Текст книги "Измени (мне) меня (СИ)"
Автор книги: Мануэлла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
9. Новая жизнь. Мила
В доме крестного я начала оживать. Не было больше ни той Милы– робота, что стремилась угодить вечно недовольному ею мужу. Не было и запуганной потерянной Милы, которая осталась совсем одна. Арсений Михайлович старался проводить со мной как можно больше времени, вырываясь с работы или приглашая куда-то поехать вечером. Общение с ним доставляло одно удовольствие – умный, начитанный, умеющий не только отстоять свою точку зрения, но и аргументировать ее так грамотно, что оппонент невольно задумается– а так ли он прав. Чувство юмора крестного, запомнившееся мне ещё с детства, потихоньку заставляло вылезать из того панциря безразличия, которым я окружила себя. Иногда мы даже выбрались в гости к его приятелям с семьями, хоть первое время мне было страшно, что посреди милого семейного ужина заявится Влад с охраной, потребовав меня назад. Но, как ни странно, от Влада не было никаких напоминаний о себе. Арсений Михайлович как-то, в ответ на мой вопрос, лишь усмехнулся, бросив, что Влад, видно, упивается временной властью и деньгами, наивно считая, что раз я не борюсь за них, желая скорее получить развод, то сдалась, сломалась окончательно. Я тогда удивилась самой себе, что так злорадно мечтала полночи увидеть лицо Влада, когда он узнает, что я не только заново вышла замуж, но и потребовала всё обратно, через суд. Впрочем, даже несмотря на его издевательства, какая-то часть меня, видимо, врождённое чувство справедливости, была готова после суда вернуть ему часть бизнеса. Он заслужил, столько прожив ради него с той, от кого « воротило каждый Божий день», как заявил он когда-то. Да и в компании, всё же, работал. Мне вообще хотелось выпутаться из всей той грязи, забыть, как страшный сон.
***
– Точно Даша. – выдохнул Протасов, когда я, вместо того, чтобы взять одно пирожное с большого блюда в центре стола, положила себе на тарелку несколько, принявшись по кусочку откусывать от каждого.
Я в недоумении подняла глаза– о ком это он? Его жену звали Натальей. И тут до меня дошло – это он о моей маме.
– Да, – кивнул Протасов в ответ на мой невысказанный вопрос – Я о твоей матери. Мы с ней были долго знакомы, ещё со школы. Мы и дальше учились вместе, в одном университете.
Мои брови взлетели в удивлении – а я отчего-то всегда считала, что Арсений Михайлович– друг отца, поэтому его и пригласили быть моим крёстным.
– Расскажите о ней, – попросила я, отставляя кружку с горячим какао.
Взгляд Протасова подернулся лёгкой дымкой, он уронил голову на ладонь, уперевшись локтем о стол.
– Ну, – голос его зазвучал фальшивой радостью. Будто ему было больно вспоминать– Сладкое, могу сказать, она любила как и ты. Помню, классе в девятом, когда у нашего одноклассника отец привёз из зарубежной командировки кучу всяких сладостей, ну, знаешь, вроде батончиков и жевательной резинки, Дашка, которую этот одноклассник угостил шоколадкой, устроила мне такую выволочку. Сказала, что зачем я ей сдался, если не могу даже сладостей нормальных принести. Мне тогда – он хмыкнул – Как бы это банально ни звучало, пришлось по ночам вагоны разгружать, чтобы маму твою порадовать.
Я нахмурилась, не понимая, что же мне кажется странным и нелогичным в его речах. Мама потребовала сладкого? От друга, нет, одноклассника. Подождите…
– Так вы были… вместе? – ошарашенно выпалила я, запоздало прикрыв рот рукой.
Протасов кивнул в ответ:
– Да, до самого четвертого курса. А потом… – его голос зазвенел застарелой обидой– А потом к нам перевелся твой отец. Ну и все. Увидев друг друга на каком-то студенческом мероприятии эти двое решили, что не могут жить друг без друга– заметив мое шокированное лицо, Протасов ласково улыбнулся– Ты не подумай, я не виню их. Дело молодое. По молодости такой любви бывает по пять штук в месяц: увидел красивую девушку– влюбился. Увидел красивую и умную– влюбился снова. – принялся шутить он, но глаза мужчины оставались серьезными – Ну и мама твоя лгать не стала, обманывать. Честно пришла мне всё и сказала. Ну а потом жизнь нас разделила, разъехались по разным городам. Они поженились, я встретил Наташу. Заново мы встретились лишь спустя много лет, тебе тогда пару месяцев было.
