Текст книги "Измени (мне) меня (СИ)"
Автор книги: Мануэлла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
20. Мысли вслух. Влад
Это нереальный кайф. Когда Мила вот такая– послушная, податливая, готовая броситься по одному моему слову приносить мне тапочки в зубах (да, и теперь я это проделывал и не единожды не только в своих мыслях. Голая, на четвереньках, с тапками в зубах– сука, аж челюсти сводит от воспоминаний). Мы с ней словно счастливые молодожены– даже на отдых слетать успели, и я пару раз даже хотел « попросить» Милу зайти в океан, так, чтобы вода сомкнулась над головой– но не решился, так как вокруг таскались то сотрудники отеля, то отдыхающие из других бунгало на воде.
" Это средство"– как сейчас вспоминаю жадные бегающие глазки психиатра– " Оно широко применяется по всему миру. У него нет ни вкуса, ни запаха…."
Оказалось, что скополамин, вещество, которое добывают из цветков дерева боррачеро в Южной Америке– ответ на все мои молитвы. По словам врача, если подмешать его субстрат в сигарету или питье, то человек становится будто кукла, исполняющая все ваши желания. Лишаясь собственной воли, он будет покорным и готовым на всё, что вы ему прикажете.
Конечно, сперва я не поверил в подобный бред, решив, что ушлый докторишка просто пытается развести меня на деньги. Ведь, в случае неудачи, я не побегу в полицию с заявлением о том, что меня кинули на деньги, когда я пытался подсадить на наркотическую дрянь собственную жену, чтобы беспрепятственно управлять ею, а, значит, и всей бизнес – империей её папочки.
Но, как оказалось, всё работает. Проверили мы сперва на секретарше доктора – это был самый невероятный секс в моей жизни. Девка делала всё, что ей ни прикажут. Скажи я– выпрыгни из окна, и она бы поплелась к подоконнику. Но самым приятным моментом был тот факт, что когда она пришла в себя, то не помнила ничего из случившегося. И если изначально я допускал мысль, что оба они могли просто дурить мне голову этим спектаклем, или же старикан нанял проститутку, выдавая её за свою сотрудницу, то, увидев искреннее недоумение в глазах девушки, едва не завопил от восторга. В тот день все решилось рассказом о том, как ей внезапно стало плохо, и как героически вдвоем (" в два ствола"– едва не выдал я тогда, видя благодарность на лице, по губам и щекам которого ещё недавно бил членом) с доктором мы едва ли не вернули ее с того света, реанимируя. А скорую вызвали, но боялись, что те не поедут. "И действительно, они приехали несколько минут назад, когда в их помощи уже не было нужды"– добавил доктор, поглядывая на меня. А затем ещё и выписанная премия вкупе с недельным отпуском для поправки здоровья и оплаченное такси до дома вконец уверили девушку в том, что мы– ее ангелы-хранители.
Естественно, я стал постоянно заказывать эту хрень. Пускай дорого, пускай поставки нерегулярны– все же из-за океана везли. Но и эффект был ошеломляющим, и особым кайфом было платить деньгами сноба – папочки за то, что рушит к херам жизнь его так горячо любимой дочери.
Вообще, поведи он себя в тот день иначе, возможно, я бы не стал так отыгрываться на Милане. К ней у меня не было ни ненависти, ни обиды. Первое время мне даже льстили ее слепая любовь и восхищение, ее желание во всем мне угодить. Она даже без капли сомнения отдалась мне по первому слову, когда я будто бы невзначай бросил, что начинаю сомневаться в её любви ко мне и готовности выйти за меня. Ведь никаких серьезных шагов в этом направлении нет. Если она разлюбила, но боится в этом признаться, я буду сильнее за нас обоих. И поэтому, считаю, что она свободна. Надо было видеть, какой ужас отразился тогда в её глазах, с каким пылом она заверяла меня в своей искренней любви. А через день пригласила меня к себе домой, вечером, когда её отец должен был быть на мероприятии как минимум до полуночи.
И отдалась мне, тихо поскуливая от боли, когда я таранил ее целочку. Вид ее искаженного судорогами боли лица, кровь на моем члене – все это подействовало на меня точно разряд молнии. Оргазм был невероятный.
