе покупатели перестанут приходить.

Итан сел на поезд и поехал дальше. Было до слез обидно. Молодой парень, силен и умен, не быдло и хочет работать, а ему не только не дают этого сделать, но и еще посмеиваются, что мол тюрьма по нему плачет. В тюрьму он не хотел. Закон нарушать чревато. Это только большие банды, что удерживают в руках большие территории на Северном, да частично на островах, вот они могут не бояться нарушать. А рядовым ворам и жуликам светит большой срок и потом вообще на работу не возьмут.

Следующий город был чуть побольше, но не такой отзывчивый. Много где обманывали и не платили. Бывало просто посреди рабочего дня выгоняли, мотивируя это тем, что он неряха или что-то еще такое же глупое. Итан не сдавался. Из квартала в квартал, от одного заведения в другое он шел и искал, куда бы ему приткнуться так, чтобы хватало на съем и питание.

Очередная напасть была с квартирой. Его выгнали на улицу ночью, потому что хозяин напился и заявил, что с его статусом жить только на улице. Было холодно, шел дождь, денег почти нет, а требование вернуть часть залога за комнату привело к ушибу на лице.

Итан переночевал в переходе, вернее переждал дождь, пошел на работу, где ему сообщили, что как бы с вещами тут не принято.

– И куда мне их деть? – спросил он в отчаянии.

– А не мое это дело. Как лояльность просрал, так и выкручивайся. – Заявил надменный бета, еще глумливо поулыбался и вышел из цеха.

На следующий день ему швырнули в лицо конверт с мизером от обещанного и заявлением, что бомжей они не греют на своей широкой груди. В сердцах Итан сказал, что с таким гнилым сердцем Деямерра сама откажется от своего населения. Вышел, обругал себя за несдержанность и пошел покупать билет. Город он уже весь обошел, работа была только тут.

Купил билет и опять покатил дальше. В кармане денег не осталось даже на дешевую ночлежку. Через пару дней от него будет разить как от бомжа. Итан вышел в туалет поезда, присел на корточки, всхлипнул, сжался в тугой комочек. Слез как таковых не было, было просто больно. Он теперь один на всем белом свете. Нет семьи, друзья… звонил он парочке. Ничего хорошего. Денег нет, жить не на что, работу найти вообще проблема. Он почти лоялен, но для него эти слова ничего не значат. Его мир ободрал как липку, не сжалился, даже не спросил, что бы он выбрал: так жить или быть с семьей в самый последний момент.