– А папа….он не… – я не решалась задать волнующий меня вопрос, чтобы не обидеть крёстного ненароком.
– Нет, конечно, нет. Столько лет прошло. Да и, к тому же, на тот момент я Наташу потерял, тяжело было очень. Так что, обретя крестницу, – он нагнулся, потрепав меня по щеке точно ребенка– Я, считай, смысл жизни обрёл. За что и отцу, и матери твоим очень благодарен.
– Но почему же тогда вы поссорились? – все же не удержалась я.
Лицо крестного тут же стало каменным, нахмурившись, он бросил:
– Просто из-за глупости.
– Отец даже запретил вам приходить на мой день рождения, – не сдавалась я.
Там явно была не " глупость". Как сейчас помню, мне было двенадцать, я ждала тринадцати потому, что Протасов обещал привезти мне только входивший тогда в моду Адвент календарь, где будут " 13 на 13 "(это он так шутил о боязни многих этого числа) отделений с разными подарками. Но Арсений Михайлович так и не пришёл. Отец, разозлившись на меня за расспросы, прямо в день рождения сорвался на меня. Что для девчонки, на которую даже голос редко повышали, стало трагедией. Я проплакала всю ночь. А утром одна из домработниц в большой сумке передала мне пакет с подарком от крестного, умоляя меня как можно скорее отнести его в свою комнату. Там уж отец и не разберёт, кто и что прислал – так много было подарков. Да и отец не знал о нашем с крёстным уговоре. Помню, тогда меня аж затрясло от нетерпения, стоило мне увидеть блестящий большой календарь, явно выполненный на заказ. Он был ярко-красного цвета, крестный помнил, что он– мой любимый. На каждом окошке были маленькие витиеватые надписи блестящими чернилами– пожелания и напутствия. Я тогда и забыла, как планировала доставать по подарку в день– почти весь день, прерываясь только на еду, доставала подарки из ячеек.
– Да, он был довольно упёртым человеком. – нахмурившись, согласился Протасов. Бросив взгляд на свой телефон, что лежал на столе по правую руку, он придвинул его к себе, включив экран.
– Мила, я совсем забыл, у меня кое– какие дела. Я должен идти, приеду примерно к шести– семи. Но ты не сиди в четырех стенах, попроси водителя, он отвезёт тебя куда скажешь. И начинай уже тратить деньги с карты. – пожурил он меня, вновь прибегнув к юмору. Но я слишком хорошо его знала, как оказалось. Или, вернее, помнила. Отчего-то мне подумалось, что он сейчас попросту сбегает.
Впрочем, разве я имею право осуждать? Возможно, прошлое всколыхнуло в нем тяжёлые воспоминания, те, о которых он бы предпочел забыть.
Решив сегодня действительно съездить, развеяться, я позвонила водителю– сообщить, что через полчаса буду готова. Грустно взглянув на телефон, что купил крестный, внезапно осознала – что с новой сим-картой, что будь она прежней, мне ведь особо никто и не звонил. Даже по редким рабочим моментам писали по почте, ну а самой организацией занимался штат сотрудников, я была лишь просто лицом направления. Точно также, как была и лицом брака. И некого винить, кроме меня мамой– именно я соглашалась с подобным. Именно я ничего от жизни не желала, кроме как угождать мужу. Которому, как оказалось, нужно вовсе не это. Да и, как теперь понимаю, вряд ли кому-то из мужчин нужно подобное подобострастное отношение, если он– не тиран и семейный деспот.
С трудом, но запретив себе думать о плохом, я собралась. Когда я вышла из дома, то к машине у ворот направилась одна. Как оказалось, ко мне даже не приставили охранника – с одной стороны это немного удивило, с другой– невероятно приятно ощущать свободу и доверие. Протасов не был похож на Влада и капли– не стремился контролировать, не пытался самоутвердиться за мой счет. Искренне помогал. "Он действительно мне как отец"– с нежностью подумала, глядя на себя в отражении. Сегодня я даже понравилась себе– новая Мила, начинающая новую жизнь. Так, кажется, говорил Арсений Михайлович?
