Текст книги "Marquis Von Emden (СИ)"

Автор книги: Мархуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Глава 36

Глава тридцать шестая

Трудно воевать остатками боеприпасов, которые стремительно подходят к концу. Вот уж где героизм пришлось проявить в конце боя. Хрулевцы отбивались штыками и палашами, а бронированные спецназовцы орудовали клинками (в два фута длиной). Слава богу, что интервентов до этого проредили настолько, что сплошных шеренг у них не наблюдалось от слова «совсем». Какие-то отдельные схватки по всей линии, когда люди уже не соображают ничего и даже команды чудом уцелевших командиров не воспринимают. Да, отбиться удалось, но потери велики: Хрулев – семь тысяч убитых и раненых, Старко – более пятисот убитых и полторы тысячи раненых. Попаданец сам стоял вместе со всеми и работал двумя клинками, как стальная мельница. Камуфляж, как у многих, в клочья, бронепластины погнуты, на каске тоже места живого нет. Союзники потеряли под двадцать тысяч и завтра наверняка новых пришлют, чтобы добить оставшихся.

И ни одного варианта, чтобы уцелеть. Раненых не бросишь, стрелять тупо нечем, обоз не успел доползти – вот тебе и суперсовременное оружие. Даже для штуцеров и гладкостволов пороха нет. И взять его негде, кроме, как с брошенных вражеских трупов и раненых. На своих, увы, ничего не осталось. Ну что же, остаётся пошариться по подсумкам врага, чтобы хоть чем-то полезным заняться. Парламентёров, кстати, тоже не видать. Интервентам в данной ситуации перемирие нафиг не нужно. Завтра соберут толпу и перестреляют всех, кто выжил.

– Степан Александрович, друже, забирай своих, грузи раненых сколько вместится и уходи в Бахчисарай сейчас, ночью, – просительно приказывал Старко, – нужно сохранить ветеранов.

– Ну как же так, Олег Саныч, неправильно это.

– Мы останемся с тяжёлыми ранеными и будем хоронить наших убитых. Нет смысла завтра всем погибать. У тебя опытные бойцы и они ещё пригодятся армии.

– Ну, а как же ты и твои?

– Будем отбиваться, благо бронированы в отличие от твоих и сможем ещё многих утащить за собой на тот свет. Господин генерал, это приказ, изволь выполнять немедленно. Возражений не принимается. Не нужно, чтобы завтра они рванули в погоню, тогда все без толку погибнем.

Друзья, полностью сблизившиеся за последние месяцы, несмотря на разницу в возрасте, обнялись напоследок. Старко вспомнил Анголу, где ему пришлось одному прикрывать отход РДГ. История повторилась, но уже не в одиночку. В темноте собирали лишь подсумки, таскать вражеское оружие явно не имело смысла. Самые выносливые отливали пули в пулелейках, всё-таки сестрорецкий калибр отличался от вражеского. Понятно, что хватит лишь на первые минуты, но хоть что-то.

У французов, оказывается, свои проблемы имелись. Те, кто вернулись, принесли вроде бы радостную новость – "...русские на грани...", но ясно что завтра не все вернутся из боя. "Иблисы" наверняка утащат за собой в ад ещё две-три тысячи. Практически никто из рядового состава не хотел стать "последним погибшим перед самой победой", да и где она та победа?

– Что будем делать, господин генерал, если именно завтра к Старко подойдут свежие подкрепления от русской армии? – задал естественный вопрос лорд Раглан.

– Не знаю, мсье, мало того я даже не знаю как заставить солдат идти туда, дисциплина совсем упала, – ответил Боске, – того и гляди начнут дезертировать массово.

– Куда им сбегать в этой стране, мон женераль? – грустно усмехнулся англичанин.

Обоим было понятно, что остались без резервов и оголены осадные позиции. Если подойдёт русская армия, а флот с подкреплениями и боеприпасами так и не прибудет, то все окажутся в гигантской мышеловке. Лагеря переполнены ранеными, а диверсия в Камишьене резко уменьшила запасы пороха. А что делать, если корпус Хрулева-Старко сдастся? Где набрать достаточно охраны и продовольствия для их содержания? Вот и получилось, что пришлось делать ход конём, но с поправкой на ночное время. Парламентёров с предложением о трёхдневным перемирии отправили очень ранним утром, когда только чуть-чуть посветлело.