Ну, естественно, после этого я позволил " убедить" себя в её любви ещё раз, на этот раз и ротиком. А после заявил, что она или становится моей женой, или я забираю её с собой без всякого отцовского разрешения. Задрожав всем телом, Мила прошептала тогда, что поговорит с отцом окончательно. И не обманула – этот старый " Рокфеллер" действительно пригласил меня к себе. Я видел, как его корежило, как резала без ножа изнутри мысль о том, что придется отдать дочь мне, а не какому-нибудь богатому выскочке его круга. Но, естественно, я играл. Играл как в последний день жизни. " Я люблю вашу дочь!", " Я обеспечу ей лучшее будущее и без ваших денег "(ага, конечно. Да нахер она мне не сдалась без них), " Мы уже все решили, ваше одобрение нужно лишь из-за её любви и уважения к вам". Роль пылкого и честного влюбленного мне, думаю, удалась не особо. Потому что Юрьев тогда, взмахом руки прервав мои душевные излияния, достал из ящика стола увесистую черную папку и пухлый белый конверт.
"Здесь досье на тебя и твоего отца. Сколько ты хочешь за то, чтобы ты исчез из жизни моей дочери". В тот момент, наверно, единственный раз, когда я был на грани того, чтобы просто взять деньги. Но и долги отца, и понимание того, что в моем случае эти деньги мало что изменят, подарив мне в лучшем случае просто пару месяцев безбедной жизни, заставили меня наотрез отказаться от его предложения. Тогда Юрьев вышел из себя. Эта старая сволочь высказал все, что обо мне думал. Нисколько не стесняясь в выражениях. Даже наоборот – будто осознавая свое поражение, он, напоследок, говорил такие вещи, что я еле сдерживался, чтобы не сжать его дряблую шею руками, заставляя биться в конвульсиях до тех пор, пока его глаза не вылезут из орбит, а мерзкий язык не распухнет и посинеет, вывалившись из перекошенного судорогой рта.
Но я молчал. Молчал, прогоняя перед глазами картинки с Милой, сжимающей губы от боли, пока я вдалбливаюсь все глубже и глубже в её узенькую щёлку. Это и давало сил не сорваться. Пускай папаша несёт, что пожелает. Победителем всё равно останется не он.
Но я не учел хитрости старого выбл…дка– он грамотно составил завещание. Точно знал, что ему недолго осталось. Лучшие из нанятых мною после того, как любимый тесть сыграл-таки в ящик, юристов не смогли ничего с этим поделать. Он просто взял и перекинул всё денежки в благотворительный фонд, созданный им же. А директором поставил любимую доченьку. Естественно, денежками она была вольна распоряжаться как пожелает. Вот только в случае её смерти мне не досталось бы ни копейки. Мне повезло лишь в том, что он умер раньше, чем сообщил дочери о фонде. Поэтому я и мог подсовывать ей на подпись бумаги, придумав, что фонд открыл я, в честь её так рано нас покинувшего отца, которого своими методами сумел не особо законно поставить учредителем. И то, лишь ради его памяти. Чтобы имя прославить в веках, и дело– они же вместе с папашей всю эту хрень благотворительную начинали.
Жена расплакалась от моего благородства. И потом подписывала всё, что я приносил. Туда нужно немного денег-сюда. Я не мог подставить себя, заставив её вывести сразу все денежки из фонда. И вскрыться всё может, и Милана, что исчезла бы по одному из ранее продуманных сценариев, навела бы даже самого безмозглого следователя на мысль о моей причастности.
Но потом и это надоело– бизнес по доверенности, многие партнёры, видевшие отношение ее папаши ко мне, когда тот был жив, не воспринимали меня всерьёз. Деньги должен доить по капле, то тут схитрив, то там.
Старые обиды нахлынули с новой силой – и презрение Юрьева, и то, с каким видом он проходил половину свадебный церемонии, а после и вовсе уехал, сославшись на неотложные дела. И то, как он обставил меня в вопросе наследства– точно предполагал, что я причиню вред его драгоценной дочурка, что в свои годы даже целоваться нормально не умела. Тыкалась с закрытыми глазами, чуть приоткрыв рот, в мои губы. А мне приходилось терпеть и 'восхищаться ' тем, что она такая неискушенная. Естественно, если никому не сдалась, чтобы искушать
***
– Мила, иди в спальню. – скомандовал я жене. Та, вставая с кресла, прямо так, в расстегнутом платье, как сомнамбула, еле передвигая ноги, направилась к своей спальне. В последнее время она стала мне надоедать своей инертностью и вечной сонливостью. Точно телку в глубокой в коме трахаю. Да и недавно я познакомился с обалденной девочкой. В ней будто все мои мечты сошлись воедино. Кристина. Дочь одного из местных чинуш, стройная, с красивыми силиконовыми сиськами. Такая же обожающая секс стерва, о каких я фантазировал ещё с подросткового возраста. Не я её трахнул– она меня оседлала и высушила до дна, до последней капли.