Повинуясь минутному порыву, схватила с тумбочки карту, и устремилась к выходу.
Первым делом я заехала в салон красоты. Раз уж решила начать новую жизнь, то и внешность пускай будет хоть немного иной. Как там говорится про женщин? "В любой непонятной ситуации бахни каре". Ну, до таких радикальных методов я пока не дошла, но с волосами решила немного поэкспериментировать.
Салон был одним из самых дорогих в нашем городе, но меня согласились принять вне записи. Естественно, после того, как я согласилась оплатить дороже этот форс-мажор.
Салон внутри блестел и переливался– и белая с крохотными вкраплениями плитка, и стены, обитые мягким аналогом кожи, по краям и углам были украшены маленькими прозрачными камнями. Люстра в центре искрилась мириадами хрустальных капель в стиле Сваровски. Мягкие велюровые диванчики стояли полукругом вокруг белого столика.
Встретившая меня девушка на ресепшн оказалась довольно милой– без налета приторного радушия. Предложив мне подождать за столиком минут двадцать, пока освободится мастер, она принесла чай и конфеты. Поблагодарив, я стала лениво листать глянцевые журналы.
– Мастер освободился, пойдёмте, я вас провожу. – сообщила девушка спустя некоторое время.
Мастером оказался молодой темноволосый парень с модной прической. Виски слегка выбриты, челка гелем немного приподнята вверх, в нарочитом беспорядке. Я, засмущавшись, кинула быстрый тоскливый взгляд на дверь– уже не отказаться, неудобно. И потом, другие салоны хуже, да и сегодня попросту не успеть в другие. И, все же, я рассчитывала увидеть женщину, а не этот ходячий тестостерон.
А ещё он скользил по мне каким-то странным пристальным взглядом, пока усаживал в кресло, одевал накидку.
"Так, спокойнее!" – осадила я себя. Разволновалась, смотрите. Да он и красавчик, и молодой – зачем ему такая тетя с лишним весом как я? Он на меня и как на женщину – то не смотрит, а я уж вся извелась.
После такой мысленной головомойки стало спокойнее.
Парень стал спрашивать мои пожелания, то и дело будто ненароком прикасаясь к моей груди то телом, то рукой или задевая локтем. И его взгляд… Сильные пальцы, что буквально ласкали голову, когда он смывал краску или втирал бальзам. А ещё комплименты, которыми засыпал меня. Вероятно, просто старается угодить клиентке, делая их практически каждой. И всё же что-то в его взгляде меня настораживало.
– Отлично. – отложил он в сторону фен и расчёску, когда закончил. Отойдя немного в сторону, он дал мне время полюбоваться новой собой.
Невероятно! Как один лишь цвет волос, притом, не измененный, а лишь более насыщенный, может изменить человека. На меня из зеркала смотрела красивая молодая женщина, с густыми длинными волосами цвета спелой пшеницы. Даже глаза ярче стали, выразительнее.
– Вы очень красивая. – снова начал стилист. Играя мускулами, он снимал темный парикмахерский фартук.
– Спасибо, но сразу оплатила и работу, и ваши чаевые. Поэтому можете расслабиться и зря не стараться. – дерзко выдала новая "я", заставив меня замереть от смущения. Ну надо же такое ляпнуть!
Парень заходил желваками, словно ему было неприятно слышать такое:
– Я не ради этого. Я хотел бы вас куда-нибудь пригласить, если вы не против? – его глаза быстро скользнули по пальцам моей правой руки, будто в поисках кольца– И если вы свободны, конечно. – быстро добавил он.
Я стояла, точно громом пораженная, всё ещё не в силах поверить, что это он мне. Шутка какая-то? Или хитрый подход салона? На ум пришла старая комедия " Не шутите с Зоханом", где залогом популярности парикмахерской стало излишне тесное общение главного героя, Зохана, что работал там парикмахером, с престарелыми клиентками. Нервно усмехнувшись, покачала головой:
– Я замужем.