А что делать, когда у разных подружек и погремушки разные? Старко не знал что творится в лагере интервентов и какие проблемы их одолевают, а те не знали, что происходит у русских. Поэтому Раглан и Боске отдали странный приказ в надежде, что за эти дни долгожданный флот поддержки всё-таки прибудет, а русская армия ещё никого не пришлёт. Им даже в голову не могло прийти, что никто из русского командования на воле и не собирался помогать ни Старко, ни Хрулеву, а севастопольским также не до них.

Единственное новое, что парламентёры внесли в стандартный протокол, так это то, что десяти тонн пороха не будет из-за диверсии в Камышовой бухте. Мол, сами остались без запасов. Врали, конечно, был ещё порох в пороховницах, но поди проверь. А когда посланники вернулись до них не было особого дела союзным генералам.

– Приступить к вывозу раненых и заняться похоронами убитых. Исполнять! – вот и вся реакция еврокомандующих.

Абсолютная нелепость, пусть и оправданная ситуацией, спасла остатки русского воинства. Чудес не бывает, но изредка и они случаются. Всё зависит от точки зрения и угла под которым рассматривается проблема. И, конечно же, информированности...

Ближе к вечеру появились... хрулевцы, ограбившие собственный обоз. Оказывается они встретили его по пути уже под утро, забрали порох и пули, а заодно подвезли кое-что для бойцов Старко. Столько, сколько удалось навьючить на имевшихся лошадей, не теряя мобильности. Почти девять тысяч ветеранов, восстановивших свою дееспособность. А две тысячи генерал отправил с ранеными, чтобы охраняли по дороге и помогали бедолагам по возможности. Сам обоз доберётся лишь завтра в первой половине дня, охраняемый казаками Хомутова. Кстати, диверсионному батальону тоже подарки везут, чтобы через северную сторону передать. В основном, снаряды для гаубиц, парочка самих суперпушек, ну и патроны для «старковок». Да вдобавок имелось несколько подвод с порохом для севастопольцев.

Ну, еврота, теперь держись, коли допустила промах и проявила интеллигентский либерализм!

Самые новейшие из всех новых новостей огорошили Европу, создав первую трещину в фундаменте коалиции. Король Пруссии Фридрих Вильгельм Четвёртый и император России Александр Второй подписали договор, именуемый "Пакт о ненападении" сроком на двадцать лет. Вроде мелочь пузатая, так как Пруссия всё равно не участвовала в Восточной войне, но евролидеры почуяли тревогу. Такой договор вполне может перейти в военный союз. Да и Австрии следует подумать о своих амбициозных разборках с северным соседом на тему того, кто главный немец в Европе. Естественно, что союзники больше не могут рассчитывать на северогерманскую помощь, даже в вопросе предоставления им права прохода их наземных сил через королевство на восток.

Но это где-то далеко, а под Севастополем пошли подвижки. Союзники наконец-то получили подкрепления и припасы и начали вести подсчёты. Трицать тысяч турок смылись в Трабзон, вместе с Омер-пашой. Практически в Крыму осталось лишь два участника коалиции из четырёх, так как из Сардинии никто пока не прибыл, а те, что были, почти все или похоронены, или до сих пор ранены (даже если симулируют). Количество раненых французов и англичан, плюс небоевые потери, катастрофическое и зашкалило за все мыслимые пределы. Десять тысяч англичан и двадцать тысяч французов, прибывших в Балаклаву и в Камышовую бухту не очень-то и восполнило потери. Да, корпус Старко уменьшился до четырнадцати тысяч, но снова вооружён до зубов. Русские сохранили много пушек, а вот с кораблей из-за моря прибыли слёзы, всего восемьдесят орудий разного калибра. Гораздо больше было выведено из строя за последнее время.

Попытка штурма осаждённого города с запада и юга (ибо на востоке мешают Старко и Хрулёв) вышла крабом, то есть боком. Сестрорецкие винтовки с пулями "старко" превосходили в дальности, меткости и скорострельности любые штуцеры самых передовых разработок. Какой толк от пули Минье, если ей стреляют три раза за две минуты и она имеет смысл (хоть какой-нибудь) лишь до восьмисот метров? И не очень-то попадает в цель. Восемь тысяч стрелков и несколько сотен диверсантов, удобно устроившись в позиции "лёжа", тупо расстреливали наступавших евровояк без необходимости контратаковать с пристёгнутыми штыками. Впервые русская стрельба оказалась гораздо лучше русского же штыкового боя. Потеряв в первый же час более восьми тысяч убитыми и ранеными, союзники уползли обратно в норы, зализывать раны. Лорд Раглан отправил в Лондон письменный вопль с просьбой о массовом производстве казнозарядных винтовок с раздельным заряжанием. Ясно, что штуцеризация отжила своё.