Значит, Миле уже пора к отцу.
Выражение сочувствия на лице одного из двух охранников, что были, на всякий случай, приставлены к её спальне, напомнило мне о том, что я хотел сделать. Нужно найти нормальную охрану, а не этих идиотов, что из-за жалости или ради денег снова преподнесут её на блюдечке Протасову, уже не раз пытавшемуся пробиться к ней, используя свои связи и деньги. Если бы я решил сдать жену " в аренду" этому старому извращуге с почасовой оплатой, то уже без всяких заморочек и многоходовок стал бы миллиардером, мать его. Но, увы, Протасову доверять нельзя. До сих пор прекрасно помнил ту его попытку на. бать меня, присвоив себе и Милу, и деньги ее папаши.
21. Мимолётное видение. Арсений
"– Скажи, сколько тебе лет?
– Разложи, пожалуйста, вот эти фигурки по ячейкам.
– Соотнеси зверят и их мам…."
Если в мире и есть постоянство, то оно точно в кабинетах психиатров. Увы, мы должны были каждые несколько месяцев посещать их. И каждый раз по приходу получали одни и те же вопросы, сын выполнял одни и те же задания. Притом, и лица у специалистов были как под копирку– равнодушно отрешенными, будто не живой человек перед тобой, а робот.
С помощью обаяния и пары взносов на помощь учреждению, мне удалось договориться, что мы с Киром будем посещать хорошую дорогую клинику в центре, приплачивая за то, чтобы все результаты обследования незамедлительно отправлялись ими нашему врачу. Показалось, что врач даже была довольна таким исходом. И я не винил её – нагрузка в количестве пациентов у нее, равно как и у остальных специалистов, нереально огромная. Зарплаты мизерные.
Сегодня с самого утра Кир был молчалив, если это можно вообще применить к малообщительным детям с РАС*. Я пообещал ему сводить в любимый парк аттракционов, но Кир лишь грустно кивнул в ответ.
Приехав в центр психического здоровья, я припарковался.
– Кирюх, давай веселее. Ты чего? Сейчас пойдем, поразишь там всех своими знаниями. Я скажу– весь в меня. И уйдем в сиянии славы на аттракционы. – попытался я подбодрить Кирилла, но тот слабо улыбнулся, взяв меня за руку.
На приеме сын показал очень неплохой результат. Врач, седовласый профессор медицины, известный в нашем городе человек, только качал головой, радуясь успехам своего маленького пациента.
– Так ты и меня скоро перегонишь в знаниях – шутливо посетовал он, когда Кир рассказал о строении тела человека полнее, чем энциклопедия.
– Ну, что же, явная положительная динамика. – поднял он голову от клавиатуры– Кстати, как обстоят дела с центром? Я слышал, пользуетесь большой популярностью.
– Да, – не стал юлить я– Достаточно детей приходит.
– Это отлично. Полезное дело делаете. Я бы даже хотел как-нибудь переговорить о том, чтобы наша клиника тоже приняла участие в его деятельности. На благотворительных, естественно, началах.
Я замер на мгновение – не привыкшему к доброте или помощи, меня до сих пор ещё ставили в тупик вот такие искренние порывы доброты.
– Да, конечно. Я был бы благодарен. – выдавил из себя, принимая его визитку.
Когда мы вышли из кабинета, то Кир потащил меня по своему заведенному ритуалу – смотреть на бабочек, которых содержали здесь в нереально красивой небольшой оранжерее за стеклом.
Пока Кир прилип носом к стеклу, я отвлекся на пару писем по работе. Я уже долистывал текст второго на экране смартфона, как вдруг мою руку сжала детская ладошка, пару раз дёрнув.
– Пап, пап. Она опять плачет.