Парень сжал челюсти, но лишь кивнул в ответ.
– Извините.
Я устремилась к выходу, чтобы не затягивать этот неловкий момент. Наспех одевшись, едва ли не выскочила на улицу. Краем глаза заметила, как мой неудавшийся кавалер смотрит на меня из окна.
На мгновение мысль о том, что я действительно могу нравиться и другим мужчинам, мелькнула в сознании. Может быть, я настолько привыкла видеть мир глазами мужа, запуталась в его словах, что перестала замечать реальность? Влад никогда прежде не говорил открыто о том, что я некрасивая. Он рушил мою уверенность в себе, самооценку гораздо тоньше. То с презрительной улыбкой смотрел на красивых молодых моделей, что сопровождали бизнесменов на мероприятиях, неожиданно заявляя мне о том, что не понимает таких мужчин– зачем выбирать красивую пустышку, когда гораздо важнее человеческие качества. Вот он сделал верный выбор, и теперь несказанно счастлив. То сам вызывался выбирать мне образ на то или событие, мягко перечисляя всё недостатки моей фигуры в каждом из нарядов. То специально, как я теперь уже понимаю, пересказывал мне якобы подслушанный диалог между нашими знакомыми– о том, что они никак не поймут, чем я, невзрачная серая мышь, могла привлечь такого красавца как он. Естественно, после этого он обнимал и утешал меня, с жаром заверяя, что все вокруг – дураки, не понимают главного. А он меня "любит, обожает и всё такое". Даже интим после таких идеально завуалированных оскорблений у нас был страстнее– будто муж насыщался, заряжался тем, что истязал меня хотя бы в моральном плане. А я? А я ещё больше привязывалась к нему, боясь потерять неожиданный подарок судьбы для такой дурнушки как я. И чувства благодарности, восхищения переполняли меня ещё долгое время– вот такой он, мой муж. Мог бы найти красавицу под стать себе, а выбрал меня. Чудесный человек! Искренний, любящий, настоящий.
10. Встреча. Мила
– Милана, ты… – Арсений Михайлович прожигал меня таким потрясенным взглядом, что стало даже неловко. Я съежилась, мечтая испариться. Зачем я вырядилась как на панель? Видно, что крестный шокирован моим видом, просто ему неловко об этом сказать. Чёрное платье-футляр длиной чуть ниже колена на манекене было вполне себе пристойным. Если учесть, что они оба, и платье, и сам манекен, были размера примерно сорок второго. Я же, взяв это платье на несколько размеров больше, выглядела как веселая вдовушка, что уже на кладбище начала подыскивать себе нового мужа. Все мои формы так обтянуты и подчёркнуты, что сперва мне было немного стыдно. Но девушка-консультант так восхищённо глядела на меня в нем, что я решила взять платье. Да и самой мне очень нравилось, оказывается, у меня довольно неплохая фигура. Нечто вроде див бурлеска– тонкая талия, пышная грудь, округлые бедра.
А уже дома я добавила к платью красную помаду, черные с крошечными красными розами туфли с острым носом, модные в этом сезоне, и небольшие серьги-гвоздики ручной в виде роз, обычную бижутерию, что увидела в одном из павильонов Hand made ярмарки в торговом центре.
– Ты просто красавица! – наконец, выдохнул он, обходя меня вокруг. Я расплылась в улыбке– его одобрение для меня было важным. Да и просто, после нескольких лет явных и скрытых упреков, недовольства мужа, так приятно было получить искренний комплимент, без подвоха и продолжения в стиле " ты, конечно, неплохо выглядишь, но это платье бока подчеркивает".
Накинув мне на плечи лёгкую шубку, Протасов подал мне руку:
– Ну, что, красавица, поехали? – улыбнулся он, открывая передо мной дверь.
Я взволнованно замерла, страшась первого выхода в мир, в котором жила прежде. Да ещё было очень неудобно, что теперь крестный стал почти все свободное время посвящать мне. У него ведь и дела, и личная жизнь. А не крестница– переросток, за которой нужно бегать как за ребенком, решая ее проблемы одну за другой.