Понятно, что случившееся расстроило Горчакова и его верных помощников. Он передал временное верховное командование Остен-Сакену и отправился в Симферополь. То ли о чём-то договариваться, то ли нервишки подлечить, а может и помогать семидесятитысячной армии делать вид, что активно воюют (нужное подчеркнуть). Сакен, слава богу, доверил фактическое главенство Нахимову, за что впоследствии был награждён и получил личную благодарность от императора. Может и не за это, но сие неважно.

Под Чёрной речкой никто больше не нападал, так что, оставив Хрулева на хозяйстве и прицепив пушки к супер-передкам, Старко рванул в гости. Там удалось славно устроить "балаклавское чаепитие" с дистанции в три версты. Потопили и подожгли семь английских кораблей (остальные позорно сбежали), расхерачили новенькие отремонтированные причалы (пусть снова восстанавливают, если такие умные) и разбомбили склады (временно деревянные). Всё на виду, как и положено в тылу, так чего же не нагадить англичанке, раз у неё всего много. Пусть ещё привезёт за тридевять земель. По окончании праздника пиромании и разрушительной секретной пироксилинизации русского оружия, очень даже грамотно и дружно сдристнули восвояси. Конечно, англичане отправили своих, чтобы прекратить безобразие, но когда лупасят со скоростью тридцать тысяч выстрелов в минуту, сложно кого-либо атаковать. Потеряв тысячи три, наглы стали покладами и попрятались, не желая больше защищать вверенное им имущество.

Количество дураков среди интервентов резко уменьшалось по разным причинам, а желающих и дальше воевать за непонятные цели, вполне возможно просто не осталось. Одно дело, когда кричишь "гей-гей, турумбей" и совсем другое, когда тебя колбасят с этим же радостным воплем. Впервые появились предположения класса "русские нас обманули!".

Глава 37

Глава тридцать седьмая

Вся Британия обсуждала беззубость английского флота, как оказалось, обманывавшего королеву, парламент и народ. Гордые заявления о победах на Балтике, в северных морях, под Петропавловском и в Азовском море оказались блефом. Разрушая рыбацкие деревушки в Финляндии, моряки рапортовали об уничтожении русских крепостей и мощных верфей, которых там отродясь не было. Под малюсеньким русским городком Геническ, оказывается было уничтожено ракетами шесть кораблей из девятнадцати. Потери судов под Балаклавой, Евпаторией и Севастополем просто не упоминались дотоле в прессе.

Так называемое "абердинское правительство" село в лужу, а Первый Лорд Адмиралтейства Морис Беркли привёл в свою защиту, что он был против участия в Восточной войне. "На что потрачены гигантские средства?" – звучало лейтмотивом практически всех парламентариев и даже дворян, находящихся в оппозиции к королеве. Почему одна русская "стальная дивизия" вывела за несколько дней из строя пятидесятитысячный корпус союзников? А если их станет три или пять? И всё это ради двух островов в Средиземном море или интенданты таким образом наживаются на войне? Как и банкиры.

Никто не хотел даже слышать о "политических нюансах и выгоде", все задавали вопрос, когда прекратится издевательство над здравым смыслом. В Британии начались разговоры о выходе из военных действий, если русские, обманувшие весь мир, выпустят их из ловушки. Забота об интересах Турции и Австрии стала моветоном, а Наполеона Третьего открыто называли "кукловодом". Будущая славная викторианская эпоха оказалась на грани катастрофы.

Из-за шумихи и в связи со сменой Первого Лорда флота действия летучей морской эскадры прекратились, англичане отозвали её в Турцию. Лорд Раглан, стараясь предвосхитить возможность сепаратного договора с русскими, готовил свою группировку к отходу в разгромленную Балаклаву. Всё замерло от обещания Франции применить на море своё чудо-оружие, которое позволит резко изменить ситуацию и обеспечить быстрый разгром всех севастопольских укреплений.

– Гляньте, господа, что мне прислали из Ганновера, – Старко развернул на столе несколько рисунков и чертежей.