Я взглянул на сына с недоумением, в голове прокручивая варианты быстрого ответа. Кир не любил, когда я выпадал из реальности, уходя в работу. Речь, верно, о бабочке. Какой-нибудь, которая нравилась ему больше остальных. Плачет? Может, рисунок такой у неё
– Плачет? – по итогу переспросил как дурак – А почему?
Но сын лишь упрямо дёрнул меня за руку ещё раз, будто призывая последовать за ним. Вздохнув, поднялся. Сейчас на бабочек любоваться, восхищаясь ими в который раз.
Но сын повел меня чуть дальше, обогнув выпуклое стекло оранжереи. Туда, где была часть центра для взрослых пациентов.
– Кир, куда мы… – не договорив, так и замер на месте, оглушенный стуком сердца. Оно громыхало так, что я на мгновение выпал из реальности, не ощущая ни единого окружающего звука. Просто стоял и смотрел, как в самом конце длинного коридора сидит Милана. Рядом с ней стоял сурового вида охранник.
Кир дёрнул меня за руку:
– Пойдем? – он мотнул головой в сторону Миланы.
И я едва было не поддался. Девушка стала ещё красивее, вот только красота была какой-то неестественной, неживой. Да и сидела она прямо, точно прилежная ученица школы. Сидела, сложив руки на коленях. В темном брючном костюме, светлые волосы её, собранные на висках крохотными заколками, нежной шелковой волной спускались вниз. Она обернулась, явив нам своё заплаканное лицо и совершенно пустой взгляд. Что у нее произошло!?
Сделав пару шагов вперёд, я увидел, как из-за угла выходит её муж. В руках он нёс два стаканчика с кофе из автомата в фойе. Увидев жену в слезах, он всучил кофе охраннику, что-то отрывисто бросив ему, и уселся рядом с ней на диван, обнимая за плечи.
– Пойдем, сын. – наклонился я к Кириллу, что с удивлением разглядывал непривычную для себя ситуацию, когда один взрослый утешает другого.
– Она же плачет. – уже менее упрямо ответил сын, но позволил себя увести.
– Да, возможно, у нее что-то случилось. Что-то, что расстроило её. Муж её сейчас успокоит, и все будет хорошо. – объяснял я сыну по пути к выходу. Хоть самого тоже так и подмывало вернуться, узнать, что произошло. Она выглядела такой непохожей на себя ту, яркую, общительную, уверенную в себе девушку, с которой я имел счастье провести один из лучших вечеров в своей жизни.
– Ну, что? Заедем поесть – и на аттракционы? – преувеличенно бодро улыбнулся я сыну.
– Ага. – получил задумчивый ответ. Киру ещё сложно понимать взаимоотношения между людьми. Всю дорогу он хмурился и молчал, словно бы обдумывая, отчего взрослые тоже расстраиваются, плачут. И только его любимая пицца в итальянском ресторане, принадлежащем моему приятелю, немного подняла настроение.
– Пап, а мама плакала? – его вопросы иногда заставляли впадать в ступор.
– Да, иногда. Все взрослые плачут. – выбрал я наиболее безопасный вариант ответа.
Кир не ответил, снова принявшись за пиццу.
– И ты? – поинтересовался он, снимая вилкой кусочек маслины с поверхности своего куска пиццы.
– И я, правда, очень редко. Мужчины, в основном, выплёскивают свои эмоции иначе.
– А бабушка? Я видел, она плакала. – огорошил меня сын.
– Когда? – выдал прежде, чем успел обдумать ответ.
– Вчера.
Зная сына, "вчера" для него было всё, что произошло не сегодня – на той неделе, месяца два назад, три года назад.
– Ладно, доедай– и поедем. – кивнул я на его тарелку, сделав мысленную отметку – отправить мать на отдых. Куда-то, где тепло и океан, а то засиделась в няньках, это не дело.
***
РАС*– расстройства аутистического спектра
22. Работа. Арсений
С утра был не в духе – мать наотрез отказалась отдыхать без внука, а в этом и был смысл. Что за отдых с ребенком, за которым нужен двойной присмотр, 24/7? При всей своей внешней самостоятельности, Кирилл был социально неприспособлен, как выразился один из врачей в клинике. Проявлялось это в чем? Ну, допустим, сын воспринимал слова любого взрослого как истину в последней инстанции. Сказал он серьезным голосом без лишних слов: « Пойдем со мной». И Кир пойдет. Не задумываясь. Все потому, что такие дети более упрощённо воспринимают мир, социум, отношения между людьми. Вот им втолковывают в садах, на занятиях, в школе, что взрослых нужно слушать– ок, установка принята. Нормотипичный ребенок будет понимать, что речь не обо всех взрослых, что стоит обдумать, не опасен ли он, что есть исключения. Ребенок с РАС зачастую просто воспринимает задачу, « слушаться взрослых».