– Ммм. Арсений Михайлович, вам точно…удобно? – нервно запахнув шубку, глянула я на крёстного – Я у вас все свободное время отнимаю.
Он только отмахнулся:
– Поверь, Милана, мне это только нравится. Зато не скучаю вечерами.
Ну вот, опять вежливо уклонился от ответа. Я решила пойти напролом, чувствуя за собой вину.
– Ну, у вас ведь и личная жизнь, наконец. Вы…могли бы какую-нибудь женщину пригласить, которая вам нравится… – замялась я под конец, так бойко начав.
Он пристально на меня взглянул, а потом похлопал ладонью по моей руке, мягко улыбнувшись:
– Ну, меня и так сопровождает женщина, которая мне нравится.
И снова ушёл от ответа! Я нахмурилась, но промолчала, решив, что остальные дни просто займу свое время так, чтобы быть крайне занятой по вечерам, да и в остальное время. А то садиться на шею безотказному крестному– слишком нагло.
Почти на середине пути, в машине, я поинтересовалась, как обстоят дела с документами, разводом и остальным. Протасов лишь пожурил в ответ:
– Сейчас тебе нужно дать всем понять, что ты – здорова, успешна и адекватна. Вопреки слухам, что распространял твой муж. Вряд ли, – он ухмыльнулся– Этому способствует сейчас копание во всем этом….– он не продолжил– Давай доверимся юристам. Работа уже начата, всё будет хорошо.
Я согласилась, хоть и очень хотелось спросить – отчего нельзя сразу подать на раздел имущества? Теперь, когда я в безопасности? Это ведь не будет длиться год или два, в течение которых я не смогу получить развод. Можно подать на развод без претензий, а уж потом подать на раздел имущества. Я искала информацию в интернете. Впрочем, Протасов прав– сейчас действительно не время.
Уже подъезжая на прием в огромный особняк мэра, я натянула фальшивую дежурную улыбку.
– Умница! – довольно подмигнул мне Протасов – Покажи им всем.
В течение всего приема я довольно мило общалась с гостями. Некоторые из них, уже знакомые с моей историей, пытались, не выходя за рамки вежливости, разузнать подробности нашего с Владом развода, другие просто скользили по мне взглядами. Особенно удивили мужчины – красная помада или тонкая сетка на груди, закрывавшая глубокий вырез тому виной, но я была сегодня очень популярна у мужского пола. Я и не помню, сколько мужчин пытались познакомиться, вовлечь меня в разговор. А уж сколько лишней информации я впитала в себя за вечер – кто-то с упоением рассказывал мне о том, что будущее за искусственным интеллектом, расписывал в красках, как верно нужно сочинять промт для нейросети, попутно высмеивая тех, кто считает достаточным простого описания картинки. Кто-то хвастался своими достижениями в политике, напирая на выгоду моего дальнейшего общения с ним. Кто-то играл мускулами, нудно и долго расписывая, как и что нужно есть на правильном питании. Ведь ему точно известно – он начинал путь с простого фитнес-тренера, а сейчас у него своя сеть спортивных клубов. Один мужчина, представившись художником, волочился за мной по всему дому, то и дело выпрашивая разрешения написать мой портрет. Он даже сунул мне визитку, которую я из вежливости положила в маленький черный клатч, решив выбросить после.
Если честно, то я была в шоке. Вот как, оказывается, чувствуют себя красивые женщины? Вот такое постоянное пристальное и порой излишне назойливое внимание? Вот уж действительно, бойся своих желаний. Почти всю жизнь я мечтала быть яркой, красивой, уверенной в себе. А когда, всего лишь на один вечер, стала такой, то пришла в ужас от лавины мужского внимания. Захотелось точно Золушке сбежать домой, теряя туфли. Смыть макияж, распустить из высокого модного хвоста волосы, надеть мягкие тапки и пижаму.
– Милана, – спас меня от очередного захода с выпрашиванием разрешения написать мой портрет Протасов. Художник, что направился уже было ко мне, замер, увидев, как Протасов в сопровождении высокого мускулистого мужчины подошёл ко мне. Мне даже стало его немного жаль– такое потерянное выражение было на его лице.