– Что это за чудо-юдо? – спросил Хрулев.

– Это и есть то оружие, которым грозятся французы. Плавучие бронированные батареи с морскими четырёхдюймовыми орудиями. Забавно, но они устарели, когда мы начали производить гаубицы.

– Как это, Олег Александрович, ведь действительно грозные.

Пришлось объяснять, что бортовая броня всего лишь четыре с половиной дюйма и стальные гаубицы такую пробивают. А так как сами суда неустойчивы и боятся даже лёгкой волны, то их можно перетопить без труда из-за громадных размеров. Палубная броня всего лишь дюйм и её можно будет пробить с дистанции в три вёрсты навесным огнём, если попасть. Любая течь приведёт к потоплению. Когда французы проектировали эти суда они не знали о стальных пушках и пироксилине.

– Осенью эти мертворожденные корабли предполагают доставить в Чёрное море и испытать на наших прибрежных городах.

– Так нужно доставить чертежи в Севастополь, чтобы ознакомить Нахимова.

– Степан Александрович, зачем рисковать ценными секретными документами при перевозке? Я пригласил к нам адмирала Нахимова и майора Юнгвальта для ознакомления и подготовке к встрече сей вундерваффе.

Да, Наполеон Третий рассчитывал на зародыши броненосцев и пытался удержать союзников в узде сплошными обещаниями. Он даже пошёл на резкое увеличение финасовых расходов, чтобы прислать в Крым побольше войск и лёгких пушек. И вообще нужна была яркая победа хотя бы в одном бою, хоть с кем. Идеальным будет снять осаду, собрать всё армию интервентов в единый мощный кулак, смять Старко и двинуться навстречу русской полевой армии, пока имеется численное превосходство. После победы в решающей большой битве император будет на белом коне!

Бессмысленные штурмы Севастополя прекратились из-за скандалов в Европе, но война продолжалась. Горчаков отозвал из Феодосии барона Врангеля, выделил ему десять тысяч солдат с гладкостволами, две пеших устаревших батареи трёхфунтовок и передал в подчинение Старко. Красивейший рапорт ушёл в Петербург о том, что под мудрым руководством командующего теперь имеется три отличных генерала и "линия Старко" значительно укреплена. Правда повышать в чине героя последних месяцев он не стал – это сделал сам Александр Второй, сделавший Старко генерал-лейтенантом и наградивший его орденом Владимира второй степени. По переписке, естественно. В любом случае, Горчаков проявил себя с положительной стороны и эту стороны всячески оттеняли родственники при дворе.

Нахимов и Юнгвальт ознакомились с чертежами и вернулись в осаждённый город, чтобы проанализировать информацию и выработать грамотную стратегию уничтожения морских тихоходов-левиафанов. Идеальным было бы их утопить недалеко от Севастополя, а после войны поднять со дна и использовать по своему усмотрению. Страха же перед этими громозеками не было.

В конце июня прибыл второй личный батальон Старко, полностью бронированный и вооружённый пятизарядками "старко". У них имелось две батареи пеших стальных пушек, восемь ракетных установок и вдосталь боеприпасов. Пришла пора подумать над своим дальнейшим поведением, но сначал нужно посчитать цыплят, по восемь ли они?

Барон Карл Егорович Врангель не так давно командовал Хрулевым, но на войне всё быстро меняется. Его самого в какой-то момент задвинули в Керчь, куда был прислан ещё один Врангель. Писарчуки в Петербурге могли перепутать чисто технически, а теперь приходилось всю эту мешанину разгребать. Тот же Старко уже запутался в братьях и кузенах Горчаковых, которые были повсюду. И ещё один вообще занимался внешней политикой.

В любом случае, генерал-лейтенанту Врангелю помогли, перевооружив его солдат трофейными штуцерами и отрядили держать южный фланг своей линии. Балаклава недалеко, пусть прикрывает. К самому Хрулеву вернулись те две тысячи, которые доставили раненых в Бахчисарай. С ними вернулись ещё две тысячи, оправившиеся от ран и способные нормально воевать. Остальных выживших, но покалеченных комиссовали и вернули в Россию. Таким образом под рукой Хрулева стало тринадцать тысяч ветеранов с толковым вооружением: сестрорецким и трофейным нарезным. Из раненных панютинцев вернулась тысяча и теперь бывшая дивизия насчитывала пять с половиной тысяч бронированных стрелков и пятьсот тяжёлой конницы. Таким образом весь корпус генерал-лейтенанта Старко имел тридцать тысяч стрелков и кавалеристов, включая прибывший батальон спецназа. Артиллеристы шли отдельным списком, имея полторы сотни стволов разного качества и ракетные установки.