Естественно, и перекос с пониманием опасности – Кир может до истерики испугаться громкого шума, чьей-то ссоры, страшных картинок в книге. Но зато вылететь в пылу игры на шоссе или залезть на самую высокую горку и залипнуть там, заставив бабушку умолять окружающих снять его – для него в самый раз.
Но мать, что уже свыклась с поведением внука, упорно стояла на своем– они отлично отдохнут вместе. И я уже готов был согласиться, как вдруг она бросила " И у тебя будет время не домой по вечерам ездить, а на свидание сходить". Вот оно в чём дело! Ей не терпится сбыть меня с рук, точно сорокалетнюю девственницу с тремя кошками и линзами в очках толще, чем те книги, что она предпочитает читать на досуге. Ради этого мать даже готова вжиться в роль мученицы, вместо отдыха бегая за Киром. О том, чтобы просто нанять няню, мать и слышать не хотела. По её словам, няня– персонаж фильма ужасов в юбке. " Ты же не знаешь её. Подпускать чужого человека к Кириллу?!" – кричала она, обвиняюще выставив вперёд указательный палец– " А если что случится!? Да ты в жизни себе не простишь!".
Я психанул, мы с матерью наговорили друг другу всё, что годами копили в себе. Она– что боится умереть, оставив нас с Киром совсем одних. Я– что я замучился биться со своей совестью, сбрасывая внука на неё. Она тоже должна жить.
На работе завал – неожиданно появилась куча ВИПов, желающих воспользоваться услугами нашей сети. Да ещё одну из машин Кристины видели около здания. Опять головняк. Если она решит притащиться сюда, церемониться не стану – выставлю за дверь вместо охранника. Надоела!
Я внёс ее номер в ЧС, так она написывала с других. Естественно, я не читал, так, мельком видел, удаляя. " Люблю, семья, не ценишь"– бред подохреневшей от вседозволенности дамочки.
– Арсений Владимирович, – мялся на пороге кабинета директор по маркетингу, Анатолий Фролов– Можно?
– Заходи, Толь. Только кратко– предупредил сразу, ибо был не в настроении выслушивать пару часов его дивные " пиар-стратегии" или результаты аналитической работы.
Поправив модные краеугольные очки, Анатолий кивнул, прижимая к груди тонкую папку:
– Да, хорошо. Я, в-общем – то, с одним вопросом – седьмого состоится ивент мероприятие крупного косметического бренда, люкс линии. Так сказать, для своих, – сделал в воздухе кавычки пальцами Анатолий, точно бы я понимал, о чем он вообще говорит – Приедут крутые гости из Москвы и Европы. Ну и там будут все наши сливки. Жены, дочери, любовницы– все их туда потащат. Попробуй, откажи…
– Толь, ближе к делу. – прервал я поток сознания парня. Он, без сомнений, был лучшим в своем деле, с профильным зарубежным образованием, с кучей всяких идей и новшеств, реально работающих. Но это его излишне весёлый вид, точно Толя по стройке гулял без каски, и излишняя болтливость как-то не стыковались с моим размеренным образом жизни. Но я понимал, отчего – возраст, мать его.
– Вы должны присутствовать. – выпалил он, округлив глаза и держа папку перед собой так, словно защищаясь от меня.
– Толя, бл#дь! – взорвался я, понимая, что последняя капля в стакан моего терпения только что упала с оглушительным всплеском-Я же просил! Я за#ебался туда таскаться, мы же договаривались!
– Но я…Вы же– лицо сети, именно вам доверяют… – принялся оправдываться он
– Ну давай тебя сделаем лицом сети, и ходи сам! – огрызнулся я, и мы оба замерли, представляя эту перспективу. Высокий, худой Анатолий, в зауженных брюках, розовой жилетке и голубой рубашке– лицо брутальной сети охранных агенств. Первым прыснул в ладонь Анатолий, вежливо сделав вид, что закашлялся. Я, усмехнувшись, покачал головой, отгоняя от себя видение " лица сети", а ещё через мгновение мы оба смеялись в голос.