– Милана, позволь тебе представить моего тёзку. – отрекомендовал он мне мужчину, что стоял к нам вполоборота, буравя горе-художника взглядом. Тот, все верно восприняв, тут же повернулся, зашагал к одной из групп гостей неподалеку– Арсений Семёнов, владелец сети охранных агенств.
Мужчина повернулся к нам, и лишь годы, что я носила маску идеальной хозяйки и жены, позволили мне не ахнуть в удивлении. Это был тот мужчина, что с сыном подходил ко мне в торговом центре. Судя по тому, что на его губах заиграла лёгкая улыбка, он тоже меня вспомнил.
– А это моя прекрасная спутница, Милана Юрьева. Милана, Арсений только начинает свой путь в сфере благотворительности, а ты уже давно ею занимаешься. Помоги человеку, посоветуй, с чего начать. А я пойду с Артуром Вячеславовичем, предамся воспоминаниям о нашей молодости. – подмигнул мне по-отечески Протасов. Я растерялась– и фамилией девичьей назвал, и под совсем смешным предлогом оставил нас. Похоже на…. сводничество? Да нет, бред. К тому же, у этого Семёнова и жена есть, раз есть ребёнок.
Протасов оставил нас, а я впервые не знала, с чего и начать. Вся уверенность разом покинула меня, как, впрочем, и в прошлый раз в присутствии этого мужчины.
– Как киска поживает? – вдруг раздался его бархатистый низкий голос. Я подняла взгляд – лицо мужчины было непроницаемо. Он снова специально использует это слово? " Киска"? Не найдя подтверждения этому (усмешки или издевательского огонька в глазах), я кивнула:
– Благодарю, ей уже лучше.
– Но не хорошо? – опять поставил он меня в тупик странным вопросом. Вот как на это ответить? Как двоечнику, что пытается вывести вас на эмоции пошлостью или плохим словом? Да, именно так.
– Ну, о полном выздоровлении пока речи не идёт, но спасибо, что поинтересовались. – холодно ответила я, скользя глазами по залу. Где же все мужчины, что окружали меня всего некоторое время назад? Точно испугались, увидев рядом со мной эту гору мышц в, надо отметить, невероятно идущем ему темном классическом костюме.
Внезапный взрыв смеха и музыки оглушил. В соседней гостиной, больше походящей на огромный зал века эдак восемнадцатого, шел концерт с приглашенными известными московскими звёздами. Семёнов чуть нахмурился:
– Давайте прогуляемся по саду? – предложил он, склонившись ко мне. Я уже хотела было отказаться, как вдруг краем глаза увидела почти маниакальный взгляд моего сегодняшнего сталкера*-художника, что точно шпион выглядывал из-за колонны, видимо, ожидая, когда я распрощаюсь со своим спутником и останусь одна. Да что ж такое!
– Давайте, – согласилась я, выбрав нового знакомого по старому принципу ' из двух зол выбирают меньшее'. Когда мы с ним уже шли к выходу, мне на плечи вдруг лег темный пиджак, укутывая теплом и невероятно привлекательным мужским ароматом. Свежесть, морской бриз, прохлада. Такие мне очень нравились. Я не любила тяжёлых ароматов или нарочито приторных мужских. А этот, еле уловимый, заставлял опускать голову, будто внимательно гляжу себе под ноги, чтобы не оступиться, и с наслаждением втягивать его носом. Бооооже, какой аромат.
– Van Cleef, – с оттенком иронии произнес Арсений, подавая мне руку, что я могла спуститься с дорожки в одну из беседок в саду. Беседки были полностью остеклены, в каждой из них стоял небольшой столик с угощениями и напитками, небольшой электрический камин, а на белых скамейках вдоль стены лежали молочного цвета подушки и теплые пледы. Когда гости покидали беседку, нанятый на вечер персонал тут же убирался в ней, приносил новые напитки и закуски, подготавливая для визита следующих гостей.
– Что, простите? – переспросила я, поднимая на него взгляд.
– Тот аромат, что вам так понравился. – насмешливо изогнул он бровь– Если хотите, могу дать полное название. Мужа подарите такой – и будете наслаждаться круглосуточно.