Жизнь наладилась, но император в личном письме попросил очистить правый край правой же французской атаки и передал в состав "линии Старко" два редута – Селенгинский и Волынский. С одной стороны, вроде упорядочивание подчинённости тех или иных объектов, а с другой, придётся атаковать цеплявшихся за свой край осадных линий французов. Конечно, в Петербурге гораздо виднее, чем здесь, на месте и флажки на карте более качественнее. Пятьдесят тысяч моряков и солдат наверняка обведены кружочком с надписью "в осаде", ещё тридцать тысяч помечены "атакующая линия", эдакая бульба от Бахчисарая до Симферополя изображает семьдесят тысяч "основная армия", а тоненькая полосочка от Инкермана до Перекопа как бы "двадцать тысяч казаков". Главное, что отрезали Евпаторию от потенциальных народных кормильцев мясом. И теперь продовольствие попадает союзникам лишь из-за моря, где дешёвые телушки, да дорогой перевоз.

Русские солдаты и офицеры дружно раскатали губы, понадеявшись на то, что всеевропейская газетная шумиха выведет Англию из войны, но не учли менталитет. Традиции, консервативность и пока сохраняющаяся вера в королеву "которая найдёт выход", сохранили устои общества. Те самые, которые помогали стране устоять в сложные времена в течении столетий. Смена правительства обнадёжила народ, который поверил что наконец-то всё будет пучком.

Австрийцы вели какие-то тайные переговоры с русскими, но даже о самих толковищах ничего не были известно. А вот сардинский король извернулся и собрал двадцатипятысячное воинство из отбросов, готовых на всё, чтобы отправить в Крым. Главное, вовремя отметиться, чтобы сохранить право на кусочек пирога.

Союзники наметили на осень морскую атаку на Николаев, чтобы закрепиться в тех местах, а под Севастополем готовили что-то таинственное, но грозное. Например, пошлют всю орду прибывающих, включая сардинцев, чтобы опять опустошить боезапасы Старко. На святое дело солдатни не жалко, заодно будет экономия на продовольствии, когда те погибнут.

Последний участник коалиции, окопавшись с тридцатитысячным корпусом в Трабзоне, лелеял мечты отправиться на черноморское побережье Кавказа, но пока усиленно чесал репу из-за того, что русские захватили Гюмюш-хане. Первая же попытка штурма потерянного города оказалась плачевной. Омер-паша рассчитывал на ответную штыковую контратаку, чтобы применить картечь, но русские не поддались на провокацию, а наоборот отсиделись в обороне, выкосив больше трёх тысяч османов. Теперь нужно сидеть, как мышь в чёртовом Трапезунде. Передислоцироваться нельзя – город-порт сразу будет захвачен неверными, остаётся ждать подкреплений, которые пообещал прислать султан. Можно, конечно, вывести войска из Болгарии, перекинув их сюда, но тогда оголятся Балканы. Так что придётся ждать англо-французского успеха в районе Бугско-Днепровского лимана. Значит вторая половина лета будет потеряна.

Кстати, французы не теряли время даром, полностью оградив подходы к Камышовой бухте несколькоми патрульными линиями круглосуточного действия. Теперь у диверсантов не было возможности подобраться к военным ценностям. Сверхдальняя гаубичная стрельба тоже не имеет смысла без добротной корректировки, слишком далеко в нынешние времена, когда рации ещё не изобретены. Так что народ мудрил по обе стороны, проедал продовольствие и откровенно валял дурака, всё больше окружая себя защитными сооружениями и покрепче окапываясь.

В Петербурге ходили досужие разговоры о том, что часть высокотитулованных вельмож и сановников создаёт и вооружает личные отряды в своих поместьях. Нет, не для того, чтобы отправить в Крым или в Закавказье. Эти умники собирались примкнуть к победоносной русской армии, когда та начнёт завоевание Болгарии. Так что тратили огромные средства, закупая все виды револьверного оружия для своих башибузуков и солидное количество патронов. Естественно, что компаньоны Старко получали сверхприбыли, торгуя дорогим оружием и боеприпасами.