– Да, перспектива так себе. – наконец, выдал я, вытирая глаза-Ладно, схожу, но только последний раз.
– Да, да, конечно. – сверкнул глазами Анатолий, спешно покидая кабинет. И он, и я понимали– не последний. Этот тип ещё придёт в мой кабинет со своими " ну очень нужно, мероприятие, где будут только самые известные люди…. и бла-бла-бла".
Уже почти смирившись с предстоящим походом на нудную и пафосную вечеринку (как ни назови, мероприятие, вечер бренда, форум, а суть одна– тусовка богатеньких и скучающих додиков с их бабами), снова пробежался по списку новых клиентов на экране, и уже было собрался переслать письмо в отдел по работе с ВИПами, как вдруг сердце замерло, пропустив удар. Заказ от Владислава Киреева. Адрес тот же, что мне удалось нарыть в пору своей одержимости его жёнушкой. Что там у них происходит? Может, кто-то в дом влез, напугав Милану? Отсюда и ее слезы, и поход в клинику, и муж вот охрану дополнительную нанимает. Вполне вероятно.
И, прежде чем осознать, что делаю, набрал на телефоне номер того самого Киреева.
– Владислав Киреев? – выпалил, волнуясь точно первоклассница на линейке первого сентября. Получив утвердительный ответ, также бегло представился– Это Арсений Семёнов, директор сети охранных агенств " Protect".
– Да, вы уже подобрали охранников? – раздалось на том конце удивление. Видно, с прежними агентствами ему явно не везло, раз удивляет скорость работы.
– Да, конечно. Они могут приступить к работе незамедлительно, их резюме и разрешения я скину вам на почту через минуту. И сам могу приехать на подписание договора, чтобы не затруднять вас визитом в офис. – я едва ли не считал каждый удар сердца, пока ждал ответа
– Да, это было бы весьма удобно. – надменно бросил этот мудак, тут же почувствовав свою важность, раз перед ним так лебезят. Но ради того, чтобы ещё раз увидеть Милану, чтобы просто понять природу чувств, клубившихся внутри меня при одном лишь воспоминании о ней, нужно было увидеть её снова. Как говорится, клин клином вышибают. Может, вино было слишком крепкое (" ага, и это – мысли человека, что пил в армейке ядрёный самогон почти под 90 градусов "– тут же насмешливо осадил гаденький внутренний голос)? И я увлекся тем образом, что создал мой пьяный разум, а не реальной женщиной? Черт его знает. Но проверить нужно. Просто ради того, чтобы избавиться от этого долбаного наваждения.
– Хорошо, тогда жду от вас ответ на письмо с удобным временем.
Мы попрощались, я кинул Кирееву два резюме моих самых лучших ребят. В них я был уверен как в самом себе.
До самого вечера, на который была назначена встреча, меня знатно потряхивало. Я был настолько не в себе, что даже согласился на совместный отдых Кира и матери, когда она позвонила уточнить, что я решил.
Уже уходя из офиса, услышал странный приглушённый звук, похожий на плач. Но в офисе остался лишь я да ещё Валера, охранник. Но он далёко, на пропускном. Да и плач, будто, женский. Ориентируясь на звук, дошел до кухни. Приоткрыв дверь, увидел Таню– размазывая по лицу слезы, она щелкала мышкой ноутбука, листая фото с чьей – то свадьбы. Настолько погруженная в свои переживания, что даже не услышала, как я открыл дверь. Вдруг, всхлипнув, она протянула палец к экрану, с нежностью погладив лицо жениха. А потом зарыдала ещё сильнее.
Тихо прикрыв дверь, я зашагал обратно. Ей сейчас не до меня. Да и, зная Таню, она точно не хотела бы, чтобы хоть кто-то стал свидетелем её слабости. Увидел её настоящую, без брони сарказма и строгости.
Я вдруг вспомнил, как кто-то из бухгалтерии говорил о какой-то " Тане", что," Да Танька, она ж сама виновата, нечего бегать за тем, у кого невеста есть. Погуляет с ней, а женится на другой, на своей". Тогда я решил, что это о какой-то из своих родственниц сплетница ведёт речь. А, похоже, речь шла о моём заме. Оказывается, ее сердце отнюдь не железное, как привыкли шутить в офисе.