– Я…в разводе. – зачем-то поспешила уведомить, да ещё и выдавая желаемое за действительное.
Мужчина промолчал. Я же едва не дала себе по лбу– ну что со мной? Такая несдержанность мне не свойственна. Он, вероятно, подумал, что я таким образом пытаюсь намекнуть, что свободна. Или, что ещё хуже, флиртую. Если так флиртуют– этого я не знала совершено. Влад был моим первым и единственным мужчиной. Да и с ним у нас почти не было конфетно-букетного периода. Киреев сразу обозначил свои намерения, сказав, что только меня видит своей женой. И даже с мамой своей познакомил едва ли не спустя неделю ухаживаний. Правда, та весьма холодно приняла меня, точно не о такой наивной простушке в качестве невестки мечтала, а о красивой утонченной девушке. Но ни в тот вечер, ни потом никак не выдала своего недовольства. Влад тогда списал это на ее характер. " Пойми, она – бывшая балерина. В молодости каталась по миру, была довольно известной. Но все это благодаря характеру – она поставила себе высокую планку, и всегда старалась ее достичь, удержаться. И от других она требует того же, не терпит слабохарактерности". Я, конечно, задумалась, отчего же тогда мама Влада столько лет прожила с бизнесменом Киреевым, что изменял ей направо и налево, открыто сорил деньгами на любовниц, а под конец жизни и вовсе вогнал семью в долги. Но вслух, естественно, не сказала ничего.
Воспоминания о муже выбили из колеи, прав был Протасов. Нервно поведя плечами, обернулась. Тишина вокруг, лишь отдаленно доносятся музыка и смех. Всюду свет фонарей и гирлянд. В отделённых беседках тоже сидели в основном пары.
– Прошу, – помог мне подняться по ступеням Арсений, войдя следом. Его мощная фигура будто заняла всё пространство, внезапно стало неловко, точно мы на свидании, а не просто вышли поболтать.
Усевшись как можно дальше, я положила по обе стороны от себя подушки. Чтобы он не сел рядом. Знаю, это выглядело совсем по-детски, но отчего-то этот мужчина подавлял меня, когда находился излишне близко.
– Вина? – поднял бутылку Семёнов, я кивнула.
– Немного.
Налив вина в высокие пузатые бокалы, он протянул один из них мне.
– Ну, извините, что не знаю правил этикета, – прищурившись, задержал взгляд на моих губах мужчина– Я бы сказал " за знакомство" и чокнулся бокалами, но не знаю, уместно ли?
Мне вдруг стало легко и свободно. То, как Арсений, ни капли не стыдясь, признался в своей слабости, делало его ещё сильнее в моих глазах. А ещё опускало с того пьедестала совершенного небожителя на мой уровень, уровень простых смертных. Его темные глаза скользили по моему лицу, и я с удивлением подумала, что хотела бы узнать, каково это– когда тебя держит в объятиях такой сильный мужчина? Влад был излишне женственным, стройным. Почти одного роста со мной, он даже брал специальную обувь на скрытой подошве, чтобы казаться выше. А этот – сплошная гора мышц и тестостерона. Тааак, кажется, на сегодня со спиртным пора завязывать – я уже не могу трезво мыслить.
Но вслух лишь произнесла:
– Можно просто выпить за знакомство, подняв бокалы, – и подняла свой, демонстрируя, как это сделать. Он поднял свой в ответ, а потом стал пить. Медленно, словно смакуя. При этом его взгляд не отрывался от меня, точно он желал, чтобы на месте бокала, под его полными чувственными губами оказалась я. Одна только мысль о том, как я лежу на спине перед ним, выгибаясь, подставляя грудь для его поцелуев, заставила них живота налиться теплом, запульсировать. Отставив бокал на столик, я крепче сжала ноги, чтобы это странное наваждение прошло. Но оно стало лишь ещё острее– соски напряглись, при каждом малейшем движении касаясь шершавой ткани платья. Я едва не застонала. Да что же такое происходит!? Со мной в жизни подобного не было.
Сталкер – человек, который следит за объектом своего вожделения или человеком, который нравится. Сталкер может поджидать у дома, искать информацию в сети или через знакомых и тд.
Van Cleef– известный парфюм
